попробуй хотя бы с утра и до вечера, но лучше пару дней, ничего не есть,
побыть в одиночестве, без физических нагрузок желательно, ибо лучше во
время голодания твоего поменьше и дышать, потому, что главный приток
энергетики к нам, а значит и доступ всевозможных нападений и привязок,
осуществляется прежде всего путем нашего непосредственного общения с
тонкой энергетикой, которая в первую очередь связана с дыханием. Соблюдая
этот режим, постарайся в то время ни о чем не думать и ничего не желать,
займись самым своим любимым делом, отдайся ему, войди в него всеми
мыслями, чувствами, ощущениями.
Следующая мера защиты: через дыхание.
Сядь на краешек стула, позвоночник натянут от копчика до темечка как
струна, кисти рук лежат на коленях, ладони открыты к потолку, ни руки, ни
ноги не замкнуты, голова слегка наклонена вперед, между подбородком и
грудью расстояние в четыре пальца, абсолютно весь сосредоточься в
позвоночнике, произнеси мысленно установки: "Я - позвоночник. Я не есть
это тело". Твое земное тело напоминает в это время своеобразный костюм,
его энергетический объем как бы обвисает на позвоночнике. Ни о чем не
думая, не проявляя никаких чувств, не реагируя на ощущения земного тела,
ты должен присутствовать только в настоящем моменте, даже без какого-либо
видения образов при закрытых глазах, абсолютное спокойствие и пустота
вокруг тебя, и если даже до тебя доносятся какие-либо шумы и звуки, то ты
абсолютно не воспринимаешь их, не осознаешь, они если и слышатся,
навязываются, то лишь как бесформенная энергетическая масса. Кстати, это
состояние хорошо использовать и для выхода в Астрал.
Теперь выдохни всю энергию воздуха, какой только есть у тебя в объеме
твоего земного тела, выдохни до самого донышка через полуоткрытый рот и
сиди в этом состоянии бездыханности до тех пор, пока твое изнеможденное
тело, а значит нижняя часть эгрегора, само не позаботится о себе: пока
дыхание само не прорвется в свои анналы земного тела.
Когда ты будешь сидеть бездыханно, от позвоночника, от копчика вокруг
тебя начнет все плавиться, в какой-то нетерпеливой истоме страха и
наслаждения, не обращай на это внимания, постарайся получить от этого
удовольствие, знай, что в этот момент рвутся все привязки, все
протуберанцы, щупальцы энергетических нападений, идут возвратные удары.


ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СУЕТА

ДРУГ ДЕТСТВА
- Надежда Михайловна... Мама, вам чаю принести? Вы будете чай пить,
Алексей Константинович? - заботливо спросила Наташа.
- Наташенька, ты не беспокойся, - тут же отозвалась мама, - иди к
Сабинушке, я сама подам чай.
- Ну что вы, мама, у вас гость.
- Нет, нет, я сама, - встав с кресла, твердо и убедительно подытожила
свое заверение мама. - Этот гость не совсем обычный, гость моего детства,
- улыбнулась она в сторону Алексея Константиновича.
- Да уж, это точно, - немного застеснялся Алексей Константинович и
приятно разулыбался.
- Ну как хотите, друзьям виднее, - определилась Наташа и ушла в зал к
дочери.
- Леш, тебе некрепкий сделать?
- На твое усмотрение.
- Хорошо, сейчас принесу.
- Только, слышь, Надя, без сахара, хорошо?
- Боже мой, а что так сурово?
- Сахарок дело, конечно, неплохое... но... увы... - Алексей
Константинович пожал плечами и развел руки в стороны.
- Диета?
- Она самая.
- Ты знаешь, один мой знакомый так говорит: "К черту все, если я сяду
на диету, то потом она сядет на меня".
- Надь, я понимаю, ты философ, рассуждать - твоя профессия... но
лучше за чаем.
- Без сахара.
- Как говорится, с точки зрения дифференциального подхода, это есть
суть, совершенно приемлемая для меня.
- Все, иду.
- В рассуждения?
- За чаем, пародист, - сказала мама и вышла на кухню.
Скоро она возвратилась в комнату с двумя чашками горячего чая,
которые дымились на небольшом никелированном подносе у нее в руках.
- Леш, поставь столик между кресел.
И Алексей Константинович тут же выполнил это поручение.
Вскоре они пили чай и разговаривали.
- Послушай, Леша, ты знатный криминалист.
- А ты хочешь в этом удостовериться?
- А почему бы и нет? Вот скажешь, какого происхождения чай, поверю.
- Так, - задумчиво произнес Алексей Константинович, отпив глоток чая
из кружки, - сейчас определимся.... кажется...
- А ты не выкручивайся, говори точно, не ожидай, что я тебе подскажу.
- Индийский, - коротко выпалил Алексей Константинович и азартно
заглянул в мамины глаза.
- Не-а, - расхохоталась она, - ни фига не угадал, - грузинский.
- Ну ладно, этими мелочами пусть занимаются студенты-криминалисты,
зато вот "Сказку о любви" сына твоего я, кажется, разгадал.
- Да, сказка очень хорошая, она так неожиданна для меня.
- Да нет, ты меня не поняла, Надя, - серьезно произнес Алексей
Константинович.
- Что значит "не поняла"?
- Сказка действительно хорошая, но не в содержании дело.
- Слушай, Алексей, заканчивай туманить, что ты имеешь в виду, я тебе
дала ее просто почитать.
- Хорошо, - сказал Алексей Константинович, взял стоявший возле кресла
свой дипломат, бегло вскрыл его на коленях, извлек оттуда несколько
исписанных от руки листков бумаги и протянул их своей подруге, - вот, -
определил он, - прочти.
- Ну... и что... я уже читала, - проговорила мама, просматривая
листы.
- Да нет, не сказку саму смотри, отлистни последнюю страницу, - и
мама выполнила предложенное, - прочти, каким числом датирована рукопись. -
И мама прочла дату написания.
- Написано десять лет назад, ну и что?
- Да ничего, сущий пустяк, эта сказка сфабрикована не более месяца
назад, по крайней мере, переписана чьей-то рукой.
- Ты шутишь, - насторожилась мама.
- Можешь быть уверена, данные из экспертлаборатории.
- Да ты что, Леша, в самом-то деле, почерк-то Сережин.
- Ты уверена?
- Абсолютно уверена.
- Если хочешь, я смогу уточнить, действительно ли его почерк, хотя,
конечно, дело это ваше, семейное.
- Тебе для этого нужен образец Сережиного почерка?
- Да, что-нибудь из его записей от руки.
- Хорошо, я тебе сейчас дам, но, право, ты что-то путаешь... Леша,
если ты меня разыгрываешь, то поверь - это кощунственно.
- Надежда... я сам в затруднении... но это так.
Тогда, ничего не говоря, мама стала один за другим выдвигать ящики
секретера и вскоре извлекла из одного из них папку-скоросшиватель,
освободила из него два листка бумаги и протянула их другу детства.
- На, держи, только не говори пока ничего Наташе... Сумасшедший!

РАЗМЫШЛЕНИЯ ДУБИНИНА
Во второй половине дня возле кинотеатра Лесного поселка настороженно
скользнули тормоза милицейского мотоцикла с коляской.
Участковый милиционер капитан Дубинин вытащил ключ зажигания, и
мотоциклетный мотор выстрелил еще раз в два ствола глушителей и, словно
поперхнувшись газами, умолк.
Дубинин расстегнул шлем, стащил его с головы, пригнулся, осматриваясь
по сторонам, и положил шлем на сиденье коляски, затем натянул на спинку
сиденья дерматиновую накидку. Теперь капитан милиции ловко спрыгнул с
мотоцикла и еще раз пристально огляделся по сторонам.
- Здравствуйте, товарищ Дубинин! - восторженно, будто отрапортовала,
сказала уборщица кинотеатра Марина Ивановна, которая только что выглянула
из-за широкой входной металлической двери кинотеатра на площадь, чтобы
удостовериться, кто прибыл, но, узревши участкового, она обрадовалась и
теперь выскочила, ловко придвинув за собой дверь, на ступеньки кинотеатра.
- Что новенького, Василий Васильевич? Никак дело новое заимели?
Дубинин сурово посмотрел на Марину Ивановну и на секунду бегло
оглянулся назад.
- Что ты орешь... Ивановна, - осипшим шопотом проговорил он.
- А что? - произнесла она тоже шепотом и тоже оглянулась назад на
кинотеатровскую дверь.
- Иди сюда.
Марину Ивановну будто подхватили с места, как молоденькая сбежала она
по ступенькам вниз на площадь и в одно мгновение оказалась возле Дубинина.
- Так-так, - негромко сказала она. Оба - и милиционер, и уборщица
снова огляделись по сторонам.
- Что новенького? - спросил Дубинин.
- А где? - засуетилась Марина Ивановна.
- У вас в коллективе.
- А-а, поняла... Слушай сюда, надысь контролера три дня не было.
- Ну и что? Пил, наверное.
- Куда там. На работу пришел как стеклышко.
- А ты почем знаешь?
- Да как же мне не знать, я его рожу знаю, если после запою, а тут...
- Марина Ивановна призадумалась, - абсолютно, как гвоздик.
- А жена его, контролерша, что говорит?
- Клавка?.. Да она его сама обыскалась, а как явился, молчат оба.
Спрашиваю - где был, говорят - тебя не касается.
- Ну ладно, это ты потихонечку разнюхай. Что еще?
- А что еще, вон весь кинотеатр бомбами обкидали.
Дубинин презрительно окинул взглядом фасад кинотеатра.
- Взрывпакеты, - сказал он.
- Я знаю кто... Сказать?
- Потом скажешь... Штраф наложу. Что еще?
- А так все по-старому, да, Лидия Ивановна, напарница моя, новую
тряпку домой унесла, сама видела.
- Ну, это вы сами разберетесь, - словно отмахнулся от Марины Ивановны
Дубинин и уже собрался обойти мотоцикл, чтобы проследовать в кинотеатр,
как Ивановна воскликнула:
- Стой, Василий Васильевич!
- Что? - недоверчиво отозвался Дубинин, но остановился. Марина
Ивановна в два шага снова подскочила к нему.
- Я, правда, сама не присутствовала, но Кириллыч мне шушукнул.
- Киномеханик, что ли?
- Да, второй наш киномеханик. Так вот, он сказал, что надысь странный
человек за дверью библиотеки прятался: подслушивал разговор Зои Карловны и
Екатерины Васильевны.
- Кириллыч?
- Что "Кириллыч"?
- Подслушивал, говорю, Кириллыч?
- Да нет же. Тот человек за дверью подслушивал разговор Зои Карловны
с Екатериной Васильевной, а Кириллыч за ним подсматривал.
- А о чем говорили в библиотеке? - Дубинина это заинтересовало и он
даже немного присел, наклонив ухо к Марине Ивановне.
- Кириллыч только подсматривал, не разобрать, что говорили. Кириллыч
врать не будет - он парень честный.
- А что потом было?
- А потом самое интересное. Зоя Карловна его усекла, странного
человека, того, что подслушивал, возмутилась.
- Так, - размышляя над чем-то своим, сказал Дубинин.
- А дальше жалость какая вышла, Кириллычу пришлось прикрыть свою
дверь, но потом он их обоих видел.
- Кого - обоих?
- Они оба - Екатерина Васильевна и этот странный человек немного
погодя, любезничая, вместе вышли из кинотеатра.
- Как он выглядел?
Марина Ивановна развела руками:
- Я не знаю, Кириллыч знает.
- Ясно, - определился Дубинин, - спасибо за информацию, Марина
Ивановна.
- Да что мне, тяжело, что ли, Василий Васильевич? Я всегда рада
помочь.

Божив сидел у себя за рабочим столом в кабинете, он заполнял табель
рабочего времени подчиненных своего кинотеатра, когда в кабинетную дверь
увесисто постучали.
- Входите, открыто, - метнулся голос директора к двери.
Дверь отскрипела в кабинет, но никто не вошел.
- Входите же, - удивился Божив.
И теперь в кабинете в одно мгновение объявился участковый милиционер.
Он вошел в кабинет молниеносно, развернулся лицом к Боживу, остановился и
принялся пристально смотреть на Юрия Сергеевича, который тоже от
неожиданности, не говоря ни слова, встал с кресла и замер, всматриваясь в
капитана. Так они изучали друг друга с полминуты, словно виделись впервые,
словно каждый из них ожидал объяснения от другого.
- Что-то случилось? - наконец-таки проговорил директор, решивший, что
все-таки он хозяин кабинета и ему следует первому проявить инициативу.
Дубинин немного помолчал, слегка скривив губы, продолжая не отрывать
глаз от Божива. Юрию Сергеевичу показалось, что участковый что-то
анализирует, но что...
- Здравствуйте, Юрий Сергеевич, - медленно, с подозрительной
интонацией произнес Василий Васильевич, - можно мне присесть?
- Конечно, садитесь, пожалуйста, - сказал Божив и торопливо указал
рукой на стул, расположенный рядом с его рабочим столом, а сам с
достоинством присел в директорское кресло.
Дубинин тяжеловесно прошел по ковровой дорожке кабинета и занял
предложеное место, не спуская глаз с Юрия Сергеевича.
- Юрий Сергеевич, вы догадываетесь, по какому поводу я у вас?
- Нет, не догадываюсь, - озадачился директор.
Но Дубинин снова молчал, продолжая изучать Божива, он рассуждал про
себя: "Если бы этот тип и в самом деле был на море, то наверняка бы
остался... на его лице загар, хотя он наверняка там был недолго и мог
использовать зонтик... И все-таки, это он... он. Две капли воды, как
похож!"
- Так по какому вы поводу, Василий Васильевич?
- Что вы пишете? - спросил участковый и кивнул на листок бумаги,
лежавший пред Боживым.
- Вот это? - поинтересовался директор, указывая на табель, положивши
на него ладонь.
- Да, - подтвердил капитан, - это.
- Табель рабочего времени за истекший месяц, совсем замучился -
больше всего из документов не люблю заполнять его.
"Еще бы, - размышлял Дубинин, - напротив твоей фамилии, наверняка,
несколько рабочих деньков липовых проставлено. Вот сейчас мы это и
зафиксируем, чтобы потом не исправил в случае чего."
- Дайте посмотреть.
- А что, собственно говоря, такое, что-то я вас не пойму, Василий
Васильевич.
"Ага, испугался, значит... точно он... может, он вооружен?
Расстегну-ка я на всякий случай кобуру", - и Дубинин незаметно потянулся к
кобуре и приоткрыл ее. Божив протянул участковому табель.
- Вы не волнуйтесь, Юрий Сергеевич, - сказал Дубинин, изучая
документ, но краешком глаза все-таки посматривая за директором, - мне
нужно кое-что сверить.
- А-а, я понял, вы насчет художника, - подытожил Божив.
- Правильно говорите, меня интересуют его точные рабочие и отпускные
дни, - определился участковый и возвратил табель директору. - А что, копию
с этого табеля можно сделать?
- Хорошо, я сделаю копию, когда она вам нужна?
- Сегодня вечером завезете ко мне на участок, но только заверенную,
Юрий Сергеевич, вашей подписью.

А ЧТО, ЕСЛИ...
- Папочка, ну чего они не звонят? Уже который час? - поинтересовалась
Викина дочь Оксанка у Божива.
- О-о, вот те раз, у меня часы стали, - огорчился Юра, глянув на свои
наручные часы. - Оксанка, - позвал он.
- Что, папочка?
- Посмотри в зале на будильник, а я пока яичницу дожарю.
Девочка выбежала из кухни, с минуту ее не было.
- Ну, что там? - крикнул Божив, перекладывая глазунью со сковородки
на тарелки. Прошла еще минута, девочка вернулась на кухню, она держала в
руках будильник и была чем-то огорчена.
- Ты что насупилась, дочка?
- Будильник тоже стоит, мы его вчера забыли завести, наверно, я его
трясла, трясла, ничего не выходит, не тикает.
- Да что же его трясти, надо было завести, - улыбнулся Божив.
- Я завела, папочка, сейчас вот завела, но он все равно не работает.
- Дай-ка посмотрю. - Божив встряхнул будильник и преложил его к уху,
раз, другой. - Да, - сказал он, - действительно молчит, но не беда, я его
в мастерскую отнесу.
- Папа!
- Что?
- А мы сегодня будем без времени жить?
- Отчего же без времени? Сходи к соседке Марии Федоровне, спроси у
нее, который час.
Оксанка оживилась и тут же выскочила из квартиры.
"Надо же, - подумал Божив, - и мои часы, и будильник остановились
ровно в десять утра... но что же они-то и в самом деле не звонят?" -
заволновался он, пошел в прихожую, взял телефонный аппарат, возвратился с
ним на кухню и установил посередине кухонного стола. И только Юра отошел к
окну, как раздался телефонный звонок, остановивший его ожидание. Божив
метнулся к аппарату, подхватил трубку.
- Алло, - нетерпеливо сказал он, - я слушаю.
- Алло, это квартира Николаевых?
- Да, - тут же подтвердил Божив.
- Это вас беспокоят из роддома.
- Я ждал вашего звонка, кто у меня?.. Родился?
- Вы муж Николаевой?
- Да-да, я муж.
- Простите, как вас зовут?
- Юрий Сергеевич.
- Так вот, Юрий Сергеевич... - Божив насторожился, Бог весть какие
только мысли промелькнули у него в голове.
- У меня что-то плохо? - погрустневши, спросил он, ожидая услышать
неприятное.
- Но если вы считаете, что рождение сына это плохо, тогда мы вам его
не выпишем.
- У меня сын?! - заорал в трубку Божив и так подскочил на месте, что
чуть не свалил телефон с кухонного стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54