– Марлена говорит, что я позволяю тебе обижать меня, потому что до сих пор живу сложившимися в детстве стереотипами, – дрогнувшим голосом промолвила она. – Я всегда находилась в твоей тени…
О боже! Я уже не раз слышала это! Я продолжала освобождать холодильник, сосредоточившись на своем занятии и стараясь не обращать внимания на ворчание Джульетты.
Я была увлечена своим делом. Теперь, когда холодильник был в моем полном распоряжении, я могла осуществить свою давнюю мечту и попытаться разбогатеть, сделав прорыв в области диетологии. Меня всегда ужасала мысль о том, что кто-то опередит меня в этом деле и успеет нажиться на пришедшей мне в голову идее, прежде чем я напишу книгу о новом способе похудания.
Книга должна была называться «Диета одной полки». Моя идея была блестящей и в то же время очень простой. Мне казалось удивительным то, что я первой додумалась до нее.
Суть такова: чтобы похудеть, надо выбрать одну полку в холодильнике и положить на нее продукты, общая калорийность которых составляет ровно тысячу калорий – ни больше ни меньше.
И вы целый день должны питаться только ими. Там были еще и другие правила, конечно. Чтобы вам физически невозможно было съесть что-то, кроме того, что лежит на той полке. Прелесть этой идеи заключается в том, что вы планируете все заранее. Все рассчитано на день вперед, у вас не возникает никаких искушений, и вы не чувствуете себя обделенным или лишенным чего-то, потому что продукты у вас под рукой, они ждут вас. Вам достаточно только открыть холодильник.
«Так! – воскликнете вы. – Что бы мне сейчас съесть? Яблоко или батончик „Марс"?»
И вы к своей радости убедитесь, что до отхода ко сну вы можете полакомиться еще тремя вареными яйцами, четырьмя кусочками «Ривиты» и баночкой сардин. Что касается меня, то я решила распланировать свой рацион питания на всю неделю, слегка нарушив диету бутылочкой «Фраскати». Вино стояло в ячейках на двери холодильника. Я купила продукты, в которых в общей сложности содержалось семь тысяч калорий, и должна была, по моим расчетам, питаться ими до следующего вторника. За это время я надеялась немного похудеть.
Когда я примусь за книгу, я опишу, конечно, различные комбинации продуктов ежедневного рациона и (или) предполагаемое содержимое холодильника на неделю вперед. Таким образом, в книге должно было содержаться четыреста семнадцать страниц (триста шестьдесят пять плюс пятьдесят две). Я надеялась, что супермаркеты купят у меня лицензию на продажу специальных продуктовых наборов, составленных в соответствии с рекомендациями моей книги. С их помощью покупатели без труда наполнили бы свои холодильники, сэкономив время на подсчет калорий и составление списка продуктов. Это был бы выход для тех бедняжек, чьи мужья-обжоры и отвратительные детишки заполняют холодильники собственной мерзкой жратвой. Сидящая на диете женщина могла бы спокойно есть продукты со своей полки, самодовольно наблюдая за тем, как толстеют ее дети и умирает от сердечной недостаточности ее муж.
Я не была уверена, что видеоролики пойдут так же хорошо, но если бы десяток книг, шесть видеороликов, доходы от продажи лицензий на использование моей идеи в различных областях под лозунгом «Откажись от сливочного масла, и твои ноги станут стройными», принесли мне миллионов сто – тут уж я уверилась бы, что на что-то в этой жизни способна.
Джульетта тем временем заговорила о том, с каким отвращением она выполняла в детстве задания по немецкому языку и как это никого не волновало. В конце концов ей, однако, наскучило ныть, и она, вдруг замолчав, заглянула мне через плечо.
– Зачем ты кладешь в холодильник «Ривиту»? – удивленно спросила она.
У меня не было никакого желания посвящать Джульетту в свой замысел. Она из тех женщин, что готовы вывалить полный запас своих ложных воспоминаний хоть на кассиршу в супермаркете. Доверся я ей, моя идея вскоре станет известна всему городу. Я пробормотала что-то в том духе, что низкие температуры способствуют сохранению витаминов, хотя знала, что теперь Джульетта наверняка, придя домой, сразу же положит все продукты в холодильник. Одновременно я подсчитывала в уме, сколько шоколадных пальчиков я могу позволить себе съесть в неделю, если в каждом содержится тридцать две калории.
Вскоре я решила, что могу съедать четырнадцать шоколадных печеньиц за пару дней, – для точного подсчета требовался калькулятор, но я не хотела возбуждать любопытство Джульетты и остановилась на десяти шоколадных пальчиках, поздравив себя с тем, что, согласно моей схеме, кроме них я могла съесть еще некоторое количество продуктов, в которых содержалось 6 680 калорий, и после этого выглядеть просто потрясающе. Толстые не правы, когда утверждают, что стать худым – вовсе не означает обрести счастье. Когда ты стройна, ты выглядишь просто фантастически, и это вдохновляет тебя, а когда ты толстуха, то ты выглядишь просто толстухой. И это заставляет тебя чувствовать себя несчастной.
Я – толстуха. Так сказал Мартин.
Мне нужно было срочно похудеть, и не только потому, что так считается: когда твой брак разваливается, а ты ходишь вперевалку, у тебя меньше шансов вызвать к себе интерес и сочувствие, чем когда ты на глазах слабеешь от голода. Просто я, если запущу себя, могу выглядеть действительно ужасающе.
Таким образом, я добивалась двух целей: я хотела а) подцепить красивого богатого мужчину и б) потрясти Мартина. Увидев, как привлекательно и сексуально я выгляжу, он сойдет с ума от того, что я теперь с другим человеком, а он увяз в отношениях с этой дурой Шэрон.
Я не могла понять, почему уже не начала худеть. Ведь в последние дни я забыла о том, что такое обеды и ужины. Вот уже семьдесят два часа я сидела на красном вине и арахисе и поэтому надеялась, что сброшу лишний жир. Поделившись своими соображениями с Джульеттой, я услышала в ответ, что в пакете с орешками, который я съела в ее присутствии, содержится тысяча пятьсот калорий. Порой я ненавижу свою сестру.
– У меня снова начинается булимия, – сказала я, зная, что это вызовет у нее зависть, а также объяснит то, почему я накупила столько еды.
Она вздохнула, а я тем временем задумчиво взглянула на новый пакетик с орешками, рассуждая о том, что мне лучше съесть сегодня – еще немного арахиса или три маленьких баночки бобов, четыре унции чеддера, авокадо и шесть помидоров. Правда заключается в том, что приступы булимии носят у меня странный характер. Я могу есть без остановки, но меня никогда не рвет от переедания. Свое обжорство я компенсирую полным отказом от пищи. Например, я могу три дня есть все подряд в больших количествах, а потом, мучаясь от чувства вины за то, что растолстела, три дня голодать. Иногда это ничем не лучше.
Но теперь, когда я, к счастью, осталась одна, я смогу сдерживать свой аппетит и решить проблему лишнего веса. Я отсыпала полпачки арахисовых орехов. Если возникнет необходимость, я смогу дополнить их бобами. С чувством полного удовлетворения я окинула взглядом аккуратно заполненные полки холодильника. Моя идея меня не подведет.
Заметив, что Джульетта с интересом посматривает на продукты, я быстро захлопнула дверцу, опасаясь, что она обратит внимание на их низкую калорийность, и попыталась отвлечь ее разговорами о Найджеле.
– Он был очень мил со мной, – сказала я, – старался успокоить и помочь мне заработать деньги. Конечно, я понимаю, что ему прежде всего хочется помять мои сиськи, – быстро добавила я, зная, что думает по этому поводу Джульетта.
– Найджел очень ненадежный человек, – сухо сказала она, блеснув глазами и поджав губы. – На твоем месте я не стала бы участвовать в его сомнительных делишках.
Мне захотелось, чтобы Джульетта ушла домой, и я со спокойной душой начала бы опустошать первую полку холодильника. А то придется угощать ее, и тогда моя схема подсчета калорий полетела бы ко всем чертям.
Я зевнула, давая понять, что у меня нервное истощение и мне требуется отдых. Сама Джульетта, когда ей несладко приходилось в жизни – а такое случалось довольно часто, – обычно спала целыми днями, чтобы снять напряжение.
– Я и не собираюсь, – устало сказала я. – Я не такая дура.
* * *
Управляющий банком принадлежал к породе новых деловых людей, которые не прячутся за своими столами, посматривая на клиента, умоляющего дать ему кредит на покупку машины, через поблескивающие стекла очков, а подходят к нему стремительной походкой и говорят, широко улыбаясь: «Привет, меня зовут Грэм».
Грэм был удивительно некрасив, хотя его жена и дети, радостно улыбающиеся на фотокарточке, выглядели вполне нормально – люди как люди. (Фотография возвышалась на его столе посреди разноцветных канцелярских принадлежностей – подставок для ручек, держателей для бумаг и тому подобного; все это, по-видимому, были сувениры, подаренные на последнее Рождество отчаявшимися клиентами, у которых в канун Нового года истекал срок погашения кредита.) Но от него зависело мое материальное благополучие, и он был мужчиной, а я никогда не упускаю случая пофлиртовать с любым представителем сильного пола старше семи и моложе восьмидесяти лет, и я пожала ему руку своим фирменным («со-мной-не-шути») рукопожатием, улыбнулась своей самой лучшей («представляете-что-я-сейчас-скажу») улыбочкой и села, довольная тем, что в его глазах промелькнул интерес.
Достав из папки, которую я принесла с собой, два листка с расчетами, составленными Найджелом, я протянула их менеджеру.
– Мне хотелось бы вложить деньги в недвижимость, – начала я вкрадчивым тоном, как учил меня Найджел.
– Расскажите конкретнее о своих планах, – попросил Грэм. Манеры служащих крупных компаний всегда раздражали меня.
Улыбнувшись, я начала вешать лапшу ему на уши.
– Моя первоначальная специальность – продажи и маркетинг, – нагло врала я, – но в последние годы я занимаюсь бизнесом вместе с мужем. – Я снова улыбнулась банкиру, думая о том, что, если бы у Мартина был бизнес, он и близко не подпустил бы меня к нему. – В моем ведении, ну, знаете, бухгалтерия, растаможка, контакты с партнерами и так далее (у меня все внутри сжалось, когда я вообразила в какие контакты с каким партнером вступает Мартин, может быть, в эту самую минуту), однако дело в том, что этот инвестиционный проект никак не связан с нашим основным бизнесом, – продолжала я, – он должен финансироваться из других источников и не зависеть от наших доходов. Я хочу сказать, что этот проект совершенно автономен. – Я была в полном отчаянье, чувствуя, что несу какую-то чушь и отхожу от сценария. Только бы не расплакаться!
Грэм удивленно посмотрел на меня.
– Прелесть в том, – вспомнив наконец заготовленную речь, снова заговорила я, – что, если на рынке жилья цены поползут вверх, мы получим большую прибыль, отремонтировав и продав купленную недвижимость. Если же рынок продаж останется статичным, тогда и на рынке аренды не будет изменений… – я на секунду замялась, видя, как дернулись уголки губ Грэма, – …и у нас будет много квартиросъемщиков, – закончила я, понимая, что мои слова похожи на детский лепет, и проклиная Найджела за то, что он впутал меня в эту историю.
Вместо того чтобы придумывать эту дурацкую речь для меня, ему следовало самому пойти в банк за кредитом.
– Какие у вас доходы? – спросил Грэм и, взяв серебряную ручку с оранжево-желтой эмблемой, приготовился делать пометки в блокноте.
– Небольшие, – поспешно ответила я, – всего двадцать тысяч фунтов в год. – Грэм внимательно посмотрел на меня, пытаясь, наверное, понять, кто я: авантюристка или просто идиотка. – Но я совсем недавно нашла новую работу, – пролепетала я, – ну, не то чтобы совсем новую… скорее даже, это старая работа… То есть я хочу сказать, что вернулась на прежнее место после разрыва отношений с мужем. Простите, что я так путано говорю, но я никак не могу привыкнуть к своему новому положению.
Я изобразила на лице жалкую улыбку, и у меня задрожал подбородок. Мой неожиданный порыв вдохновения, пожалуй, произвел бы впечатление даже на Найджела.
– Гм, – хмыкнул Грэм, должно быть, решив, что перед ним женщина, которая так расстроена своим разрывом с мужем, что даже не может вспомнить, работает она или нет.
– Вы можете связаться с моим работодателем и получить у него необходимые справки обо мне, – с грустным видом промолвила я, чувствуя себя как рыба в воде в роли несчастной покинутой жены. – Я работаю в строительной фирме, и они мне, за деньги, конечно, выполнят все работы по проекту. Экспертиза будет у меня на руках, так что технических проблем – никаких…
В этом месте у меня перехватило горло от волнения, и я постаралась взять себя в руки, лихорадочно вспоминания наставления Найджела, который говорил мне, что я любой ценой должна избегать разговоров не то о разрешении на планировочные работы, не то о строительных нормах и правилах.
– В любом случае, – продолжала я бодрым тоном, входя в раж и начиная верить собственным фантазиям, – я кое-что смыслю в том, как делаются дела в строительном бизнесе, знаю его первоосновы, и теперь, когда у меня развязаны руки и я снова вернулась на прежнее рабочее место, самое время приступить к осуществлению этого проекта, так сказать, бросить свежий вызов…
Я сделала паузу, давая Грэму возможность сказать мне несколько ободряющих слов, но он промычал что-то нечленораздельное и принялся изучать расчеты, которые я передала ему.
Мне показалось, что он молчал целую вечность, в течение которой я рассматривала висевшие в его кабинете ужасно безвкусные настенные календари и наматывала на палец прядь своих волос. Наконец Грэм поднял на меня глаза и завел длинную речь о прибыли, получаемой от сбора арендной платы, и о ее процентном соотношении с выплатами по кредиту, и о том, что он, конечно, не сомневается: я понимаю разницу между рыночной стоимостью и прибылью на инвестированный капитал, и что из прибыли, которую приносит арендная плата, надо вычесть десять процентов на обслуживание, и что, несмотря на то что мои расчеты носят оптимистический, а его – осторожный характер, они не противоречат друг другу…
Понятия не имея, куда он клонит, я улыбалась и молча кивала. Однако когда он остановился, чтобы перевести дыхание, я поняла, что мне надо что-то ответить на его тираду.
– Да, вы совершенно правы, – сказала я, и похоже, его удовлетворили мои слова.
А затем Грэм задал мне несколько странных, не относящихся к делу вопросов о страховом и пенсионном полисах, на которые я довольно путано ответила, назвав при этом стоимость своего дома. Последнее явно привело его в хорошее расположение духа. Когда Грэм узнал, что ипотечный кредит за мой дом полностью выплачен, его уважение ко мне возросло. Я дала ему понять, что мы с мужем сумели сделать это, провернув несколько прибыльных дел. Причем я намекнула, что в осуществлении этих проектов я играла не последнюю роль, конечно, ни словом не обмолвившись о том, что мать Мартина сыграла в ящик за несколько дней до судебного разбирательства по делу о непогашении кредитных обязательств.
Грэм разразился новой, еще более продолжительной, речью, оживленно жестикулируя и постукивая по столу линейкой. На этот раз он говорил о планировании непредвиденных обстоятельств, значении экспертизы и о том, что «оценка – это все».
Я заподозрила, что в юности он тайно мечтал стать преподавателем, но алчная мать заставила Грэма избрать карьеру банкира. Он наверняка закончит свой трудовой путь на кафедре какого-нибудь провинциального банковского колледжа, где будет читать с кафедры в переполненных аудиториях лекции о том, как доводить клиентов до белого каления своим многословием.
– Вы должны подумать о том, – внезапно сказал он тоном Уинстона Черчилля, призывающего народ на битву с неприятелем, – что вы будете делать, если квартиросъемщики съедут. Если квартиры подвергнутся грабежу. Если вы не получите страховку. Если заведется плесень, личинки древоточца, если произойдет наводнение или огонь… Если вдруг, – он понизил голос до угрожающего шепота, от которого у меня мурашки забегали по спине, – все пойдет не так, как вы рассчитывали.
Что я сделаю? Перережу себе горло или оторву Найджелу яйца.
– Что бы ни случилось, – продолжал Грэм, опять черчиллевским тоном, – вас это не освободит от обязательств перед банком. Вы должны будете выплачивать кредит.
– О, по этому поводу вы можете не беспокоиться! – воскликнула я и рассмеялась, пытаясь отделаться от неприятного впечатления, что разговариваю со слабоумным, который притворяется банковским менеджером, чтобы отдохнуть от плетения корзин.
– Грэм, – продолжала я, стараясь придать своему голосу интонации Маргарет Тэтчер и обворожительно улыбнуться, – ручаюсь, что у вас не возникнет проблем с погашением этого кредита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31