Античные источники отмечают многоликость Бога Диониса. По
позднейшей эллинистической традиции он отождествлялся с многими
другими Богами109. Но первоначально выступал мифологическим
эквивалентом Солнцебога Аполлона. Как уже говорилось, по
представлениям древних, существовало минимум две ипостаси
Солнца - дневная и ночная. Когда Солнце садилось за горизонт,
считалось, что оно уходит под землю и превращается там в особое
ночное светило. Дионис как раз и олицетворял такое ночное
солнце - в отличие от Аполлона, олицетворявшего дневное.
Зимой Солнце "прячется под землей" дольше, чем летом.
Потому-то именно зимой (декабрь - январь) отмечались (малые)
дионисии и вакханалии, от которых берут начало европейские
новогодние карнавалы с их обязательным наряжанием деревьев. В
ареале расселения славян прадионисийские и дионисийские
новогодние празднества соединились с чествованием Коляды -
Космического колеса Колы с уже описанными выше ряжеными и
колядованием. По аналогии с дневным и ночным Солнцем Коло
(Коляда) может быть расценено как зимнее Солнце, в таком случае
Ярилу можно считать весенним Солнцем, а Купалу - летним.
Любопытно, что на Русском Севере зимние святки и связанное
с ними колядование именуются Виноградьем, которое входит
в припев колядок. И это там-то, где никакого винограда и в
помине нет! Но, может быть, он раньше здесь произрастал? Когда
климат был совсем иной? А нерасчлененная гиперборейская
культура сформировала культ [Пра]Диониса!
Культ растительности, деревьев и "священных рощ"
сохранялся в России вплоть до ХХ века, повсеместно - на
Севере, частично - в других областях, например, в Тверском
крае. Этнографами задокументировано: "священные рощи" и
отдельные почитаемые деревья "не шевелили", то есть их
запрещалось рубить. Другими словами, на них как память о
древних тотемах распространялось "табу". Считалось, что
нарушение запрета чревато многими несчастиями.
В конце прошлого века близ Череповца Вологодской губернии
был отмечен следующий случай. Крестьянин, который вопреки
запрету начал пережигать уголь в священной роще, внезапно
ослеп, что немедленно посчитали местью деревьев человеку110.
Неискоренимое двоеверие русских людей выражалось также и в
том, что, как правило, в "священных рощах" ставился крест, а то
и часовня, где непременно развешивались полотенца с магическим
орнаментом. Сюда же приносили дары: шерсть, масло, лоскутки
ткани. И здесь же резали кур - явный рудимент языческих
верований и отголосок древних жертвоприношений. Впрочем, обычай
этот сохранялся на протяжении всего христианского периода
истории России. Еще в XIII веке анонимный автор жаловался, что
"даже попове и книжницы" веруют в Перуна и Хорса, "подкладывают
им требы [жертвы. - В.Д.] и куры им режут"111.
Первобытно-языческая вера в природно-жизненную силу
растительности как высшее Божественное Начало по сей день
сохранилась в традиционном марийском культе деревьев и
празднествах, отмечаемых в священных рощах. Так, во время
праздника поля по окончании посевной в дубовую рощу близ
Йошкар-Олы верующие приносят жертвенные блины, творог, мед,
крашеные яйца и т.п., устраивают коллективную трапезу и
моления, обращенные к Солнцу. Сходные обычаи существуют и у
других коренных народов России.
В древности же они были распространены повсеместно.
Древние германцы верили, что в каждом дереве, кусте, цветке
живет особый дух растительности - покровитель всего живого.
Ритуалы и жертвоприношения, связанные с растительным миром,
призваны были содействовать увеличению урожая, повышению
производительности и плодоношения. М.Элиаде так суммировал
некоторые общие моменты, выработанные индоевропейскими и
неиндоевропейскими народами на протяжении многих тысячелетий:
вера в дух деревьев выражалась в: 1) мифологической тенденции
сравнивать Космос и человека с Мировым древом, 2) традиции
связывать судьбу человека с жизнью дерева, 3) населении
деревьев добрыми и злыми духами, 4) обычае наказывать
преступников возле дерева.
В процессе дальнейшей эволюции религиозных верований
наблюдение за растительностью, "засыпающей" зимой и
пробуждающейся весной, привело к возникновению представлений об
умирающем и воскресающем Боге. Непрерывность и повторяемость
жизненного процесса, неотвратимость жизни и смерти и
преодоление смерти через жизнь - все это обобщено и в
символе-коде Древа жизни. Обретя его и впитав - сознательно
или бессознательно - его содержание, человек сам как бы
растворялся в данном символе, а вернее - самом вселенском
течении жизни, которое отображено в образе Мирового древа.
Культ коровы и сопряженный с ним культ быка характеризует
ту стадию в развитии человеческих цивилизаций, когда она
перешла к высокопродуктивному (мясо и молоко) животноводству,
связанному в конечном счете с оседлым образом жизни. Культ
быка, возможно, предшествует культу коровы и относится к
переходному периоду от промысловой стадии охоты на дикого быка
(тура и зубра - в Евразии, бизона - в Северной Америке) к
одомашниванию (при этом приручен был только строго определенный
вид - зубр и бизон так и остались дикими животными). Кроме
того, Эпоха быка (коровы) непосредственно сопрягается с Эпохой
колеса, так как одомашненный бык был основной тягловой силой в
растянувшейся на века и тысячелетия миграции индоарийских,
семито-хамитских и других народов. А впоследствии он стал
(наряду с конем) одной из главных тягловых сил при пахоте (что
относится уже к более поздней стадии развитого земледелия).
В эпоху первобытного переселения протоэтносов колесо как
средство передвижения соперничало с полозьями. В условиях
северных и средних широт Евразии это соперничество сменилось
устойчивым балансом: летом использовался воз (телега) с
колесами, зимой - сани с полозьями. (В раннюю историческую
эпоху сани использовались и зимой, и летом, а приоритет саней
перед колесными средствами передвижения зафиксирован в
некоторых древних похоронных обрядах.) Что касается
индоевропейской миграции, то своими успехами она обязана
главным образом колесу. Мобильные орды индоариев, погруженные
со всем скарбом на возы с впряженными быками, представляли
несокрушимую силу для слабо защищенных аборигенов. Возы
выстраивались в линию, быки опаивались возбуждающим напитком
(предположительно из мухоморов), и эта лавина, сметая все на
своем пути, устремлялась вперед. По крайней мере так арии
завоевывали Индостан, сокрушив предшествующую оседлую
цивилизацию.
Случалось в критические минуты, что к бычьим хвостам
привязывали паклю, поджигали и выпускали обезумевших и
разъяренных животных на врага. Эта древнеарийская тактика,
основанная на использовании быков в наступлении и обороне
(когда защитная линия по окружности составлялась из возов),
практиковалась очень долгое время: ее использовали табориты во
время Гуситских войн, запорожские и другие казаки.
Культ быка и его атрибута в виде черепов, масок и
изображений уходит в самую глубину веков. Глиняная модель
храма, украшенная бычьими рогами, найдена при раскопках
поселения Трипольской культуры на реке Рось (IV тысячелетие до
н.э.). В Туве на скалах Вижиктич-Хая близ поселка Кызыл-Мажалык
обнаружены петроглифы Солнечных быков, все тело которых
испещрено солярными знаками112. Среди многих солярных
петроглифов, обнаруженных в урочище Тамгалы близ Алма-Аты, есть
изображение Солнцебога, стоящего на быке113 (рис. 147).
Аналогичная атрибутика известна и в других культурах (рис.
148).
Обожествление быка и коровы, обращение их в культ
неизбежно означало и наделение их космическими функциями. В
Древнем Двуречии, Средней Азии, Индии и Иране бык олицетворял
Лунное Божество. В древнегреческой мифологии Луна также
символизировала быка или корову. В первую очередь это
объясняется тем, что лунный серп по своей естественной форме
более всего напоминает коровьи (или бычьи) рога. Именно поэтому
эллинская Богиня Луны - Селена представлялась передвигающейся
по небу в колеснице, запряженной коровами. Известно также
изображение Селены с коровьими рогами (храм в Элиде).
Этимологически русские слова "луна" и "месяц" восходят к
праиндоевропейскому прошлому. Особый интерес представляет
практически полное сходство этрусско-латинской номинации и
символики со славянской традицией. Так, из древнеримской
мифологии известна Богиня Ночного света, которая именовалась
точно так же, как и в русском языке, - Луна (по ее имени был
назван также этрусский город в Лигурии). Впоследствии это
архаичное Божество было вытеснено культом Дианы (римский
коррелят греческой Артемиды), и к ней перешли все лунные
функции прежних Богов. Однако, одержав очередную идеологическую
победу, новая религия оказалась не в состоянии, как это обычно
и случается, вытравить из памяти народа древнюю космическую
кодировку, сохранившуюся в языке и обычаях. Практически до
падения Римской империи римская знать (и, в частности,
сенаторы) носила на башмаках пряжки в виде полумесяца, которые
так и назывались - lunula. Эти "лунулы" в точности
соответствовали древнерусским амулетам-лунницам,
просуществовавшим до первых веков христианства (рис. 149).
Идентичные по внешнему виду и сходные этимологически, "лунулы"
и "лунницы" различались лишь своим предназначением: первые
служили пряжками, вторые - подвесками.
Но и это еще не все. Некоторые виды русских праздничных
женских головных уборов - кокошников также имеют форму лунного
серпа, обращенного "рогами" вниз. "Лунарные" кокошники и по сей
день продолжают жить в торжественном убранстве
женщин-костромичек и владимирок - хотя бы в
ритуально-свадебных или танцевальных обрядах. Корнями же своими
они уходят в праиндоевропейскую древность. Неспроста ведь
силуэт уже другого - высокого кокошника один к одному
повторяет контур классических индуистских головных уборов с той
лишь разницей, что в Индии, Индокитае и Индонезии ими обрамляют
голову не только женщин, но и мужчин.
В шумерийской интерпретации бык отождествлялся со всем
небом. Аналогичную смысловую нагрузку несет египетский
образ-символ Небесной коровы, олицетворявшей Вселенную (рис.
150). В древнеегипетской мифологии ее супруг - Небесный бык
Апис оказывается на втором месте, но также активно участвует в
мироустройстве. Апис оплодотворяет Небесную корову, и у них
рождается Золотой теленок - Солнце. Поэтому Апис, поклонение
которому было возведено в ранг государственной религии, чаще
всего изображался с солнечным диском между рогов (рис. 151).
Атрибутика Небесной коровы (рога) и ее сына Солнца (диск)
впоследствии были перенесены в качестве непременных символов и
на одну из самых популярных и почитаемых богинь древнего мира
- Исиду, которая, как правило, изображалась с коровьими рогами
и солнечным диском между ними.
Как уже подробно говорилось в 1-й части, мифологическим
коррелятом Исиды является другая коровьерогая дева - Ио,
скитавшаяся по всей Земле от Крайнего Севера до берегов Нила,
где она и нашла свое последнее прибежище и стала
родоначальницей всех египтян.
Небесно-космические корни обнаруживаются и в знаменитых
скульптурных изображениях крылатых быков во дворцах
ассирийского царя Саргона II в Дур-Шаррукине и персидского царя
Ксеркса в Персеполе. В древнейших цивилизациях долины Инда
культ быка был широко распространен до вторжения туда арийцев
(известны изображения рогатого Бога - так называемый
Прото-Шива). Но с появлением индоарийцев в Индостане культ быка
еще более усилился - с ним связаны образы многих Богов
ведийского пантеона.
Античная культура - крито-микенская, древнегреческая,
древнеримская - неотделимы от мифов и обрядов, связанных с
быком. В быка превращается Зевс. В качестве жертвы быка
приносили Юпитеру. У древних славян существовал точно такой же
обычай: согласно Прокопию Кессарийскому (VI в. н.э.), славяне
жертвовали быков Богу - "творцу молний". Впоследствии обряд
заклания приурочивался ко дню Ильи-пророка, который, как
известно, просто заменил вытесненного Бога-громовержца Перуна.
Архетипы космических быка и коровы закодированы и в
образах русского фольклора. Архаичные верования отложились и
сохранились в известной русской сказке об Иване Быковиче (No
137 по сборнику А.Н.Афанасьева) - волшебном герое, обладавшем
даром оборотничества и контактировавшем с традиционными
персонажами русской мифологии (Чудо-юдо многоглавое, Баба-яга,
безымянное чудовище, наподобие Вия, которому веки вилами
поднимают). Космическая символика закодирована в некоторых
солярно-астральных образах этой сказки. Во-первых, герой
сказки, хотя и Быкович по отчеству, но родила его корова-мать
от златоперого ерша, поев остатки от царского обеда. Золотая же
рыбка - всего лишь трансформированный образ Солнца - но не
того, что на небе, а того, что отражается в воде (море, реке,
озере) и кажется золотой рыбкой в глубине (нашим предкам
оптические законы физики известны не были). Во-вторых, Иван
Быкович занят поиском Царицы Золотые Кудри и женится на ней.
Царица эта звездно-небесного происхождения: под конец сказки
она обращается звездой и прячется на небе среди своих сестер.
При помощи друга-звездочета Иван Быкович возвращает ее назад:
"Сорвалась звездочка с своего места, быстро покатилась по небу,
упала на корабль и обернулась Царицею Золотые Кудри".
В ряде сказочных вариантов Иван Быкович именуется Иваном
Коровьим Сыном, что не только соответствует действительной
сюжетной канве, но и отражает определенную стадию
социально-экономического быта русского народа, когда
корова-кормилица сравнивается по своему значению с тягловым
быком, а при замене последнего конем вообще выдвигается на
передний план. Как и во многих мифологических и архаических
религиозных системах, корова у славян - символ плодородия,
изобилия и благоденствия, а бык - символ могущества и
богатства. Традиция возвеличивания образа коровы, восходящая и
к древнеегипетской мифологии, и к ведийской, а затем и
индуистской религии, где корова до сих пор священное животное,
- эта традиция закрепилась и в русском народном миросозерцании
и сохранилась вплоть до нынешних времен, оказав, в частности,
воздействие на творчество новокрестьянских поэтов - С.Есенина
и Н.Клюева.
Происхождение слова "корова" не имеет среди филологов
общеприемлемого объяснения и признается всеми этимологами как
исключительно трудное. Представляется, что ключ к его
объяснению содержится в некоторых несомненных русских
параллелях, имеющих к тому же явную космическую направленность.
Есть два исконно русских слова, позволяющих расшифровать смысл,
закодированный в слове "корова". Во-первых, это однокоренное
ныне выходящее из употребления слово "корочун", означавшее в
прошлом зимнее солнцестояние, после чего зима поворачивала к
лету. Видимо, в этом смысле "корочун" означал смерть зимы, что
и дало второе значение самого слова - "внезапная смерть",
сохранившееся по сей день - при утрате первоначального смысла.
Итак, в связке однокоренных слов "корова - корочун" значение
Солнца присутствует, хотя и в закодированном, но в прямом
смысле.
В другом слове - "каравай" (ранее писалось и
произносилось - "коровай") солярный смысл присутствует в
снятом виде. Генетическая связь между словами "корова" и
"коровай" сомнений не вызывает, более опосредована и скрыта
связь между караваем и Солнцем, но и ее установить не так
сложно. Каравай - первоначально непременный элемент свадебного
обряда (известны красные караваи, прямо олицетворявшие Солнце).
В некоторых русских диалектах невеста называлась коровой,
отсюда коровай - невестин хлеб, ибо призван был магически
обеспечить плодовитость невесты и благополучие семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59