– Она разрывала ему сердце.
Сэм открыл глаза.
– Мои родители пробивали себе путь в жизни, неуклонно карабкаясь вверх по социальной лестнице. Мой дед был фермером-арендатором. Мой отец ходил в вечернюю школу, а мама давала уроки игры на фортепьяно. Отцу удалось пробиться в жизни, и он ждет от меня того же. Конечно, то, как, где и с кем я провожу время после работы, никого, кроме меня, не касается. Это так. Но это и не так. Мне все-таки приходится играть по правилам. Имидж – это очень важно.
– Ты хочешь сказать – снобизм.
– У снобов есть деньги. Парень в футболке от «Олд нэйви», попивающий пиво в местной пивнушке, – не тот человек, к которому придут инвесторы и вкладчики, чтобы доверить ему свои сбережения.
Огонек в глазах Присси погас.
– А как же я?
В животе у Сэма что-то судорожно сжалось. Верно, а как быть с Присси? Она не могла стать его избранницей, это было совершенно очевидно.
– Ты идеально мне подходишь, – солгал он. – Ты получила безупречное воспитание. Тебя вырастили монахини. – Сэм ободряюще улыбнулся.
– И еще я сирота без всяких связей и без денег. Вот почему мне так важно, чтобы ты помог мне с бизнес-планом. Это мой билет в мир большого бизнеса – оформление и реставрация больших домов. Я могла бы начать зарабатывать приличные деньги и помочь сестрам в их заботе о детях. Я стольким им обязана.
– Только вот твой план не работает. После вашего неудачного сеанса никто не хочет работать в морге. Я знаю, что добрые сестры тебе помогают, но эта мера временная. Им не под силу выполнить все необходимые работы.
– А ты не мог бы просто взять и ссудить нам немного денег? В конце концов, морг того стоит.
Сэм состроил кислую мину. Чувствовал он себя при этом отвратительно.
– Я постараюсь что-нибудь придумать.
– В самом деле?! – радостно взвизгнула Присси. Как мало ей нужно для счастья.
– Много дать не смогу, но кое-что дам, обещаю, – сказал Сэм, прикидывая, какие слабые активы мог бы ради Присси ликвидировать. Ей ни к чему знать, что ссуда будет персональной. Если она узнает правду, то будет чувствовать себя в долгу перед ним. А Сэм хорошо знал, каково это быть перед всеми в долгу, и не мог допустить, чтобы и Присси ощутила это.
Она поцеловала его.
– Спасибо тебе за все. Мы заставим деньги работать. Мы все выплатим. – И Сэм нутром чуял, что так оно и будет. Присси – настоящий боец, она умеет выживать, и женщина она чудесная. Она способна позаботиться и о себе, и о других. Ею можно восхищаться. К несчастью, банки оперируют совсем иными понятиями.
– О чем ты задумался, Сэм Пейт?
– Знаешь, ты очень похожа на мою бабушку.
– Мне не хватает настоящей семьи. Раньше я не думала, что мне будет так этого не хватать. Конечно, сестры – моя семья, но после того как Шарлотта узнала, кто она, меня не оставляет беспокойство. Мне бы тоже хотелось узнать правду о себе.
– Но по-моему, вы, четыре подруги, поклялись никогда не оглядываться назад.
– И все-таки кто я такая? – Присси вскочила. – Знаешь, я хочу поговорить с Минервой. Мне кажется, она многое знает и обо мне, и о тебе. Ты тоже это понял? Потому и сбежал?
– Признаюсь, она меня немного испугала.
– Черт, эта женщина может напугать. Еще бы, на общается с призраками и прочими обитателями потустороннего мира. Но меня она знает, я это чувствую. И знает она не просто Присси Сент-Джеймс, но и другую Присси. Ту, которую даже я не знаю.
– Будь осторожна со своими желаниями, детка. – Сэм понятия не имел, почему вдруг сказал это.
Присси вопросительно посмотрела на Него:
– Что ты имеешь в виду?
– Я и сам не могу этого объяснить. Присси присела на край кровати.
– Я хочу узнать о себе, например, такое: почему у меня бывают предчувствия. Почему я знаю, хороший передо мной человек или гнилой; знаю, оставила ли сестра Джун свою корзинку с шитьем в гостиной или в спальне; и знаю, когда Бейб забывает вовремя оплатить страховку. Я просто знаю это. – Она обхватила лицо Сэма своими нежными ладонями и заглянула в его глаза. – Просто знаю, как знаешь и ты.
– Я?
– В твоем голосе звучит удивление, но глаза говорят о другом. Сэм Пейт не просто самый молодой президент банка. Ты не такой, как все. Я это чувствую.
Сэм закрыл глаза, и по телу его пробежала дрожь. Он ощущал энергию Присси, ее доброту, ее любовь к нему. Но он не хотел этих ощущений. Его вполне устраивала его работа, и он не мог ее потерять. А если станет известно, что… Он взял руки Присси в свои.
– Может, ты просто заболеваешь гриппом, и отсюда все твои ощущения.
– И ты, и я – мы оба не такие, как все. Именно поэтому мы мгновенно почувствовали влечение друг к другу. Поэтому мы набросились друг на друга в лифте, даже не зная имен друг друга. Между нами есть связь, Сэм. Мистическая связь. Я долго пыталась закрывать глаза на то, кто я и что я, надеялась, что все само пройдет, но оно не проходит, и я готова поспорить, что и тебя это «нечто» не оставляет в покое.
Сэм встал, тряхнул головой:
– Нет, Присси, насчет этого ты не права. По крайней мере в том, что касается меня. У Сэма Пейта есть лишь одна сторона – это логика и ответственность. Банковская сторона.
– Но ты знал, где была Шарлотта, когда упало дерево. Знал, что она в безопасности.
– Просто я хотел успокоить тебя, моя сладкая. – Он направился к шкафу, где на вешалках в ряд висели опрятные белые сорочки. Вот она, его жизнь. Этой жизни он для себя добивался, этой жизни ждут от него все. Он не должен позволять себе сумасбродные выходки, такие как роман со «странной» Присси Сент-Джеймс. Почему Присси не такая, как все? Обычная, нормальная женщина. Какие еще таинственные предчувствия? Хотя, наверное, обычная женщина едва ли смогла бы похвастать таким темпераментом, таким огнем, всем тем, что составляет сущность Присси. И все же… – Я не смогу сегодня послушать, как ты поешь, Присси, – только что вспомнил, что у меня есть срочная работа. Я позвоню тебе около полуночи, если ты не против.
– Ты меня не слушаешь. – В голосе ее звучали боль и разочарование. Сэм чувствовал себя последним негодяем.
– Завтра мы могли бы устроить романтический ужин. Что ты на это скажешь?
– Скажу, что ты напоминаешь мне Роберта Ларсона, парня, с которым я встречалась в старших классах. Он тоже считал меня ненормальной и встречался со мной только ради секса.
Вот дерьмо!
– Ты говоришь ерунду, Присси. – Сэм снял с вешалки рубашку, бросил ее на кровать и крепко обнял Присси. Как хорошо, что она сейчас с ним. – Я хочу, чтобы мы были только вдвоем: ты и я, и никого больше.
Возможно, подумала Присси. Но по ее ощущениям получалось, что это «возможно» походило на «скорее всего нет». Назови это как угодно, хоть интуицией, хоть провидением, но она знала, что на самом деле происходит. Иногда это знание было ей на пользу, иногда, как сейчас, лучше бы ей не знать. Иногда, Присси просто не хотелось знать все. Лучше быть несведущей и счастливой, чем сведущей и несчастной.
Этот крысиный ублюдок лгал. Она была для него недостаточно хороша, он не считал ее достойной себя. Сэм поцеловал ее в лоб.
– Мне надо бежать. Все в порядке?
– Я поговорю с тобой после того, как вернусь из «Голубой ноты».
Он вновь ее поцеловал, и Присси направилась в душ. Когда она вышла, Сэм уже ушел. Присси пнула ногой туфлю, промахнулась и ударилась пальцем ноги о комод. Прыгая на одной ноге, она сказала себе, что все сегодня пошло не так, и если уж кому дано знать об этом наверняка, то это ей и… и Минерве.
Да, пришла для Присси Сент-Джеймс пора выяснить, почему она была не такой, как другие. Ведь то, что она отличалась от всех прочих, не могло объясняться тем, что ее воспитали монахини, которые умели слушать сердцем и не понаслышке знали о том, что такое душа. Присси оделась и вышла на улицу. Утренний час пик уже прошел, Саванна вернулась к привычному неторопливому ритму жизни. С Броутон-стрит Присси свернула на Сен-Джулиан и остановилась перед Хэмптон-Лиллибридж-Хаус – зданием с покатой крышей. Неудивительно, что в доме поселились призраки, ведь это построил янки.
Присси смотрела на тропинку, что вела в обход дома – к Минерве, – чувствуя себя девочкой из сказки, что читала ей на ночь сестра Джун. В той сказке дети пошли в лес и, чтобы найти обратный путь, крошили хлеб и крошки бросали на землю. Но вот только птицы склевали те крошки. Не случится ли с ней того же, что с детьми, заблудившимися в лесу, если она пойдет по этой тропинке?
– Ты хочешь поговорить со мной, дитя мое? – спросила Минерва. Она шла навстречу Присси. Волосы у Минервы стояли дыбом, как после удара молнии, а синий фартук был весь в муке, но глаза ее, эти всезнающие и всеведающие серые глаза, были по-прежнему зоркими.
– Я не знаю.
Минерва засмеялась:
– Честный ответ.
– Трусливый ответ. – Присси набрала в легкие воздух. – Вы знаете, кто оставил меня на пороге монастыря? – выпалила она, всей душой желая услышать в ответ «нет».
– Да, я это знаю, – кивнула Минерва и присела на ступеньку, глядя Присси прямо в глаза. – Но у меня другой вопрос: а хочешь ли ты это знать?
– Вы не могли бы дать мне намек? Ну, например, стоит ли мне это знать, в смысле будет ли мне хорошо от того, что я узнаю, или, наоборот, плохо, и тогда мне не стоит об этом знать? Что, если я стану задавать вам вопросы, а вы будете говорить мне «горячо» или «холодно»? Как в игре. – Присси понравилась эта идея. – Да, как в игре.
– Как в игре, говоришь? Но эта игра не будет игрой «Угадай-ка», скорее, она похожа на игру «Знаю – не знаю».
– Придумала! Цифры. Нет, карты! – воскликнула Присси и часто-часто закивала, как дурацкая кукла болванчик. – Карты. Точно. Меня обыгрывали в карты. В покер.
Минерва засмеялась:
– Даю тебе еще одну попытку.
Минерва протянула Присси свою морщинистую руку, и Присси взяла ее и тут же почувствовала, как исчезают хлебные крошки – таким сильным было ощущение того, что она углубляется в призрачный лес, откуда нет возврата.
– Карты с картинками и цифрами. – Она встретилась взглядом с Минервой, и по спине ее пробежал холодок. И тогда Присси вдруг прошептала:
– Карты Таро.
– Вот теперь мы уже к чему-то пришли, верно? – Но я никогда не гадала на Таро.
– Но увы, кое-кто гадал. Кое-кто, кто тебе очень близок.
– Вы? – Присси крепко сжала руку Минервы. – И моя мать. Господи, вы моя мать!
– Бабушка, дитя мое. Твоя мать…
– Умерла, – прошептала Присси, и ее пронзило болью. – В морге. Все это сходится, верно? – То был даже не вопрос, Присси знала, что все так и было.
– Да, твоя мама вот уже двадцать пять лет как мертва, девочка, но она отправилась в морг, когда еще была живой, а не мертвой.
– Но почему она оставила меня на пороге монастыря? Почему не позволила тебе меня растить? – Присси закрыла глаза, потом резко их открыла, и дрожь пробежала у нее по спине. – Убийство… и колье, и моя мать. Все это как-то связано. Но как? Почему?
– То колье… Ну, его никто не нашел. И тогда они отправились к твоей маме, зная, как хорошо она умеет общаться с духами. Она сказала, что может найти колье. Но не смогла. Все, что она видела, – это солнечный свет. Много-много солнца. Полицейские перерыли весь морг и палисадник перед ним, но так ничего и не нашли. Твоя мама была посрамлена, все вокруг называли ее самозванкой, пустышкой. Над ней смеялись. И, не желая, чтобы ее крошка-дочь тоже стала однажды посмешищем, она оставила тебя на пороге монастыря. Чтобы снять проклятие. И взяла с меня клятву, что я не стану к тебе приходить. Не стану искать встречи с тобой. Она оставила тебя и ушла. И больше не возвращалась. Все эти годы я наблюдала за тобой. К несчастью, твоя мама зря понадеялась на то, что, доверив твое воспитание монахиням, избавит тебя от заклятия. У тебя дар, дитя мое, такой же дар, какой был у твоей матери, какой есть у меня. Я-то знаю, все эти годы я следила за тобой.
Присси с трудом дышала. Она не смогла бы пошевельнуться, даже если бы кто-то завопил ей в ухо, что на ней горит одежда. Минерва убрала руку.
– А потом ты сама ко мне пришла, попросила провести тот сеанс. Я знала, что у тебя есть дар. Мы же одной крови. – Минерва встала и крепко обняла Присси. – И еще ты красивая девочка. Как твоя мать.
– Сестры ничего не знали?
– Я дала слово твоей матери и не могла нарушить клятву.
– И что же мне теперь делать?
– Решать тебе, но только используй свой дар во благо, а не во зло, дитя мое.
Присси взяла Минерву за руку. Душа ее переполнилась счастьем.
– Теперь у меня есть бабушка.
– А у меня есть чудная внучка.
– Могу я сказать сестрам? И еще Шарлотте, Бейб и Брианне?
– Мне будет приятно, если ты это сделаешь. Я горжусь тем, что у меня такая внучка. Но не боишься ли ты того, что скажут люди?
Сердце Присси радостно пело.
– Всю свою жизнь я не знала, кто я и почему не такая, как все. А теперь я это знаю, и еще у меня есть ты.
Слеза скатилась по щеке Минервы, и она засмеялась:
– Вот уж никогда не думала, что буду сегодня вот так сидеть с тобой и разговаривать.
– А мы вот сидим тут и говорим. Невероятно, правда? Ты любишь персиковое мороженое?
– Мое любимое.
На этот раз засмеялась Присси.
– Завтра в полдень встречаемся в кондитерской на Ривер-стрит. Я угощаю. – Она встала. – А теперь я пойду к сестрам и расскажу им, что у меня есть бабушка и что у них появилась родственница – еще один член нашей семьи. Ты их полюбишь. Ты и представить себе не можешь, какой ужин они готовят на День благодарения!
Лула-Джин с надрывом выводила «Возьми меня, я твоя», а Бейб, Шарлотта и Бри во все глаза смотрели на Присси. Они вчетвером сидели за маленьким столиком, в центре которого горела изрядно подтаявшая свеча. Бри первой обрела дар речи:
– Ты… ты не шутишь, правда?
– Правда. Не шучу. Минерва – моя бабушка.
– Все эти годы она жила совсем рядом с тобой. Я понимаю, почему она не призналась в родстве, но…
– Но потом ты сама пришла к ней. – Шарлотта схватила Присси за руку. – Я так рада за тебя. Минерва совсем не то, что Шип и Эд. – Шарлотта встрепенулась. – Знаете, что мы должны сейчас сделать? Пойти и купить лотерейные билеты. Какие номера выбрать, нам скажет Присси. А может, стоит прямо сразу поехать в Лас-Вегас. С нами же всеведущая Присси. Мы не можем промахнуться.
Присси закатила глаза:
– О Господи! Если бы все работало именно так, то у меня в школе были бы одни пятерки, и я бы не торчала на складе стройматериалов. Я мало что могу – только иногда чувствую кое-что, но вы об этом и так уже знаете.
Шарлотта приподняла бровь:
– По правде говоря, ты и сама не знаешь, что именно умеешь, верно? Напомни мне о своих хороших качествах.
Бейб сложила руки на столе.
– А вам не кажется, что все начинает складываться в некую систему?
Шарлотта перевела взгляд с одной подруги на другую.
– Присси прорицательница местного масштаба, я не могу найти обратной дороги с улицы с односторонним движением, Бри питает страсть к плохим парням, а у тебя отвратительный гардероб, вот только Сэм и Грифф – оба душки.
– И ты не видишь здесь никакой связи с убийством? С пропавшим колье? – поинтересовалась Бейб. – Убийство и колье – это то, что нас всех связывает. Подумайте сами. Родители Шарлотты лишились колье, мама Присси попыталась его найти. Остаемся мы с Бри. – Свеча зашипела, и пламя метнулось в сторону. Подруги испуганно взглянули на свечу.
Присси поежилась, а Шарлотта сказала:
– Я вообще-то не верю в совпадения, хотя этот случай – исключение. Просто так сложились обстоятельства. И точка.
Присси перевела взгляд с Шарлотты на Бейб и Бри.
– Точку ставить рано. Список растет. Нас всех удочерили в одно время, мы все одного возраста, никто из нас ничего не знал о своем происхождении, а сейчас… сейчас нас связывает нечто большее.
– Кто кого связывает? – спросил Сэм, целуя Приеси в щеку.
Она повернулась и взвизгнула от радости.
– Ты пришел!
– Как я мог не прийти? Моя любимая девушка поет под мою любимую музыку. И эта девушка потрясающе выглядит в этом розовом платье.
– Ты, кажется, что-то говорил про работу.
В глазах его плясали озорные огоньки.
– Закончу завтра утром. – Сэм кивком указал на сцену:
– Кажется, тебе подают знаки, сахарок. Шоу начинается. – Он снова поцеловал ее в щеку. – Смотри, пой хорошо.
– Я буду петь для тебя. – Присси вскочила и закинула Сэму руки за шею. – Ты пришел, ты действительно пришел! Это так много для меня значит. Я люблю тебя, Сэм Пейт.
– Господи, Присси, – прошептал он ей на ухо, – я тоже тебя люблю. Всем сердцем, кто бы мог подумать, что день выйдет таким удачным, радовалась Присси. Она провела этот день со своей вновь обретенной бабушкой и со своим необыкновенным другом, который вскоре, возможно, станет для нее больше, чем другом. Она была в этом уверена, пока свеча на столе не зашипела. Ветерок, успокоила она себя. Просто сквозняк. Ничто не может испортить сегодняшний вечер.
Сэм насвистывал «Ангельские очи», песню, которую совсем недавно пела для него Присси. Она пела для него, и он это чувствовал, хотя «Голубая нота» в этот вечер была до отказа заполнена людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Сэм открыл глаза.
– Мои родители пробивали себе путь в жизни, неуклонно карабкаясь вверх по социальной лестнице. Мой дед был фермером-арендатором. Мой отец ходил в вечернюю школу, а мама давала уроки игры на фортепьяно. Отцу удалось пробиться в жизни, и он ждет от меня того же. Конечно, то, как, где и с кем я провожу время после работы, никого, кроме меня, не касается. Это так. Но это и не так. Мне все-таки приходится играть по правилам. Имидж – это очень важно.
– Ты хочешь сказать – снобизм.
– У снобов есть деньги. Парень в футболке от «Олд нэйви», попивающий пиво в местной пивнушке, – не тот человек, к которому придут инвесторы и вкладчики, чтобы доверить ему свои сбережения.
Огонек в глазах Присси погас.
– А как же я?
В животе у Сэма что-то судорожно сжалось. Верно, а как быть с Присси? Она не могла стать его избранницей, это было совершенно очевидно.
– Ты идеально мне подходишь, – солгал он. – Ты получила безупречное воспитание. Тебя вырастили монахини. – Сэм ободряюще улыбнулся.
– И еще я сирота без всяких связей и без денег. Вот почему мне так важно, чтобы ты помог мне с бизнес-планом. Это мой билет в мир большого бизнеса – оформление и реставрация больших домов. Я могла бы начать зарабатывать приличные деньги и помочь сестрам в их заботе о детях. Я стольким им обязана.
– Только вот твой план не работает. После вашего неудачного сеанса никто не хочет работать в морге. Я знаю, что добрые сестры тебе помогают, но эта мера временная. Им не под силу выполнить все необходимые работы.
– А ты не мог бы просто взять и ссудить нам немного денег? В конце концов, морг того стоит.
Сэм состроил кислую мину. Чувствовал он себя при этом отвратительно.
– Я постараюсь что-нибудь придумать.
– В самом деле?! – радостно взвизгнула Присси. Как мало ей нужно для счастья.
– Много дать не смогу, но кое-что дам, обещаю, – сказал Сэм, прикидывая, какие слабые активы мог бы ради Присси ликвидировать. Ей ни к чему знать, что ссуда будет персональной. Если она узнает правду, то будет чувствовать себя в долгу перед ним. А Сэм хорошо знал, каково это быть перед всеми в долгу, и не мог допустить, чтобы и Присси ощутила это.
Она поцеловала его.
– Спасибо тебе за все. Мы заставим деньги работать. Мы все выплатим. – И Сэм нутром чуял, что так оно и будет. Присси – настоящий боец, она умеет выживать, и женщина она чудесная. Она способна позаботиться и о себе, и о других. Ею можно восхищаться. К несчастью, банки оперируют совсем иными понятиями.
– О чем ты задумался, Сэм Пейт?
– Знаешь, ты очень похожа на мою бабушку.
– Мне не хватает настоящей семьи. Раньше я не думала, что мне будет так этого не хватать. Конечно, сестры – моя семья, но после того как Шарлотта узнала, кто она, меня не оставляет беспокойство. Мне бы тоже хотелось узнать правду о себе.
– Но по-моему, вы, четыре подруги, поклялись никогда не оглядываться назад.
– И все-таки кто я такая? – Присси вскочила. – Знаешь, я хочу поговорить с Минервой. Мне кажется, она многое знает и обо мне, и о тебе. Ты тоже это понял? Потому и сбежал?
– Признаюсь, она меня немного испугала.
– Черт, эта женщина может напугать. Еще бы, на общается с призраками и прочими обитателями потустороннего мира. Но меня она знает, я это чувствую. И знает она не просто Присси Сент-Джеймс, но и другую Присси. Ту, которую даже я не знаю.
– Будь осторожна со своими желаниями, детка. – Сэм понятия не имел, почему вдруг сказал это.
Присси вопросительно посмотрела на Него:
– Что ты имеешь в виду?
– Я и сам не могу этого объяснить. Присси присела на край кровати.
– Я хочу узнать о себе, например, такое: почему у меня бывают предчувствия. Почему я знаю, хороший передо мной человек или гнилой; знаю, оставила ли сестра Джун свою корзинку с шитьем в гостиной или в спальне; и знаю, когда Бейб забывает вовремя оплатить страховку. Я просто знаю это. – Она обхватила лицо Сэма своими нежными ладонями и заглянула в его глаза. – Просто знаю, как знаешь и ты.
– Я?
– В твоем голосе звучит удивление, но глаза говорят о другом. Сэм Пейт не просто самый молодой президент банка. Ты не такой, как все. Я это чувствую.
Сэм закрыл глаза, и по телу его пробежала дрожь. Он ощущал энергию Присси, ее доброту, ее любовь к нему. Но он не хотел этих ощущений. Его вполне устраивала его работа, и он не мог ее потерять. А если станет известно, что… Он взял руки Присси в свои.
– Может, ты просто заболеваешь гриппом, и отсюда все твои ощущения.
– И ты, и я – мы оба не такие, как все. Именно поэтому мы мгновенно почувствовали влечение друг к другу. Поэтому мы набросились друг на друга в лифте, даже не зная имен друг друга. Между нами есть связь, Сэм. Мистическая связь. Я долго пыталась закрывать глаза на то, кто я и что я, надеялась, что все само пройдет, но оно не проходит, и я готова поспорить, что и тебя это «нечто» не оставляет в покое.
Сэм встал, тряхнул головой:
– Нет, Присси, насчет этого ты не права. По крайней мере в том, что касается меня. У Сэма Пейта есть лишь одна сторона – это логика и ответственность. Банковская сторона.
– Но ты знал, где была Шарлотта, когда упало дерево. Знал, что она в безопасности.
– Просто я хотел успокоить тебя, моя сладкая. – Он направился к шкафу, где на вешалках в ряд висели опрятные белые сорочки. Вот она, его жизнь. Этой жизни он для себя добивался, этой жизни ждут от него все. Он не должен позволять себе сумасбродные выходки, такие как роман со «странной» Присси Сент-Джеймс. Почему Присси не такая, как все? Обычная, нормальная женщина. Какие еще таинственные предчувствия? Хотя, наверное, обычная женщина едва ли смогла бы похвастать таким темпераментом, таким огнем, всем тем, что составляет сущность Присси. И все же… – Я не смогу сегодня послушать, как ты поешь, Присси, – только что вспомнил, что у меня есть срочная работа. Я позвоню тебе около полуночи, если ты не против.
– Ты меня не слушаешь. – В голосе ее звучали боль и разочарование. Сэм чувствовал себя последним негодяем.
– Завтра мы могли бы устроить романтический ужин. Что ты на это скажешь?
– Скажу, что ты напоминаешь мне Роберта Ларсона, парня, с которым я встречалась в старших классах. Он тоже считал меня ненормальной и встречался со мной только ради секса.
Вот дерьмо!
– Ты говоришь ерунду, Присси. – Сэм снял с вешалки рубашку, бросил ее на кровать и крепко обнял Присси. Как хорошо, что она сейчас с ним. – Я хочу, чтобы мы были только вдвоем: ты и я, и никого больше.
Возможно, подумала Присси. Но по ее ощущениям получалось, что это «возможно» походило на «скорее всего нет». Назови это как угодно, хоть интуицией, хоть провидением, но она знала, что на самом деле происходит. Иногда это знание было ей на пользу, иногда, как сейчас, лучше бы ей не знать. Иногда, Присси просто не хотелось знать все. Лучше быть несведущей и счастливой, чем сведущей и несчастной.
Этот крысиный ублюдок лгал. Она была для него недостаточно хороша, он не считал ее достойной себя. Сэм поцеловал ее в лоб.
– Мне надо бежать. Все в порядке?
– Я поговорю с тобой после того, как вернусь из «Голубой ноты».
Он вновь ее поцеловал, и Присси направилась в душ. Когда она вышла, Сэм уже ушел. Присси пнула ногой туфлю, промахнулась и ударилась пальцем ноги о комод. Прыгая на одной ноге, она сказала себе, что все сегодня пошло не так, и если уж кому дано знать об этом наверняка, то это ей и… и Минерве.
Да, пришла для Присси Сент-Джеймс пора выяснить, почему она была не такой, как другие. Ведь то, что она отличалась от всех прочих, не могло объясняться тем, что ее воспитали монахини, которые умели слушать сердцем и не понаслышке знали о том, что такое душа. Присси оделась и вышла на улицу. Утренний час пик уже прошел, Саванна вернулась к привычному неторопливому ритму жизни. С Броутон-стрит Присси свернула на Сен-Джулиан и остановилась перед Хэмптон-Лиллибридж-Хаус – зданием с покатой крышей. Неудивительно, что в доме поселились призраки, ведь это построил янки.
Присси смотрела на тропинку, что вела в обход дома – к Минерве, – чувствуя себя девочкой из сказки, что читала ей на ночь сестра Джун. В той сказке дети пошли в лес и, чтобы найти обратный путь, крошили хлеб и крошки бросали на землю. Но вот только птицы склевали те крошки. Не случится ли с ней того же, что с детьми, заблудившимися в лесу, если она пойдет по этой тропинке?
– Ты хочешь поговорить со мной, дитя мое? – спросила Минерва. Она шла навстречу Присси. Волосы у Минервы стояли дыбом, как после удара молнии, а синий фартук был весь в муке, но глаза ее, эти всезнающие и всеведающие серые глаза, были по-прежнему зоркими.
– Я не знаю.
Минерва засмеялась:
– Честный ответ.
– Трусливый ответ. – Присси набрала в легкие воздух. – Вы знаете, кто оставил меня на пороге монастыря? – выпалила она, всей душой желая услышать в ответ «нет».
– Да, я это знаю, – кивнула Минерва и присела на ступеньку, глядя Присси прямо в глаза. – Но у меня другой вопрос: а хочешь ли ты это знать?
– Вы не могли бы дать мне намек? Ну, например, стоит ли мне это знать, в смысле будет ли мне хорошо от того, что я узнаю, или, наоборот, плохо, и тогда мне не стоит об этом знать? Что, если я стану задавать вам вопросы, а вы будете говорить мне «горячо» или «холодно»? Как в игре. – Присси понравилась эта идея. – Да, как в игре.
– Как в игре, говоришь? Но эта игра не будет игрой «Угадай-ка», скорее, она похожа на игру «Знаю – не знаю».
– Придумала! Цифры. Нет, карты! – воскликнула Присси и часто-часто закивала, как дурацкая кукла болванчик. – Карты. Точно. Меня обыгрывали в карты. В покер.
Минерва засмеялась:
– Даю тебе еще одну попытку.
Минерва протянула Присси свою морщинистую руку, и Присси взяла ее и тут же почувствовала, как исчезают хлебные крошки – таким сильным было ощущение того, что она углубляется в призрачный лес, откуда нет возврата.
– Карты с картинками и цифрами. – Она встретилась взглядом с Минервой, и по спине ее пробежал холодок. И тогда Присси вдруг прошептала:
– Карты Таро.
– Вот теперь мы уже к чему-то пришли, верно? – Но я никогда не гадала на Таро.
– Но увы, кое-кто гадал. Кое-кто, кто тебе очень близок.
– Вы? – Присси крепко сжала руку Минервы. – И моя мать. Господи, вы моя мать!
– Бабушка, дитя мое. Твоя мать…
– Умерла, – прошептала Присси, и ее пронзило болью. – В морге. Все это сходится, верно? – То был даже не вопрос, Присси знала, что все так и было.
– Да, твоя мама вот уже двадцать пять лет как мертва, девочка, но она отправилась в морг, когда еще была живой, а не мертвой.
– Но почему она оставила меня на пороге монастыря? Почему не позволила тебе меня растить? – Присси закрыла глаза, потом резко их открыла, и дрожь пробежала у нее по спине. – Убийство… и колье, и моя мать. Все это как-то связано. Но как? Почему?
– То колье… Ну, его никто не нашел. И тогда они отправились к твоей маме, зная, как хорошо она умеет общаться с духами. Она сказала, что может найти колье. Но не смогла. Все, что она видела, – это солнечный свет. Много-много солнца. Полицейские перерыли весь морг и палисадник перед ним, но так ничего и не нашли. Твоя мама была посрамлена, все вокруг называли ее самозванкой, пустышкой. Над ней смеялись. И, не желая, чтобы ее крошка-дочь тоже стала однажды посмешищем, она оставила тебя на пороге монастыря. Чтобы снять проклятие. И взяла с меня клятву, что я не стану к тебе приходить. Не стану искать встречи с тобой. Она оставила тебя и ушла. И больше не возвращалась. Все эти годы я наблюдала за тобой. К несчастью, твоя мама зря понадеялась на то, что, доверив твое воспитание монахиням, избавит тебя от заклятия. У тебя дар, дитя мое, такой же дар, какой был у твоей матери, какой есть у меня. Я-то знаю, все эти годы я следила за тобой.
Присси с трудом дышала. Она не смогла бы пошевельнуться, даже если бы кто-то завопил ей в ухо, что на ней горит одежда. Минерва убрала руку.
– А потом ты сама ко мне пришла, попросила провести тот сеанс. Я знала, что у тебя есть дар. Мы же одной крови. – Минерва встала и крепко обняла Присси. – И еще ты красивая девочка. Как твоя мать.
– Сестры ничего не знали?
– Я дала слово твоей матери и не могла нарушить клятву.
– И что же мне теперь делать?
– Решать тебе, но только используй свой дар во благо, а не во зло, дитя мое.
Присси взяла Минерву за руку. Душа ее переполнилась счастьем.
– Теперь у меня есть бабушка.
– А у меня есть чудная внучка.
– Могу я сказать сестрам? И еще Шарлотте, Бейб и Брианне?
– Мне будет приятно, если ты это сделаешь. Я горжусь тем, что у меня такая внучка. Но не боишься ли ты того, что скажут люди?
Сердце Присси радостно пело.
– Всю свою жизнь я не знала, кто я и почему не такая, как все. А теперь я это знаю, и еще у меня есть ты.
Слеза скатилась по щеке Минервы, и она засмеялась:
– Вот уж никогда не думала, что буду сегодня вот так сидеть с тобой и разговаривать.
– А мы вот сидим тут и говорим. Невероятно, правда? Ты любишь персиковое мороженое?
– Мое любимое.
На этот раз засмеялась Присси.
– Завтра в полдень встречаемся в кондитерской на Ривер-стрит. Я угощаю. – Она встала. – А теперь я пойду к сестрам и расскажу им, что у меня есть бабушка и что у них появилась родственница – еще один член нашей семьи. Ты их полюбишь. Ты и представить себе не можешь, какой ужин они готовят на День благодарения!
Лула-Джин с надрывом выводила «Возьми меня, я твоя», а Бейб, Шарлотта и Бри во все глаза смотрели на Присси. Они вчетвером сидели за маленьким столиком, в центре которого горела изрядно подтаявшая свеча. Бри первой обрела дар речи:
– Ты… ты не шутишь, правда?
– Правда. Не шучу. Минерва – моя бабушка.
– Все эти годы она жила совсем рядом с тобой. Я понимаю, почему она не призналась в родстве, но…
– Но потом ты сама пришла к ней. – Шарлотта схватила Присси за руку. – Я так рада за тебя. Минерва совсем не то, что Шип и Эд. – Шарлотта встрепенулась. – Знаете, что мы должны сейчас сделать? Пойти и купить лотерейные билеты. Какие номера выбрать, нам скажет Присси. А может, стоит прямо сразу поехать в Лас-Вегас. С нами же всеведущая Присси. Мы не можем промахнуться.
Присси закатила глаза:
– О Господи! Если бы все работало именно так, то у меня в школе были бы одни пятерки, и я бы не торчала на складе стройматериалов. Я мало что могу – только иногда чувствую кое-что, но вы об этом и так уже знаете.
Шарлотта приподняла бровь:
– По правде говоря, ты и сама не знаешь, что именно умеешь, верно? Напомни мне о своих хороших качествах.
Бейб сложила руки на столе.
– А вам не кажется, что все начинает складываться в некую систему?
Шарлотта перевела взгляд с одной подруги на другую.
– Присси прорицательница местного масштаба, я не могу найти обратной дороги с улицы с односторонним движением, Бри питает страсть к плохим парням, а у тебя отвратительный гардероб, вот только Сэм и Грифф – оба душки.
– И ты не видишь здесь никакой связи с убийством? С пропавшим колье? – поинтересовалась Бейб. – Убийство и колье – это то, что нас всех связывает. Подумайте сами. Родители Шарлотты лишились колье, мама Присси попыталась его найти. Остаемся мы с Бри. – Свеча зашипела, и пламя метнулось в сторону. Подруги испуганно взглянули на свечу.
Присси поежилась, а Шарлотта сказала:
– Я вообще-то не верю в совпадения, хотя этот случай – исключение. Просто так сложились обстоятельства. И точка.
Присси перевела взгляд с Шарлотты на Бейб и Бри.
– Точку ставить рано. Список растет. Нас всех удочерили в одно время, мы все одного возраста, никто из нас ничего не знал о своем происхождении, а сейчас… сейчас нас связывает нечто большее.
– Кто кого связывает? – спросил Сэм, целуя Приеси в щеку.
Она повернулась и взвизгнула от радости.
– Ты пришел!
– Как я мог не прийти? Моя любимая девушка поет под мою любимую музыку. И эта девушка потрясающе выглядит в этом розовом платье.
– Ты, кажется, что-то говорил про работу.
В глазах его плясали озорные огоньки.
– Закончу завтра утром. – Сэм кивком указал на сцену:
– Кажется, тебе подают знаки, сахарок. Шоу начинается. – Он снова поцеловал ее в щеку. – Смотри, пой хорошо.
– Я буду петь для тебя. – Присси вскочила и закинула Сэму руки за шею. – Ты пришел, ты действительно пришел! Это так много для меня значит. Я люблю тебя, Сэм Пейт.
– Господи, Присси, – прошептал он ей на ухо, – я тоже тебя люблю. Всем сердцем, кто бы мог подумать, что день выйдет таким удачным, радовалась Присси. Она провела этот день со своей вновь обретенной бабушкой и со своим необыкновенным другом, который вскоре, возможно, станет для нее больше, чем другом. Она была в этом уверена, пока свеча на столе не зашипела. Ветерок, успокоила она себя. Просто сквозняк. Ничто не может испортить сегодняшний вечер.
Сэм насвистывал «Ангельские очи», песню, которую совсем недавно пела для него Присси. Она пела для него, и он это чувствовал, хотя «Голубая нота» в этот вечер была до отказа заполнена людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30