.. Ну, а как со следами? Хорошо, что земля в ту ночь влажной была после дождя.
- Следов более чем достаточно. Последние по времени - наиболее заметны: две пары ведут от забора к крыльцу и назад. Те же самые следы обнаружены и у забора, там же - свежий окурок "Примы". Значит - лезли через забор. Калитка почему-то не устраивала.
Коваль кивнул.
- Что еще можно сказать о следах? - продолжал Вегер. - Следы резиновых сапог сорок четвертого размера, значит, человек высокого роста. Каблуки стоптаны. Вторая пара следов - китайские кеды, тоже стоптанные, сорокового размера, передняя часть подошвы стерта. На улице перед забором неизвестные топтались на месте. Под забором во дворе следы их чуть глубже - от прыжка.
- А другие следы? - спросил Коваль, листая бумаги, сложенные в папку.
- Третья пара мужских следов ведет уже от калитки и крыльцу, рядом с ними - следы туфель самой Каталин Иллеш, вот что интересно.
- Эти следы могли быть оставлены намного раньше.
- Я тоже об этом подумал, - признался Вегер. - Эти же самые следы, он ткнул пальцем в рисованную схему двора Иллеш, на которой были обозначены следы, - ведут потом от крыльца назад, к калитке. Назад неизвестный возвращался один, но это еще ни о чем не говорит. О его обуви сказано только, что это полуботинки сорок третьего размера и почти новые подошва и каблук не стоптаны, походка - с каблука на носок... Может быть, в первую очередь надо поинтересоваться сапогами и кедами этих заборных акробатов?
- Конечно, - согласился Коваль. - Но не следует забывать и об отпечатках пальцев на рюмке, и о полуботинках сорок третьего размера, вошедших во двор через калитку. Вы проверяли обувь брата Каталин? Еще нет? Поинтересуйтесь прежде всего, какой размер он носит. Не забывайте, что в доме ждали гостя, своего человека: запертая в сарае собака и заранее накормленная корова - чтобы не мычала! Дело действительно запутанное, но мы себе дел не выбираем, их нам сама жизнь подбрасывает... Вы уже были на вокзале?
- Еще не был.
- Тогда я сам пойду. Междугородные автобусы что-нибудь дали? спросил Коваль, возвращая Вегеру папку.
Капитан отрицательно покачал головой.
- В аэропорту были? В Ужгороде?
- Поехал лейтенант Габор. Еще не звонил.
- Значит, пока ничего нового. Хуже нет, когда не за что ухватиться. В таких случаях даже ошибочные версии могут помочь. - Коваль достал "Беломор", прикурил и закашлялся. - Почти пачку до обеда выкурил. Легкие не выдерживают. А бросить не могу. Силы воли не хватает. Врачи запрещают, но, знаете, пока гром не грянет... Выгонят на пенсию - брошу... Так вот, даже ошибочные версии в таких случаях полезны. Не надо только увлекаться ими и тратить на них много времени. Но вначале они свою роль сыграют. Проверяя, отбрасывая лишнее, иной раз случайно наткнешься на истину. Ведь, в конце-то концов, все на свете так или иначе связано, и главное со второстепенным - тоже. Плохо только, что на это второстепенное времени не дают!
Коваль налил себе воды из высокого графина.
- Ах ты, теплая. И в водопроводе, наверно, такая же?
- Сейчас принесу холодной, - Вегер взял графин со стола.
- Спасибо, - остановил его подполковник. - По дороге на вокзал газировки выпью. Вы лучше шторы задерните. Солнце бьет, как из пушки. Как вы только терпите - так ведь и мозг расплавиться может.
Коваль встал. Пока Вегер дергал штору, с которой при каждом движении, играя блестками в ярких лучах, осыпалась пыль, подполковник шагал из угла в угол по тесному кабинету начальника розыска. Наконец сказал:
- У вас есть, конечно, фотографии местных рецидивистов. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне их принесли. Сейчас.
Спустя несколько минут фотографии эти уже лежали в портфеле подполковника.
- Я скоро вернусь. Вы будете здесь?
- Да, Дмитрий Иванович.
- Поговорим тогда о других версиях. Приготовьте, в частности, справку на брата Каталин Иллеш - Эрнста Шефера, а также сведения о ее мужьях.
Капитан позвонил в картотеку, а Коваль не без отвращения все-таки выпил теплой воды. Внимательно посмотрев на Вегера, он заметил, что у капитана за два дня, в течение которых они знакомы, опухли веки. "Плохо спит", - подумал Коваль.
3
Вызванный подполковником в кабинет начальника станции сутулый и стеснительный молодой человек долго рассматривал пачку фотографий. Начальник станции сказал:
- Ночью дежурил другой кассир - Клавдия Павловна. А утром шестнадцатого заступил Иван Семенович.
Иван Семенович напрягал память, нервничал, боясь ошибиться или сказать что-нибудь не так, как нужно. Он снова и снова разглядывал фотографии, перебирая их и кладя на стол. Коваль терпеливо ждал.
- Вот этот, по-моему, брал шестнадцатого два билета до Киева, наконец проговорил кассир. - На поезд Белград - Москва. - Кассир протянул Ковалю одну из фотографий.
- Именно этот? Посмотрите еще раз. Внимательно.
- Не ошибитесь, я вас очень прошу, Иван Семенович. Это ведь для милиции, для дела очень важно, - склонился над фотографиями и начальник станции. - Внимательно смотрите, не обманите нас.
Стеснительный кассир совсем растерялся.
- Зачем же я буду обманывать? - удивился он. - Остальных я не видел. Только вот этого. Худощавого. Он еще спросил, когда поезд прибывает в Киев. Взял два купейных. Я помню. На этот поезд народу немного бывает...
- Ясно, - резюмировал Коваль. - И два билета? - Подполковник сам не заметил, что удовлетворенно улыбнулся.
- Два.
- Оба до Киева?
- Оба. - Кассир заморгал глазами, словно собираясь заплакать, если ему не поверят. - Честное слово!
- Ну хорошо. А в котором часу он приходил за билетами?
- Утром... То есть не совсем утром - пожалуй, в полдень.
- А поезд отправляется когда?
- Белград - Москва - под вечер, - спешно ответил начальник станции, немного обидевшись, что обращаются не к нему, и непременно желая хоть чем-нибудь быть полезным. - В девятнадцать по нашему, железнодорожному, времени, а по местному - в восемнадцать.
- Вы ничего особенного не заметили в его поведении? - кивнув на фотографию, снова обратился Коваль к кассиру. - Вел себя нормально?
- Я не обратил внимания, - сказал кассир, словно извиняясь, - не думал, что это понадобится.
- Ну ничего, - успокоил его Коваль. - Вы и так нам помогли.
- Кажется, этот человек высокого роста, он вроде бы наклонялся к окошку. Но точно сказать не могу.
- Высокого роста? Так... - Подполковник задумался. - А скажите, пожалуйста, сколько всего билетов продали вы в тот день?
- Не помню. Много.
- Это можно уточнить, - вмешался начальник станции.
- А на этот поезд?
- Четыре... Нет - пять. Конечно, пять! Еще один перед самым отходом. Вылетело из головы.
- Если нужно, я сейчас проверю, сколько было продано билетов в тот день, - сказал начальник станции. - А вам, Иван Семенович, следует быть точным. Ведь вы - свидетель. - И он принялся листать журнал.
- А другие пассажиры, купившие билеты на этот поезд, местные? продолжал спрашивать Ивана Семеновича подполковник. - Вы их знаете?
Кассир молчал.
- Ну, Иван Семенович? - не выдержал начальник станции.
- Припоминаю их, но не точно, - произнес наконец кассир.
- Вот что, Иван Семенович, - улыбнулся Коваль. - Подумайте, вспомните. И приходите в милицию. Спросите меня, подполковника Коваля, или капитана Вегера... Вы его знаете?
Оба железнодорожника закивали головами.
- А пока спасибо вам, - Коваль пожал обоим руки и, положив фотографию худощавого пассажира отдельно, в пустое отделение портфеля, вышел из здания станции на безлюдный перрон.
"Значит, этот", - сказал он самому себе.
...С вокзала Коваль отправился обратно в милицию, куда должен был вернуться и капитан Вегер после обхода нескольких подозрительных квартир. Фотография рецидивиста, опознанного кассиром, лежала в его портфеле и словно подгоняла его. Он ускорил шаг.
Дмитрий Иванович волновался. Впрочем, волнение всегда охватывало его в начале розыска и не покидало до самого завершения. Сколько лет занимался он оперативной работой, да так вот и не научился быть в деле спокойным, хладнокровным. А в отдельные моменты он остро ощущал это свое волнение. Так было с ним и сейчас.
Если рецидивист и его сообщник шестнадцатого июля действительно уехали из городка, то очень уж это похоже на бегство. Подполковник прекрасно помнил, что через забор на участок Каталин Иллеш перелезли двое.
В кабинете Вегера Коваль положил фотографию на стол.
- Ну вот, капитан! - сказал он начальнику уголовного розыска. - Кто это такой? Что за персона? Как она у вас значится? Выехал с кем-то вдвоем шестнадцатого поездом Белград - Москва. Билеты взял до Киева.
- А-а, - протянул Вегер, мельком глянув на фотографию. - Знаю. Это Кравцов. Снова, значит, взялся за старое! Ясно.
- Пока еще ничего не ясно, - заметил Коваль. - За что сидел?
- Сидел он дважды. Первый раз за кражу - год. Второй - пять, в колонии строгого режима. По сто сорок первой: ограбление с покушением на жизнь. Кличка - "Длинный". И в самом деле - рост такой, что баскетболист позавидует! Гм... Тут и обувь сорок четвертого размера возможна!..
- А кто мог быть с ним?
- Кассир больше никого не узнал? - спросил капитан, тасуя, словно карты, портреты местных "прожигателей жизни" и останавливая взгляд то на одном лице, то на другом.
- Нет, никого. Займитесь, Василий Иванович, установлением личности спутника этого "Длинного"-Кравцова. Кассир не видел его, билеты брал Кравцов. Кстати, кассир Иван Семенович постарается вспомнить, кто еще сел в этот поезд одновременно с нашими подопечными. Надо бы выйти на второго. Поговорите с кассиром. Непременно выясните мотивы и обстоятельства выезда Кравцова. Может быть, это простое стечение обстоятельств, а не бегство? И тогда мы здесь промахнемся. Впрочем, ученого учить... Во всем, что касается этого эпизода, вам, Василий Иванович, предоставляется полная свобода действий. Карт бланш. Вы ведь здесь все и всех знаете.
Вегер вызвал инспектора Козака и приказал ему установить обстоятельства выезда Кравцова, выяснить, с кем он встречался в последнее время и остались ли эти люди в городке. Когда лейтенант Козак ушел, Коваль поделился с капитаном кое-какими своими сомнениями, задал ему несколько вопросов, особенно интересуясь братом погибшей - Эрнстом Шефером, ее соседями.
Перед уходом из уголовного розыска Дмитрий Иванович попросил Вегера все время держать его в курсе событий и, как только поступят какие-либо сведения о Кравцове или его спутнике, позвонить в гостиницу. Разумеется, он посвятил капитана далеко не во все свои соображения. Сначала сам должен был разобраться в хаосе мыслей, соединить логическими линиями все вехи. Он еще не составил знаменитой "схемы Коваля" и потому не хотел раньше времени открывать карты.
Но план уже созревал. Коваль предчувствовал удачу и торопился засесть за работу - сегодня же, сейчас же.
Путь от милиции до гостиницы "Звезда", где он поселился вместе с Наташей, каких-то два квартала, подполковник преодолел так быстро, словно не шел, а бежал. Его не покидала надежда, что Наташки в номере не окажется, - ему ведь необходимо побыть в одиночестве.
Можно было бы, конечно, посидеть и в скверике, который тянулся вдоль центральной улицы Мира, или, скажем, пройтись по живописному парку с его развесистыми деревьями и экзотическими растениями, подумать и порассуждать среди зелени. Но ведь и там, и тут будут отвлекать прохожие, а к тому же не исключены встречи с людьми, которые его уже знают. В маленьком городке тайна остается тайной недолго. Тем паче такая, как расследование загадочного убийства. Нет, нет, сейчас, в начале своего излюбленного логического анализа (как он ждал этого момента!) лучше сидеть за столом и иметь под рукой бумагу и цветные карандаши.
"Только бы Наташки не было в номере", - думал он, поднимаясь по лестнице.
Наташи действительно не было. Но дежурная по этажу сообщила Ковалю, что его ждет какой-то человек. Это был старик, полудремавший в одном из потертых зеленых кресел, стоявших в коридоре, у самой двери номера. Едва завидев подполковника, он встрепенулся, вскочил.
- Здравствуйте, извините, пожалуйста... - заговорил он. - Я вас давно уже жду... Вы - товарищ Коваль? Из Киева, из министерства, да?
Подполковник кивнул.
- Здравствуйте, товарищ Коваль, - повторил старик. - Я вас жду.
- Добрый день. А почему вы ждете меня здесь?
- Спасибо вашей доченьке! Какая милая, красивая какая девушка и вежливая. Это она мне посоветовала дождаться вас здесь, а то в холле, говорит, сквозняк... И журнальчик вот дала. Я, правда, без очков читать не могу, а вот картинки посмотрел с удовольствием...
- Давно ушла? - недовольно спросил Коваль, отпирая дверь. Заходите, - не очень приветливо проворчал он.
На спинке Наташкиной кровати висел легкий сарафанчик, разукрашенный цветными бабочками, зонтиками, рыбками. "Наверно, в джинсы опять нарядилась и - на турбазу. Ну, пусть только придет, дам нагоняй. Оставила мне этого деда под дверью, не могла в милицию направить. Теперь не выслушать - неудобно..."
Коваль так рассердился на дочь, что забыл о старике.
- Я не заметил, когда ушла, - напомнил тот о себе. - Замечтался, задремал. Пожилого человека в уютном месте всегда в сон клонит...
"Что он плетет?! - еще больше рассердился подполковник. - Поработать не даст, все настроение испортит. Сиди с ним тут теперь, слушай, наверно, жалобу принес об украденной в прошлом году и до сих пор не найденной курице".
Старик стоял посреди комнаты. Коваль предложил ему кресло, а сам опустился на затененный шторой стул.
- Так что у вас? - опять-таки не очень любезно спросил он, ослабив узел галстука. - Чем могу служить?
- Я к вам по такому делу... - Старик поморщился, словно проглотил что-то кислое.
"Точно! Сейчас начнет жаловаться на местную власть и просить поддержки представителя "из центра"..."
- Прошу прощения, товарищ Коваль... Имени-отчества вашего не знаю...
- Дмитрий Иванович.
- А я - Тибор Коповски. Тибор Балтазарович. Сосед я брата убитой Каталин Иллеш - Эрнста Шефера. Вчера по радио объявляли... Мне заявление сделать нужно.
Коваль замер от неожиданности. Мысленно отругал себя: как же это он не заметил нечто неуловимое в поведении старика? Неужели интуиция начала изменять? Это никуда не годится. Ведь, может быть, именно этот старик поможет раскрыть загадочное убийство! Коваль ощутил, как нервы его напряглись.
- Извините, перебью вас, Тибор Балтазарович, - как можно спокойнее, боясь выказать свое волнение и напугать старика, произнес Коваль. - Один вопрос: если вы с заявлением по делу Иллеш, то почему же не пришли в милицию? Ну, скажем, в уголовный розыск, к капитану Вегеру?
Старик замялся.
- Я не хотел официально... Не хочу, чтобы в городе знали, что я заявил. Вы не знаете, здесь такие люди... И вас прошу, пусть мой приход останется тайной.
- Хорошо, слушаю вас, - сдерживая нетерпение, сказал Коваль.
Старик выпрямился и торжественно произнес:
- Дело в том, что Эрнст Шефер в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июля дома не ночевал...
4
Когда Коповски ушел, Коваль закрыл за ним дверь и, словно желая отгородиться от всего окружающего, даже запер ее. Некоторое время не отходил от двери, согревая рукой холодную пластмассовую ручку. Затем вошел в ванную, остановился перед овальным зеркалом и взглянул на свое бледное от жары и духоты лицо. Повернул фарфоровую звездочку, подождал, пока остынет упругая струя, и, не снимая гимнастерки, подставил голову под кран, от водяного фейерверка мгновенно возникла на полу огромная лужа.
- Вот так-то лучше! - сказал, обращаясь к мокрому и всклокоченному Ковалю в зеркале. - Так что мы имеем на сегодняшний день, уважаемый Дмитрий Иванович? А кое-что имеем, имеем кое-что. Ну и вид у вас! Не эстетично, не эстетично, гражданин всезнайка! Глазенапы под старость становятся рачьими. Ужас!
Но что это в голову лезет? Какая-то чушь?
Раздевшись, он вошел в комнату, натянул свежую прохладную майку, спортивные брюки и, предвкушая приятное волнение, сказал себе: "Начнем, пожалуй!"
На первом листе синим карандашом написал: "Ограбление", задумался и подошел к тумбочке с телефоном, чтобы позвонить Вегеру.
- А я, Дмитрий Иванович, только что сам собирался вас побеспокоить.
По тону капитана Коваль понял, что новость есть. Подполковнику стало как-то неловко за свой неслужебный вид, но, поняв бессмысленность этого своего соображения (Вегер-то не видит его!), он усмехнулся.
- Есть что-нибудь? С повинной кто-нибудь явился?
- О если бы, Дмитрий Иванович! Но могу доложить: Длинный, то есть Кравцов, действительно выехал шестнадцатого июля, так срочно, что даже не рассчитался со своими долгами. Мои ребята оперативно поработали - сразу в точку попали. Нашли его приятеля по кличке "Кукушка" (им займемся своим чередом), - так вот, этот приятель шестнадцатого вечером заходил к Кравцову - должок получить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30