Что происходит?
Я коротко рассказала ей о положении дел, свалив все на Найджела и на недоразумения. Мама продемонстрировала весь свой диапазон вздохов и охов, прочитала мне небольшую лекцию о том, как следует жить, заявив, что Найджел не обязан выручать меня из беды и что каждый несет ответственность за себя. После этого она перевела разговор на другую тему.
Когда мы прощались, я пообещала встретиться с ней в квартире сестры завтра в десять часов утра и поклялась «не позволять отцу доставлять мне неприятности».
Оставшись наконец одна, я осмотрелась в своей необычно чистой кухне. В центре стола, на котором теперь не было ни пылинки, лежала стопка писем и счетов. Взглянув на нее, я подавила в себе желание забраться под одеяло и постараться забыть обо всем на свете, согласно пункту второму инструкции Кэри Каррингтон О Том, Как Спрятаться От Проблем. Когда ванна начала пузыриться, я легла в нее, закрыла глаза и услышала собственное блаженное «А-ааа!»… Как будто я пробую какой-нибудь неописуемо-вкусный-молочный-коктейль в кондитерской.
Открыв глаза, я взглянула на покрытые налетом краны в ванной комнате и отругала себя за то, что остановила мать и не дала ей довести уборку до конца. Но затем мои мысли снова вернулись к суровой действительности. То есть к моему финансовому положению.
Перед моим мысленным взором вставали суровые, корящие лица – Грэм, мистер Дэндраф из муниципального совета, Тревор, судебные приставы, Бен…
Вода остывала, мои веки становились все тяжелей. Мне не следовало уходить от проблем, я должна была собраться с силами и постараться решить их… Но я чувствовала себя слишком усталой. Завтра я попытаюсь все уладить. А сегодня я буду спать весь день.
Глава 27
Квартира Джульетты выглядела ужасно. Без своей хозяйки она еще больше походила на жилище сумасшедшей.
– О боже, с чего начать? – спросила я, глядя на стопки книг, груды журналов, ворох одежды, диаграмм, записных книжек, нагромождение чашек и стаканов.
– Надо просто приступить к делу, – сказала мама. На ней были рубашка в сине-белую полоску с закатанными рукавами и белые мешковатые брюки. – Для начала давай выбросим все лишнее.
Она сунула мне в руки рулон черных пластиковых мешков для мусора и подтолкнула в сторону кухни, а сама принялась убирать гостиную. Я наблюдала за тем, как она ходит по комнате и собирает журналы, и меня вдруг охватило странное чувство бездомности – как в детстве, если приходилось спать не в своей кровати. Все эти годы я мечтала, чтобы мать прекратила наконец спрашивать меня каждые пять минут о том, как я себя чувствую, и лучше помогла бы мне перегладить белье. Но теперь мне не хватало ее заботы. Я не люблю заниматься уборкой, и мне хотелось, чтобы мама снова предстала передо мной в своем обычном обличье, в шелковом цветастом платье с бусами, и завела бесконечные разговоры о моем внутреннем мире и психическом состоянии.
– Все это просто ужасно, – сказала я, пытаясь разговорить ее. Но она даже не посмотрела на меня.
– Принимайся за работу!
Я открыла холодильник и отшатнулась. На его нижней полке растеклось большое коричневое пятно и сверху продолжала капать какая-то жидкость. Все полки были забиты до отказа гниющими овощами и фруктами – яблоками, бананами, абрикосами, сливами и салатами. Я вытащила один из целлофановых пакетов. На нем было написано: «Мытый шпинат, готовый к употреблению». Содержимое пакета уже превратилось в коричневое месиво. Слава богу, что моя сестра свихнулась в своей вегетарианской фазе; в другое время она питалась пастой с холодной макрелью. От гнилых фруктов и овощей распространялся сладковатый запах, как от компоста, сравнительно переносимый, так что даже я, с моей брезгливостью, смогла заставить себя положить все содержимое холодильника в пакеты для мусора, и меня при этом не вырвало.
Я поискала в кухонном шкафу чистящие средства и нашла больше десятка нераспечатанных банок и бутылок с отбеливателями, дезинфицирующими составами и спреями, убивающими все живое. Я открыла одну из банок и стала бороться с сальмонеллой и другими вредными микробами. В конце концов я навела полный порядок в холодильнике и, вымыв руки, вышла к маме.
Она раскраснелась и тяжело дышала, держа ворох одежды. Гостиная преобразилась. Книги снова стояли на полках, журналы были сложены аккуратной стопкой на кофейном столике, на диване лежали взбитые подушечки. Увидев меня, мама положила одежду на пол и протянула мне большой блокнот.
– Взгляни на это, – сказала она и, снова взяв ворох, вышла из гостиной.
На первой странице блокнота было накарябано несколько строчек. Я едва узнала почерк Джульетты, но все же сумела разобрать написанные ею слова.
«Сегодня вечером заходила Кэри… У меня в квартире где-то установлен жучок… Я слышу, как они воспроизводят запись нашего разговора. Пэгги, Маргарет, мама, Мод. Безумная тетушка Мод. Возможно, я уже мертва. Возможно, я уже мертва. Возможно, я уже…»
В гостиную снова вошла мама.
– В тот вечер она показалась мне совершенно нормальной, – сказала я, дрожа всем телом. – Мы много смеялись.
– Она умеет быть скрытной, когда захочет. Мама говорила каким-то странным, надломленным голосом.
Меня охватил страх.
– Я и не догадывалась, в каком состоянии она находится, – пробормотала я, чувствуя себя виноватой перед сестрой. – Я понятия не имела об этом!
Мама молчала. Поглядев на нее, я увидела на ее глазах слезы.
– Не плачь.
Я обняла ее, испытывая чувство неловкости. Она тоже крепко обхватила меня руками, и я ощутила исходившее от нее тепло.
– Я очень люблю вас обеих, – растроганно сказала мама.
– Я тоже люблю тебя.
Мне хотелось плакать. Она выпустила меня из объятий и высморкалась.
– А теперь нам надо ехать за покупками, – промолвила она. – У меня такое предчувствие, что сюда скоро явится ваш отец.
Но в этот день мне предстояло увидеться не с ним, а с Генри.
* * *
Он заехал ко мне вскоре после того, как я вернулась домой. Я узнала Генри по очертаниям грузной фигуры, которую разглядела сквозь стекло. Мне не хотелось открывать ему. Но в конце концов я все же подошла к двери, благодаря бога за то, что это всего лишь мой одноклассник, а не толпа заимодавцев и чиновников, явившихся грабить мой дом.
– Я все сделал! – сияя улыбкой, заявил Генри, не переступая порог. – Рози понадобилось довольно много времени, чтобы набрать текст. У тебя неразборчивый почерк. Но она сказала, что твоя книга хорошо написана, и обещала отослать ее.
– Спасибо.
– Первый шаг к славе, да?
– Да, конечно.
– За это надо выпить.
– Я еще не пришла в себя, Генри.
– Извини. Понимаю.
– До свидания, Генри. И спасибо тебе.
Глава 28
Еще один теплый летний вечер. Выпив полбутылки «Фраскати», я поняла, что у меня странные музыкальные вкусы. Плейэр уже в который раз проигрывал один и тот же компакт-диск, а я не могла встать со своей любимой скамьи и поменять его. Я сидела и слушала, как лучшие голоса, звучавшие на Би-би-си за семьдесят пять лет, поют мне о прекрасных деньках, которые у них были.
Алкоголь туманил голову, мои чувства обострились, и музыка проникала прямо мне в душу. Я была охвачена ощущением полного одиночества. Не было на свете человека, который был бы рад провести со мной этот день. Луиза была с Робертом, мать ушла к Молли, даже общество Джульетты, в голове которой сейчас звучали чужие голоса, было для меня недоступно.
Мне хотелось, чтобы кто-нибудь сейчас заехал ко мне. Но Гай сразу же потащил бы меня в постель, Найджел стал бы обманывать меня, Мартин вел бы себя, как обычно, а Бен… Я ведь совершенно не знала Бена. Именно поэтому, наверное, меня и влекло к нему.
Я засмеялась и налила себе еще бокал вина. Меня тревожил вопрос о том, не одолеет ли и меня в конце концов дурная наследственность. Может быть, через несколько дней я чокнусь и меня найдут здесь блуждающей бесцельно по дому и лепечущей что-то себе под нос… Мне хотелось забыться.
Я взглянула на стопку лежавших на столе конвертов, на автоответчик, сообщения которого я еще не прослушала, и подумала о долгах, чиновниках из муниципального совета, о наркомане Гэри, о том, что у меня нет работы, о деньгах, которые я должна выплатить Мартину за дом, о сестре, которую я не смогла спасти, о своих сложных отношениях с матерью… Очередная песня с компакт-диска отзвучала. В моей голове смешались все голоса. Неужели мы действительно пожинаем то, что сеем?
Я налила себе еще вина.
Пошатываясь, я поднялась в спальню. Два раза я роняла из рук тюбик с зубной пастой. Мне не стоило пить на пустой желудок. Я положила руку на живот и ощутила, что он стал более плоским. Может быть, взвеситься? Я взглянула на весы, но решила встать на них завтра утром. Посмотрим, помог ли мне секс похудеть.
Когда я чистила зубы, раздался телефонный звонок. Я замерла с полным ртом пены от пасты и прислушалась. Но когда включился автоответчик и раздался голос звонившего, я опрометью бросилась в комнату.
– Я здесь! Я слушаю! – воскликнула я, схватив трубку.
Я совершенно не ожидала услышать голос Бена. Он повторил свое предложение.
– Так значит, сегодня вечером? – тупо переспросила я.
* * *
Теперь, оглядываясь на прошлое, могу сказать, что это была не лучшая моя затея. Но мне очень хотелось увидеть, как будут расправляться с этими ублюдками, доставившими мне столько неприятностей. Мне хотелось присутствовать на месте событий. Я ощущала себя бесшабашной и храброй.
Кроме того, я надеялась, что Бен тоже придет к дому, чтобы понаблюдать за происходящим.
И в результате я попала в переделку.
* * *
В два часа ночи я оказалась на Терпин-роуд. Я кралась вдоль стен, чувствуя себя героиней книги «Знаменитая пятерка», которой я зачитывалась в детстве. Правда, у той был факел и собака Тим-ми, а у меня только мобильный телефон и остатки «Фраскати», которые я перелила в маленькую бутылку из-под бренди. Я чувствовала себя бесстрашным разведчиком, готовым раскрыть темные тайны криминального мира.
Вокруг не было ни души. По пути я встретила лишь старого пьяницу, который шел по тротуару нетвердой походкой. Я сама слегка покачивалась. И вот наконец я приблизилась к принадлежавшему мне дому и остановилась. Мне казалось, что я стояла здесь уже несколько часов. Но за это время я увидела лишь какого-то типа (к сожалению, это был вовсе не Бен), который подошел к двери дома номер 106 и нетерпеливо постучал. Наверху открылось окно, из него высунулась голова, и грубый голос прокричал что-то. Через несколько мгновений входная дверь распахнулась, и парень вошел в дом. Он до сих пор не выходил. На втором этаже горел свет, и до моего слуха доносилась забойная музыка, а больше – ничего.
Я зевнула и поежилась от холода, у меня затекли ноги. Я уж думала: может, приятель Бена перепутал адрес, а может, я в детстве слишком много читала всякой муры? – но тут я увидела еще одного парня, направлявшегося по тротуару в сторону дома.
А потом сердце мое задрожало (Гай был бы доволен!): я заметила несколько черных теней, крадущихся вдоль ограды за несколько домов отсюда.
Парень тем временем уже взошел на крыльцо и звонил в дверь. Наверху снова открылось окно. На этот раз разговор длился довольно долго, но я не могла разобрать слов. Наконец входная дверь распахнулась, парень хотел войти, но его не пустили. Завязалась драка. И тут началось!
Тени метнулись к дому. Теперь я отчетливо могла разглядеть полицейскую форму. Двое из них взбежали на крыльцо и ударили в захлопнувшуюся дверь металлическими прутами. Раздался треск, дверь раскололась, и они, выбив ее, ринулись внутрь.
Меня охватила тревога. Я не могла отвести взгляд от болтающейся на петлях двери своего дома. Даже стоя на противоположной стороне улицы, я хорошо слышала стук, треск, удары и крики, доносившиеся изнутри. Где-то поблизости залаяла собака. Из-за угла выехала белая полицейская машина и затормозила у дома. В этот момент наверху зазвенели стекла, разбилось большое окно и из него что-то вылетело и упало на тротуар.
Меня охватил ужас. Сейчас на моих глазах эти люди разнесут дом! О боже, что скажут Грэм и чиновники из муниципального совета?
Из машины вышли еще двое полицейских. Они взбежали по ступеням крыльца и вошли в дом. Один из них на ходу что было мочи ударил ногой в дверь. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я кинулась к дому с криком:
– Прекратите! Не ломайте мой дом!
Но когда я вбежала в вестибюль, там уже никого не было. Вверху качалась голая электрическая лампочка. Мне показалось, что я вижу кадр второсортного триллера. На полу валялись окурки и банки из-под пива. Дверь в квартиру Гэри была закрыта, и из-за нее не доносилось ни звука. Зато сверху слышался страшный шум.
– Прекратите! – взвизгнула я. Бритоголовый тип, похожий на уголовника, скатился по лестнице; за ним бежал полицейский.
– Пшшла отселева! – взревел бритоголовый и отпихнул меня в сторону. Я отлетела к стене и сползла по ней на пол. Полицейский перепрыгнул через меня, продолжая преследовать свою жертву.
Со второго этажа до меня долетал поток ругательств, сопровождаемый треском, звоном разбитых стекол и топотом. Судя по всему, обитатели дома сопротивлялись аресту. Я с трудом встала на ноги, чувствуя, что у меня звенит в голове, и подошла к лестнице, однако тут же отпрянула и прижалась спиной к двери в квартиру Гэри, так как в это время по ступеням спускалась, громко топоча, целая толпа людей. Полицейские вели наркоманов, скрутив им руки на спине.
Замыкал шествие отчим Гэри под конвоем. Он шел, шатаясь из стороны в сторону, наталкиваясь то на стену, то на перила, и его эскорт вынужден был лавировать вместе с ним. Это было восхитительное зрелище. Он врезался в перила где-то над моей головой, и я испугалась, что его может стошнить на меня. На мгновение наши глаза встретились. У него был затуманенный бессмысленный взгляд. «Я ммуж ее… егоной матери…» – пробормотал он и рухнул на колени. Полицейский оттащил его от перил и снова поставил на ноги.
В этот момент дверь позади меня распахнулась, и я чуть не упала навзничь. Ухватившись за косяк, я обернулась и оказалась лицом к лицу со своим квартиросъемщиком Гэри. У него был дикий взгляд. Он так исхудал, что на изнуренном лице явственно проступали скулы и лобные кости.
– Только подойдите ко мне, – угрожающе пробормотал он. И когда полицейский бросился к нему, Гэри схватил меня и с неожиданной силой втащил в зловонную квартиру. Дверь за нами захлопнулась. О боже!
– Отпусти меня! – в панике завопила я. Нас окутывала полная темнота.
Гэри отпустил меня, но я слышала, что он возится где-то рядом. За долю секунды перед моим мысленным взором промчалась не только вся моя жизнь, но и жуткая сцена из фильма «Молчание ягнят»: героиня слепо тычется в темноте, зная, что поблизости находится тот, кто хочет содрать с нее кожу. Я уже собиралась снова завопить, но тут вспыхнул свет. Надо мной склонился Гэри, державший в руках самодельную лампу, сделанную из электрической лампочки в сто ватт и бутылки. Она резко высвечивала круг, за пределами которого терялся в темноте, среди груды мусора, отходивший от нее толстый кабель.
– Гэри! Выпусти меня отсюда! – воскликнула я.
Но Гэри не слушал меня. Он вставлял толстые деревянные доски в большие металлические скобы, расположенные по обеим сторонам двери.
– Гребаные фараоны, – бормотал он себе под нос.
В дверь начали колотить.
– Откройте!
Гэри вбежал в комнату и стал пододвигать к двери ветхий диван. Когда он вновь появился в освещенной лампочкой зоне, я увидела, что на его нездоровом бледном лице выступили капельки пота.
– Пожалуйста, выпусти меня, – взмолилась я.
Он остановился и посмотрел на меня остекленелыми глазами. Его взгляд был направлен куда-то выше моей левой брови.
– Это они, – пробормотал Гэри. – Если мы выйдем отсюда, нас схватят.
Полицейские тем временем всерьез взялись за дверь. Гэри придвинул диван к порогу и вернулся в комнату, чтобы подтащить стол. Я стояла, в отчаянии ломая руки. Удары в дверь становились все сильнее.
– Откройте! Полиция!
Гэри остановился и бросил на меня подозрительный взгляд.
– Ты с ними?
– Нет! – срывающимся голосом закричала я. – Нет! Нет! Нет! Я… я с вами.
И я попыталась изобразить на лице улыбку.
Гэри кивнул. Я надеялась, что он не станет убивать меня. Усевшись на ворох одежды, он закурил и жестом велел мне тоже сесть. Я огляделась вокруг. Грязный пол был явно опасен для здоровья. Но все предметы мебели были уже использованы для строительства баррикады. Поколебавшись, я присела на корточки, прислонившись спиной к стене.
– Мы можем вылезти из окна, – предложила я.
Гэри покачал головой.
– Эти суки повсюду, – заявил он. – Они повсюду следят за мной.
Я хотела поговорить с Гэри так, как это делают героини фильмов, когда попадают в заложники к психопатам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Я коротко рассказала ей о положении дел, свалив все на Найджела и на недоразумения. Мама продемонстрировала весь свой диапазон вздохов и охов, прочитала мне небольшую лекцию о том, как следует жить, заявив, что Найджел не обязан выручать меня из беды и что каждый несет ответственность за себя. После этого она перевела разговор на другую тему.
Когда мы прощались, я пообещала встретиться с ней в квартире сестры завтра в десять часов утра и поклялась «не позволять отцу доставлять мне неприятности».
Оставшись наконец одна, я осмотрелась в своей необычно чистой кухне. В центре стола, на котором теперь не было ни пылинки, лежала стопка писем и счетов. Взглянув на нее, я подавила в себе желание забраться под одеяло и постараться забыть обо всем на свете, согласно пункту второму инструкции Кэри Каррингтон О Том, Как Спрятаться От Проблем. Когда ванна начала пузыриться, я легла в нее, закрыла глаза и услышала собственное блаженное «А-ааа!»… Как будто я пробую какой-нибудь неописуемо-вкусный-молочный-коктейль в кондитерской.
Открыв глаза, я взглянула на покрытые налетом краны в ванной комнате и отругала себя за то, что остановила мать и не дала ей довести уборку до конца. Но затем мои мысли снова вернулись к суровой действительности. То есть к моему финансовому положению.
Перед моим мысленным взором вставали суровые, корящие лица – Грэм, мистер Дэндраф из муниципального совета, Тревор, судебные приставы, Бен…
Вода остывала, мои веки становились все тяжелей. Мне не следовало уходить от проблем, я должна была собраться с силами и постараться решить их… Но я чувствовала себя слишком усталой. Завтра я попытаюсь все уладить. А сегодня я буду спать весь день.
Глава 27
Квартира Джульетты выглядела ужасно. Без своей хозяйки она еще больше походила на жилище сумасшедшей.
– О боже, с чего начать? – спросила я, глядя на стопки книг, груды журналов, ворох одежды, диаграмм, записных книжек, нагромождение чашек и стаканов.
– Надо просто приступить к делу, – сказала мама. На ней были рубашка в сине-белую полоску с закатанными рукавами и белые мешковатые брюки. – Для начала давай выбросим все лишнее.
Она сунула мне в руки рулон черных пластиковых мешков для мусора и подтолкнула в сторону кухни, а сама принялась убирать гостиную. Я наблюдала за тем, как она ходит по комнате и собирает журналы, и меня вдруг охватило странное чувство бездомности – как в детстве, если приходилось спать не в своей кровати. Все эти годы я мечтала, чтобы мать прекратила наконец спрашивать меня каждые пять минут о том, как я себя чувствую, и лучше помогла бы мне перегладить белье. Но теперь мне не хватало ее заботы. Я не люблю заниматься уборкой, и мне хотелось, чтобы мама снова предстала передо мной в своем обычном обличье, в шелковом цветастом платье с бусами, и завела бесконечные разговоры о моем внутреннем мире и психическом состоянии.
– Все это просто ужасно, – сказала я, пытаясь разговорить ее. Но она даже не посмотрела на меня.
– Принимайся за работу!
Я открыла холодильник и отшатнулась. На его нижней полке растеклось большое коричневое пятно и сверху продолжала капать какая-то жидкость. Все полки были забиты до отказа гниющими овощами и фруктами – яблоками, бананами, абрикосами, сливами и салатами. Я вытащила один из целлофановых пакетов. На нем было написано: «Мытый шпинат, готовый к употреблению». Содержимое пакета уже превратилось в коричневое месиво. Слава богу, что моя сестра свихнулась в своей вегетарианской фазе; в другое время она питалась пастой с холодной макрелью. От гнилых фруктов и овощей распространялся сладковатый запах, как от компоста, сравнительно переносимый, так что даже я, с моей брезгливостью, смогла заставить себя положить все содержимое холодильника в пакеты для мусора, и меня при этом не вырвало.
Я поискала в кухонном шкафу чистящие средства и нашла больше десятка нераспечатанных банок и бутылок с отбеливателями, дезинфицирующими составами и спреями, убивающими все живое. Я открыла одну из банок и стала бороться с сальмонеллой и другими вредными микробами. В конце концов я навела полный порядок в холодильнике и, вымыв руки, вышла к маме.
Она раскраснелась и тяжело дышала, держа ворох одежды. Гостиная преобразилась. Книги снова стояли на полках, журналы были сложены аккуратной стопкой на кофейном столике, на диване лежали взбитые подушечки. Увидев меня, мама положила одежду на пол и протянула мне большой блокнот.
– Взгляни на это, – сказала она и, снова взяв ворох, вышла из гостиной.
На первой странице блокнота было накарябано несколько строчек. Я едва узнала почерк Джульетты, но все же сумела разобрать написанные ею слова.
«Сегодня вечером заходила Кэри… У меня в квартире где-то установлен жучок… Я слышу, как они воспроизводят запись нашего разговора. Пэгги, Маргарет, мама, Мод. Безумная тетушка Мод. Возможно, я уже мертва. Возможно, я уже мертва. Возможно, я уже…»
В гостиную снова вошла мама.
– В тот вечер она показалась мне совершенно нормальной, – сказала я, дрожа всем телом. – Мы много смеялись.
– Она умеет быть скрытной, когда захочет. Мама говорила каким-то странным, надломленным голосом.
Меня охватил страх.
– Я и не догадывалась, в каком состоянии она находится, – пробормотала я, чувствуя себя виноватой перед сестрой. – Я понятия не имела об этом!
Мама молчала. Поглядев на нее, я увидела на ее глазах слезы.
– Не плачь.
Я обняла ее, испытывая чувство неловкости. Она тоже крепко обхватила меня руками, и я ощутила исходившее от нее тепло.
– Я очень люблю вас обеих, – растроганно сказала мама.
– Я тоже люблю тебя.
Мне хотелось плакать. Она выпустила меня из объятий и высморкалась.
– А теперь нам надо ехать за покупками, – промолвила она. – У меня такое предчувствие, что сюда скоро явится ваш отец.
Но в этот день мне предстояло увидеться не с ним, а с Генри.
* * *
Он заехал ко мне вскоре после того, как я вернулась домой. Я узнала Генри по очертаниям грузной фигуры, которую разглядела сквозь стекло. Мне не хотелось открывать ему. Но в конце концов я все же подошла к двери, благодаря бога за то, что это всего лишь мой одноклассник, а не толпа заимодавцев и чиновников, явившихся грабить мой дом.
– Я все сделал! – сияя улыбкой, заявил Генри, не переступая порог. – Рози понадобилось довольно много времени, чтобы набрать текст. У тебя неразборчивый почерк. Но она сказала, что твоя книга хорошо написана, и обещала отослать ее.
– Спасибо.
– Первый шаг к славе, да?
– Да, конечно.
– За это надо выпить.
– Я еще не пришла в себя, Генри.
– Извини. Понимаю.
– До свидания, Генри. И спасибо тебе.
Глава 28
Еще один теплый летний вечер. Выпив полбутылки «Фраскати», я поняла, что у меня странные музыкальные вкусы. Плейэр уже в который раз проигрывал один и тот же компакт-диск, а я не могла встать со своей любимой скамьи и поменять его. Я сидела и слушала, как лучшие голоса, звучавшие на Би-би-си за семьдесят пять лет, поют мне о прекрасных деньках, которые у них были.
Алкоголь туманил голову, мои чувства обострились, и музыка проникала прямо мне в душу. Я была охвачена ощущением полного одиночества. Не было на свете человека, который был бы рад провести со мной этот день. Луиза была с Робертом, мать ушла к Молли, даже общество Джульетты, в голове которой сейчас звучали чужие голоса, было для меня недоступно.
Мне хотелось, чтобы кто-нибудь сейчас заехал ко мне. Но Гай сразу же потащил бы меня в постель, Найджел стал бы обманывать меня, Мартин вел бы себя, как обычно, а Бен… Я ведь совершенно не знала Бена. Именно поэтому, наверное, меня и влекло к нему.
Я засмеялась и налила себе еще бокал вина. Меня тревожил вопрос о том, не одолеет ли и меня в конце концов дурная наследственность. Может быть, через несколько дней я чокнусь и меня найдут здесь блуждающей бесцельно по дому и лепечущей что-то себе под нос… Мне хотелось забыться.
Я взглянула на стопку лежавших на столе конвертов, на автоответчик, сообщения которого я еще не прослушала, и подумала о долгах, чиновниках из муниципального совета, о наркомане Гэри, о том, что у меня нет работы, о деньгах, которые я должна выплатить Мартину за дом, о сестре, которую я не смогла спасти, о своих сложных отношениях с матерью… Очередная песня с компакт-диска отзвучала. В моей голове смешались все голоса. Неужели мы действительно пожинаем то, что сеем?
Я налила себе еще вина.
Пошатываясь, я поднялась в спальню. Два раза я роняла из рук тюбик с зубной пастой. Мне не стоило пить на пустой желудок. Я положила руку на живот и ощутила, что он стал более плоским. Может быть, взвеситься? Я взглянула на весы, но решила встать на них завтра утром. Посмотрим, помог ли мне секс похудеть.
Когда я чистила зубы, раздался телефонный звонок. Я замерла с полным ртом пены от пасты и прислушалась. Но когда включился автоответчик и раздался голос звонившего, я опрометью бросилась в комнату.
– Я здесь! Я слушаю! – воскликнула я, схватив трубку.
Я совершенно не ожидала услышать голос Бена. Он повторил свое предложение.
– Так значит, сегодня вечером? – тупо переспросила я.
* * *
Теперь, оглядываясь на прошлое, могу сказать, что это была не лучшая моя затея. Но мне очень хотелось увидеть, как будут расправляться с этими ублюдками, доставившими мне столько неприятностей. Мне хотелось присутствовать на месте событий. Я ощущала себя бесшабашной и храброй.
Кроме того, я надеялась, что Бен тоже придет к дому, чтобы понаблюдать за происходящим.
И в результате я попала в переделку.
* * *
В два часа ночи я оказалась на Терпин-роуд. Я кралась вдоль стен, чувствуя себя героиней книги «Знаменитая пятерка», которой я зачитывалась в детстве. Правда, у той был факел и собака Тим-ми, а у меня только мобильный телефон и остатки «Фраскати», которые я перелила в маленькую бутылку из-под бренди. Я чувствовала себя бесстрашным разведчиком, готовым раскрыть темные тайны криминального мира.
Вокруг не было ни души. По пути я встретила лишь старого пьяницу, который шел по тротуару нетвердой походкой. Я сама слегка покачивалась. И вот наконец я приблизилась к принадлежавшему мне дому и остановилась. Мне казалось, что я стояла здесь уже несколько часов. Но за это время я увидела лишь какого-то типа (к сожалению, это был вовсе не Бен), который подошел к двери дома номер 106 и нетерпеливо постучал. Наверху открылось окно, из него высунулась голова, и грубый голос прокричал что-то. Через несколько мгновений входная дверь распахнулась, и парень вошел в дом. Он до сих пор не выходил. На втором этаже горел свет, и до моего слуха доносилась забойная музыка, а больше – ничего.
Я зевнула и поежилась от холода, у меня затекли ноги. Я уж думала: может, приятель Бена перепутал адрес, а может, я в детстве слишком много читала всякой муры? – но тут я увидела еще одного парня, направлявшегося по тротуару в сторону дома.
А потом сердце мое задрожало (Гай был бы доволен!): я заметила несколько черных теней, крадущихся вдоль ограды за несколько домов отсюда.
Парень тем временем уже взошел на крыльцо и звонил в дверь. Наверху снова открылось окно. На этот раз разговор длился довольно долго, но я не могла разобрать слов. Наконец входная дверь распахнулась, парень хотел войти, но его не пустили. Завязалась драка. И тут началось!
Тени метнулись к дому. Теперь я отчетливо могла разглядеть полицейскую форму. Двое из них взбежали на крыльцо и ударили в захлопнувшуюся дверь металлическими прутами. Раздался треск, дверь раскололась, и они, выбив ее, ринулись внутрь.
Меня охватила тревога. Я не могла отвести взгляд от болтающейся на петлях двери своего дома. Даже стоя на противоположной стороне улицы, я хорошо слышала стук, треск, удары и крики, доносившиеся изнутри. Где-то поблизости залаяла собака. Из-за угла выехала белая полицейская машина и затормозила у дома. В этот момент наверху зазвенели стекла, разбилось большое окно и из него что-то вылетело и упало на тротуар.
Меня охватил ужас. Сейчас на моих глазах эти люди разнесут дом! О боже, что скажут Грэм и чиновники из муниципального совета?
Из машины вышли еще двое полицейских. Они взбежали по ступеням крыльца и вошли в дом. Один из них на ходу что было мочи ударил ногой в дверь. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я кинулась к дому с криком:
– Прекратите! Не ломайте мой дом!
Но когда я вбежала в вестибюль, там уже никого не было. Вверху качалась голая электрическая лампочка. Мне показалось, что я вижу кадр второсортного триллера. На полу валялись окурки и банки из-под пива. Дверь в квартиру Гэри была закрыта, и из-за нее не доносилось ни звука. Зато сверху слышался страшный шум.
– Прекратите! – взвизгнула я. Бритоголовый тип, похожий на уголовника, скатился по лестнице; за ним бежал полицейский.
– Пшшла отселева! – взревел бритоголовый и отпихнул меня в сторону. Я отлетела к стене и сползла по ней на пол. Полицейский перепрыгнул через меня, продолжая преследовать свою жертву.
Со второго этажа до меня долетал поток ругательств, сопровождаемый треском, звоном разбитых стекол и топотом. Судя по всему, обитатели дома сопротивлялись аресту. Я с трудом встала на ноги, чувствуя, что у меня звенит в голове, и подошла к лестнице, однако тут же отпрянула и прижалась спиной к двери в квартиру Гэри, так как в это время по ступеням спускалась, громко топоча, целая толпа людей. Полицейские вели наркоманов, скрутив им руки на спине.
Замыкал шествие отчим Гэри под конвоем. Он шел, шатаясь из стороны в сторону, наталкиваясь то на стену, то на перила, и его эскорт вынужден был лавировать вместе с ним. Это было восхитительное зрелище. Он врезался в перила где-то над моей головой, и я испугалась, что его может стошнить на меня. На мгновение наши глаза встретились. У него был затуманенный бессмысленный взгляд. «Я ммуж ее… егоной матери…» – пробормотал он и рухнул на колени. Полицейский оттащил его от перил и снова поставил на ноги.
В этот момент дверь позади меня распахнулась, и я чуть не упала навзничь. Ухватившись за косяк, я обернулась и оказалась лицом к лицу со своим квартиросъемщиком Гэри. У него был дикий взгляд. Он так исхудал, что на изнуренном лице явственно проступали скулы и лобные кости.
– Только подойдите ко мне, – угрожающе пробормотал он. И когда полицейский бросился к нему, Гэри схватил меня и с неожиданной силой втащил в зловонную квартиру. Дверь за нами захлопнулась. О боже!
– Отпусти меня! – в панике завопила я. Нас окутывала полная темнота.
Гэри отпустил меня, но я слышала, что он возится где-то рядом. За долю секунды перед моим мысленным взором промчалась не только вся моя жизнь, но и жуткая сцена из фильма «Молчание ягнят»: героиня слепо тычется в темноте, зная, что поблизости находится тот, кто хочет содрать с нее кожу. Я уже собиралась снова завопить, но тут вспыхнул свет. Надо мной склонился Гэри, державший в руках самодельную лампу, сделанную из электрической лампочки в сто ватт и бутылки. Она резко высвечивала круг, за пределами которого терялся в темноте, среди груды мусора, отходивший от нее толстый кабель.
– Гэри! Выпусти меня отсюда! – воскликнула я.
Но Гэри не слушал меня. Он вставлял толстые деревянные доски в большие металлические скобы, расположенные по обеим сторонам двери.
– Гребаные фараоны, – бормотал он себе под нос.
В дверь начали колотить.
– Откройте!
Гэри вбежал в комнату и стал пододвигать к двери ветхий диван. Когда он вновь появился в освещенной лампочкой зоне, я увидела, что на его нездоровом бледном лице выступили капельки пота.
– Пожалуйста, выпусти меня, – взмолилась я.
Он остановился и посмотрел на меня остекленелыми глазами. Его взгляд был направлен куда-то выше моей левой брови.
– Это они, – пробормотал Гэри. – Если мы выйдем отсюда, нас схватят.
Полицейские тем временем всерьез взялись за дверь. Гэри придвинул диван к порогу и вернулся в комнату, чтобы подтащить стол. Я стояла, в отчаянии ломая руки. Удары в дверь становились все сильнее.
– Откройте! Полиция!
Гэри остановился и бросил на меня подозрительный взгляд.
– Ты с ними?
– Нет! – срывающимся голосом закричала я. – Нет! Нет! Нет! Я… я с вами.
И я попыталась изобразить на лице улыбку.
Гэри кивнул. Я надеялась, что он не станет убивать меня. Усевшись на ворох одежды, он закурил и жестом велел мне тоже сесть. Я огляделась вокруг. Грязный пол был явно опасен для здоровья. Но все предметы мебели были уже использованы для строительства баррикады. Поколебавшись, я присела на корточки, прислонившись спиной к стене.
– Мы можем вылезти из окна, – предложила я.
Гэри покачал головой.
– Эти суки повсюду, – заявил он. – Они повсюду следят за мной.
Я хотела поговорить с Гэри так, как это делают героини фильмов, когда попадают в заложники к психопатам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31