В какое-то время я почувствовал, что сзади ко мне подошла Франческа и прижалась всем телом к моей спине. Ее волосы заключили союз с моими волосами и, теперь уже вместе они стали бить меня по лицу. Прекрасная девушка нежно взяла мои руки и обвила ими свое тело, соединив их у себя на спине. Я не сопротивлялся, но был удивлен, если не сказать больше. Мы не были столь близко знакомы, чтобы так себя вести. Но я не отстранился и не отстранил ее, потому что мне стало очень приятно и спокойно. Я почувствовал себя уютно и умиротворенно. Было такое ощущение, будто рядом со мной стоит мечта всей моей жизни, с которой мы прожили вместе не один десяток лет. Величие океана превращало нас по отдельности в жалкие одноклеточные организмы, поэтому близость рядом второго организма превращало меня в более развитое существо.
Рядом возник еще один микроорганизм - Миронофф. С минуту он постоял, молча, тоже, видимо, любуясь открывающимся видом. А потом, как бы, между прочим, обратился к нам.
- Красиво… – сказал он, будто ни к кому из нас не обращаясь. – Время уже обеденное… Может, поедем дальше и по пути пообедаем?
- Да, конечно! – ответила Франческа. – Пойдемте. Посмотрели, баста. На Мадейре еще очень много таких прекрасных мест.
Она тихонько и, мне показалось, нехотя освободилась от моих объятий. Повернулась спиной к нам и легко пошла по направлению к стоянке автомобилей и автобусов. Здесь туристов было мало, и тишину нарушал только стрекот цикад. Эвкалипты благоухали и накрывали все пространство своей густой тенью. Вика ходила возле редких машин и собирала шишечки с эвкалиптов. Каждую поднятую шишечку она нюхала, а потом выбрасывала.
- Вика, возьмите несколько плодов и положите у себя дома. Не будете болеть, – посоветовала ей местная итальянка.
Когда все уселись в машине «согласно купленным билетам», наш водитель повернула ключ зажигания и машина рванула дальше по проселку, поднимая клубами пыль. А через несколько минут езды нас вновь приветствовала хорошая дорога.
Мы двигались вдоль побережья. Каждый из пассажиров внимательно всматривался в береговую линию. Но, к сожалению, нам не встречались места, хоть сколько-нибудь напоминающие необходимый пейзаж. Дорога шла то по самому берегу, который был высоким и крутым, то внезапно уходила в очередной туннель. Так мы доехали до деревушки под названием Галхета. Здесь Франческа сказала, что дорога уходит от побережья вглубь острова, в горы, затем, правда, она опять возвращается к берегу. Но дальше побережье еще скалистее и полосы прибоя нет ни сантиметра.
- Все берега Мадейры очень скалистые. Любителям традиционного пляжного отдыха здесь делать нечего, – пояснила она. – Мадейра, этот остров вечной весны, покоряет сказочной растительностью, своими чудесными скалистыми видами, парками, почти не проходимыми лесами, но никак не пляжами.
- А пообедать мы сможем в этом чудном месте? – спросил ее Миронофф. Видимо он был очень голоден.
- Конечно! Сейчас я остановлюсь возле какого-нибудь ресторана.
* * *
В отель мы вернулись в сумерках. Франческа остановила свой «пежо» у самого входа. Она взяла меня за рукав, и не отпускала пока Миронофф с Викой не вышли.
- Как ты сегодня хочешь провести вечер?
- Знаешь, у меня не было особых планов.
- Я сейчас уеду домой и вернусь к восьми часам. Я хочу быть с тобой. Ты не откажешься?
- Aspettaro (Буду ждать), – сказал я и захлопнул за собой дверцу маленького уставшего металлического зверя, который после этого взревел и резко стартовал с места.
В холле меня ждали для серьезного разговора Миронофф и Вика. Они сидели на диване и о чем-то разговаривали. Когда я вошел, Николя помахал мне рукой, прося подойти к ним.
- Метр, как Вам сегодняшний день?
- Он нерезультативен, но не все сразу. Будем изучать весь остров, а потом переедем на другой.
- Мне кажется, что на Мадейре нет того места. Вы видели, какие высокие и скалистые берега здесь! Может нам сразу перебраться на Порто-Санто?
- Вы извините меня, Николя, не подумайте, что я хочу затянуть с поисками, но мне кажется торопиться нельзя. Да, сегодня мы не увидели похожих мест, но мы не видели еще весь остров. А потом, мы разве куда-нибудь спешим? Вика, мы спешим и ограничены во времени? Или мы стеснены в средствах? – обратился я к своему доверителю.
- Нет, конечно, нет, Метр. Я тоже считаю, что торопиться не стоит. Надо быть уверенным, что Мадейра не тот остров, чтоб перебираться на следующий. И потом, мне нравиться здесь. И, я полагаю, Вам тоже…
- Если Вы намекаете на Франческу, то я считаю, что кроме всего прочего, она, очень нужна нам всем, как гид, как советник по истории и географии острова. Разве вы не согласны со мной?!
- Это бесспорно, Метр! Франческа, она послана нам свыше! И я рад, что Вы это почувствовали, – опять вступил в разговор Миронофф. – В таком случае, продолжаем осмотр Мадейры, а осмотрев все берега, вернемся к этому разговору. И еще, Метр, я полностью поддерживаю Вас в отношении к Франческе, – он хитро улыбнулся и скосил глаз на Вику, давая понять, что он чувствует к Вике то же, что я к Франческе и может понять меня и встать на мое место.
После этого разговора все разошлись по своим номерам. Я принял душ, вытерся, надел халат и, достав журнал, который я купил сегодня по дороге, решил почитать.
Франческа позвонила по внутреннему телефону в начале девятого.
- Ciao, Caro! (привет, дорогой!) Я жду тебя внизу.
- Спускаюсь, - сказал я, начиная одеваться, - uno minuto! (минутку!)
Поскольку подходило время ужина, и все развлекательные мероприятия еще не начинались, мы решили сначала поужинать, а уж потом решить куда пойдем.
Португальская итальянка согласилась с моим предложением посидеть в китайском ресторане. Мне никак не хотела нравиться португальская кухня. Рыба была невкусной, овощи - сырыми. Может мне просто не везло, и я со своими компаньонами так и не успел еще попробовать произведения настоящих португальских поваров. Но в тот вечер я испытать удачу не захотел. Признаться, и Франческа, как истинная итальянка, не стала хвалить португальцев и легко согласилась на здоровую китайскую пищу.
В Фуншале, как и во всей Европе китайских ресторанчиков было довольно много. Причем, они действительно принадлежали китайцам и работали там, на кухне только китайцы.
Франческа пришла в тех же джинсах, сменив только рубашку на легкий хлопковый свитер. Вечера все же были прохладными. Мы заказали овощные блюда, ассорти из морепродуктов и бутылку Мадейры. Мне понравилось это крепкое вино.
Моя спутница сегодня была не так весела как вчера. Сказывались то ли усталость, то ли набежавшие на звездное небо тучки, то ли какие-то другие тайные печали. Она грустно держала в руках бокал с вином и печально смотрела мне в глаза. Разговаривала она тихим голосом, да так, что мне приходилось иногда ее переспрашивать. Поэтому, для продолжения вечера мне пришлось приложить немало усилий, чтоб как-то вывести ее из такого состояния.
Слава богу, постепенно настроение ее как будто исправилось, и в глазах даже появилась искорка задора. Она рассказала несколько смешных случаев из ее детской жизни. Из ее рассказа я понял, что она очень любила своих родителей и до сих пор ей не хватает родительской любви, заботы теплоты, и она скучает по своим папа и мама. Отец носил ее на руках и с девчонки сдувал пылинки. Мать была более строгой, но именно она приняла активное участие в образовании дочери – отец был через чур уж добр к ней. Нет, она не росла в тепличных условиях. Она помогала матери по хозяйству, летом подрабатывала в теткином магазине и все деньги до единой лиры отдавала матери. Подружек у нее было не много. Ни в детстве, ни сейчас. После смерти родителей Франческа оказалась на этом свете совсем одна. Ни родственников, ни друзей. Тетка по материнской линии осталась в Италии, жива она или нет, ей не известно. Последний раз видела ее на похоронах в Неаполе. Девушке было всего двадцать лет, когда случилась та беда. Родители оставили только небольшую квартиру и то не в центре Фуншала. Каких-то сбережений не было. И вот она, совсем еще девчонка, вынуждена была искать работу и обеспечивать свое существование. Строгое католическое воспитание принесло свои плоды. Работа, по ее мнению, должна была быть честной, пусть даже мало оплачиваемой.
Наш разговор со стороны, наверное, казался довольно странным. Мы, то говорили на русском, то переходили на итальянский. Когда она не могла точно выразиться на русском, не знала нужных слов, она называла их на родном языке, а я переводил, конечно, если понимал. Франческа старалась запомнить новое и повторяла слова по нескольку раз. Я же старался больше говорить на итальянском, а она меня поправляла, если говорил неправильно.
Выйти замуж и повиснуть на шее мужа Франческа не хотела, у нее этого и в мыслях не было! Католичка! Да и не принято так жить в Европе. Только в России девушки ищут не любимого, а богатого, не друга, а спонсора. И только у нас считается, стерпится - слюбится. Деньги! Только они могут покорить современную российскую девушку. Спросите сегодня у россиянок кого они хотели бы видеть рядом с собой. Они все ответят: богатого, обеспеченного, без материальных проблем и так далее! Я не осуждаю их. Я просто это не приемлю. И когда я узнаю, что возможно и другое отношение к жизни и мужчине, то я невольно начинаю испытывать чувство уважения и откликаюсь добротой и симпатией к такой девушке. Возможно, кто-то подумает, что я не прав и все девушки думают только о материальном составляющем их будущего счастья. Но я не соглашусь! Я уверен, что есть еще такие «идиотки», которым важна душа человека и нужна любовь даже в шалаше! Деньги для них стоят на втором, если не на третьем месте. Франческа оказалась именно такой. И эта была правда! Я это чувствовал, а мое чувство наработано сначала годами следственной практики, а потом еще и адвокатской деятельности. Составляющие моей уверенности - это интуиция и логика, поступки и слова. Так вот все в поведении и рассказах девушки говорило в пользу того, что передо мной девушка, ждущая появления «алых парусов». Она платила в ресторанах за себя сама. Она отказалась сегодня от оплаты ее услуг, потому что не считала это работой. Хотя это было вовсе не так. Она жила по средствам, и об этом говорила ее внешность, одежда и привычки! У нее не было вещей, полученных каким-то иным способом кроме как купленных ею же и только на зарплату. Я вспомнил слова Жеглова: «а к девочке присмотрись! Правильная девочка!» Франческа была «правильной» тридцатилетней девочкой.
- Знаешь, я очень рада нашему знакомству. Почему-то меня тянет к тебе. В тебе есть что-то такое, что притягивает и располагает с первого взгляда. Может это спокойствие и уверенность в себе, а может привлекательная внешность. Но чем ближе и больше тебя узнаешь, тем чувство симпатии становится сильнее. Ты простишь меня за эти откровенные слова? – сказала она, поставив подбородок на ладонь руки и глядя мне прямо в глаза. Потом, помолчав немного, удивленно добавила. – Неужели ты русский?! Поверить не могу! Я подумать даже не могла, что буду знакома с русским, да еще и адвокатом!
Она взяла меня за руку и стала ее гладить. Было очень приятно. Я все сильней и сильней проникался к ней чувством симпатии и нежности. Мне захотелось рассказать ей немного о своей жизни, она слушала внимательно, иногда искренне удивляясь, переспрашивая в самых, казалось обыденных для русских людей местах, и цокала языком от изумления. Во многом наши взгляды на жизнь были схожими, и это было удивительно, если учесть, что мы родились и жили в разных странах и в разных политических системах, а еще у нас была и разница в возрасте.
- Наверное, уже пора уходить. Время позднее, а завтра вы хотите продолжить осматривать остров.
- Хотим, - вздохнул я.
- Ты меня проводишь?
- Да… - мне стало немножко грустно, - мы пойдем пешком (andiamo a piedi)? Мне не хочется торопиться. Жалко, что так быстро пролетело время.
- И мне тоже жалко, но ты ведь завтра не исчезнешь… Хорошо, пойдем ногами. Мне будет приятно. А ты не устанешь? Идти около одного часа.
- Вот и прекрасно, а обратно поймаю такси!
Мы шли прогулочным шагом, не спеша по набережной мимо маленького порта Фуншала. Небо растянуло, от набежавших вечером тучек не осталось и следа. Еле заметный бриз приятно пробежался по нашим вспотевшим рукам. На пирсе грациозно стояли яхты большие и маленькие, они покачивались и своими высокими мачтами чертили в ночном небе яркие созвездия. Было тихо, только легкие волны методично ударяясь о всяческие препятствия, издавали странные звуки, похожие на чмокание. Говорили мы мало, просто почему-то не хотелось нарушать молчание. Франческа прижималась ко мне, и я ощущал тепло ее тела. Обвивая ее тонкую талию, моя рука сжимала ее тонкую ручку.
Дом, в котором жила Франческа оказался на самом деле всего в тридцати минутах ходьбы от китайского ресторана. Метрах в трехстах за линией фуникулера. Это был небольшой трехэтажный дом с двумя подъездами. Его окружал металлический забор, за которым находился маленький дворик, во дворе которого стояли большие горшки с цветами. Здесь, перед калиткой, мы остановились, чтобы проститься до завтра. У меня не было в мыслях напроситься к ней в гости, а у нее – приглашать к себе. Желания у нас были, но воплощать их в жизнь мы не стали.
- До завтра… - она слегка прикоснулась к моим губам своими, и я почувствовал ее горячее возбужденное дыхание, затем отпустив мою руку, медленно пошла домой, не оглядываясь. «До завтра, моя нежданная! Dormi Amore La Situazone non e buona!» (Спи моя любовь ситуация не хорошая!) – вспомнил я песню Челентано. Ситуация действительна не была хорошей, появилась опасность влюбиться.
Я постоял возле дома еще минуты две и пошел в отель. Ловить такси мне не захотелось.
* * *
На следующий день около десяти часов утра мы вновь сели в «пежо» и отправились теперь уже на север острова. Франческа была молчаливой и только изредка комментировала проносившиеся мимо нас красоты и достопримечательности. Глядя на меня, она таинственно улыбалась. Вика с Мироноффым также больше молчали. Вика тоскливо смотрела в окно, а доктор что-то писал в своем мобильном. Вероятно, настроение у всех было подпорчено вчерашним днем. Что произошло вчера между мной и Франческой, я знал. Но, что произошло у Мироноффа с Викой?
Береговая линия севера острова мало чем отличалась от той, которую мы видели вчера. Хотя это не совсем верно. Да, скалы уходили своим основанием прямо в океан, не оставляя места для пляжа. Но эти скалы были покрыты очень густой растительностью. Довольно часто с них в океан срывались потоки воды. Водопадов было столько, что через десять минут пути мы уже перестали обращать на них свое внимание. Вода не утруждала себя стекать по определенным руслам. Она могла внезапно обрушиться на дорогу и обрызгать наше средство передвижения, что и произошло несколько раз. Именно поэтому дорога здесь считалась не самой безопасной.
В этот день мы исследовали все северное побережье. На западе доехали до Порто Мониж, а потом развернулись и помчались на восток, в городок Сантана, который увековечил себя в сувенирных магнитиках треугольными хижинами с соломенными крышами. В Сантане мы пообедали в ресторане с видом на океан и на высокие обрывы, заросшие густой растительностью. Отсюда Мадейра казалась суровым и неприветливым островом.
Осмотрев туристические достопримечательности, но, не увидев для себя самого интересного, к вечеру компания возвратилась в отель. Запал энтузиазма, зажженный в Томаре, постепенно угасал. Дни на Мадейре превращались в рутинное времяпровождение, монотонную работу. Казалось, только мне было не скучно, я наслаждался каждой минутой проведенной с Франческой. Почему грустили Миронофф и Вика, до меня так и не дошло. Но выяснять я не стал, в конце концов, это не мое дело. Мое дело – оказывать юридическую помощь своему доверителю.
На Мадейре мы провели еще два дня. Уже не надеясь на положительный результат поисков, наша четверка осмотрела и центр острова. Мы посетили прекрасное форелевое хозяйство, поднялись на самые высокие точки Мадейры, с которых можно было увидеть почти весь остров. Стоя на вершине, я никак не мог отделаться от ощущения, будто нахожусь между небом и водой. Границы между ними не было. Голубое небо сливалось с океаном и казалось, что остров парит в воздухе, а вместе с ним и я. Мы посмотрели на необитаемые островки – дизердыши, которые находились на восточной оконечности Мадейры. По словам Франчески, там никто не жил. На одном из них стоял маяк, который обслуживался автоматически, а на другой изредка приезжали орнитологи для изучения яйцекладок морских птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29