И, что тоже примечательно, тошнота больше не подкатывала к горлу. О, как она боялась снова оказаться на воде. Но она не могла допустить, чтобы Девлин Маккейн догадался о ее слабости, не могла доставить ему такое удовольствие.
Кто-то постучался. Она взглянула на дверь. Наверное, это отец или Барнаби пришли спросить, как она себя чувствует. За эти две недели они с Барнаби стали большими друзьями. Она обожала слушать, как он рассказывает ирландские легенды, мастерски просто рассказывает. Но сейчас ей не хотелось ни с кем разговаривать.
Она встала с дивана и раздраженно дернула плечиком, готовясь с улыбкой отослать визитера. Она открыла дверь, и ее улыбка испарилась. На пороге стоял Девлин Маккейн.
— Вы! Что вы здесь делаете? Мускулы в уголке его рта дрогнули.
— Я не думал, что мне надо разрешение, чтобы подойти к вашей каюте.
— Простите, я не хотела вас обидеть, это у меня случайно вырвалось — от удивления.
Он всегда удивлял ее. С того времени, как они покинули Рио, она ловила себя на том, что часто думает об этом человеке, вспоминая каждое мгновение, проведенное в его объятиях. «Часто» не то слово — она думала о нем целыми днями.
— Это вам, — сказал он, передавая ей маленькую металлическую коробочку. Когда она взяла ее, он продолжил: — Местный чай, хорошее средство от тошноты и боли в желудке. В следующий раз, когда вас будет мучить морская болезнь, заварите себе щепотку.
Ее щеки порозовели. Да, ей было плохо, но она надеялась, что никто этого не заметил.
— Я не знала, что это настолько бросается в глаза.
— Обычно вы совсем не зеленая, мисс Витмор. Чопорная, но не зеленая.
Какая в его голосе сила, какая мужественность… Он так мало говорил с ней в эти две недели, что она почти забыла, как действует на нее его низкий мрачноватый голос, заставляя всю ее трепетать. Сзади его освещало заходящее солнце, тронув золотом его щеки, придавая каштановый отблеск его темным непокорным волосам, почти касавшимся могучих плеч.
Несколько пуговок у ворота его белой сорочки были расстегнуты, обнажая здоровую загорелую кожу в темных завитках. Она старательно отводила взгляд. Только не думать о том, что ее так тянет прикоснуться к нему, ощутить под пальцами такую теплую, наверное, кожу и эти манящие завитки.
Любопытство. Ну и что особенного? Обыкновенное любопытство, уверяла она себя, пытаясь вдохнуть воздух, которого ей вдруг стало не хватать.
Она взглянула на его лицо: он улыбался! Выражение его глаз заставило ее ужаснуться — не прочел ли он ее мысли? Нет, только не сейчас, ведь единственное, о чем она могла сейчас думать, это о том, как она жаждет снова ощутить его губы…
Что он сделал с ней? Она ведь не из тех женщин, которые позволяют чувствам властвовать над разумом. Она совсем не такая… но с этим мужчиной она только чувствовала, не в силах рассуждать и взвешивать…
Он постоял еще мгновение, глядя на нее так, будто хотел запечатлеть каждую ее черточку в своей памяти. Потом вдруг совершенно неожиданно протянул руку к ее лицу и погладил ее щеку так осторожно, будто щека ее была лепестком розы.
— Я рад, Кейт, что вы больше не носите эти уродливые маленькие стеклышки. Ваши глаза слишком прекрасны, чтобы прятать их.
В первый раз он назвал ее по имени. Ей нравилось, как звучало оно в его устах, нравилась грубоватая ласка его шершавого голоса. Он провел большим пальцем по изгибу ее нижней губы. В серебряно-голубых глазах вспыхнул хищный блеск, жаждущий… но чего?-спрашивала она себя.
Он снова провел пальцем по губе. Это прикосновение эхом отдавалось в ее теле, рождая в нем мощную сладкую волну желания, оно зарождалось где-то в низу ее живота и поднималось все выше, пока ее груди не отяжелели и не набухли, пока руки и ноги не сделались точно ватными, пока она не потянулась к нему, как роза, ловящая лучи солнца.
Он наклонил голову. Его дыхание скользнуло по ее щеке, и она ощутила манящее тепло. Она раздвинула губы и ждала, предвкушая прикосновение его губ. Он не шевелился, скользя взглядом по ее рту. Но только одно мгновение он боролся с собой, одно мгновение. Потом сдвинул брови и отдернул руку, отшатнувшись от нее, как от яда.
— Еще не поздно все изменить, профессор. Возвращайтесь в Лондон.
Эти слова мигом стряхнули чары, которыми он так умело ее опутал.
— Спасибо за чай, мистер Маккейн. Но я не нуждаюсь в ваших советах.
— Ну, ясное дело, кто я такой — так, помощничек, без которого, к сожалению, не обойтись в джунглях. — Он покачал головой и глубоко вздохнул. — Я надеюсь, что ваша надменность и тщеславие достаточно сильны, чтобы преодолеть ожидающий вас кошмар.
Не сказав ей больше ни слова, он повернулся и зашагал вниз по палубе. Она захлопнула дверь и прижалась лбом к холодному дереву. Она докажет этому человеку, что она ничуть не слабее его. Но предательская дрожь охватила ее, когда она подумала о том, что ждет ее в джунглях.
Частный пароход «Стикс» был пришвартован к пристани в Пара. У распахнутой двери, ведущей из изящного салона на навесную палубу, стоял Лейгтон ван Хорн, что-то разглядывая в подзорную трубу. За ним наблюдала Джудит, понимая, что отнюдь не звезды приковали его внимание.
— Смотри-ка, леди, оказывается, имеет слабость к проходимцам, — прошептал он — Взгляни своими милыми карими глазками, моя королева.
Джудит взяла длинную узкую трубку из его рук и поднесла ее к глазам. Сквозь линзы она увидела темноволосого мужчину и блондинку, стоящих на палубе белого корабля в нескольких сотнях ярдах от них. Женщина смотрела на мужчину, его рука лежала на ее щеке.
Джудит получше навела резкость, и у нее сразу перехватило дыхание. Красота — слишком бедное, невыразительное слово, чтобы описать этого мужчину. А как он смотрел на эту блондиночку, будто она была каким-то бесценным сокровищем. Взгляд этого незнакомца всколыхнул волну желания, опалившего ее чрево.
— Ты находишь его красивым?
Неужели она так себя выдала? Она опустила подзорную трубу, когда Девлин Маккейн отошел от Кэтрин Витмор. Он даже не поцеловал ее. А из того, что Джудит увидела, было совершенно ясно, что женщина ждала поцелуя, и не только поцелуя.
— Полагаю, некоторые женщины могут счесть его привлекательным.
Лейгтон, откинув голову, расхохотался.
— Может, я и позволю тебе приручить его. Ты бы хотела этого, моя королева? Ты хотела бы иметь своего собственного раба?
Раб. Может, и она теперь рабыня?
— Мы могли бы приладить ему золотой ошейник. Ты возьмешь его в мой дом в Корнуолле и будешь выгуливать на золотой цепи.
Ей сразу представилось, как темноволосый незнакомец с могучим торсом и с золотым ошейником вокруг шеи стоит на коленях в ожидании ее приказаний.
— Ты сможешь бить его, можешь дрессировать, как тебе угодно. Представляешь, сколько удовольствия он тебе доставит?
— Довольно, — сказала она и отвернулась от Лейг-тона, стараясь преодолеть волнующие грезы, которыми он дразнил ее.
— О, моя милая прекрасная Джудит. — Он положил руки на ее плечи. — Пока ты сделала лишь глоток вина. Я научу тебя, как смаковать его.
Джудит закрыла глаза. Она хотела молиться, но знала, что ей нет спасения. Так же, как она знала, что, если бы ее воля могла исполниться, тот темноволосый красавец и в самом деле стоял бы уже перед ней на коленях…
— Лейгтон, давай вернемся в Лондон. Мне страшно. — Страшно подумать о том, что станется со мной — если я не спасусь от твоих чар. Джунгли — это так опасно.
Он провел пальцами по ее напрягшимся плечам.
• — Но чем опаснее, тем интереснее.
• — Чего ты хочешь? — спросила она, обернувшись к нему. Чем тебя так влечет этот город, что такое ты хочешь там найти? Неужели есть что-то, что стоит наших жизней?
Лейгтон улыбнулся.
— Ищу разгадку некой тайны.
— Ты будешь рисковать своей и моей жизнью ради игры? — прошептала она, отталкивая его. — Ты ищешь этот скорее всего не существующий город, затерянный в джунглях, который согласно логике не существует вообще, ты рискуешь нашими жизнями — при этом ты даже не знаешь, что хочешь найти.
— О, город существует. Не сомневаюсь в этом. Ты знаешь, я читал все работы Фредерика Витмора. — Он опустился на изогнутый стул и дотронулся пальцем до розы на зеленой парче. — И я верю, что в этом городе нас жду г бесценные сокровища.
Девлин сидел вместе с остальными членами экспедиции за круглым обеденным столом, который был установлен на палубе. Стол освещали масляные лампы, свисавшие сверху по обеим его сторонам — достаточно близко, чтобы было светло, но и как бы в отдалении, чтобы людям не досаждали мотыльки и мошки, тучами слетавшиеся на свет.
Красно-белый полосатый тент был с одного боку подтянут кверху, чтобы пассажиры могли любоваться рекой, сверкающей в лунных бликах.
В своем новоорлеанском детстве Девлин частенько бегал в доки смотреть, как большие корабли подплывают к городу. Этот корабль был не менее великолепен, чем самый лучший из виденных им прежде. Когда ему было двенадцать, он плыл на одном из таких, с похожим на затейливое кружево верхом, по Миссисипи. Тогда он служил чернорабочим и спал на нижней палубе среди кип с хлопком и бочонков с ромом. Это теперь у него были целые апартаменты.
Теперь он путешествует по Амазонке как настоящий богач, думал Девлин, поглядывая туда, где рядом с лордом Остином Синклейром сидела Кэтрин Витмор.
Кейт с улыбкой кивала Остину, видимо, соглашаясь с чем-то, что он ей вполголоса говорил, — Девлин не мог расслышать его слов. Он почувствовал, как на грудь его навалилась тяжесть. Ну да, он ревнует. Яснее ясного.
Ревность. Самое глупое из чувств. Девлин и не помнил, чтобы он когда-нибудь его испытывал, и особенно глупое, когда касается этого английского бутончика.
— Вот логическое объяснение мифам, — сказал Фредерик Эдвину Мелвиллу, размахивая вилкой. — Египет, Греция, Рим, майя, инки, кельты — у всех похожие предания И боги, которым поклоняются эти люди, и легенды, которые они пронесли через века — все восходит к временам Атлантиды.
— Сплошные химеры, — сказал Эдвин, отрезая кусок жареной курицы.
— Вы разве не верите, что в самом сердце Бразилии затерян древний город Аваллон? — спросил Девлин.
— К сожалению, мой дорогой друг на протяжении многих лет гоняется за радугой. — Эдвин обмакнул курицу в соус из белого вина. — Я отправился в это путешествие, исключительно чтобы помочь ему, чтобы исполнить его желание.
— Говори уж прямо: чтобы доказать, что я ошибаюсь.
— Весьма подозреваю, что дневник Коннора Рандольфа — не что иное, как наметки романа.
— Ну это уж слишком, Эдвин, — сказал Фредерик, криво улыбнувшись другу.
Девлин поднес бокал к губам и отхлебнул теплого белого вина, скользнув взглядом по кружевной вставке на платье Кейт, которая начиналась у ее подбородка и заканчивалась в притягательной точке как раз между грудями. Он заметил, что она никогда не носила турнюров или корсетов. Ее одежда всегда была простой, элегантной, естественно облегающей тело. Насколько он мог судить, именно такие платья были наиболее практичны для здешнего климата. Но как мучительно оно будоражило его воображение
— Вы не можете не принимать во внимание замеров, которые были произведены лотом с британского корабля «Челенджер», — сказала Кейт. — Капитан и его команда пометили область в Атлантическом океане, которая соответствует затонувшему материку Атлантида. Они совпадают с замерами американского «Дельфина».
— Это еще ничего не доказывает. — Эдвин приложил льняную салфетку к губам. — Подводная горная цепь и больше ничего.
— А как вы объясните тот факт, что мы находим схожие черты в искусстве, науках, а сходство религиозных верований, обычаев и традиций, а похожие мифы и легенды и, наконец, флора и фауна? — напирала на него Кейт. — Некоторые из американских индейцев, дакота и сиу, например, имеют схожие обычаи с татарами России и с египтянами. Как вы это объясните?
— Да никак. — Эдвин глотнул вина. — Чистейшее совпадение.
— Слишком подозрительное совпадение. — Фредерик поднял свой бокал с вином.
— Мы должны признать тот факт, что Атлантида когда-то соединяла обе стороны Атлантического океана, — сказала Кейт, разгорячившись, глаза ее так и сверкали. — Если мы намерены найти убедительное объяснение сходству культур столь удаленных друг от друга народов, мы не можем не признать, что и Египет, и Ирландия, и Испания, и Южная Америка, и Центральная Америка и Соединенные Штаты были колониями Атлантиды.
Девлин смотрел на эту волшебницу, околдованный ее чарами. Он чувствовал, как какая-то непостижимая, дикая сила рвется из него наружу, терзая его внутренности — стоит ему лишь подумать об этой женщине, которая сидит напротив него в своем белом льняном платьице. Но не думать о ней было выше его сил.
— Еще виски, — сказал Роберт Мелвилл, протягивая свой стакан стюарду.
— Не увлекайся, — прошептал Эдвин, наклоняясь к нему, сидящему справа.
— Несколько лет назад люди считали, что сгоревшие города Помпея и Геркуланум тоже только миф, — сказал Остин.
— Ну а возьмите историю Ирландии — там явные следы Атлантиды, — сказал Фредерик. — История говорит об острове, который был заселен еще до потопа некой цивилизованной расой с Востока. В то время •Атлантида была восточной частью Ирландии.
— Я довольно хорошо знаком с ирландским фольклором, по-моему, в том, что говорит Фредерик, есть доля истины, — сказал Барнаби.
Фредерик кивнул.
— В «Книге вторжений Ирландии» говорится о ту-ата дс даннанс, народе, предками которого были представители нации, разрушенной великим потопом.
— Туата де даннас. Я читал легенды о них. — Девлин покрутил ножку бокала между пальцами, наблюдая, как в нем отражается свет лампы, точно солнечный зайчик. — Им были знакомы тайны друидов и магии.
— Да, славному королю Нуаде приделали серебряную руку после того, как он потерял свою собственную в сражении, — сказал Барнаби. — Они умели даже возвращать мертвых к жизни.
— И вы верите, что эти люди на самом деле существовали и вышли из Атлантиды? — спросил Девлин Фредерика.
— Я верю, что в каждой легенде есть доля правды, зерно, как косточка в этом фрукте. — Фредерик взял из миски папайю. — Время и невежество дали обрасти этой косточке слухами и преувеличениями. — Он ткнул ножом в самую середину папайи. Сок закапал в его тарелку, когда он отделил желто-оранжевую мякоть и обнажил семечки внутри. — Если вы проткнете эти слои невежества, вы найдете истину, скрытую внутри.
— Люди манипулируют истиной, как им заблагорассудится, — сказал Девлин, — как удобно их пониманию.
— Правильно. И я уверен, что те люди способны были сделать механическую руку из серебра. — Фредерик вытер о платок мокрые пальцы. — И в том, что они — выходцы из Атлантиды.
Эдвин издал низкий стон
— Фредерик, будь на то твоя воля, ты бы всех нас сделал выходцами из Атлантиды. Мифы Боги. Богини. Сплошной фимиам.
— Древние кельтские божества и друидические боги очень похожи, — сказала Кейт
Девлин поднял глаза от зайчика на кромке бокала. Просто богиня лета, с вплетенными в ее волосы солнечными лучами и с глазами, напоминающими цветом безоблачное утреннее небо. Он почувствовал, как закипает его кровь в присутствии этой богини солнца.
— Еще более схож с атлантическими культами до сих пор бытующий в Египте культ Осириса. Слишком схожи, чтобы признать это совпадением. Скорее всего, у них один и тот же источник. — Кончив фразу, Кейт посмотрела прямо на Девлина, — будто почувствовала его взгляд. Их глаза на мгновение встретились, прежде чем снова она уткнулась в свою тарелку. Он видел, как порозовели ее щеки, и мечтал ощутить розовое тепло ее губ.
Ветер становился холоднее, как это обычно и бывает вечерами в этой части страны. Палящий зной днем и градусов на двадцать ниже ближе к ночи. Но ветер не мог охладить пыл Девлина, пламя, горящее сильнее солнца.
Роберт Мелвилл коснулся руки Девлина.
— Выше голову, Маккейн, — прошептал Мелвилл, от него сильно разило виски.
Девлин тут же постарался придать своему лицу выражение тупого равнодушия. Он привык скрывать свои чувства: это пришло вместе с профессией игрока. Но по лицу Мелвилла понял, что его попытка скрыть свои чувства по отношению к Кэтрин Витмор не слишком удалась. Ладно, пусть этот тип думает что хочет, — решил Девлин, подавив желание смазать кулаком по этой улыбающейся физиономии.
— Как могла существовать такая развитая цивилизация, в то время как весь мир только выбирался из пещер? — спросил Эдвин Фредерика. — По-твоему, эти люди спустились с небес? Или они вообще с другой планеты.
— Возможно, — улыбнулся Фредерик своему другу Эдвин закатил глаза.
— Умолкаю.
— Вспомните-ка Европу и открытие Америки, — сказал Остин. — Аборигены считали Колумба богом. И очень вероятно, что те люди, которые имели большие познания в медицине и прочих науках, представлялись менее искушенным соседям богами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Кто-то постучался. Она взглянула на дверь. Наверное, это отец или Барнаби пришли спросить, как она себя чувствует. За эти две недели они с Барнаби стали большими друзьями. Она обожала слушать, как он рассказывает ирландские легенды, мастерски просто рассказывает. Но сейчас ей не хотелось ни с кем разговаривать.
Она встала с дивана и раздраженно дернула плечиком, готовясь с улыбкой отослать визитера. Она открыла дверь, и ее улыбка испарилась. На пороге стоял Девлин Маккейн.
— Вы! Что вы здесь делаете? Мускулы в уголке его рта дрогнули.
— Я не думал, что мне надо разрешение, чтобы подойти к вашей каюте.
— Простите, я не хотела вас обидеть, это у меня случайно вырвалось — от удивления.
Он всегда удивлял ее. С того времени, как они покинули Рио, она ловила себя на том, что часто думает об этом человеке, вспоминая каждое мгновение, проведенное в его объятиях. «Часто» не то слово — она думала о нем целыми днями.
— Это вам, — сказал он, передавая ей маленькую металлическую коробочку. Когда она взяла ее, он продолжил: — Местный чай, хорошее средство от тошноты и боли в желудке. В следующий раз, когда вас будет мучить морская болезнь, заварите себе щепотку.
Ее щеки порозовели. Да, ей было плохо, но она надеялась, что никто этого не заметил.
— Я не знала, что это настолько бросается в глаза.
— Обычно вы совсем не зеленая, мисс Витмор. Чопорная, но не зеленая.
Какая в его голосе сила, какая мужественность… Он так мало говорил с ней в эти две недели, что она почти забыла, как действует на нее его низкий мрачноватый голос, заставляя всю ее трепетать. Сзади его освещало заходящее солнце, тронув золотом его щеки, придавая каштановый отблеск его темным непокорным волосам, почти касавшимся могучих плеч.
Несколько пуговок у ворота его белой сорочки были расстегнуты, обнажая здоровую загорелую кожу в темных завитках. Она старательно отводила взгляд. Только не думать о том, что ее так тянет прикоснуться к нему, ощутить под пальцами такую теплую, наверное, кожу и эти манящие завитки.
Любопытство. Ну и что особенного? Обыкновенное любопытство, уверяла она себя, пытаясь вдохнуть воздух, которого ей вдруг стало не хватать.
Она взглянула на его лицо: он улыбался! Выражение его глаз заставило ее ужаснуться — не прочел ли он ее мысли? Нет, только не сейчас, ведь единственное, о чем она могла сейчас думать, это о том, как она жаждет снова ощутить его губы…
Что он сделал с ней? Она ведь не из тех женщин, которые позволяют чувствам властвовать над разумом. Она совсем не такая… но с этим мужчиной она только чувствовала, не в силах рассуждать и взвешивать…
Он постоял еще мгновение, глядя на нее так, будто хотел запечатлеть каждую ее черточку в своей памяти. Потом вдруг совершенно неожиданно протянул руку к ее лицу и погладил ее щеку так осторожно, будто щека ее была лепестком розы.
— Я рад, Кейт, что вы больше не носите эти уродливые маленькие стеклышки. Ваши глаза слишком прекрасны, чтобы прятать их.
В первый раз он назвал ее по имени. Ей нравилось, как звучало оно в его устах, нравилась грубоватая ласка его шершавого голоса. Он провел большим пальцем по изгибу ее нижней губы. В серебряно-голубых глазах вспыхнул хищный блеск, жаждущий… но чего?-спрашивала она себя.
Он снова провел пальцем по губе. Это прикосновение эхом отдавалось в ее теле, рождая в нем мощную сладкую волну желания, оно зарождалось где-то в низу ее живота и поднималось все выше, пока ее груди не отяжелели и не набухли, пока руки и ноги не сделались точно ватными, пока она не потянулась к нему, как роза, ловящая лучи солнца.
Он наклонил голову. Его дыхание скользнуло по ее щеке, и она ощутила манящее тепло. Она раздвинула губы и ждала, предвкушая прикосновение его губ. Он не шевелился, скользя взглядом по ее рту. Но только одно мгновение он боролся с собой, одно мгновение. Потом сдвинул брови и отдернул руку, отшатнувшись от нее, как от яда.
— Еще не поздно все изменить, профессор. Возвращайтесь в Лондон.
Эти слова мигом стряхнули чары, которыми он так умело ее опутал.
— Спасибо за чай, мистер Маккейн. Но я не нуждаюсь в ваших советах.
— Ну, ясное дело, кто я такой — так, помощничек, без которого, к сожалению, не обойтись в джунглях. — Он покачал головой и глубоко вздохнул. — Я надеюсь, что ваша надменность и тщеславие достаточно сильны, чтобы преодолеть ожидающий вас кошмар.
Не сказав ей больше ни слова, он повернулся и зашагал вниз по палубе. Она захлопнула дверь и прижалась лбом к холодному дереву. Она докажет этому человеку, что она ничуть не слабее его. Но предательская дрожь охватила ее, когда она подумала о том, что ждет ее в джунглях.
Частный пароход «Стикс» был пришвартован к пристани в Пара. У распахнутой двери, ведущей из изящного салона на навесную палубу, стоял Лейгтон ван Хорн, что-то разглядывая в подзорную трубу. За ним наблюдала Джудит, понимая, что отнюдь не звезды приковали его внимание.
— Смотри-ка, леди, оказывается, имеет слабость к проходимцам, — прошептал он — Взгляни своими милыми карими глазками, моя королева.
Джудит взяла длинную узкую трубку из его рук и поднесла ее к глазам. Сквозь линзы она увидела темноволосого мужчину и блондинку, стоящих на палубе белого корабля в нескольких сотнях ярдах от них. Женщина смотрела на мужчину, его рука лежала на ее щеке.
Джудит получше навела резкость, и у нее сразу перехватило дыхание. Красота — слишком бедное, невыразительное слово, чтобы описать этого мужчину. А как он смотрел на эту блондиночку, будто она была каким-то бесценным сокровищем. Взгляд этого незнакомца всколыхнул волну желания, опалившего ее чрево.
— Ты находишь его красивым?
Неужели она так себя выдала? Она опустила подзорную трубу, когда Девлин Маккейн отошел от Кэтрин Витмор. Он даже не поцеловал ее. А из того, что Джудит увидела, было совершенно ясно, что женщина ждала поцелуя, и не только поцелуя.
— Полагаю, некоторые женщины могут счесть его привлекательным.
Лейгтон, откинув голову, расхохотался.
— Может, я и позволю тебе приручить его. Ты бы хотела этого, моя королева? Ты хотела бы иметь своего собственного раба?
Раб. Может, и она теперь рабыня?
— Мы могли бы приладить ему золотой ошейник. Ты возьмешь его в мой дом в Корнуолле и будешь выгуливать на золотой цепи.
Ей сразу представилось, как темноволосый незнакомец с могучим торсом и с золотым ошейником вокруг шеи стоит на коленях в ожидании ее приказаний.
— Ты сможешь бить его, можешь дрессировать, как тебе угодно. Представляешь, сколько удовольствия он тебе доставит?
— Довольно, — сказала она и отвернулась от Лейг-тона, стараясь преодолеть волнующие грезы, которыми он дразнил ее.
— О, моя милая прекрасная Джудит. — Он положил руки на ее плечи. — Пока ты сделала лишь глоток вина. Я научу тебя, как смаковать его.
Джудит закрыла глаза. Она хотела молиться, но знала, что ей нет спасения. Так же, как она знала, что, если бы ее воля могла исполниться, тот темноволосый красавец и в самом деле стоял бы уже перед ней на коленях…
— Лейгтон, давай вернемся в Лондон. Мне страшно. — Страшно подумать о том, что станется со мной — если я не спасусь от твоих чар. Джунгли — это так опасно.
Он провел пальцами по ее напрягшимся плечам.
• — Но чем опаснее, тем интереснее.
• — Чего ты хочешь? — спросила она, обернувшись к нему. Чем тебя так влечет этот город, что такое ты хочешь там найти? Неужели есть что-то, что стоит наших жизней?
Лейгтон улыбнулся.
— Ищу разгадку некой тайны.
— Ты будешь рисковать своей и моей жизнью ради игры? — прошептала она, отталкивая его. — Ты ищешь этот скорее всего не существующий город, затерянный в джунглях, который согласно логике не существует вообще, ты рискуешь нашими жизнями — при этом ты даже не знаешь, что хочешь найти.
— О, город существует. Не сомневаюсь в этом. Ты знаешь, я читал все работы Фредерика Витмора. — Он опустился на изогнутый стул и дотронулся пальцем до розы на зеленой парче. — И я верю, что в этом городе нас жду г бесценные сокровища.
Девлин сидел вместе с остальными членами экспедиции за круглым обеденным столом, который был установлен на палубе. Стол освещали масляные лампы, свисавшие сверху по обеим его сторонам — достаточно близко, чтобы было светло, но и как бы в отдалении, чтобы людям не досаждали мотыльки и мошки, тучами слетавшиеся на свет.
Красно-белый полосатый тент был с одного боку подтянут кверху, чтобы пассажиры могли любоваться рекой, сверкающей в лунных бликах.
В своем новоорлеанском детстве Девлин частенько бегал в доки смотреть, как большие корабли подплывают к городу. Этот корабль был не менее великолепен, чем самый лучший из виденных им прежде. Когда ему было двенадцать, он плыл на одном из таких, с похожим на затейливое кружево верхом, по Миссисипи. Тогда он служил чернорабочим и спал на нижней палубе среди кип с хлопком и бочонков с ромом. Это теперь у него были целые апартаменты.
Теперь он путешествует по Амазонке как настоящий богач, думал Девлин, поглядывая туда, где рядом с лордом Остином Синклейром сидела Кэтрин Витмор.
Кейт с улыбкой кивала Остину, видимо, соглашаясь с чем-то, что он ей вполголоса говорил, — Девлин не мог расслышать его слов. Он почувствовал, как на грудь его навалилась тяжесть. Ну да, он ревнует. Яснее ясного.
Ревность. Самое глупое из чувств. Девлин и не помнил, чтобы он когда-нибудь его испытывал, и особенно глупое, когда касается этого английского бутончика.
— Вот логическое объяснение мифам, — сказал Фредерик Эдвину Мелвиллу, размахивая вилкой. — Египет, Греция, Рим, майя, инки, кельты — у всех похожие предания И боги, которым поклоняются эти люди, и легенды, которые они пронесли через века — все восходит к временам Атлантиды.
— Сплошные химеры, — сказал Эдвин, отрезая кусок жареной курицы.
— Вы разве не верите, что в самом сердце Бразилии затерян древний город Аваллон? — спросил Девлин.
— К сожалению, мой дорогой друг на протяжении многих лет гоняется за радугой. — Эдвин обмакнул курицу в соус из белого вина. — Я отправился в это путешествие, исключительно чтобы помочь ему, чтобы исполнить его желание.
— Говори уж прямо: чтобы доказать, что я ошибаюсь.
— Весьма подозреваю, что дневник Коннора Рандольфа — не что иное, как наметки романа.
— Ну это уж слишком, Эдвин, — сказал Фредерик, криво улыбнувшись другу.
Девлин поднес бокал к губам и отхлебнул теплого белого вина, скользнув взглядом по кружевной вставке на платье Кейт, которая начиналась у ее подбородка и заканчивалась в притягательной точке как раз между грудями. Он заметил, что она никогда не носила турнюров или корсетов. Ее одежда всегда была простой, элегантной, естественно облегающей тело. Насколько он мог судить, именно такие платья были наиболее практичны для здешнего климата. Но как мучительно оно будоражило его воображение
— Вы не можете не принимать во внимание замеров, которые были произведены лотом с британского корабля «Челенджер», — сказала Кейт. — Капитан и его команда пометили область в Атлантическом океане, которая соответствует затонувшему материку Атлантида. Они совпадают с замерами американского «Дельфина».
— Это еще ничего не доказывает. — Эдвин приложил льняную салфетку к губам. — Подводная горная цепь и больше ничего.
— А как вы объясните тот факт, что мы находим схожие черты в искусстве, науках, а сходство религиозных верований, обычаев и традиций, а похожие мифы и легенды и, наконец, флора и фауна? — напирала на него Кейт. — Некоторые из американских индейцев, дакота и сиу, например, имеют схожие обычаи с татарами России и с египтянами. Как вы это объясните?
— Да никак. — Эдвин глотнул вина. — Чистейшее совпадение.
— Слишком подозрительное совпадение. — Фредерик поднял свой бокал с вином.
— Мы должны признать тот факт, что Атлантида когда-то соединяла обе стороны Атлантического океана, — сказала Кейт, разгорячившись, глаза ее так и сверкали. — Если мы намерены найти убедительное объяснение сходству культур столь удаленных друг от друга народов, мы не можем не признать, что и Египет, и Ирландия, и Испания, и Южная Америка, и Центральная Америка и Соединенные Штаты были колониями Атлантиды.
Девлин смотрел на эту волшебницу, околдованный ее чарами. Он чувствовал, как какая-то непостижимая, дикая сила рвется из него наружу, терзая его внутренности — стоит ему лишь подумать об этой женщине, которая сидит напротив него в своем белом льняном платьице. Но не думать о ней было выше его сил.
— Еще виски, — сказал Роберт Мелвилл, протягивая свой стакан стюарду.
— Не увлекайся, — прошептал Эдвин, наклоняясь к нему, сидящему справа.
— Несколько лет назад люди считали, что сгоревшие города Помпея и Геркуланум тоже только миф, — сказал Остин.
— Ну а возьмите историю Ирландии — там явные следы Атлантиды, — сказал Фредерик. — История говорит об острове, который был заселен еще до потопа некой цивилизованной расой с Востока. В то время •Атлантида была восточной частью Ирландии.
— Я довольно хорошо знаком с ирландским фольклором, по-моему, в том, что говорит Фредерик, есть доля истины, — сказал Барнаби.
Фредерик кивнул.
— В «Книге вторжений Ирландии» говорится о ту-ата дс даннанс, народе, предками которого были представители нации, разрушенной великим потопом.
— Туата де даннас. Я читал легенды о них. — Девлин покрутил ножку бокала между пальцами, наблюдая, как в нем отражается свет лампы, точно солнечный зайчик. — Им были знакомы тайны друидов и магии.
— Да, славному королю Нуаде приделали серебряную руку после того, как он потерял свою собственную в сражении, — сказал Барнаби. — Они умели даже возвращать мертвых к жизни.
— И вы верите, что эти люди на самом деле существовали и вышли из Атлантиды? — спросил Девлин Фредерика.
— Я верю, что в каждой легенде есть доля правды, зерно, как косточка в этом фрукте. — Фредерик взял из миски папайю. — Время и невежество дали обрасти этой косточке слухами и преувеличениями. — Он ткнул ножом в самую середину папайи. Сок закапал в его тарелку, когда он отделил желто-оранжевую мякоть и обнажил семечки внутри. — Если вы проткнете эти слои невежества, вы найдете истину, скрытую внутри.
— Люди манипулируют истиной, как им заблагорассудится, — сказал Девлин, — как удобно их пониманию.
— Правильно. И я уверен, что те люди способны были сделать механическую руку из серебра. — Фредерик вытер о платок мокрые пальцы. — И в том, что они — выходцы из Атлантиды.
Эдвин издал низкий стон
— Фредерик, будь на то твоя воля, ты бы всех нас сделал выходцами из Атлантиды. Мифы Боги. Богини. Сплошной фимиам.
— Древние кельтские божества и друидические боги очень похожи, — сказала Кейт
Девлин поднял глаза от зайчика на кромке бокала. Просто богиня лета, с вплетенными в ее волосы солнечными лучами и с глазами, напоминающими цветом безоблачное утреннее небо. Он почувствовал, как закипает его кровь в присутствии этой богини солнца.
— Еще более схож с атлантическими культами до сих пор бытующий в Египте культ Осириса. Слишком схожи, чтобы признать это совпадением. Скорее всего, у них один и тот же источник. — Кончив фразу, Кейт посмотрела прямо на Девлина, — будто почувствовала его взгляд. Их глаза на мгновение встретились, прежде чем снова она уткнулась в свою тарелку. Он видел, как порозовели ее щеки, и мечтал ощутить розовое тепло ее губ.
Ветер становился холоднее, как это обычно и бывает вечерами в этой части страны. Палящий зной днем и градусов на двадцать ниже ближе к ночи. Но ветер не мог охладить пыл Девлина, пламя, горящее сильнее солнца.
Роберт Мелвилл коснулся руки Девлина.
— Выше голову, Маккейн, — прошептал Мелвилл, от него сильно разило виски.
Девлин тут же постарался придать своему лицу выражение тупого равнодушия. Он привык скрывать свои чувства: это пришло вместе с профессией игрока. Но по лицу Мелвилла понял, что его попытка скрыть свои чувства по отношению к Кэтрин Витмор не слишком удалась. Ладно, пусть этот тип думает что хочет, — решил Девлин, подавив желание смазать кулаком по этой улыбающейся физиономии.
— Как могла существовать такая развитая цивилизация, в то время как весь мир только выбирался из пещер? — спросил Эдвин Фредерика. — По-твоему, эти люди спустились с небес? Или они вообще с другой планеты.
— Возможно, — улыбнулся Фредерик своему другу Эдвин закатил глаза.
— Умолкаю.
— Вспомните-ка Европу и открытие Америки, — сказал Остин. — Аборигены считали Колумба богом. И очень вероятно, что те люди, которые имели большие познания в медицине и прочих науках, представлялись менее искушенным соседям богами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45