Я умею жить, и мне нечего бояться мальчишек!
— Но хороший следопыт, наверное, обнаружил бы в вашей деятельности немало любопытного? — с лукавой усмешкой спросил Цеплис.
Бриедис тотчас спохватился, сообразив, что перед своим же директором хвастать такими вещами неуместно.
— Вряд ли. .. Конечно, у кого из нас не бывает промахов в работе? Не всегда же удается запастись оправдательным документом! Часто бывает так — днем в спешке выплатишь деньги, а вечером ни за что
не вспомнить, кому платил. Видишь только, что деньги выплачены, потому что их больше нет,
— Интересно, часто ли у вас это бывает, и на крупные ли суммы не хватает оправдательных документов в ваших отчетах?
— Когда как. Но в общем это такие мелочи, что о них не стоит говорить. Только такой крохобор, как Цауне, может интересоваться подобной ерундой. Когда колют дрова, вокруг всегда много щепок.
— Но иногда эти щепки бывают слишком толстыми, и на них уходят все дрова.
— Так бывает только у дураков. Кто сам хочет жить, должен давать жить и другим. Иначе давно все на свете пошло бы кувырком.
— Без Цауне мы все-таки не достигнем ясности в данном вопросе. Теперь довольно об этом, — отрезал Цеплис, и Бриедис больше не посмел возражать. Некоторое время оба молчали, потом Бриедис опять осторожно завел разговор о закладе кирпича в Латвийский банк. Цеплис постепенно смягчился, и они дружески побеседовали о том, что это дело следовало бы провернуть завтра же.
Домой Цеплис возвратился поздно, но, к удивлению Берты, почти трезвый: собственно, они с Бриеди-сом выпили в «Духе возрождения» сравнительно немного. Берта сказала, что ему все, время звонили по телефону из уголовного розыска. Последний раз это было совсем недавно; просили, чтоб Цеплис сам позвонил им, как только вернется. Но Цеплис не стал этого делать — он очень устал и хотел спать. Уже сквозь сон ему пришлось рассказать жене о сегодняшних событиях в конторе, потому, что Берту очень обеспокоили эти звонки из уголовного розыска. Цеплис вскоре захрапел, но у Берты волнение прогнало сон. Она долго еще перебирала в мыслях все слышанное от мужа и уснула лишь на рассеете.
На другой день Крауклис разыскал Цеплиса и расспросил его о друзьях и знакомых Аустры. В свою очередь, Цеплис узнал, от него об аресте своего бухгал-
тер а и искренне пожалел его, понимая, что молодой человек не сумеет выкарабкаться. Матерые ловцы запутают его в свою паутину, как пауки муху. Придется ему пострадать из-за своего доброго сердца, а ведь во всем виновата Аустра. Кроме того, Цауне был отличным работником и знал на зубок все дела фирмы. Кем его заменить, если он не скоро освободится? Крауклис уверял, что его можно ждать лишь через несколько лет. Так иногда человек нежданно-негаданно попадает в беду. Но разве дурака спасешь от беды! Тюрьма — хорошая школа, научит его жить.
Крауклиса больше не интересовала судьба бухгалтера. Пусть себе сидит под замком и на покое раздумывает о случившемся, пока не настанет день суда. Все усилия Крауклис теперь направил на поиски таинственного провожатого Аустры. Он узнал от Цеплиса фамилии некоторых ее знакомых. И начал разыскивать их. В первую очередь он собирался последить за зятем Нагайниса, бывшим офицером Саусайсом. Агент никогда не видел его, только слыхал о его неудачном браке. Люди говорили, что Саусайс мужчина не робкого десятка и без драки никому не уступает дорогу. Что у него, женатого человека, могло быть общего с Аустрой, кроме коммерческих сделок? /Или он пустился в любовные приключения сразу же после свадьбы?
И Крауклис стал разыскивать Саусайса, пока в один прекрасный вечер не обнаружил его в веселой компании, изрядно подвыпившего, в «Клубе вдов». Крауклис уселся за соседний столик и принялся на- блюдать. Молодой человек, которого приятели называли Эдмундом, вне всяких сомнений и был тем самым незнакомцем, что на вокзале получил конверт от Зиле...
Отобранные у Аустры деньги Саусайс немедленно пустил в ход. Он уже третий вечер пировал с приятелями, громогласно заявляя, что жениному приданому туда и дорога. Разве у Нагайниса мало денег? Этот старикашка нахватал столько, что, если пить одну водку, хватит на-полтораста лет. Впрочем, Саусайс и не угощал своих друзей особо изысканными напитками, ограничиваясь водкой и пивом. Люди это были
неизбалованные, осилившие в искусстве пьянства лишь первые основы. Однако, уже за три вечера Саусайс облегчил пакетик Аустры на добрых пятьсот лат. Он не жалел об этом, зная, что сам черт не, отберет у него пропитых денег. Если же деньги лежат в кармане, их еще могут вытащить или отнять. Поэтому пусть лучше они катятся прочь так же легко, как прикатились!
Когда Саусайс вышел в отставку, у него оказалось достаточно свободного времени, и он достойно готовился к директорской должности, которая, по его мнению, была ему обеспечена. Деплиса он избегал, зато очень подружился с Нагайнисом. Кто ж, кроме тестя, может поставить его на ноги и открыть дорогу к зажиточной жизни. От Цеплиса все необходимое получено, и с ним больше водиться незачем.
В этот вечер Крауклис решил не, подступаться к Саусайсу. Компания была слишком большая, а Саусайс здорово пьян. В таком состоянии он может поднять шум, и, бог. знает, унесет ли Крауклис ноги. Волка берут, когда он отобьется от стаи и устанет. Крауклис рассчитывал, что завтра с похмелья Саусайс будет менее воинственным и его легче удастся запу-. гать. А пьяному человеку и море по колено!
Эдмунд валялся еще в постели и принимал порошки от головной боли, когда вошла Валентина с сообщением, что кто-то ждет его по экстренному делу. Злобно выругавшись по адресу раннего гостя, Саусайс все-таки поднялся. А может быть, посетитель явился к нему с каким-нибудь приятным известием?
Саусайс провел Крауклиса в свой кабинет. Тот осведомился, не подслушают ли их здесь и не помешают ли, так как речь пойдет о весьма секретном деле. Получив утвердительный ответ, Крауклис,начал уверенно и твердо:
— Я агент уголовного розыска. Куда вы дели конверт, полученный на вокзале от скрывшейся за границу Зиле? Отпираться бессмысленно, я все видел своими глазами. — Эти слова были точно удары молота по больной голове Саусайса. Неужели этот мерзавец действительно все видел? Однако Саусайс взял себя в руки и со злостью спросил:
— Какая Зиле, какой конверт? У вас, наверно, не все дома!
— Не отпирайтесь, это бессмысленно. Речь идет об Аустре Зиле, которая обчистила сейф акционерного общества «Цеплис» и скрылась за границу. Вы единственный провожали ее на вокзал и получили львиную долю добычи.
— Как дам по башке, сразу забудешь и про Зиле и про добычу! С такой образиной я шутить не буду! — крикнул Саусайс, замахиваясь для удара. Агент отпрянул назад и спокойно сказал:
— В таком случае я вынужден вас сейчас же арестовать. Я полагал, что вы разумный человек и мы сможем обойтись без истерики. Меньше шума — больше толку, это же всем известно.
— Чего вы от меня хотите-то? — Саусайс сделался уступчивее. Эта образина и в самом деле может арестовать его и поднять большой скандал.
— Чтоб дело заглохло навеки, — половину добычи. Я единственный видел вас на вокзале и единственный знаю, что вы получили от Зиле деньги.
— Значит, вы мне ничего не можете сделать. Вашим показаниям никто не поверит.
— Неужели у меня не найдется свидетелей? Кроме того, я добьюсь признания от вас!
— Такая харя добьется от меня признания! — снова рассвирепел Саусайс и сжал кулаки. — А ну-ка, попробуй!
— Конечно, не тут, а там, у нас. Там вы сделаетесь кротким, как ягненок. Вам не первому выломают клыки! Давайте-ка лучше поговорим спокойно.
— Ломаного гроша вы от меня не получите, а по морде заработаете очень скоро.
— Не бахвальтесь, а говорите разумно. Иначе я схожу за помощниками, и будет худо.
— Пока ты за ними пойдешь, я тебе все кости переломаю! — И Саусайс кинулся что-то разыскивать. Но Крауклис быстро выхватил револьвер и навел его на хозяина, прикрикнув:
— Ни с места! Вы арестованы. При попытке к сопротивлению буду стрелять. А теперь марш в управление! — Крауклис проделывал это: не впервые.
Саусайс злобно зашипел, но повиновался. С такой гадиной шутки плохи. Несколько мгновений он стоял как вкопанный, что-то соображая. Может быть, и вправду покончить дело мирным путем? Почему бы не отдать ему за молчание половину добычи? Ведь никому неизвестно, как велика эта так называемая добыча и сколько составляет половина. Надо только попробовать с честью выйти из глупого положения, чтобы эта образина не подумала, что я испугался. Иначе она станет еще прожорливее. Саусайс улыбнулся и сказал насмешливо:
— Чего мы играем тут в кошки-мышки? Присядем лучше и поговорим, как взрослые люди.
— Теперь это невозможно, вы уже арестованы именем, закона, — опуская поднятый револьвер, грозно заявил Крауклис. Можно ли довериться этому головорезу? Сейчас он прикинулся, будто сдается, а через минуту опять начнет валять дурака.
— Не вкручивайте мне про закон! Вы имеете к нему меньше всего отношения. Поговорим серьезно и оставим законы в покое. — Саусайс попытался весело рассмеяться.
— Я действую только именем закона, и обязан относиться к нему с уважением.
— В этом я не сомневаюсь. Давайте вместе относиться к нему с уважением и при этом все-таки улаживать свои дела. Закон — что дышло. говорят старые люди. Неужели же мы глупее их? Сколько вы хотите?
Крауклис немного подумал и сказал: — Не так уж много. Всего половину.
— Половину — это понятно. Но от какой суммы?
— Половину от двадцати тысяч.
— Да вы в своем ли уме? Откуда я возьму? Столько денег там сроду не бывало!
— Не морочьте мне голову. Я отлично знаю, сколько хапнула Зиле. В пакете, который она вам передала на вокзале, было самое меньшее двадцать тысяч лат.
— У вас богатая фантазия! Я получил всего три тысячи лат, и от тех уже мало уцелело. Поэтому я могу предложить вам только тысячу. Мне ведь надо немножко оставить себе, чтоб залить неприятности.
Крауклис слегка задумался. Он не любил долго торговаться. Нельзя оставлять Саусайса с пустым карманом. Пусть человек тоже повеселится!
— Ладно уж, мне не жалко, пусть и вам останется хороший куш! Давайте пять тысяч лат и деньги на бочку. Это мое последнее слово. — Крауклис пытался говорить решительно, но Саусайс ему не верил. Спешить некуда. Чем больше выторгуешь, тем меньше придется отдавать. Да если бы он и хотел, пяти тысяч ему уже не набрать.
— Две у меня еще осталось, их я могу вам отдать. Но больше ни сантима.
— Выкладывай четыре, а если нет, пошли в управление. Тут не толкучий рынок! Давайте деньги, или пойдем прогуляемся. — Крауклис взял свой портфель и крепче сжал револьвер. Так торговаться — понапрасну терять время. Саусайс тоже понял, что препираться больше невозможно. Пора уступить и кончить дело.
— Ладно, пропадай все четыре! Но деньги у меня в банке на книжке. — Саусайс лгал, все оставшиеся деньги были у него дома.
— Ну, это уж безобразие! Как же вы мне их передадите?
— Зайдите под вечер, когда возьму из банка.
— Но тогда будут обязательно? Я полагаюсь на ваше честное слово.
— Обязательно. Честное слово! — Они условились о точном времени, и Крауклис ушел. У Саусайса головную боль, как рукой сняло: «Ах, черт дери, какую баню он мог мне устроить! Хорошо, что я еще так легко отделался. Пропади они пропадом, эти аустрины деньги! И как я не догадался назначить ей встречу в каком-нибудь укромном местечке, а не на вокзале, где нас заметил этот мазурик! Да, век живи, век учись...»
Но тут Саусайс вспомнил: как-то за выпивкой он познакомился с одним агентом уголовного розыска. Кажется, его звали Озолом. Надо бы с ним поговорить — может быть, удастся еще засадить самого Крауклиса? Эта мысль понравилась Саусайсу, и он решил попытаться ее осуществить. Проходя через гостиную, Саусайс увидел Валентину, — неодетая, она валялась на диване; мимоходом он пожелал ей спокойной ночи и направился в спальню. Валентина его остановила:
— Чего вы там так галдели, будто в лесу повстречались? Что это за человек?
— Это мой друг, и мы с ним обделывали такие дела, от которых сразу пропадает сон! Потому мы тебя и не пригласили.
— Не остри. Ты вечером будешь свободен или опять пойдешь пьянствовать?
— Хочешь сводить меня в кино? Ладно, придет вечер, видно будет. А сейчас у меня нет времени, надо спешить.
— У тебя для меня никогда нет времени!
— Я не хочу нарушать твой беспробудный сон.
— Эдмунд, не будь таким жестоким. Я стану матерью, и только этим объясняется моя. сонливость. — У Валентины на глазах блеснули слезы, она повернулась лицом к стене. Это тронуло Эдмунда, и он подошел к дивану.
— Ну, не хнычь, не хнычь. Это хорошо, что ты станешь матерью, а я отцом. Мне не жалко, спи хоть с утра до вечера, я не скажу ни слова. Но теперь мне действительно нужно идти по очень важным делам.
— Хорошо, иди, только не напивайся.
— А почему бы и нет? Тогда лучше спится и не приходится беспокоить тебя разными глупостями.
— Сходим вечером в кино. Я уже два дня не выходила, — застенчиво попросила Валентина, обнимая мужа. Саусайс горячо поцеловал ее и попытался высвободиться, но это ему не удалось. Валентина словно присосалась к его губам, и глаза ее заискрились, как у кошки.
— Скажи, ты меня еще любишь? — горячо шептала она между опьяняющими поцелуями.
— Люблю, люблю! — страстно отозвался Эдмунд, и они забылись впервые после долгого времени.
Озола вскоре удалось разыскать. Это был тот самый агент, что присутствовал при вскрытии опустевшего сейфа акционерного общества «Цеплис». Саусайс рассказал ему, что в связи с одним делом агент Краук-лис вымогает у него четыре тысячи лат. Озол был возмущен до глубины души, и они договорились во что бы то ни стало предать Крауклиса в руки закона. Взяточникам и вымогателям в нашей республике нет места! Все должны честно зарабатывать свой хлеб. Если кто-нибудь провинился, нельзя давать ему возможность откупаться: каждый должен понести заслуженное наказание по справедливости и закону. До чего мы дойдем, если позволим безнаказанно действовать любому мошеннику? Какой же это блюститель закона, если он сам совершает преступления? Нет, Крауклиса нельзя оставить без возмездия, ибо его поведение бросает тень на весь уголовный розыск! Так рассуждали Озол и Саусайс. Они договорились, что для поимки Крауклиса Озол явится к Саусайсу пораньше. Они вместе запишут номера денежных купюр, и Озол с этим списком спрячется в соседней комнате. Оттуда он все услышит и в нужный момент выйдет арестовать своего сослуживца.
Саусайс спешил домой, радуясь приготовленному для Крауклиса сюрпризу. «Ну, приятель, — злорадствовал он, — теперь-то ты попался в ловушку. Больше тебе не придется арестовывать других, потому что сам будешь сидеть за решеткой. Там на досуге поразмыслишь о том, что бывают люди похитрее и поумнее тебя. Этих денег ты и не понюхаешь, они мне самому пригодятся. Кто ж так легко выпускает добычу из рук? Я ведь не Аустра, меня не запугаешь. С Эдмундом Саусайсом такой номер не пройдет! Ну, ничего, тюрьма тебя выучит разбираться, с кем имеешь дело...»
Озол явился в условленное время — за час до прихода Крауклиса. Вместе с хозяином они пересчитали деньги и записали номера кредиток. Список агент спрятал в карман и еще раз, в присутствии Саусайса, проверил свой револьвер. Все оказалось в порядке. Они осмотрели место, куда должен спрятаться Озол, и сговорились, когда ему выходить из засады. Озол посоветовал Саусайсу отдавать деньги не сразу, а немножко еще поторговаться. Как только Крауклис получит деньги, Саусайс должен громко кашлянуть. В этот момент Озол выскочит из укрытия и прежде всего обезоружит Крауклиса. Дальнейшее развернется уже само собой, заранее нельзя ничего предвидеть.
Едва закончилась подготовка, как у дверей раздался пронзительный звонок. Саусайс ругнул Крауклиса за его аккуратность, а Озол проворно спрятался в условленное место. Крауклис вошел уверенно и сразу направился в кабинет. Не доверяя Саусайсу, он не вынимал правую руку из кармана, где лежал револьвер.
— Ну как, сдержали слово? — быстро спросил он. — Давайте деньги и не будем терять время. Мне некогда, да и вам, наверно, хочется сходить рассеяться в ресторан или в кино.
— Это от меня не уйдет. Слово я сдержал. Но всей требуемой суммы я вам сейчас отдать не смогу. — Саусайс говорил совершенно спокойно, но Крауклис тут же выхватил револьвер. Саусайс вскричал: — Не дурачьтесь с оружием! Я тоже умею стрелять.
— Ни с места! С людьми, которые не держат слово, иначе нельзя. Если вы сейчас же не отдадите мне все четыре тысячи, я вас арестую без всяких разговоров и точка.
— Вы хватаете человека за горло, как грабитель с большой дороги! Неужели же за свои деньги и поговорить нельзя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Но хороший следопыт, наверное, обнаружил бы в вашей деятельности немало любопытного? — с лукавой усмешкой спросил Цеплис.
Бриедис тотчас спохватился, сообразив, что перед своим же директором хвастать такими вещами неуместно.
— Вряд ли. .. Конечно, у кого из нас не бывает промахов в работе? Не всегда же удается запастись оправдательным документом! Часто бывает так — днем в спешке выплатишь деньги, а вечером ни за что
не вспомнить, кому платил. Видишь только, что деньги выплачены, потому что их больше нет,
— Интересно, часто ли у вас это бывает, и на крупные ли суммы не хватает оправдательных документов в ваших отчетах?
— Когда как. Но в общем это такие мелочи, что о них не стоит говорить. Только такой крохобор, как Цауне, может интересоваться подобной ерундой. Когда колют дрова, вокруг всегда много щепок.
— Но иногда эти щепки бывают слишком толстыми, и на них уходят все дрова.
— Так бывает только у дураков. Кто сам хочет жить, должен давать жить и другим. Иначе давно все на свете пошло бы кувырком.
— Без Цауне мы все-таки не достигнем ясности в данном вопросе. Теперь довольно об этом, — отрезал Цеплис, и Бриедис больше не посмел возражать. Некоторое время оба молчали, потом Бриедис опять осторожно завел разговор о закладе кирпича в Латвийский банк. Цеплис постепенно смягчился, и они дружески побеседовали о том, что это дело следовало бы провернуть завтра же.
Домой Цеплис возвратился поздно, но, к удивлению Берты, почти трезвый: собственно, они с Бриеди-сом выпили в «Духе возрождения» сравнительно немного. Берта сказала, что ему все, время звонили по телефону из уголовного розыска. Последний раз это было совсем недавно; просили, чтоб Цеплис сам позвонил им, как только вернется. Но Цеплис не стал этого делать — он очень устал и хотел спать. Уже сквозь сон ему пришлось рассказать жене о сегодняшних событиях в конторе, потому, что Берту очень обеспокоили эти звонки из уголовного розыска. Цеплис вскоре захрапел, но у Берты волнение прогнало сон. Она долго еще перебирала в мыслях все слышанное от мужа и уснула лишь на рассеете.
На другой день Крауклис разыскал Цеплиса и расспросил его о друзьях и знакомых Аустры. В свою очередь, Цеплис узнал, от него об аресте своего бухгал-
тер а и искренне пожалел его, понимая, что молодой человек не сумеет выкарабкаться. Матерые ловцы запутают его в свою паутину, как пауки муху. Придется ему пострадать из-за своего доброго сердца, а ведь во всем виновата Аустра. Кроме того, Цауне был отличным работником и знал на зубок все дела фирмы. Кем его заменить, если он не скоро освободится? Крауклис уверял, что его можно ждать лишь через несколько лет. Так иногда человек нежданно-негаданно попадает в беду. Но разве дурака спасешь от беды! Тюрьма — хорошая школа, научит его жить.
Крауклиса больше не интересовала судьба бухгалтера. Пусть себе сидит под замком и на покое раздумывает о случившемся, пока не настанет день суда. Все усилия Крауклис теперь направил на поиски таинственного провожатого Аустры. Он узнал от Цеплиса фамилии некоторых ее знакомых. И начал разыскивать их. В первую очередь он собирался последить за зятем Нагайниса, бывшим офицером Саусайсом. Агент никогда не видел его, только слыхал о его неудачном браке. Люди говорили, что Саусайс мужчина не робкого десятка и без драки никому не уступает дорогу. Что у него, женатого человека, могло быть общего с Аустрой, кроме коммерческих сделок? /Или он пустился в любовные приключения сразу же после свадьбы?
И Крауклис стал разыскивать Саусайса, пока в один прекрасный вечер не обнаружил его в веселой компании, изрядно подвыпившего, в «Клубе вдов». Крауклис уселся за соседний столик и принялся на- блюдать. Молодой человек, которого приятели называли Эдмундом, вне всяких сомнений и был тем самым незнакомцем, что на вокзале получил конверт от Зиле...
Отобранные у Аустры деньги Саусайс немедленно пустил в ход. Он уже третий вечер пировал с приятелями, громогласно заявляя, что жениному приданому туда и дорога. Разве у Нагайниса мало денег? Этот старикашка нахватал столько, что, если пить одну водку, хватит на-полтораста лет. Впрочем, Саусайс и не угощал своих друзей особо изысканными напитками, ограничиваясь водкой и пивом. Люди это были
неизбалованные, осилившие в искусстве пьянства лишь первые основы. Однако, уже за три вечера Саусайс облегчил пакетик Аустры на добрых пятьсот лат. Он не жалел об этом, зная, что сам черт не, отберет у него пропитых денег. Если же деньги лежат в кармане, их еще могут вытащить или отнять. Поэтому пусть лучше они катятся прочь так же легко, как прикатились!
Когда Саусайс вышел в отставку, у него оказалось достаточно свободного времени, и он достойно готовился к директорской должности, которая, по его мнению, была ему обеспечена. Деплиса он избегал, зато очень подружился с Нагайнисом. Кто ж, кроме тестя, может поставить его на ноги и открыть дорогу к зажиточной жизни. От Цеплиса все необходимое получено, и с ним больше водиться незачем.
В этот вечер Крауклис решил не, подступаться к Саусайсу. Компания была слишком большая, а Саусайс здорово пьян. В таком состоянии он может поднять шум, и, бог. знает, унесет ли Крауклис ноги. Волка берут, когда он отобьется от стаи и устанет. Крауклис рассчитывал, что завтра с похмелья Саусайс будет менее воинственным и его легче удастся запу-. гать. А пьяному человеку и море по колено!
Эдмунд валялся еще в постели и принимал порошки от головной боли, когда вошла Валентина с сообщением, что кто-то ждет его по экстренному делу. Злобно выругавшись по адресу раннего гостя, Саусайс все-таки поднялся. А может быть, посетитель явился к нему с каким-нибудь приятным известием?
Саусайс провел Крауклиса в свой кабинет. Тот осведомился, не подслушают ли их здесь и не помешают ли, так как речь пойдет о весьма секретном деле. Получив утвердительный ответ, Крауклис,начал уверенно и твердо:
— Я агент уголовного розыска. Куда вы дели конверт, полученный на вокзале от скрывшейся за границу Зиле? Отпираться бессмысленно, я все видел своими глазами. — Эти слова были точно удары молота по больной голове Саусайса. Неужели этот мерзавец действительно все видел? Однако Саусайс взял себя в руки и со злостью спросил:
— Какая Зиле, какой конверт? У вас, наверно, не все дома!
— Не отпирайтесь, это бессмысленно. Речь идет об Аустре Зиле, которая обчистила сейф акционерного общества «Цеплис» и скрылась за границу. Вы единственный провожали ее на вокзал и получили львиную долю добычи.
— Как дам по башке, сразу забудешь и про Зиле и про добычу! С такой образиной я шутить не буду! — крикнул Саусайс, замахиваясь для удара. Агент отпрянул назад и спокойно сказал:
— В таком случае я вынужден вас сейчас же арестовать. Я полагал, что вы разумный человек и мы сможем обойтись без истерики. Меньше шума — больше толку, это же всем известно.
— Чего вы от меня хотите-то? — Саусайс сделался уступчивее. Эта образина и в самом деле может арестовать его и поднять большой скандал.
— Чтоб дело заглохло навеки, — половину добычи. Я единственный видел вас на вокзале и единственный знаю, что вы получили от Зиле деньги.
— Значит, вы мне ничего не можете сделать. Вашим показаниям никто не поверит.
— Неужели у меня не найдется свидетелей? Кроме того, я добьюсь признания от вас!
— Такая харя добьется от меня признания! — снова рассвирепел Саусайс и сжал кулаки. — А ну-ка, попробуй!
— Конечно, не тут, а там, у нас. Там вы сделаетесь кротким, как ягненок. Вам не первому выломают клыки! Давайте-ка лучше поговорим спокойно.
— Ломаного гроша вы от меня не получите, а по морде заработаете очень скоро.
— Не бахвальтесь, а говорите разумно. Иначе я схожу за помощниками, и будет худо.
— Пока ты за ними пойдешь, я тебе все кости переломаю! — И Саусайс кинулся что-то разыскивать. Но Крауклис быстро выхватил револьвер и навел его на хозяина, прикрикнув:
— Ни с места! Вы арестованы. При попытке к сопротивлению буду стрелять. А теперь марш в управление! — Крауклис проделывал это: не впервые.
Саусайс злобно зашипел, но повиновался. С такой гадиной шутки плохи. Несколько мгновений он стоял как вкопанный, что-то соображая. Может быть, и вправду покончить дело мирным путем? Почему бы не отдать ему за молчание половину добычи? Ведь никому неизвестно, как велика эта так называемая добыча и сколько составляет половина. Надо только попробовать с честью выйти из глупого положения, чтобы эта образина не подумала, что я испугался. Иначе она станет еще прожорливее. Саусайс улыбнулся и сказал насмешливо:
— Чего мы играем тут в кошки-мышки? Присядем лучше и поговорим, как взрослые люди.
— Теперь это невозможно, вы уже арестованы именем, закона, — опуская поднятый револьвер, грозно заявил Крауклис. Можно ли довериться этому головорезу? Сейчас он прикинулся, будто сдается, а через минуту опять начнет валять дурака.
— Не вкручивайте мне про закон! Вы имеете к нему меньше всего отношения. Поговорим серьезно и оставим законы в покое. — Саусайс попытался весело рассмеяться.
— Я действую только именем закона, и обязан относиться к нему с уважением.
— В этом я не сомневаюсь. Давайте вместе относиться к нему с уважением и при этом все-таки улаживать свои дела. Закон — что дышло. говорят старые люди. Неужели же мы глупее их? Сколько вы хотите?
Крауклис немного подумал и сказал: — Не так уж много. Всего половину.
— Половину — это понятно. Но от какой суммы?
— Половину от двадцати тысяч.
— Да вы в своем ли уме? Откуда я возьму? Столько денег там сроду не бывало!
— Не морочьте мне голову. Я отлично знаю, сколько хапнула Зиле. В пакете, который она вам передала на вокзале, было самое меньшее двадцать тысяч лат.
— У вас богатая фантазия! Я получил всего три тысячи лат, и от тех уже мало уцелело. Поэтому я могу предложить вам только тысячу. Мне ведь надо немножко оставить себе, чтоб залить неприятности.
Крауклис слегка задумался. Он не любил долго торговаться. Нельзя оставлять Саусайса с пустым карманом. Пусть человек тоже повеселится!
— Ладно уж, мне не жалко, пусть и вам останется хороший куш! Давайте пять тысяч лат и деньги на бочку. Это мое последнее слово. — Крауклис пытался говорить решительно, но Саусайс ему не верил. Спешить некуда. Чем больше выторгуешь, тем меньше придется отдавать. Да если бы он и хотел, пяти тысяч ему уже не набрать.
— Две у меня еще осталось, их я могу вам отдать. Но больше ни сантима.
— Выкладывай четыре, а если нет, пошли в управление. Тут не толкучий рынок! Давайте деньги, или пойдем прогуляемся. — Крауклис взял свой портфель и крепче сжал револьвер. Так торговаться — понапрасну терять время. Саусайс тоже понял, что препираться больше невозможно. Пора уступить и кончить дело.
— Ладно, пропадай все четыре! Но деньги у меня в банке на книжке. — Саусайс лгал, все оставшиеся деньги были у него дома.
— Ну, это уж безобразие! Как же вы мне их передадите?
— Зайдите под вечер, когда возьму из банка.
— Но тогда будут обязательно? Я полагаюсь на ваше честное слово.
— Обязательно. Честное слово! — Они условились о точном времени, и Крауклис ушел. У Саусайса головную боль, как рукой сняло: «Ах, черт дери, какую баню он мог мне устроить! Хорошо, что я еще так легко отделался. Пропади они пропадом, эти аустрины деньги! И как я не догадался назначить ей встречу в каком-нибудь укромном местечке, а не на вокзале, где нас заметил этот мазурик! Да, век живи, век учись...»
Но тут Саусайс вспомнил: как-то за выпивкой он познакомился с одним агентом уголовного розыска. Кажется, его звали Озолом. Надо бы с ним поговорить — может быть, удастся еще засадить самого Крауклиса? Эта мысль понравилась Саусайсу, и он решил попытаться ее осуществить. Проходя через гостиную, Саусайс увидел Валентину, — неодетая, она валялась на диване; мимоходом он пожелал ей спокойной ночи и направился в спальню. Валентина его остановила:
— Чего вы там так галдели, будто в лесу повстречались? Что это за человек?
— Это мой друг, и мы с ним обделывали такие дела, от которых сразу пропадает сон! Потому мы тебя и не пригласили.
— Не остри. Ты вечером будешь свободен или опять пойдешь пьянствовать?
— Хочешь сводить меня в кино? Ладно, придет вечер, видно будет. А сейчас у меня нет времени, надо спешить.
— У тебя для меня никогда нет времени!
— Я не хочу нарушать твой беспробудный сон.
— Эдмунд, не будь таким жестоким. Я стану матерью, и только этим объясняется моя. сонливость. — У Валентины на глазах блеснули слезы, она повернулась лицом к стене. Это тронуло Эдмунда, и он подошел к дивану.
— Ну, не хнычь, не хнычь. Это хорошо, что ты станешь матерью, а я отцом. Мне не жалко, спи хоть с утра до вечера, я не скажу ни слова. Но теперь мне действительно нужно идти по очень важным делам.
— Хорошо, иди, только не напивайся.
— А почему бы и нет? Тогда лучше спится и не приходится беспокоить тебя разными глупостями.
— Сходим вечером в кино. Я уже два дня не выходила, — застенчиво попросила Валентина, обнимая мужа. Саусайс горячо поцеловал ее и попытался высвободиться, но это ему не удалось. Валентина словно присосалась к его губам, и глаза ее заискрились, как у кошки.
— Скажи, ты меня еще любишь? — горячо шептала она между опьяняющими поцелуями.
— Люблю, люблю! — страстно отозвался Эдмунд, и они забылись впервые после долгого времени.
Озола вскоре удалось разыскать. Это был тот самый агент, что присутствовал при вскрытии опустевшего сейфа акционерного общества «Цеплис». Саусайс рассказал ему, что в связи с одним делом агент Краук-лис вымогает у него четыре тысячи лат. Озол был возмущен до глубины души, и они договорились во что бы то ни стало предать Крауклиса в руки закона. Взяточникам и вымогателям в нашей республике нет места! Все должны честно зарабатывать свой хлеб. Если кто-нибудь провинился, нельзя давать ему возможность откупаться: каждый должен понести заслуженное наказание по справедливости и закону. До чего мы дойдем, если позволим безнаказанно действовать любому мошеннику? Какой же это блюститель закона, если он сам совершает преступления? Нет, Крауклиса нельзя оставить без возмездия, ибо его поведение бросает тень на весь уголовный розыск! Так рассуждали Озол и Саусайс. Они договорились, что для поимки Крауклиса Озол явится к Саусайсу пораньше. Они вместе запишут номера денежных купюр, и Озол с этим списком спрячется в соседней комнате. Оттуда он все услышит и в нужный момент выйдет арестовать своего сослуживца.
Саусайс спешил домой, радуясь приготовленному для Крауклиса сюрпризу. «Ну, приятель, — злорадствовал он, — теперь-то ты попался в ловушку. Больше тебе не придется арестовывать других, потому что сам будешь сидеть за решеткой. Там на досуге поразмыслишь о том, что бывают люди похитрее и поумнее тебя. Этих денег ты и не понюхаешь, они мне самому пригодятся. Кто ж так легко выпускает добычу из рук? Я ведь не Аустра, меня не запугаешь. С Эдмундом Саусайсом такой номер не пройдет! Ну, ничего, тюрьма тебя выучит разбираться, с кем имеешь дело...»
Озол явился в условленное время — за час до прихода Крауклиса. Вместе с хозяином они пересчитали деньги и записали номера кредиток. Список агент спрятал в карман и еще раз, в присутствии Саусайса, проверил свой револьвер. Все оказалось в порядке. Они осмотрели место, куда должен спрятаться Озол, и сговорились, когда ему выходить из засады. Озол посоветовал Саусайсу отдавать деньги не сразу, а немножко еще поторговаться. Как только Крауклис получит деньги, Саусайс должен громко кашлянуть. В этот момент Озол выскочит из укрытия и прежде всего обезоружит Крауклиса. Дальнейшее развернется уже само собой, заранее нельзя ничего предвидеть.
Едва закончилась подготовка, как у дверей раздался пронзительный звонок. Саусайс ругнул Крауклиса за его аккуратность, а Озол проворно спрятался в условленное место. Крауклис вошел уверенно и сразу направился в кабинет. Не доверяя Саусайсу, он не вынимал правую руку из кармана, где лежал револьвер.
— Ну как, сдержали слово? — быстро спросил он. — Давайте деньги и не будем терять время. Мне некогда, да и вам, наверно, хочется сходить рассеяться в ресторан или в кино.
— Это от меня не уйдет. Слово я сдержал. Но всей требуемой суммы я вам сейчас отдать не смогу. — Саусайс говорил совершенно спокойно, но Крауклис тут же выхватил револьвер. Саусайс вскричал: — Не дурачьтесь с оружием! Я тоже умею стрелять.
— Ни с места! С людьми, которые не держат слово, иначе нельзя. Если вы сейчас же не отдадите мне все четыре тысячи, я вас арестую без всяких разговоров и точка.
— Вы хватаете человека за горло, как грабитель с большой дороги! Неужели же за свои деньги и поговорить нельзя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45