Он не мог пойти с нами... А я просто пошел погулять. Сам. Один. Я же недалеко...
Петр отчетливо слышал, как в голове Шауля - или Саула, Савла, по-современному, - живут, сосуществуя, не смешиваясь, несколько пластов. Пласт явный - проговариваемый, пустой, заболтанный. Пласт иной - скрыть истинное, тайное, но такое по-детски смешное; ну сбежал он от родственников, ну не сказал им о том, захотелось и впрямь пошляться по великому городу, может, даже и спереть чего подороже. Вот пряжку, например... И третий пласт - интерес, интерес жадный: кто он - незнакомец, богач, что хочет? И ведь ни малейшего страха - только желание знать.
Хороший мальчик, очень перспективный.
Только почему сын священника так бедно одет? Что, этот Закария экономит на сыне?..
Впрочем, это пустое любопытство.
– Помнишь слова из книги Шмот нашего Учителя Моше:
"Пройду мимо вас, и не будет между вами язвы губительной"? А ты прошел и что? Пряжка тебе моя понравилась, украсть решился... - Петр смухлевал, передернул истинный смысл слов Моисея, справедливо полагая, что мальчик, даже сын священника, не слишком силен в знании Торы. - Я подарю тебе ее, если ты пойдешь со мной.
– Куда? - Умен, пронырлив, а ведь испугался. Петр явственно почувствовал липкое. С этим чувством у него ассоциировался страх.
– Не бойся. Я не имею дела с мальчиками. Я люблю женщин. Я просто хочу говорить с тобой.
– О чем? - Липкое мгновенно ушло.
Поверил? Или почувствовал, что Петр говорит правду? Скорее второе...
– О жизни, мальчик. О твоей жизни. О жизни других людей, которые умеют видеть и слышать. Ты понимаешь, что это редкое свойство - умение видеть и слышать? Умеющий видеть - увидит многое, о чем не подозревают другие. Умеющий слышать - услышит... - И быстро, опять наотмашь, не давая расслабиться:- Скажи - что?
– Не знаю... - Парень явно задумался. Шел, уже не сопротивляясь, и Петр отпустил его руку. - Может быть, других людей? Может быть, ветер? Воду? Деревья? Траву? Я прав?
– Ты прав. Но мне кажется, что главное - слышать то, о чем люди не хотят говорить. Боятся, что их услышат.
– Но если они боятся, зачем их слышать?
– Чтобы знать, чего не надо бояться. И чтоб не боялись.
– Чужих? Врагов?
– Не бояться врагов - это очень просто, мальчик. Куда труднее - не бояться самого себя.
– Я не боюсь, - жестко сказал Саул.
– Я надеюсь, - ответил Петр.
И вдруг - как крепки мы задним умом, мы все, даже Мастера, великие из великих! - осенило: Закария и Элишева, Елисавета из Галили, то есть Галилеи! Совпадение? Мало ли людей с такими именами в Галилее? Но Закария - священник, а его жена - из рода Ааронова...
– У тебя есть братья?
– Есть. Один. Только он младше меня - Йешайагу. А еще - сестра...
Сестра Петра не интересовала.
– Сколько тебе лет? - перебил он Шауля.
– Четырнадцать исполнилось зимой. В прошлом году. Я прошел бармицву, я уже взрослый.
Петр замолчал, вспоминал намертво вдолбленное в него Биг-Брэйном. Если Иисусу сейчас - двенадцать, то два года разницы - это многовато. Но многовато -если опираться только на канонические тексты, а они - неточны, это уже ясно. По канону разница между мальчиками - едва полгода, год. Ну и что? И полгода или два года - не разница на дистанции в два тысячелетия, права Клэр. А мальчик-то, Саул, - перспективен, с ним можно работать, из него может получиться неплохой проводник.
– Почему же тебя назвали Шаулем?
Дурацкий, конечно, вопрос. Мальчик с недоумением смотрел на Петра:
– Я не знаю. Просто назвали...
Дурацкий вопрос - для Саула. Для Петра - вполне закономерный. Как отцу-священнику по имени Закария назвать первенца, если некто, известный в надмирных пространствах как Архангел Гавриил, явил себя Закарии во время службы в храме и возвестил тому о грядущем рождении в семье сына Иоанна, то есть Йоханана, который станет предтечей Мессии. Или - в позднейшей транскрипции Предтечей, с большой буквы.
Однако назвали Саулом.
Не явился Архангел, не объявил пророчества? Или евангелист Лука выдал желаемое за действительное?
Петр предпочел второе. Это объяснение в путанице имен куда надежнее коррелировалось с причиной броска...
– Знаешь, я буду звать тебя Йохананом, - мягко сказал Петр. вторгся в податливый мозг парня, закрепил там этот нехитрый трюк со сменой имен, сделал это для Саула естественным и, главное, легко принимаемым. - И отцу с матерью скажи: ты теперь Йоханан.
И все-таки парень сопротивлялся. Сильным он мог оказаться, понимал Петр, его паранормальность очевидна. А разве Петру нужно что-то иное? Психо-матрица готова только для Иисуса. Саул-Иоанн изменит себя сам - с помощью Петра, естественно.
– Как я им объясню? Они не поймут. Я для них - Шауль.
– Поймут. Придется понять. Скажешь: так решил Учитель. И если будут у них еще сыновья, пусть знают: Йоханан уже есть.
– Вряд ли еще будут. Родители немолоды...
Что ж, с возрастом Закарии и Елисавета Лука не напутал. А с именами... Значит, он, Петр, и вправду станет для Саула-Иоанна Учителем. Петр был абсолютно уверен: он нашел - неожиданно, случайно, странно, словно ниспослано свыше! - человека, который может быть предельно необходим проекту "Мессия". Другое дело: необходимо ли сие самому мальчику...
Впрочем, Петр - Мастер, для него главное - Цель, а все остальное -вспомогательные средства. В том числе и люди.
Хотя парня жаль, жаль...
И все же, несмотря на лишние высокие чувства, первый урок/ следовало закрепить. Да и проверить - закрепленное...
Петр остановился, хотя в плывущей толпе это было и нелегко, положил руки на голову парня. Помыслил:
– Ты запомнил - как тебя зовут?
И услышал в ответ еле различимое, далекое-далекое, тоже по-мысленное:
– Запомнил, Учитель. Йохананом...
А между тем они пришли.
Пора познакомить Иоанна - именно так, забыли Саула! - со спутниками. Да и, кстати, следует сообщить в Службу о нежданной вариации Пути.
Они свернули в узкий отросток, убегающий круто вверх от шумной торговой улицы, и остановились перед двухэтажным грязно-белым каменным домом, выглядящим весьма богато для Нижнего города, как, впрочем, и должно быть в районе богатой улицы и практически на границе с действительно парадным районом - Верхним городом. Как, добавим, и должно соответствовать социальному уровню того, кем Петр существовал в Иерусалиме.
– Входи. - Петр толкнул дверь перед Иоанном.
– Вы здесь живете?
– Когда я в Иершалаиме, то здесь. Заходи. Я познакомлю тебя с моими друзьями. Они тоже станут тебя учить.
– Чему? - Петр чувствовал робость, вдруг возникшую в Иоанне. Если страх у него ассоциировался с липкостью, то чувство робости вызывало вкус лимонной кислоты. Это очень индивидуальные ощущения, присущие только Петру. У каждого Мастера они были свои.
В большой комнате за круглым низким столом возлежали на кушетках двое. Первый - молодой еврей в голубом хитоне без пояса, босой, короткобородый, лицо холеное, жесткое, с маленькими черными глазами. Второй - пожилой, толстый, длиннобородый, явно мерзнущий в каменном зале, поэтому кутающийся в шерстяной плащ, гиматий, не снявший с ног высокие закрытые сандалии. Это были помощники Петра, пришедшие в бросок вместе с ним:
Жан-Пьер Мерсье, Старший Техник Службы, и Кевин Бакстер, тоже Техник, но еще психолог и историк. Они тянули легкое галилейское вино из серебряных кубков и о чем-то лихо беседовали друг с другом.
– Знакомься, - сказал Петр Иоанну, нерешительно остановившемуся на пороге. - Доктор Давид бен Матари... - толстый улыбнулся Иоанну, - и доктор Асаф бен Кайаффа, - молодой чуть кивнул, глядя на гостя поверх кубка.
– Кого ты привел к нам, Петр? - надменно Спросил доктор Асаф. - Надеюсь, он достоин знакомства с нами...
– Несомненно, - ответил Петр, улыбаясь. - Он - хороший мальчик и будет нам полезен. Его зовут Йоханан. Он из Галили, сын Закарии и Элишевы. Он способен учиться, у него хорошее поле. Мы станем учить его, пока сможем, пока хватит времени. А когда придет пора покинуть Иершалаим, мы покажем ему, куда надо идти и куда должен привести его Путь, назначенный нами, и назовем его Предтечей...
Молодой, Асаф или Жан-Пьер, резко поднялся, подошел к Иоанну, взял того двумя пальцами за подбородок, пристально всмотрелся в глаза.
Иоанн терпеливо ждал.
– Ты уверен? - спросил Асаф у Петра.
– Я редко ошибаюсь.
– Матрица у нас одна.
– Вторая не понадобится.
Асаф отпустил Иоанна, быстро пошел по залу - от стены к стене, как привык у себя в лаборатории.
Давид-Кевин, продолжая возлежать на кушетке, лениво сказал:
– Пусть мальчик подождет в другой комнате. - И к Иоанну: - Не обижайся, друг. Все будет хорошо, Петр никогда никого не обманывал.
Иоанн взглянул на Петра. Тот кивнул:
– Я позову...
Иоанн вышел, и Давид-Кевин, отхлебнув кислого галилейско-го, столь же лениво спросил:
– Сколько тебе понадобится времени, чтобы сделать из него Крестителя?
– Говори: Предтечу, Нет пока такого слова - Креститель, время не пришло... А сроку?.. Неделя, - сказал Петр. - Или две. Или месяц. Я не знаю пока.
– Это сейчас, - усмехнулся Давид-Кевин. - а через двадцать лет?
– Вряд ли больше. Я заложу в него спящую программу. А в следующий бросок -разбужу. Он - не Мессия, он - только проводник, паранорм одной функции.
– А с чего ты взял, что этот малый - тот самый Иоанн? Закария, Елисавета сколько таких пар в Галилее? Две, пять, десять?.. Сейчас ты заложишь в него монопрограмму на проповедь Крещения или Очищения, так и вправду точнее, на проповедь явления Мессии, а где-то рядом растет настоящий Иоанн, который к этой проповеди придет сам. Что будем делать тогда?
– Ты паникер, Давид. Будет только один Иоанн Креститель. Второй Галилее не явится. Я так решил, и это моя проблема. Оставь ее мне.
Асаф прекратил пустое хождение по залу, затормозил перед Петром - только за подбородок его не взял, как Иоанна.
– У нас есть Цель, - яростно проговорил. - Мы не можем отвлекаться. Ты не имеешь права!..
И тут Петр закаменел лицом. Сказал жестко:
– Вы не можете отвлекаться - вы и не станете. А я имею право на все. Ты забыл, Асаф, кто я...
И Асаф будто сдулся, как воздушный шарик, будто даже ростом стал меньше.
Сказал виновато:
– Извини, Мастер. Не держи на меня зла.
– И в самом деле, - засмеялся Давид, - это ж его операция, ты чего, Жан-Пьер?.. Кончайте спорить, зовите парня, нальем ему вина и начнем разговоры. Неделя, две, месяц - Мастер определяет... Да, кстати, Петр, ему бы надо рубашку постирать: совсем заплесневела...
– Мы ему сегодня новую купим. - засмеялся Петр.
ОТСТУПЛЕНИЕ
Из бесед Мастера-3 Петра Анохина (далее - М.) с экспертом-историком Службы Соответствия Клэр Роджерс (далее - Э.)
М. У меня времени - кот наплакал, а вопросов к вам - миллион.
Э. Попробуйте успеть.
М. Я уже помню наизусть весь Новый Завет, сейчас работаю с Ветхим...
Э. По логике, надо было наоборот. Начинают сначала.
М. Да знаю я! Торопился. Исправлять затруднительно, сами понимаете... Я читал стенограмму совещания Большого Совета плюс - знание всех канонических евангелий плюс добротное, в свое время, изучение истории...
Э. И ваш миллион вопросов - о хронологических нестыковках, так?
М. Угадали. У вас есть ответы?
Э. Точных - нет ни у кого. Существуют варианты. Среди них есть для меня предпочтительные.
М. Предпочтительные - по каким принципам?
Э. Предпочтительные - по исторической логике. Я же не только историк, я же еще и психолог... Не тратьте время зря, задавайте свои вопросы. Начнем с первой сотни, если ваш миллион - не фигура речи. Первый - дата рождения Христа, угадала?
М. Естественно. Когда же он все-таки родился?
Э. Точно скажу одно: не в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое декабря нулевого года по христианскому летосчислению.
М. Это-то я понял, это даже Церковь давно признает. Но когда: в четвертом году до, извините, Рождества Христова? В пятом? В седьмом? И как быть с ежегодно празднуемой датой Рождества?
Э. Начнем с жизни и смерти Ирода Великого, поскольку евангелистские тексты однозначно утверждают, что Мессия родился в период его правления. Он и впрямь был великим правителем - со знаком "минус" или со знаком "плюс", это на абсолютную величину не влияет. Иудейскую провинцию Римской империи при Ироде можно назвать процветающей. Расцвет - по сравнению с предшествующими периодами - строительства, торговли; великолепные отношения с Римом; спокойствие внутри страны, правда, выстроенное на хорошо отлаженной системе тотального сыска и немедленных наказаний за неповиновение, очень часто - массовых наказаний. Да, он был диктатор, тиран, деспот, самодур, параноик, везде и всюду видевший заговоры, даже в собственной семье. Он повелел казнить истинно любимую им жену Мариамну - абсолютно параноидальный поступок, который, по свидетельству историков, еще более повлиял на психику Ирода. Позже он казнил своих сыновей Александра и Аристобула, это восьмой год до Р.Х., извините за аббревиатуру...
М. Я слушаю, слушаю...
Э. Незадолго до смерти, а именно - в пятом году, у Ирода возникают подозрения в отношении третьего сына - Антипатра. Кстати, вот слова императора Августа, с которым у Ирода при жизни сложились прекрасные отношения, но сказанные после смерти царя: "Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном"... Годом раньше наместником Рима в Сирийской провинции, куда входила Иудея, стал Публий Квинтилий Вар...
М. В Евангелии от Луки - Квириний...
Э. Либо ошибка евангелиста, либо результат последующих правок. Ну и похожесть имен: Квинтилий - Квириний... Так вот, Квинтилий судил Антипатра по просьбе Ирода, Антипатр не смог доказать свою невиновность, был заточен в темницу и за несколько дней до смерти отца предан казни. Еще раз извините за архаичность терминологии: это влияние стиля Иосифа Флавия... Кстати, вы его не успели прочесть? Я имею в виду "Иудейские древности"?
М. Когда?
Э. Найдите время, это необходимо. Я подготовлю вам максимально краткий список книг, который вы просто обязаны усвоить. Вы же - Мастер, у вас - свои методы во всем. в том числе - в чтении... Но - дальше. Ироду было уже за семьдесят, он был тяжело болен. В начале марта четвертого года он умер. Когда же он успел отдать приказ об "избиении младенцев" в Вифлееме?.. Напрягите память, выдайте соответствующую цитату из Матфея.
М. И напрягать не надо... "тогда Ирод, увидев себяосмеянным волхвами, весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени. которое выведал от волхвов".
Э. Спасибо. Потрясена, как всегда... Полагаю, приказ "об избиении" был отдан в дни максимального психического надлома - практически доказанное предательство третьего сына, обострившаяся смертельная болезнь... Я думала об этом с точки зрения психологии. Здесь возможны частые моменты эпилептиформного выпадения сознания -не только неуправляемые реакции... Но - вопрос: зачем уничтожать всех младенцев "от двух лет и ниже", если Мессия родился только что? Например, в декабре пятого года... Не проще ли уничтожить только новорожденных? Куда меньше шуму! Рим боялся всех Израильских земель вообще и Иудеи, в частности. Рим считал провинцию котлом страстей и внимательно следил за поступками Ирода. Казнь жены, сыновей, несомненное раскаяние: он - по Флавию сам занялся воспитанием детей казненных Александра и Аристобула, пятерых мальчиков и двух девочек, он гордился внуками, вероятно, даже любил их... Но тиран есть тиран, даже физически угасающий. В стране продолжаются массовые казни - легитимные, по мнению Ирода, поскольку он казнил лишь тех, кто выступал против власти Рима: оттуда внимательно следили за ситуацией в Иудее, лишние немотивированные массовые смерти Риму не были нужны. А тут - младенцы. Вифлеем - городок крохотный, амфитеатром расположенный на горе, одноэтажный, точнее полупещерный. Сколько могло быть в нем жителей тогда? Две тысячи? Три? Вряд ли больше. Сколько новорожденных? Едва ли два десятка. Никто бы из римлян и не узнал... Но слово сказано: "от двух лет и ниже". Это уже под сотню детей. Тоже, конечно, можно скрыть. Вот вам первый аргумент в пользу того, что младенец Иисус родился не позже декабря седьмого года... Следующий аргумент - перепись населения...
ДЕЙСТВИЕ - 1. ЭПИЗОД - 2
ИУДЕЯ, ИЕРУСАЛИМ, 6 год от Р.Х., месяц Нисан
– Ну, где же вы были, не отставайте, идите скорее! Иосиф нервничал, махал руками, стараясь не потерять в толпе бело-голубой платок своей жены. Марию жестко влекло бесконечным людским потоком через северные ворота в гигантской стене Иершалаима. Она испуганно прижимала к себе дочек, сбивая им шаг, но опасения, что девочки потеряются, были сильнее здравого смысла просто спешить за мужем - ходили слухи о том, что в городе пропадают дети. То ли их крадут, то ли еще что-то - страшнее, непонятнее...
Вот уже который год семья Иосифа, как и многие другие семьи Назарета, в полном -и куда как немалом! - составе приходила на Песах в Великий город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63