Помнил даже названия деревушек, откуда они родом.Санглант передал капитану Фальку поводья Ресуэлто:— А теперь я попрошу вас присмотреть за моим конем. Одного паренька здесь необходимо показать лекарю.— Конечно, ваше высочество! — Они с готовностью оросились выполнять поручение, пока сержант Коббо и его солдаты в изумлении смотрели на происходящее, а Матто, казалось, вот-вот упадет с лошади от боли либо радостного возбуждения.Коббо обратился с вопросом к собравшейся вокруг них толпе, и одна из служанок, насмешливо посматривая на него, ответила:— Разве вы не знаете, кто этот человек, Коббо? Стыдно!— Где мой отец? — спросил Санглант капитана, не обращая внимания на бурный всплеск разговоров, порожденный его внезапным прибытием.— Конечно, на свадебном пиршестве, ваше высочество. Позвольте мне проводить вас к нему. — Фальк передал поводья Сиболду и только после этого заметил Алию, а еще мгновение спустя увидел младенца, сладко спящего за спиной Сангланта.— Благодарю вас. — Непонятное предчувствие охватило внезапно Сангланта, но он вынужден был продолжить: — Я хотел бы увидеть его прямо сейчас.Доли секунды понадобились Фальку, чтобы стряхнуть с себя подступившее удивление и любопытство. Откашлявшись, пытаясь справиться с чувством неловкости, он с покорностью хорошего солдата провел Сангланта в главную залу, расположенную в самом центре дворца. Непрерывный поток слуг с подносами, на которых возвышались ароматные мясные блюда и кувшины с вином, стремительно перетекал в главную залу и обратно, пробегая мимо множества приспешников и прихлебателей, желающих повеселиться на славу, и просителей, столпившихся вокруг дверей.Они поспешно расступились, словно мягкое масло под острым ножом, едва заметили приближающихся Фалька, Сангланта и Алию. По каким-то неведомым причинам Алия все еще вела за собой лошадку и козу. Если она и была взволнована, как Санглант, то ничто не выдавало ее состояния — ни поза, ни выражение лица, она выглядела ожесточенной и беспощадной. Такая холодность только подчеркивала ее нечеловеческие черты.Санглант шагнул в распахнутые двери и оказался в полумраке, окутывающем главную залу, где было нестерпимо жарко от присутствия множества людей, пришедших на праздник. Большую часть своей жизни он провел в военных походах, а не при королевском дворе, спал под открытым небом на свежем воздухе, поэтому позабыл, как нестерпимо может пахнуть там, куда набилось около пятисот человек, которые здесь же едят, освобождаются от газов, мучаются отрыжкой и испражняются.Главная зала в Ангенхейме была просторная и высокая, словно в соборе. Через открытые окна, расположенные высоко на стенах в дальнем конце залы, вливался дневной свет, освещая королевский стол, за которым сидели Генрих, весело смеющийся над, действиями троих фокусников, и очаровательная молодая женщина, которая, казалось, на несколько лет была младше Сангланта. На голове у нее сверкала золотая корона, а на стене, рядом со знаменем Вендара, висело другое — солнце Аосты.— В честь кого свадебное празднество? — потребовал ответа Санглант, но не был услышан капитаном Фальком из-за неимоверного шума празднующих.Принц пошел вперед через нескончаемые ряды ломящихся от яств столов, Фальк неотступно следовал за ним. Собаки забивались под скамьи, слуги отпрыгивали в стороны и не в силах были сдержать крик, заметив Алию, идущую за ними. Дамы и лорды, сидящие за столами, безмолвно провожали их взглядами; быть может, Алия наложила на них заклятие, укравшее их голоса. Что еще могла сделать та, что сумела заставить стрелу пройти сквозь ствол дерева?Звенящая тишина окутала залу при их приближении.Перед королевским столом было образовано свободное пространство, где выступали жонглеры, призванные развлекать гостей, здесь же коленопреклоненно дожидались внимания государя те счастливые просители, которым удалось оказаться на королевском празднике. Просители, ползающие на коленях по краю этого свободного пространства, не заметили появления Сангланта, поскольку все их помыслы были устремлены на короля. Санглант впервые с теплотой посмотрел на короля, взгляд его лишь на некоторое время задержался на трюках фокусников. Генрих выглядел удивительно крепким и энергичным, даже слегка раскрасневшимся, молодая женщина рядом с ним весело смеялась над тем, как золотые и серебряные шары стремительно мелькали в руках искусных трюкачей. Носком ботинка Санглант осторожно оттолкнул с пути какого-то человека, одетого в лохмотья и ползающего на коленях по полу. Нищий взглянул вверх, в изумлении уставился на принца и тут же поспешно бросился в сторону, за ним бурным потоком последовали все просители, отползая на новые места. Принцесса Теофану, которая сидела по правую руку короля, заметила непонятное движение и оглянулась, пытаясь понять причину волнения среди просителей. Выражение ее лица не изменилось, быть может, она лишь слегка побледнела и крепче сжала в руке кубок с вином, который хотела поднести к губам. Клирик, стоявший позади ее кресла, отшатнулся назад, будто кто-то невидимый ударил его под колени.Проход, открывшийся через толпу собравшихся, теперь преграждали лишь жонглеры, увлеченно перебрасывающие друг другу золотые и серебряные шары. Санглант ловко отклонился от летящего сияющего шара, поймал другой шар правой рукой и прошел между трюкачами, пока Фальк, бормоча себе под нос проклятия, следовал за ним. Шар ударил капитана в плечо, упал и разбился вдребезги о землю, специально расчищенную от тростника там, где трюкачи показывали свои фокусы. Лошадка, прошедшая такой долгий путь и, возможно, несколько успокоившись, привлеченная запахами ковра из тростника, полагая, что наконец пришла в конюшню, воспользовалась моментом, чтобы справить естественные нужды — долго и громко.Генрих легко поднялся со своего трона. В этот момент, когда король окинул его взглядом, Санглант понял, что отец заметил его, как только они вошли в залу. Капитану, чтобы иметь лишний козырь, пришлось устроить засаду для бандитов, притаившихся в лесу, король же просто предпочел притвориться.— Принц Санглант, — обратился он к нему холодно-официальным тоном, царапнувшим Сангланта по сердцу. — Ты еще не знаком с моей супругой, королевой Адельхейд.Очевидно, Генрих все еще гневался на своего непокорного сына, ведь именно на этой женщине его отец так отчаянно хотел женить Сангланта. Она была безусловно очаровательна, но, что наиболее важно, в ней чувствовалась энергия, присущая лишь тем женщинам, которые испытывают истинное удовольствие в постели. Несомненно, этот факт, а также корона Аосты, которую она носила, стали причиной румянца, игравшего на щеках его отца, и блуждающей на губах улыбки, которой он одаривал своего неблагодарного сына, вернувшегося назад, подобно нищему.Кто для кого устроил засаду?Адельхейд смело окинула его взглядом, как если бы выбирала породистого жеребца.— Привлекательный, — четко произнесла она, так, будто принц прервал их посередине разговора, — но у меня нет причин сожалеть о сделанном мной выборе. Ты не раз подтвердил свою готовность и право быть правителем, Генри.Король Генрих рассмеялся. Обескураженные такой реакцией короля, некоторые среди собравшихся нервно закудахтали в ответ; в это время несколько мужчин прошли сквозь толпу и упали к ногам Сангланта.— Ваше высочество!— Принц Санглант!Он узнал в них людей капитана Фалька, которые, очевидно, прислуживали за столами или стояли в почетном карауле у дверей залы. Подошел Хериберт, с трудом пробравшись через плотное кольцо просителей, толпившихся у королевского стола, встал перед принцем на колено и поцеловал руку Сангланта.— Санглант! — торжественно произнес он, задыхаясь, будто пробежал не одну милю. — Милорд принц! Я боялся…— Нет, мой друг, — ответил Санглант, — никогда ничего не бойся. Прошу тебя, поднимись с колен и встань рядом со мной.— Хорошо, — сказал молодой клирик, слегка пошатываясь и поднимаясь на ноги.— Кто эти люди, что вышли вперед? — спросил Генрих. — Разве брат Хериберт не служит Теофану?Принцесса Теофану продолжала крепко сжимать свой кубок. Старый Гельмут Виллам, сидящий рядом с ней, наклонился и зашептал что-то принцессе, но она совершенно не слушала его. Она едва заметно кивнула Сангланту и опустила на стол кубок с вином.— Это моя свита, ваше величество, — наконец произнес Санглант. — Эти люди присягнули мне на верность.— Разве не я обеспечивал их? — вкрадчиво спросил король. — Я не знал, что у тебя есть земли и необходимые средства, чтобы содержать свиту, сын. Ты презрел то, чем я хотел тебя вознаградить. Я даже не вижу у тебя на шее золотого ожерелья, свидетельствующего о том, что ты мой сын.Но у Сангланта было свое собственное оружие, и он знал, как противостоять королю. Принц отошел в сторону, открывая взорам Генриха свою мать.Она стояла в брызгах света, проникающего через верхние окна. От света волосы ее, блестящие и заплетенные в плотную косу, толстую, как ее запястье, приобрели бронзовый оттенок. Она раскатала рукава туники Лиат и закрепила ее поясом, как обычно, вокруг бедер, но, несмотря даже на длину материи, выступающей из-под пояса, вышитый край туники все же окутывал ее лодыжки. Она выглядела превосходно в своем одеянии, но от нее исходил огонь неизвестности, она была здесь чужая, словно леопард, промелькнувший среди стада огромных зубров.— Алия! — Генрих заметно побледнел, но слишком много лет он был королем, чтобы не знать, когда пришло время отступить. Каменная маска обрушилась на его лицо, и тут же в зале замерло все веселье, будто по волшебству. В звенящей тишине залы заблеяла коза. Казалось, никто не заметил, как затрепетали полы одежды и накидки сидящих за столом знатных людей, подхваченные порывом ветра, когда Джерна, паря над ними, осматривала залу.Наконец заговорила Алия.— Я вернулась, Генри, — сказала она, произнося его имя на салийский манер, — но мне кажется, ты не заботился о ребенке так, как обещал мне. ИЗГИБ ПОЯСА 1 Семена конфликтов и противоречий взрастают в такое неожиданное время, что иногда легко позабыть, что посажены они были задолго до этого, но не сразу взошли на благодатной почве. Росвита из Норт-Марка долгие двадцать лет была клириком и советником короля при дворе. Она прекрасно знала, когда необходимо отступить в сторону и позволить событиям и делам плыть по течению, а когда нужно вмешаться и не допустить того, чтобы все вышло из-под контроля.Несмотря на то что король Генрих стоял, все остальные присутствовавшие сидели, в изумлении наблюдая за схваткой, развернувшейся перед ними. Даже коварный Гельмут Виллам, сидящий слева от нее за королевским столом, казалось, был оглушен и замер недвижим, приоткрыв рот и крепко сжимая кубок с вином, который только что поставила на стол принцесса Теофану.Росвита жестом обратилась к брату Фортунатусу, попросив его отодвинуть назад ее кресло, чтобы она тоже могла подняться. Он тут же поспешил к ней, хотя, подобно всем собравшимся в зале, едва ли мог отвести взгляд от отца и сына, борьба между которыми должна была развернуться на этой сцене, но он был многому обучен самой Росвитой. Она терпеливо относилась к особенностям черт характеров клириков, которые служили ей, но быть невнимательным не допускалось.— Это та женщина, о которой мы так много слышали! — прошептал он ей на ухо, когда она поднялась, — Господи, спаси нас!Взгляд его был прикован к женщине Аои. Брат Фортунатус был не единственным человеком в зале, неотрывно смотрящим на нее. Черты ее лица поражали воображение, но она не была красива, и несмотря на то, что волосы ее блестели подобно отполированной бронзе, она носила их заплетенными, отчего выглядела скорее странно, чем по-королевски. Взгляд ее был свирепый и властный, даже воинственный, Алия не боялась смотреть Генриху прямо в глаза, и по ее гордой осанке можно было понять, что именно себя она считает правителем, а Генриха своим подданным.— Я вернулась, Генри, — сказала она, повторив его имя на салийский манер, с непроизносимой «г» и искажая «ри», — но мне кажется, ты не заботился о ребенке так, как обещал мне.— Прошу вас, ваше величество, — мягко обратилась к нему Росвита, слова ее ясно прозвучали в ошеломляющей тишине, наступившей вслед за этим возмутительным обвинением, — позвольте слугам принести кресла, так чтобы наши гости могли присесть и отведать приготовленной пищи. Должно быть, они долгое время были в пути, а предложить еду и кубок доброго вина всегда считалось гостеприимным жестом по отношению к усталым путникам. Позвольте мне предложить свое кресло матери принца Сангланта, и я сама прислужу ей.Генрих неотрывно смотрел на чужестранку, которую он когда-то называл «любимой» и на которой непременно женился бы, если бы ему позволили. Наконец поднялась королева Адельхейд и холодно указала на место Росвиты справа от Гельмута Виллама. В действительности это не было правом Адельхейд, но юная королева не была глупа или несдержанна.— Принесите кресло для принца Сангланта, чтобы он мог сесть рядом со мной, — произнесла она своим высоким, чистым голосом. — Окажите достойный прием матери принца, это ее право и наша обязанность за ее бесценный дар — за ребенка, которого она подарила моему супругу, имеющему законное право быть правителем в Вендаре и Варре.Санглант выступил вперед.— У меня есть ребенок. — Голос его был хриплым, словно принц простудился, но так он звучал всегда. Несколько лет назад Санглант был тяжело ранен в битве в самое горло.Он снял со спины перевязь, раскрыл льняную ткань и мгновение спустя уже держал на руках годовалого ребенка, настолько очаровательного, что Росвита не видела таких прежде, с пухлыми щечками, смуглой кожей и зелеными глазами.— Па-па! — звонко сказала она властным тоном, каким обычно говорят дети. Санглант опустил ее на землю, и она сделала несколько неуверенных шагов в сторону короля, покачнулась и, потеряв равновесие, села на пол. Подняв ручку, она показала на Генриха и ликующе произнесла:— Ба! Ба!Санглант поднял ее, шагнул вперед и, перегнувшись через праздничный стол, передал малышку на руки Генриху.Король не возражал. Большинство годовалых детей пронзительно закричали бы от страха, но малышка, как только оказалась на руках у короля, схватила Генриха за бороду и принялась дергать ее в разные стороны.— Ба! — восторженно воскликнула она.— Фокусники! — хрипло сказал Генрих. Он сел за стол и залпом осушил стоявший перед ним кубок с вином, пока малышка пыталась взобраться к нему на плечо и снять с головы блестящий венец из золота — не королевскую корону, слишком тяжелую и официальную, чтобы одевать ее на праздник, а небольшую корону, тонкую полоску из золота, больше подходящую для обычных приемов.На губах принца Сангланта заиграла усмешка. Повернувшись, он бросил серебряный шар жонглеру, стоящему к нему ближе всех. Бедный артист резко дернулся в сторону, сильно испугавшись, но руки его двигались в тот момент независимо от разума, и он поймал мяч. Тут же ожила вся огромная зала, будто наступил рассвет, ведущий за собой новый день после непроглядного мрака ночи: люди вспомнили о вкусной еде, наполняющей их тарелки; жонглеры продолжили свое представление, поражая присутствующих своей ловкостью; солдаты, что вышли вперед и еще раз присягнули на верность принцу Сангланту, поднялись и стояли в ожидании его приказов. Санглант тихим голосом обратился к капитану Фальку, после чего добрый капитан отпустил своих людей и, умело справившись с двумя животными, вывел козу и пони из главной залы. В это время Санглант подошел к королевскому столу и занял предназначенное ему место слева от Адельхейд. Молодой клирик Хериберт, таинственным образом появившийся среди Альфарских гор, неотступно следовал за Санглантом. Именно он начал прислуживать принцу, несмотря на то что до этого помогал Теофану. Принцесса до сих пор сидела с каменным выражением лица. Она поднялась и подошла к Сангланту поцеловать его в обе щеки, принц приблизился к ней и прошептал что-то на ухо, отчего на лице у нее промелькнула улыбка, едва заметная для окружающих, словно взмах крыла бабочки.— Иди к принцессе Теофану, — понизив голос, обратилась Росвита к Фортунатусу. Он поспешил вперед и встал позади кресла принцессы, так чтобы рядом с ней был человек соответствующего статуса, чтобы прислуживать ей, поскольку брат Хериберт, очевидно, отступил к ее сводному брату.Санглант обратил все свое внимание на очаровательную Адельхейд, пока Генрих был полностью занят крутящимся у него на руках энергичным ребенком. Что-то коренным образом изменилось в принце за эти четырнадцать месяцев, что он провел вдали от королевского двора. Росвита знавала битвы, проходившие на полях сражений, и была свидетелем небольших стычек, разворачивающихся на невидимых фронтах при дворе, но никогда прежде она не видела, как принц Санглант маневрирует на политической арене, подобно происходящему сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67