Затем машина сломалась.
Им повезло, объяснил водитель, что поломка случилась еще в черте го-
рода. Уоринг огляделся. Они застряли на центральной улице. Справа от ма-
гистрали стояли несколько строений, в одном находилась ремонтная мастер-
ская. По крайней мере, в трех из ближайших зданий были таверны. Выйдя на
разведку, Уоринг с отвращением отошел от двух из них из-за страшной гря-
зи и сильного запаха мочи. Третья выглядела более сносной. Он вернулся
позвать остальных. Хелен только заглянула внутрь и в негодовании спрята-
лась на небольшом крытом крыльце промтоварного магазина. Негромким, но
действующим на нервы голосом она затянула свою обычную "песню". Все, что
только можно было сделать не так, он сделал. В Корке ей следовало насто-
ять, чтобы они взяли напрокат хорошую машину, однако она не захотела его
унижать. Но чем больше она о нем заботится, тем равнодушнее, становится.
Просто удивительно, как она могла столько раз говорить одно и то же,
не повторяясь. Уоринг бросил взгляд на Черри. Дочь смотрела сквозь стек-
ло на уродливые товары, беспорядочно разложенные в витрине. "Помолчи, -
приказал он себе. - Это как дождь, капли которого текли у тебя по шее,
потому что крыльцо слишком маленькое: небольшое неудобство, и только".
Вскоре они снова тронулись в путь. Дорога казалась бесконечной, мину-
ты переходили в часы. Хелен замолчала, возможно, смущенная безудержной
веселостью водителя. Уоринг начал уговаривать себя, что этот кошмар ско-
ро кончится, - они почти у цели. Он уже собирался спросить шофера, но в
это время одно из колес попало в выбоину. Машина накренилась, они пова-
лились друг на друга, сверху послышался скрежет металла. Казалось, маши-
на разваливается на части, но это был звук падающих на дорогу чемоданов.
Когда машина наконец остановилась, оказалось, что багаж разбросан по до-
роге. Один из больших чемоданов раскрылся, и предметы туалета Хелен ле-
жали в грязи. А дождь, который начал было утихать, зарядил с новой си-
лой.
Уоринг вместе с водителем отправился подбирать вещи. Хелен подождала,
пока они вернутся, а потом сорвалась. Досталось обоим, но в отношении
Уоринга она вообще не стеснялась в выражениях. Он снова выслушал все
молча. Водитель пытался вначале что-то возразить, но она, не слушая ни-
чего, только кричала. Он посмотрел на нее со смешанным чувством ужаса и
восхищения.
Вдвоем им удалось водрузить часть багажа на крышу и заново привязать,
но два чемодана пришлось положить в машину. Когда они закончили, образо-
вавшаяся на мгновение пауза в не прерывавшемся до этого крике позволила
водителю вставить несколько слов:
- Слава Богу, мы почти на месте, - сказал он. - Замок вон там внизу.
Уоринг спросил его где, и водитель показал пальцем. Справа лежала
открытая местность, нещадно поливаемая дождем. Казалось, низкое темное
небо давит на черную, раскисшую землю. Уоринг едва различил очертания
какого-то строения. Хелен также его увидела.
- Боже, - воскликнула она. - Интересно, как тебе удалось выбрать та-
кое место для отдыха! Черт с тобой, можешь оставаться. Черри и я уедем
завтра. Мы отправимся в Марокко, как я и хотела раньше. По крайней мере,
погреемся на солнце.
Она в самом деле что-то говорила о Марокко, когда они обсуждали свои
планы прошлой зимой. Семья Тиулберсонов собиралась в Марокко, и Хелен
решила к ним присоединиться. Уоринг не хотел испытывать неловкость и
слушать, как Тиулберсоны будут выпутываться из этого, да и дальнейшая
стимуляция ее арабской мании была ему совсем не по вкусу. И, конечно,
сыграло свою роль желание отключиться от повседневности, посмотреть, не
удастся ли им наладить отношения в каком-нибудь уединенном месте. Он за-
вел разговор о нетронутых красотах Ирландии, и это произвело на Хелен
впечатление. Тогда она сама сказала, что этот вариант подходит для Черри
- так безопаснее.
Они поставили два чемодана на заднее сиденье, ему и Черри пришлось
сесть на них. Их головы касались крыши. К этому времени Уоринг уже про-
мок до нитки. Он попытался устроиться так, чтобы его рука ни в коем слу-
чае не задевала Хелен. Он видел часть ее профиля, когда машина снова
тронулась. Она смотрела куда-то в сторону замка.
- Завтра, как только проснемся, сразу же уедем, - заявила Хелен. - А
ты можешь делать все, что захочешь.
Когда они подъехали к дверям, Хелен была угрюма и зла. Она все время
пыталась найти, к чему бы придраться, и испытывала недовольство абсолют-
но всем: ей не понравились занавески и мыло, комната оказалась слишком
холодной, кровать - недостаточно мягкая. Но он заметил, что ее заинтере-
совали другие отдыхающие, среди них - молодой ирландец, Мэт О'Ханлон,
адвокат из Дублина, который, как показалось Уорингу, помогал хозяйке на-
ладить дело, а также немецкая пара по фамилии Морвиц - муж, Стефан,
блондин могучего телосложения, по-видимому, отличающийся прекрасным здо-
ровьем, который, похоже, был не старше Уоринга, но уже начал полнеть, и
жена, Ханни, маленькая, все еще привлекательная темноволосая женщина.
Когда они пошли спать, Хелен спросила:
- Что ты думаешь о Морвицах?
- Обычные люди.
- Довольно странная пара.
- Почему?
- Ты считаешь, что высокие, видные арийцы часто женятся на еврейках?
- А она разве еврейка?
- Конечно, это сразу, бросается в глаза.
Возможно, Хелен была права. Но значение имело лишь то, что супруги ее
заинтересовали. В течение последнего часа или даже двух она ничего не
сказала о завтрашнем отъезде. А она вполне могла, ничего не сказав, уе-
хать и забрать с собой Черри. В этом случае и ему придется последовать
за ними - унизительное поражение, за которым придут и другие, еще более
неприятные. Он что-то сказал, чтобы поддержать разговор, а она все не
умолкала, рассуждая о Морвицах, хозяйке и ирландце. У Бриджет на среднем
пальце левой руки кольцо, значит, она помолвлена. Хелен начала рассуж-
дать на эту тему и о том, что хозяйка значительно моложе, чем она ожида-
ла, даже слишком молода, чтобы заниматься таким делом.
Она говорила спокойным и дружелюбным тоном, ругательства, которыми
она осыпала Уоринга в первой половине дня, забылись, как будто это про-
исходило лет двадцать тому назад. Постепенно в ее тон закралось нечто
знакомое и для Уоринга не очень-то приятное. Он раздевался, когда Хелен,
уже лежа в кровати, сказала:
- Замри на минутку. - Он вопросительно посмотрел на нее. - Дорогой, у
тебя хорошая фигура. Ты следишь за собой. Не то что этот немец. - Она
оперлась на локоть. - Должна отдать тебе должное, ты вообще-то здорово
выглядишь для своих лет.
Приказ был ясен. Конечно, можно было отказаться и снова выслушать
брань в свой адрес. К тому же она могла выполнить свое обещание и уехать
завтра вместе с Черри. Машинально улыбаясь, он подошел к кровати. "Судя
по твоим мыслям, ты уже старик, - сказал он себе, - даже если тебе и
удается держать тело в форме".
"Мне хочется покоя, - подумал он, - и я получу его. И только во имя
этого совершу этот неприятный акт". В окна стучал сильный дождь.
Через какое-то время Уоринг проснулся: ему захотелось в туалет. Обыч-
но он держал фонарик рядом с кроватью - Хелен очень не любила, если за-
жигали свет, когда она спала. На этот раз он забыл о фонарике, но это не
имело значения: комнату заливал лунный свет. Он нашел шлепанцы и халат и
тихо вышел.
Когда он вернулся, то увидел, что жена по-прежнему спит. Лицо ее ка-
залось по-детски беззащитным. Он подошел к окну. Их спальня находилась в
задней части дома. Из окна открывался вид на парк, озеро, плоскую долину
и далекие холмы. Почти прямо над, ними светила полная луна. Он не стал
надевать очки, и поэтому все окружающее пространство показалось ему оку-
танным серебристой дымкой. Лужайка, озеро и болото потеряли свои четкие
очертания, и на этом фоне выступали силуэты отдельных деревьев и кустар-
ников, словно на китайском пейзаже. Обычно он пытался все внимательно
разглядеть, но на этот раз яркие, бесформенные тени доставили ему ра-
дость. Он был один и чувствовал себя свободным. Потом им овладели воспо-
минания. Он вспомнят детство: не какую-то отдельную сцену, а ощущение
фантастического мира вокруг. Так тянулось до девяти лет - до тех пор,
пока они не выяснили причину его плохой успеваемости и не отвели к оку-
листу.
Он хорошо помнил тот день, когда впервые надел очки. Все сразу стало
резким и некрасивым. Лица потеряли мягкость и приятную нечеткость и ста-
ли ясными и искаженными - гневом, недовольством, жестокостью... Так ли
ему все казалось в детстве или на воспоминания наложила отпечаток взрос-
лая жизнь? Ребенок был просто поражен, когда окружающий мир внезапно
стал очень реальным. Но он никогда не сможет забыть острое чувство утра-
ты. Он даже помнил, как начал корпеть над домашними заданиями, чтобы по-
пытаться стереть из памяти прежний мир. Это был поступок взрослого чело-
века.
Странно, но он никогда не пытался вернуться в тот мир - потерять или
разбить очки. Он знал, что это невозможно: счастье приходит случайно и
только благодаря недоразумению. На самом деле вся его взрослая жизнь бы-
ла непрекращающейся борьбой с окулистами и их безжалостным упорством вы-
писать ему не самые сильные очки. Если уж он вынужден смотреть на мир
таким, каков он есть, он желает видеть его предельно четко, со всеми
изъянами.
Что-то пошевелилось там, у обнесенного стеной парка. Какой-то зверь?
Лиса? Не может быть. Кто-то поднялся. Барсуки встают на задние лапы? А
они, вообщето, здесь водятся? Он напряг свои слабые глаза и попытался
рассмотреть, кто это. Взрослый барсук не такой мелкий. Белка? Нет, она
не может быть такой большой. Существо стало передвигаться в потоке лун-
ного света. На что же это похоже? Что-то очень знакомое...
Уоринг с минуту понаблюдал за непонятным существом, а затем быстро
пошел к столику у кровати за очками. Любопытство пересилило очарование.
Мир опять принял резкие очертания. Вначале комната - маленькое пят-
нышко на ковре, потушенный окурок в пепельнице, грубые черты лица Хелен,
пусть даже чуть смягченные сном. А снаружи - черное и зловещее кипарисо-
вое дерево, блики, играющие на поверхности озера, голая пустошь болота.
Он посмотрел туда, где находилось существо, но ничего не увидел. Конеч-
но, оно давно скрылось. Уоринг взглядом поискал его под дубами, у озера.
Никого. Затем внезапно заметил что-то уголком глаза. Где-то, у самой
башни. Он увидел существо на какое-то мгновение, прежде чем оно скрылось
за гаражом. Пораженный, он не отрывал взгляда от этого места. Конечно,
это чушь, галлюцинации. В их краях на протяжении столетий галлюцинациями
страдали все.
Услышав шорох у себя за спиной, он понял, что вскрикнул. Хелен села и
откинула волосы со лба.
- Господи, ну что там еще с тобой случилось? - спросила она.
Глава 4
Дома Стефан обычно вставал ровно в шесть тридцать по звонку маленько-
го будильника Ханни, после чего принимал душ, брился, плотно завтракал и
направлялся на машине в Мюнхен, до которого было десять километров. Он
никогда не опаздывал к открытию магазина, ни разу не нарушил установлен-
ный им самим режим, хотя и ненавидел его всей душой. На отдыхе же он мог
быть самим собой, лентяем, владельцем часов без стрелок. Все это он
объяснил англичанке по приезду, и она его прекрасно поняла. Завтрак бу-
дет для него оставлен, а яичницу поджарят, когда он спустится, и подадут
со свежеприготовленным кофе. Но на самом деле ему не пришлось этим вос-
пользоваться: несмотря на то, что он вдоволь понежился в кровати, не то-
ропясь помылся в ванне и специально растягивал каждую процедуру, он по-
чувствовал голод и спустился в столовую как раз к тому времени, когда
открываются двери магазинов, принадлежащих Стефану Морвицу в Мюнхене,
Франкфурте и Бонне.
Но после завтрака все изменилось. Было так приятно провести день без
постоянно снующих вокруг людей, покупателей и продавцов, на чьих лицах,
как в зеркале, он каждый день замечал все более углубляющиеся от алчнос-
ти и беспокойства морщины. Конечно, в гостинице, кроме них, остановились
другие отдыхающие, и работала прислуга, но от них можно был" скрыться,
отправившись на прогулку по тихой, открытой местности. Что он и сделал,
наслаждаясь, несмотря на непрекращающийся дождь, этим диким краем болот
и холмов. Вначале он был разочарован тем, что от дома идет только одна
тропинка и первые и последние два километра придется преодолевать только
по ней. Но быстро привык.
Он брел по ухабистой дороге под потоками дождя. Вокруг простирался
унылый пейзаж - вроде бы все время один и тот же, но непрерывно меняю-
щийся: пустынное болото, холмики и впадины, лужи, пятна черной грязи,
пустошь, со скудной растительностью и редкими цветами. Его предупрежда-
ли: кое-где можно ходить по болоту, но все здесь обманчиво и опасно. С
портной уверенностью можно ступать только по дороге, извивавшейся тонкой
лентой через все болото. На ней валяйтесь много камней, а окружена она
была трясиной с лужами и островками. Все вокруг удивляло его. По
узенькой дорожке можно было добраться до отдаленных холмов и опять вер-
нуться к дому.
Дальше лежала дикая, необитаемая равнина, поросшая вереском: камни,
кустарники и трава, а над головой - мокрое, серое небо. Там, где камней
не было, почва мягко пружинила под ногами. Трава удивляла его своим не-
вероятно ярким изумрудным цветом. Ему очень нравилась эта местность,
больше, чем Норвегия, где они отдыхали в прошлом году, больше, чем Доло-
митовые Альпы, Пиренеи и Абруцци.
Он выбрал север только потому, что его соотечественники в основном
ездили на юг. Года два назад, в Каталонии, поднявшись на вершину холма в
полной уверенности, что побудет в одиночестве, он увидел семью, загораю-
щую на солнце: бесформенная мать, дочь-блондинка с косичками, отец и два
сына. Но теперь Стефан понимал, что дело не в людях. Он почувствовал это
в Норвегии: какой-то вопрос, ощущение, что он должен что-то найти. Оно
оказалось еще более сильным здесь. "Древняя и девственная страна", - по-
думал он.
Как всегда в начале отдыха, его тело, подвергнутое физическим испыта-
ниям после года безделья, возмущалось и наказывало болью в мышцах. Он
понимал, что нет необходимости жить так, как он. Да и неразумно. Нужно
поддерживать себя в форме. Недалеко от их дома находился хороший спор-
тивный зал, и он знал, что туда ходят люди его возраста. Он смог бы вык-
роить время, если бы захотел. С другой стороны, логично было не перенап-
рягаться, дать себе расслабиться как на отдыхе, так и дома. Не прилагать
усилий более, чем требуется, чтобы затащить в кровать служанку, когда
жена пошла по магазинам. Каждый путь по-своему правилен.
Он ускорил шаг, почувствовав под ногами упругий торф. Боль в мышцах
утихла - можно сказать, почти прошла. Дождь стучал по непромокаемому
плащу, охлаждая вспотевшее тело. Стефан вдохнул влажный воздух. С каждым
днем он все более привыкал к этой местности: торф, трава, вереск и запах
далекого моря.
Несколько часов он бродил по холмам, а затем снова спустился в долину
и направился к дому. Дождь несколько раз прекращался, но не более чем на
полчаса, и надежды, что он перестанет совсем, не внушал. Небо все больше
темнело. Сапоги сверху промокли, но ноги оставались сухими. Стефан
чувствовал радость и голод.
Позади он услышал звук приближающейся машины, но не обернулся. Она
остановилась рядом. Это была темно-синяя английская машина, не очень ши-
карная. Стекло опустилось, и из окошка выглянуло типично английское лицо
- худое, бледное, бесцветное. Ему соответствовал и голос.
- Вас подвезти?
- Нет, спасибо. - Стефан покачал головой.
- Вы уверены? Вы ведь направляетесь в Киллабег, не так ли?
- Да, но я предпочитаю ходить пешком, спасибо.
- Как хотите.
Голова исчезла, и машина тронулась. "Это, наверное, жених Бриджет Шо-
унси, который, должен приехать сегодня", - подумал Стефан. Девушка ему
понравилась, и он почувствовал легкое разочарование, увидев ее избранни-
ка. Правда, встреча была чересчур коротка, чтобы составить впечатление о
человеке.
Ему предстояло пройти еще более километра, а чувство голода все уси-
ливалось. Он ускорил шаг и вдруг стал напевать мелодию, которую выучил
еще в детстве, когда гулял с друзьями под ярким солнцем - в долгие бе-
зоблачные дни, заканчивающиеся сумерками у костра, усталостью, песнями и
мальчишескими заверениями в дружбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24