Она понятия не имела о том, что он намерен предпринять. Будет преследовать ее? Отпустит на все четыре стороны? Вряд ли он оставит ее в покое, подумала она. Он слишком отчаянно боролся, зашел слишком далеко, чтобы теперь отступить. Ее задача – постараться избежать встречи с ним и доставить выкуп за Николаса в целости и сохранности. На данный момент это – главное. Остальные проблемы она решит потом, когда придет время.
Мужчины сели ужинать, а она взяла светильник, ключи и по мощеному двору зашагала к строению, в котором размещались мастерская и контора. Вечернее небо озаряло голубое сияние восходящей луны. Ее свет сочился сквозь щели в ставнях, вместе со свечой рассеивая мрак мастерской. Мириэл бесшумно и проворно двигалась по знакомому помещению, лавируя между станками, рамами, корзинами с мотками разноцветной пряжи и длинными лавками, на которых разглаживали и скатывали ткань.
После ранней и промозглой весны замок и петли двери, ведущей в контору, смазали маслом. Ключ плавно повернулся в замочной скважине, и из отворившейся двери на Мириэл дохнуло холодным воздухом. Она шагнула через порог и поставила светильник на полочку в небольшой нише в стене. На столе аккуратными горками лежали счета, палочки с надрезами, обозначающими сумму долга, и стояли весы с медными чашками. За столом находилась мягкая лавка со спинкой. По обеим сторонам громоздились кованные железом сундуки, в которых Мириэл хранила свою прибыль. Один из этих сундуков имел особую ценность.
Мириэл увидела в воображении блеск спрятанного в нем сокровища. Выкуп, достойный короля… и ее возлюбленного. Она опустилась на колени возле сундука и открыла тайник, дабы в последний раз взглянуть на корону Матильды. Вынимая из шелка жемчуг в золотой оправе, она вспомнила, как они с Николасом стояли здесь на коленях, словно поклоняясь святыне. Потом вспомнила пронизанное нежностью исступление их любовной близости, которая была одновременно святотатством и священнодействием. Мириэл водила по короне кончиками пальцев, восторгаясь красотой, созданной искусным ювелиром. Воистину бесценное сокровище, и она знала, что никогда не перестанет жалеть о его утрате. Ее ладонь скользнула по одной из золотых цепочек к трилистнику с жемчужиной, трепещущей на ее конце, и ей вновь вспомнились наслаждение и боль плоти.
Некоторое время спустя она вздохнула, завернула корону в шелк, убрала ее в тайник и, поднявшись с пола, стряхнула пыльные отпечатки колен на платье. Едва уловимый запах плесени соперничал с ароматом древесного угля и всепроникающим запахом шерсти. Мириэл сделала глубокий вдох, ища успокоения в знакомой смеси ароматов, и занялась другими сундуками.
В ту ночь на барже она спала неспокойно. Одеялом ей служил плащ, подушкой – одно из платьев, которое она свернула и приложила вплотную к деревянному сундуку. Двое охранников Мириэл забрали его из конторы и перенесли к реке. Теперь эти же двое стояли в карауле, пока остальные четверо, теснясь, словно сельди в бочке, спали на носу баржи, предоставив в распоряжение Мириэл среднюю часть судна.
Холодную ночную тишь нарушали лишь плеск воды, облизывающей борта баржи, и храп спящих мужчин. Мириэл грезилось, что она в море, одна на большом белом корабле с мачтой, отлитой из чистого золота, на которой полнится ветром парус из темно-желтого шелка, исчерканный непонятными письменами. На горизонте собирается буря. Вспышки молнии пронзают фиолетовые облака, освещая их изнутри, и она видит гонимые ветром струи дождя, барабанящего по водной поверхности. В преддверии шторма море под ней покрылось рябью, и она понимает, что времени у нее мало. Она должна найти и спасти Николаса до того, как ударит молния. Но уже много часов она ищет его и не может найти и не знает, что делать дальше. Только жмется к большой золотой мачте и зовет его.
Ветер вздыбил ее волосы и швырнул их на лицо, словно полотнище изодранного знамени. Взлохмаченные пряди заслонили видимость, но в это мгновение ей почудилось, будто она услышала ответный крик. Она подбежала к борту и стала всматриваться в бурлящую воду. Неподалеку, на расстоянии брошенного дректова, виднелась темная голова, гладкая и прилизанная, как морда тюленя. Она громко окликнула его, и, хотя звук ее голоса потонул в реве пенящихся бурунов, он услышал ее и, что-то крикнув в ответ, поплыл ей навстречу. Небесная твердь разверзлась, изрыгая стрелы молний. Оглушительный удар грома отозвался в голове, будто рычание гигантского чудовища. Палуба под ногами Мириэл начала плавиться, ее ослепила волна жидкого золота. Всхлипывая от страха и напряжения, она схватила веревку и обвязалась ею вокруг пояса. Корабль рассыпался, и она погрузилась в зеленую пучину.
Огромное чрево моря было холодным, бездонным и соленым, как человеческое естество. Мириэл крутило и швыряло. И вдруг она почувствовала, что конец веревки за что-то зацепился. Ее повлекло куда-то мощными рывками, пока холод морской воды не сменился теплом другого тела, и она не уперлась в Николаса – грудь в грудь, бедро в бедро. Она хотела выдохнуть его имя, но он заключил ее лицо в ладони и обжег ее губы жаром своих губ, бормоча слова любви, разливавшиеся по телу горячими волнами.
Над ними, словно огромный дракон, ревел и вспыхивал ураган. Она льнула к Николасу, цеплялась за него изо всех сил, чтобы ни за что не разлучаться с ним. Он взял свободный конец веревки и привязал ее к себе, но спокойнее ей почему-то не стало. Веревка впилась в ее плоть, и она закричала от боли.
Мириэл открыла глаза, стремительно переносясь из мира грез в реальность. Лил дождь, холодный и без привкуса соли, а она действительно была связана: ее запястья опутывала тонкая пеньковая веревка. Только привязана она была не к Николасу. Другой конец веревки крепко держал в руке стражник в латах и с мечом на бедре. С ним были еще стражники, все вооруженные до зубов. Чешуйки на их кольчугах, будто сотканных из капель дождя, переливались и блестели.
Сопровождавшие Мириэл моряки стояли жалкой кучкой, испугавшись обнаженных мечей.
Мириэл неуклюже приподнялась и села.
– Что это значит? – возмущенно воскликнула она, объятая гневом и страхом. – Кто вы такие?
– Меня зовут Мило де Вер, госпожа, – холодно отвечал пленивший ее стражник, презрительно кривя верхнюю губу. – Я – один из помощников шерифа.
– Я не сделала ничего плохого! – сердито сказала Мириэл. – Немедленно отпустите меня.
Он склонил голову:
– Разумеется, отпущу, госпожа, но только в руки вашего супруга. – Он передал конец веревки мужчине, стоявшему подле него. – Ваша судьба в его руках. А я знаю, как поступил бы с вами, будь вы моей женой.
– Роберт! – Мириэл едва не захлебнулась от негодования при виде мужа. Его обезображенное лицо осунулось – видимо, он долго не спал, – а обычно опрятная одежда была измята и заляпана дорожной грязью.
– Не ожидала увидеть меня, дорогая? – спросил он, раздвинув губы в недоброй улыбке, которая никак не отразилась в его глазах, но в их уголках, как всегда, собрала морщинки. – А я так очень удивлен и рад, что прибыл вовремя. Неверная жена, сбежавшая с деньгами мужа к любовнику, не заслуживает снисхождения. – Он намотал конец веревки на кулак и рванул на себя. – Поднимайся.
Мириэл не стала ждать повторного понукания. Сон давно как рукой сняло, и она мгновенно поднялась на ноги.
– Это мои деньги! – выпалила она. – Твои деньги я не трогала. Я не стала бы брать деньги убийцы, погубившего троих человек. – Она специально повысила голос, чтобы Мило де Вер мог слышать каждое слово. – Сколько еще неугодных ты намерен убить? Где спрячешь мой труп, когда разделаешься со мной?
Роберт устало покачал головой.
– Твои лживые обвинения имеют одно объяснение: с тех пор, как ты потеряла ребенка, ты не в себе, – сказал он. – И мне, право, очень горько видеть тебя в столь плачевном состоянии.
– Тогда отпусти, – потребовала Мириэл, – и больше ты меня никогда не увидишь.
– Заманчивая мысль, но я проявил бы полнейшую безответственность, отпустив тебя в твоем нынешнем состоянии. Да я и не для того с высунутым языком гонялся за тобой, чтобы теперь отпустить. – Он покусал изнутри щеки и губы и смерил ее взглядом с головы до ног. – Я здесь, чтобы спасти тебя от самой себя и, не отрицаю, чтобы сохранить свою честь. – Он глянул через плечо на бесстрастного Мило де Вера. – Надеюсь, вы это понимаете, сэр?
Солдат кивнул:
– Да, сэр, можете рассчитывать на меня.
Они обменялись взглядами. Уже начинало светать, и Мириэл, наконец-то рассмотрев Мило де Вера, узнала его. Представитель мелкопоместного дворянства, он был младшим сыном в семье, принадлежавшей к младшей ветви дворянского рода, и имел за душой лишь небольшой клочок земли, на котором паслась целая отара овец. Роберт покупал у де Вера его настриг и, поскольку тот был близок к шерифу, всегда расплачивался очень щедро. Если уж Роберт мог купить смерть, заручиться поддержкой нужных людей для него вообще труда не составляло.
– Разумеется, – глумливо фыркнула Мириэл. – Сколько ты ему заплатил? Тридцать сребреников?
Роберт размахнулся и хлестнул ее по лицу.
– Довольно! – прошипел он. – Держи свой паршивый язык за зубами, пока я не заткнул тебе рот куском твоей драгоценной шерсти!
От боли и ярости на глазах Мириэл выступили слезы. Шея, резко дернувшаяся при ударе, нестерпимо ныла, щека онемела. Стражники молчали, наблюдая за ними. Ни у одного из них в лице она не заметила осуждения. Те, кто не хранил невозмутимость, были явно на стороне Роберта.
Он грубо схватил ее под локоть и поволок с баржи на берег.
– Дома поговорим, – заявил он, давая понять окружающим, что за закрытыми дверями он устроит ей хорошую порку, чего приличия ради не может позволить себе на людях.
– У меня нет с тобой общего дома, – процедила сквозь зубы Мириэл.
Роберт крепче стиснул ее руку и рявкнул:
– На сегодняшнюю ночь есть. – Он потащил ее за собой. Она бросила взгляд через плечо и увидела, как двое стражников снимают с баржи дорожный сундук. Остальные по указанию де Вера конвоировали моряков Мартина Вудкока.
– Не волнуйся, – усмехнулся Роберт. – Твоих друзей отпустят. Правда, сначала они погостят немного в тюрьме. Несколько добрых ударов хлыста навсегда отобьют у них охоту помогать ворам.
– Ублюдок, – прошипела Мириэл.
– Я-то как раз рожден в законном браке, – заметил Роберт, пожимая плечами, – и, в отличие от некоторых, не вынашивал внебрачных детей.
Мириэл набросилась на мужа, оплевывая и пиная его ногами, но Роберт быстро приструнил ее. Он набросил веревку ей на шею и затянул ее.
– Надеюсь, мне не придется тащить тебя на поводке, как собаку, – произнес он снисходительно-недовольным тоном.
Мириэл захрипела, хватая ртом воздух, и вцепилась ногтями в веревку. Роберт чуть ослабил давление петли, давая ей возможность вздохнуть.
– И так будет каждый раз, едва ты посмеешь выказать неповиновение, – предупредил он. – Разумеется, ради твоего же блага.
Тяжело отдуваясь, Мириэл прижала связанные руки к горящему горлу. Теперь уже с заботливостью в движениях, он снял с ее шеи веревку и, крепко взяв ее под локоть, повел за собой.
– Ничего, – заявила Мириэл, продолжая дерзить, хотя от попыток отбиться уже воздерживалась. – Мартин и без моей помощи соберет выкуп. Он знает, что это ты приказал потопить «Императрицу» и убить Николаса. Делай что хочешь, но твое время кончилось.
– Все мы в руках Господа, дорогая, – ответил Роберт, поведя плечами. – А Мартин Вудкок и твой любовник пока еще не добрались до меня.
Они прибыли домой. Роберт отправил ошарашенных слуг, приказал солдатам поставить сундук в гостиной и заплатил каждому по серебряному пенни. Уилл кинулся к ним, как всегда, тявкая и виляя хвостом.
Элфвен топталась на пороге, в ужасе таращась на связанные запястья хозяйки.
– Оставь нас! – Роберт нетерпеливо махнул рукой, – И забери с собой это дерьмо! – Он сапогом поддел Уилла под ребра и отшвырнул в другой конец комнаты. Тявканье сменилось жалостным визгом. Элфвен схватила песика под мышку и поспешила удалиться.
– Собака-то чем виновата? – в гневе воскликнула Мириэл.
– Черт, у меня давно ноги чесались на этого гаденыша, – с тех самых пор, как я купил его, – ответил Роберт удовлетворенно. – Жаль, что ждать пришлось так долго. – Он поволок ее наверх и, когда они вошли в спальню, запер дверь. – Мы ведь не хотим, чтобы нам мешали, верно? – шутливо сказал он.
Мириэл села на лавку, прикидывая, сумеет ли она вытащить нож у Роберта из-за пояса и всадить ему под ребра. Дело не в том, осмелится ли она взять грех на душу, а как это осуществить. Сейчас она могла бы убить его без малейших угрызений совести. Она поджала губы. Роберт начеку и крайне раздражен. Задача непростая, но попытаться надо. Возможно, удастся заманить его в постель, изображая раскаяние и смирение, и отомстить, пока он будет корчиться в экстазе.
– Ты, разумеется, не хочешь, – холодно отозвалась Мириэл, не узнавая свой бесстрастный голос. Казалось, она выхолостила все чувства и убрала их подальше до лучших времен. – Что тебе от меня нужно? Не терпится в очередной раз доказать свою «мужественность»? Или избить меня до полусмерти?
Роберт отвернулся от двери и посмотрел на нее, хмуря брови.
– Нет, разумеется. Зачем же мучить больную?
– Больную? – Мириэл внимательно посмотрела на мужа.
Он постучал себя по голове:
– Только ты одна и не сознаешь, что у тебя сильное душевное расстройство. Ты тяжело и долго болела после неудачных родов и от горя тронулась рассудком. Отсюда и все твои нелепые выдумки про убийства и заговоры.
– Понятно. Ты считаешь меня сумасшедшей. – Мириэл медленно качнула головой. Хорошо, что ее чувства вне досягаемости, подумала она. Ее взгляд метнулся к ножу на поясе Роберта. Безумие послужило бы ей надежным оправданием, если бы она заколола его.
– Может, ты и не совсем сумасшедшая, но явно не в своем уме. Ты представляешь опасность и для себя, и для людей и явно не способна заниматься своим ремеслом.
Вот удивил так удивил, подумала Мириэл. Она откинулась на кровать, согнув одну ногу в колене. Под тугой шнуровкой на ее груди еще четче обозначились соблазнительные округлости.
– Значит, спать ты со мной не хочешь.
Роберт побагровел, возбужденно взъерошил свои волосы.
– Я этого не говорил, – прорычал он.
– Тогда развяжи меня. – Она протянула ему руки и провела языком по губам.
Роберт тоже облизнулся. Он решительно шагнул к кровати и пристально посмотрел на нее сверху вниз.
– Если ты не в своем уме, – медленно заговорил он, – тогда, развязав тебя, я подвергну себя большому риску, ибо, как знать, что может выкинуть полоумная в припадке ярости. А я слышал, жертвы помешательства обретают недюжинную силу. – Он расстегнул ремень и вместе с ножнами повесил его на сундук. Мириэл старалась не смотреть на костяную рукоятку, торчавшую из кожаного чехла, опасаясь, что направление ее взгляда привлечет внимание Роберта.
– Если ты не сумасшедшая, – продолжал он, – значит, ты и впрямь веришь, будто бы я способен на убийство, но это никак не умаляет твоей вины: ты пыталась сбежать от меня к любовнику, прихватив сундук с деньгами. – Он невесело хохотнул. – Согласись, дорогая, в такой ситуации развязывать тебя было бы глупо. Это означало бы, что я сам сумасшедший.
Мириэл прикусила губу. События развивались не так, как она рассчитывала.
– Прошу тебя, Роберт. – Она в мольбе протянула к нему связанные запястья. – Веревка сильно давит, пальцы онемели.
– Может, и онемели, но еще не посинели, – равнодушно заметил он. Задрав тунику, он расшнуровал штаны. – Прежде ты никогда не обольщала меня. Это очень странно, – рассудил он. – Либо ты хитришь – просишь предоставить тебе свободу, чтобы тут же дать мне по паху, – либо дразнишься. Играешь в рабыню и господина. Такие игры тебе нравятся? – Он учащенно задышал, распаляясь от собственных слов, и склонил набок голову. – Де Кан связывал тебя, когда вы занимались любовью? Ты этого хочешь? – Он взгромоздился на нее, задрал на ней юбки.
Мириэл вскрикнула, когда он вонзился в нее, и впилась зубами в нижнюю губу. Она не сопротивлялась, но ее тело, отторгая боль, натянулось как тугой лук.
Страсть и гнев возбудили Роберта до крайности, и через несколько мгновений он уже сотрясался на ней в исступлении оргазма. Мириэл смотрела на стропила, как смотрела на них каждый раз, когда Роберт овладевал ею. Она изучила на балках все сучки и изъяны, все трещинки и пятна. И сейчас она сосредоточилась на них, черпая выдержку в непоколебимости бесстрастных деревянных опор.
Пыхтя, Роберт слез с нее. Затем опустил и разгладил на ней скомканные юбки – деловито, будто убирал постель. Порядок превыше всего.
– Когда отправимся в путь, я тебя развяжу, – сказал он, застегивая ремень и поправляя на бедре ножны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48