Ц Почему же ты считаешь меня белым между черными?
Ц Потому что ты был только окутан черными пеленами, но, когда ангел Госпо
день охраняющий всякого человека, внушил тебе оборвать таинственные се
ти, сплетенные рукою дьявола, ты вышел из них. И влас главы твоей не погибн
ет по слову Божию, без Его произволения. Сын же мученика Упадыша, если жив,
то, поверь, бережется также Отцом Небесным и призрен добрыми людьми. Судь
ба темна и мудрена. Может быть, ты найдешь его, заменишь ему родителя, и сой
дет на вас благословение Неба. Доверши же начатое. Тебе еще мало ведом кня
зь наш, но когда сам узнаешь, кого нам послал Господь в лице его, то возраду
ешься и совершенно успокоишься. Видно, молитва православных нашла его и
наступили времена светлые для нас, уже не те, когда Москва светилась толь
ко заревами и раздиралась на части. Выстрадала она, сердечная, долю свою.

С сердечным умилением прислушивался Назарий ко всякому слову князя. Вдр
уг спящий Захарий встрепенулся и вскочил:
Ц А что? Пора? Ц бормотал он, вытаращив глаза.
Назарий невольно улыбнулся:
Ц Ты, видно, думаешь, что мы все еще в дороге? Эк она убаюкала тебя… Не очне
шься…
Насмешливый тон Назария омрачил лицо новгородского дьяка в ту минуту, ко
гда довольная улыбка было осветила его.
Ц Теперь время отправляться и в палаты великокняжеские! Ц заметил Обо
ленский.
Назарий вздрогнул.
Ц И там должно все решиться! Ц прошептал он.
Ц В руках у Него милостей много. Не нам судить и разбирать, к чему ведет Ег
о святой Промысел. Нам остается верить только, что все идет к лучшему! Ц с
казал князь Иван, указывая рукой на кроткий лик Спасителя, в ярко горящем
золотом венце, глядевший на собеседников из переднего угла светлицы.
Назарий вздохнул с облегчением и, осенив себя крестным знамением, твердо
й походкой вышел вслед за князем и Захарием.

XXVII. В палатах великокняжески
х

На широкий великокняжеский двор вела по Кремлю извилистая дорога, убран
ная по сторонам воткнутыми елками и березками и усыпанная белым песком с
Воробьевых гор.
Народ, после только что окончившейся пирушки, данной ему великим именинн
иком, толпился по этой дороге в ожидании проезда во дворец бояр, князей и п
рочих сановников.
В иных местах слышалась залихватская песня, прерывавшая несмолкаемый г
овор толпы, Ц все были пьяны, довольны, веселы.
Но вот показался боярский поезд, потянулась цепь разнокалиберных возко
в и колымаг, и народ, заслышав стук колес и конских копыт, раздвинулся на д
ве стороны, чтобы дать дорогу проезжающим.
Иные сторонились по собственной воле, а иные Ц вследствие неоднократно
го убеждения нагайками, которыми боярские вершники или знакомцы, в цветн
ых платьях с большими бубнами в руках, скакавшие перед каждой повозкой, щ
едро наделяли всякого, медленно сворачивавшего с дороги.
Ц Что ты, охальный холоп, озорничаешь!
Ц А что ты, нетрониха, медведь, чуть поворачиваешься!
Эти возгласы слышались то и дело.
Поезд тянулся непрерывною полосою, и в нем, в одной из повозок, находился к
нязь Стрига-Оболенский со своими гостями Назарием и Захарием. Не доезжа
я до высоких, настежь отворенных дворцовых ворот, все поезжане вышли из к
олымаг и возков и отправились пешком с непокрытыми головами к воротам, о
коло которых по обеим сторонам стояли на карауле дюжие копейщики, в свет
лых шишаках и крепких кольчугах, держа в руках иные бердыши, а иные Ц копь
я.
Около ворот теснилась придворная челядь, глядя на великокняжеских гост
ей: псари, сокольники, кречетники, ястребники, кашевары, медовары, пивовар
ы, ясельники
Конюшие.
, подьяки из писцовой и других палат и приказов, шарашничьи
Заведующие уборкой
комнат.
, стременные, стольничьи и проч.
Обширный двор дворцовый разделялся на маленькие дворики. В одном месте в
ысились терема, вышки, в другом виднелись низкие кирпичные своды погребо
в, где хранились вина: волжские, греческие, фряжские, венгерские, брага отл
ичных сортов и мартовские квасы.
Около самой Красной палаты, то есть приемной залы, двор расширялся в площ
адь, на которой тоже теснились люди из дворцового штата, а также юродивые
и увечные нищие, разместившиеся у заднего крыльца палаты и получавшие ме
лкие деньги из рук дворцовых стряпчих
Нынешние камер-юнкеры.
, а получившие сидели по сторонам дороги, поджав ноги и кланяясь гос
тям, выискивая между ними себе милостивцев.
По ступеням парадного крыльца и по косому коридору палаты змеился карма
зинный ковер, тянущийся по длинным и круглым с каменным полом полутемным
сеням, так как освещавшие их смежные и узкие окна были расположены в само
й верхней части купола. В конце сеней были другие двери, охранявшиеся дво
йной стражей копейщиков, ведшие в прихожую, в которой суетились высшие п
ридворные чины: кравчии, стольники, казначея, постельные, чайники, комнат
ные дворяне, степные ключники, путевые ключники, горошники, комнатные ст
ражи, или гридни, и другие.
Все бояре, которых считалось при великом князе Иоанне III Васильевиче до дв
адцати, были в светлом, т. е. праздничном платье, степенно раскланивались м
ежду собою и с придворными и с удивлением, искоса, посматривали на новых л
иц Ц на Назария и Захария.
В ожидании приема их великим князем для принесения поздравления и подне
сения поклонных даров, они вполголоса беседовали друг с другом.
Вдруг кто-то произнес магические слова:
Ц Т-с… великий князь!
Все разом смолкло. Двери в Красную палату распахнулись.
Опишем вкратце внутреннее убранство этой палаты. В то время в России был
о еще мало вкуса и материалов для уборки комнат. Стены ее были обиты вызол
оченными голландскими кожами, Ц на одной из этих стен висели две больши
е картины в кипарисных рамах, изображавшие притчу о блудном сыне и о трех
отроцех, в печи сожженных, Ц вывезенных из Греции великою княгинею Софи
ей Фоминишной и считавшихся тогда большой редкостью; на другой стене, в т
аких же рамах, висело несколько картин мозаической живописи с изображен
иями рыб и птиц. Пол был устлан широким персидским ковром с вычурными узо
рами. Про передний угол и находившуюся в нем большую божницу и говорить н
ечего. Иконы горели как жар; дорогие камни и жемчужины, унизывавшие их зол
отые венцы переливались всеми цветами радуги.
Великий князь, одетый в богато убранную из золотой парчи ферезь, Ц по кот
орой ярко блестели самоцветные каменья и зарукавья которой пристегива
лись застегнутыми, величиною в грецкий орех, пуговицами, Ц в бармы
Оплечья.
, убранные яхонтами, величественно сидел на троне с резным невысок
им задом из слоновой кости, стоявшем на возвышении и покрытым малинового
цвета бархатной полостью с серебряной бахромою; перед ним стоял серебря
ный стол с вызолоченными ножками, а сбоку столбец с полочками
Этажерка.
, на которых была расставлена столовая утварь из чистого литого се
ребра и золота.
Над головою великого князя висела, искусно утвержденная к потолку, богат
ая, украшенная драгоценными каменьями корона, из-под которой спускался
балдахин из голубой парчи с серебряными звездами, поддерживаемый двумя
поставленными крест-накрест копьями, увитыми цветными гирляндами.
По сторонам трона стояли оруженосцы, или телохранители, великого князя,
называвшиеся рындами, в белых длинных отложных кафтанах и в высоких, опу
шенных соболями, шапках на головах. На правом плече они держали маленьки
е топорики с длинными серебряными рукоятками и стояли, потупя очи и не см
ея шевельнуться.
Бояре, впущенные в палату, стали низко кланяться великому князю; он в свою
очередь ласково приветствовал их наклонением головы. Каждый по очереди
подносил ему на больших блюдах разную хлеб-соль: караваи, сгибень, именин
ные пироги, и проч. На блюдах под ними лежало еще по нескольку пенязей. Кня
зь Михаил Верейский, отец Василия Верейского, давно был у него и поднес ем
у серебряное блюдо, полное разных дорогих каменьев. Великий князь, прини
мая от каждого боярина хлеб-соль, давал в знак милости своей целовать сво
ю руку Вели
кий князь Иоанн III первый ввел в обыкновение целование монаршей руки.
и ставил дары перед собою на стол.
По окончании поздравлений, духовник великокняжеский стал говорить мол
итву, затем поставил под иконами водоосвященные свечи, освятил воду и, об
ернув сосуд с нею сибирскими соболями, поднес ее великому князю, окропил
его, бояр и всех находившихся в палате людей. Великий князь встал, проложи
лся к животворящему кресту и поднятому из Успенского собора образу св. в
еликомученика Георгия, высеченному на камне
Этот образ вывезла из Рима
великая княгиня Софья Фоминишна.
, а за ним стали прикладываться и другие.
По окончании богослужения великий князь снова сел на трон, а слуги стали
накрывать столы: один для великого князя и князей Верейских, другой, назв
анный окольничьим, для избранных и ближних бояр, и третий, кривой, для проч
их бояр, окольничьих и думных дворян.
Князь Стрига-Оболенский, взяв за руку Назария и Захария, подвел их к велик
ому князю и, низко поклонившись, сказал:
Ц Представляю тебе, государю и великому князю моему, сих двух людей… Вот
этот, Ц указал он на Назария, Ц посадник новгородского веча, а сей Ц дья
к веча, Ц он указал на Захария. Ц Оба они прибыли к тебе, великому князю и
государю своему, с делами предлежащими до тебя, и посланы к тебе собором в
сего веча.
Окончив представление, князь Оболенский отошел в сторону.
Только очень зоркий взгляд постороннего наблюдателя мог заметить изме
нившееся на мгновение выражение лица великого князя: взгляд его радостн
о заблистал. Но Иоанн, как тонкий политик своего века, тотчас овладел собо
ю и ласково, но равнодушно ответил на низкий поклон неожиданных гостей. О
н ждал их, но не так скоро.
После этого официального приветствия великий князь встал со своего тро
на и прошел в соседнюю храмину, подавая знак приезжим новгородцам следов
ать за собою.
Назарий и Захарий последовали за Иоанном.
Удивленные бояре столпились вокруг князя Стриги-Оболенского, ожидая уз
нать от него подробности и цель приезда новгородских представителей.

XXVIII. Пред лицом великого княз
я

Назарий и Захарий были одни пред лицом Иоанна.
Перед ними стоял тот, слава о чьих подвигах широкой волной разливалась п
о тогдашней Руси, тот, чей взгляд подкашивал колена у князей и бояр крамол
ьных, извлекал тайны из их очерствелой совести и лишал чувств нежных жен
щин. Он был в полной силе мужества, ему шел тридцать седьмой год, и все в нем
дышало строгим и грозным величием.
Ц Ну, что, созрели ли думы твои? Решился ли ты быть спасателем твоего отеч
ества? Ц спросил Иоанн Назария.
Ц Отечество мое взывает к тебе о помощи. Избавь его от крамольников и огр
ади силою власти твоей. Передаю тебе его неискупно… невозвратимо… Госуд
арь! Накажи беззаконие, притупи жало злобы… но не притесняй, защити и нагр
ади достодолжно добро, Ц отвечал Назарий.
Ц Суд и правду держу я в руках. Теперь дело сделано. С закатом нынешнего д
ня умчится гонец мой к новгородцам с записью, в которой воздам я им благод
арность и милость за их образумление. Пусть удивятся они, но когда увидят
рукоприкладство твое и вечевого дьяка, то должны будут решиться. Иначе, д
ружины мои проторят дорожку, по которой еще не совсем занесло следы их, и т
огда уж я вырву у них признание поневоле.
Ц Государь, меч твой не обсох еще, а ты уже опять думаешь о крови… не заста
вь меня клясться, как Иуду, и…
Ц Даю тебе клятву, Ц перебил его великий князь, Ц ни одна кровинка не ск
атится на родную землю твою, если они не будут упорствовать… И долго тогд
а я постараюсь сберечь ее от погибели Ц ведь она русская, моя…
Ц Понимаю: мертвить, но не умерщвлять, Ц возразил с ударением Назарий.
Ц Раб, вспомни, перед кем ты стоишь и с кем дерзаешь перекоряться!.. Рассуд
и, что и без кротких мер я в силах навлечь на Новгород мечом своим и поверг
нуть его в прах! Ц вскричал Иоанн, и глаза его сверкнули гневом, а щеки пок
рылись румянцем раздражения.
Ц Государь! Яви милость, прости меня, Ц преклонил колена Назарий. Ц Рас
суди и сам, Ц продолжал он, закрыв лицо руками, Ц что отдаю я тебе и на ког
о обрушится проклятие?
Ц Встань, я прощаю и понимаю тебя. Если ты признаешь справедливыми слова
мои и держишься того же мнения, что земляки твои мечем своим не столько за
щищаются, сколько роют себе гибельную пропасть, то согласись, не должно л
и отобрать у них оружие? Если же они добровольно не отдадут его, то надо вы
рвать насильно, иначе они, как малые дети, сами только порежутся. Просвети
же душу свою спокойствием и надеждой на меня.
Ц Я дело свое окончил и от тебя, наконец, услыхал слово ласковое… с меня д
овольно.
Иоанн обратился к Захарию:
Ц А ты доволен ли дьяк?
Ц Я не прочь. С моей стороны, что обещано, все исполнится, Ц отвечал Захар
ий, переминаясь с ноги на ногу.
Ц И с моей тоже, Ц сказал великий князь и, отыскав в сундуке своем, обитом
железными обручами, кису, туго набитую деньгами, поднес Назарию и сказал:

Ц Знаю тебя давно, а потому не могу предложить принять это. Чем же наград
ить тебя, говори смело!
Ц Вечной милостью твоею к старой отчине твоей, новоприобретенной тобою
в вечное владение. Золото же твое горит, как жар, я страшусь принять его: он
о прожжет руку мою; звук его будит совесть, а не усыпляет ее. Благодарность
Всевышнему, она еще бодрствует во мне, благодарность и тебе, государь, что
ты не обижаешь меня подношением твоего гостинца. Все сокровища московск
ие скудны ослепить очи души моей. Разум, доблесть твоя подкупили меня, зак
абалили в твою полную волю. И не страх грома оружий твоих вынудил меня реш
иться предаться тебе. Не столько мечом, сколько речью пронзаешь ты грудь.
Теперь я весь твой…
Государь милостиво взглянул на него и крепко пожал ему руку, которую Наз
арий с чувством поцеловал.
Направляясь назад в Красную палату, Иоанн опустил в жадно-протянутые ру
ки Захария отвергнутую Назарием кису.
Последний принял ее с довольной улыбкой и, вероятно, тоже опасаясь, чтобы
она не прожгла ему ладоней, быстро отправил ее за пазуху.
Накрытые столы ломились от множества поставленных на них блюд, кубков, ч
ар, стоп и бражек. Чашники, каравайники и гридни суетились около них.
Великий князь, войдя с веселым лицом в круг своих верховых
Придворных.
, объявил им, что новгородцы прислали к нему этих двух именитых муже
й, Ц он указал на Назария и Захария, Ц поклониться и назвать его государ
ем своим от лица архиепископа, веча и всего Великого Новгорода.
Ц Изготовься с провоженною дружиною ехать к ним в повечерье. Я хочу обос
латься с ними вестью и спросить их, что разумеют они под словом «государь
»? Ц обратился он к боярину Федору Давыдовичу.
Ц Что разуметь иное, Ц отвечал Федор Давыдович, Ц как не совершенное п
окорение их под власть твою, государь!
Начались шумные поздравления и клики непритворной радости.
Ц Насилу-то хватились за ум!
Ц Что, видно, Литва-то не по губе пришлась!
Ц Не как прежде таращились!
Ц Спешили мы их!
Ц Теперь одной грудью будем отстаивать Русь святую!
Ц Теперь пора ближайшую соседку, Тверь, добыть мечом! Ц воскликнул кто-
то.
Ц Вестимо, Ц подхватили другие, Ц вишь, слухи носятся, будто и к ним Лит
ва бесовская привела чуму свою.
Великий князь приказал бирючам
Герольдам.
разгласить народу о прибытии послов новгородского веча и выкатит
ь ему еще несколько бочек вина, а гостей пригласил к трапезе.
Почетный пир начался.
Когда он близился к концу, Иоанн повелел принести запись к новгородцам, и
дьяк, составивший ее, прочитал ее вслух. Назарий и Захарий приложили свои
руки, а боярин Федор Давыдович почтительно принял ее от великого князя, о
бернул тщательно в хартию, в камку, спрятал ее и, переговорив о чем-то впол
голоса с Иоанном, поклонился ему и вышел поспешно из палаты.
Ц Быть войне! Ц шепотом заговорили бояре.
Ц Да, не миновать! Ц отвечали тихо другие.
Ц Дело сделано, полно крушиться, Ц заметил Стрига-Оболенский задумавш
емуся Назарию.
Ц Да, не воротишь, Ц вздохнул тот. Ц Теперь, может, уж роковая запись мчи
тся…
Ц Не только врата моих хором, но и сердце всегда для тебя открыто, честны
й боярин! Ц сказал великий князь Назарию, прощаясь с ним.
Мы знаем, какое впечатление произвели в Новгороде полученные записи Иоа
нна, и знаем также ответ на нее мятежных новгородцев.


Часть II
ПОД ВЛАСТЬ МОСКВЫ





I.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26