Работали с остервенением, в кровь разбивая пальцы, кусая губы... Рядом с бойцами - командиры рот, взводов, политруки. Стоит в воде и Кирилл Николаевич, орудует топором, закрепляя козлы.
Криницкий, будто по срочному делу, отозвал его на берег:
- Ты же болен! У тебя наверняка повышенная температура...
- У многих она повышенная! А секретарю партбюро нельзя отсиживаться на бережку, когда все ладят переправу.
Скрынник сказал это, но тут же пошатнулся. Комиссар приказал ему переодеться во все сухое, выпить стакан разведенного спирта и лечь в сани под тулуп.
К часу ночи переправа была готова. Отряд перебрался да западный берег благополучно. Дальше двигались уже знакомыми местами. Под Золотым опять произошла перестрелка с бандеровцами, а потом шли уже без особых препятствий.
Вечером 31 января участников похода на Большую землю встретили разведчики соединения, а на другой день они все вместе прибыли в Лесоград.
* * *
Как мы радовались удаче! Сотни раненых и людей из гражданского лагеря находятся теперь в полной безопасности и больше не связывают нас. Партизаны старших возрастов отправлены по домам. Пополнено наше вооружение, получен солидный запас боеприпасов, имеем вдоволь взрывчатки. Доставлено и много всякого иного добра. Причем потери среди участников похода минимальнейшие. Правда, заболел Скрынник, но я не сомневался, что его могучий организм справится с простудой, полученной на постройке переправы. После ледяной ванны познабливало и других партизан, но теперь они уже чувствуют себя превосходно.
Однако вскоре выяснилось, что Кирилла Николаевича свалила не только простуда.
- Тиф! Сыпной тиф! - констатировали врачи.
Простуда лишь осложнила и без того тяжелую болезнь. Там, в Олевске, секретарь партийного бюро батальона многое делал, чтобы уберечь наших партизан от инфекции, а вот сам где-то ее подцепил. Несмотря на все усилия врачей, спасти Кирилла Николаевича не удалось. Через несколько дней мы опустили его тело в могилу, и в воздухе прозвучал прощальный салют.
Тяжело было возвращаться с кладбища.
На войне люди умирают часто. Смерть ходит рядом, к соседству с ней привыкаешь, неизбежность потерь создаешь, но все равно щемит и ноет в груди, когда она вырывает еще кого-нибудь из наших рядов. Кирилл Скрынник был хорошим человеком и коммунистом, настоящим партийным вожаком. Он стал партизаном еще осенью 1941 года, когда наш отряд находился в Черниговских лесах под Ченчиками.
Сначала рядовой боец, потом политрук взвода, позже член партбюро, наконец, секретарь партбюро - таков послужной список Скрынника в отряде имени Щорса, ставшем затем 7-м батальоном нашего соединения. До войны Скрынник работал председателем райисполкома на Киевщине. Не знаю, как проявлялись тогда организаторские способности Кирилла Николаевича, но партизаны всегда прислушивались к его мнению, уважали и любили своего секретаря партбюро, шли за ним. Шли прежде всего потому, что Кирилл Скрынник всегда был в самой гуще людей и влиял на них силой собственного примера.
Если отдыхают, веселятся бойцы, Скрынник не будет стоять в стороне, снисходительно на них поглядывая, а первым затянет песню, пустится в пляс, забренчит на гитаре, растянет гармошку.
Если трудно людям в походе, Скрынник шагает рядом по колено в воде или по пояс в снегу, без жалоб, но и без громких фраз, только роняя с улыбкой бесконечные свои прибаутки.
Если голодно, он поделится с бойцом последним сухарем. Если завяжется бой, Кирилл Николаевич бьет из автомата в передней цепи. Если надо подорвать вражеский эшелон, он вместе с минерами на рельсах. Если строят переправу, он, даже чувствуя себя нездоровым, первым дрыгнет в холодную воду...
Таков был секретарь партбюро Кирилл Скрынник. Таковы почти все наши коммунисты. Они - ведущая, организующая сила партизанских отрядов. Сколько их пало в боях при выполнении своего партийного долга! Скрынник пал тоже в бою, хотя и не от вражеского выстрела...
Этот бой партизаны выиграли. Проложенной через фронт дорогой мы пользовались еще не раз. Пока крупные наступательные операции Красной Армии не переместились в район Ровно и Луцка, наше соединение оставалось на старых местах и продолжало выполнять поставленные перед ним задачи. По-прежнему мы нуждались в надежных связях с Большой землей. Теперь они протянулись и через наш партизанский коридор, движение по которому наладилось в обе стороны.
Нет, коммунист Кирилл Скрынник погиб не напрасно!
КОГДА НЕ БЫЛО ТОЛА...
Благополучное возвращение нашего обоза радовало всех. Для минеров же это событие превратилось в настоящий праздник. Наконец-то с Большой земли был доставлен тринитротолуол, короче - тротил, а еще короче - тол. Получив больше трех тонн мощного взрывчатого вещества, мы могли возобновить диверсионную работу с прежним размахом.
За последние недели подобрали под метелку, употребив тут же в дело, последние толовые шашки. Вражеские эшелоны приходилось рвать лишь изредка, на выбор, связками гранат и артиллерийскими снарядами. Почти все минеры испытывали муки вынужденного простоя. Тоскливо бродили они по своим лагерям в поисках хоть какой-нибудь завалявшейся мины... Да разве такое добро заваляется!
Именно в эти дни распространился слух, будто у командования имеется неприкосновенный запас взрывчатки. Меня, Дружинина, Егорова целыми днями осаждали настойчивыми просьбами раскошелиться. Но вскоре ходатаям стало ясно, что резерв - только миф, созданный ими же самими. Все приуныли еще больше.
Утешением минерам оставались лишь надежды на будущее (которые с возвращением обоза оправдались) и воспоминания о прошлых операциях (а каждому было о чем вспомнить!). Много интересных рассказов довелось мне услышать в землянке подрывной роты, в батальонах, когда приходилось там бывать, у себя в штабе, во время попыток наших мастеров подрывного дела уговорить меня "дать из резерва".
Конечно, эти рассказы не предназначались для печати. Люди просто отводили душу, возвращаясь мысленно к боевым эпизодам, участниками или свидетелями которых они были. Но во многих отношениях рассказы бывалых минеров были примечательными. Кое-что из услышанного я здесь приведу.
Юбилейный эшелон
Это рассказ В а с и л и я К у з н е ц о в а, молодого коммуниста, одного из лучших минеров 1-го батальона.
Вася - богатырского сложения сибиряк, до войны он был золотоискателем. Как-то Кузнецов остался ночевать в центральном лагере, и наши подрывники попросили его рассказать о своей самой удачной операции... Василий задумался на минуту-другую, затем начал окающим сибирским говорком:
- Самая удачная операция? Трудно сказать - какая. Остановил эшелон вот тебе и удача. Ах, самая-самая? Ну тогда - юбилейная операция. Ее никогда не забудешь.
Осенью мы готовились отметить вторую годовщину нашего батальона. Ну как, думаем, отметить такой день? Сначала хотели выбить из какого-нибудь большого села немцев или бандеровцев, митинг там провести, парад устроить. Но поблизости такого села не оказалось, а уходить далеко от "железки" нельзя: участок у нас очень важный - между Луцком и Ровно. Тогда батальонное начальство и партбюро решили отметить юбилей подрывом очередного эшелона, но провести операцию не совсем обычно.
Ведь к чему мы всегда стремились? Прежде всего вывести из строя паровоз, повредить его посильней. Пусть немцы ремонтируют подольше. Известно, чем меньше у врага паровозов, тем меньше пойдет поездов! Не забывали мы и о другой задаче - минировать пути в таких местах, где вагоны друг на дружку полезут и где растаскивать их фашистам придется не один день. Помнить-то об этом помнили, на всякие хитрости шли, чтобы получше справиться с делом, но все же после взрыва многие вагоны вместе с грузом часто оставались целыми.
А вот юбилейный эшелон решили во что бы то ни стало разделать под орех! Так разделать, чтобы и скорлупы фрицы не подобрали. Остановить, выгрузить все, что партизанам пригодится, а остальное сжечь, уничтожить. Задачка, сами понимаете, не из простых!
Руководить операцией взялся командир батальона Григорий Васильевич Балицкий, Герой Советского Союза. Любит он ходить на операции. Веселый всегда идет, песенку свою любимую напевает: "Эх, махорочка-махорка, партизанский табачок!" Левый глаз Григорий Васильевич тоже на диверсии потерял. Да разве это его остановило!
Провести операцию наметили километрах в двух от станции Олыка. Во-первых, рельсы там по выемке проходят, значит, хороший завал на пути получится. Во-вторых, совсем рядом с полотном шоссейка тянется, очень удобно расположить в кювете группу поддержки.
Вышли на диверсию с вечера. Часам к девяти были на месте. Ставить мину поручили мне. Рвать приказано натяжным способом, веревочкой. МЗД штука умная, это мы все знаем, но вот какой эшелон идет, она разбираться еще не умеет. Может сработать под порожняком или под каким-нибудь маленьким составом. А нам мелочью заниматься в честь юбилея неинтересно! Поэтому и решили взрывать "на веревочку", когда будет вполне ясно, что идет эшелон как раз такой, какой нужен.
Заряд я поставил приличный - килограммов пятнадцать. Теперь нас ругают за перерасход, правильно рутают: пятнадцатью кило и два эшелона опрокинуть можно. Только ведь тогда особое дело было - юбилей, это же не каждый день случается.
Ладно... Заминировал я полотно, замаскировали мы с хлопцами все честь честью, отползли, шнур к укрытию протянули. Теперь ждать надо.
На своих местах были не только мы, минеры. К востоку и западу от участка Балицкий выслал по одному взводу со станковыми пулеметами для прикрытия. Возлагалась на них еще одна задача. Когда мы подорвем нужный эшелон, боковые заслоны должны немедленно заминировать полотно на флангах, чтобы не допустить подхода к нам других поездов. Точно расписаны обязанности и у всех бойцов основной группы.
Сижу в своем окопчике, жду. Часов в одиннадцать показался с запада поезд. Вскоре Григорий Васильевич подал сигнал, что рвать надо этот. Эх, думаю, лишь бы вовремя подгадать! Ни секундой раньше, ни секундой позже! Поспешишь - паровоз, конечно, с рельсов сойдет, по может остаться неповрежденным. Чуть запоздаешь - взрыв под тендером ударит, опять плохо.
Рванул удачно. Паровоз аж подкинуло, и он упал с откоса буквально вверх колесами, потянув за собой еще два или три вагона. Всего их в эшелоне оказалось тридцать восемь, это вместе с платформами. Паровоз опрокинулся, и все сразу же начали действовать по боевому расписанию. Ординарец Балицкого, бывший железнодорожный машинист, бросается к упавшему паровозу и поджигает масло. Остальные хлопцы бегут к составу.
Поездная охрана быстро очухалась и встретила нас гранатами и автоматным огнем, больше почему-то гранатами. Завязался короткий бой. Человек пятнадцать из охранников мы перебили, остальные разбежались по кустам.
Начинаем "разгрузку". Трофеи - самые для нас подходящие. В трех вагонах - новенькое обмундирование; взяли сотню комплектов. В соседних вагонах - водка, вино, сигареты, тоже годится, особенно если учесть, что завтра в батальоне праздник. Выгрузили несколько ящиков спичек, многие ребята понабрали туалетного мыла, упакованного в картонную обертку. Осмотрим вагон, возьмем что нужно и сразу его поджигаем. Специально были выделены для этого бойцы с факелами.
На открытых платформах стояло шестнадцать автомашин-пятитонок с полной заправкой. Тоже подожгли. Горели исправно, особенно когда баки с бензином начали взрываться.
Продолжаем "разгрузку". У главного кондуктора взяли накладные, чтобы потом разобраться, какой груз остался в вагонах и уничтожен.
Вдруг слышим автомобильные гудки. Да не одна, а много машин сигналят. Наверно, целая автоколонна из Лупка или Ровно идет! Заметили, думаем, фашисты пожарище и выслали сюда пехоту на автомобилях. Плохо. Сматываться пора! А майор Балицкий кричит:
- Продолжать разгрузку! Это же горящие пятитонки сигналят, у них проводку позамыкало.
Оказалось, что и в самом деле горящие автомобили гудят... Ну, конечно, всего с поезда не возьмешь, да и времени нет! К насыпи уже подогнали лошадей. Навьючили их, чем успели. Все остальные вагоны подожгли, включая и те, что остались невскрытыми.
Балицкий приказал дать ракету: это сигнал - всем отходить. По дороге к лагерю подвели итоги. Эшелон уничтожен начисто. Охрана почти вся перебита. У нас, правда, имеется несколько раненых, но большинство ран легкие, от мелких осколков гранат. Трофеи богатые, но потом оказалось, что могли быть еще богаче. Кое в чем мы промахнулись!
Думали, например, что в картонных коробках мыло, а там лежало по нескольку штук зажигалок. Зачем они, когда в каждой только по одному камушку! Но не в зажигалках главная промашка.
Утром разобрались наши штабисты в накладных на груз, взятых у обер-кондуктора. И что же, оказалось, мы сожгли?! Среди прочего - тысячу штук ручных часов, две тысячи пар простых кожаных сапог и тысячу восемьсот пар хромовых... Вот это да! На все бы соединение хватило. Правда, неизвестно, как вывезти столько добра в лес. Ну хоть сотню пар захватили бы.
Впрочем, черт с ними, с этими простыми и хромовыми сапогами! Важно, что фашистам их не носить! Да, многого они недосчитались... От паровоза и тридцати восьми вагонов одни только обгорелые рожки да ножки остались. Вот какая была у нас юбилейная операция!
Проводник Микола
Хотя В л а д и м и р у П а в л о в у было немногим больше двадцати лет, его справедливо причисляли к нашим подрывникам-ветеранам. Партизанить этому московскому комсомольцу пришлось с первого года войны. На Волыни он уже командовал диверсионным взводом.
Минеры любили послушать Павлова, а ему было о чем вспомнить. Вот один из его рассказов:
- Ну хорошо! Ставить мину трудно, маскировать - тоже целое искусство. Все это известно. Давайте, ребята, о другом задумаемся. А каково было бы нам, минерам, без наших проводников?! Я считаю, что хороший проводник во многом решает успех операции. По непролазным болотам, через лесные чащи выводит он подрывников к самым нужным, удобным местам на железных дорогах. У меня было немало хороших проводников, но самый лучший, надежный из них это, конечно, Микола Слупачек.
Как только пришли мы в этот район, Миколу выделил нашему взводу проводником командир местного партизанского отряда Николай Конищук. Помню, тогда он сказал; "Хлопец толковый, вы не смотрите, что он в лаптях! Тут все у нас лапотники..."
Шестнадцатилетний Микола был сыном чуть ли не самого бедного крестьянина в селе Маневичи. Слупачеки в панские времена лошади не имели, коровенка у них была ростом с хорошую козу, а землицы - жалкий клочок, как говорится, и курицу некуда выпустить. Микола окончил два или три класса, а потом, лет с десяти, стал пастушонком у помещика. Ну, что тут долго распространяться, всякому ясно, как могла такая семья встретить Советскую власть! Вздохнули Слупачеки свободно, в колхоз вступили. А тут вскоре война.
Четыре раза немцы отправляли Миколу на работу в Германию, и четыре раза он бежал, возвращался в родное село. Подумайте только, четыре раза! Последний раз его успели довезти до Франкфурта-на-Майне. Он и оттуда сбежал, пройдя в своих лапоточках чуть ли не всю Германию. Вернувшись, больше в селе не засиживался, а вступил в партизанский отряд Конищука, откуда его нам и передали.
С виду тихий, незаметный паренек этот Микола, но умен, находчив, смел всем на удивление. Помню, узнал он и доложил мне, что где-то по ту сторону железной дороги лежат в лесу собранные и припрятанные бандеровцами мины к батальонному миномету. Такой товар нам всегда нужен. Решил отправить за ним людей. Микола говорит: "Лучше я один съезжу... Вернее будет!"
Дали ему подводу, лошадь, снабдили липовой справкой. Поехал. Мины взял, сверху дровами прикрыл. На обратном пути надо ему через железнодорожный переезд двигать, где часовой-немец стоит. Прошлый раз, когда телега была пустая, все обошлось: повертел-повертел часовой справку и пропустил Миколу... А теперь? Как ехать с таким-то грузом?
Однако парень не сдрейфил, поехал напрямую. На переезде опять сунул немцу свою справку и давай ему тут же зубы заговаривать. Вынул кусок сала, предлагает на сигареты меняться. Торгуется, спорит... Вот выдержка! Наконец обмен состоялся, закурили они с часовым. Затем Микола не торопясь поехал дальше.
Фашистов ненавидел он люто. Однажды лежим у дороги и видим: путеобходчик идет. Остановился возле только что поставленной мною МЗД. Заметил, наверно. Надо снимать обходчика. Микола просто задрожал весь: "Дай я! Дай я!" Разрешил ему выстрелить, но и сам тоже приложился, чтобы подстраховать, если промажет. Какое там! С первого же выстрела снял он фашиста, а расстояние было приличное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45