Большинство придерживаются мнения, что это просто этап развития – блудный сын восстал против семьи, и мятеж будет продолжаться только до тех пор, пока парень не поймет, что бедность не приносит удовольствия, как только он это поймет, он тут же вернется в семью. Конечно, если посмотреть на все оптимистичнее, то придется признать, что Лукас на самом деле занимается тем, чем хочет и должен заниматься.
– Спасать мир от злых Кабал-кланов.
– Он примерно твоего возраста, да? Возраст идеализма. Время протестовать и присоединяться ко всяким движениям. Записываться в миротворческие силы. Сражаться со злыми Кабал-кланами. Рисковать жизнью ради спасения тринадцатилетней незнакомки.
– М-м-м.
– Если Лукас Кортес предложил свою помощь, не отказывайся. Независимо от того, что говорят о нем представители мира Кабал-кланов, никто не отрицает честности его намерений. В ситуации с Саванной парень, по-моему, идеально подходит на роль помощника. Никто не знает больше о мире Кабал-кланов, и он может действовать в нем безнаказанно.
– Так, давай теперь о Кабал-кланах, – заговорила я. – Они кажутся… гораздо более важными, чем я думала. Чем думала моя мать.
На другом конце провода повисло молчание.
– У нас с твоей матерью были разные точки зрения на некоторые вопросы, связанные с Советом и его функциями, – наконец сказал Роберт.
– Она игнорировала Кабал-кланы.
– Она… – Роберт сделал паузу, словно подбирал слова, – она считала, что нам лучше направлять усилия на решение других проблем. Я хотел получше узнать Кабал-кланы, провести расследование, если только и для того, чтобы лучше их понять. Твоя мать со мной не соглашалась.
– Поэтому ты вышел из Совета.
– Я… считал, что больше не подхожу для этой работы. У меня другие интересы. Мы с твоей матерью старели, уставали и разочаровывались. Я думал, что следует передать эстафету более молодому поколению, тебе и Адаму. Она не была к этому готова.
«Может, потому что считала меня не готовой».
– Мне… мне нужно идти. Я могу тебе перезвонить? Если у меня еще появятся вопросы?
– Даже если они у тебя не появятся, я сам буду очень рад узнать от тебя что-то новое. И, я уверен, с тобой захочет поговорить Адам. Пока я его попридержу, но позвони ему, когда у тебя будет возможность.
* * *
Я нашла Кортеса в одиночестве сидящим за кухонным столом и читающим «Бостон Глоуб» недельной давности.
– А где Саванна? – спросила я. Он отложил газету в сторону.
– У себя в комнате, если включенная музыка является показателем. Ты говорила с Робертом?
Я кивнула:
– Он подтвердил все сказанное тобой. Прости. Я тебя достала своим недоверием.
– Я тебя прекрасно понимаю. Если бы я ожидал, что ты сразу же мне поверишь, то, не откладывая, сказал бы тебе всю правду. У тебя имелись все основания проявлять осторожность, как в отношении колдунов, так и любой личности, связанной с Кабал-кланами. Советую тебе и дальше быть не менее бдительной. Почти во всех случаях недоверие окажется оправдано.
Я стояла посередине кухни в состоянии какой-то неуверенности, и даже потерянности.
– Еще что-то? – спросил Кортес. Я покачала головой.
– Я просто чувствую… – я пожала плечами, – себя не в своей тарелке, как сказала бы мама.
Упомянув мать, я подумала о том, что Роберт сказал о ее нежелании дать мне большую роль в Совете. Она всегда поддерживала во мне чувство, что нет ничего такого, что оказалось бы мне не под силу, нет вызова, который у меня не хватило бы сил принять. Это была просто материнская поддержка?
У меня в сознании пронеслись слова Виктории: «Бог знает, я бы не доверила тебе и длиннохвостого попугая… девчонка, которая настолько некомпетентна, что превращает простое дело об опекунстве во всеобщую охоту на ведьм».
– Пейдж?
Я поняла, что Кортес наблюдает за мной.
– Станет еще хуже, да? – спросила я. – Это только начало.
– Ты отлично справляешься.
По-прежнему чувствуя себя неуютно, я поставила кружку в микроволновку. Я подогрела чай, причем глядела только на микроволновку, пока чай не согрелся.
Потом я снова повернулась к Кортесу, предварительно осветив лицо улыбкой:
– Я самая худшая в мире хозяйка, да? Предоставила гостя самому себе. Что тебе приготовить? Кофе? Или выпьешь лимонаду? Пива? Чего-то покрепче?
– Искушает, но думаю, сегодня вечером следует отказаться от всего, в чем градусов больше, чем в кофе. Я не хочу спать слишком крепко, когда на лужайке дежурит эта толпа. С другой стороны, ты заслужила несколько глотков чего-то, что поможет тебе успокоиться и заснуть.
– Если ты остаешься трезвым, чтобы нести вахту, то и я последую твоему примеру, – я потягивала чай маленькими глотками, потом скорчила гримасу и вылила его в раковину.
– Я сварю нам обоим кофе.
В кухню ворвалась Саванна, испугав нас обоих:
– Отлично, ты, наконец, слезла с телефона. Мы с Лукасом хотели с тобой поговорить.
– Нет, не хотели, – Лукас предупредительно посмотрел на Саванну. – Я сказал: завтра. А сегодня нам всем нужно отдохнуть.
– Завтра? Я не могу ждать до завтра! Они уже сейчас сводят меня с ума!
– Кто сводит тебя с ума? – спросила я.
– Они! – Саванна махнула рукой в сторону гостиной. Увидев, что я никак не отреагировала, она гневно уставилась на Кортеса: – Ну вот! Она отказывается! Я же говорила тебе!
– Она имеет в виду толпу на улице, – пояснил Кортес. – Пейдж ни от чего не отказывается, Саванна, мы просто их игнорируем, а это, как я тебе уже объяснял, – самый лучший способ действий в сложившихся обстоятельствах. Возможно, завтра…
– Они меня уже сейчас достали!
– Они что-то сделали? – спросила я, переводя взгляд с Саванны на Кортеса.
– Они там! Разве этого недостаточно? Мы должны что-то придумать.
– Например?
Кортес предупредительно посмотрел на Саванну, но она его проигнорировала.
– Знаешь ли, я предлагаю магию, – заявила она. – Я думала о граде.
– Граде? Ты серьезно, Саванна? Ты разве не понимаешь, сколько у меня уже проблем?
– Мы это уже обсуждали, – подал голос Кортес. – Я объяснял Саванне, что, несмотря на всю полезность магии, в некоторых случаях, таких как этот, например, она принесет гораздо больше вреда, чем пользы.
– А что не так с градом? – спросила Саванна. – Это обычное природное явление.
– Но не тогда, когда температура не опускалась ниже шестидесяти градусов целую неделю, – ответила я и повернулась к Кортесу: – Не беспокойся. Она не умеет вызывать град.
– Умею, – сказала Саванна. Кортес посмотрел на меня.
– Правда? Я слышал о таких заклинаниях, но никогда не видел применения на практике.
– Потому что это магия ведьм, – заметила Саванна. – Особая магия ведьм. У Пейдж есть на самом деле классные колдовские книги и…
– Мы не будем вызывать никакой град, – вставила я. – Или использовать какую-то другую магию, чтобы избавиться от этих людей. Они уйдут сами.
– Отказывается, – громко прошептала Саванна Кортесу.
– Пора спать, – объявила я. – Почти одиннадцать.
– И что? Похоже, я больше никогда не пойду в школу.
– Пойдешь, как только весь этот бардак закончится. А пока тебе следует поддерживать обычный распорядок дня. Тебе давно пора спать. Иди.
Она пошла в спальню, хотя и с недовольным видом.
ЗАБАВА ДЛЯ ПЬЯНОЙ КОМПАНИИ
Я достала из кухонного шкафа пакет с кофейными зернами.
– Предполагаю, ты не позволишь мне взглянуть на это заклинание для вызова бури с градом, – заметил Кортес.
– Буря – это преувеличение. Я могу вызвать горсть кусочков льда, причем не полностью замороженных. Скорее, талый снег. А вообще как там дела? – я кивнула на улицу.
– Давай решим, что если температура воздуха сегодня ночью опустится, то можно было бы все-таки попробовать то заклинание и вызвать град.
Я оправилась в гостиную, слегка раздвинула занавески и увидела огромную толпу, людей собралось даже больше, чем когда мы приехали. Хотя было одиннадцать вечера, кругом мигали карманные фонарики и горели крупные туристские фонари. Двор освещался достаточно, чтобы сыграть в футбол. Вдоль дороги стояли микроавтобусы телевизионщиков с опущенными стеклами, журналисты в ожидании сидели внутри, пили кофе, разговаривали, словно полицейские, наблюдающие за домом. И если представители средств массовой информации все-таки оставались на дороге, незнакомцы из обычных граждан заняли практически каждый квадратный дюйм моего двора. Незнакомцы сидели на принесенных с собой складных стульчиках, и пили лимонад. Незнакомцы принесли любительские видеокамеры и снимали все, что видели. Незнакомцы стояли кругами, сжимая Библии. Незнакомцы держали плакаты: «Здесь живет Сатана» и «Нельзя оставлять ведьму в живых».
Ко мне сзади подошел Кортес.
Все еще придерживая занавеску, я повернулась и посмотрела на него.
– Сегодня, когда мы сюда подъезжали, ты говорил, что нам стоит перебраться в гостиницу. Как ты думаешь… это… – я покачала головой и уныло улыбнулась. – У меня это не очень хорошо получается – спрашивать совета.
– Ты хочешь знать мое мнение? Следует ли нам отсюда уехать?
– Да. Спасибо.
– Не думаю. Тогда я беспокоился, как пробраться сквозь толпу. Прикидывал опасности и трудности, связанные с этим. Но мы пробрались сквозь них, и теперь я считаю, как уже говорил Саванне, что лучше всего оставаться здесь и просто их игнорировать. – Он нежно вытащил край занавески из моей руки и опустил на место. – Естественно, толпа всегда вызывает беспокойство. Однако присутствие средств массовой информации должно пресечь любое проявление насилия, а сам размер толпы делает маловероятным лидерство какого-то негодяя.
– Но я знаю, что имеет в виду Саванна, – я бросила взгляд на задернутую занавеску и содрогнулась. – Я чувствую себя… в осаде.
– Это так и есть. Но думай о ней как о спасительном буфере. Ни один Кабал-клан не станет действовать при такой толпе свидетелей. Сейчас ты здесь в большей безопасности, чем была бы в любом мотеле.
– Но если они не действуют при свидетелях… что тогда произошло в похоронном бюро? Свидетелей было предостаточно.
– Могу заверить тебя: придумавшего тот план ожидает суровое порицание. Кто-то действовал, не получив должного разрешения, и его за это накажут. Я уже сообщил об инциденте. Он будет рассматриваться межклановым судебным органом.
– Угу. И, как я догадываюсь, результат не предвещает ничего хорошего.
У него на губах промелькнула легкая улыбка:
– Не стану утомлять тебя подробными объяснениями, по да, ничего хорошего. Но теперь можно ожидать, что группа Габриэля Сандфорда будет действовать в соответствии с принятыми Кабал-кланами правилами поведения.
– У них есть правила… – я потрясла головой. – Давай я сварю кофе, пока и в самом деле не потребовалось выпить чего-то покрепче.
Я зашла в кухню, затем повернулась.
– А как насчет перекусить? Мне кажется, мы оба не съели гамбургеры сегодня днем.
– Если ты будешь, то и я присоединюсь, но из-за меня одного…
– Как насчет домашнего печенья? Любишь шоколадное?
Он кивнул. Я включила духовку, достала противень из-под плиты, затем коробку из холодильника. Я сняла крышку и продемонстрировала Кортесу тесто в крошечных шариках.
– Для быстрого приготовления домашнего печенья, – объяснила я ему.
– Отличная мысль.
– Это мамина идея, не моя. Матери ведь всегда знают кучу разных уловок, не правда ли?
– Приготовление пищи никогда не было моей сильной стороной. Мы один раз попробовали сделать дома печенье. Его даже собака не стала есть.
Я принялась перекладывать тесто на противень. Значит, он жил с матерью? Очевидно, так. Матерью и отцом? Колдуны оставляют сыновей жить у их матерей? Или они женятся? Мне хотелось спросить и сравнить нашу жизнь. Мне всегда было любопытно, как ее устраивают другие расы. Это подобно хитростям приготовления пищи, которым меня обучала мама. Другие расы ведь тоже должны обучаться тактике проживания в мире людей – и я смогла бы применить их тактику к Шабашу для облегчения нашей жизни, чтобы нам требовалось меньше скрываться. Я подумала о том, чтобы расспросить Кортеса, но это показалось мне скорее сованием носа не в свое дело.
Поставив печенье в духовку, я заполнила кофеварку, затем извинилась и отправилась в туалет. Когда я вернулась, Кортес уже разливал готовый кофе по чашкам.
– Черный? – спросил он у меня.
– Черный чай, а кофе со сливками, – ответила я, открывая холодильник. – Черный кофе кажется мне слишком крепким. Но ты как раз предпочитаешь такой, да?
– Полюбил во время учебы в колледже, – кивнул он. – Я провел слишком много ночей над учебниками по праву и быстро выяснил, что кофеин действует, если пьешь крепкий и черный кофе.
– Значит, ты, в самом деле, юрист. Признаю: когда ты сказал, что в самом начале неточно представился, я все же наделась, что хотя бы это правда.
– Не беспокойся. Я на самом деле в прошлом году сдал экзамен на право заниматься юридической практикой.
– Раньше других, да? Наверное, ты перескочил через какие-то классы в школе, – я включила в духовке свет и склонилась, чтобы проверить, как там печенье.
– Я прошел ускоренный курс, – сказал он. – Предполагаю, что и ты сделала то же самое.
Вставая, я улыбнулась ему.
– Сделал домашнее задание, э, юрист?
– У тебя диплом по программированию, полученный почти три года назад. И в Гарвардском университете, ни больше, ни меньше.
– На самом деле не так это серьезно, как звучит. Есть и другие заведения, гораздо лучше обучающие программированию, но я не хотела уезжать далеко от дома. Мама старела. И это меня беспокоило, – я рассмеялась. – Bay, я так привыкла это повторять, что почти убедила себя. По правде говоря, с мамой все было в порядке. Я просто не чувствовала себя готовой улететь из гнезда. Мамин бизнес шел успешно, но мы всегда жили скромно, поэтому она сумела отложить достаточно, чтобы я могла выбирать учебное заведение. Я получила небольшую стипендию, и мы решили, что учеба в Гарвардском университете имеет смысл. И конечно, в резюме он выглядит великолепно. – Я достала две небольшие тарелки из серванта. – А ты где учился? Нет, погоди, дай я сама догадаюсь.
Он вопросительно приподнял брови.
– Есть теория, – объяснила я. – Ну, на самом деле это скорее забава для пьяной компании. Но мне хотелось бы придать ей видимость научной респектабельности. Мы с друзьями разработали гипотезу: по тому, как человек произносит название своей альма-матер, можно определить, где он учился.
Кортес снова вопросительно приподнял брови.
– Я серьезно. Давай, к примеру, возьмем Гарвард. Независимо от того, где ты родился, через три года обучения в этом университете ты произносишь: Га-вад.
– Значит, до того как ты туда отправилась, ты произносила «р»?
– Нет, я же из Бостона, поэтому я всегда произносила Га-вад. Погоди, печенье почти готово, – я отключила таймер, хотя оставалось еще пять секунд, затем достала противень с пышущим жаром печеньем.
– Так, я хочу разобраться с теорией, – заявил Кортес. – Если кто-то родился в Бостоне и отправился в колледж куда-то в другое место, то перестанет произносить «Гарвард» как «Га-вад»?
– Конечно нет. Я же не утверждала, что это идеальная теория.
Кортес прислонился к кухонному столу, его губы слегка изогнулись.
– Ну, тогда хорошо. Проверь эту гипотезу. Где я учился?
– Съешь вначале печенюшку, пока они не затвердели.
Мы оба взяли по штучке. Откусив несколько кусочков, я запила их кофе.
– Хорошо, – заговорила я. – Я называю несколько учебных заведений. Ты повторяешь за мной каждое, но в предложении: я учился там-то. Начинаем. Йельский университет.
– Я учился в Йельском университете.
– Нет. Попробуй Станфордский.
Я перечислила все университеты с крупнейшими юридическими факультетами. Кортес их все повторил за мной.
– Проклятье, – воскликнула я. – Не срабатывает. Еще раз повтори: Колумбийский.
Он повторил.
– Да… нет. О, сдаюсь. Это звучало, похоже. Все-таки Колумбийский?
Он покачал головой и потянулся за следующим кусочком печенья.
– Могу ли я предположить, что у тебя страдает логика?
– Никогда… О, ладно. Как я и говорила, это не идеальная теория.
– Я имею в виду не теорию, а предположение, что я учился на одном из признанных лучшими юридических факультетов.
– Конечно, на одном из них. Ты явно достаточно умен, чтобы туда попасть, а твой отец мог себе позволить отправить тебя учиться куда угодно, следовательно, ты выбирал из самых лучших.
В дверном проеме появилась Саванна, одетая во фланелевую ночную рубашку с набивными лилиями. Кто-то из Шабаша подарил ей эту рубашку на Рождество, но до сегодняшнего дня она ее ни разу не надевала. С рукава все еще свисала бирка. Наверное, она вырыла ее в шкафу – вот что значит присутствие мужчины в доме.
– Не могу уснуть, – заявила она и уставилась на кухонный стол. – Я почувствовала запах печенья. Почему вы меня не позвали?
– Потому что предполагалось, что ты спишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Спасать мир от злых Кабал-кланов.
– Он примерно твоего возраста, да? Возраст идеализма. Время протестовать и присоединяться ко всяким движениям. Записываться в миротворческие силы. Сражаться со злыми Кабал-кланами. Рисковать жизнью ради спасения тринадцатилетней незнакомки.
– М-м-м.
– Если Лукас Кортес предложил свою помощь, не отказывайся. Независимо от того, что говорят о нем представители мира Кабал-кланов, никто не отрицает честности его намерений. В ситуации с Саванной парень, по-моему, идеально подходит на роль помощника. Никто не знает больше о мире Кабал-кланов, и он может действовать в нем безнаказанно.
– Так, давай теперь о Кабал-кланах, – заговорила я. – Они кажутся… гораздо более важными, чем я думала. Чем думала моя мать.
На другом конце провода повисло молчание.
– У нас с твоей матерью были разные точки зрения на некоторые вопросы, связанные с Советом и его функциями, – наконец сказал Роберт.
– Она игнорировала Кабал-кланы.
– Она… – Роберт сделал паузу, словно подбирал слова, – она считала, что нам лучше направлять усилия на решение других проблем. Я хотел получше узнать Кабал-кланы, провести расследование, если только и для того, чтобы лучше их понять. Твоя мать со мной не соглашалась.
– Поэтому ты вышел из Совета.
– Я… считал, что больше не подхожу для этой работы. У меня другие интересы. Мы с твоей матерью старели, уставали и разочаровывались. Я думал, что следует передать эстафету более молодому поколению, тебе и Адаму. Она не была к этому готова.
«Может, потому что считала меня не готовой».
– Мне… мне нужно идти. Я могу тебе перезвонить? Если у меня еще появятся вопросы?
– Даже если они у тебя не появятся, я сам буду очень рад узнать от тебя что-то новое. И, я уверен, с тобой захочет поговорить Адам. Пока я его попридержу, но позвони ему, когда у тебя будет возможность.
* * *
Я нашла Кортеса в одиночестве сидящим за кухонным столом и читающим «Бостон Глоуб» недельной давности.
– А где Саванна? – спросила я. Он отложил газету в сторону.
– У себя в комнате, если включенная музыка является показателем. Ты говорила с Робертом?
Я кивнула:
– Он подтвердил все сказанное тобой. Прости. Я тебя достала своим недоверием.
– Я тебя прекрасно понимаю. Если бы я ожидал, что ты сразу же мне поверишь, то, не откладывая, сказал бы тебе всю правду. У тебя имелись все основания проявлять осторожность, как в отношении колдунов, так и любой личности, связанной с Кабал-кланами. Советую тебе и дальше быть не менее бдительной. Почти во всех случаях недоверие окажется оправдано.
Я стояла посередине кухни в состоянии какой-то неуверенности, и даже потерянности.
– Еще что-то? – спросил Кортес. Я покачала головой.
– Я просто чувствую… – я пожала плечами, – себя не в своей тарелке, как сказала бы мама.
Упомянув мать, я подумала о том, что Роберт сказал о ее нежелании дать мне большую роль в Совете. Она всегда поддерживала во мне чувство, что нет ничего такого, что оказалось бы мне не под силу, нет вызова, который у меня не хватило бы сил принять. Это была просто материнская поддержка?
У меня в сознании пронеслись слова Виктории: «Бог знает, я бы не доверила тебе и длиннохвостого попугая… девчонка, которая настолько некомпетентна, что превращает простое дело об опекунстве во всеобщую охоту на ведьм».
– Пейдж?
Я поняла, что Кортес наблюдает за мной.
– Станет еще хуже, да? – спросила я. – Это только начало.
– Ты отлично справляешься.
По-прежнему чувствуя себя неуютно, я поставила кружку в микроволновку. Я подогрела чай, причем глядела только на микроволновку, пока чай не согрелся.
Потом я снова повернулась к Кортесу, предварительно осветив лицо улыбкой:
– Я самая худшая в мире хозяйка, да? Предоставила гостя самому себе. Что тебе приготовить? Кофе? Или выпьешь лимонаду? Пива? Чего-то покрепче?
– Искушает, но думаю, сегодня вечером следует отказаться от всего, в чем градусов больше, чем в кофе. Я не хочу спать слишком крепко, когда на лужайке дежурит эта толпа. С другой стороны, ты заслужила несколько глотков чего-то, что поможет тебе успокоиться и заснуть.
– Если ты остаешься трезвым, чтобы нести вахту, то и я последую твоему примеру, – я потягивала чай маленькими глотками, потом скорчила гримасу и вылила его в раковину.
– Я сварю нам обоим кофе.
В кухню ворвалась Саванна, испугав нас обоих:
– Отлично, ты, наконец, слезла с телефона. Мы с Лукасом хотели с тобой поговорить.
– Нет, не хотели, – Лукас предупредительно посмотрел на Саванну. – Я сказал: завтра. А сегодня нам всем нужно отдохнуть.
– Завтра? Я не могу ждать до завтра! Они уже сейчас сводят меня с ума!
– Кто сводит тебя с ума? – спросила я.
– Они! – Саванна махнула рукой в сторону гостиной. Увидев, что я никак не отреагировала, она гневно уставилась на Кортеса: – Ну вот! Она отказывается! Я же говорила тебе!
– Она имеет в виду толпу на улице, – пояснил Кортес. – Пейдж ни от чего не отказывается, Саванна, мы просто их игнорируем, а это, как я тебе уже объяснял, – самый лучший способ действий в сложившихся обстоятельствах. Возможно, завтра…
– Они меня уже сейчас достали!
– Они что-то сделали? – спросила я, переводя взгляд с Саванны на Кортеса.
– Они там! Разве этого недостаточно? Мы должны что-то придумать.
– Например?
Кортес предупредительно посмотрел на Саванну, но она его проигнорировала.
– Знаешь ли, я предлагаю магию, – заявила она. – Я думала о граде.
– Граде? Ты серьезно, Саванна? Ты разве не понимаешь, сколько у меня уже проблем?
– Мы это уже обсуждали, – подал голос Кортес. – Я объяснял Саванне, что, несмотря на всю полезность магии, в некоторых случаях, таких как этот, например, она принесет гораздо больше вреда, чем пользы.
– А что не так с градом? – спросила Саванна. – Это обычное природное явление.
– Но не тогда, когда температура не опускалась ниже шестидесяти градусов целую неделю, – ответила я и повернулась к Кортесу: – Не беспокойся. Она не умеет вызывать град.
– Умею, – сказала Саванна. Кортес посмотрел на меня.
– Правда? Я слышал о таких заклинаниях, но никогда не видел применения на практике.
– Потому что это магия ведьм, – заметила Саванна. – Особая магия ведьм. У Пейдж есть на самом деле классные колдовские книги и…
– Мы не будем вызывать никакой град, – вставила я. – Или использовать какую-то другую магию, чтобы избавиться от этих людей. Они уйдут сами.
– Отказывается, – громко прошептала Саванна Кортесу.
– Пора спать, – объявила я. – Почти одиннадцать.
– И что? Похоже, я больше никогда не пойду в школу.
– Пойдешь, как только весь этот бардак закончится. А пока тебе следует поддерживать обычный распорядок дня. Тебе давно пора спать. Иди.
Она пошла в спальню, хотя и с недовольным видом.
ЗАБАВА ДЛЯ ПЬЯНОЙ КОМПАНИИ
Я достала из кухонного шкафа пакет с кофейными зернами.
– Предполагаю, ты не позволишь мне взглянуть на это заклинание для вызова бури с градом, – заметил Кортес.
– Буря – это преувеличение. Я могу вызвать горсть кусочков льда, причем не полностью замороженных. Скорее, талый снег. А вообще как там дела? – я кивнула на улицу.
– Давай решим, что если температура воздуха сегодня ночью опустится, то можно было бы все-таки попробовать то заклинание и вызвать град.
Я оправилась в гостиную, слегка раздвинула занавески и увидела огромную толпу, людей собралось даже больше, чем когда мы приехали. Хотя было одиннадцать вечера, кругом мигали карманные фонарики и горели крупные туристские фонари. Двор освещался достаточно, чтобы сыграть в футбол. Вдоль дороги стояли микроавтобусы телевизионщиков с опущенными стеклами, журналисты в ожидании сидели внутри, пили кофе, разговаривали, словно полицейские, наблюдающие за домом. И если представители средств массовой информации все-таки оставались на дороге, незнакомцы из обычных граждан заняли практически каждый квадратный дюйм моего двора. Незнакомцы сидели на принесенных с собой складных стульчиках, и пили лимонад. Незнакомцы принесли любительские видеокамеры и снимали все, что видели. Незнакомцы стояли кругами, сжимая Библии. Незнакомцы держали плакаты: «Здесь живет Сатана» и «Нельзя оставлять ведьму в живых».
Ко мне сзади подошел Кортес.
Все еще придерживая занавеску, я повернулась и посмотрела на него.
– Сегодня, когда мы сюда подъезжали, ты говорил, что нам стоит перебраться в гостиницу. Как ты думаешь… это… – я покачала головой и уныло улыбнулась. – У меня это не очень хорошо получается – спрашивать совета.
– Ты хочешь знать мое мнение? Следует ли нам отсюда уехать?
– Да. Спасибо.
– Не думаю. Тогда я беспокоился, как пробраться сквозь толпу. Прикидывал опасности и трудности, связанные с этим. Но мы пробрались сквозь них, и теперь я считаю, как уже говорил Саванне, что лучше всего оставаться здесь и просто их игнорировать. – Он нежно вытащил край занавески из моей руки и опустил на место. – Естественно, толпа всегда вызывает беспокойство. Однако присутствие средств массовой информации должно пресечь любое проявление насилия, а сам размер толпы делает маловероятным лидерство какого-то негодяя.
– Но я знаю, что имеет в виду Саванна, – я бросила взгляд на задернутую занавеску и содрогнулась. – Я чувствую себя… в осаде.
– Это так и есть. Но думай о ней как о спасительном буфере. Ни один Кабал-клан не станет действовать при такой толпе свидетелей. Сейчас ты здесь в большей безопасности, чем была бы в любом мотеле.
– Но если они не действуют при свидетелях… что тогда произошло в похоронном бюро? Свидетелей было предостаточно.
– Могу заверить тебя: придумавшего тот план ожидает суровое порицание. Кто-то действовал, не получив должного разрешения, и его за это накажут. Я уже сообщил об инциденте. Он будет рассматриваться межклановым судебным органом.
– Угу. И, как я догадываюсь, результат не предвещает ничего хорошего.
У него на губах промелькнула легкая улыбка:
– Не стану утомлять тебя подробными объяснениями, по да, ничего хорошего. Но теперь можно ожидать, что группа Габриэля Сандфорда будет действовать в соответствии с принятыми Кабал-кланами правилами поведения.
– У них есть правила… – я потрясла головой. – Давай я сварю кофе, пока и в самом деле не потребовалось выпить чего-то покрепче.
Я зашла в кухню, затем повернулась.
– А как насчет перекусить? Мне кажется, мы оба не съели гамбургеры сегодня днем.
– Если ты будешь, то и я присоединюсь, но из-за меня одного…
– Как насчет домашнего печенья? Любишь шоколадное?
Он кивнул. Я включила духовку, достала противень из-под плиты, затем коробку из холодильника. Я сняла крышку и продемонстрировала Кортесу тесто в крошечных шариках.
– Для быстрого приготовления домашнего печенья, – объяснила я ему.
– Отличная мысль.
– Это мамина идея, не моя. Матери ведь всегда знают кучу разных уловок, не правда ли?
– Приготовление пищи никогда не было моей сильной стороной. Мы один раз попробовали сделать дома печенье. Его даже собака не стала есть.
Я принялась перекладывать тесто на противень. Значит, он жил с матерью? Очевидно, так. Матерью и отцом? Колдуны оставляют сыновей жить у их матерей? Или они женятся? Мне хотелось спросить и сравнить нашу жизнь. Мне всегда было любопытно, как ее устраивают другие расы. Это подобно хитростям приготовления пищи, которым меня обучала мама. Другие расы ведь тоже должны обучаться тактике проживания в мире людей – и я смогла бы применить их тактику к Шабашу для облегчения нашей жизни, чтобы нам требовалось меньше скрываться. Я подумала о том, чтобы расспросить Кортеса, но это показалось мне скорее сованием носа не в свое дело.
Поставив печенье в духовку, я заполнила кофеварку, затем извинилась и отправилась в туалет. Когда я вернулась, Кортес уже разливал готовый кофе по чашкам.
– Черный? – спросил он у меня.
– Черный чай, а кофе со сливками, – ответила я, открывая холодильник. – Черный кофе кажется мне слишком крепким. Но ты как раз предпочитаешь такой, да?
– Полюбил во время учебы в колледже, – кивнул он. – Я провел слишком много ночей над учебниками по праву и быстро выяснил, что кофеин действует, если пьешь крепкий и черный кофе.
– Значит, ты, в самом деле, юрист. Признаю: когда ты сказал, что в самом начале неточно представился, я все же наделась, что хотя бы это правда.
– Не беспокойся. Я на самом деле в прошлом году сдал экзамен на право заниматься юридической практикой.
– Раньше других, да? Наверное, ты перескочил через какие-то классы в школе, – я включила в духовке свет и склонилась, чтобы проверить, как там печенье.
– Я прошел ускоренный курс, – сказал он. – Предполагаю, что и ты сделала то же самое.
Вставая, я улыбнулась ему.
– Сделал домашнее задание, э, юрист?
– У тебя диплом по программированию, полученный почти три года назад. И в Гарвардском университете, ни больше, ни меньше.
– На самом деле не так это серьезно, как звучит. Есть и другие заведения, гораздо лучше обучающие программированию, но я не хотела уезжать далеко от дома. Мама старела. И это меня беспокоило, – я рассмеялась. – Bay, я так привыкла это повторять, что почти убедила себя. По правде говоря, с мамой все было в порядке. Я просто не чувствовала себя готовой улететь из гнезда. Мамин бизнес шел успешно, но мы всегда жили скромно, поэтому она сумела отложить достаточно, чтобы я могла выбирать учебное заведение. Я получила небольшую стипендию, и мы решили, что учеба в Гарвардском университете имеет смысл. И конечно, в резюме он выглядит великолепно. – Я достала две небольшие тарелки из серванта. – А ты где учился? Нет, погоди, дай я сама догадаюсь.
Он вопросительно приподнял брови.
– Есть теория, – объяснила я. – Ну, на самом деле это скорее забава для пьяной компании. Но мне хотелось бы придать ей видимость научной респектабельности. Мы с друзьями разработали гипотезу: по тому, как человек произносит название своей альма-матер, можно определить, где он учился.
Кортес снова вопросительно приподнял брови.
– Я серьезно. Давай, к примеру, возьмем Гарвард. Независимо от того, где ты родился, через три года обучения в этом университете ты произносишь: Га-вад.
– Значит, до того как ты туда отправилась, ты произносила «р»?
– Нет, я же из Бостона, поэтому я всегда произносила Га-вад. Погоди, печенье почти готово, – я отключила таймер, хотя оставалось еще пять секунд, затем достала противень с пышущим жаром печеньем.
– Так, я хочу разобраться с теорией, – заявил Кортес. – Если кто-то родился в Бостоне и отправился в колледж куда-то в другое место, то перестанет произносить «Гарвард» как «Га-вад»?
– Конечно нет. Я же не утверждала, что это идеальная теория.
Кортес прислонился к кухонному столу, его губы слегка изогнулись.
– Ну, тогда хорошо. Проверь эту гипотезу. Где я учился?
– Съешь вначале печенюшку, пока они не затвердели.
Мы оба взяли по штучке. Откусив несколько кусочков, я запила их кофе.
– Хорошо, – заговорила я. – Я называю несколько учебных заведений. Ты повторяешь за мной каждое, но в предложении: я учился там-то. Начинаем. Йельский университет.
– Я учился в Йельском университете.
– Нет. Попробуй Станфордский.
Я перечислила все университеты с крупнейшими юридическими факультетами. Кортес их все повторил за мной.
– Проклятье, – воскликнула я. – Не срабатывает. Еще раз повтори: Колумбийский.
Он повторил.
– Да… нет. О, сдаюсь. Это звучало, похоже. Все-таки Колумбийский?
Он покачал головой и потянулся за следующим кусочком печенья.
– Могу ли я предположить, что у тебя страдает логика?
– Никогда… О, ладно. Как я и говорила, это не идеальная теория.
– Я имею в виду не теорию, а предположение, что я учился на одном из признанных лучшими юридических факультетов.
– Конечно, на одном из них. Ты явно достаточно умен, чтобы туда попасть, а твой отец мог себе позволить отправить тебя учиться куда угодно, следовательно, ты выбирал из самых лучших.
В дверном проеме появилась Саванна, одетая во фланелевую ночную рубашку с набивными лилиями. Кто-то из Шабаша подарил ей эту рубашку на Рождество, но до сегодняшнего дня она ее ни разу не надевала. С рукава все еще свисала бирка. Наверное, она вырыла ее в шкафу – вот что значит присутствие мужчины в доме.
– Не могу уснуть, – заявила она и уставилась на кухонный стол. – Я почувствовала запах печенья. Почему вы меня не позвали?
– Потому что предполагалось, что ты спишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41