При всей ее неопытности она понимала, что только он способен унять боль, пульсировавшую в ее грудях.
Он сделал глубокий вздох и помотал головой, как будто хотел стряхнуть с себя наваждение.
— Я схожу с ума, — прошептал он, отступая назад. Сходит с ума. И она тоже, должно быть, не в себе.
О небеса, что случилось с ней? Она вдруг почувствовала себя униженной, ледяная волна, нахлынувшая на ее тело, заставила ее задрожать.
— Берите каноэ завтрашним утром. Возвращайтесь в Сантарем.
Она запахнула свою блузку и застегнула пуговицы, и только потом заговорила, пытаясь унять дрожь в пальцах.
— Я совсем не испугалась, мистер Маккейн.
Когда она посмотрела на Девлина, на его нахмуренном лице был написан гнев, такой силы, ч го отпугнул бы и взрослого ягуара.
— Зарубите кое-что себе на носу, профессор. Века цивилизации накладывают лишь небольшой налет благородства на человеческое существо. Внутри мы все те же люди, что жили в пещерах. И такие места, как это, снимают с нас этот налет.
— На некоторых этот налет тоньше, чем на других.
— Да, вот тут я с вами согласен. — Девлин улыбнулся, легкий изгиб его губ немного смягчил его злость. — Будьте осторожны с вашей игрой, профессор. Я совсем не тот истинный английский джентльмен, к которым вы привыкли. Один шаг, и назад пути не будет.
Кейт смотрела ему вслед, когда он уходил от нее, борясь с желанием броситься на песок и разрыдаться. Она вела себя как последняя дурочка, предлагала себя этому мужчине, разве что молча. Она, должно быть, помешалась!
Долгое время она сидела на берегу, под тенью одинокой пальмы, наблюдая за остальными, боясь, что кто-нибудь подойдет к ней. Она не хотела ни с кем разговаривать.
Она смотрела, как Девлин Маккейн отдавал команды мужчинам, которых они наняли, намереваясь разбить лагерь. Вскоре полоска берега ожила, мужчины вытащили каноэ, поднимая их над темной водой, ставили палатки, собирали ветки для костра.
Девлин Маккейн был прирожденным командиром, он с легкостью держал под контролем столько людей… Если она не сделает над собой усилие, Маккейн легко возьмет власть и над ней.
Рано или поздно ей придется покинуть этот уединенный пляжик и присоединиться к остальным. И снова встретиться с Девлином Маккейном и со своим непреодолимым желанием. Она посмотрела на каноэ, сохнущие на песке. Что-то внутри нее побуждало убежать отсюда, вовсе не от леса со всеми его опасностями. Нет, опаснее всех лесов и их обитателей для нее был один-единственный мужчина.
Кейт расположилась на походном стуле около своей палатки, собираясь закончить набросок противоположного берега. Она не обращала внимания на Девлина Маккейна, который вылез из своей палатки, установленной не более чем в шести футах от ее. Девлин Маккейн устроился так близко от нее, что она была уверена, что будет слышать, как он переворачивается во сне. Интересно, почему он установил их палатки так близко, нарочно, чтобы подразнить ее?
Вспышка света мелькнула перед глазами Кейт, что заставило ее оторваться от альбома. Маккейн приспосабливал зеркало для бритья, прикрепляя его кожаным ремнем спереди палатки и стараясь поймать лучи солнца. Он был без рубашки, хотя явно видел, что находится в поле ее зрения. Похоже, он не намеревался оказывать ей даже малую толику того уважения, которое, безусловно, оказал бы настоящий джентльмен.
Ладно, с ней теперь полный порядок, сказала она себе, борясь с очередным всплеском эмоций. Самой явственной из которых была злость. В конце концов она тоже член экспедиции, и с ней надлежит обращаться, как с любым другим человеком.
Теплый ветерок донес до ее лица знакомый сандаловый аромат. Она не могла воспрепятствовать образам, тут же заполнившим ее сознание: мужчина, выходящий из ванны, его тело, сплошь в тугих мускулах, так и лучится энергией.
Несколько минут назад он купался в реке. Правда, прежде чем скинуть одежду, он зашел в заросли в нескольких ярдах от нее. Его не было видно, но при каждом нежном всплеске, доносившемся до нее, ей представлялось, как вода ласкает его золотую кожу. Сейчас его кожа была еще влажной, мокрые пряди волос разметались по широким плечам.
Он собирался побриться перед обедом? Он брился каждый вечер перед обедом на борту парохода. Она точно это знала, так как днем его щеки были еще заросшими, искушавшими ее попробовать, какова эта черная щетина на ощупь, а каждый вечер, как и каждое утро, его щеки были абсолютно гладкими. Чарующий контраст.
Сквозь ресницы она наблюдала, как он поболтал кисточкой в мыльной пене, разведенной в белой фарфоровой чашке с отбитым краешком. Потом кончиком кисточки размазал белую пену по щекам и по шее, откинув голову назад, так что его черные волосы скользили по обнаженным плечам. Потом достал из заднего кармана бритву и раскрыл ее.
Она проследила взглядом, как солнечный свет отражается на его предплечье и плече. Четко очерченные мускулы двигались под гладкой кожей, завораживая ее. У нее начало покалывать ладонь от желания прикоснуться к нему, ощутить чарующее движение его тела своей ладонью.
Он неспешно соскребал мыло и черную щетину со своих щек, вытирая лезвие о полотенце, засунутое за ремень брюк. Странно, каким сокровенным ритуалом казалось ей это чисто мужское действо. Интересно, жены так же наблюдают за своими мужьями?
— Как движутся дела?
Кейт слегка подпрыгнула, услышав голос отца. Она подняла голову и увидела, что тот стоит рядом, а она не слышала даже, как он подошел.
— Прости, я не хотел испугать тебя, -Фредерик водрузил свой стул на песок рядом с ней. — Никогда бы не подумал, что ты такая прыгучая.
Девлин покосился, смывая мыло с бритвенного лезвия, одна черная бровь поднялась в молчаливом вопросе, когда он посмотрел на нее. Она проигнорировала этот жест, уткнувшись снова в свой эскизник.
— Хочу взглянуть, как идет работа, — сказал Фредерик, потянувшись к открытому альбому.
Кейт мгновенно захлопнула обложку, прихватив при этом пальцы отца.
— Прости, — прошептала она, когда он вскрикнул.
— Что-нибудь не так? — спросил Фредерик, потряхивая ушибленными пальцами.
• — Нет, просто я предпочитаю не показывать наброски, пока они не закончены. Фредерик нахмурился.
— С каких это пор ты начала стесняться своей работы?
Жар подползал по ее шее к щекам, она не могла скрыть румянца. Она чувствовала, что Маккейн смотрит на нее. Она могла только гадать, что он думает в этот момент.
— Мне не слишком нравятся эскизы, которые я сделала недавно.
— А, понятно. — По голосу отца она поняла, что он догадывается, что она что-то скрывает.
Ей надо побыстрее избавиться от набросков с Девлином Маккейном, она должна уничтожить их, все до одного. Но она никак не могла заставить себя вырвать из альбома те страницы.
— Не делайте этого, Девлин, — сказал Фредерик, взглянув поверх головы Кейт. — Вы же отрежете себе ухо этим лезвием.
— Я осторожно.
Кейт посмотрела на Девлина как раз в тот момент, как он отхватывал бритвой прядь волос из своей косматой гривы. Она прикусила губу, увидев, как на землю упал шелковый завиток. Малейшее неосторожное движение, и Маккейн не оберется неприятностей. Ей-то что, пусть увечит себя, если ему охота. Ей наплевать, уверяла она себя.
— В экспедиции меня всегда стригла Кети, — сказал Фредерик, опустив ладонь на ее плечо.
Предчувствуя, что может последовать дальше, Кейт ощутила, как быстро забилось ее сердце. Она взглянула на отца, но прежде чем она успела открыть рот, Фредерик определил ее судьбу.
— Пойду принесу ей ножницы, пусть сыграет роль Далилы.
Как только отец юркнул в палатку, Кейт бросила взгляд на свои руки. Как ей унять дрожь? И резать волосы Маккейна, а не свои пальцы?
Она ничего не могла с собой поделать. Она не перенесет его близости. Она не выдержит прикосновения шелковых волос, когда они заскользят между ее дрожащими пальцами. Может, все-таки попробовать? Нет, слишком опасно.
Но он испортит свою шикарную шевелюру, если она не поможет. К тому же ее отказ воспримется теперь как настоящая грубость.
Нет. Это невозможно. Надо срочно придумать какую-нибудь отговорку, решила она, глядя на Девлина.
В его глазах она прочитала то, что он сам думает по этому поводу. Ей почему-то показалось, что он скорее бы согласился сделать заплыв в компании аллигаторов, чем позволить ей приблизиться к нему. Отлично, оно и к лучшему, подумала Кейт, вставая на ноги.
— Я справлюсь сам, мисс Витмор. — Девлин повернулся снова к зеркалу.
— Что с вами, мистер Маккейн? — она уронила свой альбом на землю. — Боитесь, что я на самом деле Далила?
Девлин посмотрел на лезвие, которое он держал в своей руке, пригляделся к своему отражению в хорошо отполированной стали… да, ему только что вынесли приговор.
— Я совсем неплохо умею стричь.
Девлин не смотрел на нее, но точно знал, что ее подбородок гордо поднят, этот решительный жест означал, что она готовится к атаке. Он понимал, что стоит ему разок качнуть головой, она мигом откажется от своей затеи. Когда Фредерик принес ножницы, Девлин уже направлялся к стулу Кейт и усаживался на брезентовое сиденье.
— Не волнуйтесь, Девлин, Кети занимается этим уже много лет, — успокоил его Фредерик и ушел к реке, где были Эдвин и Остин.
Кейт постояла мгновение, изучая Девлина, — будто собиралась писать его портрет, в одной руке она держала ножницы, в другой — черепаховый гребень. Заходящее солнце пронзало светом ее непослушные локоны, которые выбились из толстой косы, свисавшей на ее спине. Они сверкали, как полированное золото вокруг ее лица, побуждая его намотать шелковые пряди на пальцы.
Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Но с закрытыми глазами сильнее одолевали иные желания.
Ее пальцы скользнули в его шевелюру, их подушечки коснулись корней волос. Вокруг него расцвели розы, их бархатистые лепестки падали на него дождем, окутывая его ее ароматом. И за ароматом он уловил запах женщины, запах ее влажной кожи, гладкой кожи, соленой кожи, которую так хотел попробовать на вкус. Он тяжело сглотнул.
Она провела гребнем по его волосам, снова и снова, жесткие зубья мерно массировали его скальп. Нежными пальцами она распутывала сбившиеся пряди, и эти движения и возбуждали, и успокаивали одновременно. Волосы его были мокрыми после купания, и вода капала с них на плечи и грудь, лаская теплом его кожу.
— Ну а я искупаюсь попозже, дождусь вечера. — Ножницы тихонько защелкали, в то время как ее пальцы мягко сжимали его затылок.
Он пытался представить, как бы она выглядела, если бы на ней не было ничего, — кроме лунного света и воды. И как чувствовала бы себя в его объятиях… ее мокрая кожа ласкает его кожу… атласные бедра обвивают его талию, нежные кончики ее сосков трутся об его грудь. Желание, точно острое лезвие пронзило пах.
— Никаких купаний.
Она остановилась, ее пальцы замерли на его макушке.
— Вы купались, а почему мне нельзя?
— Можно Но только до наступления темноты, и чтобы кто-нибудь был рядом.
— Ясно Мне дозволили искупаться, но я должна устроить развлечение для всей экспедиции.
— В темноте плавать слишком опасно. Да и днем неожиданностей хватает.
Она затихла, молча стоя позади него, тепло от ее пальцев струилось на его обнаженную шею. Но даже и не глядя на нее, он знал, она состроила сердитую мину — нижняя губа прямо выпячена, в глазах голубой огонь, на щеках румянец. Боже милостивый, она была просто великолепна, когда сердилась.
— Хорошо, я подогрею чан с водой и принесу к вашей палатке, — сказал он, желая пригладить перышки, которые он растрепал. — Это вас устроит?
— Что ж, я вынуждена подчиниться. Ножницы закрывались с мягким стуком стали о сталь. Шелковые пряди спадали на его обнаженные плечи и грудь, щекоча его чувствительную кожу. В его сознании тут же возник образ женщины, с распущенными волосами, они ласкают его плечи, эти шелковые золотые нити скользят по его груди, в то время как она обволакивает его сладким теплом своего обнаженного тела.
— Вы всегда так заботитесь о своей внешности, мистер Маккейн? — спросила она, в ее голосе слышался укор, смешанный с любопытством.
— Я понял, что о мужчине часто судят по его внешнему виду.
Ее пальцы на секунду замерли, ухватив прядь волос на его затылке.
— Поэтому вы бреетесь каждый вечер перед обедом? — чуть помедлив все-таки спросила она.
• — Просто привычка.
— Понятно.
Он готов был поклясться, что в ее голосе проскользнуло разочарование. Неужели она воображала, что единственная причина того, что он нещадно драил себя бритвой — это ее присутствие? Он не мог себе не признаться, что в общем-то Кети Витмор попала в точку, не будь ее, стал бы он с таким тщанием выскребать каждый вечер свою физиономию. Но будь он проклят, если он этому английскому розовому бутону даст понять это… И так уж эта женщина забирает власть над ним.
Он услышал, как она глубоко вдохнула, почувствовал нежное копошение ее пальцев на своем затылке, потом снова щелкнули ножницы. Толстая прядь покатилась по его спине, роскошные волосы прилипли к его мокрой коже.
Теплый лен скользнул по его плечу, под ним было что-то слишком мягкое, чтобы быть ее рукой, слишком упругое, чтобы быть чем-нибудь, кроме холмика ее груди. Он почувствовал спазм в пояснице. Проклятье, он не мог припомнить, когда в последний раз женщина возбуждала его с такой легкостью.
— Вы чуть не испортили свои волосы этим безжалостным кромсанием. — Она встала напротив него, ее фигура всплыла темной тенью под его сомкнутыми веками.-Я вынуждена была срезать их до самых мочек.
— Это именно то, что я и собирался сделать. — Он поднял на нее глаза. Между светло-коричневыми крыльями бровей легла глубокая морщинка. — А вам что, нравились длинные?
Его вопрос, видимо, захватил ее врасплох. Она спешно скользнула в палатку, и он слышал, как Ножницы и гребень стукнулись о брезент.
— Мистер Маккейн, меня ни в малейшей степени не интересует, что вы решили сделать со своими волосами. Уверяю вас. — Она пробежалась ладонями по его плечам, смахивая остриженные прядки.
Он чувствовал, что ее тянет к нему и что ей это совсем не нравится, как и ему не нравится то, что его тянет к ней. Они не подходили друг другу, это было ясно, как день. Когда ее пальцы пробежались вдоль позвоночника, Девлин выгнул спину.
— Щекотно? — он услышал усмешку в ее голосе.
— Нет. — Щекотка не имела ничего общего с тем, что он испытывал. Он не мог вынести этого, только не зги легкие ласковые прикосновения, каждое из которых вызывало в его сознании грезы о том, как ее руки ласкают все его тело. Он встал и обернулся через плечо.
Она смотрела на него этим своим загадочным взглядом, сочетающим невинность и страсть, так смотрела, будто он был первым мужчиной, которого она видела, единственным мужчиной. Он сразу вдруг почувствовал, как жаркое солнце припекает его обнаженное тело и как она смотрит на него, будто хочет раздеть его до конца и ласкать, ласкать его — везде.
Сладкая боль нарастала где-то внизу живота. Если бы он был уверен, что она осознает действие ее взгляда, он немедленно схватил бы ее в объятия. Но он знал другое: она даже не догадывается о том, что делает с ним, да поможет ему Господь!
— Спасибо за стрижку. — Он отвернулся .от нее. Она умела сковывать его волю, он терял контроль над собой и оказывался на краю катастрофы.
Он направился к реке. Хотя понимал, что теплая вода не остудит пламя в его крови.
Бежать некуда! Ему нет избавления от этой пытки — быть около нее. В душе крепло ужасное предчувствие: мучения, которые он испытывает, будут становиться еще страшнее с каждым днем.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Здесь совсем неплохо, подумала Кейт, вечерний воздух освежал прохладой, и пока ни одного москита. Однако если верить Маккейну, очень скоро они встретятся с этими маленькими тварями. Она вымылась, как могла, в тазе с теплой водой. По крайней мере, ее тело было теперь чистым и прохладным, в первый раз за весь день она почувствовала себя хорошо. Во всяком случае физически. Но душу ее терзали тысячи эмоций, настолько разных, что когда они сталкивались, это было похоже на удар камня о кремень, белые вспышки так и сверкали, разжигая в ней раздражение и беспокойство.
Костру что-то нашептывал ветерок, подбрасывая сверкающие красные искры в воздух: они летели в сторону Девлина Маккейна и опускались на бледный песок, на лету успев превратиться просто в серую толу. Сквозь сомкнутые ресницы Кейт смотрела на мужчину, сидящего по ту сторону мерцающего огня. Он оперся спиной о бревно, больше похожее в лунном свете на отполированный камень, а не на дерево. Длинные ноги были вытянуты. Он что-то вырезал из длинного куска ножом, не тем, который он носил на бедрах, а совсем маленьким. Что он там мастерит? Похоже на флейту.
Девлин Маккейн был так погружен в свои мысли, что, видимо, не замечал никого вокруг и не слышал ни слова из того, о чем громко спорили ее отец, Эдвин и Барнаби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Он сделал глубокий вздох и помотал головой, как будто хотел стряхнуть с себя наваждение.
— Я схожу с ума, — прошептал он, отступая назад. Сходит с ума. И она тоже, должно быть, не в себе.
О небеса, что случилось с ней? Она вдруг почувствовала себя униженной, ледяная волна, нахлынувшая на ее тело, заставила ее задрожать.
— Берите каноэ завтрашним утром. Возвращайтесь в Сантарем.
Она запахнула свою блузку и застегнула пуговицы, и только потом заговорила, пытаясь унять дрожь в пальцах.
— Я совсем не испугалась, мистер Маккейн.
Когда она посмотрела на Девлина, на его нахмуренном лице был написан гнев, такой силы, ч го отпугнул бы и взрослого ягуара.
— Зарубите кое-что себе на носу, профессор. Века цивилизации накладывают лишь небольшой налет благородства на человеческое существо. Внутри мы все те же люди, что жили в пещерах. И такие места, как это, снимают с нас этот налет.
— На некоторых этот налет тоньше, чем на других.
— Да, вот тут я с вами согласен. — Девлин улыбнулся, легкий изгиб его губ немного смягчил его злость. — Будьте осторожны с вашей игрой, профессор. Я совсем не тот истинный английский джентльмен, к которым вы привыкли. Один шаг, и назад пути не будет.
Кейт смотрела ему вслед, когда он уходил от нее, борясь с желанием броситься на песок и разрыдаться. Она вела себя как последняя дурочка, предлагала себя этому мужчине, разве что молча. Она, должно быть, помешалась!
Долгое время она сидела на берегу, под тенью одинокой пальмы, наблюдая за остальными, боясь, что кто-нибудь подойдет к ней. Она не хотела ни с кем разговаривать.
Она смотрела, как Девлин Маккейн отдавал команды мужчинам, которых они наняли, намереваясь разбить лагерь. Вскоре полоска берега ожила, мужчины вытащили каноэ, поднимая их над темной водой, ставили палатки, собирали ветки для костра.
Девлин Маккейн был прирожденным командиром, он с легкостью держал под контролем столько людей… Если она не сделает над собой усилие, Маккейн легко возьмет власть и над ней.
Рано или поздно ей придется покинуть этот уединенный пляжик и присоединиться к остальным. И снова встретиться с Девлином Маккейном и со своим непреодолимым желанием. Она посмотрела на каноэ, сохнущие на песке. Что-то внутри нее побуждало убежать отсюда, вовсе не от леса со всеми его опасностями. Нет, опаснее всех лесов и их обитателей для нее был один-единственный мужчина.
Кейт расположилась на походном стуле около своей палатки, собираясь закончить набросок противоположного берега. Она не обращала внимания на Девлина Маккейна, который вылез из своей палатки, установленной не более чем в шести футах от ее. Девлин Маккейн устроился так близко от нее, что она была уверена, что будет слышать, как он переворачивается во сне. Интересно, почему он установил их палатки так близко, нарочно, чтобы подразнить ее?
Вспышка света мелькнула перед глазами Кейт, что заставило ее оторваться от альбома. Маккейн приспосабливал зеркало для бритья, прикрепляя его кожаным ремнем спереди палатки и стараясь поймать лучи солнца. Он был без рубашки, хотя явно видел, что находится в поле ее зрения. Похоже, он не намеревался оказывать ей даже малую толику того уважения, которое, безусловно, оказал бы настоящий джентльмен.
Ладно, с ней теперь полный порядок, сказала она себе, борясь с очередным всплеском эмоций. Самой явственной из которых была злость. В конце концов она тоже член экспедиции, и с ней надлежит обращаться, как с любым другим человеком.
Теплый ветерок донес до ее лица знакомый сандаловый аромат. Она не могла воспрепятствовать образам, тут же заполнившим ее сознание: мужчина, выходящий из ванны, его тело, сплошь в тугих мускулах, так и лучится энергией.
Несколько минут назад он купался в реке. Правда, прежде чем скинуть одежду, он зашел в заросли в нескольких ярдах от нее. Его не было видно, но при каждом нежном всплеске, доносившемся до нее, ей представлялось, как вода ласкает его золотую кожу. Сейчас его кожа была еще влажной, мокрые пряди волос разметались по широким плечам.
Он собирался побриться перед обедом? Он брился каждый вечер перед обедом на борту парохода. Она точно это знала, так как днем его щеки были еще заросшими, искушавшими ее попробовать, какова эта черная щетина на ощупь, а каждый вечер, как и каждое утро, его щеки были абсолютно гладкими. Чарующий контраст.
Сквозь ресницы она наблюдала, как он поболтал кисточкой в мыльной пене, разведенной в белой фарфоровой чашке с отбитым краешком. Потом кончиком кисточки размазал белую пену по щекам и по шее, откинув голову назад, так что его черные волосы скользили по обнаженным плечам. Потом достал из заднего кармана бритву и раскрыл ее.
Она проследила взглядом, как солнечный свет отражается на его предплечье и плече. Четко очерченные мускулы двигались под гладкой кожей, завораживая ее. У нее начало покалывать ладонь от желания прикоснуться к нему, ощутить чарующее движение его тела своей ладонью.
Он неспешно соскребал мыло и черную щетину со своих щек, вытирая лезвие о полотенце, засунутое за ремень брюк. Странно, каким сокровенным ритуалом казалось ей это чисто мужское действо. Интересно, жены так же наблюдают за своими мужьями?
— Как движутся дела?
Кейт слегка подпрыгнула, услышав голос отца. Она подняла голову и увидела, что тот стоит рядом, а она не слышала даже, как он подошел.
— Прости, я не хотел испугать тебя, -Фредерик водрузил свой стул на песок рядом с ней. — Никогда бы не подумал, что ты такая прыгучая.
Девлин покосился, смывая мыло с бритвенного лезвия, одна черная бровь поднялась в молчаливом вопросе, когда он посмотрел на нее. Она проигнорировала этот жест, уткнувшись снова в свой эскизник.
— Хочу взглянуть, как идет работа, — сказал Фредерик, потянувшись к открытому альбому.
Кейт мгновенно захлопнула обложку, прихватив при этом пальцы отца.
— Прости, — прошептала она, когда он вскрикнул.
— Что-нибудь не так? — спросил Фредерик, потряхивая ушибленными пальцами.
• — Нет, просто я предпочитаю не показывать наброски, пока они не закончены. Фредерик нахмурился.
— С каких это пор ты начала стесняться своей работы?
Жар подползал по ее шее к щекам, она не могла скрыть румянца. Она чувствовала, что Маккейн смотрит на нее. Она могла только гадать, что он думает в этот момент.
— Мне не слишком нравятся эскизы, которые я сделала недавно.
— А, понятно. — По голосу отца она поняла, что он догадывается, что она что-то скрывает.
Ей надо побыстрее избавиться от набросков с Девлином Маккейном, она должна уничтожить их, все до одного. Но она никак не могла заставить себя вырвать из альбома те страницы.
— Не делайте этого, Девлин, — сказал Фредерик, взглянув поверх головы Кейт. — Вы же отрежете себе ухо этим лезвием.
— Я осторожно.
Кейт посмотрела на Девлина как раз в тот момент, как он отхватывал бритвой прядь волос из своей косматой гривы. Она прикусила губу, увидев, как на землю упал шелковый завиток. Малейшее неосторожное движение, и Маккейн не оберется неприятностей. Ей-то что, пусть увечит себя, если ему охота. Ей наплевать, уверяла она себя.
— В экспедиции меня всегда стригла Кети, — сказал Фредерик, опустив ладонь на ее плечо.
Предчувствуя, что может последовать дальше, Кейт ощутила, как быстро забилось ее сердце. Она взглянула на отца, но прежде чем она успела открыть рот, Фредерик определил ее судьбу.
— Пойду принесу ей ножницы, пусть сыграет роль Далилы.
Как только отец юркнул в палатку, Кейт бросила взгляд на свои руки. Как ей унять дрожь? И резать волосы Маккейна, а не свои пальцы?
Она ничего не могла с собой поделать. Она не перенесет его близости. Она не выдержит прикосновения шелковых волос, когда они заскользят между ее дрожащими пальцами. Может, все-таки попробовать? Нет, слишком опасно.
Но он испортит свою шикарную шевелюру, если она не поможет. К тому же ее отказ воспримется теперь как настоящая грубость.
Нет. Это невозможно. Надо срочно придумать какую-нибудь отговорку, решила она, глядя на Девлина.
В его глазах она прочитала то, что он сам думает по этому поводу. Ей почему-то показалось, что он скорее бы согласился сделать заплыв в компании аллигаторов, чем позволить ей приблизиться к нему. Отлично, оно и к лучшему, подумала Кейт, вставая на ноги.
— Я справлюсь сам, мисс Витмор. — Девлин повернулся снова к зеркалу.
— Что с вами, мистер Маккейн? — она уронила свой альбом на землю. — Боитесь, что я на самом деле Далила?
Девлин посмотрел на лезвие, которое он держал в своей руке, пригляделся к своему отражению в хорошо отполированной стали… да, ему только что вынесли приговор.
— Я совсем неплохо умею стричь.
Девлин не смотрел на нее, но точно знал, что ее подбородок гордо поднят, этот решительный жест означал, что она готовится к атаке. Он понимал, что стоит ему разок качнуть головой, она мигом откажется от своей затеи. Когда Фредерик принес ножницы, Девлин уже направлялся к стулу Кейт и усаживался на брезентовое сиденье.
— Не волнуйтесь, Девлин, Кети занимается этим уже много лет, — успокоил его Фредерик и ушел к реке, где были Эдвин и Остин.
Кейт постояла мгновение, изучая Девлина, — будто собиралась писать его портрет, в одной руке она держала ножницы, в другой — черепаховый гребень. Заходящее солнце пронзало светом ее непослушные локоны, которые выбились из толстой косы, свисавшей на ее спине. Они сверкали, как полированное золото вокруг ее лица, побуждая его намотать шелковые пряди на пальцы.
Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Но с закрытыми глазами сильнее одолевали иные желания.
Ее пальцы скользнули в его шевелюру, их подушечки коснулись корней волос. Вокруг него расцвели розы, их бархатистые лепестки падали на него дождем, окутывая его ее ароматом. И за ароматом он уловил запах женщины, запах ее влажной кожи, гладкой кожи, соленой кожи, которую так хотел попробовать на вкус. Он тяжело сглотнул.
Она провела гребнем по его волосам, снова и снова, жесткие зубья мерно массировали его скальп. Нежными пальцами она распутывала сбившиеся пряди, и эти движения и возбуждали, и успокаивали одновременно. Волосы его были мокрыми после купания, и вода капала с них на плечи и грудь, лаская теплом его кожу.
— Ну а я искупаюсь попозже, дождусь вечера. — Ножницы тихонько защелкали, в то время как ее пальцы мягко сжимали его затылок.
Он пытался представить, как бы она выглядела, если бы на ней не было ничего, — кроме лунного света и воды. И как чувствовала бы себя в его объятиях… ее мокрая кожа ласкает его кожу… атласные бедра обвивают его талию, нежные кончики ее сосков трутся об его грудь. Желание, точно острое лезвие пронзило пах.
— Никаких купаний.
Она остановилась, ее пальцы замерли на его макушке.
— Вы купались, а почему мне нельзя?
— Можно Но только до наступления темноты, и чтобы кто-нибудь был рядом.
— Ясно Мне дозволили искупаться, но я должна устроить развлечение для всей экспедиции.
— В темноте плавать слишком опасно. Да и днем неожиданностей хватает.
Она затихла, молча стоя позади него, тепло от ее пальцев струилось на его обнаженную шею. Но даже и не глядя на нее, он знал, она состроила сердитую мину — нижняя губа прямо выпячена, в глазах голубой огонь, на щеках румянец. Боже милостивый, она была просто великолепна, когда сердилась.
— Хорошо, я подогрею чан с водой и принесу к вашей палатке, — сказал он, желая пригладить перышки, которые он растрепал. — Это вас устроит?
— Что ж, я вынуждена подчиниться. Ножницы закрывались с мягким стуком стали о сталь. Шелковые пряди спадали на его обнаженные плечи и грудь, щекоча его чувствительную кожу. В его сознании тут же возник образ женщины, с распущенными волосами, они ласкают его плечи, эти шелковые золотые нити скользят по его груди, в то время как она обволакивает его сладким теплом своего обнаженного тела.
— Вы всегда так заботитесь о своей внешности, мистер Маккейн? — спросила она, в ее голосе слышался укор, смешанный с любопытством.
— Я понял, что о мужчине часто судят по его внешнему виду.
Ее пальцы на секунду замерли, ухватив прядь волос на его затылке.
— Поэтому вы бреетесь каждый вечер перед обедом? — чуть помедлив все-таки спросила она.
• — Просто привычка.
— Понятно.
Он готов был поклясться, что в ее голосе проскользнуло разочарование. Неужели она воображала, что единственная причина того, что он нещадно драил себя бритвой — это ее присутствие? Он не мог себе не признаться, что в общем-то Кети Витмор попала в точку, не будь ее, стал бы он с таким тщанием выскребать каждый вечер свою физиономию. Но будь он проклят, если он этому английскому розовому бутону даст понять это… И так уж эта женщина забирает власть над ним.
Он услышал, как она глубоко вдохнула, почувствовал нежное копошение ее пальцев на своем затылке, потом снова щелкнули ножницы. Толстая прядь покатилась по его спине, роскошные волосы прилипли к его мокрой коже.
Теплый лен скользнул по его плечу, под ним было что-то слишком мягкое, чтобы быть ее рукой, слишком упругое, чтобы быть чем-нибудь, кроме холмика ее груди. Он почувствовал спазм в пояснице. Проклятье, он не мог припомнить, когда в последний раз женщина возбуждала его с такой легкостью.
— Вы чуть не испортили свои волосы этим безжалостным кромсанием. — Она встала напротив него, ее фигура всплыла темной тенью под его сомкнутыми веками.-Я вынуждена была срезать их до самых мочек.
— Это именно то, что я и собирался сделать. — Он поднял на нее глаза. Между светло-коричневыми крыльями бровей легла глубокая морщинка. — А вам что, нравились длинные?
Его вопрос, видимо, захватил ее врасплох. Она спешно скользнула в палатку, и он слышал, как Ножницы и гребень стукнулись о брезент.
— Мистер Маккейн, меня ни в малейшей степени не интересует, что вы решили сделать со своими волосами. Уверяю вас. — Она пробежалась ладонями по его плечам, смахивая остриженные прядки.
Он чувствовал, что ее тянет к нему и что ей это совсем не нравится, как и ему не нравится то, что его тянет к ней. Они не подходили друг другу, это было ясно, как день. Когда ее пальцы пробежались вдоль позвоночника, Девлин выгнул спину.
— Щекотно? — он услышал усмешку в ее голосе.
— Нет. — Щекотка не имела ничего общего с тем, что он испытывал. Он не мог вынести этого, только не зги легкие ласковые прикосновения, каждое из которых вызывало в его сознании грезы о том, как ее руки ласкают все его тело. Он встал и обернулся через плечо.
Она смотрела на него этим своим загадочным взглядом, сочетающим невинность и страсть, так смотрела, будто он был первым мужчиной, которого она видела, единственным мужчиной. Он сразу вдруг почувствовал, как жаркое солнце припекает его обнаженное тело и как она смотрит на него, будто хочет раздеть его до конца и ласкать, ласкать его — везде.
Сладкая боль нарастала где-то внизу живота. Если бы он был уверен, что она осознает действие ее взгляда, он немедленно схватил бы ее в объятия. Но он знал другое: она даже не догадывается о том, что делает с ним, да поможет ему Господь!
— Спасибо за стрижку. — Он отвернулся .от нее. Она умела сковывать его волю, он терял контроль над собой и оказывался на краю катастрофы.
Он направился к реке. Хотя понимал, что теплая вода не остудит пламя в его крови.
Бежать некуда! Ему нет избавления от этой пытки — быть около нее. В душе крепло ужасное предчувствие: мучения, которые он испытывает, будут становиться еще страшнее с каждым днем.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Здесь совсем неплохо, подумала Кейт, вечерний воздух освежал прохладой, и пока ни одного москита. Однако если верить Маккейну, очень скоро они встретятся с этими маленькими тварями. Она вымылась, как могла, в тазе с теплой водой. По крайней мере, ее тело было теперь чистым и прохладным, в первый раз за весь день она почувствовала себя хорошо. Во всяком случае физически. Но душу ее терзали тысячи эмоций, настолько разных, что когда они сталкивались, это было похоже на удар камня о кремень, белые вспышки так и сверкали, разжигая в ней раздражение и беспокойство.
Костру что-то нашептывал ветерок, подбрасывая сверкающие красные искры в воздух: они летели в сторону Девлина Маккейна и опускались на бледный песок, на лету успев превратиться просто в серую толу. Сквозь сомкнутые ресницы Кейт смотрела на мужчину, сидящего по ту сторону мерцающего огня. Он оперся спиной о бревно, больше похожее в лунном свете на отполированный камень, а не на дерево. Длинные ноги были вытянуты. Он что-то вырезал из длинного куска ножом, не тем, который он носил на бедрах, а совсем маленьким. Что он там мастерит? Похоже на флейту.
Девлин Маккейн был так погружен в свои мысли, что, видимо, не замечал никого вокруг и не слышал ни слова из того, о чем громко спорили ее отец, Эдвин и Барнаби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45