Ранее крестьяне пели
древнейшие песни, уходящие в языческое прошлое, не задумываясь
над их истинным смыслом. Современный читатель, полностью
утратив исполнительскую и ритуальную культуру, имеет тем не
менее счастливую возможность вдуматься в казалось бы
простенькие строки (записанные, к счастью,
подвижниками-фольклористами) и обнаружить в них нетронутые
пласты древнейшего мировоззрения.
Одним из самых устойчивых по своим традициям праздников в
честь древнего Бога Колы выступает святочная Коляда. С
Рождеством Христовым она совпала чисто случайно - в
действительности же связана с зимним солнцеворотом, поворотом
зимы на лето. В Коляде все дышит архаикой - и игрища, и
гадания, и переодевания (ряжение), и песнопения-колядки. Уже в
играх на святочных посиделках поминаются (в названиях игр)
главные священные животные древних славян: гусь, бык, кобыла
(лошадь)90. Играют и в "блины", а блин - традиционный символ
Солнца. Оно же и поминается в святочных песнях.
Солнце греет,
Солнце греет,
Да во всю землю,
Да во всю руську,
Да святоруську.
Собственно, обряды колядования, когда ряженая молодежь
ходит от дома к дому, распевая песни-колядки и собирая
дары-угощения за свое усердие, и все тексты древних игровых
песнопений насквозь космизированы. Достаточно приглядеться к
наиболее известным текстам, приводимым, как правило, во всех
сборниках русского обрядового фольклора. Вот лишь несколько
примеров, взятых наугад из рассчитанной на массового читателя
книги "Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия" (Л.:
Художественная литература, 1984).
...Красны девушки
Сочили, искали
Иванова двора.
А Иванов двор
Ни близко ни далеко,
Ни близко ни далеко
На семи столбах;
Вокруг этого двора
Тын серебряный стоит...
Во этом во тыну
Стоит три терема
Златоверхие:
Во первом терему -
Светел месяц,
Во втором терему -
Красно солнышко,
В третьем терему -
Часты звездочки.
Светел месяц -
То хозяин во дому,
Красно солнышко -
То хозяюшка,
Часты звездочки -
Малы детушки.
Триада Солнце-Месяц-Звезды присутствует во множестве
колядок, иногда просто составляя пассивный фон
театрализованного игрища, иногда же называясь в качестве его
активных участников:
Ой, будет к тебе
Троечко гостей.
Первые гости -
Жаркое солнце,
Другие гости -
Ясен месячко,
Третие гости -
Дробен дождичек.
Здесь чувствуется позднейшее нечаянное исправление "звезд"
на "дождичек" по аналогии "часты звезды - частый дождь".
Случается, однако, что уточнение и исправление, неизбежные в
устном народном творчестве, не модернизируют колядку, а
усиливают ее космическое содержание.
Свети, свети месяц,
Частые звезды,
Соборная церковь.
Здесь соединенные в неразрывное смысловое триединство
месяц, звезды и собор только подчеркивают соборно-космическую
значимость святочного действа.
На Коляду прославляли Зимнее Солнце-Коло, повернувшее от
зимы к лету. На Масленицу его провожали и встречали новое
весеннее Коло (Ярило нижегородских сказаний). То, что в обоих
случаях речь идет об одном и том же Коло, но в разных ипостасях
- зимнем и весеннем - доказывает бытовавший еще в прошлом
веке обычай "петь Коляду" на Масленицу. В масленичных колядках,
тексты которых сохранились, также, как и в святочных,
величаются хозяин, хозяйка и их дети, живущие в трех
златоверхих теремах и попеременно сравниваемые с Красным
Солнышком, Светлым Месяцем и Частыми Звездочками.
Архаика колядок обнаруживается еще и в том, что в их
устойчивых образах явственно проступает предшествующая эпоха
Космического яйца: в святочных песнопениях помимо
космическо-небесных светил доминируют птицы: гуси-лебеди, ясны
соколы, серы утушки. Вообще мифологические доминанты могут быть
привязаны к той или иной исторической эпохе более менее
условно. Любая из предшествующих эпох сохраняется в следующих
за ней. В результате происходит перемешивание, пересечение и
даже слияние образов, появившихся в разное историческое время.
Так произошло соединение крыльев и солнечного полета и
возникновение нового символа - Крылатого (солнечного) диска,
распространенного в Древнем Египте, Двуречье, Иране, Малой
Азии, откуда через хеттов и Византию символика в сильно
изменившейся форме попала на герб России в виде двуглавого орла
с распростертыми крыльями.
Коляда - ликующе бесшабашный праздник с элементами
карнавала. Но не всегда он был веселым и безобидным, а колядки
- шуточными, задорными припевками. Чудом сохранившаяся русская
колядка из собрания Ивана Михайловича Снегирева (1793 -
1868) - убедительное свидетельство тому:
За рекою, за быстрою, ой, колядка!
Леса стоят дремучие,
Во тех лесах огни горят,
Огни горят великие,
Вокруг огней скамьи стоят,
Скамьи стоят дубовые,
На тех скамьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы,
Поют песни колядушки.
В средине их старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий,
Возле котла козел стоит,
Хотят козла зарезати!..91
Приведенный отрывок недвусмысленно свидетельствует: в
древности празднование Коляды на Руси сопровождалось кровавыми
жертвоприношениями, которые постепенно были вытеснены
символическими дарами в честь Бога Колы (Коляды).
Однако у вышеприведенной колядки есть еще и окончание,
живо напоминающее сказку о сестрице Аленушке и братце Иванушке,
превратившемся в козленочка. Жалобы девушки, утопленной в
сказке ведьмой, неожиданным образом переносятся на братца
Иванушку:
Ты, братец Иванушко,
Ты выди, ты выпрыгни!
Я рад бы выпрыгнуть,
Горюч камень
К котлу тянет,
Желты пески
Сердце высосали.
Ой, колядка! Ой, колядка!
Особый интерес здесь представляет устойчивое
словосочетание "пески сердце высосали". По объяснению
Снегирева, в нем изображено жертвоприношение, когда кровь
жертвы изливалась на специально насыпанный песок (что до
недавнего времени еще практиковалось у северных народов). Тот
факт, что жутковатая идиома превратилась в невинную поговорку,
свидетельствует, во-первых, о древности самого обряда, а
во-вторых, о перемешении в нем человеческих и животных
жертвоприношений. Сама колядка вроде бы свидетельствует о
вытеснении человеческого жертвоприношения козлиным, но из
контекста так и проступает ужас человека, обреченного на
заклание (к тому же и названного по имени). Вспомним, для
примера, что еще незадолго до испанского завоевания ацтеки
только в один праздник плодородия вырезали в качестве жертвы
Солнцу сердца у 20 тысяч (!) обреченных.
Летом 1907 года немецкий историк О.Шрадер по приглашению
российских коллег посетил Олонецкую губернию. Более всего он
был поражен архаикой одного на первый взгляд заурядного обычая:
русские крестьяне в так называемое "баранье воскресенье",
приуроченное к Ильину дню, повсеместно резали жертвенных
барашков. Мясо заколотых животных относилось на берег озера и
варилось в 12 котлах (исключительно мужиками, женщины к
жертвенному таинству не допускались)92. Схема ритуала та же,
что и в приведенной выше колядке, разница только в приносимых
жертвах. Профессор Бреславльского университета сразу же уловил
главное: следы русского северного обряда теряются в самых
отдаленных глубинах индоевропейской древности.
Сам по себе характер жертвоприношения менялся в течение
веков и тысячелетий. Человеческие жертвы повсюду заменялись
животными, растительными плодами или иными дарами, хотя еще в
начале нынешнего века среди некоторых народностей Российского
Севера еще бытовало мнение, что человеческая жертва намного
действеннее животной. Русский фольклор также хранит память о
трагических ритуалах. В былине о Садко разбушевавшуюся морскую
стихию пытаются умилостивить путем принесения жертвы по жребию,
который, как известно, достался самому Садко.
Из поколения в поколение, из года в год - и так на
протяжении многих веков да и тысячелетий - колядующие внушали
каждому хозяину, что его дом - частица Вселенной. Так как семь
столбов символизируют семь древнеарийских священных небес), что
все люди - в родстве с Солнцем, Месяцем и частыми звездами. И
та звезда, которую несли в обязательном порядке впереди группы
ряженых песенников, лишь после введения христианства стала
называться Вифлеемской звездой (слабая смычка с новым для
древних славян праздником Рождества). А до этого она
олицетворяла древнее Божество - Коло, в честь которого пелись
колядки и отмечался самый праздник Коляды. А рукотворный лик
Колы - расписной круг с зубцами одинаково соответствовал и
Солнцу, и звездам (одним из древних народных названий Полярной
звезды, главного ориентира северного неба, было Кол,
сопряженное с именем Бога Колы).
В архаичном миропонимании не только славян, но и прибалтов
(например, латышей) Солнце зачастую имеет женский род.
Древнерусское женское название Солнца - Солонь встречается в
самой древней из дошедших русских рукописных книг -
Остромировом евангелье (в современном языке известно
малоупотребительное слово "посолонь", что означает "по
Солнцу"). По русским народным поверьям, Солнце, возвращаясь из
зимы в лето, надевает праздничный сарафан и кокошник, что
наглядно свидетельствует о женской принадлежности (об этом же
говорит популярная загадка: Что такое: красная девушка в окошко
глядит? - Солнце).
В тайных и, несомненно, древнейших заклинаниях великороссы
обращались к дневному светилу: "Матушка, красное солнце!"
Сохранилась в записи XIX века значительная по своему
космическому мироощущению песня липецкой девушки (Тамбовская
губерния), которая перечисляет свою астрально-космическую
родословную, подчеркивая неотделимость человека от Вселенной:
Мне матушка - красна Солнушка,
А батюшка - светел Месяц,
Братцы у меня - часты Звездушки.
А сестрицы - белы Зорюшки.
Тема - достаточно распространенная в русской обрядовой
поэзии. Купальская песня крестьян Смоленской губернии доносит
до нас ту же архаику древнего космического мировоззрения, когда
человек мыслил себя полноправным членом небесно-космической
семьи.
А я роду хорошего...
А я роду богатого...
А мой батька - ясен месяц...
Моя матка - красное солнце...
Женская природа Солнца легко прослеживается и в сказочном
образе Царь-девицы. Она - всесильная солнечная дева (в сказке
Ершова "Конек-горбунок" она - сестра Солнца); живет за
морем-океаном или огненной рекой; владеет чудесным дворцом, из
окон которого видна вся Вселенная; от ее взоров нельзя
спрятаться ни в облаках, ни на суше, ни под водой. Другое ее
имя - Царевна Солнце. По старым русским представлениям Солнце
(Солонь) находится в брачных отношениях с Месяцем. Если в
сказках и песнях говорится: звезды - дети, Солнце (мать) и
Месяц (отец), то в более общем плане это означает: звезды
возникли из световой стихии, олицетворением которой выступали
самые яркие (светлые) небесные объекты - Солнце и Месяц.
Один из вариантов произнесения (и написания) древнего
слова "солонь" - "солунь". Высказывалось интересное
соображение, что здесь объединены два брачующихся Божества:
Солнце + Луна (Со + лунь) = Солунь. Звезды - дети, рожденные
от этого брака. Стойкие дохристианские представления о
космических семейных узах не в силах были искоренить никакие
последующие религиозные доминанты. Через обрядовую поэзию,
святочные песни, бесхитростные на первый взгляд стишки
неискоренимое языческое миросозерцание дожило до наших дней в
форме колядок:
Что светел-то месяц -
А и наш-то он.
Как и красно солнце -
Хозяюшка его.
Как и часты звезды -
Его детушки...
Древний брачный символ двух светил Солнца и Месяца -
пронизал века и тысячелетия и поныне живет в русском
декоративном искусстве.
Семейно-генетическая связь между людьми и небесными
светилами прослеживается в русском фольклоре в обратном
направлении. В записанной И.А.Худяковым в Нижегородской
губернии сказке Луна и Звезды выступают как дети, их похищают
Духи-Вихрии и уносят на небо в серебряный и золотой дворцы,
откуда их освобождает брат Иван-царевич с помощью Царь-девицы,
олицетворявшей Солнце, и 12-главого Змея. Интересно, что это
одна из немногих (если не единственная) русских сказок, где
Змей выступает в качестве положительного персонажа - не как
злобный антагонист главного героя, а как его помощник, хотя в
мифологической традиции в целом змей (дракон) обычно наделяется
чертами мудрости и в конечном счете восходит к
творяще-упорядочивающему космическому началу.
Память о древнейшем солярном культе, восходящем к
гиперборейским временам, прочно запечатлелась в ритуале
русского северного хоровода (впрочем, не только русского и не
только северного). Закодированная солнечная символика и
мантрика оказалась столь живучей и неуязвимой по той простой
причине, что ее как-то упустили из виду многочисленные
религиозные, идеологические и политические конкуренты,
покушавшиеся прежде всего на вербальные (словесные) формы
народного мировоззрения (без особого успеха, правда) да
материальные воплощения древних культов. Вот почему и поныне,
как много тысячелетий тому назад, на Русском Севере водят все
те же архаичные хороводы, главный смысл которых -
бессознательно выразить свое почтение к языческому Богу Солнца
- Коле.
Вот как выглядит этот древний ритуал в современном
исполнении в Мезенском крае близ Белого моря. Две девушки -
хозяйки праздника - ставят остальных девушек в ряд друг за
другом и связывают их платками. Впереди ставятся запевалы,
которых иногда приглашают из других деревень. Затем девушки
обходят кругом всю деревню, обязательно по движению Солнца.
Запевалы поют три строго определенные "круговые" песни,
исполнявшиеся только раз в году, в этот праздник; остальные
девушки идут молча и только красуются. После "круга" начинается
всеобщее исполнение игровых хороводных и плясовых песен93.
От имени Колы-Солнца произведено и русское слово
"колокол". Это священное рукотворное ритуальное изделие испокон
веков известно среди народов Евразии. Сохранились доподлинные
свидетельства арабских авторов об использовании славяно-руссами
колоколов задолго до принятия ими христианства. Так, Аль-Масуди
в своих "Золотых лугах" сообщает о славянах-солнцепоклонниках:
"Они имеют многие города, также церкви, где навешивают
колокола, в которые ударяют молотком"94. Жаль только, что
арабский географ не говорит, что это были за церкви (и в честь
какого Бога звонили там колокола).
Употребленное здесь в переводе слово "церковь" абсолютно
неясного происхождения. Этимологи пытались объяснить его,
опираясь на греческую лексику, - успехом это не увенчалось.
Между тем в русском слове "церковь" - "-овь" - явное
окончание (ср.: "кровь", морковь, "свекровь" и др.). В таком
случае "церк" - всем хорошо известный "цирк", то есть "круг"
(с чередующимися "и" и "е"). И сразу все становится на свои
места: понятие "церковь" дохристианского происхождения и
первоначально означало "округлый храм", "круговое капище".
Раскрытые археологами древнеславянские святилища как раз и
представляют собой такие огороженные по кругу сооружения -
цирки (рис. 141). Кроме того, напомним: античные источники
сообщают о существовании в Гиперборее сферических (!?) храмов.
Наконец, нельзя еще раз не напомнить, что славяно-русские
святилища-цирки (церкви) в проекции сверху представляют собой
огромный солярный знак или и изоморфны египетскому и
древнекитайскому иероглифам, обозначающим "Солнце".
В народном космическом мировоззрении древнее имя Колы было
перенесено на другие космические объекты и Вселенную в целом.
Так, в переводе XV века [Псевдо] Дионисия Ареопагита
космическая небесная сфера именуется:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
древнейшие песни, уходящие в языческое прошлое, не задумываясь
над их истинным смыслом. Современный читатель, полностью
утратив исполнительскую и ритуальную культуру, имеет тем не
менее счастливую возможность вдуматься в казалось бы
простенькие строки (записанные, к счастью,
подвижниками-фольклористами) и обнаружить в них нетронутые
пласты древнейшего мировоззрения.
Одним из самых устойчивых по своим традициям праздников в
честь древнего Бога Колы выступает святочная Коляда. С
Рождеством Христовым она совпала чисто случайно - в
действительности же связана с зимним солнцеворотом, поворотом
зимы на лето. В Коляде все дышит архаикой - и игрища, и
гадания, и переодевания (ряжение), и песнопения-колядки. Уже в
играх на святочных посиделках поминаются (в названиях игр)
главные священные животные древних славян: гусь, бык, кобыла
(лошадь)90. Играют и в "блины", а блин - традиционный символ
Солнца. Оно же и поминается в святочных песнях.
Солнце греет,
Солнце греет,
Да во всю землю,
Да во всю руську,
Да святоруську.
Собственно, обряды колядования, когда ряженая молодежь
ходит от дома к дому, распевая песни-колядки и собирая
дары-угощения за свое усердие, и все тексты древних игровых
песнопений насквозь космизированы. Достаточно приглядеться к
наиболее известным текстам, приводимым, как правило, во всех
сборниках русского обрядового фольклора. Вот лишь несколько
примеров, взятых наугад из рассчитанной на массового читателя
книги "Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия" (Л.:
Художественная литература, 1984).
...Красны девушки
Сочили, искали
Иванова двора.
А Иванов двор
Ни близко ни далеко,
Ни близко ни далеко
На семи столбах;
Вокруг этого двора
Тын серебряный стоит...
Во этом во тыну
Стоит три терема
Златоверхие:
Во первом терему -
Светел месяц,
Во втором терему -
Красно солнышко,
В третьем терему -
Часты звездочки.
Светел месяц -
То хозяин во дому,
Красно солнышко -
То хозяюшка,
Часты звездочки -
Малы детушки.
Триада Солнце-Месяц-Звезды присутствует во множестве
колядок, иногда просто составляя пассивный фон
театрализованного игрища, иногда же называясь в качестве его
активных участников:
Ой, будет к тебе
Троечко гостей.
Первые гости -
Жаркое солнце,
Другие гости -
Ясен месячко,
Третие гости -
Дробен дождичек.
Здесь чувствуется позднейшее нечаянное исправление "звезд"
на "дождичек" по аналогии "часты звезды - частый дождь".
Случается, однако, что уточнение и исправление, неизбежные в
устном народном творчестве, не модернизируют колядку, а
усиливают ее космическое содержание.
Свети, свети месяц,
Частые звезды,
Соборная церковь.
Здесь соединенные в неразрывное смысловое триединство
месяц, звезды и собор только подчеркивают соборно-космическую
значимость святочного действа.
На Коляду прославляли Зимнее Солнце-Коло, повернувшее от
зимы к лету. На Масленицу его провожали и встречали новое
весеннее Коло (Ярило нижегородских сказаний). То, что в обоих
случаях речь идет об одном и том же Коло, но в разных ипостасях
- зимнем и весеннем - доказывает бытовавший еще в прошлом
веке обычай "петь Коляду" на Масленицу. В масленичных колядках,
тексты которых сохранились, также, как и в святочных,
величаются хозяин, хозяйка и их дети, живущие в трех
златоверхих теремах и попеременно сравниваемые с Красным
Солнышком, Светлым Месяцем и Частыми Звездочками.
Архаика колядок обнаруживается еще и в том, что в их
устойчивых образах явственно проступает предшествующая эпоха
Космического яйца: в святочных песнопениях помимо
космическо-небесных светил доминируют птицы: гуси-лебеди, ясны
соколы, серы утушки. Вообще мифологические доминанты могут быть
привязаны к той или иной исторической эпохе более менее
условно. Любая из предшествующих эпох сохраняется в следующих
за ней. В результате происходит перемешивание, пересечение и
даже слияние образов, появившихся в разное историческое время.
Так произошло соединение крыльев и солнечного полета и
возникновение нового символа - Крылатого (солнечного) диска,
распространенного в Древнем Египте, Двуречье, Иране, Малой
Азии, откуда через хеттов и Византию символика в сильно
изменившейся форме попала на герб России в виде двуглавого орла
с распростертыми крыльями.
Коляда - ликующе бесшабашный праздник с элементами
карнавала. Но не всегда он был веселым и безобидным, а колядки
- шуточными, задорными припевками. Чудом сохранившаяся русская
колядка из собрания Ивана Михайловича Снегирева (1793 -
1868) - убедительное свидетельство тому:
За рекою, за быстрою, ой, колядка!
Леса стоят дремучие,
Во тех лесах огни горят,
Огни горят великие,
Вокруг огней скамьи стоят,
Скамьи стоят дубовые,
На тех скамьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы,
Поют песни колядушки.
В средине их старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий,
Возле котла козел стоит,
Хотят козла зарезати!..91
Приведенный отрывок недвусмысленно свидетельствует: в
древности празднование Коляды на Руси сопровождалось кровавыми
жертвоприношениями, которые постепенно были вытеснены
символическими дарами в честь Бога Колы (Коляды).
Однако у вышеприведенной колядки есть еще и окончание,
живо напоминающее сказку о сестрице Аленушке и братце Иванушке,
превратившемся в козленочка. Жалобы девушки, утопленной в
сказке ведьмой, неожиданным образом переносятся на братца
Иванушку:
Ты, братец Иванушко,
Ты выди, ты выпрыгни!
Я рад бы выпрыгнуть,
Горюч камень
К котлу тянет,
Желты пески
Сердце высосали.
Ой, колядка! Ой, колядка!
Особый интерес здесь представляет устойчивое
словосочетание "пески сердце высосали". По объяснению
Снегирева, в нем изображено жертвоприношение, когда кровь
жертвы изливалась на специально насыпанный песок (что до
недавнего времени еще практиковалось у северных народов). Тот
факт, что жутковатая идиома превратилась в невинную поговорку,
свидетельствует, во-первых, о древности самого обряда, а
во-вторых, о перемешении в нем человеческих и животных
жертвоприношений. Сама колядка вроде бы свидетельствует о
вытеснении человеческого жертвоприношения козлиным, но из
контекста так и проступает ужас человека, обреченного на
заклание (к тому же и названного по имени). Вспомним, для
примера, что еще незадолго до испанского завоевания ацтеки
только в один праздник плодородия вырезали в качестве жертвы
Солнцу сердца у 20 тысяч (!) обреченных.
Летом 1907 года немецкий историк О.Шрадер по приглашению
российских коллег посетил Олонецкую губернию. Более всего он
был поражен архаикой одного на первый взгляд заурядного обычая:
русские крестьяне в так называемое "баранье воскресенье",
приуроченное к Ильину дню, повсеместно резали жертвенных
барашков. Мясо заколотых животных относилось на берег озера и
варилось в 12 котлах (исключительно мужиками, женщины к
жертвенному таинству не допускались)92. Схема ритуала та же,
что и в приведенной выше колядке, разница только в приносимых
жертвах. Профессор Бреславльского университета сразу же уловил
главное: следы русского северного обряда теряются в самых
отдаленных глубинах индоевропейской древности.
Сам по себе характер жертвоприношения менялся в течение
веков и тысячелетий. Человеческие жертвы повсюду заменялись
животными, растительными плодами или иными дарами, хотя еще в
начале нынешнего века среди некоторых народностей Российского
Севера еще бытовало мнение, что человеческая жертва намного
действеннее животной. Русский фольклор также хранит память о
трагических ритуалах. В былине о Садко разбушевавшуюся морскую
стихию пытаются умилостивить путем принесения жертвы по жребию,
который, как известно, достался самому Садко.
Из поколения в поколение, из года в год - и так на
протяжении многих веков да и тысячелетий - колядующие внушали
каждому хозяину, что его дом - частица Вселенной. Так как семь
столбов символизируют семь древнеарийских священных небес), что
все люди - в родстве с Солнцем, Месяцем и частыми звездами. И
та звезда, которую несли в обязательном порядке впереди группы
ряженых песенников, лишь после введения христианства стала
называться Вифлеемской звездой (слабая смычка с новым для
древних славян праздником Рождества). А до этого она
олицетворяла древнее Божество - Коло, в честь которого пелись
колядки и отмечался самый праздник Коляды. А рукотворный лик
Колы - расписной круг с зубцами одинаково соответствовал и
Солнцу, и звездам (одним из древних народных названий Полярной
звезды, главного ориентира северного неба, было Кол,
сопряженное с именем Бога Колы).
В архаичном миропонимании не только славян, но и прибалтов
(например, латышей) Солнце зачастую имеет женский род.
Древнерусское женское название Солнца - Солонь встречается в
самой древней из дошедших русских рукописных книг -
Остромировом евангелье (в современном языке известно
малоупотребительное слово "посолонь", что означает "по
Солнцу"). По русским народным поверьям, Солнце, возвращаясь из
зимы в лето, надевает праздничный сарафан и кокошник, что
наглядно свидетельствует о женской принадлежности (об этом же
говорит популярная загадка: Что такое: красная девушка в окошко
глядит? - Солнце).
В тайных и, несомненно, древнейших заклинаниях великороссы
обращались к дневному светилу: "Матушка, красное солнце!"
Сохранилась в записи XIX века значительная по своему
космическому мироощущению песня липецкой девушки (Тамбовская
губерния), которая перечисляет свою астрально-космическую
родословную, подчеркивая неотделимость человека от Вселенной:
Мне матушка - красна Солнушка,
А батюшка - светел Месяц,
Братцы у меня - часты Звездушки.
А сестрицы - белы Зорюшки.
Тема - достаточно распространенная в русской обрядовой
поэзии. Купальская песня крестьян Смоленской губернии доносит
до нас ту же архаику древнего космического мировоззрения, когда
человек мыслил себя полноправным членом небесно-космической
семьи.
А я роду хорошего...
А я роду богатого...
А мой батька - ясен месяц...
Моя матка - красное солнце...
Женская природа Солнца легко прослеживается и в сказочном
образе Царь-девицы. Она - всесильная солнечная дева (в сказке
Ершова "Конек-горбунок" она - сестра Солнца); живет за
морем-океаном или огненной рекой; владеет чудесным дворцом, из
окон которого видна вся Вселенная; от ее взоров нельзя
спрятаться ни в облаках, ни на суше, ни под водой. Другое ее
имя - Царевна Солнце. По старым русским представлениям Солнце
(Солонь) находится в брачных отношениях с Месяцем. Если в
сказках и песнях говорится: звезды - дети, Солнце (мать) и
Месяц (отец), то в более общем плане это означает: звезды
возникли из световой стихии, олицетворением которой выступали
самые яркие (светлые) небесные объекты - Солнце и Месяц.
Один из вариантов произнесения (и написания) древнего
слова "солонь" - "солунь". Высказывалось интересное
соображение, что здесь объединены два брачующихся Божества:
Солнце + Луна (Со + лунь) = Солунь. Звезды - дети, рожденные
от этого брака. Стойкие дохристианские представления о
космических семейных узах не в силах были искоренить никакие
последующие религиозные доминанты. Через обрядовую поэзию,
святочные песни, бесхитростные на первый взгляд стишки
неискоренимое языческое миросозерцание дожило до наших дней в
форме колядок:
Что светел-то месяц -
А и наш-то он.
Как и красно солнце -
Хозяюшка его.
Как и часты звезды -
Его детушки...
Древний брачный символ двух светил Солнца и Месяца -
пронизал века и тысячелетия и поныне живет в русском
декоративном искусстве.
Семейно-генетическая связь между людьми и небесными
светилами прослеживается в русском фольклоре в обратном
направлении. В записанной И.А.Худяковым в Нижегородской
губернии сказке Луна и Звезды выступают как дети, их похищают
Духи-Вихрии и уносят на небо в серебряный и золотой дворцы,
откуда их освобождает брат Иван-царевич с помощью Царь-девицы,
олицетворявшей Солнце, и 12-главого Змея. Интересно, что это
одна из немногих (если не единственная) русских сказок, где
Змей выступает в качестве положительного персонажа - не как
злобный антагонист главного героя, а как его помощник, хотя в
мифологической традиции в целом змей (дракон) обычно наделяется
чертами мудрости и в конечном счете восходит к
творяще-упорядочивающему космическому началу.
Память о древнейшем солярном культе, восходящем к
гиперборейским временам, прочно запечатлелась в ритуале
русского северного хоровода (впрочем, не только русского и не
только северного). Закодированная солнечная символика и
мантрика оказалась столь живучей и неуязвимой по той простой
причине, что ее как-то упустили из виду многочисленные
религиозные, идеологические и политические конкуренты,
покушавшиеся прежде всего на вербальные (словесные) формы
народного мировоззрения (без особого успеха, правда) да
материальные воплощения древних культов. Вот почему и поныне,
как много тысячелетий тому назад, на Русском Севере водят все
те же архаичные хороводы, главный смысл которых -
бессознательно выразить свое почтение к языческому Богу Солнца
- Коле.
Вот как выглядит этот древний ритуал в современном
исполнении в Мезенском крае близ Белого моря. Две девушки -
хозяйки праздника - ставят остальных девушек в ряд друг за
другом и связывают их платками. Впереди ставятся запевалы,
которых иногда приглашают из других деревень. Затем девушки
обходят кругом всю деревню, обязательно по движению Солнца.
Запевалы поют три строго определенные "круговые" песни,
исполнявшиеся только раз в году, в этот праздник; остальные
девушки идут молча и только красуются. После "круга" начинается
всеобщее исполнение игровых хороводных и плясовых песен93.
От имени Колы-Солнца произведено и русское слово
"колокол". Это священное рукотворное ритуальное изделие испокон
веков известно среди народов Евразии. Сохранились доподлинные
свидетельства арабских авторов об использовании славяно-руссами
колоколов задолго до принятия ими христианства. Так, Аль-Масуди
в своих "Золотых лугах" сообщает о славянах-солнцепоклонниках:
"Они имеют многие города, также церкви, где навешивают
колокола, в которые ударяют молотком"94. Жаль только, что
арабский географ не говорит, что это были за церкви (и в честь
какого Бога звонили там колокола).
Употребленное здесь в переводе слово "церковь" абсолютно
неясного происхождения. Этимологи пытались объяснить его,
опираясь на греческую лексику, - успехом это не увенчалось.
Между тем в русском слове "церковь" - "-овь" - явное
окончание (ср.: "кровь", морковь, "свекровь" и др.). В таком
случае "церк" - всем хорошо известный "цирк", то есть "круг"
(с чередующимися "и" и "е"). И сразу все становится на свои
места: понятие "церковь" дохристианского происхождения и
первоначально означало "округлый храм", "круговое капище".
Раскрытые археологами древнеславянские святилища как раз и
представляют собой такие огороженные по кругу сооружения -
цирки (рис. 141). Кроме того, напомним: античные источники
сообщают о существовании в Гиперборее сферических (!?) храмов.
Наконец, нельзя еще раз не напомнить, что славяно-русские
святилища-цирки (церкви) в проекции сверху представляют собой
огромный солярный знак или и изоморфны египетскому и
древнекитайскому иероглифам, обозначающим "Солнце".
В народном космическом мировоззрении древнее имя Колы было
перенесено на другие космические объекты и Вселенную в целом.
Так, в переводе XV века [Псевдо] Дионисия Ареопагита
космическая небесная сфера именуется:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59