Скудны и печальны мысли, рождаемые
томительной тишиной!
***
Несколько часов они убили, бомбардируя друг друга вопросами о мирах,
которые каждый из них представлял. Впрочем, за временем в этом зловещем
заведении можно было следить разве что по наступлению часа кормежки и
периодическим "Ингви -- гнида!" из соседней камеры. Где-то после восьмого
такого вопля Стегг очнулся от дремоты, куда-то сходил и вернулся со стопкой
мисок. Миски он расставил перед дверями камер в коридоре. В каждой имелась
ложка; предполагалось, что узники должны есть через решетку. Ставя миску
перед камерой Ши, он величественно заметил:
-- Король смотреть, как подданные кушать!
То, что он туда навалил, представляло собой нечто вроде овсянки с
крохотными кусочками рыбы, довольно кислой на вкус. Ши не в чем было
обвинить своих товарищей по несчастью, когда они разразились громкими
жалобами на качество и количество пищи, на которые Стегг, надо сказать, не
обратил ни малейшего внимания. Он безмятежно клевал носом на своей
табуретке, пока арестанты не умолкли, а потом собрал миски и куда-то унес.
Когда дверь распахнулась в следующий раз, на пороге стоял уже не Стегг,
а какой-то другой тролль. В неверном свете факелов обнаружилось, что данный
экземпляр, если можно так выразиться в подобной ситуации, явно проигрывал в
красоте своих черт сменщику. Если у того нос представлял собой обыкновенную
равноправную часть лица, у этого, наоборот, казалось, что именно нос и
является основной деталью, к которой приделана вся остальная жутковатая рожа
-- торчал он на добрых восемнадцать дюймов. Двигался новый тюремщик
проворно, как-то по-кошачьи. Узники, которые в смену Стегга шумели и галдели
почем зря, теперь попритихли.
Он напористо ворвался в камеру.
-- Новенькие? -- рявкнул он. -- Я -- Сногг. Ваша вести себя хорошо --
никто вашу не трогать. Вести себя плохо -- сразу вж-жик!
Он чиркнул себя пальцем по горлу, дабы продемонстрировать, как будет
выглядеть в случае чего этот самый "вж-жик", и, развернувшись к ним спиной,
направился вдоль коридора, подозрительно заглядывая в каждую камеру.
Ши ни разу в жизни не приходилось спать на голом каменном полу. Поэтому
он был крайне удивлен, когда по прошествии неопределенного промежутка
времени проснулся и обнаружил, что это ему удалось -- с теми, правда,
последствиями, что он весь окоченел и едва мог пошевелиться.
Потягиваясь, он поднялся на ноги.
-- Долго я спал? -- поинтересовался он у Хеймдалля.
-- Не могу сказать. Собрат наш по несчастью, который недолюбливает
некоего Ингви, почему-то прекратил испускать свои вопли.
Длинноносый надзиратель все расхаживал по коридору. Несколько одуревши
со сна. Ши никак не мог припомнить его имя, поэтому обратился попросту:
-- Эй, ты, с носом! Скоро ли зав...
Тролль обернулся, как ужаленный.
-- Это как твоя мою называть?! Вонючий червяк! Я... вж-жик!
Он бросился в нишу с искаженной от бешенства рожей, вылетел оттуда с
полным ведром воды и вы плеснул ее прямо в изумленную физиономию Ши.
-- Сын невенчанных родителей! -- бушевал тролль. -- Моя жарить твою на
медленный огонь! Я Сногг! Моя тут владыка! Звать мою как полагается!
Хеймдалль, укрывшись в глубине камеры, беззвучно хохотал.
-- Теперь я, по крайней мере, знаю, что делать, если хочется принять
душ, -- пробурчал Ши. -- По-моему, нос у нашего друга Сногга -- крайне
больное место.
-- Вне всяких сомнений, -- согласился Хеймдалль. -- Эх! Насколько проще
была бы жизнь у отпрысков человечьих, владей они искусством богов читать
мысли, что кроются в движениях губ! Готов побиться об заклад -- не меньше,
чем от половины бед избавились бы.
-- Кстати о закладах, -- осенило вдруг Ши. -- По-моему, я придумал, как
нам убить тут время -- устроим гонки!
-- Клетка сия не отличается простором, -- возразил Хеймдалль. -- Э, что
ты там делаешь? Зачем тараканы? Не собираешься же ты соревноваться, кто
быстрее их съест?
-- Нет, конечно. Они у нас сами будут соревноваться. Вот этот -- ваш. У
него ус сломан, так что легко отличить.
-- М-да, скакун кровей не царских, -- заметил Хеймдалль, осторожно
принимая насекомое. -- Ну да ладно -- назову его Золотой Челкой в честь коня
своего. А как ты своего назовешь? Каковы будут правила?
-- Своему я дам кличку Вояка, в честь одной знаменитой лошади в моем
мире.
Обмахнув середину пола от пыли и грязи, он пальцем очертил вокруг себя
круг.
-- Ну вот, -- пояснил он, -- ставим лошадок в центре, отпускаем, и
какая первой доползет до линии -- та и выиграла.
-- Добрая забава! Какие будут ставки? Крона?
-- Поскольку денег у нас все равно нету, -- рассудил Ши, -- то почему
бы маленько не погусарствовать? Давайте пятьдесят, а?
-- Да хоть пятьсот.
Первый заезд выиграл Вояка. Сногг, заслышав, что обитатели камеры
подозрительно активизировались, тут же возник рядом.
-- Чем это ваша там заниматься? -- рявкнул он требовательно. Ши
объяснил.
-- Ого, -- удивился тролль. -- Ладно, ваша может продолжать. Если ваша
шуметь, моя сразу пресекать.
Он величаво удалился, но очень скоро вновь появился у двери, дабы
поглядеть на состязания. Во втором заезде победил Золотая Челка, в третьем и
четвертом -- Вояка. Ши, подняв глаза, едва удержался от побуждения как
следует дернуть за безразмерный шнобель, высовывающийся из-за решетки.
Через некоторое время Сногг удалился, передав дежурство Стеггу, который
даже не заметил, что в одной из камер проводятся тараканьи бега. Как только
тот взгромоздился на свой табурет, Ши по просил его принести какую-нибудь
коробочку или корзинку.
-- Это зачем? -- удивился Стегг.
Ши объяснил, что им некуда посадить скаковых тараканов.
Стегг поднял брови.
-- Моя уже вырастать из такие штучки! -- заметил он гордо и на
дальнейшие обращения уже не реагировал.
Так что тараканов пришлось выпустить -- не держать же их целый день в
кулаке. Правда, Ши оставил от завтрака несколько крошек и, применив их в
качестве приманки, потом они выловили другую пару тараканов.
На сей раз после нескольких побед Ши таракан Хеймдалля принялся
выигрывать один заезд за другим. К тому времени, как из камеры напротив
донесся уже четвертый выкрик "Ингви -- гнида!" -- Ши обнаружила что должен
Хеймдаллю около тридцати миллионов крон. Это зародило в нем определенные
подозрения. Внимательно понаблюдав за поведением Златорогого в ходе
очередного заездам он взорвался:
-- Алле, это нечестно! Так вот, оказывается, с чего вы так уставились
на моего таракана -- не даете ему бежать как следует своим пронзительным
взглядом!
-- Что ты сказала смертный?! Ужель осмелишься ты обвинить аса в
жульничестве?
-- Вы чертовски правы, еще как осмелюсь! Если вы и дальше собираетесь
пользоваться своими особыми способностями, я больше не играю!
По физиономии Хеймдалля нерешительно расплылась улыбка.
-- Мой юный Харальд, дерзости не занимать тебе, но, как и раньше
замечал я, показываешь ты и проблески разума. И верно придерживал я твоего
скакуна -- не след, чтоб ас пораженье терпел от смертного, пусть даже и в
такой малости. Но так и быть -- этих давай отпустим и начнем по новой с
другими конями, ибо опасаюсь я, что в звере твоем уж не будет прежней
резвости.
Наловить новых тараканов было несложно.
-- Вновь назову я своего Золотой Челкой в честь своего коня, -- объявил
Хеймдалль. -- Имя это приносит удачу. А у тебя разве не было любимой лошади?
-- Нет, но у меня был автомобиль... ну, такая повозка на четырех
колесах, и ее звали... -- начал было Ши и примолк. Как же называлась машина?
Он попытался воспроизвести отдельные слоги: нирос,.. нет, нилос... нет, это
вообще не то -- порос, неврос... И вдруг что-то со щелчком стало на место у
него в голове, словно недостающая фишка детской головоломки.
-- Хеймдалль! -- неожиданно заорал он. -- По-моему, я знаю, как отсюда
выбраться!
-- Было бы это лучшим из известий, -- проговорил Хеймдалль довольно
скептически, -- если б деянья всегда были подобны задумкам. Но я еще раз
глубоко и внимательно просмотрел все кругом и не вижу, как проделать это без
помощи извне. Вряд ли можно рассчитывать, что кто-то из великанов решится
помочь нам, когда Время столь близко.
-- А за кого будут тролли?
-- Скорее всего, держаться будут они в стороне. Но вряд ли сумеем мы,
пусть даже хитростью, заставить какую-нибудь из этих злобных тварей помогать
нам.
-- Но, тем не менее, ваши недавние слова навели меня на одну мысль.
Помните -- что-то там насчет искусства богов читать мысли, которые кроются в
движениях губ?
-- Было такое.
-- Так вот, я являюсь... то есть был -- представителем профессии, смысл
которой заключается в том, чтобы вызнавать мысли других людей, задавая им
всевозможные вопросы, и на основе того, что они думают сегодня,
предсказывать, что они будут думать завтра при совершенно других
обстоятельствах. Даже более того -- самому заставлять их думать тем или иным
образом.
-- Что ж, вполне возможно такое. Необычно искусство это, смертный, и
великого уменья требует, но вполне такое возможно. И что с того?
-- А с того... Вот Стегг этот -- по-моему, от него нам проку мало. Я
уже встречал таких, как он. Он, э-э... забыл, как это называется, но, в
общем, из тех, кто живет в мире, созданном его собственным воображением, где
он король, а все остальные -- его слуги. А, вспомнил -- параноик. С такими
практически невозможно наладить контакт.
-- Весьма справедливо и вполне обоснованно подмечено, Харальд. Из того,
что уловить мне удалось в его мыслях, и впрямь подобный вывод проистекает.
-- А вот Сногг -- совсем другой. На него мы наверняка сумеем повлиять.
-- Хоть и сладостны речи твои, заклинаю тебя не тонуть в океане
надежды. Сногг еще даже более враждебен к нам, чем неприветливый его братец.
Ши ухмыльнулся. Вот и настала пора применить здесь свои специальные
знания.
-- Это только на первый взгляд. Я уже с кучей таких, как он, работал. И
зацепить Сногга мы сможем на том, что у него... чувство неполноценности -- у
нас это называется комплекс -- связанный с его носом. Если кому-то удастся
его убедить, что он чертовски красив...
-- Сногг -- красив? Ха-ха-ха! Шуточка прямо-таки для острого язычка
Локи!
-- Ш-ш-ш! Потише, господин Хеймдалль. По-моему, единственное его
желание -- это прилично выглядеть. И если мы... если мы сделаем вид, будто
заколдовали ему нос, и начнем уверять, что тот уменьшился, да еще остальных
арестантов подговорим...
-- Разумен план сей! Сразу видно, с чего это сошелся ты с Дядюшкой
Лисом! Однако не след делить нам шкуру медведя, который еще не убит. Вот
когда и впрямь удастся тебе залучить на нашу сторону Сногга, тогда и ясно
станет, обострило ли заточенье твой разум или же замутило окончательно. Но,
послушай, малыш, -- а что помешает Сноггу ощупать свой носище и распознать
обман?
-- Ну не можем же мы гарантировать, что уберем его совсем! Он и за пару
дюймов будет по гроб жизни благодарен.
Глава 8.
Когда с наступлением сумерек Сногг снова заступил на дежурство, в
темнице было все как обычно. Необычным был только шум, доносившийся из
камеры Хеймдалля и Ши, где громко вопили, подбадривая участников великих
тараканьих дерби. Сногг зашел в камеру проверить, не нарушаются ли при этом
правила внутреннего распорядка.
Его настороженный взгляд, Ши встретил широкой ухмылкой.
-- Салют, дружище Сногг! Вчера я задолжал Хеймдаллю тридцать миллионов
крон, а сегодня и мне улыбнулась удача -- долг сократился уже до двадцати
четырех миллионов.
-- Это твоя о чем? -- злобно поинтересовался тролль.
-- Слушай, а почему бы и тебе не присоединиться? -- продолжал Ши, дав
необходимые пояснения. -- Таракана мы тебе враз словим. Скучно же всю ночь
коптить, слушая, как храпят узники.
-- Хм, -- заколебался Сногг, однако бдительности не утратил. -- Уловка?
Если ваша помогать кому удрать, моя сразу вж-жик! Господина Сурт, она
говорить...
-- Ничего подобного! В любой момент можешь устроить обход. Тс-с! Во,
ползет.
-- Кто? -- спросил Сногг несколько менее враждебно.
Ши подкрался к стене, прыгнул, словно кот, и вернулся с тараканом в
кулаке.
-- Ну, как назовем его? -- спросил он у Сногга. Сногг задумался. Убогий
мозг тролля никак не находил объяснений поразительному дружелюбию узников, и
глазки его подозрительно забегали.
-- Назовем Фьерм, как реку. Эта река быстро течь, -- проговорил он
наконец.
-- Ты оттуда родом?
-- Угу.
-- Говорят, дружище Сногг, что в реке Фьерм водится самая прекрасная
рыба во всех Девяти Мирах, -- встрял Хеймдалль. -- И я верю этому, ибо сам
видел ее.
-- Правдивые слова, -- обрадовался тролль. -- Моя ловить рыбу прямо на
зорька, хо-хо! Моя идти, потом -- хвать! И вот -- форель. Моя, помнить, раз
загнала одну на отмель...
-- Вам бы с Ека-Тором покалякать, -- заметил Ши. -- На Фьерме, может, и
впрямь мировая рыбалка, но у него-то, пожалуй, самая крутая рыбацкая байка
во всех Девяти Мирах.
Сногг хмыкнул.
-- Моя слышала этот байка. Тор не есть рыбак, нет! У него крюк,
веревка. Только тролли знать, как честно ловить рыба. Руками, да, вот так.
-- Он с сосредоточенным видом наклонился, а потом вдруг бросился вперед,
словно гремучая змея, хватая воображаемую рыбину.
-- Ах, рыба! -- вскричал он. -- Люблю! Давайте, играем.
Трех тараканов поместили в центр круга и стали выгонять оттуда. К
непередаваемому восторгу тролля Фьерм первым пересек финишную черту.
Заезд следовал за заездом, с перерывами только на поиски нового
таракана, когда кому-нибудь из скакунов удавалось удрать. Таракан Сногга,
полностью опровергая положения теории вероятности, выигрывал раз за разом.
Тролль не замечал, да и вряд ли вообще обратил бы внимание на то, что
Хеймдалль при этом пронзительным взглядом сверлил своего таракана и таракана
Ши, заставляя их замедлять свой бег. Правда, они не давали выигрывать Сноггу
постоянно, чтобы не возбуждать его уснувших было подозрений. Когда наутро
его сменил Стегг, он выиграл уже свыше двадцати миллионов крон. С чувством
добросовестно выполненного долга Ши растянулся на полу.
Проснулся он незадолго до заступления на дежурство Сногга. Хеймдалль не
находил себе места -- пока они прохлаждались в тюрьме, посыльный Сурта был
уже в пути, дабы потребовать в качестве выкупа меч под названием Голова.
Увы -- вскоре выяснилось, что имея дело со Сноггом, торопиться не
следует.
-- Скучаешь, небось, по дому, по реке своей Фьерм? -- спросил Ши у
тролля, когда тот присоединился к игрокам.
-- Ей-ей, -- отозвался Сногг. -- Часто. Люблю ее. Рыбу.
-- Вернуться, поди, мечтаешь?
-- Нескоро это будет.
-- А почему? Сногг скривился.
-- Господина Сурт -- она суровая хозяин.
-- И всех-то делов? Неужели других причин нет?
-- Н-нет... Моя любит тролльшу Ильвагевю... Эх! Но что же это моя
делать? Зачем толковать с узник про мой личный жизнь? Хватит! Играем!
Ши счел за лучшее прекратить расспросы, а когда Сногг сменился с поста,
заметил:
-- Нам крупно повезло. Не представляю, как это можно влюбиться в
женскую особь троллиной породы, но он наверняка...
-- Наблюдателен ты, человек из иного мира! Нетрудно читать его мысли,
блуждающие у самых уст. Ильвагевю отказала ему, поскольку нос его чересчур
велик.
-- Вон оно что! Теперь я знаю, за что его можно ухватить. В общем,
сегодня вечером...
***
Открыв вечером очередной тур тараканьих бегов, Хеймдалль несколько
изменил заведенный порядок и несколько придерживал таракана Сногга во время
первых заездов. Последовавшая полоса удач быстро создала у тролля нужное
настроение, и пока счастливый Сногг похихикивал, пощелкивал пальцами и
подскакивал от радости. Ши вкрадчиво начал:
-- Дружище Сногг, ты так к нам добр. Как бы нам отплатить тебе за
доброту? Что бы нам для тебя сделать? Может, мы в силах устранить
препятствие, что мешает тебе вернуться к Ильвагевю?
Сногг вздрогнул и уставился на него подозрительным взглядом.
-- Невозможно, -- проговорил он хрипло.
Хеймдалль уставился в потолок.
-- Одна маленькая надежда на освобождение, -- пробормотал он, -- и
узники начинают творить чудеса.
-- Господина Сурт -- она очень плохая, когда сердится, -- выдавил
Сногг, беспокойно поводя глазками.
Хеймдалль кивнул.
-- Но руки коротки у него схватить в стране троллей
одного-единственного ее жителя, который ушел к любимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53