Здесь готовилось подводное убежище, в котором они планировали укрыться во время второго огненного круга, о котором ходили упорные слухи. К концу первого дня работы Терикель расписалась в регистрационном перечне и получила норму питания.
– Где мне оставаться? – спросила она у морских пехотинцев. – Ферма, на которой я жила, была сожжена небесным огнем, прошлой ночью мне пришлось спать на пляже.
– Кругом полно домов торейцев, которые вчера были убиты, – отозвался солдат, который вел учет работ. – Выбирай, какой тебе нравится.
Терикель оглядывала окрестности, когда возвращалась в порт Дорожный. Шесть штурмовых галер и двенадцать больших боевых кораблей готовились покинуть Гелион, на их борту должно было находиться не меньше тысячи морских пехотинцев.
Выбрав чистенький и уютный домик с видом на гавань, Терикель села перекусить, размышляя о способах спасения. Солдаты поддерживали на острове порядок, так что дом не был разграблен. Казалось, кровати манили усталую гостью.
– Терикель? – раздался тихий мужской голос.
Терикель испугалась. Она взяла на всякий случай метлу и медленно вышла из спальни. В проеме входной двери ее ждал Феран, внимательно наблюдавший, что происходит в порту.
– Где тебя черти носили? – сердито начал он. – Я уже обыскался. Нам необходимо поднимать «Лунную тень».
Его слова и интонация сказали о многом. Феран даже не упомянул о сексе, он был необычайно взволнован. Вероятно, он точно знал, где лежит судно, а солдаты Варсоврана о нем и понятия не имели.
– Добрый вечер, Феран, ты выглядишь… живым.
– Норриэйв, Хэзлок и Д'Атро выжили. Мы спрятались в сарае, в доках. Я увидел, как ты возвращаешься с работ, но пришлось ждать, пока стемнеет. Сразу после захода мы поднимем корабль и уйдем с приливом. К тому времени когда взойдет Мираль, нас на острове уже не будет. Мы сможем откачать воду, починить мачты и уйти в Саргол.
– Ты приглашаешь меня на борт? – поинтересовалась Терикель.
Феран пристально, даже вызывающе посмотрел на нее, а затем улыбнулся и кивнул:
– Именно так.
– Чтобы составить тебе компанию во время путешествия на запад?
– По-моему, честно, если ты отработаешь свой проезд.
– В таком случае мой ответ: нет. Найди себе другую девушку или спи в одиночестве. Прощай.
– Что? Если ты тут останешься, то сгоришь заживо, от тебя останется лишь пепел, когда ударит следующий огненный круг.
– Может быть, и нет. Если мы закончим убежище до того как…
– Но я предлагаю тебе шанс спастись.
– А я отказываюсь. Прощай.
Феран стоял неподвижно. Затем сделал шаг к ней. Терикель улыбнулась, приоткрыла рот и глубоко вздохнула. Феран остановился. Снаружи мимо дома прошел отряд морских пехотинцев. Феран отступил.
– Ну хорошо, хорошо. Можешь занять каюту Ларона.
– Замечательная идея, я с ней знакома. Дай мне знать, когда корабль будет готов.
– Я… То есть мы нуждаемся в помощи, чтобы поднять «Лунную тень». Но заметь: сперва мы подумали именно о тебе, хотя есть и другие.
Терикель поняла, что была совершенно права. Затонувшая шхуна находилась в гавани на месте, хорошо заметном с любой точки. Если кто-то увидит там ныряльщиков, которые не желают вместе со всеми рыть убежище от огненных кругов, это покажется весьма подозрительным. Они могли действовать только в темноте.
– Ты нуждаешься во мне, Феран. Тебе нужен не простой ныряльщик, а человек, владеющий эфирной магией, способный зажечь в ладонях свет даже под водой. У тебя серьезная проблема, потому что я эвакуировала с острова всех посвященных, способных на это. Но даже если бы и нашлись другие кандидаты, только я точно знаю, где закреплены канаты, удерживающие шлюзы, и какие именно веревки надо перерезать. Я что-то еще упустила из виду?
– Мне нужно упоминать, что это ты соблазнила меня той ночью в Зантрии?
– А мне упоминать, что ты явился сюда, делая вид, что стремишься спасти меня в обмен на право использовать по дороге в Саргол? А на самом деле тебе нужна моя помощь, чтобы поднять корабль.
Ферану нечего было возразить. Он опустил голову, но не от стыда и раскаяния, а потому, что его разоблачили.
– Значит ты отказываешься помочь?
– Нет почему же. Только у меня свои условия. Бесплатный проезд для меня и… других. Да, и не забывай, я буду занимать каюту Ларона на протяжении всего пути.
Лицо Ферана просветлело, затем он снова нахмурился:
– О ком ты говоришь? Какие еще «другие»?
– В частности я имею в виду Ларона.
– Ларона? Ларон сейчас самый охраняемый пленник на всем Гелионе!
– Не совсем так. Ларон сейчас единственный пленник на Гелионе. Кроме того, я могу освободить его в течение получаса, если найдется человек, который сумеет его спрятать.
– Не могу сказать, что я горю желанием увидеть Ларона на борту.
– Это понятно. Ларон взял судно под свой контроль. А теперь ты снова хочешь стать капитаном. Я умею произносить заклятия, Ларон тоже. А вот ты не умеешь, Феран.
– Да, но…
– Это не подлежит обсуждению. Я многим обязана Ларону, а он проявил большую верность и преданность, чем все остальные люди на Гелионе, вместе взятые. Я не оставлю его здесь.
– Ты делаешь свой путь с Гелиона гораздо более опасным.
– Нет, это твой путь станет опаснее. Ну и как, мы пришли к соглашению?
Было ясно, что у Ферана нет выбора. Как бы он ни относился к Ларону, на острове, действительно, никто, кроме священницы, помочь ему ни в силах. А значит, Феран вынужден подтвердить свое согласие, причем четко и недвусмысленно.
– Хорошо, пропади все пропадом, я согласен! – мрачно буркнул он после короткого раздумья.
– И что это должно означать? – жестко требовала прямого ответа Терикель.
– Я сказал: да! Да! Да! Я согласен. Помоги мне вывести «Лунную тень» из этой гавани так, чтобы дамарианцы не заметили, и ты получишь бесплатный проезд до Акремы для себя и всех, кого ты захочешь взять с собой!
* * *
Терикель подошла к тюрьме как раз в тот момент, когда только что назначенный охранник сменял двух морских пехотинцев охранявших Ларона. Она ждала в тени, пока они говорили между собой.
– Мы вернемся на рассвете, – твердо сказал один из пехотинцев.
– И тебе следует позаботиться о том, чтобы он был на месте, – добавил второй.
– Иначе сам станешь заключенным, – пригрозил первый.
– Только не здесь, а в одном из сельских домов на юге острова…
– А там, глядишь, и второй огненный круг подоспеет.
После этого морские пехотинцы ушли в сторону базового лагеря. Когда они скрылись из вида, Терикель поспешила к тюрьме. Охранник весь день провел на строительстве убежища и теперь смывал с рук и лица глину, песок и сажу.
– Ровал, это я, – сказала Терикель, входя в комнату.
– Достопочтенная Старейшина! Рад видеть тебя!
– Прошу, не так громко.
– Извини. Честно говоря, я почти ожидал твоего появления. Кстати, теперь меня зовут Пилер.
– Как тебе удалось получить задание охранять Ларона?
– Торейцы подумали, раз Банзало держал меня под замком за предательство, я достаточно надежен и мне можно поручать некоторые дела. Вот и наняли охранником.
– Я могу увидеть Ларона?
– Но не забывай: он должен оставаться там, чтобы моя голова удержалась здесь, – предупредил Ровал, указав сначала на дверь камеры, потом на свою шею.
– Собственно, мне нужно кое-что с тобой обсудить. Несколько минут спустя Ровал раскрыл двери камеры. Ларон лежал на грязной куче сухих водорослей, покрывающих пол. Глаза были закрыты, но он дышал. Вампир не проснулся, когда открывалась дверь, неужели… Терикель вошла в камеру и опустилась на колени. Он открыл глаза, а потом резко вскочил. Терикель невольно отшатнулась. На лице юноши краснели ссадины, под глазами лежали темные тени, он жмурился, пытаясь разобраться, кто перед ним.
– Вампир, ты сегодня сам на себя не похож, – сказала Терикель.
– Достопочтенная Старейшина?
– Это я, и никто иной. Огромное спасибо, что занял мое место. Это было исключительно галантно и благородно с твоей стороны.
– Мое почтение.
– Похоже, Варсовран на этот раз решил разумно применить Серебряную смерть на территории поменьше, чем континент.
Ларон застонал и попытался встать. Терикель помогла ему сесть на скамью, он опустил голову на ладони, опершись локтями о колени.
– И как это, быть облаченным в Серебряную смерть?
– Когда на меня наложили Серебряную смерть, все стало удивительно медленным и холодным. Странные голоса и мысли проносились в моем сознании, и хотя я мог видеть абсолютно все, что происходило вокруг, но не контролировал свое тело. Когда Варсовран направил Серебряную смерть на храм Метрологов, я освободился. Я не понимаю, что со мной. Оно избавило меня от раны, нанесенной топором, но я так ужасно ослабел! Что случилось? Что сделала со мной Серебряная смерть?
Терикель коснулась запястья Ларона и ощутила биение пульса, она приложила ладонь к его щеке. Потом прошла к маленькому окошку камеры, глянула наружу и обернулась к юноше.
– Пульс наполненный, температура нормальная, и Мираль давно зашла, – сказала она, отбивая пальцами по ладони каждое утверждение. – Ларон, воспользовавшись твоим телом, Серебряная смерть вернула тебя к жизни.
Ларон сглотнул и с недоверием посмотрел в лицо Терикель:
– К жизни?
Терикель показалось, что он разочарован.
– Ты шутишь? – в его голосе теплилась слабая надежда.
– Нет.
– Скажи мне, что я не живой.
– Ты не живой.
– Ты лжешь.
– Да.
Он дотронулся пальцами до своего лица. Прыщи, упорно державшиеся на коже семь столетий, исчезли.
– Жизнь, – вздохнул он.
– Ты недоволен?
– По правде говоря, нет.
– Ларон, мне трудно поверить в то, что я слышу. Ты исключительно здоровый юноша четырнадцати-пятнадцати лет. У тебя чистая кожа, теплая кровь, твои сердца бьются ритмично, подозреваю, что и зубы у тебя стали обычными, а клыки исчезли.
Ларон провел языком по зубам. Эфирные клыки превратились в нормальные, человеческие зубы. Он проверил пульс.
– Но почему я такой слабый? – возразил он. – Эти солдаты, они меня скрутили за полминуты. Я был беспомощен как новорожденный цыпленок.
– У тебя физические силы обыкновенного подростка, а не сверхъестественная мощь вампира. Средний морской пехотинец способен без труда справиться с четырнадцатилетним мальчиком. Вот почему у тебя разрезано ухо, разбита губа, синяки на груди и ссадины на лице.
– У меня болит живот.
– Это случается, когда человек голоден. Охранник принесет еду, как только сам отмоется от грязи. Может, выпьешь воды?
Она взяла ковш, лежавший возле ведра с водой. Ларон подозрительно покосился на питье, потом осторожно сделал глоток. Затем осушил весь ковш.
– Странно. Она безвкусная, но так освежает.
После пяти ковшей воды Ларон почувствовал себя заметно лучше, но счастливым его бы никто не назвал.
– Лучше бы я оставался мертвым, – проворчал он.
– Но тебя же вернули к жизни! Ты должен радоваться.
– Жизнь? Мне есть с чем сравнивать. У меня нет сил, зато полно людей, готовых со мной рассчитаться.
– Ну, если уж речь зашла о них, я тут говорила о тебе с Фераном. Он предложил нам проезд на «Лунной тени» до Саргола.
– Феран? Нам? Нам – то есть и тебе, и мне? После того, что я с ним сделал?
– Я же не говорила, что он испытывал от этого восторг. Кроме того, ему предстоит спать в одиночестве.
– Тогда почему он нас приглашает?
– Условно говоря, я взяла его за яйца. Без меня он не сможет поднять «Лунную тень».
Глаза Ларона сузились:
– Тогда убедись, что тщательно вымыла руки после этого. И подумай, что помешает Ферану отказаться от обещания, когда мы выйдем в море?
Терикель постучала в дверь. В проеме показался Ровал. Он скрестил руки на груди, за поясом был топор.
– Охранник Пилер, также известный как Высокоученый Ровал прекрасно умеет следить за честным соблюдением условий и договоренностей. Может быть, жизнь не так комфортна, как существование мертвого вампира, молодой человек, но жизнь – единственное, что у тебя теперь осталось. Теперь тебя приведет к полной неподвижности не Мираль. И тебе уже не удастся встать из могилы. Если ты погибнешь, составишь компанию червям. Поэтому самое разумное – убраться отсюда поскорее и прожить еще лет шестьдесят, а то и семьдесят – то, что тебе осталось.
– Но я же теперь для вас представляю обузу…
Терикель положила ладонь на щеку юноши и поцеловала его в губы. Потом встала и протянула ему руку.
– Я в долгу у тебя, Ларон, – сказала она, а он не сдвинулся с места. Только удивленно смотрел на нее. – Прояви рыцарское благородство и позволь мне помочь.
Ларон опустил голову, затем протянул руку и позволил себя поддержать, не глядя никому в глаза. Ровал принес его тунику и сандалии, дал легкий топорик из числа конфискованного оружия. Ларон коснулся пальцами дыры, проделанной в тунике топором Варсоврана.
– Прежде чем отправимся в путь, я хотел бы поставить одно условие. «Лунная тень» оставит меня в Диомеде. Я туда кое-кого послал и должен…
– Диомеда! – воскликнула Терикель. – Ты разве не слышал? Варсовран захватил этот город несколько месяцев назад. Он сделал его столицей своей новой империи. Если я решусь показаться хотя бы в пределах видимости Диомеды, меня отправят на плаху с такой скоростью, что городской магистрат даже не успеет продать билеты на это представление. То же самое касается и тебя. Кроме того, всем известно, что «Лунная тень» стояла на службе у Метрологов.
– Я все знаю про Диомеду. Но тебя считают мертвой, а «Лунную тень» затонувшей.
– Категорически нет! – отрезала Терикель. – Мы не пойдем в Диомеду.
– Это дело чести!
– Нет!
– Чести девушки!
– Защита чести – долг тех, у кого есть для этого силы. Сейчас твоя грудь уже моей талии, а я горжусь хорошей фигурой А что касается твоих бицепсов… Если кто-нибудь вздумал бы выставить тебя на рынке рабов в качестве воина, вокруг все бы смеялись до упада!
Ларону не слишком нравилось то, что он слышал, особенно потому, что это было правдой.
– А как же… – начал он.
– Нет! Мой ответ: нет! Если ты вообще намерен покинуть Гелион, то у тебя есть единственный шанс – идти с нами в Саргол. Затем ты можешь отправиться на север, в Диомеду и добиваться, чтобы тебя убили. Понял?
Дамарианские боевые корабли стояли повсюду, когда «Раши-Харлиф» вошел в гавань Диомеды, и на борт поднялся лоцман с характерным плюмажем солдат Варсоврана. Когда они наконец пришвартовались, тревога капитана начала ослабевать. По словам лоцмана, в порту царили покой и порядок, жизнь кипела, торговля шла бойко и вообще ситуация для моряков и купцов мало изменилась с тех пор, как бывший король заперся в островной цитадели с небольшим отрядом верных ему воинов.
– Кстати, имейте в виду: если вам удастся узнать, где находится сарголанская принцесса Сентерри, вы получите вознаграждение в две тысячи золотых паголов, – добавил лоцман во время разговора с капитаном на юте.
– А что она такого натворила?
– Ничего. Месяц назад она еще жила в Диомеде, а потом решила уехать, переодевшись танцовщицей. Похоже, она была хороша в танцах и ее охранники продали девушку каким-то работорговцам, как только город остался вне поля зрения.
– Мы пришли из Плацидийского океана, а ты спрашиваешь нас о работорговцах, орудующих в пустыне! – выразил свое недоумение капитан.
– Ну, все-таки речь идет о двух тысячах паголов, и пока никому не удалось их заполучить. Я всех об этом спрашиваю.
– Весьма благородно со стороны торейцев предлагать так много за безопасность иноземной принцессы.
– Ты не прав, почтенный и многоуважаемый капитан. Император Саргола считает, что торейцы лгут, а сами держат ее в тюрьме. Он угрожает войной.
– Ага, теперь понятно. Будь я торейцем, я бы сильно беспокоился.
Друскарл и Девять владели языком страны, а евнуху удалось обменять небольшую часть торейского золота и серебра на виндикские монеты еще до прибытия в Диомеду. Теперь они облачились в виндикские одеяния и не привлекали внимания.
– Помни: надо идти на север к Бантаку и ждать там, – сказал Друскарл Сулдервару, когда они остались одни.
– Как долго, ваше величество?
– Три месяца. Говори, что вы прибыли в Бантак от имени Виндика, чтобы помочь в защите от пиратов. Никто не будет ни возражать, ни задавать лишних вопросов.
Таможенный инспектор зарегистрировал Девять и Друскарла как служанку и евнуха, вернувшихся из Виндика, так что они благополучно покинули официальную контору и растворились в большом городе. Девять неуверенно чувствовала себя в толчее, поскольку до сих пор видела лишь порт Дорожный на Гелионе да и то через сферу-оракул. Диомеда была в сотни раз больше. Широкая река Леир несла свои воды через пустыню, вытекая с высоких, покрытых в нижней части виноградниками гор, по ней шли баржи с бочками и ящиками товаров, которые разгружали на причалах города. Порт являлся единственным прибежищем для кораблей, идущих вдоль побережья Акремы между северо-восточными и юго-восточными королевствами континента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Где мне оставаться? – спросила она у морских пехотинцев. – Ферма, на которой я жила, была сожжена небесным огнем, прошлой ночью мне пришлось спать на пляже.
– Кругом полно домов торейцев, которые вчера были убиты, – отозвался солдат, который вел учет работ. – Выбирай, какой тебе нравится.
Терикель оглядывала окрестности, когда возвращалась в порт Дорожный. Шесть штурмовых галер и двенадцать больших боевых кораблей готовились покинуть Гелион, на их борту должно было находиться не меньше тысячи морских пехотинцев.
Выбрав чистенький и уютный домик с видом на гавань, Терикель села перекусить, размышляя о способах спасения. Солдаты поддерживали на острове порядок, так что дом не был разграблен. Казалось, кровати манили усталую гостью.
– Терикель? – раздался тихий мужской голос.
Терикель испугалась. Она взяла на всякий случай метлу и медленно вышла из спальни. В проеме входной двери ее ждал Феран, внимательно наблюдавший, что происходит в порту.
– Где тебя черти носили? – сердито начал он. – Я уже обыскался. Нам необходимо поднимать «Лунную тень».
Его слова и интонация сказали о многом. Феран даже не упомянул о сексе, он был необычайно взволнован. Вероятно, он точно знал, где лежит судно, а солдаты Варсоврана о нем и понятия не имели.
– Добрый вечер, Феран, ты выглядишь… живым.
– Норриэйв, Хэзлок и Д'Атро выжили. Мы спрятались в сарае, в доках. Я увидел, как ты возвращаешься с работ, но пришлось ждать, пока стемнеет. Сразу после захода мы поднимем корабль и уйдем с приливом. К тому времени когда взойдет Мираль, нас на острове уже не будет. Мы сможем откачать воду, починить мачты и уйти в Саргол.
– Ты приглашаешь меня на борт? – поинтересовалась Терикель.
Феран пристально, даже вызывающе посмотрел на нее, а затем улыбнулся и кивнул:
– Именно так.
– Чтобы составить тебе компанию во время путешествия на запад?
– По-моему, честно, если ты отработаешь свой проезд.
– В таком случае мой ответ: нет. Найди себе другую девушку или спи в одиночестве. Прощай.
– Что? Если ты тут останешься, то сгоришь заживо, от тебя останется лишь пепел, когда ударит следующий огненный круг.
– Может быть, и нет. Если мы закончим убежище до того как…
– Но я предлагаю тебе шанс спастись.
– А я отказываюсь. Прощай.
Феран стоял неподвижно. Затем сделал шаг к ней. Терикель улыбнулась, приоткрыла рот и глубоко вздохнула. Феран остановился. Снаружи мимо дома прошел отряд морских пехотинцев. Феран отступил.
– Ну хорошо, хорошо. Можешь занять каюту Ларона.
– Замечательная идея, я с ней знакома. Дай мне знать, когда корабль будет готов.
– Я… То есть мы нуждаемся в помощи, чтобы поднять «Лунную тень». Но заметь: сперва мы подумали именно о тебе, хотя есть и другие.
Терикель поняла, что была совершенно права. Затонувшая шхуна находилась в гавани на месте, хорошо заметном с любой точки. Если кто-то увидит там ныряльщиков, которые не желают вместе со всеми рыть убежище от огненных кругов, это покажется весьма подозрительным. Они могли действовать только в темноте.
– Ты нуждаешься во мне, Феран. Тебе нужен не простой ныряльщик, а человек, владеющий эфирной магией, способный зажечь в ладонях свет даже под водой. У тебя серьезная проблема, потому что я эвакуировала с острова всех посвященных, способных на это. Но даже если бы и нашлись другие кандидаты, только я точно знаю, где закреплены канаты, удерживающие шлюзы, и какие именно веревки надо перерезать. Я что-то еще упустила из виду?
– Мне нужно упоминать, что это ты соблазнила меня той ночью в Зантрии?
– А мне упоминать, что ты явился сюда, делая вид, что стремишься спасти меня в обмен на право использовать по дороге в Саргол? А на самом деле тебе нужна моя помощь, чтобы поднять корабль.
Ферану нечего было возразить. Он опустил голову, но не от стыда и раскаяния, а потому, что его разоблачили.
– Значит ты отказываешься помочь?
– Нет почему же. Только у меня свои условия. Бесплатный проезд для меня и… других. Да, и не забывай, я буду занимать каюту Ларона на протяжении всего пути.
Лицо Ферана просветлело, затем он снова нахмурился:
– О ком ты говоришь? Какие еще «другие»?
– В частности я имею в виду Ларона.
– Ларона? Ларон сейчас самый охраняемый пленник на всем Гелионе!
– Не совсем так. Ларон сейчас единственный пленник на Гелионе. Кроме того, я могу освободить его в течение получаса, если найдется человек, который сумеет его спрятать.
– Не могу сказать, что я горю желанием увидеть Ларона на борту.
– Это понятно. Ларон взял судно под свой контроль. А теперь ты снова хочешь стать капитаном. Я умею произносить заклятия, Ларон тоже. А вот ты не умеешь, Феран.
– Да, но…
– Это не подлежит обсуждению. Я многим обязана Ларону, а он проявил большую верность и преданность, чем все остальные люди на Гелионе, вместе взятые. Я не оставлю его здесь.
– Ты делаешь свой путь с Гелиона гораздо более опасным.
– Нет, это твой путь станет опаснее. Ну и как, мы пришли к соглашению?
Было ясно, что у Ферана нет выбора. Как бы он ни относился к Ларону, на острове, действительно, никто, кроме священницы, помочь ему ни в силах. А значит, Феран вынужден подтвердить свое согласие, причем четко и недвусмысленно.
– Хорошо, пропади все пропадом, я согласен! – мрачно буркнул он после короткого раздумья.
– И что это должно означать? – жестко требовала прямого ответа Терикель.
– Я сказал: да! Да! Да! Я согласен. Помоги мне вывести «Лунную тень» из этой гавани так, чтобы дамарианцы не заметили, и ты получишь бесплатный проезд до Акремы для себя и всех, кого ты захочешь взять с собой!
* * *
Терикель подошла к тюрьме как раз в тот момент, когда только что назначенный охранник сменял двух морских пехотинцев охранявших Ларона. Она ждала в тени, пока они говорили между собой.
– Мы вернемся на рассвете, – твердо сказал один из пехотинцев.
– И тебе следует позаботиться о том, чтобы он был на месте, – добавил второй.
– Иначе сам станешь заключенным, – пригрозил первый.
– Только не здесь, а в одном из сельских домов на юге острова…
– А там, глядишь, и второй огненный круг подоспеет.
После этого морские пехотинцы ушли в сторону базового лагеря. Когда они скрылись из вида, Терикель поспешила к тюрьме. Охранник весь день провел на строительстве убежища и теперь смывал с рук и лица глину, песок и сажу.
– Ровал, это я, – сказала Терикель, входя в комнату.
– Достопочтенная Старейшина! Рад видеть тебя!
– Прошу, не так громко.
– Извини. Честно говоря, я почти ожидал твоего появления. Кстати, теперь меня зовут Пилер.
– Как тебе удалось получить задание охранять Ларона?
– Торейцы подумали, раз Банзало держал меня под замком за предательство, я достаточно надежен и мне можно поручать некоторые дела. Вот и наняли охранником.
– Я могу увидеть Ларона?
– Но не забывай: он должен оставаться там, чтобы моя голова удержалась здесь, – предупредил Ровал, указав сначала на дверь камеры, потом на свою шею.
– Собственно, мне нужно кое-что с тобой обсудить. Несколько минут спустя Ровал раскрыл двери камеры. Ларон лежал на грязной куче сухих водорослей, покрывающих пол. Глаза были закрыты, но он дышал. Вампир не проснулся, когда открывалась дверь, неужели… Терикель вошла в камеру и опустилась на колени. Он открыл глаза, а потом резко вскочил. Терикель невольно отшатнулась. На лице юноши краснели ссадины, под глазами лежали темные тени, он жмурился, пытаясь разобраться, кто перед ним.
– Вампир, ты сегодня сам на себя не похож, – сказала Терикель.
– Достопочтенная Старейшина?
– Это я, и никто иной. Огромное спасибо, что занял мое место. Это было исключительно галантно и благородно с твоей стороны.
– Мое почтение.
– Похоже, Варсовран на этот раз решил разумно применить Серебряную смерть на территории поменьше, чем континент.
Ларон застонал и попытался встать. Терикель помогла ему сесть на скамью, он опустил голову на ладони, опершись локтями о колени.
– И как это, быть облаченным в Серебряную смерть?
– Когда на меня наложили Серебряную смерть, все стало удивительно медленным и холодным. Странные голоса и мысли проносились в моем сознании, и хотя я мог видеть абсолютно все, что происходило вокруг, но не контролировал свое тело. Когда Варсовран направил Серебряную смерть на храм Метрологов, я освободился. Я не понимаю, что со мной. Оно избавило меня от раны, нанесенной топором, но я так ужасно ослабел! Что случилось? Что сделала со мной Серебряная смерть?
Терикель коснулась запястья Ларона и ощутила биение пульса, она приложила ладонь к его щеке. Потом прошла к маленькому окошку камеры, глянула наружу и обернулась к юноше.
– Пульс наполненный, температура нормальная, и Мираль давно зашла, – сказала она, отбивая пальцами по ладони каждое утверждение. – Ларон, воспользовавшись твоим телом, Серебряная смерть вернула тебя к жизни.
Ларон сглотнул и с недоверием посмотрел в лицо Терикель:
– К жизни?
Терикель показалось, что он разочарован.
– Ты шутишь? – в его голосе теплилась слабая надежда.
– Нет.
– Скажи мне, что я не живой.
– Ты не живой.
– Ты лжешь.
– Да.
Он дотронулся пальцами до своего лица. Прыщи, упорно державшиеся на коже семь столетий, исчезли.
– Жизнь, – вздохнул он.
– Ты недоволен?
– По правде говоря, нет.
– Ларон, мне трудно поверить в то, что я слышу. Ты исключительно здоровый юноша четырнадцати-пятнадцати лет. У тебя чистая кожа, теплая кровь, твои сердца бьются ритмично, подозреваю, что и зубы у тебя стали обычными, а клыки исчезли.
Ларон провел языком по зубам. Эфирные клыки превратились в нормальные, человеческие зубы. Он проверил пульс.
– Но почему я такой слабый? – возразил он. – Эти солдаты, они меня скрутили за полминуты. Я был беспомощен как новорожденный цыпленок.
– У тебя физические силы обыкновенного подростка, а не сверхъестественная мощь вампира. Средний морской пехотинец способен без труда справиться с четырнадцатилетним мальчиком. Вот почему у тебя разрезано ухо, разбита губа, синяки на груди и ссадины на лице.
– У меня болит живот.
– Это случается, когда человек голоден. Охранник принесет еду, как только сам отмоется от грязи. Может, выпьешь воды?
Она взяла ковш, лежавший возле ведра с водой. Ларон подозрительно покосился на питье, потом осторожно сделал глоток. Затем осушил весь ковш.
– Странно. Она безвкусная, но так освежает.
После пяти ковшей воды Ларон почувствовал себя заметно лучше, но счастливым его бы никто не назвал.
– Лучше бы я оставался мертвым, – проворчал он.
– Но тебя же вернули к жизни! Ты должен радоваться.
– Жизнь? Мне есть с чем сравнивать. У меня нет сил, зато полно людей, готовых со мной рассчитаться.
– Ну, если уж речь зашла о них, я тут говорила о тебе с Фераном. Он предложил нам проезд на «Лунной тени» до Саргола.
– Феран? Нам? Нам – то есть и тебе, и мне? После того, что я с ним сделал?
– Я же не говорила, что он испытывал от этого восторг. Кроме того, ему предстоит спать в одиночестве.
– Тогда почему он нас приглашает?
– Условно говоря, я взяла его за яйца. Без меня он не сможет поднять «Лунную тень».
Глаза Ларона сузились:
– Тогда убедись, что тщательно вымыла руки после этого. И подумай, что помешает Ферану отказаться от обещания, когда мы выйдем в море?
Терикель постучала в дверь. В проеме показался Ровал. Он скрестил руки на груди, за поясом был топор.
– Охранник Пилер, также известный как Высокоученый Ровал прекрасно умеет следить за честным соблюдением условий и договоренностей. Может быть, жизнь не так комфортна, как существование мертвого вампира, молодой человек, но жизнь – единственное, что у тебя теперь осталось. Теперь тебя приведет к полной неподвижности не Мираль. И тебе уже не удастся встать из могилы. Если ты погибнешь, составишь компанию червям. Поэтому самое разумное – убраться отсюда поскорее и прожить еще лет шестьдесят, а то и семьдесят – то, что тебе осталось.
– Но я же теперь для вас представляю обузу…
Терикель положила ладонь на щеку юноши и поцеловала его в губы. Потом встала и протянула ему руку.
– Я в долгу у тебя, Ларон, – сказала она, а он не сдвинулся с места. Только удивленно смотрел на нее. – Прояви рыцарское благородство и позволь мне помочь.
Ларон опустил голову, затем протянул руку и позволил себя поддержать, не глядя никому в глаза. Ровал принес его тунику и сандалии, дал легкий топорик из числа конфискованного оружия. Ларон коснулся пальцами дыры, проделанной в тунике топором Варсоврана.
– Прежде чем отправимся в путь, я хотел бы поставить одно условие. «Лунная тень» оставит меня в Диомеде. Я туда кое-кого послал и должен…
– Диомеда! – воскликнула Терикель. – Ты разве не слышал? Варсовран захватил этот город несколько месяцев назад. Он сделал его столицей своей новой империи. Если я решусь показаться хотя бы в пределах видимости Диомеды, меня отправят на плаху с такой скоростью, что городской магистрат даже не успеет продать билеты на это представление. То же самое касается и тебя. Кроме того, всем известно, что «Лунная тень» стояла на службе у Метрологов.
– Я все знаю про Диомеду. Но тебя считают мертвой, а «Лунную тень» затонувшей.
– Категорически нет! – отрезала Терикель. – Мы не пойдем в Диомеду.
– Это дело чести!
– Нет!
– Чести девушки!
– Защита чести – долг тех, у кого есть для этого силы. Сейчас твоя грудь уже моей талии, а я горжусь хорошей фигурой А что касается твоих бицепсов… Если кто-нибудь вздумал бы выставить тебя на рынке рабов в качестве воина, вокруг все бы смеялись до упада!
Ларону не слишком нравилось то, что он слышал, особенно потому, что это было правдой.
– А как же… – начал он.
– Нет! Мой ответ: нет! Если ты вообще намерен покинуть Гелион, то у тебя есть единственный шанс – идти с нами в Саргол. Затем ты можешь отправиться на север, в Диомеду и добиваться, чтобы тебя убили. Понял?
Дамарианские боевые корабли стояли повсюду, когда «Раши-Харлиф» вошел в гавань Диомеды, и на борт поднялся лоцман с характерным плюмажем солдат Варсоврана. Когда они наконец пришвартовались, тревога капитана начала ослабевать. По словам лоцмана, в порту царили покой и порядок, жизнь кипела, торговля шла бойко и вообще ситуация для моряков и купцов мало изменилась с тех пор, как бывший король заперся в островной цитадели с небольшим отрядом верных ему воинов.
– Кстати, имейте в виду: если вам удастся узнать, где находится сарголанская принцесса Сентерри, вы получите вознаграждение в две тысячи золотых паголов, – добавил лоцман во время разговора с капитаном на юте.
– А что она такого натворила?
– Ничего. Месяц назад она еще жила в Диомеде, а потом решила уехать, переодевшись танцовщицей. Похоже, она была хороша в танцах и ее охранники продали девушку каким-то работорговцам, как только город остался вне поля зрения.
– Мы пришли из Плацидийского океана, а ты спрашиваешь нас о работорговцах, орудующих в пустыне! – выразил свое недоумение капитан.
– Ну, все-таки речь идет о двух тысячах паголов, и пока никому не удалось их заполучить. Я всех об этом спрашиваю.
– Весьма благородно со стороны торейцев предлагать так много за безопасность иноземной принцессы.
– Ты не прав, почтенный и многоуважаемый капитан. Император Саргола считает, что торейцы лгут, а сами держат ее в тюрьме. Он угрожает войной.
– Ага, теперь понятно. Будь я торейцем, я бы сильно беспокоился.
Друскарл и Девять владели языком страны, а евнуху удалось обменять небольшую часть торейского золота и серебра на виндикские монеты еще до прибытия в Диомеду. Теперь они облачились в виндикские одеяния и не привлекали внимания.
– Помни: надо идти на север к Бантаку и ждать там, – сказал Друскарл Сулдервару, когда они остались одни.
– Как долго, ваше величество?
– Три месяца. Говори, что вы прибыли в Бантак от имени Виндика, чтобы помочь в защите от пиратов. Никто не будет ни возражать, ни задавать лишних вопросов.
Таможенный инспектор зарегистрировал Девять и Друскарла как служанку и евнуха, вернувшихся из Виндика, так что они благополучно покинули официальную контору и растворились в большом городе. Девять неуверенно чувствовала себя в толчее, поскольку до сих пор видела лишь порт Дорожный на Гелионе да и то через сферу-оракул. Диомеда была в сотни раз больше. Широкая река Леир несла свои воды через пустыню, вытекая с высоких, покрытых в нижней части виноградниками гор, по ней шли баржи с бочками и ящиками товаров, которые разгружали на причалах города. Порт являлся единственным прибежищем для кораблей, идущих вдоль побережья Акремы между северо-восточными и юго-восточными королевствами континента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71