Скажем, советский невозвращенец Бармин был в годы войны принят в Управление Стратегических Служб (разведку) США, но в 1944 г. опубликовал в "Ридерс дайджест" свою статью о коммунистической опасности, критикуя уступчивость Рузвельта в отношении СССР. И за это был уволен со службы (кстати, к вопросу о "свободе слова"). А когда в 1947 г. в одном из интервью бывшего посла в Москве А. Гарримана попросили рассказать о "тирании Сталина", он хладнокровно ответил, что эта сторона деятельности "отца народов" его совершенно не интересовала, поскольку он делал в России "важный бизнес" - а "Сталин стоял во главе страны которая разобьет силы Гитлера, и нам не придется самим выполнять эту грязную работу. Рузвельт не хотел допустить, чтобы войска США снова, как в Первой мировой войне, подверглись кровопусканию".
Весь мир облетела сенсация, как на Нюрнбергском процессе комендант Освенцима Р. Хесс на вопрос, сколько людей было умерщвлено в его лагере, очень спокойно, безо всяких эмоций ответил: "Два с половиной миллиона". Его невозмутимость при этом вогнала в шок всю общественность, признавалась верхом цинизма и обсуждалась всеми газетами. Но вот Черчилль вспоминает, как на одной из встреч со Сталиным в особо доверительную минуту поинтересовался, сколько народу унесла кампания раскулачивания. И тот, тоже без каких-то эмоций, спокойно ответил: "Около десяти миллионов". И премьер-министр свободной, демократической державы только "внутренне содрогнулся". Потому что и он делал "важный бизнес". Это уже в 46-м, в своей знаменитой речи в Фултоне он призвал использовать благоприятные факторы для "бесстрашного провозглашения принципов свободы и прав человека на территориях стран Восточной Европы и СССР". Когда стал частным лицом, когда закончилась война и на европейских, и на азиатских фронтах, и необходимость союза со Сталиным отпала. А в годы войны, когда пропаганда Геббельса раструбила о находке в Катыни 14,5 тыс. расстрелянных поляков, тот же Черчилль посоветовал Сикорскому вообще не поднимать этот вопрос: "Если они мертвы, вы ничего не сможете сделать, чтобы их воскресить".
Разбирая зверства нацистов, западные юристы заседали вместе с советскими судьями и прокурорами, отправлявшими на смерть тысячи невиновных. С ними встречались в кулуарах, раскланивались, обменивались любезностями - и никого это не смущало. Не смущало, скажем, что главный обвинитель от СССР Руденко в 37-м был прокурором Донецкой области, где в период немецкой оккупации были вскрыты и задокументированы массовые захоронения репрессированных при "ежовщине". И никто из иностранных политиков, военачальников и дипломатов не постыдился, например, жать руку сталинскому обер-палачу А. Я. Вышинскому, назначенному политическим советником в Германии при маршале Жукове и блиставшему теперь на международной арене. Да он и дальше продолжал блистать - в 1949-53 гг. был министром иностранных дел, а в 1953-54 гг. - первым заместителем министра и постоянным представителем СССР в ООН.
Поэтому можно с уверенностью сказать - сложись политическая ситуация иначе, окажись Гитлер менее "коварным" в отношении Запада, те же демократические державы могли без зазрения совести стать и его союзниками. И точно так же были бы уверены в своей правоте и внушили бы это своей общественности. И случись им разгромить СССР, точно так же вместе с нацистскими судьями искренне осуждали бы зверства коммунистического режима, по-дружески раскланиваясь с Герингом и любезно пожимая руку Гиммлеру. Просто расклад другой вышел.
Впрочем, ведь и сама идея "юридического" международного осуждения нацизма какой-то очень уж скользкой получается. Выходит, до Нюрнберга, когда нацизм еще не был осужден и запрещен Международным Трибуналом, он был вполне допустимым явлением, вполне допустимой идеологией, это было "можно". Поэтому нет ничего аморального и преступного в тех контактах с Гитлером, которые весь цивилизованный мир поддерживал с ним до войны, поддерживал, несмотря на творившиеся злодеяния, существование лагерей и преследования евреев. Все это было нормально и допустимо. И лишь после юридического осуждения стало "нельзя", так что законопослушные демократические страны ни в чем, вроде, и не провинились. Даже оправдали себя таким образом.
Но стоит отметить и тот факт, что и "юридический прецедент" осуждения нацизма стал всего лишь разовым политическим спектаклем. Если основной, Нюрнбергский процесс все же был доведен до логического "торжества справедливости" - и международная обстановка была соответствующая, и в фокусе внимания "мировой общественности" находился, и само это внимание еще не угасло, то параллельно с ним и после него проходило множество других процессов над нацистскими преступниками более низкого ранга. Тем, кого выдали полякам или чехам, ясное дело, конец пришел однозначный. А в американской и британской зонах оккупации подход был уже более мягкий. Кое-кому не повезло, все же вздернули - но немногих, и лишь тех, кто попал в первую волну, под "горячую руку". Остальные отделались разными сроками заключения - а потом одна за другой пошли амнистии, сокращавшие эти сроки...
Так, на процессе руководителей "отрядов спецакций" осуществлявших массовые казни, к смерти было приговорено 14 чел., но повесили только четверых, остальным приговоры были смягчены. Один из командиров эйнзатцкоманд, д-р Сикс, получил 20 лет - уже в 1952 г. вышел на свободу. Шеф рехсканцелярии Ламмерс, причастный к распоряжениям о массовых убийствах, получил тоже 20 лет - а на свободе очутился еще раньше, в 1951 г. По делу о расправах над американскими пленными к смерти приговорили 43 офицера СС. Не привели в исполнение ни одному. Сначала смягчили для 31, заменив сроками заключения, потом еще для 6, а в 1951 г. и для оставшихся 6. А вскоре всех и выпустили. То же самое было и на "процессе промышленников", и на "процессе врачей", производивших эксперименты над людьми. Доктор Покорны, предложивший программу стерилизации людей на восточных территориях и проводивший опыты в данном направлении, был вообще оправдан - не нашли состава преступления. Альфред Крупп, попавший вместе с 9 директорами своего концерна под суд - не за то, конечно, что делал пушки, а за то, что содержал на своих заводах концлагерь и переморил тысячи подневольных рабов - получил 12 лет с конфискацией имущества, а его концерн было решено расчленить. Потом конфискация была отменена, он вышел на волю в 1951 г., и его концерн не только не был расчленен, но и в условиях послевоенного хаоса скупил новые предприятия. Часть нацистских преступников помельче выдавали "немецкому правосудию" - они, в основном, вообще избежали суда. Жену коменданта Бухенвальда Ильзе Кох, прозванную "Бухенвальдской сукой" - ту самую, что собирала коллекцию татуировок и наладила изготовление абажуров из снятой человеческой кожи - приговорили к пожизненному заключению. Вскоре срок был сокращен до 4 лет. И свободу она обрела в том же 1951 г.
Ну а как же - времена-то менялись. Наступила эпоха холодной войны, теперь ФРГ требовалась в качестве союзницы, так чего ж прошлое ворошить и в принципиальность играть? А что касается миллионов жертв, то, как Черчилль сказал - "Если они мертвы, вы ничего не сможете сделать, чтобы их воскресить".
28. Вторая Мировая - некоторые итоги
Размышляя над итогами Второй мировой, хочется еще раз сопоставить два режима-"близнеца" - нацизм в Германии и большевизм в России. Но теперь сопоставить с несколько иной точки зрения. В Германии гитлеровцы пришли к власти законным путем, коммунисты в России - путем заговора и вооруженного путча. Нередко это обстоятельство рассматривают в пользу нацистов - вот, мол, все же более "цивилизованными" оказались. Но, пожалуй, на те же факты стоит взглянуть и иначе. В Германии подобный режим смог прийти к власти законным путем, а в России - не смог, хотя и пытался. Не сумел. И пришлось разгонять Учредительное Собрание, пусть даже выборы в него проходили уже при Советской власти и под давлением, не меньшим, чем нацистское при выборах в Рейхстаг в 33-м. Пришлось громить и разгонять конкурентов в Советах, утверждаться силой, политическими маневрами и интригами.
Каждый шаг к упрочению власти Гитлера подкреплялся голосованиями парламента, референдумами и плебисцитами, дававшими ему массовое одобрение. А каждый шаг к упрочению власти коммунистов подкреплялся карательными акциями и кампаниями террора, подавлявшего вспышки стихийного сопротивления. Чтобы безоговорочно подчинить себе страну, большевикам потребовалось вести страшную гражданскую войну, бороться с восстаниями, перестрелять и выморить 19 млн. человек. Да и то отступить и предпринять повторный штурм в 1929-33 гг. - уничтожив еще десяток миллионов. Так спрашивается, где же моральные устои народа были крепче - в России или в Германии? И в какой цивилизации, российской или западной, сформировалась более рабская психология?
Возьмем хотя бы офицерство. В Германии для противоборства с нацизмом не возникло ничего, хотя бы отдаленно напоминающего Белое Движение. Наоборот, стоило поманить военных перспективами усиления армии, повышения ее роли, грядущими захватами, потешить производством в новые чины - и они стали самыми верными слугами фюрера. А злодеяния его режима нисколько их не смущали. Так, 22. 8. 39 г. перед вторжением в Польшу Гитлер предупредил своих генералов, что там начнут твориться дела, которые им могут не понравиться - но приказал не вмешиваться. И дисциплинированно подчинились, не вмешивались. Когда начались массовые казни, выдвинули лишь одно условие, записанное в дневнике Гальдера от 19. 9: "Требование армии: "чистку" начать после вывода войск и передачи управления постоянной гражданской администрации, то есть в начале декабря".
Словом, делайте, что хотите, но не у нас на глазах. Да и не требование это было, а скромное пожелание - не пожелал фюрер прислушаться, ну и ладно.
Впрочем, очень быстро и сами привыкли. Выше приводились выдержки из приказов Кейтеля о расстрелах пленных, комиссаров и евреев, утверждении системы тотального террора в России - они никого не возмущали и принимались к исполнению. Генарал-фельдмаршал Манштейн, оперировавший на юге Украины, договаривался с группенфюрером Олендорфом, действовавшим в полосе его войск, чтобы массовые казни производились не слишком уж близко от его ставки, а заодно просил присылать часы расстрелянных для награждения своих офицеров. Если нужно, то и солдат для карательных акций предоставляли, и сами их проводили, и "полезную инициативу" порой проявляли. Скажем, командование группы армий "Центр" 12. 6. 44 г. направило меморандум Розенбергу, что по предложению, выдвинутому 9-й армией, собирается захватить 40-50 тыс. подростков 10-14 лет и направить в Рейх для работы учениками и подмастерьями. И пояснялось - мол, "эта мера направлена не только на предотвращение прямого пополнения численности армий противника, но и на сокращение его биологического потенциала".
Ну а теперь сделайте поправочку, что это были не сталинские генералы, выдвинувшиеся "из грязи в князи", чьи души уже два десятилетия калечились гнетом террора и пропагандой. Большинство гитлеровских военачальников начинали службу еще при кайзере, получили отличное воспитание и образование, считали себя религиозными. Вот и прикиньте, смогли бы так себя вести генералы и офицеры царской армии с их обостренным понятием чести, человеческого достоинства, с русским Богом в душе?
Конечно, тут мне могут указать на офицерский заговор против Гитлера. И впрямь, ему в литературе уделяется огромное внимание, особенно в западной. Его возводят до уровня "антинацистского подполья", а то и "немецкого Движения Сопротивления". И причина такого повышенного внимания вполне понятна. В период холодной войны, когда ФРГ стала членом НАТО, требовалось в общественном сознании отработать переход от образа Германии-врага к образу Германии-друга, а значит, отделить ее от гитлеризма. Вот и преувеличивалось значение "немецкого Сопротивления" - точно так же, как в СССР, чьей союзницей стала ГДР, преувеличивалось значение немецкого коммунистического подполья. Но стоит изучить конкретные дела этих противников фюрера, как становится очевидно, что никакой серьезной оппозиции, собственно, и не было.
В число квази-заговорщиков входили те, кто оказался обижен лично Гитлером, был недоволен ущемлением самостоятельности военных с его стороны, считал безграмотным военачальником, был не согласен с теми или иными политическими решениями - например, войной на два фронта. А основная их "деятельность" в течение долгих лет заключалась в частных разговорах друг с дружкой - дескать, а вот хорошо бы, если бы каким-нибудь образом - и без Гитлера... Простите, но по такому признаку чуть ли не всю Россию можно отнести к "заговорщикам". Обсуждались за чаем или за рюмочкой гипотетические варианты - а вот если бы вдруг монархия возродилась? И кого из сыновей Вильгельма II стоило бы в этом случае сделать кайзером? Большинство участников "офицерской оппозиции" выступали отнюдь не против нацизма и даже не против политики Гитлера, а только персонально против него. Поэтому в качестве будущего вождя Германии рассматривалась, в частности, и кандидатура Гиммлера. А отставной генерал Бек, считавшийся признанным "лидером оппозиции" прямо говорил: "Плохо не то, что делает Гитлер, а то, как он это делает".
Существовал и "кружок Крейсау" во главе с Мольтке, где вариант свержения фюрера вообще не рассматривался, поскольку члены кружка были принципиальными противниками насилия. Там только теоретизировали о неопределенном будущем Германии и обсуждали радужные модели идеального государственного устройства, что-то вроде христианского социализма.
А некоторые оппозиционеры - в основном, связанные с Абвером, сосредоточились на поиске контактов с Западом. В ходе которых только и делали, что торговались с второразрядными представителями Англии и США, на каких условиях может быть заключен "мир без Гитлера". Мол, прежде чем развернуть борьбу против фюрера, надо получить твердые гарантии, что за Германией останутся ее завоевания. Тут уж, конечно, признаки заговора были налицо - но только не "Движения Сопротивления". А в мае 1944 г. Бек направил меморандум А. Даллесу, что западным странам надо бы оказать заговорщикам маленькую помощь - высадить 2-3 десантных дивизии в Берлине, крупные десанты в Гамбурге и Бремене, осуществить высадку во Франции, а уж тогда "оппозиция" сделает основную работу - арестует Гитлера. Словом, сами можете судить, насколько серьезным было такое "подполье".
В массе материалов о делах заговорщиков встречается и откровенная липа - причем попавшая в историческую литературу из воспоминаний уцелевших "оппозиционеров", которые после войны принялись изображать из себя героических борцов с нацизмом. Взять, скажем, случай, как генерал фон Тресков с тремя молодыми единомышленниками в августе 41-го собирался арестовать Гитлера в Борисове, когда тот прилетит в группу армий "Центр" хотел, якобы, захватить по пути с аэродрома в штаб. Но от попытки пришлось отказаться, потому что... вдруг обнаружилось, что у фюрера есть охрана. Да вот так вот - ни больше, ни меньше. Оказывается, не знали, что главу государства охраняют.
О другом "покушении" поведал историкам полковник Гернсдорф, также оставшийся в живых, в отличие от других участников описанных им событий. Дескать, он, Гернсдорф, вызвался пожертвовать собой. Фон Тресков дал ему две бомбы замедленного действия, он положил их в карманы шинели и 21. 3. 43 г. на выставке трофейной техники должен был подойти поближе к фюреру и взорвать его вместе с собой. Но взрыватель по своей конструкции мог сработать минимум через 15-20 мин., а Гитлер сократил осмотр выставки до 8-10 мин., и покушение оказалось невозможным. Извините - и такую лапшу навешал на уши военный человек? И историки ей верят? Раз уж офицер действительно решился пожертвовать собой и мог положить в карманы две мины, то не проще ли было воспользоваться обычной гранатой? Или пистолетом? Известны еще несколько "попыток покушения" - вроде неразорвавшейся бомбы в самолете. Но достоверность этих событий проверить уже никак нельзя, а после двух примеров, приведенных выше, признаюсь, у меня и реальность других попыток вызывает сомнение.
Если же брать строгие факты, то они говорят о следующем. Во-первых, заговор смог реализоваться только после высадки англо-американцев в Нормандии. Когда стала ясна полная бесперспективность дальнейшей борьбы. И когда появились те, перед кем можно капитулировать (не перед русскими же, которым столько зла натворили!). Поэтому "заговорщик" Роммель 15. 7. 44 г. направил Гитлеру послание, что война неотвратимо идет к концу, и срочно требуются политические решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102