— Конечно, хозяин, — кивнула я. — Но Йате так хочется подать хозяину паги! — Стоя на коленях на дощатом настиле, умоляюще глядя на него, я не отнимала от него ладоней. — Возьми меня вместе с чашей, хозяин! Прошу тебя, хозяин!Он смотрел сверху вниз.— Пожалей рабыню, хозяин! Возьми меня с чашей паги, хозяин! Прошу тебя!— Веди меня в твою таверну, рабыня, — улыбнулся он.— Спасибо, хозяин! — выдохнула я и опустила голову: не хватало еще, чтобы увидел улыбку, прочел в глазах радость победы, переполнявший меня триумф! Звеня колокольчиками, я робко поднялась на ноги и едва дыша отправилась в «Чатку и курлу».Позади слышались его шаги.
За моей спиной опустилась щеколда — закрылись двойные железные ворота.И тогда, внезапно повернувшись, я закричала, указывая на него: «Он из Ара! Он враг! Хватайте его!»Клитус Вителлиус ошеломленно уставился на меня.— Хватайте его! — кричала я. Рука его потянулась к левому бедру. Но меча-то нет!Страбо, помощник Аурелиона из Коса, бросился на него, но тут же мощным ударом был отброшен прочь. Клитус Вителлиус свирепо озирался.— Хватайте! — надрывалась я.Двое работников поспешили к воротам. Из-за столов повскакали мужчины.Рванувшись к воротам, Клитус Вителлиус попытался вырвать щеколду. Не тут-то было! Затворы уже встали в пазы.Еще кто-то бросился на него и тоже полетел на пол. Он наклонился к Страбо — сорвать с ремня ключи. На поясе у того болталась целая связка. Держа ее за кольцо, он полоснул ключами по лицу второму работнику. Тот, истекая кровью, с криком покатился по полу. Пытаясь не подпустить к себе врагов, Клитус Вителлиус размахивал тяжелой связкой висящих на огромном — дюймов десять — кольце. Кто-то из мужчин схватил его за ноги. Двое других навалились сверху. Завязалась борьба. Подключились еще двое. И вот у самой его груди, там, где порвалась морская туника, застыло лезвие меча. Прижав к перекладине ворот, его держали четверо. Примчался Аурелион. — Что здесь происходит? — взревел он.— Это Клитус Вителлиус из Ара! — закричала я, указывая на могучего окровавленного пленника. — Предводитель воинов Ара!— Шпион! — крикнул кто-то.— Убить шпиона! — зашумели вокруг— Он называет себя Тием Рейаром, гребцом из Тироса, но он из Ара! Клитус Вителлиус! Из Ара! Предводитель!— Тебе не поздоровится, рабыня, — пристально глядя на меня, процедил Аурелион, — если ошиблась.— Я не ошиблась, хозяин!— Кто ты? — обратился Аурелион к пленнику.И тут мне стало страшно. Сможет убедить их, что он действительно гребец из Тироса — плохи мои дела. Живьем сварят в жире тарлариона. Меня прошиб пот.— Скрывать свое имя от презренных ничтожеств из Коса? И не подумаю, — заявил он. — Я Клитус Вителлиус, предводитель воинов Ара.— Вот видите! — Я залилась смехом.— Принесите цепи, — велел Аурелион.Глаза Клитуса Вителлиуса остановились на мне. Я съежилась под его взглядом. А на него уже надевали оковы.— Крепко скрутили, — проговорил Страбо. Лицо его распухло от удара.На воина Великого Ара надели ножные кандалы, с запястий к лодыжкам тоже свешивалась цепь.На шее застегнули ошейник с двумя цепями-поводьями.— Убить шпиона, — твердил кто-то.— Нет, — отрубил Аурелион. — Отведем в магистрат.Подобрав связку ключей, Страбо отворил ворота. Четверо приготовились вести Клитуса Вителлиуса из таверны.— Шпионов на тяжелые галеры отправляют, — злорадствовал какой-то мужчина.— Лучше сразу убить, — вступил другой.— Нет. — Аурелион был непреклонен. — Ведите в магистрат. Там с лим как следует разберутся, прежде чем на весла посадить.Тяжелые галеры — это огромные, обычно груженные навалом торговые суда. Перевозят на них лес, строительный камень. Свободных гребцов на таких судах не встретишь.И еще раз взглянул на меня Клитус Вителлиус. Скованный кандалами по рукам и ногам.— Хо, Клитус Вителлиус! — Я подошла ближе. — Кажется, ты в цепях, как раб?Ответить он не соизволил.— Скоро станешь рабом на тяжелых галерах, — продолжала я, распахивая платье и по-рабски вертясь перед ним. А вокруг хохотали мужчины. — Смотри получше, хозяин. Там, в трюмах гребцов, девушек не так уж много. — Я покрутилась на месте, снова повернулась к нему. — Не забудь Йату, хозяин. Помни, кто посадил тебя на цепь, кто отправил на галеры!Он молча ел меня глазами.Подойдя еще ближе, я, собравшись с силами, влепила ему затрещину. Он едва шевельнулся.— Месть рабыни, — отчеканила я, — не шутка.— Месть воина, — не спуская с меня глаз, проронил он, — тоже.Я испуганно отпрянула.— Уведите, — скомандовал Аурелион.И Клитуса Вителлиуса повели из таверны.— Хорошее дело сделала, рабыня, — похвалил меня Аурелион.— Спасибо, хозяин. — Я упала перед ним на колени. Такую службу сослужила государству Кос! — Освободи меня, хозяин, — попросила я.— Принеси плеть, — приказал Аурелион Страбо.— Не надо, хозяин! — запричитала я.— В наручники ее, — распорядился Аурелион, — десять плетей и пирожное. Она хорошее дело сделала.— Будет сделано, Аурелион, — ответил Страбо.Тут же, перекрестив запястья, меня привязали за руки к кольцу, -до икр сдернули платье, десять раз хлестнули плетью и отпустили. Передо мной на пол бросили пирожное.— Хорошее дело сделала, рабыня, — пробурчал Страбо.— Спасибо, хозяин, — прошептала я и потянулась к пирожному. Но руку мою остановила плеть.— Прости, хозяин. — Я подобрала пирожное губами.— Приковать ее в каморке, — бросил Аурелион.Держа в зубах пирожное, на четвереньках, как наказанная рабыня, я поползла за Страбо к каморке. Там улеглась на попону у бетонной стены. Надев мне на шею ошейник с цепью, Страбо ушел. Я взяла пирожное в руки и принялась есть. Вот глупость выкинула — просить свободы! Да стоит только в зеркало взглянуть, сразу ясно: на Горе мне свободы не видать. Прикованная цепью за шею, я лежала на попоне в темной длинной узкой каморке. Я — горианская рабыня. Вдруг, отбросив остатки пирожного, я вскрикнула от горя, зарыдала, застучала по прикрытому попоной бетону. Я предала Клитуса Вителлиуса, своего хозяина!Подошли Страбо с Нарлой. Он ткнул меня рукояткой плетки.— Тихо!Она несла лампу. Подобрала брошенное мною пирожное, откусила. Страбо расстегнул мой ошейник.— Там какой-то подвыпивший моряк пришел из «Тарны и шнурка», тебя спрашивает.— Да, хозяин.А, тот самый, что ушел с рыжеволосой, которая побила меня на верфи. Я тогда еще сказала ему, что сумею доставить больше наслаждения. Значит, пришел за мной в «Чатку и курлу».— Пожалуйста, не заставляй меня служить гостям, — заныла я.— Нарла, — сказал он, — поможет тебе привести себя в порядок. Давай быстрее.— Пирожное хочешь? — Нарла все еще держала в руке кусочек.— Нет. — Я смотрела на Страбо. — Я предала Клитуса Вителлиуса из Ара!— И правильно сделала, — отрезал он. — Быстрее.— Прошу тебя, хозяин! — простонала я и вскрикнула от боли: он хлестнул меня плеткой. — Иду! — вскочила я. — Иду!Вслед за Нарлой я помчалась приводить себя в порядок. В зале мужской голос выкрикивал мое имя. Глава 21. МЕНЯ ОТПРАВЛЯЮТ ИЗ ТЕЛНУСА Я и оглянуться не успела, как на запястьях за спиной защелкнулись наручники. На мне — короткая желтая рабская туника из плотной грубой ткани. Я стою у ворот «Чатки и курлы».— Пошли, Йата, — позвал Страбо и зашагал к верфи. Опустив голову, я поплелась за ним — босая, со скованными за спиной руками.Теперь я знаю: я люблю Клитуса Вителлиуса из Ара. По-настоящему люблю. И все же, на свое несчастье, предала его. Вот бы вернуть все назад! Навалиться бы, собрав свои слабые силенки, вместе с ним на тяжелое весло! Поменяться бы с ним местами. Пусть бы меня, заковав в цепи, отправили вместо него на галеры. Я, ничтожная рабыня, в низости и суетности своей втоптала в грязь не просто воина — но своего любимого! Ну и что, что ему дела нет до меня, что в его могучих руках я — лишь тварь бессловесная? Какая разница? Я люблю его. Даже не думала, Что можно так любить. Сколько чувств породил он во мне! Сколько гнева, сколько ненависти! Я и не знала, что такое бывает. Я жила мечтой о мести, бредила ею, и вот, когда месть свершилась, оказалось, что принесла она мне только боль, только горе, неизбывную беду, что поплатилась я за нее им самим, тем, которого любила, Клитусом Вителлиусом из Ара.Все в таверне — и мужчины и девушки — не скрывали радости. Как счастливы, как довольны были они, что я выдала Клитуса Вителлиуса! «Хорошее дело сделала», — тут и там слышала я. Даже пирожное дали. Но наедине с собой я обливалась слезами.Вот не знала, что могу так любить! Что угодно отдала бы, лишь бы повернуть все вспять.Конечно, обходился он со мной — хуже некуда. Но какая разница? Я люблю его. Все остальное не важно.И все-таки я предала его.Ну, подумаешь, позабавился со мной, а потом — вот простодушная жестокость! — отдал крестьянам. Не знала я разве, что я рабыня? Так чего же еще ждала? Что станут обращаться как со свободной женщиной? И как несоизмеримо страшен был мой ответный удар! За такую ничтожную провинность — если это вообще провинность — я, простая рабыня, обрекла его на вечную каторгу на галерах.Хорошее дело сделала! Я выла от горя. Люблю его. Люблю!Надо было служить ему в таверне, поцеловать на прощание, признавая поражение, отпуская навстречу славе и свободе, и остаться — пусть забудет о девушке, которой обладал когда-то и которую бросил. Тогда я знала бы: он на свободе.Разве этого мало?Но я предала его, своего любимого.Страбо удивленно обернулся — до его уха донесся стон отчаяния.— Прости, хозяин, — пролепетала я. Мы пошли дальше, к верфи.В ту ночь, когда я выдала Клитуса Вителлиуса, меня избили. Не сумела ублажить пьяного матроса.Дважды досталось мне и в следующие ночи.— Что-то ты больше никуда не годишься, — проворчал Аурелион, мой хозяин.— Прости, хозяин, — только и сказала я в ответ.— Наверно, пора вернуть тебя в Ар.Потянуло рыбой и солью — порт уже недалеко. В просветах между строениями виднелись пришвартованные у причалов галеры. Мы спустились к верфи.Нет на мне больше ни увешанного колокольчиками черного эмалевого ошейника, ни ножного браслета «Чатки и курлы».У причала — какой-то шум, показались бегущие мужчины. Там, внизу, что-то случилось.Теперь на моей шее защелкнут серый стальной корабельный ошейник с ярлычком. Надпись на нем гласит: «Пошлите меня леди Элайзе из Ара, из Шести Башен».Я выдала Клитуса Вителлиуса из Ара. Не люби я его так безмерно — не могла бы так ненавидеть.Выдала того, кого любила!Страбо взял меня за руку. Вот странно! Я же в наручниках. Потащил через толпу. По пристани метались люди. У столба со щитом запалили костер с белесым дымком — а ведь до полудня еще далеко. Зазвонили тревогу. На вершине столба взвился алый диск.— Пошли, — не отпуская руку, прокладывая путь сквозь толпу, торопил Страбо.— Сбежали! — услышала я.— Сбежали!— Сбежали!Мимо промчались вооруженные копьями стражники со щитами. На крышах стояли люди.— Кто сбежал? — прокричала я.Не переставая звонили тревогу. Протащив через толпу, Страбо торопливо вел меня к пристани.— Кто сбежал? — приставала к нему я.— На колени! — приказал он.Я встала на колени у сходней, ведущих к палубе таранного судна под названием «Сокровище Джеда». Торговцы иногда пользуются такими судами. Узкие, скоростные, хорошо ходят по мелководью, хоть вместимостью обычным грузовым кораблям и уступают.Не мешкая, Страбо указал на меня корабельному надсмотрщику, составляющему перечень грузов. Тот кивнул.— Встань, — приказал Страбо.Я встала.Он толкнул меня на сходни. Мы взошли на палубу шириной футов двадцать.Страбо отдал надсмотрщику ключ от моего ошейника, тот сунул его в сумку, подозвал матроса и кивком указал на меня. Матрос сбегал за легкими корабельными кандалами, защелкнул на щиколотках соединенные двенадцатидюймовой цепью железные кольца. К поперечной цепи крепилась еще одна — около трех футов длиной, с миниатюрными наручниками на конце. Страбо освободил мне руки, бросил в сумку хозяйские наручники и ключ. На их место приладил корабельные, соединенные цепью с ножными кандалами. Вот я и снова скована по рукам и ногам.— Удачи тебе, рабыня, — кивнул Страбо.— Удачи тебе, хозяин, — откликнулась я. Он сошел на берег. Сходни убрали. Отдали швартовы. Трое матросов длинными шестами отталкивали суденышко от причала. На скамьях по бортам — гребцы, свободные матросы. Заняли свои места двое рулевых. Чуть пониже встал старшина гребцов. На высоком мостике — капитан. Плавно, неспешно суденышко двинулось в открытое море. Старшина не начнет задавать гребцам ритм, пока не отойдем от причала. Треугольный парус не расправят, пока не выйдем из гавани.А на берегу все ходило ходуном. Стражников собралось еще больше. Звон не умолкал. У столба, над которым парил алый диск, вился белесый дым.Я подошла к поручням. Здесь же стоял принимавший груз надсмотрщик. От причала отваливали другие суда. Мы отправлялись караваном.— Кто сбежал, хозяин? — спросила я.— А ты не знаешь?— Нет, хозяин.— Двенадцать человек из Ара.— Как же они вырвались? — Наверняка те самые, кого я на днях, в тот самый день, когда повстречалась с Клитусом Ви-теллиусом, видела на верфи.— Один пленный сбежал и освободил остальных. Дрались как львы.— Что за пленный?— Какой-то Клитус Вителлиус.Меня охватила дрожь. От радости я едва не лишилась чувств.— Последний раз их видели на пути к таверне «Чатка и курла», — добавил он.Не говоря ни слова, я дрожала всем телом.— Видно, какая-то шлюха выдала их вожака, Клитуса Вителлиуса. — Он злорадно хохотнул. — Не хотел бы я оказаться на ее месте.«Месть рабыни — не шутка», — сказала я тогда Клитусу Вителлиусу.«Месть воина — тоже», — ответил он.Я испуганно отпрянула тогда, и по приказу моего хозяина, Аурелиона из Коса, Клитуса Вителлиуса повели из таверны.— Он воин из Ара, — рассуждал надсмотрщик. — Не завидую я той девке.Берег медленно уплывал вдаль.— Ты ее знаешь? — спросил он. — Ты ведь из «Чатки и курлы».— Да, хозяин, — ответила я. — Но в «Чатке и курле» он ее не найдет. Ее уже отослали.— Повезло предательнице.— Да, хозяин.«Сокровище Джеда» повернуло к выходу из гавани. На носу корабля выведены краской глаза. Два обведенных черным огромных голубых глаза с черными зрачками. Теперь они смотрят в открытое море.— Весла на воду! — скомандовал старшина гребцов. Весла скользнули в уключины.— Греби! — В один и тот же миг весла погрузились в воду — по двадцать с каждого борта. Вниз-вверх, вниз-вверх. Поблескивая на солнце, с лопастей падают капли, мерно плещется вода.Сердце переполняет тревога. И все же я безмерно счастлива: Клитус Вителлиус на свободе, с ним — его люди!Стоя рядом, надсмотрщик разглядывал меня, закованную кандалы.— Ты — единственная девушка на борту.Я залилась радостным смехом. Его это явно озадачило.— Я буду дивно хороша, хозяин, — смеялась я. — Дивно хороша!— Ты Дина, — приподняв над левым бедром подол моей короткой желтой рабской туники, проговорил он.— Да, хозяин.— Говорят, Дины — ничего девочки.— Просто потрясающие, хозяин! — хохотала я. — Мы — Цветы Рабынь.Каламбур понравился. Он рассмеялся.— Немного погодя проверим, малышка Дина.Я потянулась к нему. Ну, обними, прижми крепче! Клитус Вителлиус на свободе, с ним его люди! Мир вновь засверкал всеми красками, распахнул объятья мне навстречу. Заново ощутила я мужскую притягательность и рабскую свою покорность, заново, едва ли не крича от радости, осознала, как истово, неумолимо влечет меня к мужчинам. Снова я беспомощна перед ними, снова в их власти, снова люблю, снова не в силах устоять перед малейшим прикосновением или словом.Я потянулась к нему губами, но он со смехом отстранил меня.— Ну ты, рабыня!— Да, хозяин, — потупилась я.Вновь неудержимо тянуло меня к мужчинам, настоящим мужчинам, мужчинам Гора. Какую бурю радости рождают достоинство, сила, мужественность и сладострастие гориан в душе землянки, привыкшей к мужскому ханжеству и слабости, к застенчивости, сдержанности и лицемерию земных мужчин. Клитуса Вителлиуса, я знаю, злило то, как, не умея совладать с собой, откликалась я на прикосновение мужских рук. Он презирал меня за это — может, и поделом. Впрочем, я рабыня, шлюха. И мне нет до этого дела. Но, даже превращаясь помимо собственной воли в объятиях любого горианина в задыхающуюся в оргазме рабыню, по-настоящему любила — и люблю я только его, Клитуса Вителлиуса. Ни в чьих руках не чувствовала я себя такой беспомощной. Он — властелин моей любви. Надсмотрщик знаком подозвал матроса, что надевал на меня перед отплытием кандалы. Тот подошел. Надсмотрщик повернулся ко мне.— Хоть на борту ты и единственная, поблажек не жди.— Да, хозяин.— Отведи ее в трюм, — приказал он матросу, — и посади на цепь.Матрос перекинул меня через плечо. Там, внизу, меня продержат на цепи, пока вожделение мое не дойдет до предела, пока не заскулю от отчаяния. А уж потом поволокут на палубу. Глава 22. К ЮГО-ВОСТОКУ ОТ КОСА Под палящим солнцем бродила я по раскаленной палубе «Сокровища Джеда».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
За моей спиной опустилась щеколда — закрылись двойные железные ворота.И тогда, внезапно повернувшись, я закричала, указывая на него: «Он из Ара! Он враг! Хватайте его!»Клитус Вителлиус ошеломленно уставился на меня.— Хватайте его! — кричала я. Рука его потянулась к левому бедру. Но меча-то нет!Страбо, помощник Аурелиона из Коса, бросился на него, но тут же мощным ударом был отброшен прочь. Клитус Вителлиус свирепо озирался.— Хватайте! — надрывалась я.Двое работников поспешили к воротам. Из-за столов повскакали мужчины.Рванувшись к воротам, Клитус Вителлиус попытался вырвать щеколду. Не тут-то было! Затворы уже встали в пазы.Еще кто-то бросился на него и тоже полетел на пол. Он наклонился к Страбо — сорвать с ремня ключи. На поясе у того болталась целая связка. Держа ее за кольцо, он полоснул ключами по лицу второму работнику. Тот, истекая кровью, с криком покатился по полу. Пытаясь не подпустить к себе врагов, Клитус Вителлиус размахивал тяжелой связкой висящих на огромном — дюймов десять — кольце. Кто-то из мужчин схватил его за ноги. Двое других навалились сверху. Завязалась борьба. Подключились еще двое. И вот у самой его груди, там, где порвалась морская туника, застыло лезвие меча. Прижав к перекладине ворот, его держали четверо. Примчался Аурелион. — Что здесь происходит? — взревел он.— Это Клитус Вителлиус из Ара! — закричала я, указывая на могучего окровавленного пленника. — Предводитель воинов Ара!— Шпион! — крикнул кто-то.— Убить шпиона! — зашумели вокруг— Он называет себя Тием Рейаром, гребцом из Тироса, но он из Ара! Клитус Вителлиус! Из Ара! Предводитель!— Тебе не поздоровится, рабыня, — пристально глядя на меня, процедил Аурелион, — если ошиблась.— Я не ошиблась, хозяин!— Кто ты? — обратился Аурелион к пленнику.И тут мне стало страшно. Сможет убедить их, что он действительно гребец из Тироса — плохи мои дела. Живьем сварят в жире тарлариона. Меня прошиб пот.— Скрывать свое имя от презренных ничтожеств из Коса? И не подумаю, — заявил он. — Я Клитус Вителлиус, предводитель воинов Ара.— Вот видите! — Я залилась смехом.— Принесите цепи, — велел Аурелион.Глаза Клитуса Вителлиуса остановились на мне. Я съежилась под его взглядом. А на него уже надевали оковы.— Крепко скрутили, — проговорил Страбо. Лицо его распухло от удара.На воина Великого Ара надели ножные кандалы, с запястий к лодыжкам тоже свешивалась цепь.На шее застегнули ошейник с двумя цепями-поводьями.— Убить шпиона, — твердил кто-то.— Нет, — отрубил Аурелион. — Отведем в магистрат.Подобрав связку ключей, Страбо отворил ворота. Четверо приготовились вести Клитуса Вителлиуса из таверны.— Шпионов на тяжелые галеры отправляют, — злорадствовал какой-то мужчина.— Лучше сразу убить, — вступил другой.— Нет. — Аурелион был непреклонен. — Ведите в магистрат. Там с лим как следует разберутся, прежде чем на весла посадить.Тяжелые галеры — это огромные, обычно груженные навалом торговые суда. Перевозят на них лес, строительный камень. Свободных гребцов на таких судах не встретишь.И еще раз взглянул на меня Клитус Вителлиус. Скованный кандалами по рукам и ногам.— Хо, Клитус Вителлиус! — Я подошла ближе. — Кажется, ты в цепях, как раб?Ответить он не соизволил.— Скоро станешь рабом на тяжелых галерах, — продолжала я, распахивая платье и по-рабски вертясь перед ним. А вокруг хохотали мужчины. — Смотри получше, хозяин. Там, в трюмах гребцов, девушек не так уж много. — Я покрутилась на месте, снова повернулась к нему. — Не забудь Йату, хозяин. Помни, кто посадил тебя на цепь, кто отправил на галеры!Он молча ел меня глазами.Подойдя еще ближе, я, собравшись с силами, влепила ему затрещину. Он едва шевельнулся.— Месть рабыни, — отчеканила я, — не шутка.— Месть воина, — не спуская с меня глаз, проронил он, — тоже.Я испуганно отпрянула.— Уведите, — скомандовал Аурелион.И Клитуса Вителлиуса повели из таверны.— Хорошее дело сделала, рабыня, — похвалил меня Аурелион.— Спасибо, хозяин. — Я упала перед ним на колени. Такую службу сослужила государству Кос! — Освободи меня, хозяин, — попросила я.— Принеси плеть, — приказал Аурелион Страбо.— Не надо, хозяин! — запричитала я.— В наручники ее, — распорядился Аурелион, — десять плетей и пирожное. Она хорошее дело сделала.— Будет сделано, Аурелион, — ответил Страбо.Тут же, перекрестив запястья, меня привязали за руки к кольцу, -до икр сдернули платье, десять раз хлестнули плетью и отпустили. Передо мной на пол бросили пирожное.— Хорошее дело сделала, рабыня, — пробурчал Страбо.— Спасибо, хозяин, — прошептала я и потянулась к пирожному. Но руку мою остановила плеть.— Прости, хозяин. — Я подобрала пирожное губами.— Приковать ее в каморке, — бросил Аурелион.Держа в зубах пирожное, на четвереньках, как наказанная рабыня, я поползла за Страбо к каморке. Там улеглась на попону у бетонной стены. Надев мне на шею ошейник с цепью, Страбо ушел. Я взяла пирожное в руки и принялась есть. Вот глупость выкинула — просить свободы! Да стоит только в зеркало взглянуть, сразу ясно: на Горе мне свободы не видать. Прикованная цепью за шею, я лежала на попоне в темной длинной узкой каморке. Я — горианская рабыня. Вдруг, отбросив остатки пирожного, я вскрикнула от горя, зарыдала, застучала по прикрытому попоной бетону. Я предала Клитуса Вителлиуса, своего хозяина!Подошли Страбо с Нарлой. Он ткнул меня рукояткой плетки.— Тихо!Она несла лампу. Подобрала брошенное мною пирожное, откусила. Страбо расстегнул мой ошейник.— Там какой-то подвыпивший моряк пришел из «Тарны и шнурка», тебя спрашивает.— Да, хозяин.А, тот самый, что ушел с рыжеволосой, которая побила меня на верфи. Я тогда еще сказала ему, что сумею доставить больше наслаждения. Значит, пришел за мной в «Чатку и курлу».— Пожалуйста, не заставляй меня служить гостям, — заныла я.— Нарла, — сказал он, — поможет тебе привести себя в порядок. Давай быстрее.— Пирожное хочешь? — Нарла все еще держала в руке кусочек.— Нет. — Я смотрела на Страбо. — Я предала Клитуса Вителлиуса из Ара!— И правильно сделала, — отрезал он. — Быстрее.— Прошу тебя, хозяин! — простонала я и вскрикнула от боли: он хлестнул меня плеткой. — Иду! — вскочила я. — Иду!Вслед за Нарлой я помчалась приводить себя в порядок. В зале мужской голос выкрикивал мое имя. Глава 21. МЕНЯ ОТПРАВЛЯЮТ ИЗ ТЕЛНУСА Я и оглянуться не успела, как на запястьях за спиной защелкнулись наручники. На мне — короткая желтая рабская туника из плотной грубой ткани. Я стою у ворот «Чатки и курлы».— Пошли, Йата, — позвал Страбо и зашагал к верфи. Опустив голову, я поплелась за ним — босая, со скованными за спиной руками.Теперь я знаю: я люблю Клитуса Вителлиуса из Ара. По-настоящему люблю. И все же, на свое несчастье, предала его. Вот бы вернуть все назад! Навалиться бы, собрав свои слабые силенки, вместе с ним на тяжелое весло! Поменяться бы с ним местами. Пусть бы меня, заковав в цепи, отправили вместо него на галеры. Я, ничтожная рабыня, в низости и суетности своей втоптала в грязь не просто воина — но своего любимого! Ну и что, что ему дела нет до меня, что в его могучих руках я — лишь тварь бессловесная? Какая разница? Я люблю его. Даже не думала, Что можно так любить. Сколько чувств породил он во мне! Сколько гнева, сколько ненависти! Я и не знала, что такое бывает. Я жила мечтой о мести, бредила ею, и вот, когда месть свершилась, оказалось, что принесла она мне только боль, только горе, неизбывную беду, что поплатилась я за нее им самим, тем, которого любила, Клитусом Вителлиусом из Ара.Все в таверне — и мужчины и девушки — не скрывали радости. Как счастливы, как довольны были они, что я выдала Клитуса Вителлиуса! «Хорошее дело сделала», — тут и там слышала я. Даже пирожное дали. Но наедине с собой я обливалась слезами.Вот не знала, что могу так любить! Что угодно отдала бы, лишь бы повернуть все вспять.Конечно, обходился он со мной — хуже некуда. Но какая разница? Я люблю его. Все остальное не важно.И все-таки я предала его.Ну, подумаешь, позабавился со мной, а потом — вот простодушная жестокость! — отдал крестьянам. Не знала я разве, что я рабыня? Так чего же еще ждала? Что станут обращаться как со свободной женщиной? И как несоизмеримо страшен был мой ответный удар! За такую ничтожную провинность — если это вообще провинность — я, простая рабыня, обрекла его на вечную каторгу на галерах.Хорошее дело сделала! Я выла от горя. Люблю его. Люблю!Надо было служить ему в таверне, поцеловать на прощание, признавая поражение, отпуская навстречу славе и свободе, и остаться — пусть забудет о девушке, которой обладал когда-то и которую бросил. Тогда я знала бы: он на свободе.Разве этого мало?Но я предала его, своего любимого.Страбо удивленно обернулся — до его уха донесся стон отчаяния.— Прости, хозяин, — пролепетала я. Мы пошли дальше, к верфи.В ту ночь, когда я выдала Клитуса Вителлиуса, меня избили. Не сумела ублажить пьяного матроса.Дважды досталось мне и в следующие ночи.— Что-то ты больше никуда не годишься, — проворчал Аурелион, мой хозяин.— Прости, хозяин, — только и сказала я в ответ.— Наверно, пора вернуть тебя в Ар.Потянуло рыбой и солью — порт уже недалеко. В просветах между строениями виднелись пришвартованные у причалов галеры. Мы спустились к верфи.Нет на мне больше ни увешанного колокольчиками черного эмалевого ошейника, ни ножного браслета «Чатки и курлы».У причала — какой-то шум, показались бегущие мужчины. Там, внизу, что-то случилось.Теперь на моей шее защелкнут серый стальной корабельный ошейник с ярлычком. Надпись на нем гласит: «Пошлите меня леди Элайзе из Ара, из Шести Башен».Я выдала Клитуса Вителлиуса из Ара. Не люби я его так безмерно — не могла бы так ненавидеть.Выдала того, кого любила!Страбо взял меня за руку. Вот странно! Я же в наручниках. Потащил через толпу. По пристани метались люди. У столба со щитом запалили костер с белесым дымком — а ведь до полудня еще далеко. Зазвонили тревогу. На вершине столба взвился алый диск.— Пошли, — не отпуская руку, прокладывая путь сквозь толпу, торопил Страбо.— Сбежали! — услышала я.— Сбежали!— Сбежали!Мимо промчались вооруженные копьями стражники со щитами. На крышах стояли люди.— Кто сбежал? — прокричала я.Не переставая звонили тревогу. Протащив через толпу, Страбо торопливо вел меня к пристани.— Кто сбежал? — приставала к нему я.— На колени! — приказал он.Я встала на колени у сходней, ведущих к палубе таранного судна под названием «Сокровище Джеда». Торговцы иногда пользуются такими судами. Узкие, скоростные, хорошо ходят по мелководью, хоть вместимостью обычным грузовым кораблям и уступают.Не мешкая, Страбо указал на меня корабельному надсмотрщику, составляющему перечень грузов. Тот кивнул.— Встань, — приказал Страбо.Я встала.Он толкнул меня на сходни. Мы взошли на палубу шириной футов двадцать.Страбо отдал надсмотрщику ключ от моего ошейника, тот сунул его в сумку, подозвал матроса и кивком указал на меня. Матрос сбегал за легкими корабельными кандалами, защелкнул на щиколотках соединенные двенадцатидюймовой цепью железные кольца. К поперечной цепи крепилась еще одна — около трех футов длиной, с миниатюрными наручниками на конце. Страбо освободил мне руки, бросил в сумку хозяйские наручники и ключ. На их место приладил корабельные, соединенные цепью с ножными кандалами. Вот я и снова скована по рукам и ногам.— Удачи тебе, рабыня, — кивнул Страбо.— Удачи тебе, хозяин, — откликнулась я. Он сошел на берег. Сходни убрали. Отдали швартовы. Трое матросов длинными шестами отталкивали суденышко от причала. На скамьях по бортам — гребцы, свободные матросы. Заняли свои места двое рулевых. Чуть пониже встал старшина гребцов. На высоком мостике — капитан. Плавно, неспешно суденышко двинулось в открытое море. Старшина не начнет задавать гребцам ритм, пока не отойдем от причала. Треугольный парус не расправят, пока не выйдем из гавани.А на берегу все ходило ходуном. Стражников собралось еще больше. Звон не умолкал. У столба, над которым парил алый диск, вился белесый дым.Я подошла к поручням. Здесь же стоял принимавший груз надсмотрщик. От причала отваливали другие суда. Мы отправлялись караваном.— Кто сбежал, хозяин? — спросила я.— А ты не знаешь?— Нет, хозяин.— Двенадцать человек из Ара.— Как же они вырвались? — Наверняка те самые, кого я на днях, в тот самый день, когда повстречалась с Клитусом Ви-теллиусом, видела на верфи.— Один пленный сбежал и освободил остальных. Дрались как львы.— Что за пленный?— Какой-то Клитус Вителлиус.Меня охватила дрожь. От радости я едва не лишилась чувств.— Последний раз их видели на пути к таверне «Чатка и курла», — добавил он.Не говоря ни слова, я дрожала всем телом.— Видно, какая-то шлюха выдала их вожака, Клитуса Вителлиуса. — Он злорадно хохотнул. — Не хотел бы я оказаться на ее месте.«Месть рабыни — не шутка», — сказала я тогда Клитусу Вителлиусу.«Месть воина — тоже», — ответил он.Я испуганно отпрянула тогда, и по приказу моего хозяина, Аурелиона из Коса, Клитуса Вителлиуса повели из таверны.— Он воин из Ара, — рассуждал надсмотрщик. — Не завидую я той девке.Берег медленно уплывал вдаль.— Ты ее знаешь? — спросил он. — Ты ведь из «Чатки и курлы».— Да, хозяин, — ответила я. — Но в «Чатке и курле» он ее не найдет. Ее уже отослали.— Повезло предательнице.— Да, хозяин.«Сокровище Джеда» повернуло к выходу из гавани. На носу корабля выведены краской глаза. Два обведенных черным огромных голубых глаза с черными зрачками. Теперь они смотрят в открытое море.— Весла на воду! — скомандовал старшина гребцов. Весла скользнули в уключины.— Греби! — В один и тот же миг весла погрузились в воду — по двадцать с каждого борта. Вниз-вверх, вниз-вверх. Поблескивая на солнце, с лопастей падают капли, мерно плещется вода.Сердце переполняет тревога. И все же я безмерно счастлива: Клитус Вителлиус на свободе, с ним — его люди!Стоя рядом, надсмотрщик разглядывал меня, закованную кандалы.— Ты — единственная девушка на борту.Я залилась радостным смехом. Его это явно озадачило.— Я буду дивно хороша, хозяин, — смеялась я. — Дивно хороша!— Ты Дина, — приподняв над левым бедром подол моей короткой желтой рабской туники, проговорил он.— Да, хозяин.— Говорят, Дины — ничего девочки.— Просто потрясающие, хозяин! — хохотала я. — Мы — Цветы Рабынь.Каламбур понравился. Он рассмеялся.— Немного погодя проверим, малышка Дина.Я потянулась к нему. Ну, обними, прижми крепче! Клитус Вителлиус на свободе, с ним его люди! Мир вновь засверкал всеми красками, распахнул объятья мне навстречу. Заново ощутила я мужскую притягательность и рабскую свою покорность, заново, едва ли не крича от радости, осознала, как истово, неумолимо влечет меня к мужчинам. Снова я беспомощна перед ними, снова в их власти, снова люблю, снова не в силах устоять перед малейшим прикосновением или словом.Я потянулась к нему губами, но он со смехом отстранил меня.— Ну ты, рабыня!— Да, хозяин, — потупилась я.Вновь неудержимо тянуло меня к мужчинам, настоящим мужчинам, мужчинам Гора. Какую бурю радости рождают достоинство, сила, мужественность и сладострастие гориан в душе землянки, привыкшей к мужскому ханжеству и слабости, к застенчивости, сдержанности и лицемерию земных мужчин. Клитуса Вителлиуса, я знаю, злило то, как, не умея совладать с собой, откликалась я на прикосновение мужских рук. Он презирал меня за это — может, и поделом. Впрочем, я рабыня, шлюха. И мне нет до этого дела. Но, даже превращаясь помимо собственной воли в объятиях любого горианина в задыхающуюся в оргазме рабыню, по-настоящему любила — и люблю я только его, Клитуса Вителлиуса. Ни в чьих руках не чувствовала я себя такой беспомощной. Он — властелин моей любви. Надсмотрщик знаком подозвал матроса, что надевал на меня перед отплытием кандалы. Тот подошел. Надсмотрщик повернулся ко мне.— Хоть на борту ты и единственная, поблажек не жди.— Да, хозяин.— Отведи ее в трюм, — приказал он матросу, — и посади на цепь.Матрос перекинул меня через плечо. Там, внизу, меня продержат на цепи, пока вожделение мое не дойдет до предела, пока не заскулю от отчаяния. А уж потом поволокут на палубу. Глава 22. К ЮГО-ВОСТОКУ ОТ КОСА Под палящим солнцем бродила я по раскаленной палубе «Сокровища Джеда».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54