На месте предмета психологии посчастливилось побы-
вать категориям акта, поведения и деятельности, инстинкта,
рефлекса, сознания и бессознательного, психического опыта, а
также воли, переживания, мышления, воображения и др. ,
которые вытесняли друг друга на предметном "пьедестале"
или вступали в затяжную конкурентную борьбу. При этом
спасительным выходом из тупиковых и спорных ситуаций,
которые нередко переживались и ныне переживаются психо-
логией, всегда оставалась возможность определения ее как
науки о психике, психическом в наиболее широком толкова-
нии этих категорий.
Однако вновь и вновь научное психологическое по-
знание стремилось преодолеть абстрактное толкование своего
предмета, возвращаясь к "живому созерцанию" психической
действительности и восходя к психологической практике как
критерию истины.
Именно через развитие представления о своем пред-
мете каждая конкретная наука утверждает себя в качестве
самостоятельной дисциплины, системы знания и познания
мира. Имеете с тем, являясь одним из существенных факторов
развития общества, научная мысль не свободна от его влия-
ний и происходящих в нем трансформаций. Потому превра-
щения предмета науки на разных этапах развития челове-
чества и в разных социальных условиях всегда приобретали
соответствующую конкретно-историческую специфику. Застой
в обществе, общественный кризис также нередко приводили к
застою и кризису в науке, а обновление общественной жизни
стимулировало научные открытия. При этом наиболее яркой
чертой перехода науки от застоя н кризиса к обновлению и
возрождению является обращение к проблеме предмета, по-
пытка его переосмысления и переопределения.
Особенно остро проблема предмета психологии заяв-
ляет о себе в условиях, требующих пересмотра философской
традиции, исходных теоретико-методологических принципов.
Когда наука проходит через определенные "кризисные" этапы
своего роста, видоизменение "предмета" науки может быть
318
неожиданным и радикальным, подчеркивал Ф.В.Бассим. За-
дача определения "предмета" психологии - это менее всего,
конечно, псевдопроблема. При этом важно учесть и принци-
пиальное требование, которому должно удовлетворять иско-
мое определение этого "предмета". "Это должно быть опреде-
ление не "универсальное", годное "на все времена", а проник-
нутое духом историзма, учитывающее своеобразие нашего
времени, своеобразие общей проблемной ситуации, в рамках
которой преимущественно развертываются психологические
исследования..., своеобразие кардинальных задач, выдвигаемых
этой ситуацией, ее возможностей и перспектив се дальней-
шего развития" 126; 1021.
Как же реализуется это положение на нынепшем этапе
развития отечественной науки?
Не будет преувеличением сказать, что в последнее
время лет считается нередко "хорошим тоном" отрицать авто-
ритеты, "восстанавливать социальную справедливость" путем
предельно свободного, критически не переосмысленного об-
ращения с прежде лишь критикуемыми положениями зару-
бежной психологии, преимущественного цитирования
"дореволюционных" и "зарубежнцх" отечественных источни-
ков, отказа от своего "марксистского" прошлого.
Рассматривая проблему марксизма в советской психо-
логии в ракурсе "мифологем и реалий", М.Г.Ярошееский по
этому поводу отмечает, что запрет на свободу мышления по-
родил извращенные формы научного общения. В самом ум-
ственном аппарате людей науки произошло расщепление
между методологическим и конкретно-научным уровнями его
функционирования. Методологические установки и регулято-
ры исследовательского процесса становились внешними по
отношению к движению мысли в предметном проблемном
поле. И тогда марксовы формулы переставали нести реальную
рабочую нагрузку. Невозможность обратиться к какой-либо
иной методологической ориентации (при утрате реального
влияния марксистской) создавала вакуум, в котором падал
творческий потенциал науки, в том числе сугубо эмпириче-
ский, ибо нет такого научного факта, который не был бы ме-
тодологически "нагружен". Необходима адекватная историче-
ская реконструкция воздействия марксистских положений на
судьбы нашей науки, считает он, склоняясь к тому, что ряд
ключевых положений марксизма послужили основой для про-
дуктивных психологических разработок в советской психоло-
гии (См. 106; 46-47].
319
Другие авторы предлагают более "радикальные" оцен-
ки и конкретные способы решения этой предельно сложной
проблемы. Например, З.И.Рябикина предлагает пересмотреть
предмет психологии на основе "не только" материалис-
тических постулатов [См. там же; 34J. Пытаясь устранить
неопределенность и как-то реабилитировать советскую психо-
логическую науку, И.Е.Сироткина предлагает различать "ре-
альное" и "декларативное" влияние марксизма на советскую
психологию, относя к реальному, например, культурно-
историческую концепцию психики Л.С.Выготского. Однако
окончательный вывод автора снова возвращает нас в состоя-
ние полной неопределенности: "Итак, реальное, а не деклара-
тивное влияние на психологию было оказано не материали-
стической диалектикой марксизма, а его представлениями о
социальной обусловленности психики и об активности, дея-
тельности человека в мире" (Там же; 37). Остается только
недоумевать по поводу того, как автору удается материали-
стическую диалектику связать с декларативностью, а истори-
ческий материализм с реальностью влияния марксизма на
психологию.
К числу парадоксально-оптимистических (или опти-
мистически-парадоксальиых) следует, вероятно, отнести рас-
суждения В.В.Умрихина о том, что марксизм якобы насиль-
ственно насаждался отечественной психологии, однако при
этом, как ни "парадоксально", нашел себе благодатную почву
и произрос в продуктах научной деятельности Л.С.Выготс-
кого, М.Я.Басова, А.Н.Леонтье>а, С.Л.Рубинштейна и др.
Несмотря на то, что советская психология находилась под
"насильственным давлением государства", делает резюме ав-
тор, исторический опыт "демонстрирует ее жизнеспособность
в ситуациях, когда в результате насильственной ломки есте-
ственной логики развития психологической мысли, она все же
оказывалась способной давать новые научные плоды" [См. там
же; 41-421.
Интересна, конечно, точка зрения постороннего, неза-
интересованного лица по данному вопросу, например, - аме-
риканского психолога Э.Тобака, который исследовал "эволю-
цию поведения в дореволюционной России, СССР и России
рыночной экономики" и пришел к выводу о том, что:
"Рассмотрение перспектив диалектико-исторнческого мате-
риализма в изучении эволюции и развития поведения, а так-
же генетических процессов в отношении к поведению может
320
привести к неожиданным открытиям, постановке интересных
вопросов и оригинальным выводам" 1См. там же; 57-58].
Многочисленные и разнообразные революционные,
примиренческие или ностальгические высказывания относи-
тельно марксистского прошлого, а также настоящего и буду-
щего отечественной психологии, часто не касаются существа
дела и имеют преимущественно эмоциональный характер.
Более конструктивным в нынешней ситуации представляется
сосредоточиться на решении актуальных вопросов, в част-
ности, по поводу создания концепции "значащих" пережива-
ний и методах их изучения, как о "неформализуемом" и в
этом смысле специфически психологическом предмете психо-
логии (Ф.В.Бассин). Требует принципиальной оценки и
предположение о том, что "общая теория систем" может .по-
зволить сохранить в едином предмете психологию научную с
ее экспериментированием и моделированием и "интересную"
психологию, занятую изучением глубинных психических яв-
лений, неуловимых традиционными научными методами
(А.Раппопорт). Следует учесть те противоречия, которые
возникают в понимании объекта и предмета психологии, уяс-
нить механизм их взаимосвязи, а также попытаться по-новому
увидеть и решать проблему "содержаний" и "актов" психиче-
ского, чутко отреагировать на возможную опасность "выпа-
дения" из предмета психологии тех или иных прежде суще-
ственных его "частей", а также обсудить возможность приве-
дения предмета психологии к "развивающемуся категориаль-
ному строю" (М.Г.Ярошевский).
Перечисленные и многие другие проблемы, связанные
с определением предмета психологии, могут, тем не менее,
обрести статус решаемых только в том случае, если их иссле-
дование будет строится на основе критически переосмыслен-
ной исходной теоретико-методологической парадигмы, кон-
структивно разрешающей противоречия современной психо-
логической науки.
Подобная перспектива заложена в трудах С.Л.Рубин-
штейна, который одним из первых актуализировал задачу
онтологизации предмета психологии. Задача психологии, по
его мнению, заключается в том, чтобы "... настроения и пере-
живания души, всю жизнь ее, которая обыкновенно для со-
знания испаряется и улетучивается как субъективное и пото-
му будто бы иллюзорное, зафиксировать в четких опреде-
ленных очертаниях, вскрывающих реальное онтологическое
содержание употребляемых при атом обычно образов
41-64329 2
(например, глубина души, возвышенность, сосредоточенность,
рассеянность и т.д." (221; 40).
СЛ.Рубинштейн подходил к предмету психологии со
стороны того специфического способа (и способности) вос-
произведения действительности, которыми обладает система
психики: "Квалификация психики не только как отражения,
т.е. его гносеологическая характеристика , но и как пережива-
ния, т.е. онтологического, - отмечает К.А.Абульханова-Слав-
ская, - не давалась ни до, ни после Рубинштейна и в извест-
ной мере была выпущена психологами в последующем освое-
нии его идей. Сознание - высший уровень психического -
определяется им как единство его двух характеристик -
предметной и субъектной. Последняя предполагает выражение
отношения личности к миру, представленное в ее пережива-
нии" [5; 58J. Именно поэтому "субъектное" как фундамен-
тальная характеристика психического, конституирует онтоло-
гическое ядро предмета психологии. Введением понятия
" "субъекта психической деятельности" было осуществлено "при-
.аземление" предмета психологии - психики, которая до того
-"рассматривалась бессубьектно гносеологччески, к реальному
" онтологическому основанию - индивиду, личности, решающей
противоречия жизнееятедшюсяшАСы. 4; 4).
Общая концепция психического и субъекта С.Л.Рубин-
штейна и его последователей закладывает теоретико-методо-
логическую основу для восхождения к качественно новым
научным парадигмам, к новым продуктивным синтезам в
определении предмета психологии, в которых не отбрасывает-
ся, а предполагается творчески развивать все то, чем богата
мировая и отечественная психология.
Так, А.В.Брушлинский предлагает избрать категорию
субъекта в качестве основания интеграции, сближения раз-
личных направлений и школ психологии. В XX веке, отмечает
он, психологическая наука интенсивно развивается в форме
довольно пестрого многообразия очень различных научных
школ и направлений, теорий, парадигм и т.д. Поэтому зако-
номерно и периодически весьма остро ставится методологиче-
ски труднейший и главный вопрос о том, как найти единую
общую основу для столь разных, нередко даже противопо-
ложных направлений и течений в развитии одной науки. И
настоящее время перспективной теоретической основой, спо-
собной постепенно сблизить ряд направлений и течений пси-
хологической науки в ходе выявления и развития потенци-
ально общего для них концептуального ядра, может стать
322
субъектно-деятельностный подход и реализующая его концеп-
ция, разработанные С.Л.Рубинштейном, его учениками и по-
следователями. Человек объективно выступает (и, следовате-
льно, изучается) в бесконечно многообразных системах проти-
воречивых качеств. Важнейшее из них - быть субъектом, т.е.
творцом своего жизненного пути: инициировать и осуществ-
лять изначально практическую деятельность, общение, позна-
ние, созерцание и другие виды специфически человеческой
активности - творческой, свободной, нравственной (См.51).
Анализируя состояние и перспективы развития психо-
логии труда, И.Э.Мусаэлян и Ю.О.Слиеницкий вслед за
ЕА.Климовым также отмечают, что за пределами внимания
исследователей оказались "... ценностные, смыслообразующие,
мотивационные аспекты труда, который стал рассматриваться
как бессубъектный информационный процесс или набор
функций, выполняемых неким стандартным субъектом... За-
рождающаяся в нашей стране психология предприниматель-
ства, где основной акцент делается на человеке как субъекте,
инициаторе деловой активности, зачинателе и творце дела в
целом, не находит сегодня в психологии труда теоретических
и методологических основ для своего развития..." (176; 3-41.
В определенном отношении и определенным кругом
отечественных исследователей перспективность включения в
предмет психологии "субъектной" тематики была, как отмеча-
лось, уяснена еще задолго до "перестройки". Прежде всего, это
касается представителей научной школы СЛ.Рубинштейна,
которые сегодня могут позволить себе наращивать, а не начи-
нать исследования в этом направлении.
Как отмечает К.А.Абульхалова-Славская, с позиций
субъектного подхода сегодня рассматриваются структуры со-
вместной деятельности (А.Л.Журавлев и др.), коллектива
(А.С.Чернышев и др.), разрабатываются проблемы саморегу-
ляции на сенсомоторном (ОЛ.Конопкин) и личностном уров-
нях, вскрываются личностные особенности процесса мышле-
ния и разрабатывается общая континуально-генетическая
концепция психики (А.В.Брушлинский). Субъектная парадиг-
ма позволила перестроить методологию инженерной психоло-
гии в направлении раскрытия активной позиции человека в
системе человек-машина (модель активного оператора). Субъ-
ектный подход обнаружил свою плодотворность даже в таких
специальных областях как психофизика, где на его основе
разраоотана новая в мировой психологии парадигма диффе-
ренциальной психофизики, опровергнута "нормативная" стра-
323
41
тегия определения порогов (К.В.Бардин, И.Г.Скотникова,
Е.З.Фришмин). Состояния субъекта поведения вводятся в
интерпретацию единства физиологических и психических
процессов" (См. 4; 6J.
Оригинальный подход к предмету психологии предла-
гает в своей работе ВЛ.Гинецинский. Определяя онтологи-
ческий статус психической реальности, он обнаруживает в
ней следующие атрибуты:
"... субстантивированность - свойство психических
явлений быть представленными в сознании в форме самодо-
статочных образований;
эвидеитность - свойство самодостоверности сознания
в целом и отдельных психических феноменов;
рефлексивность - способность (свойство, атрибут)
психики отображать в себе спои собственные состояния:
интенциальность - саморасщепляемость и последую-
щая векторизованность психических феноменов в зависимое-
ти от соподчиненности разграниченных уровней психической
реальности;
субъектность - самопорожденность, генерированность
осознаваемых явлений, в том числе психическими структура-
ми" {77; 121-122).
Конечно, этот перечень "атрибутов" психической ре-
альности может быть расширен, уточнен и более строго упо-
рядочен. Так, не вполне понятно здесь представлено опреде-
ление "интенциальности". Вызывает сомнение возможность
рядоположения "субъектности" с той же "интеициальностью"
и другими "атрибутами". Однако, гораздо существеннее то,
что предмет психологии начинает реконструироваться, обнов-
ляться, доопределяться путем обращения к тем объяснитель-
ным моделям (феноменологической, герменевтической, экзи-
стенциальной и др.), дефицит которых существенно ощущался
в отечественной психологии.
Таким образом, предмет психологии как науки о пси-
хике требует конкретизации на каждом из переходных, кри-
зисных исторических этапов ее развития. Ныне существует
более чем достаточно оснований для принципиального обсуж-
дения этого "основного вопроса" для украинской психологии.
-Положительным фактором является то, что в психологи-
ческой науке произошел "перерыв постепенности", открылась
возможность для наручного поиска, относительно свободного
от идеологических установок и т.д. Более реальным представ-
ляется для современной отечественной психологии получить
-Ш
социальный заказ на исследование человека в его специфиче-
ских качествах свободной неповторимой личности, творящей
мир и себя в этом мире, то есть человека как субъекта в его
онтологическом и гносеологическом определениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57