– На первый взгляд она – лакомый кусочек, – кивнул он забирая цепь из рук Д'Алика.
– Она гораздо лучше, чем может показаться, – уверенно заявил Д'Алик. – У меня есть на нее все необходимые документы.
– В самом деле? Я хотел бы проверить их, но, кроме того, желаю лично удостовериться в… э-э-э… как бы это сказать… в ценности предложения.
Глаза Д'Алика сузились:
– Я подозреваю, ты хочешь проверить ценность предложения, вблизи заглянув в ее прекрасные зеленые глаза и расположившись при этом в постели. Но подобная проверка мигом снизит цену товара.
– Но если ты получаешь полную цену, какая тебе разница, снизится она в дальнейшем или нет? Принцесса, говоришь? Я видел некоторых принцесс, правда на расстоянии. И чем они, интересно, лучше других женщин?
– Тем, что короли всегда берут самых лучших девушек себе, и принцессы рождаются от них.
Начальник каравана слегка погладил груди Сентерри, затем пощупал одну из них и кивнул. Сентерри содрогнулась от отвращения, но опыт научил ее не отодвигаться.
– У меня есть комната в самой приличной гостинице города, – произнес начальник каравана.
– В «Красной звезде»? – уточнил Д'Алик.
– Именно. Постельное белье обрызгано розовой водой, в комнате курятся благовония.
– Значит, ты всерьез намерен поиметь ее сегодня ночью? И сколько денег она тебе принесет, если пузо у нее станет больше, чем у тебя, к тому времени, когда ты доставишь ее на северный рынок?
– Цена, цена, цена – ты только о цене и думаешь, Д'Алик. А я думаю о судьбе. Я намерен иметь ее до тех пор, пока она не родит мне четырех сыновей королевской крови, и это сделает мой дом великим, вот что мне надо.
– А если она родит дочерей?
– Ха, все равно это будут принцессы, как и она сама.
Они сели за стол, чтобы во всех подробностях изучить документы Сентерри, и вскоре мужчины погрузились в серьезную и ожесточенную полемику о деньгах и условиях сделки. Сентерри стояла рядом, незаметная и бессловесная, как пони. «Ни разу никто не захотел хотя бы словом со мной обмолвиться», – подумала она. Сентерри оглядела темную комнату, отчаянно мечтая о чудесном спасении. Каждый ее сон, каждая мысль была лишь о спасении, о побеге. Но ее хозяин имел слишком большой, многолетний опыт обращения с рабами, он знал все трюки и уловки, все пути бегства, даже такие, о которых она и догадаться не могла.
Молодой странник с мягкими, почти девичьими чертами лица внимательно смотрел на Сентерри. Взгляд его был странно сосредоточенным, даже напряженным, словно в глазах его горел голодный огонь, а организм переполняла эфирная энергия. Сначала Сентерри не придала этому значения, не предполагая, что его внимание направлено именно на нее. Он ведь должен был сразу понять, что она рабыня. На девушке был желтый ошейник, чтобы никто не усомнился в ее положении. «Вероятно, это молодой принц в поисках приключений, – подумала Сентерри, погруженная в мир мечтаний, давно забывшая о реальных надеждах. – Возможно, он даже принц-воин, странствующий по разным землям в поисках потерянного королевства». Он спасет ее, воспользовавшись помощью компании своих верных подданных, и потом они вместе умчатся через пустыню в Саргол. Ее отец радостно встретит его, осыплет почестями и дарами. И после этого они поженятся.
«Нет! – раздался в голове Сентерри внезапный возглас. – Никаких больше мечтаний, никаких бесплодных видений. Что бы сделала Долвиенн? Конечно, она бы боролась, в этом не может быть ни малейших сомнений. Но как? Вероятно, она нашла бы союзников. Может, этот юноша – вор или разбойник, который умеет драться, он смог бы помочь мне бежать из таверны, отвел бы в укромное место в пустыне». Он все еще смотрел на нее холодным, прямым взглядом, не моргая. Юноша приподнял брови, словно спрашивая ее: «Ну, и что?»
Глядя ему в глаза, она одними губами произнесла: «Пожалуйста», – всем лицом выражая мольбу о помощи. Юноша распрямил пальцы правой руки, коснулся ими губ, а затем медленно сжал их в кулак. Жест, означающий переход от слов к делу, поняла потрясенная Сентерри. Он серьезно? По бокам стола, за которым все еще шла торговля между работорговцем и начальником каравана, стояли два внушительного вида телохранителя. В Уроке торговля рабами была абсолютно легальным предприятием. Любая попытка спасти ее рассматривалась бы как кража имущества; городская милиция сразу бы бросилась в погоню за ними.
А тем временем торг подошел к концу. На документах появились подписи и печати. Продавец и покупатель встали из-за стола, и начальник каравана крепко взялся за серебряную цепь, прикрепленную к рабскому ошейнику. Она бросила последний взгляд на юношу с такими странными, чересчур внимательными глазами. Он медленно приложил кулак к одному, а потом к другому сердцу, затем чуть заметно кивнул головой. «Мои сердца служат тебе, – прочитала его жест Сентерри. – Что он имеет в виду?»
Мираль уже поднималась на востоке, ее диск появился над зданиями Урока, когда вся компания вышла на темную улицу. В этом небольшом городке не было интенсивной ночной жизни за пределами пяти таверн, расположенных возле портовых доков, так что никто не видел, как они шли. Мысли о юноше из таверны быстро стерлись из сознания Сентерри. Вероятно, у него были добрые намерения; вероятно, он и в самом деле хотел помочь ей, но вскоре он сам увидит: это бесполезно. Даже пять-шесть обычных мужчин не справились бы с теми четырьмя, что сопровождали ее сейчас. «Так вот как я стану женщиной», – подумала она. Ни возлюбленного, ни романтики, ни любви, ни застенчивых взглядов и робких, первых поцелуев, лишь приказ раздеться и лечь в постель, распахнутую как пасть дракона, который собирается полакомиться ее невинностью. Но как бы ни восставало ее существо против близости с начальником каравана, Сентерри знала, что постарается угодить ему. Если он потеряет к ней интерес, она моментально окажется в распоряжении его возчиков и будет продана в бордель.
– Мой кошелек поджидает нас в «Красной звезде», я смогу заплатить даже самую твою грабительскую цену, – говорил тем временем начальник каравана.
– Ха, да за какие-то жалкие золотые монеты ты получаешь возможность произвести потомство королевской крови…
В этот момент с балкона упало нечто темное, прямо на начальника каравана и работорговца. Они оба рухнули, превратившись в скрученные в узел тени. Вокруг шеи телохранителя начальника каравана обвились светящиеся нити, а потом раздался громкий треск. Сентерри показалось, что Д'Алик поплыл по воздуху а потом его тело врезалось в стену. Он мешком свалился на землю и замер. В пыли перед ней тень боролась с начальником каравана. Сентерри отступила на несколько шагов. Теперь ей стало видно, что кто-то еще сражается со вторым телохранителем на топорах. Противник громилы был меньше ростом, он ловко увернулся от очередного удара и ногой подсек соперника под колено. Телохранитель покачнулся, потерял равновесие, потом попытался выровнять тело, но тут сверкнуло лезвие топора. Телохранитель удержался на ногах, но не смог парировать удар. В следующую секунду его лицо налетело на острое колено меньшего по размеру противника. Телохранитель рухнул на землю в судорогах.
Все это происходило в молчании. К изумлению Сентерри, невысокий человек начал связывать телохранителя. Потом он забросил его тело на повозку, в которую была впряжена единственная лошадь, которую девушка заметила только теперь. Незнакомец быстро подошел к Д'Алику. Сентерри наблюдала, как был связан ее бывший хозяин. Затем наступил черед второго телохранителя. Только теперь спаситель поднял голову, словно в первый раз увидел Сентерри. Он оказался не юношей из таверны. У этого юноши были волнистые волосы и грязная борода.
– Кто ты, черт тебя побери? – прошептал он по-диомедански.
– Рабыня, – ответила Сентерри, указывая на ошейник, а затем на Д'Алика. – Вот это мой хозяин.
– Уже нет. Поторапливайся! Помоги мне затащить его в повозку.
Д'Алик оказался очень тяжелым, они с трудом подняли и погрузили его. Когда это было сделано, Сентерри проследовала за незнакомцем к темной массе, все еще шевелящейся на земле.
– Веландер, умоляю тебя! – прошипел незнакомец, опускаясь на колени рядом с тенью. – Что, если появится кто-нибудь еще?
В свете Мираль Сентерри разглядела того, чье имя было Веландер: зубы, вцепившиеся в шею начальника каравана стекающие струйки чего-то темного, жадное чавканье. Щупальца эфира и искры играли на ее губах. Ее лицо! Юноша из таверны, узнала Сентерри. Девушка? Девушка, обладавшая силой нескольких мужчин? Девушка, которая пьет кровь?
– Веландер, прошу тебя! Нам надо уходить.
Веландер потрясла головой, не выпуская шею жертвы. Юно ша торопливо обыскал тело начальника каравана.
– Кошелек, свитки, печать, записи о ведении приходо-расходных документов, кольца, нож, еще один нож, контрацептивны из овечьих кишок… Кажется, все, – пробормотал он. – Веландер, да поспеши, наконец!
Веландер подняла голову и зарычала, а затем откусила еще кусок человечины.
– Бесполезно, она уже три дня ничего не ела. Знаешь, с этим отребьем в пустыне лучше не связываться. Никогда нельзя угадать, как это повлияет на ее характер.
– Я… я… что это… она… – пролепетала растерянная Сентерри.
– Формально это называется «вампир». Она – единственное существо такого рода, но и ее одной более чем достаточно. Веландер! Да заканчивай с ним! От этого уже никакого толку; ты должна мне помочь, девушка. Я подгоню поближе повозку, затем ты приподнимешь Веландер, а я тем временем возьму за ее ужин.
– Я? Прикоснуться к этому? – ужаснулась Сентерри, покосившись на длинные острые когти, которыми завершались пальцы Веландер. Но юноша уже вел лошадь.
– Она нормальная, только у нее отвратительные манеры за едой. Давай, подними ее за талию, а я подтяну плечи мужчины на уровень повозки. Только осторожно, она мыслит не очень ясно в момент кормления. Готова? Начали!
Сентерри взялась руками за мускулистое, напряженное тело «тени», украшенное клыками и когтями, и с удивлением обнаружила, что оно совершенно холодное. Они одновременно подняли свои ноши.
– Нет! Он мой! Мой! – приглушенно заворчала Веландер, стараясь не выпустить шею мужчины из зубов.
Дергая и подталкивая коленом, Сентерри и юноша сумели затащить и жертву, и хищника в повозку, потом незнакомец поднял задний борт. Спаситель Сентерри тщательно прикрыл свой опасный груз плотной тканью, затем прислонился к колесу и перевел дыхание.
Сентерри огляделась вокруг. Теперь улица выглядела обычно, вполне безмятежно. Казалось, лошадь нимало не взволновало происходящее, вероятно она уже повидала подобные сцены. Молодой человек очевидно обладал большим опытом. Он щелкнул пальцами, и на его левой ладони вспыхнул огонек. Правой рукой он потянулся под сиденье возницы.
– Что мы имеем? Свитки? Ты Сентерри/Сарголан/Пять?
– Меня зовут Сентерри и…
– Хорошо. Это, должно быть, твои документы, вот, я ставлю печать – и ты свободна. Возьми этот свиток и кошелек.
Он бросил все это в руки Сентерри.
– Что? – прошептала она.
– Иди. Ты свободна.
– Свободна? – Сентерри не верила происходящему. – Что ты имеешь в виду? Ты не можешь вот так взять и освободить меня.
– Я только что сделал это.
– Но ты не можешь!
– Почему?
– Потому что я рабыня.
– Уже нет. Я ведь поставил печать на твой свиток. Вот, посмотри…
– Нет-нет. Я хочу сказать: если меня найдут в городе, разгуливающей по улицам с кошельком хозяина, который исчез, меня обвинят в убийстве и приговорят к смерти, причем приговор приведут в исполнение сразу же, как глашатай закончит его прочтение, торопливо объясняла Сентерри, в волнении переступая с ноги на ногу.
В этот момент голова Веландер появилась над бортом повозки – подбородок ее был перепачкан кровью.
– Девушка права, Ларон, – прошипела она по-диомедански, в котором звучал странный, мягкий акцент уроженки иной страны. – Пусть едет с нами.
– Что? Нет! – оборвал ее Ларон. – В следующий раз у тебя заурчит в животе, и ты бросишься на нее быстрее, чем матрос на…
– Нет, безопасно, обещаю ей. Это девушка из таверны. Помнишь, что я тебе сказала? Злой работорговец. Грязные развратники.
– Я… да, ты такая храбрая, это очень благородно, сверх меры… – начала Сентерри.
– Гнусные развратники, – голос у Веландер был свистящим.
Она обнажила клыки, и язык несколько раз мелькнул между ними, а затем голова ее исчезла внутри повозки. Ларон глянул вверх и вниз по улице, но она оставалась безлюдной. Тогда он расстегнул застежку своего плаща, снял его и накинул на плечи Сентерри.
– Вот, прикрой этим ошейник и цепь.
Стражники на воротах Урока были гораздо больше заинтересованы в том, чтобы не впускать в город разбойников, чем в том, чтобы контролировать отъезжающих днем или ночью. Ночью они брали двойную плату за то, что открывали ворота, впрочем, вопросов не задавали. Ларон расплатился монетой из кошелька Д'Алика, взяв его на пару минут у Сентерри.
– Если бы они знали, что выпускают из Урока, они бы нас бесплатно спровадили, – заметила Сентерри, оглядываясь на прикрытую тканью часть повозки и невольно передернув плечами.
– Она думает желудком, – пробормотал Ларон, не оборачиваясь.
Он дернул поводьями, и лошадь перешла на быстрый шаг.
– Мой господин, я действительно глубоко благодарна за столь неожиданное и благородное спасение, – заговорила Сентерри, когда огни города скрылись из вида.
– Не стоит благодарности.
– Но…
– Послушай, это была идея Веландер, а не моя. Я вообще не знал о твоем существовании, пока не началась схватка, но ты не должна переживать из-за этого. Если бы я знал обо всем, полагаю, я бы и сам предложил Веландер спасти тебя. И как ты себя чувствуешь на свободе? Конечно, возникают проблемы с работой, но… Ага, свернем вот здесь и срежем по полю, а потом выедем на дорогу, ведущую на запад, вдоль реки. Держись покрепче, тут кочки.
– Значит, она… это она по собственному желанию решила спасти меня? – переспросила Сентерри, постепенно осознавая, что сказал ей Ларон.
– Да Начальник каравана проявил к тебе нежелательное сексуальное внимание?
– Ну да.
– Так и думал. Веландер очень серьезно относится к правам женщин в целом, а насилие вызывает у нее особенно острую реакцию. У меня тоже, но в отличие от Веландер я не принимаю это на свой счет, все же она девушка… ну, более или менее. Именно поэтому первым стал именно начальник каравана. Он ужин номер семнадцать.
– Она убила семнадцать человек? – ужаснулась Сентерри.
– О нет. Если учесть также шесть завтраков и два обеда, получится в общей сложности двадцать пять.
Сентерри сглотнула.
– О, я еще забыл шесть легких ночных закусок и два полдника.
– Тридцать три трупа?
– Она отдает предпочтение насильникам, но не брезгует и обычными бандитами. В меню входят также громилы, мужья, которые избивают своих жен, работорговцы, сутенеры и грабители, да еще коррумпированные чиновники, эти ее устраивают в качестве еды. Потом идут деликатесы: бездарные, безголосые певцы, болтливые пьяницы, которые только и говорят о погребах, которые им удалось посетить, религиозные фанатики, преследующие всех, кто кажется им подозрительными.
«Либо я схожу с ума, либо мне снится кошмар, – подумала Сентерри. – А может, и то и другое. Должно быть, начальник каравана обесчестил меня и я помешалась от стыда и унижения. Я ушла в мир собственного сознания, где дремлют темные духи, и теперь они вырвались на свободу, овладев моим телом…»
Позади, в повозке, раздался приглушенный возглас и отчаянная возня.
– Веландер! – крикнул Ларон, постучав по борту. – Потише!
«Нет, это не сон. Все слишком странно». В свете Мираль Сентерри показалось, что она видит во рту Ларона длинные, сверкающие клыки. Так, значит, и он тоже вампир, ужаснулась Сентерри. Кем бы ни были эти существа, они разрывают глотки людей и пьют человеческую кровь. Наверное, ее спасли, чтобы позже… однако с ней обходились гораздо лучше, чем с ее бывшими хозяевами.
Она решила заплести волосы. Это занятие не требовало умственных усилий, но ей запрещали делать такую прическу на протяжении всего периода рабства. В пустынных сообществах порядочная женщина никогда не показывала посторонним свои волосы. Неприкрытые, распущенные, они служили символом ее рабского положения, как и ошейник. Некоторое время они ехали молча, а звуки из повозки постепенно стихли.
– Мой господин, стражники каравана вскоре пойдут с собаками по нашему следу, – предупредила Сентерри, внезапно вспомнив о судьбе других беглянок.
– Вряд ли собакам удастся взять след Веландер, – отозвался Ларон. – Может, она любит собак. У них довольно приятный вкус.
– Она и собак тоже ест?
– Да.
– И сколько еще таких… демонов существует в мире?
– Я тебе говорил, Веландер – единственная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71