И вдруг за спиной у нее раздался оглушительный треск. Треск никогда не предвещает ничего хорошего, если только он не связан с колкой орехов для пирога, но орехи не колют с таких шумом!
Шарлотта обернулась. Огромный дуб, который сейчас больше походил на дракона, сильно покачнулся и начал… Неужели падает? Господи, дерево падало прямо на нее.
– Вот дерьмо! И все из-за каких-то стульев!
Шарлотта побежала, поскользнулась на мокрой дорожке, споткнулась и полетела на землю, успев в последний момент приземлиться на четыре точки. Стоя на четвереньках, она оглянулась на дерево… Как там говорят? Никогда не оглядывайся. Или все же никогда не смотри вниз? Она неуклюже поднялась на ноги, поклявшись, что будет до конца жизни носить кроссовки, даже если ей очень захочется произвести впечатление на Гриффа. Тяжелый сук стукнул ее по спине, и она плашмя упала на землю, ударившись щекой о каменную дорожку. Платье за двести долларов придется выбросить, успела подумать она.
От удара у Шарлотты перехватило дыхание, иона даже увидела звезды перед глазами, как рисуют в комиксах. Означало ли это, что она уже умерла и попала в рай? Но она продолжала чувствовать, как дождь хлещет ее по лицу, да к тому же перед самым ее носом теперь находилось птичье гнездо, чего в раю, кажется, не бывает. Шарлотта попробовала пошевелить пальцами на руках и ногах, убедилась с облегчением, что они функционируют, и, сделав титаническое усилие, выползла из-под дерева. Платье и волосы цеплялись за ветки, кора царапала кожу.
Поднявшись, она схватилась для надежности за сук и попробовала отдышаться. Дождь лил как из ведра. Портик оказался сбитым, двустворчатая дверь была забаррикадирована упавшим деревом. В этот момент снова ударила молния. Неведомо откуда у Шарлотты взялись силы, и она припустила так, как не бегала никогда в жизни. Она обежала морг, пытаясь проникнуть в него через двери с противоположной стороны. Так: закрыто, закрыто, не открывается и… Вот, эта открыта!
Шарлотта нырнула в дверь, оступилась, но на этот раз приземлилась на мягкий ковер. В комнате горел неяркий свет. Тепло, спокойно, чисто. Здесь так приятно пахло… гардениями. Шарлотта любила гардении и сразу почувствовала себя лучше. Несмело приподняв голову, она увидела гробы, стоявшие по периметру вдоль стен. Кажется, ей стало лучше? Но гробы…
– Вот сюрприз так сюрприз. У нас гостья, дорогой, – раздался женский голос. – Посмотри, кого принесла нам гроза.
– Она принесла мартини? – послышался мужской голос. – Я бы не отказался от мартини. Здорово соскучился по хорошему коктейлю.
Шарлотте пришлось во второй раз за вечер подниматься на ноги. Она с трудом забралась на скамью возле гроба цвета бронзы и убрала с лица мокрые волосы и дубовые листья. Теперь она увидела мужчину и женщину примерно одного с ней возраста, сидящих на викторианской кушетке палисандрового дерева – она на сиденье, он на подлокотнике.
Женщина была чуть полновата; на ее шее Шарлотта заметила красивый медальон. У женщины были роскошные даже по меркам Саванны волосы, изумительные сандалии и дизайнерская сумочка в том же стиле. Сумочка была просто класс. Шарлотта бы от такой не отказалась. У мужчины были большие зеленые газа, гардения на лацкане, несколько длинноватые волосы и бакенбарды. На нем был двубортный пиджак и рубашка с широким галстуком. Галстук был заколот булавкой. Все очень шикарно, в стиле ретро. Шарлотта уже хотела было поинтересоваться, в каком магазине они приобрели эти винтажные наряды, когда женщина вдруг спросила:
– И что же привело вас сюда?
– Вечеринка. Это что, обои в цветочек? – Шарлотта кивком указала на стены. – Присси хватит удар. Она терпеть не может обои в цветочек. Я вышла во двор за стульями, когда упало дерево и забаррикадировало вход, но… Простите, я болтаю что-то не то. Такое бывает, когда тебя чуть не убило молнией. К тому же все эти гробы, – Время сменить тему. – Вы тоже были на вечеринке? – Хотя Шарлотта была уверена, что запомнила бы эту пару, если бы они были там.
Женщина покачала головой:
– Нет, мы просто гостим тут.
– Вы друзья Энтони и Винсента?
– Время от времени мы друг с другом встречаемся. Шарлотта сделала глубокий вдох, чтобы справиться с головокружением. Она чувствовала странную слабость во всем теле.
– Приятно было познакомиться. Думаю, мне пора возвращаться. – Она кивнула на дверь с противоположной стороны комнаты. – Мои друзья хватятся меня. Если не меня, то стульев.
– У вас хорошие друзья, – сказала женщина. – Вам очень повезло с ними. – Это был не вопрос, а утверждение, и Шарлотта медленно кивнула в ответ, задумавшись над словами женщины.
– Меня и моих подруг взяли к себе приемные родители, а в этом городе, если вы не можете проследить свою родословную до Оуглторпа и его собратьев, какого-нибудь генерала Гражданской войны или Паулы Дин, можете считать себя изгоем. Мы не могли тягаться с другими детьми, которым повезло больше, поэтому и стали друзьями.
– Хорошо, что вы нашли друг друга и держитесь все эти годы вместе. Вы – семья. Вы – едины.
– А вы давно живете в Саванне? Ваши лица мне кажутся знакомыми. Наверное, заходите в «Пигли Уиг-ли» за покупками? Туда все ходят. И… и откуда вы меня знаете?
Мужчина и женщина обменялись нежными взглядами.
– О, мы тут уже много-много лет, – сказала женщина, – и, насколько я понимаю, вы собираетесь заняться ковровым бизнесом.
– Ни за что, если только меня не заставят силой. – Шарлотта прислонила голову к бронзового цвета гробу. Ее клонило в сон. – Я пытаюсь кое-кого найти. – Они были так приветливы с ней, с ними было так легко говорить.
– Если кто-то хочет быть найденным, это не слишком трудно, если же нет…
– Речь идет о наследстве. Вы не намного старше меня, но, похоже, хорошо знаете место, где мы сейчас находимся. Я даже не знала о существовании этой комнаты. А вы когда-нибудь слышали о страшных событиях, связанных с моргом и пропавшем колье?
– Может, вам стоит пойти и спросить об этом вашего папу?
– Он и слышать не хочет о том, чтобы я занималась этим делом о пропавшем младенце, но нам нужны деньги, и я решила обойтись без его помощи.
– Спросите его о ребенке и об удочерении.
Шарлотта насторожилась, хотя туман в голове мешал ей мыслить ясно.
– Девочка была принята в другую семью? Здесь, в Саванне? И Эр-Эл об этом знает? Вы шутите.
– Я никогда не стала бы этим шутить, дорогая.
– А вы откуда знаете?
Тут послышался громкий стук в дверь, ведущую в дом.
– Шарлотта! – кричал Грифф. – Ты там? Я тебя слышу. С тобой все в порядке? Шарлотта, впусти меня. Дверь заперта. Что там происходит?
Шарлотта вздохнула:
– Он парень неплохой, но слишком настырный.
– Таким уж он уродился, – сказала женщина и мелодично рассмеялась. Шарлотта поковыляла к двери в одной туфле – где она потеряла вторую, она не знала – и попыталась открыть замок на двери.
– Шарлотта, черт тебя дери, открой!
– А что я, по-твоему, делаю? Замок заело. Он… не… поддается, – сказала она, сильнее надавив на дверь. Когда она надавила на нее еще больше, та слетела с петель, ударив ее по спине.
Шарлотта не удержалась на ногах и упала, грохнувшись головой об пол. Она чувствовала себя такой усталой… невыносимо усталой… как будто кто-то сидел у нее на плечах и придавливал ее книзу. Она не смогла бы подняться, даже если бы очень постаралась. Потом она уже ничего не чувствовала и очнулась лишь тогда, когда кто-то стал хлестать ее по щекам. И как это назвать? Как будто ей сегодня без того мало досталось!
Грифф опустился на колени слева от нее. Справа стояли Присси и Бри. Бри держала в руке свечу. У подруг Шарлотты были широко раскрыты глаза, обе затаили дыхание. Сестры смотрели вниз, перебирая четки. Может, на этот раз она все-таки сыграла в ящик и присутствует на собственных похоронах?
– Ну что же, она моргает, да и выглядит не так уж плохо, – сказала сестра Роберта.
– Да, похожа на едва не утонувшую крысу, – сказала сестра Джун.
В том мире, где жили сестры во Христе, ложь во спасение, которая помогает людям почувствовать себя немного лучше в нашем мире, не имела права на существование. Сестры признавали только правду, какой бы горькой эта правда ни была.
– Слава Богу, ты в порядке, – всхлипывая, проговорила Присси. Глаза Бри тоже наполнились слезами.
Грифф улыбнулся, стараясь приободрить Шарлотту, а затем начал ощупывать ее лодыжки, ее колени, ее…
– Ты что делаешь? – слабым голосом спросила она.
– Лежи смирно. Я проверяю, не сломано ли у тебя что-нибудь.
Ничего сломанного он не нашел, зато привел Шарлотту в значительное возбуждение. Если доктор Грифф ощупает еще хоть дюйм ее тела, она не выдержит и оргазм наступит на глазах у ее подруг, а что еще возмутительнее, на глазах у монахинь. Так можно до смерти их напугать. Шарлотта поспешила сесть, однако тут же почувствовала приступ тошноты, но все же успела отвести руку Гриффа.
– Спасибо, со мной все прекрасно. Немного ушиблась, и все.
– У тебя кровь! – вскрикнула Брианна. – «Скорая помощь» сейчас подъедет.
– Никаких врачей. Я не желаю, чтобы меня трогали чужие люди. К тому же я прекрасно себя чувствую. Ну оступилась. С кем не бывает? И прекратите смотреть на меня так, словно я уже умерла.
Грифф достал носовой платок из внутреннего кармана своего обычно безупречного серого костюма, который в настоящий момент выглядел совсем не так безупречно, и покачал головой. – Кровь сочится в нескольких местах.
– Всего лишь сочится, а не хлещет. Я в порядке, честное слово. Только… – Шарлотта вдруг замолчала и растерянно огляделась. – А где все?
– Разошлись по домам. Вечеринка закончилась, – сказала Присси.
– Я имею в виду тех двоих на викторианской кушетке. Где они и где, черт возьми, гробы? Эта комната просто вонючая дыра какая-то. Вы что, перенесли меня куда-то?
Грифф, Присси и Брианна переглянулись. Вид у них снова сделался озабоченным. Заговорил Грифф:
– Мы тебя здесь нашли. Ты лежала на полу, и никого рядом не было, никакой кушетки и уж точно никаких гробов. Тебе надо поехать в больницу и провериться.
Бри наклонилась к ней:
– Ты меня видишь?
– Ты у меня прямо перед носом.
– Как тебя зовут? Когда ты родилась?
Шарлотта схватилась за пиджак Гриффа и, опираясь на плечо Бри, встала на ноги. Взяв свечу из рук Присси, она подняла ее над головой, осветив мрачную, пропахшую пылью и плесенью комнату, абсолютно пустую, если не считать стоявшей в углу кушетки с резной спинкой из палисандрового дерева, на которой явно никто не сидел уже много лет.
– Ничего не понимаю. Здесь были люди. Комната была такой… милой, если не считать гробов, но и они имели приличный вид. И еще стены были оклеены синими обоями в цветочек. – Шарлотта повернулась к Присси:
– Тебе бы эти обои не понравились.
В дверях появилась Бейб. С ней были врачи «скорой», с этими своими маленькими черными чемоданчиками. Все молча смотрели на Шарлотту.
– Эй, я не шучу. Здесь были люди. Вероятно, муж и жена. Они знают и меня, и моего отца и отовариваются они в «Пигли-Уигли».
Грифф взял Шарлотту за руку:
– Ты была без сознания, Шарлотта. Присси сказала:
– Тебе это привиделось. Вспомни, как ты мечтала владеть «Макдоналдсом», чтобы можно было брать там картошку фри бесплатно, когда только захочешь. Хотя я до сих пор не могу понять, почему ты не мечтала о том, чтобы владеть сетью «Ниман-Маркус».
Шарлотта потерла глаза.
– Я говорила с ними о Джейден в этой самой комнате. А сейчас я поеду домой, приму ванну, а потом мы с Беном и Джерри всерьез займемся ведерком шоколадного мороженого с печеньем, что стоит у меня в холодильнике. И постараемся во всем разобраться. И ни в какую больницу я не собираюсь ехать.
Грифф прищурился и внезапно перестал походить на щеголеватого владельца отеля, а стал очень похож на водителя трейлера, верзилу-дальнобойщика, с которым лучше не связываться.
– Поспорим?
– А что ты сделаешь? Свяжешь меня и засунешь в «скорую помощь»?
Но Шарлотта не успела и глазом моргнуть, как Грифф сгреб ее в охапку, схватил на руки и зашагал к двери, бросив врачам:
– Встретимся в приемном отделении. – Присси он сказал:
– Вы тут сами уберите, а я возьму на себя эту маленькую проблему.
– А, ну ладно, – кивнула Присси.
– Что значит «ладно»? Никаких «ладно»! – Шарлотта толкнула Гриффа в грудь. – И я тебе никакая не эта маленькая проблема. Во мне вообще нет ничего маленького. Опусти меня на землю, ты, орангутан-переросток!
Грифф мерил шагами приемное отделение «Скорой помощи». По его расчетам выходило, что за последний час он пересек это помещение вдоль и поперек тридцать раз. Он вновь затянул галстук, хотя пять минут назад в очередной раз его развязал. Дойдя до стены и развернувшись, он увидел Шарлотту с бланком в руках. Она шла к нему. Лицо ее было серьезным.
– Подпиши это. Здесь сказано, что ты притащил меня сюда против моей воли и что если ты сделаешь что-нибудь в этом роде еще раз, я буду вынуждена тебя поколотить.
Голова Шарлотты была перевязана, все лицо в царапинах. Над левым глазом багровел синяк, и еще один синяк виднелся на подбородке. Сердце Гриффа тревожно замерло. Сейчас он отдал бы все, лишь бы Шарлотте стало лучше. Черт, ведь она могла умереть. Платье ее было порвано, на ногах – тапочки, оставленные в отделении кем-то из пациентов за явной ненадобностью. Волосы… Интересно, удастся ли ей когда-нибудь их распутать? Он прикоснулся к ее лицу:
– Ты уверена, что там написано именно это?
– Абсолютно.
Он взял бланк из ее рук.
– Здесь сказано, что они хотят оставить тебя на ночь для наблюдения.
– В моем страховом полисе прописан нестрахуемый минимум на десять миллионов долларов. Я не могу позволить себе остаться здесь на ночь. – Шарлотта хлопнула ладонью по бланку:
– Подписывай.
– Там сказано, что у тебя сотрясение.
– Опечатка. Вместо «сотрясение» читай «покаяние». Я призналась им, что воровала леденцы из вазы на регистрационной стойке в «Магнолия-Хаус».
– Леденцы там дают бесплатно.
– Я здесь не останусь.
– Если я подпишу, ты моя. – Глаза их встретились. Шарлотта была совершенно измучена, ей явно было не до шуток и прозрачных намеков. Грифф расписался, вернул медицинской сестре бланк и свою кредитную карточку, затем взял Шарлотту под руку и потащил к своей машине, которая ждала на парковке возле отделения «Скорой помощи».
– Надо было мне вызвать такси, – сказала она, когда Грифф запихнул ее в машину.
– Я дешевле. – Он поехал к отелю. – Как ты себя чувствуешь?
– У тебя, случайно, нет под рукой «сникерса»? Жизнь всегда лучше в компании со «сникерсом».
– Раскаявшись, да не греши. Чревоугодие – грех. Грифф остановил машину перед «Магнолия-Хаус», вышел из нее и помог выйти Шарлотте.
– Добрый вечер, – вежливо поприветствовал его Ральф, ночной портье, и глазом не моргнув при виде перебинтованной и изрядно потрепанной Шарлотты. Предупредительность и сдержанность были обязательны для персонала «Магнолия-Хаус», и соблюдалась эта заповедь не только в отношении гостей, но и хозяина. С помощью собственного магнитного ключа Грифф вызвал лифт. Они поднялись на третий этаж.
– Куда мы едем? – спросила Шарлотта. Ее неодолимо клонило в сон.
Сандры? Надо было давно от них избавиться, но как? Гриффу не хотелось, чтобы горничная обнаружила их в корзине для мусора. – Твоя одежда все еще мокрая. Тебе надо переодеться во что-то. – Шарлотта спала. Или была в коме? Вот дерьмо!
– Когда тебя разбудить?
– Не буди меня. Никогда. Только если найдешь «сникерс».
Грифф снял с нее тапочки и бросил их в мусорное ведро в ванной. Налил воду в ведерко для льда и, вооружившись мылом и губкой, смыл грязь с ног Шарлотты. Она открыла левый глаз.
– Что ты делаешь? «Возбуждаюсь».
– Смываю грязь. Иначе ты испортишь мои шелковые простыни.
– У тебя шелковые простыни?
– Нет, черт возьми. Просто хотел убедиться, что ты в сознании. – Да и ему самому не мешает поддерживать разговор, чтобы отвлечься от самой чудной, самой нежной, самой гладкой кожи, к которой ему когда-либо доводилось прикасаться.
– Мне тоже придется тебя вымыть? – Шарлотта хмыкнула, но тут же замолчала и нахмурилась. – Мне паршиво. – Она закрыла лицо рукой. – Ты знаешь, что всю свою жизнь… ну, не всю, но с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, я хотела увидеть твою спальню? Вернее, не просто увидеть – быть в ней.
Грифф замер с губкой в руке. Он забыл, как дышать, потому что то, что она сказала, во многом он мог отнести к себе.
– И вот я здесь, и я в полном дерьме. – Шарлотта выглянула из-под руки. – Почему бы тебе просто не взять меня сейчас, чтобы от этой ночи осталось в памяти хоть что-то хорошее?
– Искать «сникерс».
– А ты не врешь?
– Я когда-нибудь врал?
– А то нет, мать твою!
Грифф рассмеялся и провел ладонью по лицу. Он сомневался, чтобы Шарлотта Дешон хоть раз в жизни до этого произносила «мать твою», по крайней мере на людях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Шарлотта обернулась. Огромный дуб, который сейчас больше походил на дракона, сильно покачнулся и начал… Неужели падает? Господи, дерево падало прямо на нее.
– Вот дерьмо! И все из-за каких-то стульев!
Шарлотта побежала, поскользнулась на мокрой дорожке, споткнулась и полетела на землю, успев в последний момент приземлиться на четыре точки. Стоя на четвереньках, она оглянулась на дерево… Как там говорят? Никогда не оглядывайся. Или все же никогда не смотри вниз? Она неуклюже поднялась на ноги, поклявшись, что будет до конца жизни носить кроссовки, даже если ей очень захочется произвести впечатление на Гриффа. Тяжелый сук стукнул ее по спине, и она плашмя упала на землю, ударившись щекой о каменную дорожку. Платье за двести долларов придется выбросить, успела подумать она.
От удара у Шарлотты перехватило дыхание, иона даже увидела звезды перед глазами, как рисуют в комиксах. Означало ли это, что она уже умерла и попала в рай? Но она продолжала чувствовать, как дождь хлещет ее по лицу, да к тому же перед самым ее носом теперь находилось птичье гнездо, чего в раю, кажется, не бывает. Шарлотта попробовала пошевелить пальцами на руках и ногах, убедилась с облегчением, что они функционируют, и, сделав титаническое усилие, выползла из-под дерева. Платье и волосы цеплялись за ветки, кора царапала кожу.
Поднявшись, она схватилась для надежности за сук и попробовала отдышаться. Дождь лил как из ведра. Портик оказался сбитым, двустворчатая дверь была забаррикадирована упавшим деревом. В этот момент снова ударила молния. Неведомо откуда у Шарлотты взялись силы, и она припустила так, как не бегала никогда в жизни. Она обежала морг, пытаясь проникнуть в него через двери с противоположной стороны. Так: закрыто, закрыто, не открывается и… Вот, эта открыта!
Шарлотта нырнула в дверь, оступилась, но на этот раз приземлилась на мягкий ковер. В комнате горел неяркий свет. Тепло, спокойно, чисто. Здесь так приятно пахло… гардениями. Шарлотта любила гардении и сразу почувствовала себя лучше. Несмело приподняв голову, она увидела гробы, стоявшие по периметру вдоль стен. Кажется, ей стало лучше? Но гробы…
– Вот сюрприз так сюрприз. У нас гостья, дорогой, – раздался женский голос. – Посмотри, кого принесла нам гроза.
– Она принесла мартини? – послышался мужской голос. – Я бы не отказался от мартини. Здорово соскучился по хорошему коктейлю.
Шарлотте пришлось во второй раз за вечер подниматься на ноги. Она с трудом забралась на скамью возле гроба цвета бронзы и убрала с лица мокрые волосы и дубовые листья. Теперь она увидела мужчину и женщину примерно одного с ней возраста, сидящих на викторианской кушетке палисандрового дерева – она на сиденье, он на подлокотнике.
Женщина была чуть полновата; на ее шее Шарлотта заметила красивый медальон. У женщины были роскошные даже по меркам Саванны волосы, изумительные сандалии и дизайнерская сумочка в том же стиле. Сумочка была просто класс. Шарлотта бы от такой не отказалась. У мужчины были большие зеленые газа, гардения на лацкане, несколько длинноватые волосы и бакенбарды. На нем был двубортный пиджак и рубашка с широким галстуком. Галстук был заколот булавкой. Все очень шикарно, в стиле ретро. Шарлотта уже хотела было поинтересоваться, в каком магазине они приобрели эти винтажные наряды, когда женщина вдруг спросила:
– И что же привело вас сюда?
– Вечеринка. Это что, обои в цветочек? – Шарлотта кивком указала на стены. – Присси хватит удар. Она терпеть не может обои в цветочек. Я вышла во двор за стульями, когда упало дерево и забаррикадировало вход, но… Простите, я болтаю что-то не то. Такое бывает, когда тебя чуть не убило молнией. К тому же все эти гробы, – Время сменить тему. – Вы тоже были на вечеринке? – Хотя Шарлотта была уверена, что запомнила бы эту пару, если бы они были там.
Женщина покачала головой:
– Нет, мы просто гостим тут.
– Вы друзья Энтони и Винсента?
– Время от времени мы друг с другом встречаемся. Шарлотта сделала глубокий вдох, чтобы справиться с головокружением. Она чувствовала странную слабость во всем теле.
– Приятно было познакомиться. Думаю, мне пора возвращаться. – Она кивнула на дверь с противоположной стороны комнаты. – Мои друзья хватятся меня. Если не меня, то стульев.
– У вас хорошие друзья, – сказала женщина. – Вам очень повезло с ними. – Это был не вопрос, а утверждение, и Шарлотта медленно кивнула в ответ, задумавшись над словами женщины.
– Меня и моих подруг взяли к себе приемные родители, а в этом городе, если вы не можете проследить свою родословную до Оуглторпа и его собратьев, какого-нибудь генерала Гражданской войны или Паулы Дин, можете считать себя изгоем. Мы не могли тягаться с другими детьми, которым повезло больше, поэтому и стали друзьями.
– Хорошо, что вы нашли друг друга и держитесь все эти годы вместе. Вы – семья. Вы – едины.
– А вы давно живете в Саванне? Ваши лица мне кажутся знакомыми. Наверное, заходите в «Пигли Уиг-ли» за покупками? Туда все ходят. И… и откуда вы меня знаете?
Мужчина и женщина обменялись нежными взглядами.
– О, мы тут уже много-много лет, – сказала женщина, – и, насколько я понимаю, вы собираетесь заняться ковровым бизнесом.
– Ни за что, если только меня не заставят силой. – Шарлотта прислонила голову к бронзового цвета гробу. Ее клонило в сон. – Я пытаюсь кое-кого найти. – Они были так приветливы с ней, с ними было так легко говорить.
– Если кто-то хочет быть найденным, это не слишком трудно, если же нет…
– Речь идет о наследстве. Вы не намного старше меня, но, похоже, хорошо знаете место, где мы сейчас находимся. Я даже не знала о существовании этой комнаты. А вы когда-нибудь слышали о страшных событиях, связанных с моргом и пропавшем колье?
– Может, вам стоит пойти и спросить об этом вашего папу?
– Он и слышать не хочет о том, чтобы я занималась этим делом о пропавшем младенце, но нам нужны деньги, и я решила обойтись без его помощи.
– Спросите его о ребенке и об удочерении.
Шарлотта насторожилась, хотя туман в голове мешал ей мыслить ясно.
– Девочка была принята в другую семью? Здесь, в Саванне? И Эр-Эл об этом знает? Вы шутите.
– Я никогда не стала бы этим шутить, дорогая.
– А вы откуда знаете?
Тут послышался громкий стук в дверь, ведущую в дом.
– Шарлотта! – кричал Грифф. – Ты там? Я тебя слышу. С тобой все в порядке? Шарлотта, впусти меня. Дверь заперта. Что там происходит?
Шарлотта вздохнула:
– Он парень неплохой, но слишком настырный.
– Таким уж он уродился, – сказала женщина и мелодично рассмеялась. Шарлотта поковыляла к двери в одной туфле – где она потеряла вторую, она не знала – и попыталась открыть замок на двери.
– Шарлотта, черт тебя дери, открой!
– А что я, по-твоему, делаю? Замок заело. Он… не… поддается, – сказала она, сильнее надавив на дверь. Когда она надавила на нее еще больше, та слетела с петель, ударив ее по спине.
Шарлотта не удержалась на ногах и упала, грохнувшись головой об пол. Она чувствовала себя такой усталой… невыносимо усталой… как будто кто-то сидел у нее на плечах и придавливал ее книзу. Она не смогла бы подняться, даже если бы очень постаралась. Потом она уже ничего не чувствовала и очнулась лишь тогда, когда кто-то стал хлестать ее по щекам. И как это назвать? Как будто ей сегодня без того мало досталось!
Грифф опустился на колени слева от нее. Справа стояли Присси и Бри. Бри держала в руке свечу. У подруг Шарлотты были широко раскрыты глаза, обе затаили дыхание. Сестры смотрели вниз, перебирая четки. Может, на этот раз она все-таки сыграла в ящик и присутствует на собственных похоронах?
– Ну что же, она моргает, да и выглядит не так уж плохо, – сказала сестра Роберта.
– Да, похожа на едва не утонувшую крысу, – сказала сестра Джун.
В том мире, где жили сестры во Христе, ложь во спасение, которая помогает людям почувствовать себя немного лучше в нашем мире, не имела права на существование. Сестры признавали только правду, какой бы горькой эта правда ни была.
– Слава Богу, ты в порядке, – всхлипывая, проговорила Присси. Глаза Бри тоже наполнились слезами.
Грифф улыбнулся, стараясь приободрить Шарлотту, а затем начал ощупывать ее лодыжки, ее колени, ее…
– Ты что делаешь? – слабым голосом спросила она.
– Лежи смирно. Я проверяю, не сломано ли у тебя что-нибудь.
Ничего сломанного он не нашел, зато привел Шарлотту в значительное возбуждение. Если доктор Грифф ощупает еще хоть дюйм ее тела, она не выдержит и оргазм наступит на глазах у ее подруг, а что еще возмутительнее, на глазах у монахинь. Так можно до смерти их напугать. Шарлотта поспешила сесть, однако тут же почувствовала приступ тошноты, но все же успела отвести руку Гриффа.
– Спасибо, со мной все прекрасно. Немного ушиблась, и все.
– У тебя кровь! – вскрикнула Брианна. – «Скорая помощь» сейчас подъедет.
– Никаких врачей. Я не желаю, чтобы меня трогали чужие люди. К тому же я прекрасно себя чувствую. Ну оступилась. С кем не бывает? И прекратите смотреть на меня так, словно я уже умерла.
Грифф достал носовой платок из внутреннего кармана своего обычно безупречного серого костюма, который в настоящий момент выглядел совсем не так безупречно, и покачал головой. – Кровь сочится в нескольких местах.
– Всего лишь сочится, а не хлещет. Я в порядке, честное слово. Только… – Шарлотта вдруг замолчала и растерянно огляделась. – А где все?
– Разошлись по домам. Вечеринка закончилась, – сказала Присси.
– Я имею в виду тех двоих на викторианской кушетке. Где они и где, черт возьми, гробы? Эта комната просто вонючая дыра какая-то. Вы что, перенесли меня куда-то?
Грифф, Присси и Брианна переглянулись. Вид у них снова сделался озабоченным. Заговорил Грифф:
– Мы тебя здесь нашли. Ты лежала на полу, и никого рядом не было, никакой кушетки и уж точно никаких гробов. Тебе надо поехать в больницу и провериться.
Бри наклонилась к ней:
– Ты меня видишь?
– Ты у меня прямо перед носом.
– Как тебя зовут? Когда ты родилась?
Шарлотта схватилась за пиджак Гриффа и, опираясь на плечо Бри, встала на ноги. Взяв свечу из рук Присси, она подняла ее над головой, осветив мрачную, пропахшую пылью и плесенью комнату, абсолютно пустую, если не считать стоявшей в углу кушетки с резной спинкой из палисандрового дерева, на которой явно никто не сидел уже много лет.
– Ничего не понимаю. Здесь были люди. Комната была такой… милой, если не считать гробов, но и они имели приличный вид. И еще стены были оклеены синими обоями в цветочек. – Шарлотта повернулась к Присси:
– Тебе бы эти обои не понравились.
В дверях появилась Бейб. С ней были врачи «скорой», с этими своими маленькими черными чемоданчиками. Все молча смотрели на Шарлотту.
– Эй, я не шучу. Здесь были люди. Вероятно, муж и жена. Они знают и меня, и моего отца и отовариваются они в «Пигли-Уигли».
Грифф взял Шарлотту за руку:
– Ты была без сознания, Шарлотта. Присси сказала:
– Тебе это привиделось. Вспомни, как ты мечтала владеть «Макдоналдсом», чтобы можно было брать там картошку фри бесплатно, когда только захочешь. Хотя я до сих пор не могу понять, почему ты не мечтала о том, чтобы владеть сетью «Ниман-Маркус».
Шарлотта потерла глаза.
– Я говорила с ними о Джейден в этой самой комнате. А сейчас я поеду домой, приму ванну, а потом мы с Беном и Джерри всерьез займемся ведерком шоколадного мороженого с печеньем, что стоит у меня в холодильнике. И постараемся во всем разобраться. И ни в какую больницу я не собираюсь ехать.
Грифф прищурился и внезапно перестал походить на щеголеватого владельца отеля, а стал очень похож на водителя трейлера, верзилу-дальнобойщика, с которым лучше не связываться.
– Поспорим?
– А что ты сделаешь? Свяжешь меня и засунешь в «скорую помощь»?
Но Шарлотта не успела и глазом моргнуть, как Грифф сгреб ее в охапку, схватил на руки и зашагал к двери, бросив врачам:
– Встретимся в приемном отделении. – Присси он сказал:
– Вы тут сами уберите, а я возьму на себя эту маленькую проблему.
– А, ну ладно, – кивнула Присси.
– Что значит «ладно»? Никаких «ладно»! – Шарлотта толкнула Гриффа в грудь. – И я тебе никакая не эта маленькая проблема. Во мне вообще нет ничего маленького. Опусти меня на землю, ты, орангутан-переросток!
Грифф мерил шагами приемное отделение «Скорой помощи». По его расчетам выходило, что за последний час он пересек это помещение вдоль и поперек тридцать раз. Он вновь затянул галстук, хотя пять минут назад в очередной раз его развязал. Дойдя до стены и развернувшись, он увидел Шарлотту с бланком в руках. Она шла к нему. Лицо ее было серьезным.
– Подпиши это. Здесь сказано, что ты притащил меня сюда против моей воли и что если ты сделаешь что-нибудь в этом роде еще раз, я буду вынуждена тебя поколотить.
Голова Шарлотты была перевязана, все лицо в царапинах. Над левым глазом багровел синяк, и еще один синяк виднелся на подбородке. Сердце Гриффа тревожно замерло. Сейчас он отдал бы все, лишь бы Шарлотте стало лучше. Черт, ведь она могла умереть. Платье ее было порвано, на ногах – тапочки, оставленные в отделении кем-то из пациентов за явной ненадобностью. Волосы… Интересно, удастся ли ей когда-нибудь их распутать? Он прикоснулся к ее лицу:
– Ты уверена, что там написано именно это?
– Абсолютно.
Он взял бланк из ее рук.
– Здесь сказано, что они хотят оставить тебя на ночь для наблюдения.
– В моем страховом полисе прописан нестрахуемый минимум на десять миллионов долларов. Я не могу позволить себе остаться здесь на ночь. – Шарлотта хлопнула ладонью по бланку:
– Подписывай.
– Там сказано, что у тебя сотрясение.
– Опечатка. Вместо «сотрясение» читай «покаяние». Я призналась им, что воровала леденцы из вазы на регистрационной стойке в «Магнолия-Хаус».
– Леденцы там дают бесплатно.
– Я здесь не останусь.
– Если я подпишу, ты моя. – Глаза их встретились. Шарлотта была совершенно измучена, ей явно было не до шуток и прозрачных намеков. Грифф расписался, вернул медицинской сестре бланк и свою кредитную карточку, затем взял Шарлотту под руку и потащил к своей машине, которая ждала на парковке возле отделения «Скорой помощи».
– Надо было мне вызвать такси, – сказала она, когда Грифф запихнул ее в машину.
– Я дешевле. – Он поехал к отелю. – Как ты себя чувствуешь?
– У тебя, случайно, нет под рукой «сникерса»? Жизнь всегда лучше в компании со «сникерсом».
– Раскаявшись, да не греши. Чревоугодие – грех. Грифф остановил машину перед «Магнолия-Хаус», вышел из нее и помог выйти Шарлотте.
– Добрый вечер, – вежливо поприветствовал его Ральф, ночной портье, и глазом не моргнув при виде перебинтованной и изрядно потрепанной Шарлотты. Предупредительность и сдержанность были обязательны для персонала «Магнолия-Хаус», и соблюдалась эта заповедь не только в отношении гостей, но и хозяина. С помощью собственного магнитного ключа Грифф вызвал лифт. Они поднялись на третий этаж.
– Куда мы едем? – спросила Шарлотта. Ее неодолимо клонило в сон.
Сандры? Надо было давно от них избавиться, но как? Гриффу не хотелось, чтобы горничная обнаружила их в корзине для мусора. – Твоя одежда все еще мокрая. Тебе надо переодеться во что-то. – Шарлотта спала. Или была в коме? Вот дерьмо!
– Когда тебя разбудить?
– Не буди меня. Никогда. Только если найдешь «сникерс».
Грифф снял с нее тапочки и бросил их в мусорное ведро в ванной. Налил воду в ведерко для льда и, вооружившись мылом и губкой, смыл грязь с ног Шарлотты. Она открыла левый глаз.
– Что ты делаешь? «Возбуждаюсь».
– Смываю грязь. Иначе ты испортишь мои шелковые простыни.
– У тебя шелковые простыни?
– Нет, черт возьми. Просто хотел убедиться, что ты в сознании. – Да и ему самому не мешает поддерживать разговор, чтобы отвлечься от самой чудной, самой нежной, самой гладкой кожи, к которой ему когда-либо доводилось прикасаться.
– Мне тоже придется тебя вымыть? – Шарлотта хмыкнула, но тут же замолчала и нахмурилась. – Мне паршиво. – Она закрыла лицо рукой. – Ты знаешь, что всю свою жизнь… ну, не всю, но с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, я хотела увидеть твою спальню? Вернее, не просто увидеть – быть в ней.
Грифф замер с губкой в руке. Он забыл, как дышать, потому что то, что она сказала, во многом он мог отнести к себе.
– И вот я здесь, и я в полном дерьме. – Шарлотта выглянула из-под руки. – Почему бы тебе просто не взять меня сейчас, чтобы от этой ночи осталось в памяти хоть что-то хорошее?
– Искать «сникерс».
– А ты не врешь?
– Я когда-нибудь врал?
– А то нет, мать твою!
Грифф рассмеялся и провел ладонью по лицу. Он сомневался, чтобы Шарлотта Дешон хоть раз в жизни до этого произносила «мать твою», по крайней мере на людях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30