Он был на пути к тому, чтобы влюбиться. Нет, по правде говоря, он уже влюбился. И он справится. Он сумеет сохранить работу и сохранить Присси. Просто надо постараться, чтобы эти две стороны его жизни не мешали одна другой. Беда в том, что в таком маленьком городе, как Саванна, требовалось немало изобретательности, чтобы держать работу отдельно и Присси отдельно. Но живут же как-то другие, и он сможет. Сэм вошел к себе в квартиру, включил свет и оказался лицом к лицу с…
– Папа? Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду. – Отец встал. Брюки идеально отглажены, придраться, как всегда, не к чему. – Что, черт возьми, ты делаешь, Сэм?
– О чем ты?
Глаза отца грозно блеснули.
– Навещаешь психически нездоровых людей, ходишь на спиритические сеансы, встречаешься с какой-то нищенкой, которую к тому же воспитывали монахини, и вот, наконец, сегодня отправляешься слушать какую-то местную диву! Ты что, совсем мозги потерял?
– А ты что, за мной шпионишь?
– Я просто слежу, чтобы ты не облажался, и скажи мне за это спасибо. Ты совсем потерял ориентиры. Ты не банкир, ты шут гороховый. – Он прошелся по комнате и, обернувшись к сыну, раздельно произнес: – Еще немного, и твоей карьере бизнесмена придет конец. Твое поведение равносильно самоубийству. Но я этого не допущу. Мы с твоей матерью многим пожертвовали, чтобы сделать из тебя то, чем ты сейчас стал, и ты не поступишь так, как поступила твоя сестра. Ты порвешь с этой ничтожной женщиной. Ты достоин лучшего.
– Присси замечательная женщина, папа. Она напоминает мне бабушку.
– Господи, у Изабеллы было полно тараканов в голове, а эта Присси – явная угроза твоему положению в обществе. Завтра вечером Сойеры устраивают вечеринку, и ты пойдешь туда в качестве кавалера их дочери и будешь сам Мистер Очарование, а этой Присси скажешь, что ты больше не намерен с ней встречаться и вашему роману конец. – Отец прищурился. – И, помимо прочего, ты никому не станешь говорить о своей маленькой проблеме. Или ты уже сказал?
– Нет, эту проблему я держу при себе.
– Ну что же, и на том спасибо. Через час я улетаю обратно в Атланту. Мне пора в аэропорт. Ты сделаешь то, что я сказал. Мы с твоей матерью не для того платили такие деньги за твое обучение в Университете Вандербилта, чтобы тебя затянула на дно какая-то потаскушка.
Дверь за отцом закрылась, и Сэм тяжело опустился в кресло.
– Дерьмо.
Глава 16
Шарлотта держала в зубах пакет с чипсами, еще один пакет с едой был у нее в левой руке, а правой она открыла застекленную дверь – на себя, потом вторую дверь – от себя и проникла в дом. Эти навыки были отработаны ею до автоматизма – еще бы, ведь она всю жизнь прожила в дешевом типовом домике, обшитом серой вагонкой. Экран телевизора не горит, на журнальном столике недоеденная жареная рыба.
– Эр-Эл!
Нет ответа.
– Папа! – Шарлотта похолодела от ужаса. Где он? Что случилось? Может, он впал в ступор из-за депрессии? – Папа! Эр-Эл! Ты где? Ответь мне немедленно, слышишь!
– Господи, неужели человек не может спокойно отлить в собственном доме? – Эр-Эл развернул кресло-каталку. У него удивленно расширились глаза. – Шарлотта?
У Шарлотты сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Кто еще, черт возьми, называет тебя папой? Ты меня чуть до смерти не напугал.
В глазах отца стояли слезы. Он с усилием сглотнул ком в горле.
– Никто больше не называет меня «папа». Но я услышал только «Эр-Эл», остальное заглушил шум сливного бачка.
Он смотрел на нее, а она на него.
– Прости, – выпалили оба одновременно.
– И ты меня, – снова одновременно сказали оба. Затем Шарлотта прикусила нижнюю губу:
– Я виновата, правда. Я не должна была уходить из дома. Ты столькому меня научил. Ты научил меня всему.
– Ты имела право уйти. Нельзя было держать тебя так долго в неведении. – Шарлотта поцеловала отца в голову и положила пакеты на стол. – Пришла покормить старика?
– Какого старика? Не вижу тут никаких стариков. Эр-Эл засмеялся, и его смех прозвучал для Шарлотты музыкой. Этот звук словно растворил темное пятно боли у нее на сердце, которое, как она боялась, теперь уже никогда не удастся вывести. Только теперь она поняла, что избавиться от этого пятна могла лишь она сама.
– Я чуть от всего этого инфаркт не получил, знаешь? – Эр-Эл подъехал к столу и заглянул в пакет. – Видит Бог, пахнет вкусно.
– Это взятка, папа. Похоже, сейчас без взяток никуда. Мне надо с тобой поговорить. И я хочу, чтобы ты меня выслушал. И пожалуйста, сделай то, о чем я тебя прошу. Сделай это для меня.
– Слишком много просьб, моя девочка. О, неужели жареная окра? Ты знаешь, как я люблю жареную окру.
– Из «Магнолия-Хаус». Повар специально для тебя сегодня утром ее приготовил. А вот еще жареные устрицы и гамбо, пальчики оближешь, и еще лимонад, не такой, как в магазине продают в бутылках, а настоящий. – Шарлотта села на диван, взяла отца за руку и посмотрела в его голубые глаза, те самые, которым она верила всю свою жизнь. Теперь она так хотела, чтобы и он ей поверил. – Ты мой папа. Я так и сказала Рейбернам, этим мерзким грязным крысам, хотя ты об этом уже наверняка знаешь. Поверь, я буду благодарна тебе до конца своих дней за то, что ты не оставил меня у этой бостонской ведьмы и ее дружка.
Эр-Эл кивнул и отломил кусочек окры.
– Я тоже так рассудил, и не за что меня благодарить. А то, что ты так прямо и заявила им, что ты была Дешон, Дешон и останешься, я уже знаю. У меня свои источники. – Он подмигнул. – Умница, дочка. А за что ты предлагаешь мне взятку? – Эр-Эл попробовал жареную устрицу и одобрительно поднял бровь. – Классная штука.
– Я договорилась, чтобы ты поехал в Атланту, в реабилитационный центр для больных с травмами конечностей. – Шарлотта подняла руку, заранее отметая все возражения. – Большой Эл приедет сегодня сюда, чтобы тебя забрать, и он будет навещать тебя. Я тоже буду тебя навещать. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как начнешь ходить. Там хорошие врачи и самое современное оборудование. А ты заслужил все самое лучшее.
Эр-Эл отложил жареную устрицу. Плохой знак, поняла Шарлотта.
– Не бывать этому, девочка. Я не возьму твоих денег.
«Магнолия-Хаус» – твое наследство.
Черт. Что теперь? План «Б»? Да только не было у нее никакого плана «Б» наготове. План «А» казался ей вполне убедительным и работоспособным.
– Я… я нашла колье, – вымолвила Шарлотта.
Эр-Эл не донес устрицу до рта. Вот это было уже хорошим знаком.
– И это не наследство. Это кровавые деньги. – По крайней мере тут ей лгать не пришлось. – Деньги, которые и Уильяму стоили жизни. Деньги, к которым я не хочу прикасаться. Колье будет продано, и деньги пойдут тебе на лечение, а то, что останется, я отдам на благотворительность.
– Ты на самом деле нашла колье? Шарлотта скрестила пальцы за спиной:
– Честное скаутское. Эр-Эл почесал подбородок:
– Впервые об этом слышу.
– А я никому и не говорила. Так безопаснее. Отправила его в Нью-Йорк для оценки и чтобы найти покупателя. Пусть оно хоть кому-то принесет пользу, сделает что-то хорошее для Эйди с Уильямом и для меня. – Шарлотта повела плечами. – Конечно, я могла бы вернуть его Рейбернам.
– Черта с два. Твои мать и отец… твой второй отец, – Эр-Эл усмехнулся, – в гробу бы перевернулись. Но где ты нашла колье? Все эти годы его искали, но так ничего и не нашли.
О Господи!
– В старой кушетке, которую я видела в ту ночь, когда была гроза и я забрела в комнату с гробами. Оно было там, под старой обивкой. Тринадцать белых бриллиантов, тринадцать желтых, оправлены в платину. Я на следующий день за ним вернулась.
– И ты мне не сказала?
– Я хотела тебя удивить, когда придет официальная справка из Нью-Йорка. – Шарлотта улыбнулась. – Вот видишь, я обо всем позаботилась. – Она поцеловала отца в щеку и поспешила в спальню. Вытаскивая из кладовки чемоданы, Шарлотта старалась производить как можно больше шума. Она не хотела, чтобы Эр-Эл задавал ей вопросы, на которые у нее еще не было готовых ответов. – Я уложу твои вещи, – крикнула она из спальни. – А ты поешь, слышишь? Большой Эл скоро должен подъехать.
– Что ты ему сказала? – Грифф смотрел на Шарлотту во все глаза, а она тем временем развешивала вещи в шкафу у себя в номере отеля «Магнолия-Хаус». Черт, ему нравилось, что она будет жить тут, рядом с ним. Пусть пока не у него в квартире, но уже близко к этому. Грифф поселил Шарлотту подальше от Шипа и Эд, чтобы они ее не беспокоили. А вон та розовая блузка, которую она только что убрала в шкаф, очень даже ничего. А это что? Желтый топ на завязочках? Гриффу нравились женщины в топах на завязках. Ну, не все, а одна конкретная женщина… Шарлотта.
– Что мне еще оставалось? Эр-Эл не поехал бы в Атланту лечиться, если бы я не убедила его в том, что деньги у меня появились не от проданной доли в «Магнолия-Хаус». Но ведь деньги должны же были откуда-то взяться. Твой банковский, счет смог бы его убедить, а мой – нет.
– Поэтому ты придумала историю с колье.
– И он в нее поверил, что более важно.
Шарлотта выдвинула ящик комода и принялась набивать его трусиками всех возможных цветов, а он представлял себе ее в каждой паре, только в них, потом без них. Грифф проглотил ком. Шарлотта принялась укладывать бюстгальтеры, и мысли его потекли по тому же маршруту, и он снова сделал глотательное движение.
– Только вот теперь возникает одна маленькая проблема: придется найти эту чертову штуковину.
– Какую штуковину?
– Колье, какую же еще! Эй, ты в порядке? – Шарлотта сложила черную комбинацию, потом кремовую с кружевом.
В порядке он перестал быть уже тогда, когда она отправила в шкаф розовую блузку.
– Ты не находишь, что тут слишком жарко? – Грифф распустил узел галстука.
– Мне совсем не жарко. – Она провела рукой по полке из красного дерева над маленьким камином. – «Магнолия-Хаус» – красивый отель. Я никогда не была ни в одном из здешних номеров, кроме твоего, конечно. – Шарлотта рассмеялась. – Не могла себе этого позволить.
Она принялась складывать в кладовку обувь. Трифф вздохнул с облегчением. Слава Богу, хоть в спортивных тапочках нет ничего сексуального.
– Для нас с Отисом это осуществленная мечта, – сказал Грифф.
– Мечты – дело хорошее, и, должно быть, именно этим я и занималась, когда купила вот эти штуковины. – Шарлотта вытащила из чемодана пару черных босоножек на высоченной тонкой шпильке. – Бри хочет одолжить их у меня, чтобы пойти сегодня на вечеринку к Сойерам и…
– Нет!
Грифф подтолкнул ее, и они оба упали на кровать.
– Нет? Обычно, когда женщину швыряют на кровать, это означает «да, да и только да!».
– Туфли твои. Вообще-то я думаю, что они были куплены для меня. Ты купила их для меня.
Шарлотта глубоко вздохнула.
– Что мы делаем, Грифф? Включаемся, выключаемся. И снова все по новой.
– И как раз сейчас я включен, и мне это очень нравится. – Он погладил ее по голове. – Чем бы тебе хотелось заняться, Шарлотта?
– Я все еще злюсь на тебя. И не знаю, смогу ли когда-нибудь тебя простить. И могу ли я тебе доверять? Это важный вопрос, ведь так? Я имею в виду доверие.
– Пока не вклинилось-завещание, по-моему, все у нас шло не так уж плохо. Возможно, может, чуть позже, но мы бы все равно оказались именно там, где находимся сейчас. Так почему бы нам просто этим не воспользоваться? – Наконец он поцеловал ее. И губам его было так хорошо на ее губах, словно они вернулись домой. – О, любимая, это так приятно.
– Я знаю. – Губы Шарлотты стали мягче, и лицо ее утратило то напряженное выражение, которое не покидало его с того момента, когда она двинула ему в челюсть. Тело ее обмякло, Грифф поцеловал ее вновь.
– Ну вот мы и в кровати. Приятное разнообразие.
– Это предложение?
– Я с ума по тебе схожу, Шарлотта. Всегда сходил.
– Вопрос в том, сходишь ли ты с ума от желания обладать мной или моей долей отеля?
– К сожалению, на наши отношения не может не влиять эта двусмысленная ситуация. Но единственное; что мне нужно, Шарлотта, – это ты. Ты великолепна, Шарлотта. С тобой так хорошо, так интересно. Ты так возбуждаешь меня! Я хочу, чтобы ты навсегда вошла в мою жизнь и чтобы ничего не стояло между тобой и мной. Хочу любить тебя в моей постели.
– В нашей постели.
Грифф улыбнулся.
– Мне нравится, как это звучит. – Он стянул с Шарлотты ее белый свитер. – И мне нравится, как ты выглядишь, очень нравится. – Он поцеловал ее грудь чуть выше того места, где заканчивались чашечки бюстгальтера.
– Разве ты не должен работать?
– Я уже работаю. Посмотрим, что из этого выйдет. Шарлотта закрыла глаза.
– Я совсем запуталась. То мы вместе, то мы не вместе. И наше желание быть вместе вопреки всему…
– Давай на время забудем об отеле. – Он поцеловал ее в левое плечо и опустил бретельку бюстгальтера, прикоснувшись губами к обнажившейся плоти.
– Ты помнешь свой костюм.
– Надеюсь. – Грифф опустил другую бретельку, и Шарлотта схватила его за узел галстука и приблизила его лицо к своему.
– Если ты играешь со мной, Грифф Пэриш, я клянусь…
– Расслабься, Шарлотта. Передохни. Никаких мыслей, никаких переживаний. – Он поцеловал ее в губы. Вот она, вот та женщина, с которой ему предстоит прожить жизнь – именно так сказал Отис. Грифф завел руки Шарлотте за спину и расстегнул бюстгальтер. – Ну как, согласна? Уходишь или остаешься?
Она посмотрела ему в глаза.
– Никаких обещаний, никаких подкупов, никаких тайных манипуляций?
– Только мы.
Она поспешно поднялась. Бюстгальтер упал с ее груди.
– Ну вот и приехали. Теперь уже ничего не поделаешь. Если ты позволила парню увидеть свою грудь, то придется ему отдаться. Все девочки об этом знают.
Грифф улыбнулся и почувствовал, как потеплело у него на сердце.
– Значит, заметано. – Он засмеялся. – Не хочешь показать мне, что еще входит в комплект?
Шарлотта словно бы застеснялась, но смущение тут же сменил игривый огонек в глазах. Желание поиграть возобладало.
– Полагаю, это я могу устроить. – Она сбросила с ног сандалии. Левая сандалия приземлилась на кровать, а правая попала Гриффу в грудь. Шарлотта медленно расстегнула джинсы и сняла их. Затем надела босоножки на шпильке. – Этого с тебя довольно?
– Розовые трусики и черные шпильки. Мое любимое сочетание. Откуда ты узнала?
– Ты не оригинален. Такое сочетание всем парням нравится. Набери в поисковике «одеться для парня» – и увидишь именно это. – Шарлотта повела левым бедром, очевидно, пытаясь принять провокационную позу, провела рукой по голове, пальцами приподняв волосы, и тряхнула головой.
– Где ты этому научилась?
– Инстинкт. – Шарлотта взяла палец в рот и пососала его. Взгляд ее сосредоточился на заметной выпуклости на брюках Гриффа. – Мне бы хотелось произвести кое-какие перемещения.
– Сладкая моя, на тебе только туфли и трусики. Что тут можно перемещать?
– Хочешь посмотреть? – И, не дав Гриффу опомниться, она уселась на него сверху, и ее груди, объемные, плотные, сливочно-кремовые оказались прямо перед его лицом. И жаркое местечко, прикрытое трусиками, оказалось прижатым к его члену. Грйфф потянулся к ней, но она плотно опустилась на него сверху, и он почти ослеп от острого приступа желания. – Что ты там для меня приготовил, мой большой мальчик?
– Кое-что, что не может ждать.
Шарлотта расстегнула ремень на его брюках и застежку на поясе.
– Это не поможет.
– Это с какой стороны посмотреть. – Она задрала его рубашку и поцеловала в левый сосок, грудью касаясь его груди.
– Мне самому хочется.
– Ты не можешь поцеловать собственный сосок. Это анатомически невозможно. – Она потянула за сосок, и острый приступ похоти пронзил Гриффа с головы до пят. – Для этого у тебя есть я.
– Ты у меня есть, Шарлотта? Господи, как я хочу на это надеяться. – Он погладил ее по груди, и глаза ее потемнели, стали как темный жадеит.
– Да, – сказала она срывающимся шепотом, от которого у него все внутри свело узлом. – По крайней мере сейчас – точно. – Затем она скользнула по нему вниз, касаясь сосками его груди, и поцеловала его. Сердце Гриффа сжалось, тело охватил лихорадочный жар. Член принял полную боевую готовность. Грифф перевернул Шарлотту на спину и оказался над ней. – Я еще не закончила.
– У нас еще вся жизнь впереди, успеешь закончить. – Он поцеловал ее. – Тебе будет хорошо. Ты даже сама не представляешь, как хорошо. Я стану любить тебя так, что ты будешь об этом помнить весь день и всю ночь, пока я не возьму тебя вновь, в этой самой кровати.
– Вновь, – повторила она шепотом.
Грифф снял пиджак, затем галстук и рубашку. Шарлотта приподнялась, сняла с него ремень и бросила его на пол. Ее жаждущий взгляд встретился с его взглядом. Она прижала ладонь к его пульсирующему члену, медленно расстегнула молнию. Металлический звук наполнил комнату. Многообещающий звук, от которого кровь Гриффа занялась огнем.
В одну секунду он сбросил туфли и стащил брюки. Шарлотта оперлась на локти, помахивая босоножкой на шпильке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Папа? Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду. – Отец встал. Брюки идеально отглажены, придраться, как всегда, не к чему. – Что, черт возьми, ты делаешь, Сэм?
– О чем ты?
Глаза отца грозно блеснули.
– Навещаешь психически нездоровых людей, ходишь на спиритические сеансы, встречаешься с какой-то нищенкой, которую к тому же воспитывали монахини, и вот, наконец, сегодня отправляешься слушать какую-то местную диву! Ты что, совсем мозги потерял?
– А ты что, за мной шпионишь?
– Я просто слежу, чтобы ты не облажался, и скажи мне за это спасибо. Ты совсем потерял ориентиры. Ты не банкир, ты шут гороховый. – Он прошелся по комнате и, обернувшись к сыну, раздельно произнес: – Еще немного, и твоей карьере бизнесмена придет конец. Твое поведение равносильно самоубийству. Но я этого не допущу. Мы с твоей матерью многим пожертвовали, чтобы сделать из тебя то, чем ты сейчас стал, и ты не поступишь так, как поступила твоя сестра. Ты порвешь с этой ничтожной женщиной. Ты достоин лучшего.
– Присси замечательная женщина, папа. Она напоминает мне бабушку.
– Господи, у Изабеллы было полно тараканов в голове, а эта Присси – явная угроза твоему положению в обществе. Завтра вечером Сойеры устраивают вечеринку, и ты пойдешь туда в качестве кавалера их дочери и будешь сам Мистер Очарование, а этой Присси скажешь, что ты больше не намерен с ней встречаться и вашему роману конец. – Отец прищурился. – И, помимо прочего, ты никому не станешь говорить о своей маленькой проблеме. Или ты уже сказал?
– Нет, эту проблему я держу при себе.
– Ну что же, и на том спасибо. Через час я улетаю обратно в Атланту. Мне пора в аэропорт. Ты сделаешь то, что я сказал. Мы с твоей матерью не для того платили такие деньги за твое обучение в Университете Вандербилта, чтобы тебя затянула на дно какая-то потаскушка.
Дверь за отцом закрылась, и Сэм тяжело опустился в кресло.
– Дерьмо.
Глава 16
Шарлотта держала в зубах пакет с чипсами, еще один пакет с едой был у нее в левой руке, а правой она открыла застекленную дверь – на себя, потом вторую дверь – от себя и проникла в дом. Эти навыки были отработаны ею до автоматизма – еще бы, ведь она всю жизнь прожила в дешевом типовом домике, обшитом серой вагонкой. Экран телевизора не горит, на журнальном столике недоеденная жареная рыба.
– Эр-Эл!
Нет ответа.
– Папа! – Шарлотта похолодела от ужаса. Где он? Что случилось? Может, он впал в ступор из-за депрессии? – Папа! Эр-Эл! Ты где? Ответь мне немедленно, слышишь!
– Господи, неужели человек не может спокойно отлить в собственном доме? – Эр-Эл развернул кресло-каталку. У него удивленно расширились глаза. – Шарлотта?
У Шарлотты сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Кто еще, черт возьми, называет тебя папой? Ты меня чуть до смерти не напугал.
В глазах отца стояли слезы. Он с усилием сглотнул ком в горле.
– Никто больше не называет меня «папа». Но я услышал только «Эр-Эл», остальное заглушил шум сливного бачка.
Он смотрел на нее, а она на него.
– Прости, – выпалили оба одновременно.
– И ты меня, – снова одновременно сказали оба. Затем Шарлотта прикусила нижнюю губу:
– Я виновата, правда. Я не должна была уходить из дома. Ты столькому меня научил. Ты научил меня всему.
– Ты имела право уйти. Нельзя было держать тебя так долго в неведении. – Шарлотта поцеловала отца в голову и положила пакеты на стол. – Пришла покормить старика?
– Какого старика? Не вижу тут никаких стариков. Эр-Эл засмеялся, и его смех прозвучал для Шарлотты музыкой. Этот звук словно растворил темное пятно боли у нее на сердце, которое, как она боялась, теперь уже никогда не удастся вывести. Только теперь она поняла, что избавиться от этого пятна могла лишь она сама.
– Я чуть от всего этого инфаркт не получил, знаешь? – Эр-Эл подъехал к столу и заглянул в пакет. – Видит Бог, пахнет вкусно.
– Это взятка, папа. Похоже, сейчас без взяток никуда. Мне надо с тобой поговорить. И я хочу, чтобы ты меня выслушал. И пожалуйста, сделай то, о чем я тебя прошу. Сделай это для меня.
– Слишком много просьб, моя девочка. О, неужели жареная окра? Ты знаешь, как я люблю жареную окру.
– Из «Магнолия-Хаус». Повар специально для тебя сегодня утром ее приготовил. А вот еще жареные устрицы и гамбо, пальчики оближешь, и еще лимонад, не такой, как в магазине продают в бутылках, а настоящий. – Шарлотта села на диван, взяла отца за руку и посмотрела в его голубые глаза, те самые, которым она верила всю свою жизнь. Теперь она так хотела, чтобы и он ей поверил. – Ты мой папа. Я так и сказала Рейбернам, этим мерзким грязным крысам, хотя ты об этом уже наверняка знаешь. Поверь, я буду благодарна тебе до конца своих дней за то, что ты не оставил меня у этой бостонской ведьмы и ее дружка.
Эр-Эл кивнул и отломил кусочек окры.
– Я тоже так рассудил, и не за что меня благодарить. А то, что ты так прямо и заявила им, что ты была Дешон, Дешон и останешься, я уже знаю. У меня свои источники. – Он подмигнул. – Умница, дочка. А за что ты предлагаешь мне взятку? – Эр-Эл попробовал жареную устрицу и одобрительно поднял бровь. – Классная штука.
– Я договорилась, чтобы ты поехал в Атланту, в реабилитационный центр для больных с травмами конечностей. – Шарлотта подняла руку, заранее отметая все возражения. – Большой Эл приедет сегодня сюда, чтобы тебя забрать, и он будет навещать тебя. Я тоже буду тебя навещать. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как начнешь ходить. Там хорошие врачи и самое современное оборудование. А ты заслужил все самое лучшее.
Эр-Эл отложил жареную устрицу. Плохой знак, поняла Шарлотта.
– Не бывать этому, девочка. Я не возьму твоих денег.
«Магнолия-Хаус» – твое наследство.
Черт. Что теперь? План «Б»? Да только не было у нее никакого плана «Б» наготове. План «А» казался ей вполне убедительным и работоспособным.
– Я… я нашла колье, – вымолвила Шарлотта.
Эр-Эл не донес устрицу до рта. Вот это было уже хорошим знаком.
– И это не наследство. Это кровавые деньги. – По крайней мере тут ей лгать не пришлось. – Деньги, которые и Уильяму стоили жизни. Деньги, к которым я не хочу прикасаться. Колье будет продано, и деньги пойдут тебе на лечение, а то, что останется, я отдам на благотворительность.
– Ты на самом деле нашла колье? Шарлотта скрестила пальцы за спиной:
– Честное скаутское. Эр-Эл почесал подбородок:
– Впервые об этом слышу.
– А я никому и не говорила. Так безопаснее. Отправила его в Нью-Йорк для оценки и чтобы найти покупателя. Пусть оно хоть кому-то принесет пользу, сделает что-то хорошее для Эйди с Уильямом и для меня. – Шарлотта повела плечами. – Конечно, я могла бы вернуть его Рейбернам.
– Черта с два. Твои мать и отец… твой второй отец, – Эр-Эл усмехнулся, – в гробу бы перевернулись. Но где ты нашла колье? Все эти годы его искали, но так ничего и не нашли.
О Господи!
– В старой кушетке, которую я видела в ту ночь, когда была гроза и я забрела в комнату с гробами. Оно было там, под старой обивкой. Тринадцать белых бриллиантов, тринадцать желтых, оправлены в платину. Я на следующий день за ним вернулась.
– И ты мне не сказала?
– Я хотела тебя удивить, когда придет официальная справка из Нью-Йорка. – Шарлотта улыбнулась. – Вот видишь, я обо всем позаботилась. – Она поцеловала отца в щеку и поспешила в спальню. Вытаскивая из кладовки чемоданы, Шарлотта старалась производить как можно больше шума. Она не хотела, чтобы Эр-Эл задавал ей вопросы, на которые у нее еще не было готовых ответов. – Я уложу твои вещи, – крикнула она из спальни. – А ты поешь, слышишь? Большой Эл скоро должен подъехать.
– Что ты ему сказала? – Грифф смотрел на Шарлотту во все глаза, а она тем временем развешивала вещи в шкафу у себя в номере отеля «Магнолия-Хаус». Черт, ему нравилось, что она будет жить тут, рядом с ним. Пусть пока не у него в квартире, но уже близко к этому. Грифф поселил Шарлотту подальше от Шипа и Эд, чтобы они ее не беспокоили. А вон та розовая блузка, которую она только что убрала в шкаф, очень даже ничего. А это что? Желтый топ на завязочках? Гриффу нравились женщины в топах на завязках. Ну, не все, а одна конкретная женщина… Шарлотта.
– Что мне еще оставалось? Эр-Эл не поехал бы в Атланту лечиться, если бы я не убедила его в том, что деньги у меня появились не от проданной доли в «Магнолия-Хаус». Но ведь деньги должны же были откуда-то взяться. Твой банковский, счет смог бы его убедить, а мой – нет.
– Поэтому ты придумала историю с колье.
– И он в нее поверил, что более важно.
Шарлотта выдвинула ящик комода и принялась набивать его трусиками всех возможных цветов, а он представлял себе ее в каждой паре, только в них, потом без них. Грифф проглотил ком. Шарлотта принялась укладывать бюстгальтеры, и мысли его потекли по тому же маршруту, и он снова сделал глотательное движение.
– Только вот теперь возникает одна маленькая проблема: придется найти эту чертову штуковину.
– Какую штуковину?
– Колье, какую же еще! Эй, ты в порядке? – Шарлотта сложила черную комбинацию, потом кремовую с кружевом.
В порядке он перестал быть уже тогда, когда она отправила в шкаф розовую блузку.
– Ты не находишь, что тут слишком жарко? – Грифф распустил узел галстука.
– Мне совсем не жарко. – Она провела рукой по полке из красного дерева над маленьким камином. – «Магнолия-Хаус» – красивый отель. Я никогда не была ни в одном из здешних номеров, кроме твоего, конечно. – Шарлотта рассмеялась. – Не могла себе этого позволить.
Она принялась складывать в кладовку обувь. Трифф вздохнул с облегчением. Слава Богу, хоть в спортивных тапочках нет ничего сексуального.
– Для нас с Отисом это осуществленная мечта, – сказал Грифф.
– Мечты – дело хорошее, и, должно быть, именно этим я и занималась, когда купила вот эти штуковины. – Шарлотта вытащила из чемодана пару черных босоножек на высоченной тонкой шпильке. – Бри хочет одолжить их у меня, чтобы пойти сегодня на вечеринку к Сойерам и…
– Нет!
Грифф подтолкнул ее, и они оба упали на кровать.
– Нет? Обычно, когда женщину швыряют на кровать, это означает «да, да и только да!».
– Туфли твои. Вообще-то я думаю, что они были куплены для меня. Ты купила их для меня.
Шарлотта глубоко вздохнула.
– Что мы делаем, Грифф? Включаемся, выключаемся. И снова все по новой.
– И как раз сейчас я включен, и мне это очень нравится. – Он погладил ее по голове. – Чем бы тебе хотелось заняться, Шарлотта?
– Я все еще злюсь на тебя. И не знаю, смогу ли когда-нибудь тебя простить. И могу ли я тебе доверять? Это важный вопрос, ведь так? Я имею в виду доверие.
– Пока не вклинилось-завещание, по-моему, все у нас шло не так уж плохо. Возможно, может, чуть позже, но мы бы все равно оказались именно там, где находимся сейчас. Так почему бы нам просто этим не воспользоваться? – Наконец он поцеловал ее. И губам его было так хорошо на ее губах, словно они вернулись домой. – О, любимая, это так приятно.
– Я знаю. – Губы Шарлотты стали мягче, и лицо ее утратило то напряженное выражение, которое не покидало его с того момента, когда она двинула ему в челюсть. Тело ее обмякло, Грифф поцеловал ее вновь.
– Ну вот мы и в кровати. Приятное разнообразие.
– Это предложение?
– Я с ума по тебе схожу, Шарлотта. Всегда сходил.
– Вопрос в том, сходишь ли ты с ума от желания обладать мной или моей долей отеля?
– К сожалению, на наши отношения не может не влиять эта двусмысленная ситуация. Но единственное; что мне нужно, Шарлотта, – это ты. Ты великолепна, Шарлотта. С тобой так хорошо, так интересно. Ты так возбуждаешь меня! Я хочу, чтобы ты навсегда вошла в мою жизнь и чтобы ничего не стояло между тобой и мной. Хочу любить тебя в моей постели.
– В нашей постели.
Грифф улыбнулся.
– Мне нравится, как это звучит. – Он стянул с Шарлотты ее белый свитер. – И мне нравится, как ты выглядишь, очень нравится. – Он поцеловал ее грудь чуть выше того места, где заканчивались чашечки бюстгальтера.
– Разве ты не должен работать?
– Я уже работаю. Посмотрим, что из этого выйдет. Шарлотта закрыла глаза.
– Я совсем запуталась. То мы вместе, то мы не вместе. И наше желание быть вместе вопреки всему…
– Давай на время забудем об отеле. – Он поцеловал ее в левое плечо и опустил бретельку бюстгальтера, прикоснувшись губами к обнажившейся плоти.
– Ты помнешь свой костюм.
– Надеюсь. – Грифф опустил другую бретельку, и Шарлотта схватила его за узел галстука и приблизила его лицо к своему.
– Если ты играешь со мной, Грифф Пэриш, я клянусь…
– Расслабься, Шарлотта. Передохни. Никаких мыслей, никаких переживаний. – Он поцеловал ее в губы. Вот она, вот та женщина, с которой ему предстоит прожить жизнь – именно так сказал Отис. Грифф завел руки Шарлотте за спину и расстегнул бюстгальтер. – Ну как, согласна? Уходишь или остаешься?
Она посмотрела ему в глаза.
– Никаких обещаний, никаких подкупов, никаких тайных манипуляций?
– Только мы.
Она поспешно поднялась. Бюстгальтер упал с ее груди.
– Ну вот и приехали. Теперь уже ничего не поделаешь. Если ты позволила парню увидеть свою грудь, то придется ему отдаться. Все девочки об этом знают.
Грифф улыбнулся и почувствовал, как потеплело у него на сердце.
– Значит, заметано. – Он засмеялся. – Не хочешь показать мне, что еще входит в комплект?
Шарлотта словно бы застеснялась, но смущение тут же сменил игривый огонек в глазах. Желание поиграть возобладало.
– Полагаю, это я могу устроить. – Она сбросила с ног сандалии. Левая сандалия приземлилась на кровать, а правая попала Гриффу в грудь. Шарлотта медленно расстегнула джинсы и сняла их. Затем надела босоножки на шпильке. – Этого с тебя довольно?
– Розовые трусики и черные шпильки. Мое любимое сочетание. Откуда ты узнала?
– Ты не оригинален. Такое сочетание всем парням нравится. Набери в поисковике «одеться для парня» – и увидишь именно это. – Шарлотта повела левым бедром, очевидно, пытаясь принять провокационную позу, провела рукой по голове, пальцами приподняв волосы, и тряхнула головой.
– Где ты этому научилась?
– Инстинкт. – Шарлотта взяла палец в рот и пососала его. Взгляд ее сосредоточился на заметной выпуклости на брюках Гриффа. – Мне бы хотелось произвести кое-какие перемещения.
– Сладкая моя, на тебе только туфли и трусики. Что тут можно перемещать?
– Хочешь посмотреть? – И, не дав Гриффу опомниться, она уселась на него сверху, и ее груди, объемные, плотные, сливочно-кремовые оказались прямо перед его лицом. И жаркое местечко, прикрытое трусиками, оказалось прижатым к его члену. Грйфф потянулся к ней, но она плотно опустилась на него сверху, и он почти ослеп от острого приступа желания. – Что ты там для меня приготовил, мой большой мальчик?
– Кое-что, что не может ждать.
Шарлотта расстегнула ремень на его брюках и застежку на поясе.
– Это не поможет.
– Это с какой стороны посмотреть. – Она задрала его рубашку и поцеловала в левый сосок, грудью касаясь его груди.
– Мне самому хочется.
– Ты не можешь поцеловать собственный сосок. Это анатомически невозможно. – Она потянула за сосок, и острый приступ похоти пронзил Гриффа с головы до пят. – Для этого у тебя есть я.
– Ты у меня есть, Шарлотта? Господи, как я хочу на это надеяться. – Он погладил ее по груди, и глаза ее потемнели, стали как темный жадеит.
– Да, – сказала она срывающимся шепотом, от которого у него все внутри свело узлом. – По крайней мере сейчас – точно. – Затем она скользнула по нему вниз, касаясь сосками его груди, и поцеловала его. Сердце Гриффа сжалось, тело охватил лихорадочный жар. Член принял полную боевую готовность. Грифф перевернул Шарлотту на спину и оказался над ней. – Я еще не закончила.
– У нас еще вся жизнь впереди, успеешь закончить. – Он поцеловал ее. – Тебе будет хорошо. Ты даже сама не представляешь, как хорошо. Я стану любить тебя так, что ты будешь об этом помнить весь день и всю ночь, пока я не возьму тебя вновь, в этой самой кровати.
– Вновь, – повторила она шепотом.
Грифф снял пиджак, затем галстук и рубашку. Шарлотта приподнялась, сняла с него ремень и бросила его на пол. Ее жаждущий взгляд встретился с его взглядом. Она прижала ладонь к его пульсирующему члену, медленно расстегнула молнию. Металлический звук наполнил комнату. Многообещающий звук, от которого кровь Гриффа занялась огнем.
В одну секунду он сбросил туфли и стащил брюки. Шарлотта оперлась на локти, помахивая босоножкой на шпильке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30