– То есть ты останешься, а мы пойдем дальше сами по себе?
– Да, – сказала Настя.
– Потому что?..
– Потому что у меня здесь осталось еще одно важное дело.
– А не потому, что здесь безопаснее, чем там, куда ты нас отправляешь?
– Нет, не поэтому.
– Но там, внизу, – прислушалась Амбер. – Там ходят эти… И еще там стреляют.
– Эти тебя не тронут, они просто долбят пол в замке. А насчет стрельбы – это может быть только твой отец, или Смайли, или кто-то из охраны. Больше тут стрелять некому.
– Но в меня могут попасть случайно, – сказала Амбер.
– А тут на тебя случайно может упасть кирпич! А может, и неслучайно!
Амбер сделала обиженное лицо и стала спускаться по лестнице.
13
За дверью играла музыка, и этот возмутительный факт настолько завел Настю, что последние несколько метров она пронеслась свирепым ураганом, готовая выбить дверь ударом ноги. Ну или хотя бы попробовать это сделать.
Однако дверь оказалась незаперта.
– Вот ты где, – сказала Настя, переводя дух.
– Вот я где, – согласился Иннокентий.
– Мир летит к черту, а ты…
– Мир всегда это делает, – заметил Иннокентий. – И я уже тебе говорил: лучший способ встретить конец света – отползти в сторону и переждать. Чем я и занимаюсь.
– Тогда я должна тебя огорчить – ты отполз недостаточно далеко.
– Поясни.
– Королевский дворец стоит как раз на братской могиле демонов, а цель Леонарда – эту могилу раскопать, поэтому дворец скоро будет разрушен.
– Да, что-то такое я уже слышал. И Леонард сильно продвинулся в этом вопросе?
– Если бы ты выключил музыку, то услышал, как его люди орудуют ломами, кирками и лопатами.
– Хм, – Иннокентий нажал кнопку пульта дистанционного управления. – Не слышу, но верю. Ты выглядишь именно так, как и положено выглядеть принцессе, чей дворец разносят в пух и прах.
– Да, у меня был насыщенный событиями день, – согласилась Настя, невольно оглядывая себя и пытаясь наскоро отряхнуть грязь.
– То есть ты пришла, чтобы предложить мне перебраться в более безопасное место? Как это мило с твоей стороны.
– Пока мы отправляем всех в «Оверлук». А там посмотрим.
– «Оверлук» так «Оверлук», – Иннокентий был замечательно покладист и скор на сборы.
– Ты сегодня выглядишь как-то особенно, – сказал он в коридоре. – Воинственно.
– Сначала я оделась по-другому, но потом поняла, что на высоких каблуках и в длинной юбке не очень-то повоюешь.
– И с кем же ты воевала?
– Не я, Иннокентий, мы.
– Как скажешь.
– Мы воевали с армией Леонарда.
– Судя по всему, вы проиграли.
– Мы, по крайней мере, сражались, а ты просто сидел на диване.
– И в результате мы оба спасаемся бегством. Ты все-таки должна была послушать моего совета и не пытаться остановить Леонарда. Он – это неизбежность, которая сегодня называется Леонард, а вчера называлась Чингисханом, а до этого – Александром Великим…
– Неизбежность становится неизбежностью, когда ты примиряешься с ней. И не смей сравнивать Леонарда с Александром Великим, я смотрела фильм, он был очень даже ничего, никакого сравнения с Леонардом!
– А куда это ты меня ведешь? – заинтересовался Иннокентий.
– Мы выйдем через Северное крыло.
– Мне казалось, что как раз через Северное крыло во дворец вошли зомби. Может быть, разумнее попробовать другой маршрут?
– А мне казалось, ты был не в курсе событий.
– Кое-что, краем уха…
– Так вот, для твоего остального уха – они вошли с севера и двинулись дальше, заполнив весь дворец. Именно в Северном крыле мы не рискуем пересечься с ними.
– Как скажешь. Мне-то ведь все равно. Это я бессмертный.
– Разумеется.
– Я просто подумал о тебе.
– Спасибо.
– Северное так Северное.
«Будем надеяться, что за последние час-полтора ты не любовался видами из окна и поэтому не догадываешься о подходе новой волны зомби, которые идут не куда-нибудь, а именно к северному входу – благославен будь Давид Гарджели и его самомнение», – подумала Настя.
Если Иннокентий о чем-то и догадывался, то умело это скрывал, неся на своем лице маску беззаботности, а точнее, уверенности, что происходящие вокруг катаклизмы его совершенно не касаются, и хотя он искренне сочувствует людям, гномам, вампирам и прочим смертным тварям, но…
– Меч? – поинтересовался Иннокентий. – Обычно в таких случаях спасают самое дорогое. Разве у тебя нет бриллиантов? Позор семье Андерсонов, если они не обеспечили тебя…
– С бриллиантами все в порядке. Свадебные подарки уже давно в надежном месте, – соврала Настя. – А это… Эту штуку Денису преподнесли на следующее утро после нашей свадьбы. Какая-то древняя вещь, – она покосилась на Иннокентия и решила блеснуть практическим складом ума: – Наверное, очень дорогая. Я не могу его здесь оставить. Пусть дворец разрушат, но что-то должно остаться со мной на память о Денисе.
– Вечные проблемы людей, – вздохнул Иннокентий. – Они всегда должны чем-то заполнять свою память: открытками, сувенирами, мечами…
– А ты не хранишь сувениров о прошлом?
– Какой смысл? Я все равно забываю, что означали те или иные вещи…
– Бедняга.
– Это мы еще посмотрим… – Иннокентий остановился. – Ты слышишь? Там внизу кто-то есть.
– Тебе показалось.
– Нет, не показалось. Это твои зомби, да?
– Нет, – сказала Настя. – Зомби молчат, они не…
– Не воют.
– Может быть, это ветер?
– Никакой это не ветер, это… Я не знаю, кто там бродит, но там небезопасно.
– Кто из нас двоих бессмертный?
– Я, но…
– Может быть, дать тебе меч? Или пистолет?
– Я никого не боюсь, и ты это знаешь, так что… – Иннокентий вздохнул. – Давай сюда пистолет.
– Вот и славно.
Он шагнул по лестнице вниз, Настя взяла меч обеими руками и, не снимая ножен, что есть силы врезала бессмертному по голове.
Теперь ее занимали два неотложных вопроса: не перестаралась ли она с Иннокентием?
И что, если это и в самом деле не ветер?
14
Иннокентий открыл глаза, увидел Настю и произнес какую-то длинную фразу на неизвестном языке.
– Я тоже рада тебя видеть, – сказала Настя.
– Нет, я сказал другое. Я сказал, что чуть не умер из-за тебя, глупая женщина.
– Я тоже думала, что сдохну, пока тащила тебя сюда. Но, как видишь, выжила. Думаю, и с тобой все будет хорошо.
– Со мной все будет… – Иннокентий огляделся по сторонам. – Куда это ты меня притащила?
– Это такое секретное место. Для разных секретных дел.
– Что в переводе значит…
– Подземная тюрьма Андерсонов.
– И что мы тут забыли?
– Одну важную вещь.
– Ладно, – сказал Иннокентий. – Только если ты задумала какую-нибудь глупость…
– Я? Ну что ты, мои поступки всегда отличались этим, как его, рационализмом, – не очень весело рассмеялась Настя.
– Так что мы все-таки забыли в этом холодном… – взгляд Иннокентия остановился на приоткрытой двери. – Если это подземная тюрьма Андерсонов, то это должно быть… Елизавета? В этом металлическом ящике – Елизавета?
Он вскочил с пола, бросился к двери, заглянул внутрь, отшатнулся, посмотрел на Настю, снова заглянул внутрь…
– Зачем? – наконец спросил он. – Зачем ты меня сюда привела? У нас с Лизой давние счеты, это так, она убила нашего сына, она едва не убила меня, так что у меня есть масса причин желать ее гибели… Но при чем тут ты? Почему это стало для тебя так важно именно сейчас? Ты хочешь, чтобы я ее убил? Но она такая же бессмертная, как и я, она слаба, но вряд ли даже сейчас… Стоп, – он схватился за голову. – Нет, тут что-то другое. Ты оглушила меня и притащила сюда, потому что знала, что по своей воле я сюда не пойду. Что тебе от меня надо, Анастасия? Или чудовище, принявшее облик Анастасии? Что тебе надо?!
Настя выждала, пока он перестал вопить, и сообщила:
– Дверь закрыта. Ключи – у меня. Я не выпущу тебя, пока ты меня не выслушаешь.
– Как интересно! Мы встретились, когда ты выпустила меня из подземелья, а теперь ты запираешь меня в подземной тюрьме! Как это называется – эволюция? Круговорот подземелий в природе?! – Иннокентий снова перешел на крик. Настя смотрела на тощую фигуру, бешено жестикулирующую, находящуюся явно на грани нервного срыва, а то и непосредственно за гранью…
Все это было неправильно. Иннокентий походил сейчас на карикатурного безумного ученого в своей подземной лаборатории, но уж никак не на…
– Ты знаешь легенду о потерянном страннике? – спросила Настя.
– Что? Какую еще…
– Есть легенда, что после сотворения мира один из ангелов захотел спуститься на землю и…
– Ты уверена, что сейчас самое подходящее время для сказок? Место меня тоже смущает, Анастасия. Я ничего не боюсь в этом мире, но ты начинаешь меня пугать, потому что я совершенно не понимаю, зачем ты все это делаешь…
– Сядь, успокойся и выслушай меня. Пять минут – и тебе все станет ясно.
«Надеюсь, мне тоже все станет ясно».
Когда творение мира было завершено, один из старших ангелов предстал перед Создателем и сказал ему: «Отец мой, долог был труд по сотворению этого мира, много сил и умения мы вложили в него. И теперь, когда наша работа наконец завершена, не позволишь ли ты мне ступить на эту землю и посмотреть на нее вблизи, увидеть горы и реки, вдохнуть запах цветущих садов, умыться в прохладной воде горного озера, услышать пение птиц…»
Создатель был суров и сказал: «Нет». Однако ангел не отказался от своих намерений и через сто земных лет снова пришел к Создателю с той же просьбой. И вновь услышал он отказ.
И лишь на третий раз Создатель ответил: «Хорошо. Желаешь узнать земную жизнь во всей ее полноте? Пожалуйста. Но для этого тебе придется на время стать обычным земным жителем, чтобы мог ты видеть, слышать, обонять и осязать созданный нами мир во всех его проявлениях. Ты на себе узнаешь, насколько хорош этот мир или плох. Может быть, потом я захочу услышать твой рассказ».
И возрадовался ангел и возблагодарил Создателя, а прочие ангелы завидовали ему, ибо видели в этом разрешении особое благоволение Создателя.
Когда же пришел час ангелу принять вид земного обитателя и прийти в мир, оказалось, что ангельская сущность слишком велика, чтобы вместиться в смертное тело, будь то человек, двуликий, лесной хозяин, великан или даже дракон. И тогда сказал Создатель ангелу: «Будет разделена твоя сущность надвое, одну половину я помещу в тело мужчины, другую – в тело женщины. Увидишь ты мир не двумя глазами, а четырьмя, коснешься его не десятью пальцами, а двадцатью. И знание твое об этом мире будет полнее вдвое».
И снова возрадовался ангел, и был он разделен и помещен в два разных тела.
Также сказано было Создателем: «Когда посчитаешь ты, что видел достаточно и пора уже тебе возвращаться домой, пусть две твои половины соединятся, и тогда твое путешествие завершится».
И пришел на землю ангел небесный, имея вид двух разных людей, мужчины и женщины, и ходил он по земле, смотрел и слушал, пробовал земные плоды и пробовал земную жизнь…
Но земля обладает свойством притягивать к себе живое и мертвое. Камень, брошенный в небо, неизменно упадет вниз. Растение, тянущееся к солнцу, неизбежно завянет и превратится в прах. Человек, как бы ни пытался уйти от земли, в нее возвращается.
Земля не могла отнять у ангела жизнь, ибо был он из воинства господня, однако со временем сумела она отнять у ангела память, и забыл тот о своем небесном происхождении, забыл о своей второй половине, которую следует найти ради возвращения домой. И с тех пор ходят по свету мужчина и женщина, потерявшие друг друга и потерявшие знание о себе…
– Пять минут прошли, – перебил ее Иннокентий. – То есть, наверное, прошли, потому что у меня нет часов. Что я должен был понять? Какое это имеет отношение ко мне?
– Я слишком сильно стукнула тебя по голове, – вздохнула Настя. – Ты – это одна половина, Елизавета – вторая половина. Вместе вы – потерянный ангел.
– Нет, – быстро ответил Иннокентий. – Ничего подобного. Этого не может быть. Потому что…
– Люциус, – сказала Настя. – Он знал это. Он знал, но ему хотелось быть одним-единственным ангелом на земле. К тому же он тебе завидовал. Ну, то есть тому тебе, который был ангелом. Но когда Елизавета отравилась, он испугался и примчался, чтобы ее спасти. Я была там, Иннокентий. Я видела его, я слышала его слова. Он сказал Лизе…
– Я твой брат, – сказал Люциус. – Твой младший неразумный брат, который должен был сохранить тебя. И помочь тебе вернуться.
– Вернуться куда? – вяло проговорила Елизавета.
– Домой.
– …и он назвал имя. Валентин. Тебя зовут Валентин.
Настя вытащила из кармана ключ, подошла к двери, отперла ее и бросила ключ на пол:
– Все, больше мне нечего сказать. Больше я ничего не знаю. Может быть, я полная дура, может быть, я все перепутала и все неправильно поняла. Но если ты в самом деле две тысячи лет пытался понять, кто ты есть, то моя версия – не самый плохой вариант…
Она стояла в дверях, готовая уйти, но не уходила, потому что ждала ответа.
– Пленник, – сказал Иннокентий скорее даже не ей, а самому себе. – Люциус все время называл меня пленником собственного тела.
– Она тоже, – Настя кивнула в сторону металлического ящика, внутри которого лежала бледная рыжеволосая женщина. – Она тоже пленница своего тела. И она тоже утратила память. Ты должен помочь ей, ты должен помочь себе. И… Помочь всем нам. Сделать что-нибудь с этим миром. Исправить. Спасти. Ты ведь жил здесь, с нами, ты попробовал этот мир, ты знаешь, что он неплохой, просто… – она развела руками, потому что слова закончились. Все закончилось, все уже было сказано и сделано, и оставалось только повернуться и выйти, а потом ждать, но не чуда, а закономерного развития событий. Все должно было стать на свои места.
Настя обернулась: Иннокентий стоял у приоткрытой двери и смотрел на ящик с Елизаветой. Он как будто стоял у кромки моря, еще не решив, стоит ли ему лезть в воду, которая выглядит такой неприветливой.
– А она? – Иннокентий повернулся к Насте. – Она все это знала? И зачем она тогда сказала, что я – ее брат?
– Скорее всего, она тоже все забыла. И про брата она сказала, чтобы отвлечь твое внимание. Хотя… Есть другое объяснение. Я не уверена, но… После того как вы с Елизаветой забыли, кто вы есть, а Люциус не стал напоминать, он стал здесь старшим ангелом, и он пользовался своим положением на всю катушку. Но в глубине души – фигурально выражаясь – он знал, что виноват. Он присматривал за вами и старался как-то облегчить ваше существование. Это ведь он подобрал тебя после взрыва в доме Макса, да? Так вот, когда у вас с Лизой случилось… – она помедлила, подбирая правильное слово, но потом поняла, что можно обойтись и без всяких слов, – Люциус понял, что это уже чересчур, а потом – ребенок от двух половинок ангела, кем бы он стал? Не мог ли он воссоединить в себе способности обоих родителей и их память? Люциус боялся этого, он хотел это остановить, и поэтому он мог прийти к Елизавете и открыть ей как бы правду, ужасную правду о том, что на самом деле вы – брат и сестра. Это заставило ее убить ребенка, отдалиться от тебя и… Но это только моя версия. Если ты сам поговоришь с Лизой, ты узнаешь больше. Если ты вернешься к истинному себе, ты узнаешь все.
– Странное чувство, – сказал Иннокентий. – Твои слова… Ты говоришь со мной, как будто я – это кто-то другой. Кто-то сильный. Но я не уверен…
– А ты попробуй. В конце концов, что тебе терять? Ты ведь бессмертен.
– Я должен обдумать твои слова.
– Думай. Не буду тебе мешать.
– Подожди! Что это значит – пусть две половины соединятся? Потому что, если имеется в виду… – Иннокентий скорчил странную гримасу, у которой оказалась прозаическая расшифровка. – Если это про секс, то мы с ней уже были любовниками, но при этом не превратились в ангела. Хотя… – Иннокентий задумался. – Ощущения были довольно странные…
– Еще бы.
– Так что ты думаешь?
– Я не думаю, что «соединение двух половин» – это про секс. Должно быть какое-то другое соединение. Какое-нибудь духовное…
– Какое? – не понял Иннокентий.
– Да откуда я знаю? Я уже сказала все, что могла. Кто из нас двоих ангел, в конце концов?
– Я? – не очень уверенно произнес Иннокентий, все еще переминаясь на пороге комнаты с ящиком.
– Ты, Валентин, ты.
15
Подъем наверх занял целую вечность. Настя тащила под мышкой меч, а вот чувства триумфа или гордости за саму себя она не захватила; все перевешивалось усталостью и болью в мышцах. «Все-таки спасение мира – очень утомительное занятие, – подумала она. – Хуже, чем вскапывать огород. Гораздо хуже».
Дворец все больше становился похожим на дом с привидениями, – заброшенный, полный странных звуков, теней, призраков прошлого. Только при этом надо было еще внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться об очередной труп.
Несколько заплутавших зомби бродили по коридорам, тупо глядя в никуда, Настя устало бросила им «Кыш-кыш!» и присела возле колонны, чтобы передохнуть. Из глубины дворца раздавался глухой грохот – зомби пробивали проход вниз, в прошлое, чтобы Леонард смог поживиться останками древней расы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55