Акцизный Тюляпин пил за ужином много, с какой-то странной, ужасной методи
чностью. Теперь он догнал одинокого господина, схватил его за плечо и, пош
атываясь, сказал:
Ц Вы чего, черти вас разорви, каркали там насчет жен… Вот я сейчас тресну
вас этой палкой по черепу Ц будете вы знать, как такие разговоры разгова
ривать.
Одинокий господин обернулся к нему и, съежившись, равнодушно сказал:
Ц У вас палка толстая, железная… Если вы ударите ею меня по голове, то убь
ете. Мне-то ничего Ц я буду мертвый, Ц а вас схватят и сошлют в Сибирь. Жен
а ваша обнищает и пойдет по миру, а вы не выдержите тяжелых условий каторг
и и получите чахотку… Дети ваши разбредутся по свету, сделаются жуликами
, а когда о вашем преступлении узнает ваша мать, с ней сделается разрыв сер
дца… Aга!


Черты из жизни рабочего Пан
телея Грымзина

Ровно десять лет тому назад рабочий Пантелей Грымзин получил от своего п
одлого гнусного хозяина кровопийцы поденную плату за 9 часов работы Ц в
сего два с полтиной!!!
«Ну, что я с этой дрянью сделаю?.. Ц горько подумал Пантелей, разглядывая н
а ладони два серебряных рубля и полтину медью… Ц И жрать хочется, и выпит
ь охота, и подметки к сапогам нужно подбросить, старые Ц одна, вишь, дыра…
Эх, ты жизнь наша раскаторжная!!»
Зашел к знакомому сапожнику: тот содрал полтора рубля за пару подметок.
Ц Есть ли на тебе крест-то? Ц саркастически осведомился Пантелей.
Крест, к удивлению ограбленного Пантелея, оказался на своем месте, под бл
узой, на волосатой груди сапожника.
«Ну, вот остался у меня рупь-целковый, Ц со вздохом подумал Пантелей. Ц А
что на него сделаешь? Эх!..» Пошел и купил на целковый этот полфунта ветчин
ы, коробочку шпрот, булку французскую, полбутылки водки, бутылку пива и де
сяток папирос, Ц так разошелся, что от всех капиталов только четыре копе
йки и осталось.
И когда уселся бедняга Пантелей за свой убогий ужин Ц так ему тяжко сдел
алось, так обидно, что чуть не заплакал.
Ц За что же, за что… Ц шептали его дрожащие губы. Ц Почему богачи и экспл
уататоры пьют шампанское, ликеры, едят рябчиков и ананасы, а я, кроме прост
ой очищенной, да консервов, да ветчины Ц света Божьего не вижу… О, если бы
только мы, рабочий класс, завоевали себе свободу!.. То-то мы бы пожили по-че
ловечески!..

Однажды, весной 1920 года рабочий Пантелей Грымзин получил свою поденную пл
ату за вторник: всего 2700 рублей.
«Что ж я с ними сделаю», Ц горько подумал Пантелей, шевеля на ладони разн
оцветные бумажки. Ц И подметки к сапогам нужно подбросить, и жрать, и вып
ить чего-нибудь Ц смерть хочется!»
Зашел Пантелей к сапожнику, сторговался за две тысячи триста и вышел на у
лицу с четырьмя сиротливыми сторублевками.
Купил фунт полубелого хлеба, бутылку ситро, осталось 14 целковых… Прицени
лся к десятку папирос, плюнул и отошел.
Дома нарезал хлеба, откупорил ситро, уселся за стол ужинать… и так горько
ему сделалось, что чуть не заплакал.
Ц Почему же, Ц шептали его дрожащие губы, Ц почему богачам все, а нам ни
чего… Почему богач ест нежную розовую ветчину, объедается шпротами и бел
ыми булками, заливает себе горло настоящей водкой, пенистым пивом, курит
папиросы, а я, как пес какой, должен жевать черствый хлеб и тянуть тошнотво
рное пойло на сахарине!.. Почему одним все, другим Ц ничего?..

Эх, Пантелей, Пантелей… Здорового ты дурака свалял, братец ты мой!….



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18