Построить мир своей веры тяжело, но все-таки легче, чем
разрушить его основы! Мир настоящей веры - нерушим! А уж тем более дважды
нерушим - мир веры коллективной!
Астрал - это обнавленный пример, по крайней мере для меня, пример
придуманности, коллективного построения веры до незыблемой реальности,
каковым является когда-то такой доступный и мне мир физических форм.
Но у меня еще была надежда созерцать и частично или временно обладать
восприятием земного мира, но эта возможность лежала через преодоление
брезгливости присутствия в чужих земных телах! Мало того, - эта
возможность, кроме брезгливости, вызывала во мне чувство преступности!
Ведь завладевать чужим телом, хотя бы и частично, - означало держать на
устрашимо-волевом или соблазнительном прицеле испуганную или
наслаждающуюся брошенной "костью" для отвлечения внимания сущность, -
хозяина данного тела!
Я видел, странствуя в Астрале, как многие подлые сущности его
причудливых просторов воображения, другими словами - астральные жители, в
особенности жители низшего подплана Астрала, - прямо-таки следили и
выслеживали, поджидали и вкрадчиво, исподтишка, а то и нагло, бесцеремонно
впивались, внедрялись в чужие, увлеченные страстями тела и вытворяли такие
разбойничества, так уж ненасытно упивались вкусом чужого тела, что
изводили его порою до полного истощения: пока оно не падало замертво
наземь - не оставляли его!
А всему виною безвольные медитации, усердно-доверчивые гадания,
многострадальные в таинственности спиритические сеансы и прочая
чертовщина!
Люди, там, на земле, и не догадываются даже, насколько они легко
доступны через все вышеперечисленное оболванивание себя, доступны
одержанию, ношению в себе других астральных сущностей, которые либо
исподволь мешают жить, подобно духовным червям, хозяину тела, разлагают
его, либо сами владеют предоставившимся телом и сводят хозяина с ума, или
же одержимо тащат его тело по пути той страсти, которая приятна им самим,
а не хозяину! Вот почему так часто алкоголик или еще какой-либо чем-то
одержиый человек раскаивается в минуты прозрения, сквозь пелену
захвативших его тело астральных жителей. Но вскоре снова отдается их
яростному правлению!
Как же уместна здесь та пословица, которая говорит: "Семь раз отмерь,
а один раз отрежь"!
И действительно, - семь раз подумай хорошенько: ты ли на самом деле
хочешь задуманного, просящегося на исполнение или же этого желает
вселившаяся в тебя астральная сущность. Все болезни наши тоже - одержание!
Берегитесь быть одержимыми!...
И что интересно, я открыл для себя понятие ада или, по крайней мере,
его элементов. Вообразить, и то будет страшно, а видеть и болезненно
ощущать, как страдают те или другие астральные сущности, по разным
причинам некогда расставшись со своим земным телом, умерев там, на земле,
как страдают они здесь, в Астрале! С телом-то земным они расстались, а вот
с воспитанной страстью своею, за свою земную жизнь воспитанной прочно и
основательно, они очень и очень долго не могут, не в силах расстаться! Их
астральное воображение выламывается в чудовищных муках, оно ищет прежнего
земного наслаждения, но тела нет, и остается только лишь метаться от
пронзительной боли желания, без надежды, и потому так часто безумно
врываться в чужое тело!
За всем этим я наблюдал как бы со стороны, как, впрочем, наблюдал я
со стороны и за земной жизнью, а последнее было нелегко, ибо мир земных
форм, теперь, виделся по-иному. Я видел астральные тела людей, животных,
птиц и насекомых, растений и прочих предметов земли, как-то: морей и
океанов, рек, гор, зданий... У меня появилась возможность созерцать Астрал
людей и всевозможных предметов одновременно изнутри и со стороны!
Так, люди представлялись довольно удивительно: все человеческие
органы измели свою окраску и все они были испещрены светящимися точками, а
мысли, мысли переливались светящимися искорками!
Да, я видел мысли, и даже, при желании, мог бы многими из них
управлять, на что я не решался, как это делали те, подлые и страстные
астральные существа, а так же и другие (с какими-то умыслом и исполнением)
астральные жители, разнообразие и предназначение которых, как я понимал,
для своей пользы мне еще предстояло изучить. Да, я больше пока смотрел со
стороны, нежели вклинивался в их жизнь. Правда, однажды мне довелось
подсказать одному алкоголику земли, я только слегка подправил его мысли,
подсказать ему во время случившейся с ним белой горячки, что он пил не
сам, а его заставили. Алкоголик пить тут же отрекся, а вот астральная
сущность, присутствие которой в теле алкоголика стало теперь неуместным,
разъяренно бросилась на меня, дабы отомстить! Но я мысленно и искренне
погасил ее пыл, и сущность послушалась, и успокоилась, и задумчиво улетела
прочь. Не знаю, вылечил ли я пристрастие к спиртному у нее, но то, что я
обладаю немалой астральной силой, понял я, осознал с удовольствием.
А обладал я ею в силу того, что у меня, как бы там ни было, хоть
слабенькая, но осталась связь с моим земным телом, лежащим на диване в
летаргии, и поэтому оно будто конденсировало, подпитывало мое астральное
тело тонкой энергией, ведь земное тело подкармливали, там, на земле, и
ухаживали за ним...
Итак, я находился в астральной западне.
Но все больше я начинал понимать, размышляя о путях своего
освобождения, что мне необходимо выйти на контакт с Юрой Боживым, который
теперь, как я знал, жил с моей, когда-то моей, Викой.
Легко сказать: "Выйти на контакт!" Но как это сделать?
Появиться пред другом в астральном сгустке с обращением: "Здравствуй,
Юра! Помоги мне!" Абсурд!
Божив, хоть и весьма отличен от многих, хоть и весьма близок к
пониманию подобных вещей, но, все-таки, не настолько подготовленный
человек, чтобы не растеряться и не пойти на прием к психиатру или же не
начать поголовное оповещение окружающих людей о чуде, феномене, вместо
того чтобы серьезно вникнуть в мои обстоятельства, принять мои наставления
и на самом деле действительно помочь. Нет, в астральном сгустке перед Юрой
появляться ни в коем случае нельзя, по крайней мере, пока - нельзя.
Но что же делать? Как-то же надо направить Божива не путь помощи
мне?!
Оставалось одно: либо взять попечительство над Юрой, из Астрала вести
его жизнь по нужному мне руслу, и тогда мне по-существу некогда будет
заниматься самому изучением астрального мира, что не в малой степени имело
возможность обернуться неожиданностью быть ввергнутым в какую-нибудь
новую, дополнительно, еще более сложную астральную ситуацию, вместо того
чтобы держать ухо востро, да и времени на такой ход событий моего
освобождения уйдет куда как много; либо оставалось мне второе - завладеть
или завладевать по мере необходимости чьим-либо земным телом и в таком
обличии войти в контакт с другом, правда, здесь это шаткое по
непредсказуемости предприятие могут поджидать невероятные осложнения! И
все же последний способ по времени гораздо короче второго.
С крепнущей надеждой я решительно пошел по второму пути, ибо лишь в
таком случае я имел возможность изучать Астрал без напрасной траты времени
на новые поиски и построения своего освобождения...
В самом начале мои "проделки", иначе и не назовешь, были скромны.
Попросту говоря, я внедрился в один из Викиных снов.
Почему именно Викиных? Да потому, что, хоть я и собирался навести
прочный контакт с Юрой, но я хорошо помнил однажды сделанный мною вывод:
все серьезное производи через что-то, через кого-то, если хочешь, чтобы
то, что задумал воплотить - удалось обязательно!
Во-первых, перекладывая свои заботы на кого-то или на что-то, ты
высвобождаешь свою энергию, получаешь ее сэкономленную, а значит
дополнительную порцию, и одновременно парализуешь чужую энергию, а значит
твое дело пойдет, будь уверен, с меньшим сопротивлением, если учесть, что
ты мало того что парализуешь, нейтрализуешь чуждую энергию, но и
заставляешь ее работать на себя! Это все во-первых.
А во-вторых... Дело в том, что длительные мои наблюдения всевозможных
продвижений жизненных дел привели меня к оригинальному и довольно
неожиданному суждению, закономерности, к примеру: попроси кого-нибудь о
чем-нибудь, и эта твоя просьба останется наедине с тем человеком, которого
ты ею озадачил, и ты вынужден будешь сам ему о своей просьбе напоминать
каждый раз! И этот человек, если ты не будешь иметь возможности напоминать
ему о своей просьбе, в конце концов - подумает о ней, подумает, да и чаще
всего отвергнет, избавится от твоей просьбы, возьмет и забудет ее! Но
попроси о том же самом через кого-то из близких ему людей, и ты можешь
считать, что сопроводил человека не только своей просьбой, но и
стимулятором таковой! И чем ближе, роднее тот, через кого ты передал свою
просьбу человеку, тем надежнее исход выполнения, осуществления ее, в
особенности, если тот близкий человек действительно любим.
Вот почему многие дела воплощались, даже исторические дела, через
мужа или жену, путем воздействия жены на мужа и наоборот.
А если же не через кого воздействовать, то можно избрать для этого
любой предмет или какое-либо место, что очень близки и дороги человеку, к
которому ты обращаешся со своей просьбой. Я сказал бы даже, что через
предметы или какие-то места воздействовать можно гораздо сильнее, нежели
через близкого человека, ибо люди всегда в существе своем многословны или
многовыразительны, в любом случае они передвигаются лично, а предметы
статичны или же передвигаются с помощью своего хозяина, который их
обожает, или же хозяин передвигается мимо их неподвижности, а значит и
ваша просьба там, на своем месте, и каждый раз готова о себе напомнить!
Предметы немногословны и потому сохраняют определенное более или менее
настроение, а за многословностью или многовыразительностью людской легко
или гораздо легче не замечать просьбы! Но правильно обыграть предмет или
место - это особый дар, не каждому данный, и потому широкому кругу
повседневности легче воздействовать через людей.
Но через предметы или места - все-таки это здорово! Например: увязать
свою просьбу с любимой ложкой того человека, к которому просьба твоя
обращена, или, скажем, с кроватью, на которой он спит, с понравившейся ему
песенкой, мелодией... Вот почему я так редко, в последнее время моего
пребывания в земном теле, приглашал кого-либо к себе домой в гости:
понаследят везде, поперепачкают все словесами своими, а потом днями,
неделями, а то и годами будешь помнить Бог знает какую однажды высказанную
кем-то чепуху! Бывало, я даже выбрасывал подобные надоедливые вещи! И еще:
если есть такая возможность, то неплохо бы и менять время от времени место
жительства! И вот еще что я понял: ни в коем случае нельзя водить никого
на свете в святые для тебя места, даже упоминать о них не надо! В таких
местах ты черпаешь энергию созерцания и своего мышления, ведь если
наследят и перепачкают все и там, то вообще негде будет укрыться иной раз
и получить свежее подкрепление сил, осуществить передышку или принять
очистительное покровительство!
На предметы у меня не было времени, да и все они являлись в
существенном смысле недосягаемы для меня, предметы земли.
Итак, я внедрился в один из Викиных снов! Но сделать это было
невероятно трудно!
Вика была неимоверно и основательно к этому времени набожна!
На ночь она читала страшные молитвы, которые огнем обступали всю ее
квартиру, и даже к утру, когда огонь угасал, я все равно не мог, как ни
старался, пробраться к астральному телу девушки, потому что вся квартира
хоть и не была объята мощным пламенем молитвенности, но продолжала
являться передо мною непроницаемой, и все это из-за крестных знамений,
наложенных еще с вечера на стены, окна, пол и потолок, на все двери
квартиры. Вика исполняла свои божественные манипуляции исправно!
Я все мог видеть сквозь эти стены, пол и потолок, окна и двери, но
пройти, просочиться сквозь них мне не удавалось: каждый раз неведомая
преграда Викиной веры останавливала ход моего астрального воображения!
Но все-таки среди всяческого рода божественных построений улучил я
момент.
Мне посчастливилось, это было так: Вика прилегла на диване посмотреть
телевизор и незаметно уснула без крестов и молитв. Тут-то я к ней и
пробрался!
Вначале я обернулся перед ней ее мамой, живущей в деревне, и позвал
девушку прогуляться в астральный лес.
На поляне мы остановились. Вика подошла к своей маме, и обняла ее, и
поцеловала в щеку, и крепко прижалась к груди.
"Пора!" - подумал я и поспешил обернуться в свое, земное обличие!
Вика ничего не соображала, она приняла эту метаморфозу как должное и
тут же принялась со мною целоваться.
- Сереженька, - говорила она. - Я люблю тебя, миленький!
Мне тоже, по старой памяти, захотелось предаться страсти, и я познал
Вику, и мы наслаждались в томительно-нежных переливах воображения.
Потом я увидел, как Юра едет в автобусе домой, ему оставалось две
остановки и потом еще минут пять хотьбы, значит, мое время пребывания в
Викином сне ограничивалось уже десятью минутами.
- Хватит! - резко, неожиданно для девушки отрубил я и отклонил
таявшую Вику от себя, крепко держа ее за плечи.
- Ну, Сережа! - упрямо капризничала она.
- Слушай внимательно! - предупреждающе и довольно сурово сказал я и
встряхнул девушку за плечи. Она встрепенулась, опьяненная страстью, но
насторожилась.
- Это - не сон! - как можно внушительнее определил я для Вики. - Все,
что я буду говорить, запомни и слово в слово передай Юре! Ясно?
- Ясно... - пристально присматриваясь ко мне и словно что-то
вспоминая, покорилась она...
Вика рыдала, сидя на диване. Юра суетился возле нее: успокаивал,
подносил воду в стакане, становился перед девушкой на колени и целовал
мокрые от слез щеки.
- Я умоляю тебя, расскажи все по порядку, Викочка, я знаю, я
чувствую, что это серьезно. Ну перестань, родненькая, не плачь! Мы должны
ему помочь! Что он еще, сосредоточься, пожалуйста, что он еще сказал? -
уговаривал девушку Юра.
Наконец, мне это надоело, и я выдернул из Викиной головы, будто
серебристый волосок, мысль о жалости ко мне, и Вика тут же успокоилась,
словно актриса, выходя из роли и переходя на разговор с режиссером о
генеральной линии спектакля.
- Он сказал, - проговорила она рассудительно улыбнувшись, - чтобы ты,
Юра, не пугался встречи с какой-нибудь неожиданностью в твоей жизни или
таинственностью и не бежал бы рассказывать об этом всем, кому ни попадя, а
так же не вздумал идти на прием к психиатру при обнаружении необычного!
Словом, передал тебе Сережа, что бы ни происходило - это будет дело его
рук. И еще... - Вика призадумалась. - И еще он сказал: "Это все необходимо
для моего спасения, Астрал - действительно существует!" - это буквально
его слова!
- Повтори еще раз, - попросил Юра.
- "Это все необходимо для моего спасения, Астрал - действительно
существует!" - повторила девушка.
Чтобы ситуация не показалась странной при воспоминании о ней, по
крайней мере для Вики, за Юру я теперь был спокоен, я вернул серебристый
волосок мысли о жалости ко мне обратно в искрящуюся голову девушки, и Вика
снова, будто опомнившись, разрыдалась...
ПОСЕЩЕНИЕ
Сабинушка, зябко поджав ножки, спала в соседней комнате на
раскладушке. Наташа, медленно, на цыпочках мыла посуду на кухне...
Теперь у меня дома многое существенно изменилось: моя мама уступила
свою комнату, а сама перебралась в мою спальню. В ту же, мамину, комнату
перенесли и меня, точнее - мое земное тело, и уложили его на диван, и
отгородили легкой разноцветно ширмой. Так и вышло - из одной маминой - две
комнатки. В первой едва помещался диван с моим земным телом, в другой
комнате среди остальной меблировки настороженно проживала моя таинственная
семья: уже двухлетняя дочурка и Наташа, жена...
Вначале я приблизился как можно ближе к физическому плану, так
притиснулся к его плотным красочным формам, что меня увидеть конечно
нельзя было бы, но если бы кто-то, например, Наташа, вошел бы сейчас в
комнату, он наверняка бы ощутил теплоту моего зависшего воображения здесь,
посредине комнаты, возле Сабины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
разрушить его основы! Мир настоящей веры - нерушим! А уж тем более дважды
нерушим - мир веры коллективной!
Астрал - это обнавленный пример, по крайней мере для меня, пример
придуманности, коллективного построения веры до незыблемой реальности,
каковым является когда-то такой доступный и мне мир физических форм.
Но у меня еще была надежда созерцать и частично или временно обладать
восприятием земного мира, но эта возможность лежала через преодоление
брезгливости присутствия в чужих земных телах! Мало того, - эта
возможность, кроме брезгливости, вызывала во мне чувство преступности!
Ведь завладевать чужим телом, хотя бы и частично, - означало держать на
устрашимо-волевом или соблазнительном прицеле испуганную или
наслаждающуюся брошенной "костью" для отвлечения внимания сущность, -
хозяина данного тела!
Я видел, странствуя в Астрале, как многие подлые сущности его
причудливых просторов воображения, другими словами - астральные жители, в
особенности жители низшего подплана Астрала, - прямо-таки следили и
выслеживали, поджидали и вкрадчиво, исподтишка, а то и нагло, бесцеремонно
впивались, внедрялись в чужие, увлеченные страстями тела и вытворяли такие
разбойничества, так уж ненасытно упивались вкусом чужого тела, что
изводили его порою до полного истощения: пока оно не падало замертво
наземь - не оставляли его!
А всему виною безвольные медитации, усердно-доверчивые гадания,
многострадальные в таинственности спиритические сеансы и прочая
чертовщина!
Люди, там, на земле, и не догадываются даже, насколько они легко
доступны через все вышеперечисленное оболванивание себя, доступны
одержанию, ношению в себе других астральных сущностей, которые либо
исподволь мешают жить, подобно духовным червям, хозяину тела, разлагают
его, либо сами владеют предоставившимся телом и сводят хозяина с ума, или
же одержимо тащат его тело по пути той страсти, которая приятна им самим,
а не хозяину! Вот почему так часто алкоголик или еще какой-либо чем-то
одержиый человек раскаивается в минуты прозрения, сквозь пелену
захвативших его тело астральных жителей. Но вскоре снова отдается их
яростному правлению!
Как же уместна здесь та пословица, которая говорит: "Семь раз отмерь,
а один раз отрежь"!
И действительно, - семь раз подумай хорошенько: ты ли на самом деле
хочешь задуманного, просящегося на исполнение или же этого желает
вселившаяся в тебя астральная сущность. Все болезни наши тоже - одержание!
Берегитесь быть одержимыми!...
И что интересно, я открыл для себя понятие ада или, по крайней мере,
его элементов. Вообразить, и то будет страшно, а видеть и болезненно
ощущать, как страдают те или другие астральные сущности, по разным
причинам некогда расставшись со своим земным телом, умерев там, на земле,
как страдают они здесь, в Астрале! С телом-то земным они расстались, а вот
с воспитанной страстью своею, за свою земную жизнь воспитанной прочно и
основательно, они очень и очень долго не могут, не в силах расстаться! Их
астральное воображение выламывается в чудовищных муках, оно ищет прежнего
земного наслаждения, но тела нет, и остается только лишь метаться от
пронзительной боли желания, без надежды, и потому так часто безумно
врываться в чужое тело!
За всем этим я наблюдал как бы со стороны, как, впрочем, наблюдал я
со стороны и за земной жизнью, а последнее было нелегко, ибо мир земных
форм, теперь, виделся по-иному. Я видел астральные тела людей, животных,
птиц и насекомых, растений и прочих предметов земли, как-то: морей и
океанов, рек, гор, зданий... У меня появилась возможность созерцать Астрал
людей и всевозможных предметов одновременно изнутри и со стороны!
Так, люди представлялись довольно удивительно: все человеческие
органы измели свою окраску и все они были испещрены светящимися точками, а
мысли, мысли переливались светящимися искорками!
Да, я видел мысли, и даже, при желании, мог бы многими из них
управлять, на что я не решался, как это делали те, подлые и страстные
астральные существа, а так же и другие (с какими-то умыслом и исполнением)
астральные жители, разнообразие и предназначение которых, как я понимал,
для своей пользы мне еще предстояло изучить. Да, я больше пока смотрел со
стороны, нежели вклинивался в их жизнь. Правда, однажды мне довелось
подсказать одному алкоголику земли, я только слегка подправил его мысли,
подсказать ему во время случившейся с ним белой горячки, что он пил не
сам, а его заставили. Алкоголик пить тут же отрекся, а вот астральная
сущность, присутствие которой в теле алкоголика стало теперь неуместным,
разъяренно бросилась на меня, дабы отомстить! Но я мысленно и искренне
погасил ее пыл, и сущность послушалась, и успокоилась, и задумчиво улетела
прочь. Не знаю, вылечил ли я пристрастие к спиртному у нее, но то, что я
обладаю немалой астральной силой, понял я, осознал с удовольствием.
А обладал я ею в силу того, что у меня, как бы там ни было, хоть
слабенькая, но осталась связь с моим земным телом, лежащим на диване в
летаргии, и поэтому оно будто конденсировало, подпитывало мое астральное
тело тонкой энергией, ведь земное тело подкармливали, там, на земле, и
ухаживали за ним...
Итак, я находился в астральной западне.
Но все больше я начинал понимать, размышляя о путях своего
освобождения, что мне необходимо выйти на контакт с Юрой Боживым, который
теперь, как я знал, жил с моей, когда-то моей, Викой.
Легко сказать: "Выйти на контакт!" Но как это сделать?
Появиться пред другом в астральном сгустке с обращением: "Здравствуй,
Юра! Помоги мне!" Абсурд!
Божив, хоть и весьма отличен от многих, хоть и весьма близок к
пониманию подобных вещей, но, все-таки, не настолько подготовленный
человек, чтобы не растеряться и не пойти на прием к психиатру или же не
начать поголовное оповещение окружающих людей о чуде, феномене, вместо
того чтобы серьезно вникнуть в мои обстоятельства, принять мои наставления
и на самом деле действительно помочь. Нет, в астральном сгустке перед Юрой
появляться ни в коем случае нельзя, по крайней мере, пока - нельзя.
Но что же делать? Как-то же надо направить Божива не путь помощи
мне?!
Оставалось одно: либо взять попечительство над Юрой, из Астрала вести
его жизнь по нужному мне руслу, и тогда мне по-существу некогда будет
заниматься самому изучением астрального мира, что не в малой степени имело
возможность обернуться неожиданностью быть ввергнутым в какую-нибудь
новую, дополнительно, еще более сложную астральную ситуацию, вместо того
чтобы держать ухо востро, да и времени на такой ход событий моего
освобождения уйдет куда как много; либо оставалось мне второе - завладеть
или завладевать по мере необходимости чьим-либо земным телом и в таком
обличии войти в контакт с другом, правда, здесь это шаткое по
непредсказуемости предприятие могут поджидать невероятные осложнения! И
все же последний способ по времени гораздо короче второго.
С крепнущей надеждой я решительно пошел по второму пути, ибо лишь в
таком случае я имел возможность изучать Астрал без напрасной траты времени
на новые поиски и построения своего освобождения...
В самом начале мои "проделки", иначе и не назовешь, были скромны.
Попросту говоря, я внедрился в один из Викиных снов.
Почему именно Викиных? Да потому, что, хоть я и собирался навести
прочный контакт с Юрой, но я хорошо помнил однажды сделанный мною вывод:
все серьезное производи через что-то, через кого-то, если хочешь, чтобы
то, что задумал воплотить - удалось обязательно!
Во-первых, перекладывая свои заботы на кого-то или на что-то, ты
высвобождаешь свою энергию, получаешь ее сэкономленную, а значит
дополнительную порцию, и одновременно парализуешь чужую энергию, а значит
твое дело пойдет, будь уверен, с меньшим сопротивлением, если учесть, что
ты мало того что парализуешь, нейтрализуешь чуждую энергию, но и
заставляешь ее работать на себя! Это все во-первых.
А во-вторых... Дело в том, что длительные мои наблюдения всевозможных
продвижений жизненных дел привели меня к оригинальному и довольно
неожиданному суждению, закономерности, к примеру: попроси кого-нибудь о
чем-нибудь, и эта твоя просьба останется наедине с тем человеком, которого
ты ею озадачил, и ты вынужден будешь сам ему о своей просьбе напоминать
каждый раз! И этот человек, если ты не будешь иметь возможности напоминать
ему о своей просьбе, в конце концов - подумает о ней, подумает, да и чаще
всего отвергнет, избавится от твоей просьбы, возьмет и забудет ее! Но
попроси о том же самом через кого-то из близких ему людей, и ты можешь
считать, что сопроводил человека не только своей просьбой, но и
стимулятором таковой! И чем ближе, роднее тот, через кого ты передал свою
просьбу человеку, тем надежнее исход выполнения, осуществления ее, в
особенности, если тот близкий человек действительно любим.
Вот почему многие дела воплощались, даже исторические дела, через
мужа или жену, путем воздействия жены на мужа и наоборот.
А если же не через кого воздействовать, то можно избрать для этого
любой предмет или какое-либо место, что очень близки и дороги человеку, к
которому ты обращаешся со своей просьбой. Я сказал бы даже, что через
предметы или какие-то места воздействовать можно гораздо сильнее, нежели
через близкого человека, ибо люди всегда в существе своем многословны или
многовыразительны, в любом случае они передвигаются лично, а предметы
статичны или же передвигаются с помощью своего хозяина, который их
обожает, или же хозяин передвигается мимо их неподвижности, а значит и
ваша просьба там, на своем месте, и каждый раз готова о себе напомнить!
Предметы немногословны и потому сохраняют определенное более или менее
настроение, а за многословностью или многовыразительностью людской легко
или гораздо легче не замечать просьбы! Но правильно обыграть предмет или
место - это особый дар, не каждому данный, и потому широкому кругу
повседневности легче воздействовать через людей.
Но через предметы или места - все-таки это здорово! Например: увязать
свою просьбу с любимой ложкой того человека, к которому просьба твоя
обращена, или, скажем, с кроватью, на которой он спит, с понравившейся ему
песенкой, мелодией... Вот почему я так редко, в последнее время моего
пребывания в земном теле, приглашал кого-либо к себе домой в гости:
понаследят везде, поперепачкают все словесами своими, а потом днями,
неделями, а то и годами будешь помнить Бог знает какую однажды высказанную
кем-то чепуху! Бывало, я даже выбрасывал подобные надоедливые вещи! И еще:
если есть такая возможность, то неплохо бы и менять время от времени место
жительства! И вот еще что я понял: ни в коем случае нельзя водить никого
на свете в святые для тебя места, даже упоминать о них не надо! В таких
местах ты черпаешь энергию созерцания и своего мышления, ведь если
наследят и перепачкают все и там, то вообще негде будет укрыться иной раз
и получить свежее подкрепление сил, осуществить передышку или принять
очистительное покровительство!
На предметы у меня не было времени, да и все они являлись в
существенном смысле недосягаемы для меня, предметы земли.
Итак, я внедрился в один из Викиных снов! Но сделать это было
невероятно трудно!
Вика была неимоверно и основательно к этому времени набожна!
На ночь она читала страшные молитвы, которые огнем обступали всю ее
квартиру, и даже к утру, когда огонь угасал, я все равно не мог, как ни
старался, пробраться к астральному телу девушки, потому что вся квартира
хоть и не была объята мощным пламенем молитвенности, но продолжала
являться передо мною непроницаемой, и все это из-за крестных знамений,
наложенных еще с вечера на стены, окна, пол и потолок, на все двери
квартиры. Вика исполняла свои божественные манипуляции исправно!
Я все мог видеть сквозь эти стены, пол и потолок, окна и двери, но
пройти, просочиться сквозь них мне не удавалось: каждый раз неведомая
преграда Викиной веры останавливала ход моего астрального воображения!
Но все-таки среди всяческого рода божественных построений улучил я
момент.
Мне посчастливилось, это было так: Вика прилегла на диване посмотреть
телевизор и незаметно уснула без крестов и молитв. Тут-то я к ней и
пробрался!
Вначале я обернулся перед ней ее мамой, живущей в деревне, и позвал
девушку прогуляться в астральный лес.
На поляне мы остановились. Вика подошла к своей маме, и обняла ее, и
поцеловала в щеку, и крепко прижалась к груди.
"Пора!" - подумал я и поспешил обернуться в свое, земное обличие!
Вика ничего не соображала, она приняла эту метаморфозу как должное и
тут же принялась со мною целоваться.
- Сереженька, - говорила она. - Я люблю тебя, миленький!
Мне тоже, по старой памяти, захотелось предаться страсти, и я познал
Вику, и мы наслаждались в томительно-нежных переливах воображения.
Потом я увидел, как Юра едет в автобусе домой, ему оставалось две
остановки и потом еще минут пять хотьбы, значит, мое время пребывания в
Викином сне ограничивалось уже десятью минутами.
- Хватит! - резко, неожиданно для девушки отрубил я и отклонил
таявшую Вику от себя, крепко держа ее за плечи.
- Ну, Сережа! - упрямо капризничала она.
- Слушай внимательно! - предупреждающе и довольно сурово сказал я и
встряхнул девушку за плечи. Она встрепенулась, опьяненная страстью, но
насторожилась.
- Это - не сон! - как можно внушительнее определил я для Вики. - Все,
что я буду говорить, запомни и слово в слово передай Юре! Ясно?
- Ясно... - пристально присматриваясь ко мне и словно что-то
вспоминая, покорилась она...
Вика рыдала, сидя на диване. Юра суетился возле нее: успокаивал,
подносил воду в стакане, становился перед девушкой на колени и целовал
мокрые от слез щеки.
- Я умоляю тебя, расскажи все по порядку, Викочка, я знаю, я
чувствую, что это серьезно. Ну перестань, родненькая, не плачь! Мы должны
ему помочь! Что он еще, сосредоточься, пожалуйста, что он еще сказал? -
уговаривал девушку Юра.
Наконец, мне это надоело, и я выдернул из Викиной головы, будто
серебристый волосок, мысль о жалости ко мне, и Вика тут же успокоилась,
словно актриса, выходя из роли и переходя на разговор с режиссером о
генеральной линии спектакля.
- Он сказал, - проговорила она рассудительно улыбнувшись, - чтобы ты,
Юра, не пугался встречи с какой-нибудь неожиданностью в твоей жизни или
таинственностью и не бежал бы рассказывать об этом всем, кому ни попадя, а
так же не вздумал идти на прием к психиатру при обнаружении необычного!
Словом, передал тебе Сережа, что бы ни происходило - это будет дело его
рук. И еще... - Вика призадумалась. - И еще он сказал: "Это все необходимо
для моего спасения, Астрал - действительно существует!" - это буквально
его слова!
- Повтори еще раз, - попросил Юра.
- "Это все необходимо для моего спасения, Астрал - действительно
существует!" - повторила девушка.
Чтобы ситуация не показалась странной при воспоминании о ней, по
крайней мере для Вики, за Юру я теперь был спокоен, я вернул серебристый
волосок мысли о жалости ко мне обратно в искрящуюся голову девушки, и Вика
снова, будто опомнившись, разрыдалась...
ПОСЕЩЕНИЕ
Сабинушка, зябко поджав ножки, спала в соседней комнате на
раскладушке. Наташа, медленно, на цыпочках мыла посуду на кухне...
Теперь у меня дома многое существенно изменилось: моя мама уступила
свою комнату, а сама перебралась в мою спальню. В ту же, мамину, комнату
перенесли и меня, точнее - мое земное тело, и уложили его на диван, и
отгородили легкой разноцветно ширмой. Так и вышло - из одной маминой - две
комнатки. В первой едва помещался диван с моим земным телом, в другой
комнате среди остальной меблировки настороженно проживала моя таинственная
семья: уже двухлетняя дочурка и Наташа, жена...
Вначале я приблизился как можно ближе к физическому плану, так
притиснулся к его плотным красочным формам, что меня увидеть конечно
нельзя было бы, но если бы кто-то, например, Наташа, вошел бы сейчас в
комнату, он наверняка бы ощутил теплоту моего зависшего воображения здесь,
посредине комнаты, возле Сабины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54