- Но вы… Вы не верите в то, что я убила его? - тихо спросила я.
- Нет, не верю. Но Гарт и я - единственные люди в Новом Орлеане, которые верят вам. Элиза, все против вас, даже ваше знакомство с Лафитом. Вы были пираткой, а следовательно, вы - женщина действия, привыкшая добывать то, что хочет, силой. Вы знаете, как пользоваться оружием. Истец может запросто найти свидетелей, которые поклянутся, что видели, как вы простреливаете змее глаз с расстояния ста шагов.
- Пожалуй, что я и сама могу в этом поклясться, - сумрачно усмехнулась я.
Говард вскинул руки.
- Вы понимаете, что я имею в виду!
- А мое клеймо?
Адвокат задумался на мгновение, а затем сказал:
- Возможно, это поможет выиграть дело. Но медаль имеет и обратную сторону. Нельзя исключить возможность того, что в вас узнают ту беглую рабыню, Француженку, которая убила своего хозяина в Виргинии, и это только повредит вам. Слишком большой риск, Элиза. Обвинение может заявить, что вас приняли за полукровку случайно, и вы стали рабыней по стечению несчастливых обстоятельств. У суда может сложиться впечатление, что никакого заговора не было.
- Но если найти Нильса Боза, Джека…
- Единственный способ заставить суд поверить вам - это уговорить Арнольда и Жоржетту сознаться. А они никогда на это не пойдут. Я на вашей стороне, Элиза, но я не хочу, чтобы вы питали несбыточные надежды. Дело предстоит не из легких и будет, вероятно, гвоздем сезона. На исход таких дел часто влияет отношение публики.
- Вы имеете в виду дела об убийствах и прелюбодеяниях?
Говард кивнул.
- Да, понимаю, - вздохнула я. - В таких вопросах так легко быть судьей!
Голос мой сорвался, я уронила лицо в ладони и всхлипнула.
- Простите, Элиза, - мягко сказал Левинсон. - Но у меня есть для вас еще одна плохая новость. Суд отказался принять за вас залог из-за вашей дружбы с Лафитом. Клайборн боится, что пираты могут помочь вам бежать, и, вероятно, он прав.
- Я не убегу, - повторила я. - Я не трусиха. Я хочу остаться и пройти это все до конца.
- Я восхищен вашим мужеством, но не могу сказать, что оно разумно. По мне было бы лучше убежать. Что ж, мне пора. - Левинсон поднялся. - Я хочу, чтобы вы постарались вспомнить моменты, когда Жак и Арнольд открыто ревновали друг друга на людях. Возможно, нам удастся подойти с этого конца. И еще, Элиза…
- Да, - сказала я, словно очнувшись.
- Гарт хочет повидаться с вами. Он сказал, что вы отказались встречаться с ним, но…
- Нет, - ответила я твердо. - Я не хочу тащить его вниз за собой. Мне будет слишком больно видеть его, касаться его и знать, что теряю навсегда. Передайте ему, что я люблю его, скажите, что мы не должны встречаться в интересах дела. Вы ведь сделаете это для меня, Говард?
Он кивнул и поцеловал мою руку.
- Да. Я сделаю, как вы просили. До свидания, Элиза.
Меня охватило черное отчаяние. Жоржетта выиграла.
Я потеряла Гарта. Ей удалось нас разлучить, скорее всего навсегда. Я представляла себе ее торжествующую улыбку на бледном лице, такую же, как тогда, когда Ник-Старьевщик увозил меня в ночь. Как, должно быть, она рассвирепела, узнав, что я не только жива, но и снова с Гартом.
Я вздохнула. Сил не было даже на слезы. Жизнь была так несправедлива ко мне: как только мне казалось, что последний кошмар рассеялся, другой, еще более жуткий, еще более чудовищный, разрастался, обволакивая меня. Как сказал Левинсон о Жоржетте? Ах да, она хочет уничтожить меня. А если даже меня оправдают? Кем я буду? Снова любовницей Гарта? Да, и больше ничем. Мы никогда не убежим вместе. Все это мечты, навеянные любовным дурманом. Опьянение страстью проходит, и мечты тают под жестким светом необходимости. Я буду его, пока он не оставит меня ради нового приключения, новой женщины.
Если он действительно любит тебя, подсказывал мне внутренний голос, он должен развестись с Жоржеттой и жениться на тебе. Скандал не должен его испугать. Он должен быть выше всех условностей. Если любит.
Медленно тянулись дни до суда. Один день походил на другой как две капли воды. Лафиту не разрешили видеться со мной, но он каждый день посылал корзины с едой и вином, которые, перед тем как передать мне, тщательно осматривала стража. Еще он посылал мне письма, в которых пересказывал городские сплетни, книги и даже французские газеты. Но от Гарта я не получила ни одной записки. От него вообще не было вестей. С глаз долой, из сердца вон, как говорится. Гарт был слишком деятельным, слишком горячим мужчиной, чтобы ждать заключенную в тюрьму любимую. Наверное, он завел себе новую любовницу или даже целую дюжину. Марию, Луизу или Аннет.
Суд начался второго февраля. Левинсон спрашивал меня, стоит ли просить об отсрочке, но я отказалась. Я была на четвертом месяце беременности и не хотела, чтобы мое положение стало очевидным. Я не хотела, чтобы мой ребенок стал объектом жалости и сочувствия. Где моему малышу предстоит увидеть свет? В тюрьме? Дадут ли ему вообще возможность родиться, если меня приговорят к казни? Надо ли мне просить Гарта, чтобы он взял ребенка к себе? Но в таком случае моему малышу предстоит расти под одной крышей с Жоржеттой. Нет, уж лучше убить и его, и себя.
Когда я вошла в зал суда, по толпе пробежал возбужденный шепоток. Я поискала глазами Гарта и, не увидев его, потеряла всякий интерес к ходу процесса. Я была безучастна к происходящему действу, пока знакомый голос не проревел откуда-то сзади:
- Скажи этим ублюдкам правду, Элиза, они должны тебе поверить!
Клич Доминика был подхвачен остальными пиратами.
- Не позволь им повесить тебя за то, что ты не совершала! - кричал один из них. - Мы спасем тебя, Элиза! Не бойся!
Послышался шум падающих стульев и выстрелы. Мои друзья хотели мне помочь, но их быстро успокоили стражи порядка. Прямо в зале был выдан ордер на их арест, и баратарианцев отправили за решетку. Этим же вечером мои тюремщики перевели меня в другую камеру, чтобы пираты не смогли до меня добраться.
- Я знаю, что они хотели как лучше, - говорил мне позднее Левинсон, - но получилось как нельзя хуже: они фактически провалили дело, настроив против вас суд. Прокурор ухмылялся как крокодил, разве что зубами не щелкал. И еще, я не знаю, где Гарт. Я его уже несколько дней не вижу.
- Не важно, Говард, - сказала я. - Не расстраивайтесь.
- Не понимаю, - удивленно сказал адвокат, уставившись на меня во все глаза. - Вы что, не хотите на свободу?
Я ответила не сразу.
- Наверное, все пленники хотят вырваться на свободу. Но если говорить о моем теперешнем состоянии, то мне как-то безразлично, что из этого выйдет. Гарту все равно, что со мной. Если бы это было не так, он был бы здесь, он перетряхнул бы небеса и землю, чтобы спасти меня.
- В этом-то и причина его отсутствия, - сказал адвокат с чувством, но не очень уверенно.
- Конечно, Говард, - улыбнулась я. Он ушел, покачивая головой.
На следующий день заслушивали свидетелей обвинения. Джеймс, старый привратник Фоурнеров, под присягой показал, что я грозилась убить Жака, и все члены семейства дружно закивали, даже Колетт, виновато посматривая на меня, повторила те же убийственные для меня показания. Левинсон старался обратить внимание суда на столкновение на лестнице, но, видимо, никто, кроме Арнольда, не знал, что меня толкнул Жак, а Арнольд, естественно, солгал, невзначай заметив, что я была слегка пьяна. Чем дальше продвигалось слушание, тем более мрачным и озабоченным становился мой адвокат. Свидетели укрепляли присутствующих в мысли, что обвиняемая - шлюха и злодейка, а бедный Жак - невинная жертва. Со временем я уже даже перестала обижаться. С самого начала я предчувствовала, чем это для меня закончится, и вникать в подробности для меня значило еще больше усугублять боль.
По окончании третьего дня слушаний в мою камеру пришла Жоржетта.
- Как мило с вашей стороны принять меня, - заявила она, брезгливо осматриваясь.
- Полагаю, вы подкупили тюремщиков, чтобы они впустили вас полюбоваться на дело ваших рук. Посмотрели? А теперь убирайтесь.
Жоржетта приподняла юбки и осторожно присела на топчан, служивший мне кроватью.
- Я пришла поговорить с вами, Элиза.
- Я не желаю разговаривать с вами. Стража! - позвала я. - Стража!
- Никто не придет. Когда я подкупаю кого-нибудь, то делаю это с умом.
- Не сомневаюсь. Примерно так, как вы подкупили Ника-Старьевщика, чтобы избавиться от меня? Но только он не оправдал ваших надежд, правда?
- Я всегда говорила, что если хочешь сделать дело по-умному…
- И я полагаю, вы подкупили свидетелей, которых мы сегодня слышали. Я в жизни не делала и не говорила половину из того, что они здесь насочиняли. Вы каждому составили речь и велели разучить роль?
- Ну-ну, Элиза, - сказала гостья, прищелкнув языком. - Вы уж слишком многое мне приписываете. Что поделаешь, если у людей богатое воображение? Я не могла бы сочинить и трети того, что было рассказано. Впрочем, я пришла не за тем, чтобы препираться с вами. Я хочу предложить вам сделку, Элиза.
- Сделку! Я не заключаю сделку с… дьяволом!
- Выслушайте меня, пожалуйста, - сказала Жоржетта и, собравшись с духом, выпалила: - Я не хочу потерять Гарта.
- Опомнились, - засмеялась я. - Да вы потеряли его много лет назад. Неужели вы думаете, что после всего он останется с вами? Он знает, что вы сделали со мной. Вам крупно повезет, если он вас не пристрелит, как собаку, коей, впрочем, вы и являетесь.
- Не смейте так говорить со мной, Элиза, - покраснев, возмутилась миссис Мак-Клелланд.
- Я буду говорить, как сочту нужным. Я у себя дома, а вы - незваная гостья. Если вам не нравится мой прием, уходите, только и всего.
Жоржетта неожиданно улыбнулась.
- Люди говорят, что у вас пропал интерес к жизни. Что вам все равно - пойти на эшафот или нет. Я думаю, они лгут. Вы все так же цепки, как прежде. Маленькая дикая кошка. Вы хотите жить. А каждый день этого суда оставляет вам все меньше шансов на освобождение, и с каждым днем вам все больше хочется жить. Могу предположить, что даже жизнь без Гарта покажется вам более приятной перспективой, чем смерть на виселице. Не так ли?
Я не ответила, и Жоржетта решилась продолжить:
- Как я уже говорила, мне не хотелось бы потерять Гарта. Я не хочу с ним разводиться.
Сердце мое подпрыгнуло.
- Он… он просил вас, просил вас…
- Пока нет. Мы не встречались с тех пор, как он вернулся из Вашингтона. Я не хочу потерять свой дом. Хайлендс для меня - все, Элиза. Вы не поймете меня, пока не обретете собственный дом. Я помогла Гарту сделать его таким, каков он есть сейчас, и не хочу от него отказываться. А мне придется отказаться от него, если он оставит меня или если ваша скандальная связь разрушит его карьеру. Я годами жила в окружении слухов о нем и его женщинах, но он ни разу не дал мне понять, что относится к этим романам всерьез. Ему нравилась известность, слава, доверие президента, приключения. В наших отношениях существовал устоявшийся порядок. Так было, пока не появились вы. Я мирилась со многим в его жизни, но с этим мириться не хочу.
- О чем вы говорите?
- Если вас повесят, разразится такой скандал, что на его карьере будет поставлен крест. Если вас освободят, он может развестись со мной и жениться на вас, то есть результат будет тем же. Я вынуждена буду покинуть свой дом.
- Вы могли бы подумать об этом раньше, - заметила я. Жоржетта не обратила внимания на мои слова.
- Я нашла выход, Элиза, - продолжала она спокойно.
- Однажды вы уже решили освободиться от меня, - прохладным тоном заметила я. - Что вы припасли на этот раз? Решили-таки меня убить? Может быть, вы даже подкупили одного из стражей, чтобы он взял вину на себя? Говорят, у каждого есть своя цена.
- Послушайте, Элиза, - сказала она, поднимаясь с топчана. - Я предлагаю вам свободу. Слышите меня? Свободу! Я приду до начала завтрашнего заседания в суд и скажу, что Арнольд убил Жака и что он признался мне в содеянном. Умолял ему помочь.
Я засмеялась.
- Арнольду ваше признание вряд ли понравится!
- Мне все равно, - сказала Жоржетта. - И потом, он ведь виноват, не так ли? Я всего лишь скажу правду.
- Вы, конечно же, не станете говорить им о Старьевщике, о…
- Почему нет? Это всего лишь часть плана Арнольда. Я скажу, что он заставил меня повиноваться, что он угрожал меня убить, если я только заикнусь о Жаке или о вас. Я хорошо знаю своего кузена. Он не сможет выслушать мое признание, не выдав себя какой-нибудь возмущенной репликой, так что все сразу увидят, что виновен он, а не вы. Завтра утром он будет в суде, можете не сомневаться. Он ни дня не пропустил из этого представления. Это самое большое удовольствие из доступных ему ныне. Вы будете свободны, и Гарт будет свободен от вас. Мы снова можем зажить по-старому. Все будет так, как и было до вашего появления.
Я смочила губы.
- Вы не сказали, что я должна сделать взамен, - заметила я. - Неужели вы это делаете, чтобы не разбить Гарту сердце?
- У Гарта нет сердца, Элиза, - усмехнулась Жоржетта. - Вы знаете это не хуже меня. Он будет добиваться желаемого, пока оно от него ускользает, но как только он получает то, что хочет… Он упрямый человек, и ему быстро все приедается. Единственная причина, по которой он все еще за вас держится, состоит в том, что вы заставляете его гоняться за вами, и его веселит погоня. Но коль скоро вы окажетесь вместе, он переключится на что-нибудь другое.
Жоржетта высказала вслух мои самые сокровенные страхи.
- Другое приключение, другая женщина, - прошептала я.
- Точно. Но, Элиза, на этот раз все должно быть исполнено четко. Я хочу избавиться от вас раз и навсегда. Обещайте мне, что вы покинете Луизиану, вернетесь во Францию и никогда ноги вашей не будет в этой стране. Если вы мне пообещаете это, я освобожу вас. Сейчас здесь на рейде стоит торговое судно «Etoile de France», которое отплывает завтра вечером в Марсель. Вы должны уплыть с этим судном, Элиза. Подумайте над моим предложением. Всего через несколько недель вы сможете вновь увидеть Францию. У вас ведь есть семья, Элиза. Дом. Вы не хотите домой, Элиза?
- Да! - воскликнула я. - Да, я хочу вернуться домой! Боже, если бы я могла вам поверить, если бы вам можно было доверять…
- Верьте мне, - сказала Жоржетта, сдавив мне руку одетыми в перчатки пальцами.
Мне на миг показалось, будто когти ее впились в мое тело и в глазах блеснуло что-то звериное, но мне не приходилось выбирать, из чьих рук принимать свободу. Кем бы она ни была, она предлагала мне жизнь. А я хотела жить! Я хотела, чтобы мой ребенок родился и превратился в мужчину. Я хотела домой.
- Доверьтесь мне, я говорю правду, Элиза. Я уже договорилась с капитаном. Все, что от вас требуется, это взойти на корабль и сказать «прощай» всем вашим бедам. Я все предусмотрела, в том числе и небольшую сумму на расходы.
- Мне не нужны ваши деньги…
- Я не собираюсь вас подкупать, Элиза. Будьте разумной: вам понадобятся деньги, чтобы добраться из порта до дома, экипаж, еда, прочее. Подумайте.
- А что, если он… Что, если он поедет за мной во Францию?
- Не поедет, - спокойно сказала Жоржетта, - если вы будете действовать с умом. Вы не должны встречаться с ним после суда. Не позволяйте ему приближаться к вам. Сразу же - в карету и на корабль. Послушайте, Элиза, если вы обманете меня, если он будет пытаться вас отыскать, вам не поздоровится. Я сломаю вам жизнь, пусть для этого мне придется уничтожить и Гарта. Вы знаете, на что я способна, Элиза. Вы знаете, как далеко я могу пойти. Если вы хотите, чтобы он жил в покое и счастье, уезжайте во Францию. Адвокату скажите, что я хочу выступить с разоблачением. А остальное предоставьте мне. Через несколько часов вы будете свободной.
- Хорошо, - тихо сказала я. - Я сделаю то, о чем вы просите. Я уеду и не вернусь.
- Отлично, - пробормотала Жоржетта с ледяной улыбкой. - Приятного путешествия, Элиза. Писать не обязательно, - добавила она перед тем, как позвать стражу.
Надзиратель выпустил ее из моей камеры. Я опустилась на топчан. Итак, я может быть, больше никогда не увижу Гарта, но я останусь жива и у меня будет от него ребенок. Я буду всю жизнь благословлять Господа за то, что он подарил мне этого ребенка и за то, что я узнала пусть краткий миг счастья с Гартом.
На следующее утро перед судом я сказала Говарду:
- Вечером у меня была гостья. Жоржетта Мак-Клелланд. Она собирается рассказать правду об Арнольде и убийстве.
- Вот это да!
- Вы должны с ней встретиться немедленно. Она расскажет обо всем, даже о Нике-Старьевщике. Она представит дело так, будто все это была идея Арнольда, он якобы заставил ее действовать заодно. Ее признания хватит, чтобы меня освободили.
- Не могу поверить. Она никогда бы не предложила… Что она получила от вас взамен, Элиза? - спросил адвокат. - Что вы пообещали ей?
- Ничего. Совсем ничего. Если кто-то спросит вас, скажите, что у Жоржетты внезапно проснулась совесть и она не захотела, чтобы повесили невинного человека. Тот, кто знает ее хорошо, не поверит, но все равно скажите только это.
- Но…
По задним рядам зала суда прокатился ропот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54