– Да иди же, смешная...
И тут же обратился ко все еще стонущему Андрею:
– Где больно, Андрей?
Петр облегченно вздохнул - все, еще одно маленькое чудо, и хватит на сегодня. И так денек выдался напряженный.
Спустя десять минут, а именно столько потребовалось на приведение Андрея в порядок, Иешуа с учениками уже бодро шагал в сторону дома Лазаря. Петру не давал покоя вопрос - что все-таки заставило Иешуа зайти в Вифанию?
Сняв все мысленные блоки, он обратился напрямую к Машиаху:
"Ты ведь знал о смерти Лазаря? Мы неспроста сюда пришли?" Чуть помедлив с ответом, не оглядываясь, Иешуа ответил:
"Да. Знал. Он позвал меня".
"Позвал? Как?"
"Во сне. Он мой старый друг, я чувствую его очень хорошо. Ты ведь знаешь о связи матери и ребенка? Когда ребенку больно - мать это чувствует".
"Да, конечно".
"Вот и между старыми друзьями тоже есть нечто подобное..." Петр не мог сопоставить услышанное с личным опытом - работа Мастера не располагает к приобретению друзей. Приятели - да. Надежные партнеры -обязательно. Но друзья...
"Тогда к чему этот спектакль, Иешуа?"
"...Мы зайдем познакомиться с другом..."
"Спектакль?.. Это что-то римское, да?.. Решил поберечь учеников - они и так уже чудес насмотрелись".
"Да уж? Поберег. Не ты ли их лишил способности удивляться?"
"Для их же блага, Кифа. И ты это понимаешь".
Петр понимал.
Вечером того же дня многочисленные съестные запасы, накопившиеся в доме Лазаря, были существенно сокращены. Еще недавно скорбевшие люди вовсю веселились по странному поводу - сформулировать его никто толком не мог. Воскрешение? Да, наверное, но звучит слишком напыщенно. Выздоровление? Но умершие не выздоравливают. Впрочем, какая разница - Лазарь жив, весел, как всегда, остро шутит, и ладно. Что еще надо? А о путях его возвращения на грешную землю никто не задумывался - Иешуа позаботился, чтобы гости не относились к вновь обретенному Лазарю как к воскресшему из мертвых. Все были просто рады его видеть. Такого напряжения, как в Кане, после чуда с вином - не было.
Мария долго не могла подобрать слов благодарности и, так их и не подобрав, просто подошла к Иешуа, лежащему за столом, села у его ног, поставив рядом кувшин с дорогущим, сногсшибательно пахнущим миром.
Петр подумал: это не должно уйти от внимания публики, это важный исторический момент. И в тот же миг все жующие, пьющие и разговаривающие люди затихли и повернули головы в сторону Иешуа.
Мастер поймал укоряющий взгляд Машиаха: зачем, Кифа?
Мария молча смочила в масле кусок ткани и начала обтирать им ноги Иешуа. По комнате распространилось благоухание.
Она делала это медленно, размеренно, по нескольку раз окуная платок в сосуд, не жалея драгоценного масла. Затем распустила волосы - высвободила их из тугого пучка, они распались по спине тяжелой черной волной. Собрав их в подобие кисти, Мария стала вытирать ими ноги Иешуа.
Публика безмолвствовала.
Это было сильнее всяких слов благодарности.
Постепенно праздник вернулся в прежнее русло, люди заговорили, кто-то запел, зазвенела посуда.
Простак Иуда, сокрушенно покачав головой, с сожалением произнес:
– Такое дорогое миро... Лучше бы было его продать. Даже сквозь шум Иешуа услышал это и метнул на Иуду сердитый взгляд. Иуда понял, что сказал глупость, и решил реабилитироваться:
– Ну... продать, а деньги бедным раздать.
Но это не удовлетворило Иешуа. Он подошел и сказал зилоту:
– Иуда, у тебя есть деньги? Сейчас, с собой?
– Да, есть немного. А что, Равви?
– Так вот, пойди и раздай их бедным, если хочешь. А миро это принадлежит Марии, и она применила его сейчас по назначению.
Иуда сидел подавленным - идти искать в темноте бедняков и раздавать им свои скромные сбережения ему не улыбалось. Петр похлопал его по плечу:
– Машиах пошутил, успокойся. - Оглянулся вокруг, спросил: - А где Йоханан? Ты его не видел?
– Там. - Иуда махнул рукой в сторону выхода. - Лучшую девицу себе отхватил и ушел с ней. Шустрый парень.
Девицу? Аскет Иоанн? Интересно... Петр не поленился, встал, вышел из дома в жаркие сумерки. В свете луны он увидел, что под далекой смоковницей сидит Иоанн и что-то рассказывает, возбужденно жестикулируя, а рядом с ним, на почтительном, впрочем, расстоянии, - Марфа. Обхватила руками колени, слушает завороженно.
Мальчик с девочкой дружил, мальчик дружбой дорожил. Детский стишок из любимого Петром двадцатого века.
ДЕЙСТВИЕ-3. ЭПИЗОД - 3
ГАЛИЛЕЯ, гора ФАВОР, 25 год от Р.Х., месяц Сиван
Вот уже два месяца сидим д этом Богом забытом Назарете, думал Мастер, и до сих пор ничего не произошло. И не происходит. Буквально: Богом забытый городишко! Бог куда-то надолго отвлекся и не вспоминает о своем избраннике, о Мессии, да и сам Иешуа будто забыл о своем высоком предназначении - забросил любимые народом чудеса, никого не лечит, не оживляет, вовсю продолжает плотничать, и делает это с видимым удовольствием. Руки помнят... Ученики недоумевают: неужели все, финита? Походили, пошумели, человека даже воскресили и - конец? Всякий раз, как кто-то пытался завести с Иешуа разговор о продолжении, скажем, высоко, мессианской деятельности, тот тактично или бестактно, в зависимости от настроения, сворачивал на другую тему, давая понять, что об этом он беседовать не желает...
Мать Мария, в отличие от активных учеников, была очень рада тому, что сын наконец надолго возвратился домой, да не один, ас друзьями: в натуральном хозяйстве лишних рук не бывает. И все руки задействованы, все друзья с пользой существуют, зря хлеб не едят.
А может, не стоит зря дергаться, может, оно и к добру - незапланированный отпуск получается. Конец весны выдался сухим, жарким, но не душным - благодать, одним словом. Вот только в Службе скорее всего публика с ума скатывается: столько времени ничего не происходит, и это сейчас, когда операция находится в самой активной фазе! В связи с предполагаемым "скатыванием с ума" Петр отлучки в Службу прекратил, лишних вопросов бежал, затаился, закуклился. Иными словами - расслабился.
Дни его состояли из праздного безделья, необременительных работ по дому, да изредка Иуда с Яаковом приставали к нему, чтоб обучал их приемам рукопашного боя. Такие занятия были полезны для всех. И для Петра в том числе. Какая-никакая, а тренировка. На полянке с мягкой травой он с удовольствием преподавал будущим апостолам азы самбо, карате, таэквондо, ушу и прочих иных рукопашных наук, коим в Службе уделялась масса внимания. Воодушевленные новыми знаниями, ученики тут же старались применить их на молчаливом богатыре Иоанне, но тот лениво и походя блокировал их пока еще неумелые выпады какими-то странными грубоватыми, но очень действенными приемами, которым научился в своей Кумранской обители.
Такая размеренная, неспешная жизнь могла продолжаться еще неизвестно сколько, не скажи Иешуа одним прекрасным, как всегда, утром следующие заветные слова:
– Через три дня будет большое... большая...
Тусовка - мысленно, наугад подсказал Петр, переживавший в тот момент очередной приступ ностальгии по любимым девяностым годам двадцатого века.
– Да, что-то вроде того, - на удивление спокойно, понимающе отреагировал Иешуа. - Большое количество народа соберется на склоне Фавора. И нам надо там быть.
– Как скажешь, Машиах. - Петр внутренне порадовался, что однообразное ничегонеделание, похоже, кончается.
– А с чего это они вдруг все на Фавор придут? - спросил тяжело дышащий после очередной интенсивной "тренировки" Иуда.
– Я их позвал, - просто ответил Машиах. Куда проще: позвал и - точка. А они, значит, услышали... Следующие два дня никто не вспоминал о грядущем событии, а утром третьего встали пораньше да и направились к Фавору. На месте были к полудню. И впрямь: уж позвал так позвал!
Именно с такой мыслью Петр оглядывал тесно разместившуюся на склоне толпу - тысяч пять, не меньше!
– Даже больше. - Иешуа тоже смотрел снизу вверх на собравшийся народ и, как обычно, незаметно читал мысли Петра. - Их здесь пять тысяч двадцать два человека.
Следовало бы в очередной раз удивиться умению Иешуа не навскидку, как легко делал Петр, а абсолютно точно определять количество людей в толпе (читай дальше: овец в стаде, лодок на промысле, рыбы в косяке, звезд на небе и так далее...), но такие мелочи уже не волновали, тем более что занимало иное:
– Но как ты сумел, Иешуа, докричаться до каждого?.. Воображение Мастера Службы Времени не подсказало никакого метода, - кроме, разумеется, технических! - с помощью которого можно было бы собрать в одном месте такое количество людей. Не по радио же он им объявил об этом? До радио, до Маркони с Поповым, еще надо дожить, а возможности телепатии, как это знали современники Петра, пока не предполагали такого мощного влияния...
– Просто все они хотят верить, а значит, могут слышать, - туманно объяснил Иешуа. Он явно торопился. Махнул рукой ученикам: - Пойдемте, братья...
Им предстояло подняться по не очень-то и пологому травянистому склону к плоскому камню метрах в восьмистах выше, который мог служить отличной трибуной. Они шли напрямик, не обходя собравшихся стороной, шли насквозь - через людскую массу, мимо сидевших, лежавших, стоявших мужчин, женщин, стариков, детей, объединенных общим; все они были полны напряжением ожидания. Ожиданием очередного чуда, непреходящим ожиданием Машиаха, ожиданием его слов напутствия, совета или даже приказа, который были готовы выполнить беспрекословно, ибо приказ этот прозвучит из уст того, кому они верят. По-настоящему. Так как ему нужно, как он требует. Вот услышали же и пришли!
Вопрос: что услышали?
Впрочем, Петр не любил бессмысленных вопросов. Бессмысленных в конкретном случае значило - не имевших логического, то есть материалистического ответа. А нематериалистический Петру не требовался. Он его уже знал: услышали...
А тысячами услышанный Машиах поднимался наверх, в гору, как обычный человек, даже не альпинист, а за ним шли его ученики, которые, в отличие от Петра, не искали никаких ответов, особенно материалистических, они такого слова не знали, они просто безоглядно верили в Иешуа. Принцип веры несложен: Учитель всегда прав.
И лишь один из них, то есть Петр, естественно, знал о нем куда больше остальных и не мог не думать постоянно: опасная же игрушка у тебя в руках, точнее - в голове, Иешуа, ох какая опасная!
С ее помощью ты родил самое страшное оружие - веру. Человеческая вера может творить революции, перевороты, войны. Неправедное обращать в святое. Черное - в белое. Может и будет! И сие, к несчастью, совсем не зависит от того, кто принес веру. Будь она в Бога, в дьявола, в коммунизм, в национальную идею, в атомную бомбу или в синдром приобретенного иммунодефицита, так и не побежденного во время Петра. Все, дающие веру, сами искренни в том, что она, ими взлелеянная, принесет только добро и пользу. Вот ты, Машиах из Галилеи, сейчас впервые выступишь перед своим новым войском, - перед первыми завербованными, а сколько их будет впереди! - дашь им понять, что ты хороший командир и никогда не позволишь себе или кому-то еще отдавать бессмысленных приказов. И это правда. Но правда и то, что их не столь уж дальние потомки, дети их детей и внуки их внуков, станут уничтожать друг друга во имя тебя. Бесконечные и лишенные хоть как-нибудь объяснимого смысла войны разгорятся только потому, что одни будут думать, будто верят в тебя правильнее других. Даже понятие возникнет - "религиозные войны"... Ты показал людям, что такое вера, но не успеешь научить ею пользоваться. А если бы и успел?.. Ничего бы это не дало! Потому что вера - оружие, помощнее иного самого смертоносного. Дайте ребенку пистолет и скажите: только не нажимай на этот крючок. Что он сразу же сделает? То-то и оно... Но ты еще ничего не ведаешь, ведь нынче - только начало. Первый камень, который заставит идти круги по воде, будет брошен сегодня. Пять тысяч и двадцать два человека - это уже сила. Быть бы осторожным с нею, да только это - благие намерения знающего будущее Петра и тем не менее исправно осуществляющего операцию "Мессия".
Кстати, об операции.
Позавчера, как только в Службе узнали о готовящемся на горе Фавор сборе народных масс, в эти места были заброшены Техники с аппаратурой, призванной копировать и множить органические объекты. Молекулярные синтезаторы органики полезные в хозяйстве устройства, давно и успешно применяемые во времени Петра. Руководство Службы справедливо рассудило, что именно сейчас должно произойти то, что впоследствии История назовет "кормлением пяти тысяч народа двумя рыбами и пятью хлебами". Петр возражать не стал, хотя уверенно подозревал, что сложная аппаратура не пригодится. Однако эти железяки приволокли-таки сюда, замаскировав под здоровенные каменные валуны и снабдив необходимым количеством расходных материалов для производства не только хлеба и рыбы, но и мяса и вина. Подстраховались, значит. Подумали: а вдруг народ шикануть захочет? Ну-ну. Генераторы-усилители пси-поля тоже были заброшены в свое время, еще в самом начале операции и зарыты неглубоко - чтобы, значит, быстро достать. И зачем, спрашивается? Иешуа и без них, никого не предупредив заранее, уйму народа собрал. Безо всякой техники.
Интересно, а не забыли ли оные Техники, где все это закопано? А то ведь конфуз выйти может - потом, когда операция закончится. Возьмут и не отыщут, где спрятали. А отыщут предки. И это будет поводом к нежданному слому. Потом будет. Может быть.
Опять это "потом всплыло. До "потом" еще неблизко, нам бы с "сейчас" разобраться.
Иешуа забрался на высокий камень, как на трибуну, и некоторое время молча смотрел на толпу, расползшуюся по склону. Толпа, в свой черед, тоже молча смотрела на него.
– Я рад, что вы пришли. - Иешуа сказал это и не тихо и не громко, как при обычной беседе.
В первых рядах еще могли поймать его голос, но вот остальные... Однако Иешуа продолжал говорить:
– Это хорошо, что вы услышали зов ваших сердец и не стали сопротивляться ему. Вам воздается. Вы станете, первыми, кто узнает о Царстве Божьем, первыми, кто, может быть, вступит в него!
Машиах по-прежнему говорил, не напрягая голос, не пытаясь кричать, но чем дольше это продолжалось, тем сильнее становилась уверенность Петра, что все доединого в толпе слышат Иешуа, как будто он - рядом. И слух тут ни при чем. Слова, произносимые Машиахом, звучали у каждого в мозгу - отчетливо и громко. Вот и еще раз подтвердилась бесполезность генераторов пси-поля. Матрица и здесь преуспела. Пора бы понять, что - кроме нее! - ничего больше не требуется...
– Вы можете спросить меня, - вещал Иешуа, - о каком царстве ты толкуешь? Я отвечу вам. Не о том, в котором вы привыкли жить, но о другом, которое только ждет вас. Оно существует здесь, на земле, и попасть в него совсем нетрудно, надо лишь верить. Всякий человек, рожденный женой человеческой, живет на нашей земле по древним, непоколебимым законам, казалось бы, свято соблюдаемым священниками и правителями. Но давайте усомнимся в их святости, потому что не надо быть пророком, чтобы понять: никто из власть имущих не соблюдает их, подминает их под себя, делает удобными, выкидывает из них одни слова и вставляет иные, калеча и убивая смысл того, что завещал Господь отцу нашему Моше. И жить по этим искалеченным законам становится все тяжелее. В Царстве Божьем все пойдет по-другому, так, как завещано, но мало родиться на свет, чтобы попасть туда, мало, говорю вам истинно! Надо еще родиться духовно, а это очень непросто. При рождении плоти переживает муки мать ваша, а при рождении духа придется мучиться самому. И многие не вынесут мук этих, откажутся от испытания и не познают никогда благ чудесных, что в Царстве Божьем для них уготованы!
Иешуа постепенно начинал говорить громче, но не для того, чтобы было лучше слышно; а потому, что сам заводился. Речь его становилась все эмоциональнее, все красочнее. Ни единой оговорки, ни одного сбоя - говорил как... Как по писаному? Но ведь это еще не написано нигде. Только будет. Вон Иоанн как слушает внимательно. Им и будет написано. Может статься...
Петр наблюдал за слушателями, фиксируя одновременно каждое слово, произнесенное Машиахом, - ничего пропускать нельзя! - а слушали все по-разному. Те, кто находился в ближайших к оратору рядах, внимали сосредоточенно, едва рты не открыв. Кто стоял или сидел подальше, не являли собой образцовых слушателей - вертели головами, переговаривались, занимались своими делами. Но тем не менее Петр был уверен - вот странность! - что каждое слово, произнесенное сейчас, четко звучит в их разуме и обязательно откладывается на особую полочку, чтобы никогда не забыться. Иначе и быть не может. Иешуа не стал бы всем этим заниматься, если бы не был уверен в результате.
Неожиданно один из стоящих рядом мужчин подался вперед и спросил Иешуа:
– Машиахкак же попасть туда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63