После долгих дней питания одной сырой рыбой и волокнистыми болотными растениями они с жадностью набросились на фрукты. Настроение у всех стало подниматься.— Идем, клан здесь, — сказал Иссым. — Там еда.Он быстро пошел меж рядами деревьев по направлению к столь желанному уюту, и через какое-то время сад уступил место огороженным полям, где невиданные животные щипали зеленоватую траву. Вокруг было еще много воды, только теперь она текла по каналам, выложенным старинным камнем, и собиралась в бассейнах и котлованах с переброшенными через них небольшими изогнутыми мостиками старинных форм. Тропинка переросла в дорогу, вымощенную большими каменными плитами. Каландрилл ускорил шаг и догнал полукровку.— Эта дорога, — спросил он, — и эти каналы — кто их построил?— Древний, — сказал Иссым. — Очень, очень давно Древний строить.Каландрилл с расширенными от волнения глазами присмотрелся к окружающему его пейзажу. Теперь он видел явные следы забытой цивилизации. Камни, лежавшие вдоль дороги, не были простыми валунами, это были мегалиты, избитые временем и покрытые мхом, они клонились к земле, и было ясно, что так их поставили специально. А вон тот бугорок — это дольмен. А еще дальше, в траве, — неужели это полуразрушенная стена? Он не был уверен, но ему казалось, что о такой древности не мечтали даже Медиф и Сарниум. Остатки древней цивилизации. Он понял, что идет по дороге, затерявшейся во времени и в топях Гессифа. Он дотронулся до руки Иссыма.— Это — Тезин-Дар?Иссым рассмеялся своим тявкающим смехом и покачал головой.— Это земля сывалхин, мой клан… нет Тезин-Дар. Это мой дом… Вы встречать сываба… старейшины… они показать путь Тезин-Дар.— Это далеко? — спросил Каландрилл.— Вечер там, — сказал Иссым, посмотрев на небо и указав рукой на опускающееся солнце. — Солнце вниз мы там.— И подвергнемся испытанию старейшин, — заметил Брахт.— Испытание, да, — согласился Иссым. — Но сначала отдыхать… Есть, мыться… сухой одежда.— Какая роскошь, — улыбнулся керниец. — А пиво Иссым? Пиво будет?— Нет пиво, — ответил полукровка. — Хриссе… Вам нравится, я думать.Брахт рассмеялся и по-дружески хлопнул его по плечу.— После этого вонючего болота, друг, мне все понравится! — Настроение у Брахта поднялось, и он, улыбаясь, повернулся к Кате: — Еда, ты слышишь? И что-то, что можно пить. Сухая одежда. Разве можно мечтать о большем?— Мне бы хотелось, чтобы с нами были и другие, — угрюмо ответила она.Брахт пошел с ней рядом, озабоченно глядя ей в лицо.— Оставь мертвых позади, — мягко сказал он. — Ты уже оплакала их, а вернуть назад мы никого не можем. Пусть они идут своей дорогой, а мы — своей, и наш успех будет им памятником.Катя сурово глянула на него, словно задетая за живое его чрезмерной рассудительностью, но вдруг улыбнулась и тут же спрятала глаза, заметив его улыбку.— Мне кажется, я у тебя кое-чему научилась, Брахт из Куан-на'Фора. Ты прав, мы идем в Тезин-Дар.— Если мы выдержим испытание старейшин, — пробормотал Каландрилл.— Мы выдержим, — уверенно заявил Брахт. — Мы должны! Мы слишком далеко зашли, чтобы проиграть теперь.У него было такое приподнятое настроение, что Каландрилл тоже начал улыбаться. Брахт прав: сюда их привели предсказания Ребы и Элльхины и даже предательские махинации Варента; загадочные Древние послали Иссыма дожидаться их, и вот теперь они близки к цели. Теперь они не проиграют. Они выдержат испытание и отправятся в Тезин-Дар; а если Древние предвидели их появление, то они, конечно, передадут им «Заветную книгу», дабы она была уничтожена, — ведь не зря же они послали наблюдателя. Он рассмеялся, глядя в небо, которое больше не застилали ни мох, ни деревья; оно было голубым и ярким, как надежда, а воздух, хотя в нем еще и оставалось что-то от окружающих болот, все же был чист. Они преуспеют! Теперь это — всего лишь вопрос времени.Путешественники шли мимо полей и прудиков, и, когда диск солнца коснулся горизонта, они добрались до дома Иссыма. Перед ними выросла груда камней, отдаленно напоминающая крепостную стену; дорога проходила меж колонн давно повалившихся арочных ворот; за ними открывался широкий луг с сочной травой и кустами с яркими цветами — алыми, голубыми и пурпурными, — наполнявшими воздух приятным ароматом, и от запаха топи не осталось и следа. С другой стороны этого сада стояли строения, столь же ветхие, как и жалкие жилища охотников на драконов, только здесь они сливались с прекрасной природой. Каландрилл догадался, что когда-то здесь стояла сторожевая башня; теперь стены ее обрушились почти до основания, а руины терялись за вьющимися растениями, усыпанными цветами; домики, построенные из камня, дерева и кожи дракона на месте некогда огромных дворцов, были небольшими и выстроились вдоль линии развалин, и то, что некогда было полом, теперь стало улицей, запруженной приветствовавшими пришельцев сывалхинами.Такие же уродливые, как и Иссым, они не показались путникам странными — так они привыкли к его необычному внешнему виду. К тому же было видно, что это существа мирные. Кто-то застенчиво выглядывал из дверей, Другие высоко поднимали детей, показывая им странников. Каландриллу вдруг пришло в голову, что для сывалхинов, впервые видевших человека, сами они выглядели не менее странно. Следуя за Иссымом по узкой улочке, вымощенной роскошной плиткой, по направлению к круглому строению, он улыбался; строение это было больше всех остальных домов; в центре того, что когда-то было огромным двором, возвышалась ротонда из дерева и драконьих шкур, разукрашенная веселыми цветами.Здесь их поджидало пять полукровок. Каландриллу показалось, что они уже старые — их зеленоватая кожа была темнее кожи Иссыма и явно суше; желтые глаза, в окружении мелких морщин, бесстрастно рассматривали пришельцев. Одеты они были в длинные бело-малиновые халаты; каждый — с длинным посохом из темного дерева с серебряными наконечниками с обоих концов. Видимо, это и есть старейшины, сываба. Иссым остановился перед ними, склонил голову и заговорил на своем языке, постоянно жестикулируя в сторону своих попутчиков.Старейшины слушали его молча; остальные сывалхины бесшумно стали полукругом, Они тоже внимательно слушали. Когда он замолчал, заговорили старейшины. Они были кратки, и Иссым, поклонившись, повернулся к тем, кого привел сюда, и сказал:— Я показать место отдыхать… Потом есть, спать. Сываба говорить, вам надо сила для испытаний… Испытаний завтра.Несмотря на усталость, Каландрилл предпочел бы подвергнуться испытанию прямо сейчас, но он поклоном головы согласился с решением старейшин, и под бесстрастным взглядом пяти старцев они отправились за Иссымом. Толпа расступилась, пропуская путешественников, и Иссым провел их в строение, расположенное между двумя большими грудами камней, крышей которому служили вьющиеся растения. От их цветов внутри стоял приятный запах. Пол был вымощен экзотической плиткой. В центре горел небольшой огонь, и хотя нужды в нем не было, они ему были рады. Дым вытягивался через дырку в цветущем потолке. По стенам лежали подушки и овечьи шкуры.— Вы спать здесь, — объяснил Иссым. — Идем, я показать мыться. Потом есть.Они прошли в бывшую крытую баню, крышей которой сейчас служило уже становящееся вельветовым от наступающей ночи небо с переливающимся серебром полумесяцем, отражавшимся в воде, поступавшей сюда по каналам через специальные отверстия в стене; женщин провели в бассейн, отделенный от мужского неким подобием стены камня и прутьев. Им принесли грубое мыло и мягкие полотенца, и очень скоро ночь наполнилась их смехом — они наслаждались уже почти забытой роскошью чистой воды сосредоточенно соскребая с себя пыль и пот и промывая запыленные волосы.Когда они выбрались из бани, то вместо своей одежды нашли короткие халаты — темно-синие для мужчин и белые для женщин — и сандалии. Оружия не было, и они переполошились, но Иссым объяснил, что здесь никто не носит оружия и что мечи, гарпуны и луки их сложены в спальных комнатах. Он снова провел их на центральный двор, где уже горело несколько костров и на вертелах жарилось мясо; здесь собралось все селение — мужчины, женщины и дети жадно разглядывали незнакомцев.Им подали кружки напитка, похожего на вино, только крепче, который Иссым назвал хриссе, и глиняные блюда с грудой мяса и овощей. После скудного рациона последних дней это был настоящий банкет, украшенный к тому же дружеским расположением странных хозяев. Они расслабились, довольные тем, что сидят в сухом месте и едят, не опасаясь ни драконов, ни насекомых, ни предательских рыб. Полукровки засыпали Иссыма вопросами. Старейшины же, сидевшие напротив, не произнесли ни слова — они просто слушали, не сводя бесстрастных желтых глаз с чужеземцев. Может, испытание уже началось? — подумал Каландрилл. Но нет, это только кажется — настоящее испытание, после которого они получат путевку в Тезин-Дар, начнется завтра.Выпив хриссе и впервые за несколько последних недель наевшись досыта, Каландрилл порадовался, когда старейшины поднялись и толпа стала расходиться. Иссым и еще несколько сывалхинов принесли факелы и препроводили гостей в спальные комнаты.— Теперь спать, — сказал Иссым. — Старейшины звать завтра.Каландрилл кивнул, позевывая, и полукровка рассмеялся, как пролаял.— Лучше, чем остров в болото, — весело сказал он. — Здесь безопасно.— Намного лучше, — согласился Каландрилл, с трудом борясь со сном. — Мы благодарим тебя, Иссым.Полукровка кивнул и вышел, опустив за собой полог из шкуры дракона. Каландрилл еще раз во весь рот зевнул и нашел себе свободную подушку и шкуру — все остальные уже улеглись. Брахт вытащил из кучи оружия свой меч.— Ты думаешь, он тебе пригодится? — Подушки были восхитительно мягкими, и Каландриллу совсем не хотелось вновь подниматься. — Они явно не желают нам зла.Брахт лишь пожал плечами и бросил Каландриллу его клинок.— Я буду лучше спать, если со мной в кровати будет это, если уж ни на что другое рассчитывать не приходится.Говоря это, он с улыбкой посмотрел на Катю, и она покраснела. Теперь, когда девушка смыла с себя пыль и грязь дороги, она выглядела чрезвычайно соблазнительно.— Ты же дал слово… — пробормотала она. — Может, и мне подашь саблю?Керниец кивнул, все еще улыбаясь, и передал ей саблю.— Я сдержу свое слово. До тех пор, пока мы не доберемся до Вану.Она приняла саблю и поставила ее рядом с собой на плитку.— До Вану, Брахт.Он вздохнул, покачал головой и бросился на шкуры и подушки, обнимая меч.— Эх, Каландрилл, — прошептал он намеренно громко, — знаешь ли ты, что женщина может быть тверже стали?Катя тихо рассмеялась, и Каландрилл улыбнулся в темноту, пытаясь придумать остроумный ответ. Но ничего не придумал, ибо почти мгновенно уснул, погрузившись в мягкую темноту, лишенную сновидений.Когда он проснулся, то не сразу сообразил, где находится, обескураженный отсутствием вони, и сухостью, и мягкими подушками. Насекомые не жужжали, драконы не рычали. Он с тревогой сел, разглядывая разноцветную под проникающим сквозь живой потолок солнцем комнату. Брахт уже проснулся и любовно точил свой меч. Катя то же зашевелилась и зевнула. Снаружи долетал шум, детский смех и свистящий говор сывалхинов. Он вопросительно посмотрел на Брахта, и тот отрицательно покачал головой.— Иссым уже приходил рано утром. Кажется, старейшины не очень-то спешат подвергнуть нас испытанию и дожидаются, когда мы проснемся.— Я бы не стала откладывать, — сказала Катя. — В топях мы потеряли очень много времени, а до Тезин-Дара еще надо дойти, что бы нас там ни ожидало. Теккан уже, наверное, волнуется.— Угу, — согласился Каландрилл, разглаживая халат и раздумывая над тем, следует ли прицепить меч, но решил, что не стоит. — Ну что, пойдем на испытание?— Я бы сначала позавтракал, — сказал Брахт.— А я бы помылась, — добавила Катя.От их голосов проснулись остальные, и все вместе они вышли на улицу. Там на корточках сидел Иссым и о чем-то оживленно разговаривал со старейшинами.Когда они вышли, все встали; старейшины тут же замолчали и поприветствовали их кивком головы. Иссым спросил:— Есть сейчас? Мыться?Брахт сказал:— Есть.Катя добавила:— И мыться.А Каландрилл спросил, когда начнется испытание.— Скоро, — ответил Иссым. — Старейшины готовить… Сначала мыться, есть… Потом испытаний.Они отправились в баню, а оттуда во двор. Видимо, полукровки всегда ели вместе, ибо, когда они вошли, там уже завтракало все селение; им подали миски какой-то сладковатой каши, глиняные кружки с горячей настойкой из трав, куски чего-то похожего на хлеб и ломти остро пахнущего сыра. Теперь, при дневном свете, Каландрилл составил себе более четкое представление о том, где они находятся. Он уже не сомневался в том, что селение сывалхинов воздвигнуто на развалинах огромной стариннейшей крепости.— Это построили Древние? — спросил он.— Древний, да, — подтвердил Иссым. — Очень, очень давно. Древний строить здесь.— Когда они ушли отсюда? — Каландриллу хотелось знать, сколько столетий прошло с тех пор, когда здесь возвышались крепостные стены, а также о том, почему они развалились.— Очень, очень давно. — Понятия о времени у полукровок очень сильно отличались от человеческих. Иссым беспомощно пожал плечами.— Почему все это превратилось в руины?— Древний говорить, боги воевать. — Перепончатые пальцы Иссыма нарисовали что-то в воздухе. (Знамение подумал Каландрилл.) — Тогда все плохой… Боги сердиться… Отец, мать богов сердиться… Они кончать с война, но это тогда падать.— Он говорит о войне между Фарном и Балатуром, — прошептала Катя.Каландрилл кивнул и спросил:— Древние тогда жили здесь?— Здесь, да, — подтвердил Иссым. — Другие места тоже… Болото тогда нет… Нет дракон, нет гришами, нет еннымы, нет шивима… Боги создать их, когда воевать. Древний здесь тогда… потом тоже, но это падать… Древний говорить, это для сывалхин. Они в Тезин-Дар… Говорить сывалхин туда нет ходить… лучше сывалхин нет знать человек.— Но ведь они же сказали вам, чтобы вы наблюдали, — удивился Каландрилл. — Они же сказали вам, что за «Заветной книгой» придут.— Они говорить, сывалхин наблюдать человек, — кивнул Иссым. — Они говорить, в один день прийти люди за книга… Может, плохой люди; может, хороший. Они говорить, хороший три, как вы… Старейшины показать путь. Они говорить, приводить хороший в Тезин-Дар.— А плохих?— Они говорить, испытаний всем… Если плохой нет умирать в болото, он умирать испытаний… или на дорога Тезин-Дар. Сывалхин охранять Тезин-Дар для Древний очень давно.— Неудивительно, что город остается до сих пор легендой.Каландрилл говорил сам с собой, пораженный столь седой стариной. Если они правильно поняли Иссыма, то эти руины во время Войны богов были стенами и тогда здесь жили люди. Здесь и во всем Гессифе, если верить словам сывалхина. Он рассеянно дотронулся до камня, с благоговением оглядываясь по сторонам: когда они сделают свое дело, когда «Заветная книга» будет уничтожена, он обязательно об этом напишет. Ради Деры, Реба была права, когда говорила, что он заберется очень далеко!Движение на другой стороне двора отвлекло его, и из ротонды вышли старейшины. По двое стали с каждой стороны двери, а пятый поманил их пальцем.— Старейшины говорить идти теперь, — сообщил им Иссым. — Трое, который идти Тезин-Дар.Во рту у Каландрилла пересохло, и он допил свою на стойку. Брахт встал справа от него, Катя — слева. Вануйцы тоже начали подниматься на ноги, но Катя жестом приказала им оставаться на месте. Ее соплеменники сели, и они втроем пошли за Иссымом по двору к старейшинам.Старец, стоявший у двери, что-то сказал Иссыму, и тот перевел:— Старейшины брать вас теперь… Вы подчиняться старейшины.Он поклонился и отошел в сторону. Старейшина, стоявший впереди, поднял посох, указывая им на дверь. Каландрилл посмотрел на Брахта и Катю, глубоко вздохнул и вошел в ротонду.
Темень стояла кромешная; пахло благовониями. Ничего не видя, он переполошился, и рука его сама потянулась к мечу, но он вспомнил, что оставил его в спальне. Каландрилл взял себя в руки и замер, прислушиваясь к шуршанию длинных одежд старейшин. Искра от кремня зажгла фитилек, запах благовоний сгустился, и слабый золотистый огонек задрожал перед ним. Он был настолько слаб, что даже не освещал стен, а только лицо, смотревшее на него сквозь чахлое пламя. Он скосил глаза направо и налево — Брахт и Катя стояли рядом. Лица их были затенены и казались вытянутыми и плоскими; длинные волосы Кати ореолом поблескивали вокруг головы. Вдоль стен задвигались тени, и он увидел, как четверо старейшин по дошли к пятому, держа посохи горизонтально напротив груди. Они образовали полукруг и, шаркая, все сужали его — до тех пор, пока наконечники их посохов не уперлись им в спины.Каландрилл чувствовал свежий запах волос Кати, слышал нервное дыхание Брахта и думал, слышат ли они биение его сердца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59