Перед тем как уехать, я прошла в кабинет на первом этаже. Открыв сейф, я достала оттуда все деньги - около пятисот долларов, сотню спрятала в саквояж, а остальные - в маленький мешочек у пояса и вышла из дома через черный ход. На востоке уже вставало солнце.
Забрав из конюшни верного Вельзевула, я направилась к сараям, туда, где жили рабы. Остановившись у одной из хижин, я тихонько постучала. Амо сразу же открыл мне. Он был уже одет - рабы привыкли вставать с рассветом.
- Миссис Элиза, что вы…
- Мне некогда объяснять, Амо, - сказала я быстро. - Я ухожу навсегда. Вот, держи.
Я отстегнула с пояса мешочек с деньгами и отдала ему.
- Раздели на всех. Мне жаль, что моим планам не дано осуществиться. Может быть, вы сможете купить на деньги зимнюю обувь или… оружие.
Амо удивленно округлил глаза и раздул ноздри.
- Я попрошу мистера Мак-Клелланда купить вас всех, когда Жак надумает продавать поместье. Он сделает это для меня, я знаю, и тогда, возможно, я помогу вам стать свободными. Прощай, Амо.
Я протянула руку темнокожему богатырю. Он взял мою руку и на мгновение задержал ее в своей огромной ладони.
- Прощайте, мисси. Удачи вам, и да благословит вас Господь.
Оседлав Вельзевула, я поскакала прочь с «Ля Рев», навстречу своей свободе, навстречу Гарту. Вскоре показался знакомый домик под камышовой крышей, но сейчас, в бледном предутреннем свете, он выглядел совсем не так, как вчера, - неприветливо, мрачно. Сердце мое забилось сильнее: эта убогая хижина напомнила мне о чудесных часах, проведенных здесь накануне.
С холма подул легкий ветерок. Вельзевул нервно зафыркал, прядая ушами, а когда я привязала его к перилам крыльца, он заржал и стал бить копытом землю. Я погладила его морду, шепча ласковые слова. Коню передалось мое возбуждение, подумала я.
Я поднялась по прогнившим ступеням на крыльцо. Ветер набирал силу, траурно завывая в соснах, где-то вдали закричала голубка. Мне вдруг показалось, что я очутилась в страшной сказке - одна, на опушке глухого леса, отсюда кричи - не докричишься. Но я подавила беспокойство - ведь опасность осталась позади.
Дверь висела на одной петле и так же, как и давеча, натужно заскрипела. В нос мне ударил тяжелый, спертый запах. Хорошее место для любовных свиданий! Слабый свет проникал в дом сквозь щели в стенах и рваную газету, закрывавшую окна.
И вдруг я увидела распростертое на полу тело.
Я завизжала. Стены ответили мне эхом, на все лады повторяя мой полный ужаса крик. Я оцепенела. Гарт? Превозмогая охватившую меня слабость, я сделала шаг вперед и перевернула мужчину на спину. В перекошенной смертной гримасой маске я узнала лицо Жака. Мне показалось, что покойник усмехается, пялясь на меня мертвыми остекленевшими глазами. Только сейчас я заметила, что стою в луже крови.
На виске, над правым ухом, зияла рана. Зачем-то я взяла его руку, наверное, чтобы прощупать пульс, хотя было ясно: он мертв. Впервые я узнала ощущение мертвой плоти, плоти, лишенной тепла и упругости живого тела. Я выпустила руку, и она со стуком упала, словно налитая свинцом. Смерть заполнила тесное пространство хижины, отметив своей печатью все, что в ней находилось. Перед ее лицом я и сама чувствовала себя полумертвой, лишенной воли и обессиленной. Присев на корточки, я тупо смотрела на труп.
Итак, Жак. Пришел ли он сюда, чтобы покончить с собой? Почему именно сюда? Он, должно быть, знал обо мне и Гарте. Голова кружилась от удушья. Я заставила себя встать и выйти на крыльцо. Цепляясь руками за хлипкие перила, я жадно глотала воздух. Вельзевул храпел. Конь почуял смерть еще издалека, он знал, что нас ждет здесь. Я беспомощно огляделась. Вокруг простирались болотистые заросли. Камыш покачивался на ветру, образуя зеленовато-коричневые волны. Вблизи ни дома, ни живого существа. А до прихода Гарта может пройти не один час.
Что мне делать? Бежать за помощью? Ближе всего была усадьба Мак-Клелландов. Нет, только не туда. Надо возвращаться в «Ля Рев». Внезапно я все поняла.
Я вернулась в домик, обыскала его, затем труп, но не нашла ни ружья, ни пистолета. Догадка потрясла меня: раз поблизости не оказалось оружия, стало быть, не было и самоубийства. Его убили.
Единственное, что я могла для него сделать, - это закрыть глаза и помолиться о его душе.
Услышав звук шагов по ступеням крыльца, я обернулась. Дверной проем заслонила женская фигура. Испуганно вскрикнув, я вскочила на ноги. Свет падал из-за спины женщины, и я не видела ее лица, но по осанке и росту поняла, что передо мной Жоржетта. Я вздохнула с облегчением. По крайней мере передо мной был живой человек, а не сама ее величество смерть.
- Отдаете долг покойному, Элиза? - спросила Жоржетта.
- О, какое счастье, что вы пришли, Жоржетта, - пролепетала я. - Жака убили.
Жоржетта вошла в хижину.
- И что вы предлагаете делать?
- Немедленно ехать за помощью, что же еще?
Жоржетта молчала. Я тупо смотрела на нее. Постепенно до меня начал доходить смысл произнесенных Жоржеттой слов. Она… Она знала!
- Так вы…
Жоржетта переступила через тело, поддев мертвеца ногой.
- Да, я знала. Арнольд рассказал мне. Бедный глупышка Жак. Ну что же, его печали уже позади, не так ли?
- Я не понимаю вас, - нетерпеливо сказала я. - Откуда узнал Арнольд?
- Ну… Он был здесь, когда Жак убил себя.
- Значит, он прихватил с собой и ружье? В доме его нет. Я посмотрела.
- В самом деле? Какая предусмотрительность! Прямо маленькая героиня, - добавила Жоржетта. - Давайте выйдем на воздух, здесь душновато.
Мы вышли. Арнольд ждал нас у крыльца, рядом с лошадьми. Увидев меня, он усмехнулся.
- Привет, Элиза. Вы, гляжу, ранняя пташка.
- Скажите мне, что случилось, - обратилась я к Арнольду. - Почему он это сделал? Вы поссорились?
- Жак был таким впечатлительным. Произошел несчастный случай.
У меня пересохло во рту.
- Нет, никакой случайности не было. Вы убили его.
Арнольд рассмеялся. Своей невозмутимостью он напугал меня сильнее, чем если бы набросился с кулаками.
- И вы бы хотели, чтобы меня за это повесили? Нет, меня это никак не устраивает. Я слишком люблю жизнь.
- Вы сошли с ума, Арнольд, - сказала я. - Он ни разу в жизни не обидел вас. Он… он любил вас, а вы… вам, кажется, безразлично то, что он умер.
Я слишком поздно заметила занесенную надо мной руку Жоржетты. Она ударила меня по голове камнем, и последнее, что я увидела, прежде чем погрузиться в темноту, было ее красивое лицо с дьявольски жестокой усмешкой.
Голова раскалывалась от боли. Я потерла висок, но это не помогло. Меня подташнивало, я чувствовала тяжесть во всем теле.
- Прекрасно, ты пришла в себя.
Туман перед глазами рассеялся. Я валялась на полу под окном. Трупа не было. На маленьком столике горел огарок свечи. Жоржетта стояла возле двери. В руке у нее был пистолет.
- Арнольд пошел кое-что устроить, - сообщила она.
- Воды, - попросила я, пытаясь сесть. Меня мутило. - Пожалуйста, дайте воды.
- Тихо! - рявкнула она. - Можешь сесть, но не пытайся подняться, не то пристрелю. Не думай, что я не сумею этого сделать.
- Нисколько не сомневаюсь в этом, - сказала я. Мне удалось сесть. Я оперлась спиной о стену и закрыла глаза.
- Не в этом ли состоял ваш план? - спросила я тихо. - Двойное убийство?
- Нет, - со злобной улыбкой ответила Жоржетта. - Мы припасли для тебя нечто получше. Самую подходящую участь для шлюхи. Я уже давно все продумала и рассказала Арнольду. Он был в восторге.
- Гарту вряд ли это понравится.
- Гарт! Ха! Он ни о чем не узнает. Он уехал в Вашингтон, моя дорогая, и не вернется еще очень и очень долго. Никто не удивится, узнав, что ты сбежала, убив мужа, и меньше всего Гарт. Он рассказывал мне о тебе. Мы вместе смеялись над тобой, Элиза. Он говорил, что ты как сука в течке, все тебе мало.
Она лгала, но тогда, полуживая, я почти ей поверила. Он должен был прийти. Он сказал, что придет.
- Вы лжете, - ответила я.
- Разве? - переспросила Жоржетта, хрипло рассмеявшись. - Гарт любит меня, Элиза. Он всегда любил меня, с самого детства. И я его люблю.
- И сколько детей ты ему подарила? - язвительно спросила я.
- Какая разница, есть у нас дети или нет. К тому же Гарт безразличен к детям, я знаю. Ты для него ничто, временная забава. Я - та жена, которая нужна ему. Я знаю, чего Гарт хочет от жизни, и знаю, как помочь ему добиться цели. А ты - худшее, что могло бы случиться с ним в жизни. Ты скандальная безвкусная девка! Ты вульгарна и бесстыдна!
Голос Жоржетты постепенно срывался на визг, и к концу монолога она буквально верещала от ненависти.
- Какая патетика! - чуть посмеиваясь, ответила я. - Ты злишься оттого, что не можешь его удержать как женщина. Зачем ему любовницы, если есть хорошая жена?
В два прыжка Жоржетта пересекла комнату и ударила меня пистолетом по голове, не переставая истерически визжать. Я уклонилась от удара и даже умудрилось пнуть ее ногой. Жоржетта тяжело рухнула на пол. Я вскочила на ноги, пытаясь вырвать у нее из рук пистолет, и когда мне это почти удалось, раздались тяжелые шаги Арнольда.
Он бросился на меня и повалил ничком, приставив к моему виску пистолет. Жоржетта, с трудом переведя дыхание, поднялась на ноги.
- Позволь мне ее пристрелить, - хрипло говорила она. - Позволь…
- Нет! Я знаю, как велико искушение, Жоржетта, но потерпи. Обещаю тебе, мой вариант лучше. Ты не будешь разочарована.
- Нет, ничего не выйдет, - отвечала Жоржетта. - Она убежит, вернется…
- Клянусь, ты больше никогда ее не увидишь, - твердо заявил Арнольд. - Прошу, кузина, доверься мне.
Обернувшись ко мне, Арнольд добавил:
- Ты считаешь себя очень умной, Элиза, не так ли? Я вижу, ты предусмотрительно упаковала вещи и, готов поспорить, оставила записку. Они найдут записку, а позже, когда обнаружат Жака, непременно решат, что ты выполнила вчерашнюю угрозу. Мы все слышали тебя, Элиза. Даже Джеймс подтвердит, что ты хотела смерти своего мужа. Родственники Жака будут разыскивать тебя, но у них ничего не получится, все равно, как если бы ты умерла. А я женюсь на Колетт, и «Ля Рев» будет моим.
- Так тебе нужно имение? Это все, что ты хочешь, Арнольд? Но тебе его не вытянуть. У тебя честолюбия не хватает.
- Не волнуйся, Жоржетта будет время от времени ссужать меня деньгами, пока я не встану на ноги.
- И для чего столько жертв? - спросила я. - Почему бы просто не жениться на Колетт и зажить с Жаком счастливо под одной крышей?
- Нет, дорогая, меня это не устраивает. «Ля Рев» будет только моим, а ты… ты исчезнешь, а вместе с тобой и все неприятности.
- Ты все продумал, - спокойно сказала я, а про себя подумала, что имею дело с настоящим маньяком.
- Точно, - согласился Арнольд. - Жоржетта подала идею, должен признать за ней эту роль. Правда, сейчас она готова прикончить тебя на месте, но умереть без страданий - слишком легкий для тебя исход. Нет, ты должна сперва помучиться. Для всего мира ты умрешь, и мы избавимся от тебя, так что и следов никто не найдет. Это непростая задача, однако выполнимая, особенно когда есть нужные люди. А у Жоржетты есть полезные знакомые. Настоящие выродки!
- Вы оба сумасшедшие.
Жоржетта засмеялась.
- Возможно, ты недалека от истины. Нас сводит с ума ненависть к тебе. Хватит болтать, Арнольд. Мы ведь не хотим лишить Элизу удовольствия?
Глаза Арнольда опасно вспыхнули.
- Нет, не хотим, - процедил он и вынул из кармана часы. - Почти четыре часа. Нам надо действовать быстрее. У нас еще полно дел. Раздевайся, Элиза, все снимай.
- Ты грязное животное, Арнольд, - выдавила я из себя.
- С чего ты взяла? А, ты думаешь, что я хочу заняться с тобой любовью! Нет, моя дорогая, не сейчас. Раздевайся, не то я стану срывать с тебя одежду вместе с кожей.
Я плюнула ему в лицо и получила в ответ крепкую пощечину. Я задохнулась, к глазам подкатили слезы.
- Ты прекрасно с ней обходишься, Арнольд, - восхищенно пробормотала Жоржетта. - Я бы так не смогла. Будь я на твоем месте, я не удержалась бы и прикончила ее на месте.
Арнольд еще раз ударил меня, и я начала медленно раздеваться. Он не сводил с меня глаз, и мало-помалу во взгляде его разгоралась похоть. Он облизывал губы, но не делал попытки коснуться меня. Когда я осталась в одной тонкой сорочке, он тяжело задышал, широко раздувая ноздри.
Жоржетта подавила смешок.
- Снимай сорочку, ты, шлюха. Арнольд хочет рассмотреть тебя получше. Ну что, Арнольд, мне выйти на пару минут? - И она грубо рассмеялась.
Я переводила взгляд с одного на другого, понимая, что не смогу защитить себя от его неожиданно разгоревшейся похоти. Жоржетта подошла ко мне и сорвала батистовую сорочку. Я задохнулась от ярости и, резко обернувшись к ней, успела ударить ее по лицу до того, как на меня навалился Арнольд. Жоржетта наблюдала за нашей борьбой с удовольствием, подбадривая Арнольда возбужденными восклицаниями.
- Давай, давай, Арнольд, - лихорадочно приговаривала она. - Покажи ей! Бери ее, чего ты ждешь! Чего боишься? Ты же хочешь. Давай, Арнольд, сделай это.
Я извивалась в его руках, содрогаясь от прикосновений мокрых ладоней. Он ударил меня еще раз, на этот раз с такой силой, что у меня из глаз посыпались искры, раздвинул мои бедра и со стоном всунул в меня свой тщедушный червяк. Арнольд сопел и бормотал что-то, как в бреду, и я, даже сквозь туман боли и стыда, слышала истерический смех Жоржетты, ее возбужденные возгласы, призывы к Арнольду действовать быстрее, быстрее… Грубые доски пола вонзались мне в спину. Я пыталась оттолкнуть его, но мне не хватало сил.
- Сделай ей больно, Арнольд! - захлебывалась Жоржетта. - Пусть заорет!
Наконец Арнольд скатился с меня. Он тяжело дышал, и глаза его блестели. Вдруг надо мной появилась Жоржетта с короткой плеткой в руках. Она ударила меня по груди и успела попасть по животу, прежде чем я сжалась в комок, подставив ударам спину. Град ударов посыпался на спину, ягодицы, бедра. Я поклялась, что не доставлю ей удовольствия и не закричу. Хлыст рвал мое тело, оставляя кровавые рубцы, но я, сжав кулаки, закусила губы. Боль окутала меня сплошной пеленой, и в тот момент, когда я поняла, что, если не закричу, сойду с ума, что-то остановило ее руку.
- Довольно, Жоржетта, - закричал Арнольд, перехватив хлыст. - Прекрати, или ты убьешь ее!
- Я хочу ее убить! - рычала Жоржетта. - Я ненавижу ее! Я ненавижу ее! Она заслуживает смерти!
- Перестань, она заплатит за все, клянусь, Жоржетта. Дай срок. Прошу, делай, как я говорю.
Жоржетта в изнеможении прислонилась к стене, и плеть выпала из ее безжизненно повисшей руки.
- Я наконец счастлива, - произнесла она устало. - Всю оставшуюся жизнь я буду помнить, как мне было хорошо. Единственно, чего бы мне еще хотелось, так это, чтобы Гарт посмотрел на все это, а там можно было бы ее и убить.
- Мой план лучше, - быстро ответил Арнольд. - Увидишь.
Он снова владел ситуацией и действовал четко и быстро.
- Ты принесла то, о чем я просил? - повелительно спросил он сестру.
Она кивнула и вышла из домика. Через минуту Жоржетта вернулась с бесформенным свертком, бросив его у моих ног.
- Надень, - приказала она.
В свертке оказалась поношенная рубаха, рваная нижняя юбка, вылинявшее платье и побитая молью шаль, когда-то приятного лавандового цвета. Ни туфель, ни чулок. Квадратный кусок неподрубленной ткани - очевидно, головной платок.
Когда я оделась, Арнольд одобрительно кивнул.
- Отлично, Жоржетта, выглядит весьма убедительно.
- В самом деле. Нам пора. Наше отсутствие может показаться подозрительным, да и в «Ля Рев» уже, должно быть, вовсю рыдают по Жаку. Надо выразить свои соболезнования и утешить родственников. Привязывай ее и пошли.
- Ты можешь сегодня ночью не приходить, - сказал ей Арнольд. - Остальное я сделаю сам.
- Нет, я приду с тобой, мне не хочется пропустить самого главного, - с улыбкой ответила Жоржетта.
Арнольд связал меня и толкнул в угол. Проверив прочность узлов и убедившись, что мне не освободиться, он погасил свечу и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Сначала я попыталась ослабить узлы, но вскоре поняла, что это бесполезно: Арнольд сделал работу на совесть. Потом я долго кричала, звала на помощь, понимая, что понапрасну трачу силы. Мне не от кого ждать спасения. Негодяи выбрали прекрасное место.
Совсем стемнело. Я испуганно вздрагивала при каждом звуке, с минуты на минуту ожидая возвращения своих мучителей. Чернота, еще беспросветнее, чем та, что была за окнами, объяла мою душу. Я не знала, что они замыслили, вернее, знала, но не находила мужества признаться себе в этом. Я боялась произнести догадку вслух, даже облечь мысли в слова - чтобы не навлечь беды, и запретила себе думать о другом, кроме испытываемых мной мук.
Проходили часы. Вначале скрюченные руки и ноги страшно болели, потом затекли; острая боль сменилась ноющей. Должно быть, я даже ненадолго уснула. Наконец послышались шаги, и я увидела свет фонаря.
- Ты еще здесь? - усмехнулся Арнольд.
Я прищурилась от слепящего света и заморгала. Склонившись надо мной, он перерезал веревки, связывающие мои ноги.
- Вставай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54