На мгновение пространство диска заполнилось чистым, белым светом. Феран и Тилбарам зажмурилась от ослепительного сияния, но в следующую секунду не осталось ничего, кроме клубов пыли и пепла, да густого дыма.
– Этот оракул запечатлел момент удара огненного круга, – пояснил Феран.
Изображение исчезло, в комнате оставался лишь темный, мерцающий диск.
– Я должен увидеть это еще раз, – выговорил заклинатель, поднимаясь на ноги.
– Смотри сколько захочешь. Но только после того, как заплатишь мне.
– Какова твоя цена? У меня нет золота, как у отпрыска знатного и богатого отца, но я могу научить тебя словам тайных заклинаний, дать мощную энергию, даже книги о связях эфирных миров.
– Ничего этого мне не нужно. Я только хочу, чтобы ты представил меня местному представителю Сарголанской общины посвященных и рекомендовал принять в свои ряды.
– Что? – Тилбарам фыркнул. – Да у них начинающие ученики обладают большими эфирными силами, чем ты.
– И у них есть ученики, ходившие по берегам Тореи и собиравшие там объекты? Они бывали на Гелионе и говорили с выжившими священницами ордена Метрологов? А я все это делал. У меня есть куски стекла из руин Ларментеля. Хочешь получить один из них?
Как ни странно, в Диомеде гораздо легче было найти золото и серебро с погибшего континента, чем кусок остекленевшего песка с побережья Тореи. Перспектива такого дара оказала поразительное воздействие на опытного заклинателя. Феран предлагал ему длинный, конусообразный кусок стекла.
– Я мог бы произнести слова заклинаний от твоего имени, но зачем тебе надо вступать в Общество? – с подозрением спросил он. – Конечно, мы пользуемся заслуженной славой, но почему именно мы?
– Некоторые посвященные из Тореи пережили удар огненных кругов, – заметил Феран. – Я действую в их интересах, изучая города плацидийского побережья.
– Для чего?
– Для поддержки.
– Но какова природа этой поддержки? И каковы конечные цели?
– Мне этого не говорили; вероятно, это конфиденциальные сведения. У меня лишь товары на продажу и инструкции, как действовать. Должен отметить, что ты весьма недоверчив.
Феран наблюдал за Тилбарамом и одновременно, краем глаза, следил за тенями в углах комнаты. Тилбарам стоял совершенно неподвижно, только губы шевелились. Такое поведение казалось весьма подозрительным. Свет, падавший от сферы-оракула, отбрасывал тень колдуна на противоположную стену, и Феран повернулся так, чтобы видеть эту тень. На стене появилась вторая тень – топора, рассекавшего воздух.
Феран резко отпрыгнул в сторону, взмахнув куском стекла, который все еще сжимал в руке, и попал в нечто по консистенции напоминавшее желе. Топор, перемещавшийся, казалось, без чьей-либо помощи, упал на пол. Прямо из воздуха потекла кровь, затем раздались шипение и треск, словно раскололось что-то крупное. Тилбарам качнулся и оперся на стоявший перед ним стул, свободной рукой хватаясь за живот. Из-под пальцев струилась кровь.
– Опасная штука эти заклинания авто-симуляторы, – произнес Феран. – Они эффективно передают нанесенный образу ущерб, не хуже, чем справляются с оружием.
Тилбарам прохрипел нечто невнятное, слишком слабый, чтобы крикнуть.
– Я мог бы помочь, но стоит ли тебе доверять? – продолжал Феран. – Вот что я тебе скажу: почему бы сейчас не проскрипеть имя кого-нибудь из Сарголанского общества? Он смог бы придти к тебе на помощь после того, как я с ним встречусь.
Тилбарам мог дотянуть до утра.
Четыре дня спустя собралось правление Общества, и Феран был представлен официально. А то, что он рассказал, всех очень сильно заинтересовало.
А далеко в пустыне, в трестах пятидесяти милях к юго-западу, принцесса Сентерри покачивалась в такт мелодии, исполнявшейся парой бродячих музыкантов, пока ее владельцы отчаянно торговались с потенциальными покупателями на рынке рабов в Хадьяле. Город располагался в двух сотнях миль от территории Сарголана в безводной пустыне. Никто из местных жителей не говорил по-сарголански, и даже основами диомеданского, повсеместно принятого торгового языка, они владели плохо.
– По девять паголов за каждую, – заявил работорговец Д'Алик, скрестив руки на груди, чтобы показать: это последнее предложение.
– Но они умеют танцевать, и они белые, – настаивал владелец девушек.
– Они слишком сильно загорели, и руки у них грязные из-за того, что они доили ваших коз и готовили на костре. В школе госпожи Волдеан уйдет не меньше месяца на то, чтобы отмыть их и привести в достойное состояние.
– Двадцать паголов! Одна из них принцесса! Она стоит не меньше сотни.
– В таком случае продай ее тому, кто хочет принцессу. Мне нужны танцовщицы.
– Принцесса танцует. Двадцать.
– Восемнадцать за всех троих. По шесть за каждую. Госпожа Волдеан тоже потребует с меня плату за них.
– Двадцать!
– Если бы они были чистые и не загорелые, да, но они потемнели от солнца и все в грязи.
– Двадцать!
– Тогда забирай своих девушек и иди к другому торговцу. Если передумаешь, обращайся к моему дворецкому.
Как только Д'Алик ушел, продавец сразу же сговорился с его дворецким. Он сохранил лицо, не уступив в торге с хозяином, и выручил восемнадцать паголов. Так что сделка была совершена.
– Грабитель этот Д'Алик. Это же принцесса, – бормотал кочевник, проверяя подлинность каждой монеты.
– И которая из них является особой королевской крови, попавшей в затруднительные обстоятельства? – поинтересовался дворецкий.
– Зовут Сентерри, длинные волосы.
– Вон та брюнетка? Никогда не сказал бы, настолько она заросла грязью. Одно удовольствие иметь с тобой дело, Маловот, как всегда.
Три девушки жались друг к другу, они ясно понимали, что деньги платят именно за них. Только Долвиенн немного понимала язык кочевников, так что пыталась перевести разговор двум другим.
– Тот большой, волосатый, в одежде с золотой каймой, судя по всему, покупатель, – поясняла она.
– А тот, что похож на воина средних лет, который последние десять лет ест без меры? – спросила Сентерри.
– Наверняка, он хочет немедленно отвести нас к себе домой и обесчестить без промедления, – заявила Перим.
– Мы больше стоим в качестве девственниц, – ответила Долвиенн, ничуть не беспокоясь. – С каждой новой сделкой наша цена возрастает.
– Я так устала от этих отвратительных интимных осмотров, которые проводят мерзкие старухи, – буркнула Перим.
– Ты предпочитаешь, чтобы это делали мужчины? – уточнила Долвиенн.
– После шестидесяти дней такого отвратительного питания, гадких одежд, омерзительных запахов и жестоких наказаний я не допущу в свой дворец ни одного бродячего музыканта или танцора, – сообщила Сентерри.
– Для этого надо сначала вернуться во дворец, – справедливо заметила Долвиенн.
– Кто-нибудь узнает меня, – сказала Сентерри. – Это всего лишь вопрос времени.
– Кочевники пытались объяснить этим людям, что вы принцесса, но никто им не поверил. Я бы не слишком надеялась на удачу. Мы должны сами о себе позаботиться.
– Мы уже пытались. Нас предали и захватили в плен, как только скрылись из виду стены Диомеды. Надо было довериться тому милому адмиралу Фортерону.
– У него были прекрасные манеры, – вставила Перим.
Они прервали беседу, когда мускулистый, прекрасно сложенный мужчина лет тридцати прошел мимо и поклонился им. В отличие от остальных собравшихся на рынке он был очень чистым, с ухоженной, аккуратно подстриженной бородой и тщательно причесанными волосами.
– Дамы, меня зовут Торагев. Я дворецкий и начальник охраны Д'Алика, главного закупщика рабов для трех северных королевств, – сказал он на безупречном диомеданском, когда девушек освободили от цепей, удерживавших возле повозки кочевников. – Прошу прощения, что вас и дальше поведут в цепях, но это обязательный протокол рынка. Я должен продемонстрировать, что вступил в права собственника в отношении вас от имени моего господина.
– Вежливый, – прошептала Перим на ухо Сентерри.
– Что станет с нами? – напряженным голосом спросила принцесса, ее нервы были на грани срыва после двух месяцев непрерывных наказаний за неподчинение. Кочевники с ней не церемонились. Теперь приятные манеры дворецкого вселили в нее надежды.
– О, сначала для вас организуют ванну. Вы должны тщательно отмыться. Кочевники никак не научатся мыть своих пленников, видимо, здесь не помогут даже боги Мираль. За цену израсходованной воды, мыла и масла они могли бы получить несколько дополнительных паголов. Когда вы станете чистыми, примерно месяц вас будут учить манерам, обычаям и искусству ублажать знатных господ из северных королевств. Затем, боюсь, вам предстоит весьма долгий и утомительный путь в тысячу миль на север. Но разве это не увлекательно? Здесь, на юге, каждая из вас стоит шесть паголов, но на севере цена рабыни возрастает в двадцать раз.
– Рабыни? – повторила за ним Сентерри.
– Не надо напускать такой разочарованный вид. Многие девушки добровольно приходят, чтобы их продали в богатые торговые дома. Вы будете выделяться среди рабынь, вас будут лелеять, вами будут восхищаться, у вас будет возможность влиять на своего хозяина. На что еще может рассчитывать девушка низкого происхождения?
Вопрос был поставлен так, чтобы спровоцировать ответ, и он последовал незамедлительно:
– Но, Торагев, я не отношусь к числу людей низкого происхождения. Я дочь… э… очень богатого сарголанского купца, – возмутилась Сентерри.
– Послушайте, если бы я получал медяк каждый раз…
– Это правда! Прочитайте мои свитки.
Торагев остановился в тени орешника, достал из сумки свитки и погрузился в чтение. Сертификаты школы танцев госпожи Сайрет были составлены на диомеданском, но остальные документы написаны по-сарголански, которым Торагев не владел. Но он сделал вид, что читает все свитки, в том числе и те, где говорилось, что Сентерри – дочь купца Арамадея, владельца торгового дома «Шелка, специи и изысканные вина Арамадея» в Диомеде. Он изобразил удивление.
– О, это многое меняет, – сказал он как можно мягче. – Сарголанская граница находится в двух сотнях миль к югу, но дорога очень трудная, там множество бандитов.
– Так вы нам поможете? – с надеждой спросила Сентерри, бросаясь на колени от восторга и отчаяния.
– Пожалуйста, прошу вас, прекрасная дама, я не говорил ничего подобного, – заявил Торагев, помогая ей подняться. – Безопасный проход на юг могут обеспечить только большие караваны, а в ближайшее время ни один не формируется. Так что на сегодняшний день самое безопасное для вас занятие – исполнять роль рабыни-танцовщицы. Вы будете прекрасно выглядеть после того, как госпожа Волдеан и господин Д'Алик займутся вами, но постарайтесь, чтобы никто не узнал, что вы происходите из богатого сарголанского купеческого дома. Все остальное предоставьте мне.
Никто из говоривших понятия не имел, что в двух сотнях миль от них огромная армия готовилась к походу на север. Сотни тысяч воинов и моряков собирались сражаться за свободу и честь императорской дочери. А еще дальше к югу тысячи кораблей вот-вот должны были выйти в море. Это были небольшие скоростные суда, построенные за два-три месяца. Более крупные галеры оставались в порту, чтобы защищать побережье Сарголана. По всей империи массы откликнулись на призыв повелителя добиться победы и спасти принцессу или отомстить за ее смерть. Беда в том, что они обратили свой гнев не на тех, кто этого заслуживал.
А Сентерри оставалась в глазах тех, кто ее теперь окружал, всего лишь танцовщицей низкого происхождения. Почти никто в незнакомом и враждебном месте, среди чуждой культуры, лишенная привычной власти и богатства, всего того, что делало ее принцессой.
– Вот сидит человек, мысли которого полны стеклянными городами.
Друскарл медленно развернулся на стуле, чтобы увидеть мужчину с жесткой бородой, в черном кафтане и платке, защищающем от жаркого солнца. С платка свисали мелкие серебряные шарики, сжатые в орлиных когтях, – это были символы душ, принадлежащих рабовладельцу. Руки работорговец скрестил на груди, они утонули в широких рукавах.
– Снова ты, – сказал Друскарл, вглядываясь в затененное платком лицо. – Но где же мои манеры? Присаживайся, выпей. Бадо, принеси еще чашу вина для моего друга из Рацитала.
Они уселись за низкий столик и уставились на отдаленный остров, окруженный кораблями Варсоврана.
– Отличное вино, полагаю, тринадцатый год правления Шестого Магистра, – заметил Феран.
– Вообще-то пятнадцатый. Они кладут дубовые пластины в кувшины с молодым вином, чтобы придать ему этот особый, дынный аромат.
– Оригинальная идея.
– Итак, что ты хочешь?
– Выпить за наше спасение с берегов Тореи.
– Я тронут. За спасение.
– За спасение.
– В прошлый раз я забыл спросить: где теперь Ларон?
– Здесь в Диомеде, затаился и практически не покидает укрытия, – сказал Феран, непроизвольно пожав плечами. – у него теперь самая заурядная человеческая сила, он ест нормальную пищу и чувствует себя весьма уязвимым. А через несколько десятилетий неминуемо умрет – а может, и раньше, если до него доберутся враги. А Девять здесь бывает?
– Город переполнен шлюхами, а ты интересуешься Девять?
– Нет, просто… мне всегда интересны женщины. Это ты носишь свои яйца в кувшине с уксусом, тебя не волнуют ни женская любовь, ни необходимость воздержания.
– За воздержание, – ответил Друскарл.
– Еще долго придется ждать, чтобы другие мужчины выпили за то же самое, – огрызнулся Феран. – Так что, она в Виндике?
– Она находится под опекой внимательного и доброго человека.
– Хорошо-хорошо. Она такое боязливое, хрупкое существо. А я как раз сейчас заметил шлюху, работающую у входа в соседнюю таверну. У тебя когда-нибудь была любовница?
– Да. Бадо, еще кувшин вина.
– Особая любовница?
– У меня была жена в Северной Акреме, но теперь мы по понятным причинам живем врозь. Она изучает новые пути самосовершенствования, а я следую своему долгу.
– За долг! – воскликнул Феран, осушая очередную чашу. – И прежде всего за долг во имя любви.
Некоторое время они молчали, наблюдая за флотом Варсоврана. Гигантская баржа с катапультой стреляла каменными ядрами, которые обрушивались на красные черепичные крыши юго-западной части цитадели. Часть кровли рухнула, куски черепицы каскадом посыпались внутрь, на защитников крепости. Потом в ответ на каменные ядра со стен полетели горшки с зажигательной смесью. Они в основном падали в воду, не долетая до кораблей, но один угодил в галеру, а два других в баржу с катапультой. Там началась суматоха, матросы бросились гасить пожар.
– Два – один в пользу короля, – отметил Феран.
– У цитадели есть явные преимущества: высота стен и прочность кладки. Кроме того, Северный альянс и Сарголан уже направили свои армии против Варсоврана, и император будет вынужден направить весь флот на оборону.
– А чем ты занимаешься?
– В данный момент я никому не служу, но у меня полно торейского золота. Я намерен поехать на север и посоветоваться с врачами по поводу своего физического состояния. А ты?
– Я уже посоветовался с колдунами, а после этого усовершенствовал кое-какие планы. Однако одного пункта по-прежнему не хватает.
– Что ты имеешь в виду?
– Как я уже говорил, Ларон больше не вампир, и у него нет той силы, с помощью которой он прославился. Но ты-то остаешься таким же сильным, как прежде, а нам нужен очень сильный человек, которому можно доверять. Что ты думаешь о Серебряной смерти?
– Я думаю, что она должна находиться в руках более ответственного хранителя.
Феран отхлебнул вина, затем внимательно осмотрел свои ладони:
– И чьи же это руки?
– После того, что случилось на Торее и на Гелионе, можно сказать одно: это точно не руки Варсоврана.
– У нас есть идея, как заполучить Серебряную смерть.
Друскарл на мгновение окаменел, а потом медленно поставил чашу с вином на стол:
– И что вы будете делать?
– У нас добрые намерения.
– Я уверен, что они из числа тех, которыми вымощена дорога в нижний мир.
– Ты с нами?
– Сначала расскажи мне побольше.
– Я пока не могу. Однако дай мне несколько дней, и я все тебе покажу.
Феран встал, поклонился на манер истинного рацитальца, бросил монету на стол и вышел. Местная девушка, прислуживавшая в таверне, поспешила к Друскарлу.
– Принести вам еще вина, господин? – спросила она, забирая чашу Ферана и оставленную им монету.
– Нет, мне пора уходить, – он тоже встал и покинул заведение.
Уже через полчаса девушка прибыла в тайную миссию Метрологов и беседовала с дьяконом Лисгаром.
– Я также слышала, как евнух говорил, что хочет посоветоваться с врачами Туриака о своем физическом состоянии, затем два раза они упоминали Серебряную смерть. Больше я ничего не слышала.
– А ты не разглядела лица работорговца? – спросил Лисгар, записав ее слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71