Придумать, как успокоить разъяренного управляющего банком и чиновников из муниципального совета? Вытащить меня из всей этой кучи дерьма?
– Скажите ему, что я приехала, – закончила я. Парень похотливо улыбнулся.
– Хорошо, дорогуша. Уверен, что он будет рад слышать это.
Он расхохотался. Я повернулась и пошла к дому. Черт возьми, как же мне выпутаться из этой ситуации?
Глава 22
План полной самоизоляции.
Сложить всю почту аккуратной стопкой на кухонном столе.
Не отключать автоответчик, чтобы не подходить к телефону.
Как можно больше времени проводить в постели.
Вставать с постели только для того, чтобы принять ванну.
Если все это не поможет, напиться.
Звонок телефона.
Кэри, это Луиза. Возьми трубку. Я знаю, что ты дома!
Нет, меня здесь нет. Я чувствую себя слишком несчастной и подавленной, чтобы разговаривать о еще не рожденном ребенке.
Звонок телефона.
Мисс Кэррингтон, это говорит Грэм из…
Черт побери, у меня нет денег, чтобы выплатить вам долг!
Звонок телефона.
Кэри, почему ты не отвечаешь?
Потому что не желаю ничего слышать об этом чертовом семинаре.
Звонок телефона.
Кэри, это Мартин. Мне надо поговорить с тобой.
Да пошел ты! Звонок телефона.
Здравствуйте, вам звонят из отдела по контролю за предоставлением кредитов…
Встаньте в очередь.
Звонок телефона.
Кэри, мне надо срочно поговорить с тобой…
…«срочно» – твое любимое слово, мама…
… немедленно перезвони мне!
Неужели ты не понимаешь?! Я не желаю ни с кем разговаривать!
Звонок телефона.
Кэри! Это Бен. Вы хотели поговорить со мной? Номер моего мобильного 0468…
Выскочив из ванны, я бросилась к телефону. По моему телу струйками сбегала вода.
– Я слушаю, Бен!
Но он уже дал отбой.
Глава 23
«Не дай Бену провести тебя… Значит, Найджел, Бену нельзя позволять обманывать меня, а тебе – можно?» – с горечью думала я, пытаясь дозвониться до Найджела. Может быть, он умер, но никто не сообщил мне об этом? А где же в таком случае Глория? И их дети?
Если он уехал отдыхать вместе с семьей на деньги, добытые нечестным путем, и оставил меня один на один с Грэмом и другими неприятностями, то я убью его.
Меня все еще трясло после разговора с Тревором. Он появился на моем пороге без предупреждения и сунул начищенный черный ботинок в щель, чтобы я не захлопнула дверь перед его носом. Судя по выражению лица, Тревор был разъярен.
– Тревор! – удивленно воскликнула я.
Он был решительно настроен и сразу же перешел к делу, не тратя время на любезности.
– Когда вы оплатите счет, который я вам представил?
– Найджел…
– Но вы говорили, что будете сами за все платить.
– Да, но Найджел…
– Черт возьми, я не занимаюсь благотворительностью, мне нужны деньги!
Не занимался благотворительностью и банк, расположенный на центральной улице города. Предприняв отчаянную попытку одержать верх над действительностью, я вложила кредитную карточку в щель банкомата. «Пожалуйста, обратитесь в Ваш филиал!»– прочитала я на дисплее, и начала лихорадочно нажимать на разные кнопки, надеясь, что автомат одумается и выдаст мне деньги. Люди, стоявшие позади меня в очереди, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, вздыхали и вытягивали шеи, чтобы увидеть, в чем дело и почему банкомат не выдает мне наличные.
Я громко вздохнула, давая понять окружающим, что произошел какой-то технический сбой и меня это выводит из терпения. Повернувшись, я направилась в банк, делая вид, что вовсе не испытываю смущения и хочу обратиться к руководству, чтобы уладить недоразумение. Однако в действительности я собиралась всего лишь походить по залу, повертеть в руках бланки и рекламные проспекты для начинающих бизнесменов, а потом, когда толпа у банкомата рассосется, незаметно выйти и отправиться домой.
Но банк был пуст. Половина его клиентов сидела на тротуаре у банкомата, ухмыляясь над моим злосчастьем, а внутри не было ни души.
Когда я вошла, сразу две сотрудницы подняли на меня глаза и приветливо улыбнулись – им, должно быть, было скучно в безлюдном клиентском зале, – а одна даже заверещала как заведенная:
– Доброе-утро-чем-я-могу-вам-помочь?
Вот так всегда. А если я куда-нибудь спешу и хочу, чтобы меня побыстрее обслужили, служащие начинают обсуждать друг с другом свои личные дела и не обращают на меня внимания.
Я остановилась с разбегу, лихорадочно размышляя о том, как мне выйти из этого неловкого положения, не став посмешищем в глазах тех, кто наблюдал за мной с улицы. И тут я вдруг вспомнила о депозитном счете. Он был открыт на два имени – мое и Мартина. На него поступали доходы от ценных бумаг, которые его обожаемая матушка покупала для «своего дорогого мальчика». Мартин, таким образом, мог использовать мои льготы при выплате подоходного налога, а я не получала никакой выгоды от этого счета.
Я подошла к той сотруднице, которая заговорила со мной. Как было бы чудесно, если бы Мартин, одержимый своим влечением к Шэрон, забыл о существовании этого счета. А вдруг на нем окажется несколько тысяч фунтов, о которых он никогда не говорил мне? Во всяком случае, у меня был отличный повод обратиться к служащей банка и поговорить о счете, не имеющем ничего общего с моими проблемами превышения кредита.
– Доброе утро! – сияя улыбкой, поздоровалась я. – Мне хотелось бы узнать баланс моего депозитного счета.
Служащая не перестала улыбаться даже тогда, когда я сообщила ей, что не знаю номера счета. Она попробовала найти его в своем компьютере, а потом отправилась за помощью к коллеге, сидевшему за столом в глубине служебного помещения. Они о чем-то долго говорили, и коллега, в свою очередь, поискал информацию о моем счете в стоявшем на его столе компьютере.
Вернувшись, девушка с улыбкой протянула мне бланк, на котором было напечатано, что на нашем совместном счету осталось четыре фунта семьдесят два пенса. Я все еще улыбалась, когда она сообщила мне, что у управляющего банком есть свободная минута, и спросила, не могла бы я встретиться с ним, коль скоро все равно оказалась здесь.
Сначала я хотела упасть в обморок в надежде, что меня увезут отсюда на машине «скорой помощи» и таким образом я смогу уклониться от встречи с управляющим банком. Однако в конце концов я смирилась с неизбежным и отправилась в офис Грэма. Сев напротив его стола, я сжала в руках сумочку, чтобы он не заметил, как дрожат мои пальцы.
На этот раз Грэм ни разу не улыбнулся. Мне казалось, что даже его семья осуждающе смотрит на меня со снимка, стоявшего на письменном столе. Я разглядывала эту фотографию, пока он, перебирая документы, предъявлял мне обвинения в том, что я задерживаю выплаты в счет погашения кредита и не отвечаю на его звонки.
– Мне очень жаль, – промолвила я. – Но у меня возникли проблемы.
– В таком случае, вам следовало поставить нас в известность об этом, – строго сказал Грэм.
Я попыталась внимательно слушать то, что он говорил, но меня отвлекали пузырьки слюны в уголках его губ. Я с ужасом как завороженная смотрела на то, как они появлялись и лопались.
– Вы вышли за рамки установленных нами критериев…
Хлоп! Пузырьки лопнули.
– Двадцать пять фунтов за каждый день просрочки…
Хлоп!
– Мы ожидали, что у вас к этому времени появятся доходы…
Хлоп!
Все мои внутренности свела судорога, в маленьком кабинете было душно, и мне хотелось в уборную.
– Платежи из муниципального совета задерживаются, надо немного подождать, – выпалила я. У меня комок подступил к горлу, и в носу защипало. Мне хотелось плакать.
Грэм приосанился, расправил плечи и сложил ладони, как священник во время молитвы. Приставив кончики пальцев к подбородку, он тяжело вздохнул и уставился на меня своими маленькими холодными глазками.
– Между нами существует договоренность, мисс Кэррингтон, – угрожающим тоном произнес он, – согласно подписанному вами заемному письму…
Меня бросило в жар.
– …и тем не менее в течение двух месяцев вы не произвели ни одной выплаты…
У меня голова шла кругом. Что же мне делать? Может быть, признаться ему во всем и отдаться ему на милость? Или потянуть время, посулив Найджеловы две тысячи, а тем временем постараться найти этого засранца? Я могла также сказать Грэму, что незамедлительно выставляю дом на продажу. Но удовлетворит ли его такая перспектива? Что сказал бы Грэм, если бы увидел Гэри?
– У этого банка есть обязательства, – повысив голос, продолжал он и перегнулся через стол с грозным выражением лица. – Обязательства не только перед акционерами, вкладчиками, клиентами… – Грэм пристально смотрел в одну точку, расположенную где-то над моей левой бровью, – но и перед вами, мисс Кэррингтон! – взревел он, и я вздрогнула всем телом.
Глаза Грэма вспыхнули мрачным огнем, и он продолжал зловещим тоном серийного убийцы:
– Мы должны удостовериться, что вы ведете свои дела должным образом, мисс Кэррингтон. Я прошу вас оставить у меня вашу чековую книжку.
У меня тревожно сжалось сердце.
– Я намерен сегодня же в судебном порядке потребовать, чтобы вы погасили кредит, – закончил Грэм.
У меня перехватило горло, я попыталась сделать глубокий вдох, но это не помогло. Слезы набежали у меня на глаза. Я порылась в сумочке в поисках бумажных носовых платков.
Грэм резко встал и начал задавать мне малопонятные вопросы о моих источниках дохода, о доме и почему-то о заработках Мартина.
Всхлипывая и смахивая слезы, я напомнила Грэму, что Мартин давно уже ушел от меня. Эти слова вызвали новую волну слез, что, должно быть, смутило моего собеседника. Заглянув в большой ежедневник в черном кожаном переплете, он заявил, что наш разговор окончен.
– Несколько дней меня не будет в банке, – добавил он так, словно это должно было огорчить меня, – таким образом, я появлюсь здесь не ранее пятницы. В десять часов утра мы встретимся в принадлежащем вам доме. – Он захлопнул ежедневник. – К этому времени все работы должны быть завершены.
Он говорил со мной тоном, не терпящим возражений.
– Нам осталось выполнить кое-какие отделочные работы… – пролепетала я.
Грэм открыл дверь и заявил:
– Они должны быть закончены к пятнице. Я поспешно вышла.
Глава 24
Я постоянно думала о деньгах. Мой мозг был забит цифрами и занят бесконечными вычислениями. Я пыталась определить сумму, необходимую для того, чтобы выйти из трудного положения.
Мой отец, в те редкие моменты, когда он вспоминал о своем родительском долге, читал мне долгие философские лекции о том, что такое деньги.
– Сколько бы денег не было у человека, – говаривал он, – ему все равно хочется иметь еще больше. Сейчас для тебя тысяча фунтов – огромная сумма. (Тогда у меня в копилке лежало целых сорок девять фунтов.) Но придет время, дорогая, и ты поймешь, что с тысячью фунтов, с десятью тысячами и даже с сотней тысяч далеко не уедешь…
Смысла и сути этих наставлений я никогда не понимала: ведь мне на любом этапе моей жизни всегда не хватало какой-то определенной суммы; если бы я ее раздобыла каким-нибудь чудесным и волшебным образом, все сразу пошло бы на лад. Был момент, когда заветная сумма составляла как раз тысячу фунтов. Этого было достаточно, чтобы возместить то, что я сняла с кредитной карточки «Барклиз банка» прежде, чем Мартин выяснит, сколько именно я израсходовала. (Мартин всегда стремился к одному: побольше накопить денег и сделать так, чтобы я их не тратила.)
Затем вожделенная сумма выросла до десяти тысяч. Достаточно для того, чтобы чувствовать себя независимой от Мартина, который постоянно попрекал меня тем, что я не работаю и покупаю дорогие косметические кремы. После разрыва с Мартином желанная сумма выросла до пятидесяти тысяч. За эти деньги я могла бы выкупить у Мартина дом, приобрести несколько баночек увлажняющего крема и оплачивать счета до тех пор, пока не найду работу. Но теперь мне надо было намного больше денег… Я уже привыкла к сжимающему тело страху, но он становился все сильнее.
Я просыпалась с мыслью о деньгах и с этой же мыслью засыпала. По ночам меня часто мучили кошмары. Пробуждаясь в холодном поту, я сразу же вспоминала об огромных долгах и начинала задыхаться от ужаса. Впервые я поняла, что чувствует Джульетта во время приступов панического ужаса, когда все существо пронизывают тревога и страх, когда невозможно сосредоточиться на самых обычных будничных делах…
Пройдет время, говорила я себе, когда я вспомню эти дни, и если не рассмеюсь, то равнодушно пожму плечами. То же самое я обычно говорила себе когда-то, когда боялась, что Мартин бросит меня. Болит – переболит. Это всего лишь небольшой отрезок твоей жизни, исполненной возможностями и надеждами. Скоро все изменится к лучшему. Знаю я, знаю все эти рассуждения!.. А все равно все сжималось от тревоги.
* * *
Пятница. У меня была неделя на то, чтобы все уладить. Я сидела на ступеньках крыльца и ждала Гая. Был теплый вечер. Я прислушивалась к себе, но не ощущала волнения. Казалось, что со дня нашего свидания прошла целая вечность. Вращая в руке бокал с остатками вина, я пыталась воскресить в душе ту радость, которую испытывала, лежа в смятой постели Гая и потягивая шампанское. Но я уже не верила в то, что у наших отношений есть будущее. Моя голова была забита мыслями о превышенном кредите и неоплаченных счетах. Мне казалось, что теперь уже ничто не могло привести меня в экстаз. Я сорвала росток, пробившийся сквозь щель в асфальте, и стала ощипывать с него листочки. Услышав шум подъехавшего автомобиля и хлопок дверцы, я подняла голову.
Однако вопреки моим ожиданиям это был не Гай. По дорожке к дому шел Бен. При виде его исполинской фигуры у меня екнуло сердце.
– Я получил вашу записку, дорогуша. У вас проблемы?
Бен молча выслушал мой горестный рассказ.
– Я тоже попадал в подобную ситуацию, – сказал он. – Вы советовались с адвокатом?
– Нет.
– Сколько забулдыг поселилось в квартире вашего дома?
– Много. Вам с ними не справиться в одиночку. Бен засмеялся:
– Закон на вашей стороне. Вы вправе потребовать, чтобы они съехали с квартиры.
Я почувствовала облегчение.
– На том спасибо…
– В соответствии с законом вы должны послать им уведомление о выселении. Обычно квартиросъемщикам предоставляется два месяца на то, чтобы подыскать новое жилье.
– Два месяца?! Но я не могу ждать так долго! Я хочу, чтобы они немедленно убирались из моего дома! – Меня охватила паника. – Скоро в дом явится управляющий банком, который выдал мне кредит.
– Но в вашем случае, поскольку они не платят за квартиру и доставляют вам неприятности, вы можете потребовать их выселения в двухнедельный срок.
– Ну хорошо, – сказала я, глубоко вздохнув. – Я попытаюсь убедить управляющего отложить свой визит на неделю. Значит, жильцы съедут через две недели, а как же быть с арендной платой?
– Вы так уверены, что они съедут? А если нет?
У меня упало сердце.
– Так что же мне делать?
– Если они не пожелают добровольно освободить квартиру, то вы должны подать в суд заявление об их выселении и одновременно иск о взыскании с них долга.
– В суд?! – испуганно воскликнула я. – Но сколько времени на это уйдет?
– Если ответчики не явятся на слушание дела, оно может пройти и в их отсутствие, но тогда разбирательство надолго затянется.
– И сколько же оно может длиться?
– Несколько месяцев. О боже!..
– За это время они разнесут весь дом! А кто будет оплачивать судебные издержки и как быть с муниципальным советом? Банк тоже не будет долго ждать. Грэм заявил мне…
Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Глаза Бена вспыхнули, и у меня по спине забегали мурашки.
– Есть другой выход из этой ситуации, – медленно сказал он.
Бен присел рядом со мной на крыльцо, и я уже приготовилась его слушать, но тут калитка скрипнула, и я увидела Гая. Мне показалось, что за это время он стал меньше ростом.
Я быстро встала. Бен тоже поднялся со своего места.
– Бен, познакомьтесь, это Гай, – сказала я и, замявшись на секунду, почувствовала, как кровь прилила к моему лицу, – …мой друг.
Гай переложил дорожную сумку в левую руку и обменялся с Беном рукопожатием.
– Ну, что ж, в таком случае я пойду, – промолвил Бен.
– Да, хорошо, м-м… большое спасибо, – пролепетала я.
Меня смущало то, что приезд Гая не доставил мне радости, а уход Бена опечалил. Мне было жаль, что нам помешали.
Глядя вслед Бену, я внушала себе, что он женат и никогда не будет моим.
– От такого надо прятать бананы, – весело заметил Гай.
– Что?
– У этого парня поразительное сходство с предками-обезьянами.
Я нахмурилась:
– Он очень помог мне.
«Гай подходящая пара для тебя, – сказала я себе. – Он холостой».
Я придержала дверь, впуская Гая в дом.
Странно, нелепо – просто смешно, если учесть, с каким самозабвенным восторгом мы срывали друг с друга одежду прошлый раз, оставшись наедине, – но я чувствовала неловкость. Неужели я совершенно охладела к нему и мне придется провести уик-энд, притворяясь, что я испытываю страсть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Скажите ему, что я приехала, – закончила я. Парень похотливо улыбнулся.
– Хорошо, дорогуша. Уверен, что он будет рад слышать это.
Он расхохотался. Я повернулась и пошла к дому. Черт возьми, как же мне выпутаться из этой ситуации?
Глава 22
План полной самоизоляции.
Сложить всю почту аккуратной стопкой на кухонном столе.
Не отключать автоответчик, чтобы не подходить к телефону.
Как можно больше времени проводить в постели.
Вставать с постели только для того, чтобы принять ванну.
Если все это не поможет, напиться.
Звонок телефона.
Кэри, это Луиза. Возьми трубку. Я знаю, что ты дома!
Нет, меня здесь нет. Я чувствую себя слишком несчастной и подавленной, чтобы разговаривать о еще не рожденном ребенке.
Звонок телефона.
Мисс Кэррингтон, это говорит Грэм из…
Черт побери, у меня нет денег, чтобы выплатить вам долг!
Звонок телефона.
Кэри, почему ты не отвечаешь?
Потому что не желаю ничего слышать об этом чертовом семинаре.
Звонок телефона.
Кэри, это Мартин. Мне надо поговорить с тобой.
Да пошел ты! Звонок телефона.
Здравствуйте, вам звонят из отдела по контролю за предоставлением кредитов…
Встаньте в очередь.
Звонок телефона.
Кэри, мне надо срочно поговорить с тобой…
…«срочно» – твое любимое слово, мама…
… немедленно перезвони мне!
Неужели ты не понимаешь?! Я не желаю ни с кем разговаривать!
Звонок телефона.
Кэри! Это Бен. Вы хотели поговорить со мной? Номер моего мобильного 0468…
Выскочив из ванны, я бросилась к телефону. По моему телу струйками сбегала вода.
– Я слушаю, Бен!
Но он уже дал отбой.
Глава 23
«Не дай Бену провести тебя… Значит, Найджел, Бену нельзя позволять обманывать меня, а тебе – можно?» – с горечью думала я, пытаясь дозвониться до Найджела. Может быть, он умер, но никто не сообщил мне об этом? А где же в таком случае Глория? И их дети?
Если он уехал отдыхать вместе с семьей на деньги, добытые нечестным путем, и оставил меня один на один с Грэмом и другими неприятностями, то я убью его.
Меня все еще трясло после разговора с Тревором. Он появился на моем пороге без предупреждения и сунул начищенный черный ботинок в щель, чтобы я не захлопнула дверь перед его носом. Судя по выражению лица, Тревор был разъярен.
– Тревор! – удивленно воскликнула я.
Он был решительно настроен и сразу же перешел к делу, не тратя время на любезности.
– Когда вы оплатите счет, который я вам представил?
– Найджел…
– Но вы говорили, что будете сами за все платить.
– Да, но Найджел…
– Черт возьми, я не занимаюсь благотворительностью, мне нужны деньги!
Не занимался благотворительностью и банк, расположенный на центральной улице города. Предприняв отчаянную попытку одержать верх над действительностью, я вложила кредитную карточку в щель банкомата. «Пожалуйста, обратитесь в Ваш филиал!»– прочитала я на дисплее, и начала лихорадочно нажимать на разные кнопки, надеясь, что автомат одумается и выдаст мне деньги. Люди, стоявшие позади меня в очереди, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, вздыхали и вытягивали шеи, чтобы увидеть, в чем дело и почему банкомат не выдает мне наличные.
Я громко вздохнула, давая понять окружающим, что произошел какой-то технический сбой и меня это выводит из терпения. Повернувшись, я направилась в банк, делая вид, что вовсе не испытываю смущения и хочу обратиться к руководству, чтобы уладить недоразумение. Однако в действительности я собиралась всего лишь походить по залу, повертеть в руках бланки и рекламные проспекты для начинающих бизнесменов, а потом, когда толпа у банкомата рассосется, незаметно выйти и отправиться домой.
Но банк был пуст. Половина его клиентов сидела на тротуаре у банкомата, ухмыляясь над моим злосчастьем, а внутри не было ни души.
Когда я вошла, сразу две сотрудницы подняли на меня глаза и приветливо улыбнулись – им, должно быть, было скучно в безлюдном клиентском зале, – а одна даже заверещала как заведенная:
– Доброе-утро-чем-я-могу-вам-помочь?
Вот так всегда. А если я куда-нибудь спешу и хочу, чтобы меня побыстрее обслужили, служащие начинают обсуждать друг с другом свои личные дела и не обращают на меня внимания.
Я остановилась с разбегу, лихорадочно размышляя о том, как мне выйти из этого неловкого положения, не став посмешищем в глазах тех, кто наблюдал за мной с улицы. И тут я вдруг вспомнила о депозитном счете. Он был открыт на два имени – мое и Мартина. На него поступали доходы от ценных бумаг, которые его обожаемая матушка покупала для «своего дорогого мальчика». Мартин, таким образом, мог использовать мои льготы при выплате подоходного налога, а я не получала никакой выгоды от этого счета.
Я подошла к той сотруднице, которая заговорила со мной. Как было бы чудесно, если бы Мартин, одержимый своим влечением к Шэрон, забыл о существовании этого счета. А вдруг на нем окажется несколько тысяч фунтов, о которых он никогда не говорил мне? Во всяком случае, у меня был отличный повод обратиться к служащей банка и поговорить о счете, не имеющем ничего общего с моими проблемами превышения кредита.
– Доброе утро! – сияя улыбкой, поздоровалась я. – Мне хотелось бы узнать баланс моего депозитного счета.
Служащая не перестала улыбаться даже тогда, когда я сообщила ей, что не знаю номера счета. Она попробовала найти его в своем компьютере, а потом отправилась за помощью к коллеге, сидевшему за столом в глубине служебного помещения. Они о чем-то долго говорили, и коллега, в свою очередь, поискал информацию о моем счете в стоявшем на его столе компьютере.
Вернувшись, девушка с улыбкой протянула мне бланк, на котором было напечатано, что на нашем совместном счету осталось четыре фунта семьдесят два пенса. Я все еще улыбалась, когда она сообщила мне, что у управляющего банком есть свободная минута, и спросила, не могла бы я встретиться с ним, коль скоро все равно оказалась здесь.
Сначала я хотела упасть в обморок в надежде, что меня увезут отсюда на машине «скорой помощи» и таким образом я смогу уклониться от встречи с управляющим банком. Однако в конце концов я смирилась с неизбежным и отправилась в офис Грэма. Сев напротив его стола, я сжала в руках сумочку, чтобы он не заметил, как дрожат мои пальцы.
На этот раз Грэм ни разу не улыбнулся. Мне казалось, что даже его семья осуждающе смотрит на меня со снимка, стоявшего на письменном столе. Я разглядывала эту фотографию, пока он, перебирая документы, предъявлял мне обвинения в том, что я задерживаю выплаты в счет погашения кредита и не отвечаю на его звонки.
– Мне очень жаль, – промолвила я. – Но у меня возникли проблемы.
– В таком случае, вам следовало поставить нас в известность об этом, – строго сказал Грэм.
Я попыталась внимательно слушать то, что он говорил, но меня отвлекали пузырьки слюны в уголках его губ. Я с ужасом как завороженная смотрела на то, как они появлялись и лопались.
– Вы вышли за рамки установленных нами критериев…
Хлоп! Пузырьки лопнули.
– Двадцать пять фунтов за каждый день просрочки…
Хлоп!
– Мы ожидали, что у вас к этому времени появятся доходы…
Хлоп!
Все мои внутренности свела судорога, в маленьком кабинете было душно, и мне хотелось в уборную.
– Платежи из муниципального совета задерживаются, надо немного подождать, – выпалила я. У меня комок подступил к горлу, и в носу защипало. Мне хотелось плакать.
Грэм приосанился, расправил плечи и сложил ладони, как священник во время молитвы. Приставив кончики пальцев к подбородку, он тяжело вздохнул и уставился на меня своими маленькими холодными глазками.
– Между нами существует договоренность, мисс Кэррингтон, – угрожающим тоном произнес он, – согласно подписанному вами заемному письму…
Меня бросило в жар.
– …и тем не менее в течение двух месяцев вы не произвели ни одной выплаты…
У меня голова шла кругом. Что же мне делать? Может быть, признаться ему во всем и отдаться ему на милость? Или потянуть время, посулив Найджеловы две тысячи, а тем временем постараться найти этого засранца? Я могла также сказать Грэму, что незамедлительно выставляю дом на продажу. Но удовлетворит ли его такая перспектива? Что сказал бы Грэм, если бы увидел Гэри?
– У этого банка есть обязательства, – повысив голос, продолжал он и перегнулся через стол с грозным выражением лица. – Обязательства не только перед акционерами, вкладчиками, клиентами… – Грэм пристально смотрел в одну точку, расположенную где-то над моей левой бровью, – но и перед вами, мисс Кэррингтон! – взревел он, и я вздрогнула всем телом.
Глаза Грэма вспыхнули мрачным огнем, и он продолжал зловещим тоном серийного убийцы:
– Мы должны удостовериться, что вы ведете свои дела должным образом, мисс Кэррингтон. Я прошу вас оставить у меня вашу чековую книжку.
У меня тревожно сжалось сердце.
– Я намерен сегодня же в судебном порядке потребовать, чтобы вы погасили кредит, – закончил Грэм.
У меня перехватило горло, я попыталась сделать глубокий вдох, но это не помогло. Слезы набежали у меня на глаза. Я порылась в сумочке в поисках бумажных носовых платков.
Грэм резко встал и начал задавать мне малопонятные вопросы о моих источниках дохода, о доме и почему-то о заработках Мартина.
Всхлипывая и смахивая слезы, я напомнила Грэму, что Мартин давно уже ушел от меня. Эти слова вызвали новую волну слез, что, должно быть, смутило моего собеседника. Заглянув в большой ежедневник в черном кожаном переплете, он заявил, что наш разговор окончен.
– Несколько дней меня не будет в банке, – добавил он так, словно это должно было огорчить меня, – таким образом, я появлюсь здесь не ранее пятницы. В десять часов утра мы встретимся в принадлежащем вам доме. – Он захлопнул ежедневник. – К этому времени все работы должны быть завершены.
Он говорил со мной тоном, не терпящим возражений.
– Нам осталось выполнить кое-какие отделочные работы… – пролепетала я.
Грэм открыл дверь и заявил:
– Они должны быть закончены к пятнице. Я поспешно вышла.
Глава 24
Я постоянно думала о деньгах. Мой мозг был забит цифрами и занят бесконечными вычислениями. Я пыталась определить сумму, необходимую для того, чтобы выйти из трудного положения.
Мой отец, в те редкие моменты, когда он вспоминал о своем родительском долге, читал мне долгие философские лекции о том, что такое деньги.
– Сколько бы денег не было у человека, – говаривал он, – ему все равно хочется иметь еще больше. Сейчас для тебя тысяча фунтов – огромная сумма. (Тогда у меня в копилке лежало целых сорок девять фунтов.) Но придет время, дорогая, и ты поймешь, что с тысячью фунтов, с десятью тысячами и даже с сотней тысяч далеко не уедешь…
Смысла и сути этих наставлений я никогда не понимала: ведь мне на любом этапе моей жизни всегда не хватало какой-то определенной суммы; если бы я ее раздобыла каким-нибудь чудесным и волшебным образом, все сразу пошло бы на лад. Был момент, когда заветная сумма составляла как раз тысячу фунтов. Этого было достаточно, чтобы возместить то, что я сняла с кредитной карточки «Барклиз банка» прежде, чем Мартин выяснит, сколько именно я израсходовала. (Мартин всегда стремился к одному: побольше накопить денег и сделать так, чтобы я их не тратила.)
Затем вожделенная сумма выросла до десяти тысяч. Достаточно для того, чтобы чувствовать себя независимой от Мартина, который постоянно попрекал меня тем, что я не работаю и покупаю дорогие косметические кремы. После разрыва с Мартином желанная сумма выросла до пятидесяти тысяч. За эти деньги я могла бы выкупить у Мартина дом, приобрести несколько баночек увлажняющего крема и оплачивать счета до тех пор, пока не найду работу. Но теперь мне надо было намного больше денег… Я уже привыкла к сжимающему тело страху, но он становился все сильнее.
Я просыпалась с мыслью о деньгах и с этой же мыслью засыпала. По ночам меня часто мучили кошмары. Пробуждаясь в холодном поту, я сразу же вспоминала об огромных долгах и начинала задыхаться от ужаса. Впервые я поняла, что чувствует Джульетта во время приступов панического ужаса, когда все существо пронизывают тревога и страх, когда невозможно сосредоточиться на самых обычных будничных делах…
Пройдет время, говорила я себе, когда я вспомню эти дни, и если не рассмеюсь, то равнодушно пожму плечами. То же самое я обычно говорила себе когда-то, когда боялась, что Мартин бросит меня. Болит – переболит. Это всего лишь небольшой отрезок твоей жизни, исполненной возможностями и надеждами. Скоро все изменится к лучшему. Знаю я, знаю все эти рассуждения!.. А все равно все сжималось от тревоги.
* * *
Пятница. У меня была неделя на то, чтобы все уладить. Я сидела на ступеньках крыльца и ждала Гая. Был теплый вечер. Я прислушивалась к себе, но не ощущала волнения. Казалось, что со дня нашего свидания прошла целая вечность. Вращая в руке бокал с остатками вина, я пыталась воскресить в душе ту радость, которую испытывала, лежа в смятой постели Гая и потягивая шампанское. Но я уже не верила в то, что у наших отношений есть будущее. Моя голова была забита мыслями о превышенном кредите и неоплаченных счетах. Мне казалось, что теперь уже ничто не могло привести меня в экстаз. Я сорвала росток, пробившийся сквозь щель в асфальте, и стала ощипывать с него листочки. Услышав шум подъехавшего автомобиля и хлопок дверцы, я подняла голову.
Однако вопреки моим ожиданиям это был не Гай. По дорожке к дому шел Бен. При виде его исполинской фигуры у меня екнуло сердце.
– Я получил вашу записку, дорогуша. У вас проблемы?
Бен молча выслушал мой горестный рассказ.
– Я тоже попадал в подобную ситуацию, – сказал он. – Вы советовались с адвокатом?
– Нет.
– Сколько забулдыг поселилось в квартире вашего дома?
– Много. Вам с ними не справиться в одиночку. Бен засмеялся:
– Закон на вашей стороне. Вы вправе потребовать, чтобы они съехали с квартиры.
Я почувствовала облегчение.
– На том спасибо…
– В соответствии с законом вы должны послать им уведомление о выселении. Обычно квартиросъемщикам предоставляется два месяца на то, чтобы подыскать новое жилье.
– Два месяца?! Но я не могу ждать так долго! Я хочу, чтобы они немедленно убирались из моего дома! – Меня охватила паника. – Скоро в дом явится управляющий банком, который выдал мне кредит.
– Но в вашем случае, поскольку они не платят за квартиру и доставляют вам неприятности, вы можете потребовать их выселения в двухнедельный срок.
– Ну хорошо, – сказала я, глубоко вздохнув. – Я попытаюсь убедить управляющего отложить свой визит на неделю. Значит, жильцы съедут через две недели, а как же быть с арендной платой?
– Вы так уверены, что они съедут? А если нет?
У меня упало сердце.
– Так что же мне делать?
– Если они не пожелают добровольно освободить квартиру, то вы должны подать в суд заявление об их выселении и одновременно иск о взыскании с них долга.
– В суд?! – испуганно воскликнула я. – Но сколько времени на это уйдет?
– Если ответчики не явятся на слушание дела, оно может пройти и в их отсутствие, но тогда разбирательство надолго затянется.
– И сколько же оно может длиться?
– Несколько месяцев. О боже!..
– За это время они разнесут весь дом! А кто будет оплачивать судебные издержки и как быть с муниципальным советом? Банк тоже не будет долго ждать. Грэм заявил мне…
Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Глаза Бена вспыхнули, и у меня по спине забегали мурашки.
– Есть другой выход из этой ситуации, – медленно сказал он.
Бен присел рядом со мной на крыльцо, и я уже приготовилась его слушать, но тут калитка скрипнула, и я увидела Гая. Мне показалось, что за это время он стал меньше ростом.
Я быстро встала. Бен тоже поднялся со своего места.
– Бен, познакомьтесь, это Гай, – сказала я и, замявшись на секунду, почувствовала, как кровь прилила к моему лицу, – …мой друг.
Гай переложил дорожную сумку в левую руку и обменялся с Беном рукопожатием.
– Ну, что ж, в таком случае я пойду, – промолвил Бен.
– Да, хорошо, м-м… большое спасибо, – пролепетала я.
Меня смущало то, что приезд Гая не доставил мне радости, а уход Бена опечалил. Мне было жаль, что нам помешали.
Глядя вслед Бену, я внушала себе, что он женат и никогда не будет моим.
– От такого надо прятать бананы, – весело заметил Гай.
– Что?
– У этого парня поразительное сходство с предками-обезьянами.
Я нахмурилась:
– Он очень помог мне.
«Гай подходящая пара для тебя, – сказала я себе. – Он холостой».
Я придержала дверь, впуская Гая в дом.
Странно, нелепо – просто смешно, если учесть, с каким самозабвенным восторгом мы срывали друг с друга одежду прошлый раз, оставшись наедине, – но я чувствовала неловкость. Неужели я совершенно охладела к нему и мне придется провести уик-энд, притворяясь, что я испытываю страсть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31