Руки ее
свободно висели, а волосы - такие же черные, как и у мужчины, только
длиннее, - ниспадали на лицо, скрывая его.
Хэзлтон от неожиданности застыл на месте. Мужчина, наклонив голову,
не сводил с них голубых цепких глаз.
- Вы люди из города? - спросил он.
Губы Хэзлтона задвигались. Расслышать крестьянин ничего не мог:
управляющий говорил в закрепленные на горле маленькие микрофоны. Слова его
были слышны только в приемнике Амальфи.
- О боги всех звезд! Он говорит на английском, босс! Прокторы говорят
на интерлинге. Возможно ли это? Неужели колонизация Облака произошла так
давно?
Амальфи кивнул головой.
- Мы из города, - произнес мэр, отвечая мужчине на том же языке. -
Как вас зовут, юноша?
- Карст, мой господин.
- Не называй меня господином. Я не принадлежу к числу ваших
Прокторов. Это ваша земля?
- Нет, господин. Простите... Я не могу подобрать другого слова...
- Мое имя Амальфи.
- Эта земля принадлежит Прокторам. Я ее обрабатываю. Вы с Земли? Мэр
бросил быстрый косой взгляд на Хэзлтона. Лицо управляющего казалось
совершенно безразличным.
- Да, - ответил Амальфи. - А как ты догадался?
- Вы совершили чудо, - сказал Карст. - Ведь это чудо - за одну ночь
построить целый город. Говорят, что Главным Межзвездным Торговцам на это
понадобилось столько дней, сколько пальцев на руках у девяти людей.
Поставить второй город на Бесплодном Плато за ночь - этого словами не
описать.
Парень отступил от плуга нерешительной болезненной походкой, словно
массивные мускулы причиняли ему страдания. Женщина подняла голову, оторвав
подбородок от ремней и отбросила волосы с лица. В ее кажущемся тусклым
взгляде светились искорки безотчетного страха. Она вцепилась в локоть
Карста.
- Это - ерунда, - пробормотала женщина.
Мужчина потряс ее за плечи.
- Вы построили город за одну ночь, - повторил он. - Вы говорите на
англе, как и мы по праздничным дням. Вы разговариваете со мной словами, а
не хлыстом с маленькими наконечниками. У вас хорошие одежды. Какие
красочные ткани сделали мастера!
Без сомнения, эта речь была самой длинной в жизни юноши. Его лоб,
измазанный глиной, покрылся морщинками.
- Ты прав, - согласился Амальфи. - Мы прибыли с Земли, хотя и
покинули ее очень давно. Знаешь, что я тебе скажу, Карст? По происхождению
ты ведь тоже с Земли.
- Это не так, - произнес Карст, отступая на шаг. - Я родился здесь,
как и все представители моего народа. Никто из нас не может заявить, что у
него земная кровь...
- Понимаю, - подтвердил Амальфи. - Ты принадлежишь этой планете. И
все же ты землянин. И вот что я еще скажу. Мне кажется, что Прокторы не
являются землянами. Они потеряли право называться этим именем очень давно
на другой планете, на планете, зовущейся Тор Пять.
Карст вытер заскорузлые ладони о бедра.
- Я хочу понять. Научите меня, - попросил он.
- Карст! - с мольбой в голосе воскликнула женщина. - Это все ничто.
Чудеса кончаются. Нам пора сеять.
- Научите, - упрямо повторил Карст. - Всю свою жизнь мы пашем поля, а
по праздникам они рассказывают нам о Земле. И вот произошло чудо: за одну
ночь земляне построили город, земляне говорят с нами... - Он остановился.
Казалось, у него перехватило дыхание.
- Продолжай, - мягко сказал Амальфи.
- Научите меня. Теперь, когда на Бесплодном Плато земляне построили
город, Прокторы не могут больше безраздельно владеть знаниями. Даже если
вы уйдете, мы все равно сможем изучить ваш город прежде, чем ветер и дождь
разрушат его. Господин Амальфи, если мы - земляне, то обучите нас так, как
учат землян.
- Карст, - не унималась женщина. - Это все не для нас. Это -
волшебство Прокторов. Все чудеса от них. Эти люди хотят забрать нас от
наших детей. Они хотят, чтобы мы умерли на Бесплодном Плато. Они искушают
нас.
Пахарь повернулся к ней. В движении его огрубевшего, мускулистого, с
потрескавшейся кожей тела было что-то невероятно нежное.
- Тебе идти не надо, - сказал он на каком-то искаженном местном
диалекте интерлинга, который, очевидно, и был его обычным языком. -
Продолжай пахать, если считаешь, что так лучше. Но я знаю, что Прокторы не
имеют к этому никакого отношения. Они никогда не стали бы заниматься
искушением таких рабов, как мы. Мы соблюдали все законы, платили подати,
чтили праздники. Уверен, это - земляне.
Женщина, скрестив руки на груди, дрожала.
- Ты же знаешь, что о Земле разрешено говорить только по праздникам.
Я буду пахать. Иначе наши дети умрут от голода.
- Пошли, - сказал Амальфи. - Тебе многому предстоит научиться.
К удивлению Амальфи крестьянин опустился на колени, однако через
секунду поднялся, и они отправились вместе к плато. Хэзлтон предложил ему
руку, но когда Карст ухватился за нее, словно пушинка, отлетел в сторону.
Пахарь обладал огромным весом и необычайной силой и уверенно держался на
ногах, будто высеченных из камня.
- Карст, ты вернешься до ночи?
Пахарь не ответил.
Процессию к городу возглавил Амальфи. Хэзлтон спускался по склону
оврага позади них, когда что-то заставило его оглянуться на маленькую
ферму. Женщина, склонив голову, снова шагала по полю; ветер развевал ее
спутанные волосы. Плуг, преодолевая сопротивление каменистой почвы, чертил
ровную борозду. Теперь она работала одна; вести плуг было некому.
- Босс, - произнес Хэзлтон в микрофон, - ты меня слышишь или слишком
занят, изображая Мессию?
- Слушаю.
- Я хочу сказать, что мне не нравится идея отобрать планету у этих
людей. Будь я проклят, если сделаю это!
Амальфи не ответил. Он прекрасно понимал, что ответа просто нет.
Город-Бродяга больше никогда не сможет взлететь. Эта планета - их дом.
Идти больше некуда.
Женщина, налегая на ремни, затянула монотонную колыбельную, убаюкивая
своих невидимых и изголодавшихся детей. Хэзлтон и Амальфи свалились с
неба, чтобы украсть у нее все, кроме каменистой почвы.

Город был уже старым, в отличие от живущих в нем мужчин и женщин,
которые просто провели много времени на этом свете, а это совершенно
другое дело. И прошлые грехи его, как это всегда бывает в старости, лежали
на поверхности, всегда под рукой, доступные для воспоминаний - то ли в
приступе ностальгии, то ли в припадке самобичевания. В последнее время
стало совершенно невозможным получить хоть какую-то информацию от Отцов
Города, не выслушав от них лекцию, наполненную нравоучениями настолько,
насколько это возможно для машины, у которой выживание любой ценой
является высшей моралью.
Амальфи прекрасно понимал, под какой удар подставляет себя, обращаясь
к Отцам Города с просьбой просмотреть журнал нарушений закона. И ему
действительно пришлось испытать на себе их беспредельное занудство. Они
выдали ему все, начиная с того дня, более дюжины веков назад, когда
впервые обнаружили, что со времени, как город покинул Землю, никто не
удосужился хоть раз произвести уборку в старом метро. Собственно говоря,
молодые горожане тогда впервые узнали о наличии в городе метро.
Но мэр терпеливо выслушивал многословные излияния машины, без устали
перечислявшей подобные нарушения, хотя шум в наушниках стоял такой, что
едва не лопнула барабанная перепонка его правого уха. Среди потока мелких
жалоб и сетований ему удалось различить именно то, что интересовало больше
всего.
Амальфи глубоко вздохнул. Красноречие Отцов Города не помешало ему
определить, что полиция вряд ли забудет о существовании его города всего
по двум причинам: во-первых, за городом числилось довольно много
зафиксированных нарушений, а поскольку он еще существует, остается надежда
получить с него штраф; во-вторых, город ушел в направлении Большого
Магелланова Облака, как это сделал за несколько веков тому назад другой,
гораздо более древний и еще изряднее запятнавший себя, тот город, на
совести которого лежит бойня на планете Тор Пять. Память о бандитах не
давала покоя в равной мере и бродягам, и полицейским.
Мэр отключил Отцов Города, прервав их на полуслове, и вынул наушник
из болевшего уха. Рядом находился пульт управления, которому никогда
больше не придется решать свою основную задачу - вести город от звезды к
звезде. Город осел навсегда. Выбора не было, осталось только одно: принять
и завоевать эту планету, ставшую его судьбой.
Е_с_л_и _п_о_з_в_о_л_я_т _п_о_л_и_ц_е_й_с_к_и_е_. Магеллановы Облака
уверенно удалялись от родной галактики, постоянно наращивая скорость.
Полицейским придется ответить на нелегкий вопрос: стоит ли пускаться в
столь дальний путь ради одного ничтожного города-Бродяги. Рано или поздно
они примут решение. Чем меньше бродяг останется в родной галактике, - а
ведь не может быть сомнений в том, что полиция уже уничтожила большинство
странствующих в космосе городов кораблей, - тем больше будет у них
стимулов преследовать до конца нескольких уцелевших смельчаков.
Амальфи не очень-то верил в то, что звезда-облако, в котором они
нашли приют, сможет превзойти землян в области технологии. К тому времени,
когда полицейские начнут подумывать о погоне за Большим Магеллановым
Облаком, в их распоряжении, наверняка, будет техника, пригодная для этого,
причем гораздо более совершенная, чем та, которой владеет сегодня город
Амальфи. Если полиция решит погнаться за Облаком, она найдет способ
сделать это. Если...
Амальфи снова надел наушники.
- Вопрос, - произнес он. - Настолько ли насущна необходимость нас
поймать, что это приведет к разработке соответствующей технологии?
Отцы Города, потревоженные в своих постоянных раздумьях о прошлом,
мерно зажужжали. Через некоторое время прозвучал ответ:
- ДА, МЭР АМАЛЬФИ. ИМЕЙТЕ В ВИДУ, ЧТО МЫ НЕ ОДИНОКИ В ЭТОМ ОБЛАКЕ,
ПОМНИТЕ ТОР-ПЯТЬ.
Вот он, старинный призыв, благодаря которому бродяг ненавидели даже
на тех планетах, где города никогда не бывали, и где никто не предполагал
их увидеть. Ничтожна вероятность того, что город, навлекший на своих
бывших собратьев это проклятье, укрылся именно в этом Облаке. Но если Отцы
Города на сей раз правы, то полиция рано или поздно появится здесь, чтобы
разрушить город Амальфи во искупление незабытого преступления.
П_о_м_н_и_т_е _Т_о_р_-_П_я_т_ь_. Ни один город не сможет чувствовать
себя в безопасности, пока не исчезла память об этой истерзанной планете.
Спокойствия не будет даже здесь, на отдаленных и девственных спутниках
родной галактики.
- Босс? Прости, мы не знали, что ты занят. Готов новый график, хочешь
взглянуть?
- Давай сюда, Марк, - ответил Амальфи, отворачиваясь от пульта. -
Привет, Ди. Как тебе нравится планета?
Девушка улыбнулась.
- Она прекрасна, - просто ответила Ди.
- В основном, да, - согласился Амальфи.
- Плато, конечно, ужасное место, - включился в разговор Хэзлтон, - но
остальные районы выглядят очень привлекательно. Даже несмотря на то, что
возделывают ее весьма отсталыми методами, земля довольно приличная. Они
разбивают пашню на небольшие квадратные участки. Я хоть и не крестьянин,
но уверен, что существуют более передовые способы обработки почвы.
- Ничего удивительного, - сказал Амальфи. - Мне кажется, что Прокторы
удерживают власть отчасти благодаря тому, что они препятствуют
распространению передовых сельскохозяйственных знаний. Довольно
примитивная политика!
- Что касается политики, - спокойно вставил Хэзлтон, - то тут я, как
всегда, не могу согласиться. Давай лучше займемся нашими делами.
- Хорошо, - согласился мэр. - Как успехи?
- Мы разбили рядом с городом, на плато, экспериментальную станцию.
Начали испытывать семена, уже делают анализы почвы. Конечно, знаний
недостаточно. Скоро будем переходить к освоению хороших соседних земель. Я
подготовил контракт между городом и Прокторами, который предусматривает
попеременный переход участков земли из одних рук в другие, перемещение
сервов станет минимальным, и мы сможем разводить самых разных растений. В
сущности - это контракт Ограниченной Колонии, хотя нам пришлось учесть все
предрассудки Прокторов. Уверен, что они подпишут его. И тогда...
- Ничего они не подпишут, - возразил Амальфи. - Мы его просто не
будем им показывать. И вот еще что: придется вырвать все, что вы успели
посадить на этом экспериментальном участке.
Хэзлтон вскипел.
- Что за чертовщина, босс! - в гневе воскликнул он. - Только не
говори, что мы опять будем крутиться, как белка в колесе. Неужели не
надоели все эти бесконечные интриги? Меня от этого тошнит, прямо тебе
говорю. Неужели тебе недостаточно тысячи лет? Я думал, мы пришли на эту
планету, чтобы обосноваться здесь?
- Именно так. Мы будем жить здесь. Но как ты правильно заметил вчера,
сейчас этой планетой владеют другие люди, и мы не можем потеснить их на
законном основании. Не стоит пока давать им повод заподозрить, что мы
собираемся тут остаться. Мне кажется, они и без того начали уже это
подозревать.
- О нет, - сказала Ди. Она проворно вышла вперед и положила руку на
плечо Амальфи. - Джон, ты обещал, что после окончания марша мы создадим
свой дом. Не обязательно именно на этой планете. Где-нибудь здесь, в
Облаке. Ты обещал, Джон.
Мэр посмотрел на нее. Его чувства к девушке ни для кого не были
секретом. Но и сама Ди, и Хэзлтон прекрасно знали жестокий и справедливый
закон бродяг. И даже если бы закона этого не было, Амальфи все равно вел
бы себя точно так же. Его непоколебимая стойкость не оставляла в этом
никаких сомнений. До знаменательного разговора с Хэзлтоном во время
пребывания в джунглях, когда мэр поведал ему о своих чувствах, ни
управляющий, ни Ди в течение добрых трех веков не подозревали, что дела
обстоят таким образом.
Но Ди была еще сравнительно неопытным бродягой. К тому же, она была
женщиной. Как любой женщине, ей было явно недостаточно лишь знать, что она
любима. Она готова была заставить этот факт работать.
Очевидная нехватка жизненного опыта не позволила ей почувствовать,
что кризис уже миновал, оставив после себя лишь преданность, бесполезную и
для нее самой, и для Амальфи. Едва ли она догадывалась о том, что образ ее
уже вытеснен из сознания мэра ни кем иным, как феодальным пахарем Карстом,
в наивных речах которого Амальфи услышал те трогательные вопросы, которые
когда-то без устали задавала ему сама Ди. Разве могла понять девушка, что
теперь, оставив за плечами тысячу напряженных лет своей жизни, Амальфи
был, наконец, в состоянии отвечать на любые вопросы. Если бы кто-нибудь
сказал Ди, что только сейчас мэр вступает в пору истинной зрелости, она,
наверняка рассмеялась бы. Мэр и сам не смог удержать улыбки, когда к нему
пришло понимание этого.
- Конечно, я обещал, - сказал он. - Я раздаю обещания уже целое
тысячелетие и продолжаю это занятие. Если ты хоть немного поможешь мне,
эта планета станет нашим домом. Эта планета - лучшая из всех, которые мы
встречали по пути сюда. Скоро все убедятся в этом, хотя, я уверен, пара
преимуществ не станет очевидной, пока ты не увидишь здешние созвездия
зимой, а еще больше достоинств проявится в беге столетий. Единственное,
чего я не могу обещать сейчас, это немедленного дара.
- Ну хорошо, - согласилась Ди, улыбнувшись. - Я верю тебе, Джон, ты
же знаешь. Но так трудно быть терпеливой.
- Действительно? - не очень-то и удивился Амальфи. - Вспоминаю, что
однажды на планете Он я уже подумывал об этом. Оглядываясь назад, я не
нахожу проблему такой уж сложной.
- Босс, ты бы лучше подумал о том, что делать людям, - холодно
вмешался Хэзлтон. - Все население города, возможно, исключая только тебя,
готово по первому слову броситься на захват планеты. Ты же всем внушил,
что каждый мужчина и женщина, каждая кошка будут здесь хозяевами. Если ты
не позволишь сделать это сейчас, тебе следует подумать о том, какой
работой их занять.
- Надо заключать прямые контракты на работу. Все, как всегда. Никакой
эксплуатации местных жителей. Все должно быть так, будто для нас это
обычная краткая остановка для работы. Никаких огородов и садов. Нам надо
наполнить нефтерезервуары, восстановить запасы воды и штаммов
х_л_о_р_е_л_л_ы_ из местных источников гетерозиса. В последний раз, когда
я слышал об этом, мы все еще использовали штамм Тх-71105 Хлореллы
пиреноидозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34