Побьют меня камнями? Привяжут к позорному столбу, который специально для этой цели установят на городской площади? И повесят мне на шею табличку с надписью «Падшая»? Какое счастье, что времена подобных экзекуций миновали! Я ни минуты не сомневаюсь, что жители вашего городка способны были бы осуществить все это. И вот еще что. Когда я родилась здесь, я была просто никем. И меня увезли отсюда прочь. Теперь, вернувшись в Норвич Нотч, я безусловно представляю собой кое-что. И жителям города не так-то просто отмахнуться от меня. Они нуждаются во мне гораздо больше, чем я в них. Судьба Норвич Нотча в огромной степени зависит от "Плам Гранит". А будущее "Плам Гранит" находится не только в руках семьи Пламов, но и в моих тоже. Если меня станут третировать в связи с моей беременностью, я просто уеду отсюда. И пусть гранитная компания решает свои проблемы без моей помощи. И ты прекрасно знаешь, что ей это не удастся!
– Ты и вправду готова лишиться денег, вложенных в модернизацию "Плам Гранит"? – усмехнулся Джадд. – Так я тебе и поверил!
– Выходит, ты совершенно не знаешь меня, – задумчиво произнесла она. Челси была скорее разочарована, чем удивлена своим открытием. Их близость исчерпывалась в основном интимными отношениями, и они почти никогда не поверяли друг другу свои мечты, надежды, взгляды на жизнь. – Деньги никогда не являлись для меня главным в жизни, в работе. Иначе я не просиживала бы часами за чертежным столом, а занималась бы одним лишь бизнесом. Но мне доставляет удовольствие создавать проекты зданий, придумывать что-то новое, свое, использовать чужие находки и по-разному комбинировать то и другое. И даже когда я инвестирую во что-либо свои деньги, мною движет азарт, а не корысть. Меня привлекает в этом возможность что-то предпринимать, влиять на ход событий, противостоять чьим-то интересам, а чьи-то поддерживать. Мой азарт сводится лишь к участию в игре, а результат ее, поверь, я считаю делом второстепенным. Ты можешь считать меня слишком самоуверенной или слишком беззаботной, ты можешь не верить мне. Но если я и вправду брошу "Плам Гранит" на произвол судьбы, большого ущерба мне это не нанесет. Чего, согласись, никак нельзя сказать о жителях вашего городка.
– Но они ведь не просили тебя вкладывать деньги в гранитную компанию!
– Нет, не просили. Но не сделай я этого, компания вместе со всеми, кто на нее работает, тихо и плавно пошла бы ко дну. Она ведь уже начинала тонуть. И тебе это известно лучше, чем кому-либо другому. Это я удержала ее на плаву.
– Ты считаешь себя ангелом-избавителем местного уровня? Так, что ли?
– Нет. У меня просто-напросто есть деньги. И, устраивает это тебя или нет, но они дают мне немалую власть. – Вздохнув, она прошептала: – О, как я ненавижу это слово! – Но через секунду продолжала столь же решительно и резко: – И я могу позволить себе делать то, на что другие никогда не осмелились бы. Оливер, Эмери и Джордж каждое утро встречаются в парикмахерской и остаются там, сколько им заблагорассудится. Никто не смеет появиться там, пока они не соизволят уйти. И никому даже в голову не приходит возмутиться. Хантер Лав совершенно безнаказанно носится на своем ревущем «кавасаки», когда ему заблагорассудится, в том числе глубокой ночью. И ему это сходит с рук. Одна из дочерей Джемисонов ежегодно избирается Мисс Норвич Нотч, и все принимают это как должное, хотя ни для кого не секрет, что в городе есть гораздо белее красивые и изящные девушки. Итак, Челси Кейн беременна. Это ее частное дело. И пусть тот, кто захочет попрекнуть ее этим, заранее взвесит все возможные последствия!
– И ты готова объявить об этом во всеуслышание? – мрачно спросил Джадд.
Она гордо подняла голову и невозмутимо ответила:
– Да, если возникнет такая необходимость.
– Все будут просто в восторге от этого известия!
– Я здесь вовсе не затем, чтобы вызвать восторг в сердцах местных жителей. Я хочу помочь гранитной компании увеличить сбыт продукции и расширить клиентуру, я надеюсь узнать, кто дал мне жизнь, и родить своего ребенка. Вот и все, что удерживает меня в Норвич Нотче.
– Ты не можешь купить любовь и внимание к себе.
– А разве я хоть что-нибудь сказала о любви?
– Нет, но именно ее тебе здесь недостает. Ты сама жаловалась на это. Ты хочешь занять видное место в этом городе, завоевать симпатии его жителей, а потом объявить, что никто из них и мизинца твоего не стоит. И все потому лишь, что какая-то безвестная женщина осмелилась когда-то отказаться от своих прав на тебя.
– Ты ошибаешься, Джадд! – воскликнула она.
Но он, невесело усмехнувшись, повернулся и исчез в лестничном проеме, оставив Челси в негодовании и растерянности. Она понимала, что Джадд зол на нее и до сих пор не может простить ей ее скрытность. Иначе он не стал бы так резко говорить с ней. Но в глубине души она вынуждена была признать, что в словах его содержалась немалая доля правды.
От взгляда Донны не укрылось, что с Челси творится что-то неладное. Уже неделю та ходила, точно в воду опущенная. В те дни, когда они не виделись друг с другом на аэробике, Челси забегала в магазин, чтобы поздороваться с Донной и перекинуться с ней парой слов. При этом она обычно покупала какой-нибудь пустяк – бутылку минеральной воды, шоколадку, заколку для волос. Но покупки эти служили лишь предлогом для встреч с Донной, которая всегда оживлялась при виде Челси, все более дорожа дружбой с ней.
Но дружба предполагает неравнодушное отношение друг к другу, поддержку и взаимопомощь. И Донна готова была оказать Челси помощь, в которой та без сомнения нуждалась.
Она догадалась, что в Балтиморе с Челси произошла какая-то неприятность. Она переменилась именно после возвращения оттуда. Донна была уверена, что догадка ее верна. Навряд ли Челси выглядела бы такой печальной и опустошенной от беспокойства по поводу предстоящего приема. К концу недели она набралась духу спросить обо всем саму Челси.
"Тебя что-то тревожит? – набрала она на компьютере, усадив Челси на стул в небольшой служебной комнатке. Мэтью, застав их здесь, непременно устроил бы Донне выговор, но его как правило раздражало все, что бы она ни делала. Так что терять ей было особенно нечего. – В чем дело?"
"Никак не могу решить, подавать ли печеные моллюски или барбекю, – напечатала Челси. – Что бы ты посоветовала?"
Донна досадливо отмахнулась и набрала: "Тебе не удастся обмануть меня. С тобой что-то произошло. Скажи, это связано с твоим отцом, да?" Челси отрицательно помотала головой.
– Он будет на приеме?
– Скорее всего, нет.
Донна внимательно вгляделась в лицо подруги. Она знала, что отношения между нею и Кевином оставляли желать лучшего. Но их взаимное отчуждение началось уже довольно давно, а Челси резко изменилась лишь за последнюю неделю.
– Значит, у тебя размолвка с Джаддом?
Челси подняла на нее глаза. Она не знала, что ответить Донне. Но раз ее связь с Джаддом уже ни для кого не секрет…
– Откуда тебе известно о нас? – тихо спросила она. Улыбнувшись, Донна напечатала:
"Норвич Нотч – маленький городок. Люди знают, у кого какая машина. И если возле твоего дома почти каждую ночь случайно паркуется чужой "блайзер…
– Это все Хантер! Это он распустил язык!
Донна покачала головой.
"Хантер – вовсе не сплетник. Чего я не сказала бы о многих и многих других. Кто-то увидел в твоем дворе его машину, а кто-то случайно услышал, что сиделка теперь часто остается с Лео на всю ночь. – Лицо Челси вытянулось от огорчения. Она была в таком замешательстве, что Донна, лукаво усмехнувшись, потрепала ее по плечу. – Не принимай это так близко к сердцу. Никто вас не осуждает. Ведь он свободен, да и ты не замужем. Вы – такая красивая пара…"
Челси вздрогнула и закусила губу. В глазах ее было столько отчаяния, что Донна спросила вслух, не заботясь о том, насколько резко и громко мог прозвучать ее искаженный глухотой голос:
– Что случилось?!
После минутного колебания Челси принялась быстро набирать на компьютере ответ, трижды заполнивший экран монитора.
Прочитав пространное сообщение подруги, Донна недоверчиво взглянула на ее живот. Он казался ей таким плоским. Она никак не могла себе представить, что там растет и развивается младенец… Но Челси всегда носила одежду свободного покроя. Возможно, поэтому ее беременность пока незаметна.
Но не одно лишь это сообщение потрясло ее до глубины души.
– Неужели ты и вправду родилась в нашем городе?! – Донна никак не могла поверить этому. Челси казалась жительницей другого мира. Слишком уж она была изысканна для захолустного Норвич Нотча.
"Тридцать семь лет назад, – ответила Челси. – Но я не могу обратиться ни к каким документам. Они все уничтожены. И я не знаю, с чего мне начать поиски. Ведь Норвич Нотч – маленький городок. А тогда, полагаю, он был и того меньше. Здесь рождается не так уж много детей. И еще меньше оказываются усыновленными. Но тема эта довольно щекотливая… Скажи, а ты случайно не помнишь разговоров о чем-либо подобном?"
Донна помотала головой и напечатала ответ: Я ведь была еще очень мала, когда все это произошло. Тебе надо поговорить с кем-нибудь из пожилых людей. – Поставив на экране ряд точек, чтобы отделить эту фразу от следующей, она набрала: – Джадд очень зол на тебя?"
Подняв голову, она стала внимательно следить за губами Челси, которая раздельно произнесла:
– Он был вне себя от ярости! Он считает, что я обманула его, а также и всех жителей Норвич Нотча. Он оскорблен до глубины души. Я, по его мнению, решила отомстить всем за свое прошлое. Знаешь, говоря откровенно, я готова признать, что совершила массу ошибок. Мне следовало повести себя иначе. Но последние месяцы выдались для меня уж очень тяжелыми. Сначала на меня обрушились все эти неприятности в Балтиморе. Столько потерь! Потом началась наша связь с Джаддом, причем совершенно неожиданно для меня и, если уж на то пошло, совсем некстати… Мне пришлось работать в двух фирмах одновременно, и там и здесь, и обустраивать офис в Швейной Гильдии, и следить за работами в Болдербруке, и бороться с приступами тошноты по утрам… А еще эти телефонные звонки… – Она махнула рукой и заключила: – Видимо, я слишком много на себя взяла…
Челси на миг погрузилась в свои невеселые думы. Но Донна, дотронувшись до ее плеча, указала на экран монитора, где было набрано:
"Что еще за телефонные звонки?"
– Мне звонят поздними вечерами. Два-три раза подряд. Сняв трубку, я поначалу ничего не слышу, а затем раздается приглушенный гул детских голосов, знаешь, как если бы кто-то записал звуки, доносящиеся из школьной столовой во время перерыва на ленч, и включил магнитофон…
"И часто это бывает?"
"По несколько раз в неделю. Я стараюсь не думать о них, но они все не прекращаются… Кто-то хочет напугать меня, и этот кто-то очень настойчив. Признаться, эта настойчивость начинает действовать мне на нервы!"
Глаза Донны загорелись гневом.
"Нолан знает об этом?"
Челси пренебрежительно наморщила нос.
"Да ведь это всего лишь телефонные звонки! Я не хотела бы предавать огласке чьи-то глупые выходки. По-моему, эти шутники только того и ждут. Обратиться в полицию – значит дать им понять, что я принимаю их всерьез".
"И все же надо непременно сообщить об этом Нолану!"
"Но ведь мне никто и ничем не угрожает. Эти звонки досаждают мне, но и только. При чем здесь полиция?
Но Донна придерживалась иного мнения. Повернувшись к компьютеру, она набрала:
"Нолан – очень славный человек. Он никому ничего не расскажет. Он часто заходит в наш магазин. Можно, я расскажу ему об этих звонках?"
– Но что он сможет сделать?
"Он будет приглядывать за Болдербруком и его окрестностями. А также прислушиваться к разговорам о тебе. Возможно, кто-то ненароком проболтается, и Нолан узнает, кому именно так не терпится избавиться от тебя".
Челси грустно взглянула в глаза подруги и четко произнесла:
– Я знаю это и без Нолана. Полгорода мечтает, чтобы я убралась отсюда восвояси.
Донна обняла ее и с нежной улыбкой сказала:
– Неправда! Они просто завидуют тебе, вот и все. – Она перевела взгляд на живот Челси и добавила: – И я тоже! Ждать ребенка – такое счастье!
Челси смущенно улыбнулась и спросила:
– Ты легко перенесла беременность?
Донна кивнула, и пальцы ее забегали по клавиатуре компьютера:
"Джози всегда был прелестным ребенком. Я жалею, что у него нет братьев и сестер, но так уж вышло…
– Это из-за твоего заболевания?
"Из-за мужа". – Она быстро стерла написанное и спросила:
– Ты собираешься рожать здесь или в Балтиморе?
– Здесь, в моем доме. С помощью повивальной бабки. – Лицо Донны выражало растерянность и недоумение, и Челси, усмехнувшись, набрала на экране: – „Я уже давно приняла это решение и намерена осуществить его".
"И ты не боишься? Ведь мало ли что может случиться…"
– Да, побаиваюсь, конечно. Но, Бог даст, все обойдется хорошо.
Подобные утверждения Челси порой внушали Донне благоговейный страх. До сих пор она считала, что бесстрашие и безоглядность Челси, ее внутренняя свобода и независимость порождены лишь достатком и особенностями воспитания, которое она получила. Теперь, узнав ее ближе, она внезапно поняла, что Челси Кейн ведет себя столь свободно еще и потому, что не знает своего прошлого, не ощущает своих корней.
С Донной все обстояло совершенно иначе. Она принадлежала к почтенному и уважаемому семейству Пламов, а затем породнилась с Фаррами, столь же почтенными и уважаемыми. Она уже порядком устала без конца напоминать себе, как это замечательно и как ей повезло. Ей так хотелось бы обрести хоть малую толику той внутренней свободы, которой в избытке обладала Челси. Ей и в голову не приходило мечтать о том, чтобы навсегда покинуть Нотч, ведь здесь жил Джози, и она ни за что на свете не решилась бы вырвать его из привычной обстановки и уж тем более – расстаться с ним. Но порой ее снедало непреодолимое желание хоть немного развеять скуку и однообразие своей жизни торжественным ужином в дорогом ресторане, поездкой в Бостон или Портленд. Она так хотела бы почаще приглашать к себе на обед друзей и соседей без опасений быть униженной и осмеянной в их присутствии. Или закрасить седые пряди волос, не услышав при этом назидательного: "Ты должна гордиться своим возрастом!" Поэтому Челси стала для нее своего рода эталоном чего-то желанного и недосягаемого.
Ах, если бы в ее характере было хоть немного отваги и решимости! Но нет уж, пусть все остается как есть! Обладай она смелостью и безоглядностью Челси, кто знает, возможно, это толкнуло бы ее на поступок, который шокировал бы население Норвич Нотча гораздо сильнее, чем беременность Челси Кейн…
После ухода Челси Донна не могла думать ни о чем другом, кроме проблем и трудностей своей новой подруги. Она понимала, что не решилась бы эпатировать окружающих какой-либо дерзостной выходкой, как бы порой ей этого ни хотелось. Но поддержать Челси, нуждавшуюся в ее помощи, было, как она полагала, ее прямой обязанностью. Навряд ли это придется по душе кому-либо из ее родных и знакомых. Ну что ж, тем лучше! Пусть знают, что и она, Донна Плам Фарр, способна принимать самостоятельные решения и осуществлять их! Она непременно сообщит в полицию о телефонных звонках, раздающихся по вечерам в Болдербруке. И с завтрашнего дня станет заниматься бегом вместе с Челси, чтобы та не чувствовала себя такой одинокой и беззащитной на дорогах, запруженных машинами.
Время близилось к полудню. Донна, бледная от волнения, не сводила глаз с циферблата своих часов. В двенадцать Мэтью позволял ей отлучаться из магазина, чтобы наскоро перекусить. Призвав на помощь все свое мужество, она вышла на улицу и торопливо зашагала к зданию полицейского участка.
Неделей позже Оливер и Эмери, как всегда по утрам, пили кофе в парикмахерской Зи. Оба, держа чашки в руках, стояли у окна и пристально разглядывали двух женщин, которые разговаривали у входа в магазин Фарра. Их кофе давно остыл, но оба, похоже, не обращали на это ни малейшего внимания.
– Не нравится мне, как ведет себя Донна, – вполголоса пробормотал Эмери. – И парню моему это тоже не по душе. Она стала совсем другой рядом с этой выскочкой. Мэтт сказал, что теперь они вместе бегают по утрам. Ты скажи ей, чтоб она это прекратила!
– И не подумаю! – огрызнулся Оливер.
– Ты же ее отец!
– А он – ее муж. Пусть сам учит ее уму-разуму. Мне дела нет до того, куда и с кем она бегает.
– Вот была бы она твоей женой…
– Так ведь и я о том же! Это дело мужа, а не мое.
– А я скажу, – раздался из глубины парикмахерского кресла пронзительный голос, – что совершенно неважно, чья она жена и чья дочь. Факт в том, что она проводит слишком много времени с этой Челси Кейн. И ни к чему хорошему это не приведет. Вот увидите! Эта дамочка возжелала скупить на корню весь наш город!
Оливер бросил недовольный взгляд на Джорджа, которого старательно брил старый Зи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Ты и вправду готова лишиться денег, вложенных в модернизацию "Плам Гранит"? – усмехнулся Джадд. – Так я тебе и поверил!
– Выходит, ты совершенно не знаешь меня, – задумчиво произнесла она. Челси была скорее разочарована, чем удивлена своим открытием. Их близость исчерпывалась в основном интимными отношениями, и они почти никогда не поверяли друг другу свои мечты, надежды, взгляды на жизнь. – Деньги никогда не являлись для меня главным в жизни, в работе. Иначе я не просиживала бы часами за чертежным столом, а занималась бы одним лишь бизнесом. Но мне доставляет удовольствие создавать проекты зданий, придумывать что-то новое, свое, использовать чужие находки и по-разному комбинировать то и другое. И даже когда я инвестирую во что-либо свои деньги, мною движет азарт, а не корысть. Меня привлекает в этом возможность что-то предпринимать, влиять на ход событий, противостоять чьим-то интересам, а чьи-то поддерживать. Мой азарт сводится лишь к участию в игре, а результат ее, поверь, я считаю делом второстепенным. Ты можешь считать меня слишком самоуверенной или слишком беззаботной, ты можешь не верить мне. Но если я и вправду брошу "Плам Гранит" на произвол судьбы, большого ущерба мне это не нанесет. Чего, согласись, никак нельзя сказать о жителях вашего городка.
– Но они ведь не просили тебя вкладывать деньги в гранитную компанию!
– Нет, не просили. Но не сделай я этого, компания вместе со всеми, кто на нее работает, тихо и плавно пошла бы ко дну. Она ведь уже начинала тонуть. И тебе это известно лучше, чем кому-либо другому. Это я удержала ее на плаву.
– Ты считаешь себя ангелом-избавителем местного уровня? Так, что ли?
– Нет. У меня просто-напросто есть деньги. И, устраивает это тебя или нет, но они дают мне немалую власть. – Вздохнув, она прошептала: – О, как я ненавижу это слово! – Но через секунду продолжала столь же решительно и резко: – И я могу позволить себе делать то, на что другие никогда не осмелились бы. Оливер, Эмери и Джордж каждое утро встречаются в парикмахерской и остаются там, сколько им заблагорассудится. Никто не смеет появиться там, пока они не соизволят уйти. И никому даже в голову не приходит возмутиться. Хантер Лав совершенно безнаказанно носится на своем ревущем «кавасаки», когда ему заблагорассудится, в том числе глубокой ночью. И ему это сходит с рук. Одна из дочерей Джемисонов ежегодно избирается Мисс Норвич Нотч, и все принимают это как должное, хотя ни для кого не секрет, что в городе есть гораздо белее красивые и изящные девушки. Итак, Челси Кейн беременна. Это ее частное дело. И пусть тот, кто захочет попрекнуть ее этим, заранее взвесит все возможные последствия!
– И ты готова объявить об этом во всеуслышание? – мрачно спросил Джадд.
Она гордо подняла голову и невозмутимо ответила:
– Да, если возникнет такая необходимость.
– Все будут просто в восторге от этого известия!
– Я здесь вовсе не затем, чтобы вызвать восторг в сердцах местных жителей. Я хочу помочь гранитной компании увеличить сбыт продукции и расширить клиентуру, я надеюсь узнать, кто дал мне жизнь, и родить своего ребенка. Вот и все, что удерживает меня в Норвич Нотче.
– Ты не можешь купить любовь и внимание к себе.
– А разве я хоть что-нибудь сказала о любви?
– Нет, но именно ее тебе здесь недостает. Ты сама жаловалась на это. Ты хочешь занять видное место в этом городе, завоевать симпатии его жителей, а потом объявить, что никто из них и мизинца твоего не стоит. И все потому лишь, что какая-то безвестная женщина осмелилась когда-то отказаться от своих прав на тебя.
– Ты ошибаешься, Джадд! – воскликнула она.
Но он, невесело усмехнувшись, повернулся и исчез в лестничном проеме, оставив Челси в негодовании и растерянности. Она понимала, что Джадд зол на нее и до сих пор не может простить ей ее скрытность. Иначе он не стал бы так резко говорить с ней. Но в глубине души она вынуждена была признать, что в словах его содержалась немалая доля правды.
От взгляда Донны не укрылось, что с Челси творится что-то неладное. Уже неделю та ходила, точно в воду опущенная. В те дни, когда они не виделись друг с другом на аэробике, Челси забегала в магазин, чтобы поздороваться с Донной и перекинуться с ней парой слов. При этом она обычно покупала какой-нибудь пустяк – бутылку минеральной воды, шоколадку, заколку для волос. Но покупки эти служили лишь предлогом для встреч с Донной, которая всегда оживлялась при виде Челси, все более дорожа дружбой с ней.
Но дружба предполагает неравнодушное отношение друг к другу, поддержку и взаимопомощь. И Донна готова была оказать Челси помощь, в которой та без сомнения нуждалась.
Она догадалась, что в Балтиморе с Челси произошла какая-то неприятность. Она переменилась именно после возвращения оттуда. Донна была уверена, что догадка ее верна. Навряд ли Челси выглядела бы такой печальной и опустошенной от беспокойства по поводу предстоящего приема. К концу недели она набралась духу спросить обо всем саму Челси.
"Тебя что-то тревожит? – набрала она на компьютере, усадив Челси на стул в небольшой служебной комнатке. Мэтью, застав их здесь, непременно устроил бы Донне выговор, но его как правило раздражало все, что бы она ни делала. Так что терять ей было особенно нечего. – В чем дело?"
"Никак не могу решить, подавать ли печеные моллюски или барбекю, – напечатала Челси. – Что бы ты посоветовала?"
Донна досадливо отмахнулась и набрала: "Тебе не удастся обмануть меня. С тобой что-то произошло. Скажи, это связано с твоим отцом, да?" Челси отрицательно помотала головой.
– Он будет на приеме?
– Скорее всего, нет.
Донна внимательно вгляделась в лицо подруги. Она знала, что отношения между нею и Кевином оставляли желать лучшего. Но их взаимное отчуждение началось уже довольно давно, а Челси резко изменилась лишь за последнюю неделю.
– Значит, у тебя размолвка с Джаддом?
Челси подняла на нее глаза. Она не знала, что ответить Донне. Но раз ее связь с Джаддом уже ни для кого не секрет…
– Откуда тебе известно о нас? – тихо спросила она. Улыбнувшись, Донна напечатала:
"Норвич Нотч – маленький городок. Люди знают, у кого какая машина. И если возле твоего дома почти каждую ночь случайно паркуется чужой "блайзер…
– Это все Хантер! Это он распустил язык!
Донна покачала головой.
"Хантер – вовсе не сплетник. Чего я не сказала бы о многих и многих других. Кто-то увидел в твоем дворе его машину, а кто-то случайно услышал, что сиделка теперь часто остается с Лео на всю ночь. – Лицо Челси вытянулось от огорчения. Она была в таком замешательстве, что Донна, лукаво усмехнувшись, потрепала ее по плечу. – Не принимай это так близко к сердцу. Никто вас не осуждает. Ведь он свободен, да и ты не замужем. Вы – такая красивая пара…"
Челси вздрогнула и закусила губу. В глазах ее было столько отчаяния, что Донна спросила вслух, не заботясь о том, насколько резко и громко мог прозвучать ее искаженный глухотой голос:
– Что случилось?!
После минутного колебания Челси принялась быстро набирать на компьютере ответ, трижды заполнивший экран монитора.
Прочитав пространное сообщение подруги, Донна недоверчиво взглянула на ее живот. Он казался ей таким плоским. Она никак не могла себе представить, что там растет и развивается младенец… Но Челси всегда носила одежду свободного покроя. Возможно, поэтому ее беременность пока незаметна.
Но не одно лишь это сообщение потрясло ее до глубины души.
– Неужели ты и вправду родилась в нашем городе?! – Донна никак не могла поверить этому. Челси казалась жительницей другого мира. Слишком уж она была изысканна для захолустного Норвич Нотча.
"Тридцать семь лет назад, – ответила Челси. – Но я не могу обратиться ни к каким документам. Они все уничтожены. И я не знаю, с чего мне начать поиски. Ведь Норвич Нотч – маленький городок. А тогда, полагаю, он был и того меньше. Здесь рождается не так уж много детей. И еще меньше оказываются усыновленными. Но тема эта довольно щекотливая… Скажи, а ты случайно не помнишь разговоров о чем-либо подобном?"
Донна помотала головой и напечатала ответ: Я ведь была еще очень мала, когда все это произошло. Тебе надо поговорить с кем-нибудь из пожилых людей. – Поставив на экране ряд точек, чтобы отделить эту фразу от следующей, она набрала: – Джадд очень зол на тебя?"
Подняв голову, она стала внимательно следить за губами Челси, которая раздельно произнесла:
– Он был вне себя от ярости! Он считает, что я обманула его, а также и всех жителей Норвич Нотча. Он оскорблен до глубины души. Я, по его мнению, решила отомстить всем за свое прошлое. Знаешь, говоря откровенно, я готова признать, что совершила массу ошибок. Мне следовало повести себя иначе. Но последние месяцы выдались для меня уж очень тяжелыми. Сначала на меня обрушились все эти неприятности в Балтиморе. Столько потерь! Потом началась наша связь с Джаддом, причем совершенно неожиданно для меня и, если уж на то пошло, совсем некстати… Мне пришлось работать в двух фирмах одновременно, и там и здесь, и обустраивать офис в Швейной Гильдии, и следить за работами в Болдербруке, и бороться с приступами тошноты по утрам… А еще эти телефонные звонки… – Она махнула рукой и заключила: – Видимо, я слишком много на себя взяла…
Челси на миг погрузилась в свои невеселые думы. Но Донна, дотронувшись до ее плеча, указала на экран монитора, где было набрано:
"Что еще за телефонные звонки?"
– Мне звонят поздними вечерами. Два-три раза подряд. Сняв трубку, я поначалу ничего не слышу, а затем раздается приглушенный гул детских голосов, знаешь, как если бы кто-то записал звуки, доносящиеся из школьной столовой во время перерыва на ленч, и включил магнитофон…
"И часто это бывает?"
"По несколько раз в неделю. Я стараюсь не думать о них, но они все не прекращаются… Кто-то хочет напугать меня, и этот кто-то очень настойчив. Признаться, эта настойчивость начинает действовать мне на нервы!"
Глаза Донны загорелись гневом.
"Нолан знает об этом?"
Челси пренебрежительно наморщила нос.
"Да ведь это всего лишь телефонные звонки! Я не хотела бы предавать огласке чьи-то глупые выходки. По-моему, эти шутники только того и ждут. Обратиться в полицию – значит дать им понять, что я принимаю их всерьез".
"И все же надо непременно сообщить об этом Нолану!"
"Но ведь мне никто и ничем не угрожает. Эти звонки досаждают мне, но и только. При чем здесь полиция?
Но Донна придерживалась иного мнения. Повернувшись к компьютеру, она набрала:
"Нолан – очень славный человек. Он никому ничего не расскажет. Он часто заходит в наш магазин. Можно, я расскажу ему об этих звонках?"
– Но что он сможет сделать?
"Он будет приглядывать за Болдербруком и его окрестностями. А также прислушиваться к разговорам о тебе. Возможно, кто-то ненароком проболтается, и Нолан узнает, кому именно так не терпится избавиться от тебя".
Челси грустно взглянула в глаза подруги и четко произнесла:
– Я знаю это и без Нолана. Полгорода мечтает, чтобы я убралась отсюда восвояси.
Донна обняла ее и с нежной улыбкой сказала:
– Неправда! Они просто завидуют тебе, вот и все. – Она перевела взгляд на живот Челси и добавила: – И я тоже! Ждать ребенка – такое счастье!
Челси смущенно улыбнулась и спросила:
– Ты легко перенесла беременность?
Донна кивнула, и пальцы ее забегали по клавиатуре компьютера:
"Джози всегда был прелестным ребенком. Я жалею, что у него нет братьев и сестер, но так уж вышло…
– Это из-за твоего заболевания?
"Из-за мужа". – Она быстро стерла написанное и спросила:
– Ты собираешься рожать здесь или в Балтиморе?
– Здесь, в моем доме. С помощью повивальной бабки. – Лицо Донны выражало растерянность и недоумение, и Челси, усмехнувшись, набрала на экране: – „Я уже давно приняла это решение и намерена осуществить его".
"И ты не боишься? Ведь мало ли что может случиться…"
– Да, побаиваюсь, конечно. Но, Бог даст, все обойдется хорошо.
Подобные утверждения Челси порой внушали Донне благоговейный страх. До сих пор она считала, что бесстрашие и безоглядность Челси, ее внутренняя свобода и независимость порождены лишь достатком и особенностями воспитания, которое она получила. Теперь, узнав ее ближе, она внезапно поняла, что Челси Кейн ведет себя столь свободно еще и потому, что не знает своего прошлого, не ощущает своих корней.
С Донной все обстояло совершенно иначе. Она принадлежала к почтенному и уважаемому семейству Пламов, а затем породнилась с Фаррами, столь же почтенными и уважаемыми. Она уже порядком устала без конца напоминать себе, как это замечательно и как ей повезло. Ей так хотелось бы обрести хоть малую толику той внутренней свободы, которой в избытке обладала Челси. Ей и в голову не приходило мечтать о том, чтобы навсегда покинуть Нотч, ведь здесь жил Джози, и она ни за что на свете не решилась бы вырвать его из привычной обстановки и уж тем более – расстаться с ним. Но порой ее снедало непреодолимое желание хоть немного развеять скуку и однообразие своей жизни торжественным ужином в дорогом ресторане, поездкой в Бостон или Портленд. Она так хотела бы почаще приглашать к себе на обед друзей и соседей без опасений быть униженной и осмеянной в их присутствии. Или закрасить седые пряди волос, не услышав при этом назидательного: "Ты должна гордиться своим возрастом!" Поэтому Челси стала для нее своего рода эталоном чего-то желанного и недосягаемого.
Ах, если бы в ее характере было хоть немного отваги и решимости! Но нет уж, пусть все остается как есть! Обладай она смелостью и безоглядностью Челси, кто знает, возможно, это толкнуло бы ее на поступок, который шокировал бы население Норвич Нотча гораздо сильнее, чем беременность Челси Кейн…
После ухода Челси Донна не могла думать ни о чем другом, кроме проблем и трудностей своей новой подруги. Она понимала, что не решилась бы эпатировать окружающих какой-либо дерзостной выходкой, как бы порой ей этого ни хотелось. Но поддержать Челси, нуждавшуюся в ее помощи, было, как она полагала, ее прямой обязанностью. Навряд ли это придется по душе кому-либо из ее родных и знакомых. Ну что ж, тем лучше! Пусть знают, что и она, Донна Плам Фарр, способна принимать самостоятельные решения и осуществлять их! Она непременно сообщит в полицию о телефонных звонках, раздающихся по вечерам в Болдербруке. И с завтрашнего дня станет заниматься бегом вместе с Челси, чтобы та не чувствовала себя такой одинокой и беззащитной на дорогах, запруженных машинами.
Время близилось к полудню. Донна, бледная от волнения, не сводила глаз с циферблата своих часов. В двенадцать Мэтью позволял ей отлучаться из магазина, чтобы наскоро перекусить. Призвав на помощь все свое мужество, она вышла на улицу и торопливо зашагала к зданию полицейского участка.
Неделей позже Оливер и Эмери, как всегда по утрам, пили кофе в парикмахерской Зи. Оба, держа чашки в руках, стояли у окна и пристально разглядывали двух женщин, которые разговаривали у входа в магазин Фарра. Их кофе давно остыл, но оба, похоже, не обращали на это ни малейшего внимания.
– Не нравится мне, как ведет себя Донна, – вполголоса пробормотал Эмери. – И парню моему это тоже не по душе. Она стала совсем другой рядом с этой выскочкой. Мэтт сказал, что теперь они вместе бегают по утрам. Ты скажи ей, чтоб она это прекратила!
– И не подумаю! – огрызнулся Оливер.
– Ты же ее отец!
– А он – ее муж. Пусть сам учит ее уму-разуму. Мне дела нет до того, куда и с кем она бегает.
– Вот была бы она твоей женой…
– Так ведь и я о том же! Это дело мужа, а не мое.
– А я скажу, – раздался из глубины парикмахерского кресла пронзительный голос, – что совершенно неважно, чья она жена и чья дочь. Факт в том, что она проводит слишком много времени с этой Челси Кейн. И ни к чему хорошему это не приведет. Вот увидите! Эта дамочка возжелала скупить на корню весь наш город!
Оливер бросил недовольный взгляд на Джорджа, которого старательно брил старый Зи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58