— Там, на постоялом дворе, хозяин говорил о каком-то Бхалустине, в нескольких днях езды, — пробормотал керниец. — В него нам тоже нельзя заходить?— Армия будет в Бхалустине уже сегодня, — кивнул Аномиус, яростно почесываясь. — Так что да, лучше идти лесными тропами.— А провиант? — спросил Брахт.— По дороге есть хутора. — Аномиус был спокоен.Брахт повернулся к Каландриллу.— Карта у тебя?Каландрилл вытащил карту Кандахара и разложил ее на коленях. Брахт и Аномиус подошли поближе, заглядывая ему через плечо.— Мы здесь, — сказал колдун, ткнув обломанным ног тем в карту недалеко от Нарна, рядом с контуром, обозначавшим плато. — Бхалустин здесь, Нхур-Джабаль там. Надо идти на юг, затем, оставив армию позади, опять на запад.Он описал им путь, который пролегал по лесу, вдали от селений и проторенных дорог. Каландрилл сообразил, что такой путь приведет их к подножию Кхарм-Рханны, к югу от Нхур-Джабаля, где Шемме вытекает из Таннифа.— Мы потеряем много времени, — сказал Брахт. — Почему не вернуться на дорогу за Бхалустином?— Потому что, скорее всего, в каждом более или менее приличном городе сидит по колдуну, — объяснил Аномиус. — Я запросто могу с ними справиться, но такое столкновение задержит нас дольше, чем крюк.«И ослабит тебя», — подумал Каландрилл. Вслух же сказал:— Здесь не отмечено никаких проторенных путей. Как мы пойдем?Колдун самоуверенно улыбнулся. Наклонившись поближе к огню, он сказал:— Я же говорил вам — у меня есть способы их узнать.Что он имел в виду, они узнали после завтрака.
Лошади были оседланы, огонь затушен, вещи собраны в мешки. Все было готово к отправлению. С первыми лучами солнца дневные обитатели леса зашевелились; голубые тона наложились на серые; теплый южный ветер гнал по небу белые облака. Аномиус покопался в своих мешках и извлек фиал с коричневатым порошком, щепотку которого посыпал на землю. Правую руку при этом он поднял перед собой, что-то бормоча речитативом. На мгновенье запели птицы, приветствуя новый день, но тут же смолки, а затем с новой силой принялись распевать, кружа, как шторм, над колдуном в многоцветье оперенья, — зяблики и дрозды, завирушки, кукушки, коньки и голуби, дятлы и пищухи — все слетелись на его зов. И вдруг их как ветром сдуло: к фигуре, завернутой в черный халат, плавным полукругом спустился огромный ястреб и уселся, как хорошо тренированная охотничья птица, на его вытянутую руку. Что-то тихо воркуя, колдун осторожно поднес левую руку к поблескивающим глазам птицы и вдруг резко бросил в гордо поднятую голову коричневатый порошок. Ястреб издал один короткий крик и заходил по правой руке колдуна, слегка покачиваясь вправо и влево, словно ослепленный. Аномиус что-то тихо прошептал и, как сокольничий на охоте, подбросил птицу вверх. Ястреб распустил сине-серые крылья и взмыл в воздух. Описав круг над поляной, он поднялся выше деревьев и скрылся на западе. Волшебник, улыбаясь, смотрел ему вслед, а затем подошел к Брахту, державшему под уздцы его мерина.Каландриллу показалось, что его водянистые глаза светились ярче, чем обычно, но были словно расфокусированы, словно он не видел того, что было перед ним, а вглядывался в дали, не доступные глазу человека. Он забрался на мерина еще более неуклюже, чем обычно, и улыбнулся им сверху вниз.— Теперь мы отыщем тропинки, теперь мы узнаем, где расположилась армия тирана. Следуйте за мной.Он пустил мерина по поляне в сторону от дороги. Брахт и Каландрилл, заинтригованные, последовали вслед за ним.Казалось, что по лесу их ведет ястреб — в течение дня они несколько раз видели над собой птицу, летавшую кругами над деревьями, близко росшими одно к другому, а Колдун безошибочно вел их по лесным тропам, которые они сами никогда бы не нашли, вдоль ручьев, скрытых под низко нависающими ветвями. Он без колебаний направлял мерина в, казалось бы, непроходимые чащи, но стоило раздвинуть ветви, как перед ними открывались узкие потайные тропинки леса. Каландрилл с удивлением сообразил, что колдун видит глазами ястреба. Когда в полдень они сделали привал у ключа, питавшего небольшой ручеек, журчавший меж покрытых густой листвой дубов, Аномиус сообщил, что армия достигла Бхалустина, где и встала лагерем, и что ее сопровождают по меньшей мере шесть колдунов.— Тиран делает мне комплимент, — гордо заявил он. — Шесть колдунов против меня одного. Насколько я понимаю, моя слава растет.— И что же будет с Сафоманом, когда они доберутся до плато? — спросил Каландрилл, не понимая, как этот карлик может так быстро забыть человека, которому столь преданно служил.Аномиус небрежно пожал плечами.— Даже с шестью колдунами им будет нелегко захватить плато, — сказал он. — Подступы к нему может удержать даже горстка вооруженных людей. Если же им все-таки удастся проникнуть на плато, Сафоман отступит к Кешам-Ваджу. Теперь он уже должен был взять Мхерут'йи. А ведь у него еще есть Файн-Кип, как последний бастион. А эта крепость так защищена моими заклятьями, что даже шести колдунам будет очень трудно с ними справиться. Какое-то время Сафоман продержится и без меня.— Вряд ли он скажет тебе за это спасибо, — заметил Каландрилл.— Если его разобьют, то это будет временное поражение, — ответил колдун. — А как только я заполучу колдовскую книгу, я вернусь и выполню свое обещанье, и он станет властителем всего Кандахара и за это щедро меня вознаградит.До самой ночи он больше не проронил ни слова, полностью отдавшись странному общению с ястребом. У Каландрилла и Брахта появилась возможность тихонько поговорить о побеге.— Он обещал нам вознаграждение, — сообщил Каландрилл Брахту. — За нашу помощь.— А что будет, когда он поймет, что колдовская книга — это только плод твоего воображения? — возразил керниец. — Какое тогда нам будет вознаграждение? Его ярость? Или он овладеет «Заветной книгой», что еще хуже?— Этого не должно случиться, — твердо сказал Каландрилл.— Если он доберется с нами до Тезин-Дара, как этого избежать? — спросил Брахт. — Когда мы приведем его в город, он поймет, что никакой колдовской книги нет, но есть еще большее вознаграждение. А я доверяю ему не больше, чем Варенту.Каландрилл бессильно покачал головой.— Как же от него избавиться? — размышлял он вслух. — Он связывает нас своим колдовством. Ни бежать, ни убить.Брахт хмуро кивнул.— Колдуны тирана могли бы взять над ним верх, если бы нам удалось подвести его близко к ним.— Но если верить тому, что говорит Аномиус, они распознают и мою силу, — добавил Каландрилл, — и привлекут меня на службу тирану. Или покончат со мной.— Но что-то надо делать. — По голосу Брахта Каландрилл понял, что он не знает, что именно. — Должно быть какое-то избавленье.— Я его не вижу. — Каландрилл посмотрел на неуклюже раскачивающегося на мерине колдуна. — Он здорово нас опутал.— Но ведь и военный корабль держал нас уже на прицеле, — заметил Брахт. — Но мы избавились от него.Произнося эти слова, он посмотрел на Каландрилла глазами, полными надежды и тревоги. Каландрилл сказал:— Ты имеешь в виду тот талант, которым, он говорит, я обладаю? Я уже объяснял, что ничего об этом не знаю. И сейчас я знаю не больше, чем раньше. Я сам не понимаю, что тогда произошло. Если ты хочешь, чтобы я применил против него волшебство, то я просто не знаю, как это сделать.— И все-таки, мне кажется, это наша единственная надежда, — сказал Брахт. — Если только за нас еще кто-нибудь не вступится.Каландрилл коротко и цинично рассмеялся.— Азумандиас, например? Или колдуны тирана? С самого начала все наше предприятие — это путешествие из огня да в полымя.— Но, несмотря ни на что, мы приближаемся к цели. Если бы не Аномиус, то Сафоман повесил бы нас. Если бы он не вел нас сейчас через этот лес, то мы бы лоб в лоб столкнулись с армией тирана. И на том спасибо.— Ты думаешь, что это некоторым образом нам предречено?Каландрилл усмехнулся и покачал головой. Брахт пожал плечами и сказал:— Может, и нет, но все-таки мы продвигаемся по Кандахару довольно быстро.По крайней мере это было правдой, ибо они на самом деле продвигались вперед так же быстро, как если бы ехали по дороге. Даже быстрее, поскольку дорога должна была привести их прямиком к армии тирана, а подобная встреча грозила им задержкой, если не окончательной остановкой. Аномиус, благодаря своему волшебству, оказался прекрасным проводником. В последующие дни он обвел их вокруг армии тирана, успешно миновав кордоны разведчиков, шедших по флангам армии, и колдунов, засевших позади нее в селениях. Дважды им пришлось прятаться от верховых и трижды отказываться от маршрута, чтобы не столкнуться с бандами разбойников, но, несмотря ни на что, они неуклонно продвигались на юг а затем повернули на запад, с каждым шагом все приближаясь к Нхур-Джабалю. Днем колдун ехал впереди, глядя вокруг глазами птицы, а на ночь он посылал вперед квывхала, и это фантасмагорическое существо возвращалось на рассвете и докладывало новости на странном языке флейты. Провиантом они разживались на хуторах, изредка попадавшихся на пути; в небольших поселениях в деревянных домиках жили охотники и добыватели древесного угля; у каждого из них было по нескольку свиней или овец, пасшихся на полянах, специально вырубленных для этой цели в лесу, по одной или по две молочные коровы и небольшие огороды с овощами. Люди, с которыми они встречались, не были любопытны и довольствовались тем, что им говорили, что они путники, идущие в Нхур-Джабаль и не желающие встречаться с армией тирана на дороге. Это даже каким-то образом сближало их, ибо лесные жители людях одиночество, их не интересуют деяния таких людей, как тиран или Сафоман эк'Хеннем. Они предпочитают жить вдали от дорог, ведущих в Нхур-Джабаль, и от противоречий, раздирающих господ. Их гостеприимство было простым, но искренним, и путники быстро продвигались вперед. Когда весна окончательно уступила свои права лету, они увидели вдали Нхур-Джабаль.
Местность стала неровной, Кхарм-Рханна походила на огромную каменную волну, круги от которой разбегались до самого Кандахара. Леса взбирались на холмы и опускались во впадины, и наконец путники добрались до берега большой равнинной реки. Здесь, в низине, лес поредел, он словно бы разбивался о скалы Кхарм-Рханны. Зелень уступила место сине-черному граниту. Великая горная гряда, отделявшая Кандахар от джунглей Гаш, темной стеной возвышалась на западе. Самые высокие вершины горели огнем в заходящем солнце, бросая вызов ночи, наступающей с востока. Равнина внизу уже тонула в темных тенях, и только вдали сверкали огоньки маленьких поселений и городов вдоль реки Танниф. На западе и севере вершины холмов терялись в дымке. А на другой стороне реки, на противоположной оконечности равнины, словно подвешенные в воздухе, мерцали огни Нхур-Джабаля. Путники сделали привал там, где лес еще представлял собой какую-то защиту, а утром при свете внимательно рассмотрели город.Аномиус отпустил ястреба. Теперь, когда их путь был виден как на ладони и необходимость в крылатом разведчике отпала, им были нужны только хитрость и немного удачи. К северу находилась дорога тирана. Она выныривала из леса, пересекала Танниф по массивному каменному мосту и у подножия холмов, обрамлявших долину реки, бежала к Нхур-Джабалю; с тыловой стороны город охранялся отрогами Кхарм-Рханны. Цитадель тирана доминировала над всей местностью. Домишки горожан, похожие на застывший окаменевший водопад, лепились к скалам, как одинокие крепости, охраняющие подступы к дворцу, возвышавшемуся над городом на высоком уступе. Дворец был обнесен стеной с башнями и подъемными мостами.Танниф текла на восток, а дальше в долине виднелся провал, отмечавший русло реки Шемме, слабо поблескивав шей на утреннем солнце.— Город за перевалом.Каландрилл протянул Брахту карту, тот кивнул, осматриваясь.— Там мы найдем лодку, — сказал Аномиус, — и по реке доберемся до Харасуля. А оттуда до Гессифа и Тезин-Дара.Близость цели придала его голосу необычную резкость. Каландрилл взглянул на его желтовато-болезненное лицо и отметил, что водянистые глаза жадно блестят.— А колдуны тирана не почувствуют тебя так близко от Нхур-Джабаля? — спросил он, внимательно оглядывая долину.Аномиус пожал плечами и беспокойно заерзал в седле желая как можно быстрее отправиться в путь; он уже забыл об опасности и не замечал города, лежавшего перед ними.— Через реку мы переправимся на пароме. Но на перевале всадники Нхур-Джабаля могут нас запросто перехватить. — Брахт, как всегда, старался все предусмотреть.Аномиус в сердцах разрезал воздух рукой и раздраженно сморщил пергаментную кожу.— Задержись мы хоть чуть-чуть, и все пропало, — недовольно заметил он. — У нас нет другого выхода. Поехали.— Погоди! — Брахт поднял руку. — Там, внизу, наверняка солдаты. А если его колдуны проведают о тебе…— Это неизбежный риск, — резко оборвал Аномиус, не дав ему договорить. — Поехали!— Лучше подождем до темноты, — предложил керниец.— Ночью паром на привязи, — возразил колдун. — К тому же ночью мы привлечем к себе еще больше внимания.Брахт осмотрел долину опытным взглядом.— До реки мы будем добираться целый день, — пробормотал он, не обращая внимания на яростные взгляды Аномиуса. — По крайней мере целое утро — до парома, и еще день — до перевала. Лошадям нужно отдохнуть. Под конец нам придется подниматься в гору, и они могут не выдержать такой гонки.— Надо рискнуть, — прорычал колдун. — Меня слишком многое ждет впереди, чтобы откладывать.— Я настаиваю на том, что темнота — наш лучший союзник, — заявил Брахт, не собираясь садиться на лошадь.Каландрилл молча смотрел на товарища. Глаза Аномиуса зло поблескивали. Каландриллу вдруг показалось, что керниец специально его злит. Зачем?Аномиус поднял руку, угрожающе наставляя на Брахта палец.— Или ты сядешь на лошадь и поскачешь вперед, или я рассержусь.— Лошади устали, — упрямо твердил Брахт. — Мы слишком их утомили в лесу, а если придется бежать от преследователей — а у них лошади отдохнувшие, — то надо дать им день на отдых.— Пропади ты пропадом, наемник! — взревел Аномиус, и Брахта отбросило назад. Лошади тревожно заржали. Красный камень на груди Каландрилла засверкал, а в утреннем воздухе растекся запах миндаля. Керниец тяжело ловил ртом воздух, держась за грудь. Каландрилл подошел к нему.— Убить тебя? — поинтересовался Аномиус. — Оставить твой труп здесь на съеденье воронью?Брахт поднялся на руки и колени, хрипя сквозь стиснутые зубы:— Лошадям… нужен… отдых.Колдун вновь ткнул в него пальцем, и он застонал и упал навзничь, плотно обхватывая грудь руками и поджимая колени, весь дрожа от боли. Каландрилл закричал:— Хватит! Не забывай о предсказании! Реба говорила, что мы связаны воедино, Брахт и я. Без него я не доберусь до Тезин-Дара!— Именно, — согласился Аномиус, несколько успокаиваясь. — Так что посади его на лошадь. Но запомни, наемник, если еще будешь пререкаться, то узнаешь, что такое настоящая боль. Страшная боль!Брахт что-то прохрипел, медленно поднимаясь. Колдун опустил руку. На лбу кернийца проступили крупные капли пота. Каландрилл помог ему встать на ноги и подойти к лошади. Брахт вставил ногу в стремя и перевалился через спину лошади столь же неуклюже, как и Аномиус несколькими мгновеньями до этого. Каландрилл передал ему поводья и вдруг заметил его хмурую улыбку. Он открыл было рот, чтобы спросить у Брахта, в чем дело, но тот покачал головой и кивнул в сторону коня Каландрилла давая понять, чтобы он без лишних вопросов садился в седло.Каландрилл подчинился, отметив про себя, что Брахт специально злит колдуна. Что он надумал?— Вперед! — приказал Аномиус бодрым голосом. — К переправе.Меж деревьев к реке Ист спускалась тропинка, проложенная лесорубами, на ней был навален еще не убранный лес. Чуть ниже они увидели самих лесорубов и помахали в ответ на их бодрые приветствия, продолжая спускаться по редеющему лесу к лугу с пасшимися на нем овцами. Подле грубо сколоченных овчарен стояли домики пастухов. К полудню путники добрались до деревянных строений у реки, из труб которых в теплый воздух лениво поднимался дым. Впереди текла Ист, самая широкая река на их пути; вдоль ее берегов стояли тяжело груженные лесом баржи. Паром был северней, и они направились прямо к нему, не обращая внимания на постоялые дворы и харчевни, где, казалось, собралась большая часть населения. На их просьбу переправить их на другой берег бородатый кандиец, убивавший время на дамбе за трапезой, состоявшей из хлеба и мяса, в компании с приятелем, потягивавшим эль, заявил, что ему нужно два человека на лебедку. Аномиус взглянул на Каландрилла, давая ему понять, чтобы тот показал деньги, и молодой человек вытащил один варр и бросил его паромщику.— Возьми своего приятеля, — приказал он, удивляясь властности своего голоса, — он может выпить и позже — и лучше, с такой-то платой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Лошади были оседланы, огонь затушен, вещи собраны в мешки. Все было готово к отправлению. С первыми лучами солнца дневные обитатели леса зашевелились; голубые тона наложились на серые; теплый южный ветер гнал по небу белые облака. Аномиус покопался в своих мешках и извлек фиал с коричневатым порошком, щепотку которого посыпал на землю. Правую руку при этом он поднял перед собой, что-то бормоча речитативом. На мгновенье запели птицы, приветствуя новый день, но тут же смолки, а затем с новой силой принялись распевать, кружа, как шторм, над колдуном в многоцветье оперенья, — зяблики и дрозды, завирушки, кукушки, коньки и голуби, дятлы и пищухи — все слетелись на его зов. И вдруг их как ветром сдуло: к фигуре, завернутой в черный халат, плавным полукругом спустился огромный ястреб и уселся, как хорошо тренированная охотничья птица, на его вытянутую руку. Что-то тихо воркуя, колдун осторожно поднес левую руку к поблескивающим глазам птицы и вдруг резко бросил в гордо поднятую голову коричневатый порошок. Ястреб издал один короткий крик и заходил по правой руке колдуна, слегка покачиваясь вправо и влево, словно ослепленный. Аномиус что-то тихо прошептал и, как сокольничий на охоте, подбросил птицу вверх. Ястреб распустил сине-серые крылья и взмыл в воздух. Описав круг над поляной, он поднялся выше деревьев и скрылся на западе. Волшебник, улыбаясь, смотрел ему вслед, а затем подошел к Брахту, державшему под уздцы его мерина.Каландриллу показалось, что его водянистые глаза светились ярче, чем обычно, но были словно расфокусированы, словно он не видел того, что было перед ним, а вглядывался в дали, не доступные глазу человека. Он забрался на мерина еще более неуклюже, чем обычно, и улыбнулся им сверху вниз.— Теперь мы отыщем тропинки, теперь мы узнаем, где расположилась армия тирана. Следуйте за мной.Он пустил мерина по поляне в сторону от дороги. Брахт и Каландрилл, заинтригованные, последовали вслед за ним.Казалось, что по лесу их ведет ястреб — в течение дня они несколько раз видели над собой птицу, летавшую кругами над деревьями, близко росшими одно к другому, а Колдун безошибочно вел их по лесным тропам, которые они сами никогда бы не нашли, вдоль ручьев, скрытых под низко нависающими ветвями. Он без колебаний направлял мерина в, казалось бы, непроходимые чащи, но стоило раздвинуть ветви, как перед ними открывались узкие потайные тропинки леса. Каландрилл с удивлением сообразил, что колдун видит глазами ястреба. Когда в полдень они сделали привал у ключа, питавшего небольшой ручеек, журчавший меж покрытых густой листвой дубов, Аномиус сообщил, что армия достигла Бхалустина, где и встала лагерем, и что ее сопровождают по меньшей мере шесть колдунов.— Тиран делает мне комплимент, — гордо заявил он. — Шесть колдунов против меня одного. Насколько я понимаю, моя слава растет.— И что же будет с Сафоманом, когда они доберутся до плато? — спросил Каландрилл, не понимая, как этот карлик может так быстро забыть человека, которому столь преданно служил.Аномиус небрежно пожал плечами.— Даже с шестью колдунами им будет нелегко захватить плато, — сказал он. — Подступы к нему может удержать даже горстка вооруженных людей. Если же им все-таки удастся проникнуть на плато, Сафоман отступит к Кешам-Ваджу. Теперь он уже должен был взять Мхерут'йи. А ведь у него еще есть Файн-Кип, как последний бастион. А эта крепость так защищена моими заклятьями, что даже шести колдунам будет очень трудно с ними справиться. Какое-то время Сафоман продержится и без меня.— Вряд ли он скажет тебе за это спасибо, — заметил Каландрилл.— Если его разобьют, то это будет временное поражение, — ответил колдун. — А как только я заполучу колдовскую книгу, я вернусь и выполню свое обещанье, и он станет властителем всего Кандахара и за это щедро меня вознаградит.До самой ночи он больше не проронил ни слова, полностью отдавшись странному общению с ястребом. У Каландрилла и Брахта появилась возможность тихонько поговорить о побеге.— Он обещал нам вознаграждение, — сообщил Каландрилл Брахту. — За нашу помощь.— А что будет, когда он поймет, что колдовская книга — это только плод твоего воображения? — возразил керниец. — Какое тогда нам будет вознаграждение? Его ярость? Или он овладеет «Заветной книгой», что еще хуже?— Этого не должно случиться, — твердо сказал Каландрилл.— Если он доберется с нами до Тезин-Дара, как этого избежать? — спросил Брахт. — Когда мы приведем его в город, он поймет, что никакой колдовской книги нет, но есть еще большее вознаграждение. А я доверяю ему не больше, чем Варенту.Каландрилл бессильно покачал головой.— Как же от него избавиться? — размышлял он вслух. — Он связывает нас своим колдовством. Ни бежать, ни убить.Брахт хмуро кивнул.— Колдуны тирана могли бы взять над ним верх, если бы нам удалось подвести его близко к ним.— Но если верить тому, что говорит Аномиус, они распознают и мою силу, — добавил Каландрилл, — и привлекут меня на службу тирану. Или покончат со мной.— Но что-то надо делать. — По голосу Брахта Каландрилл понял, что он не знает, что именно. — Должно быть какое-то избавленье.— Я его не вижу. — Каландрилл посмотрел на неуклюже раскачивающегося на мерине колдуна. — Он здорово нас опутал.— Но ведь и военный корабль держал нас уже на прицеле, — заметил Брахт. — Но мы избавились от него.Произнося эти слова, он посмотрел на Каландрилла глазами, полными надежды и тревоги. Каландрилл сказал:— Ты имеешь в виду тот талант, которым, он говорит, я обладаю? Я уже объяснял, что ничего об этом не знаю. И сейчас я знаю не больше, чем раньше. Я сам не понимаю, что тогда произошло. Если ты хочешь, чтобы я применил против него волшебство, то я просто не знаю, как это сделать.— И все-таки, мне кажется, это наша единственная надежда, — сказал Брахт. — Если только за нас еще кто-нибудь не вступится.Каландрилл коротко и цинично рассмеялся.— Азумандиас, например? Или колдуны тирана? С самого начала все наше предприятие — это путешествие из огня да в полымя.— Но, несмотря ни на что, мы приближаемся к цели. Если бы не Аномиус, то Сафоман повесил бы нас. Если бы он не вел нас сейчас через этот лес, то мы бы лоб в лоб столкнулись с армией тирана. И на том спасибо.— Ты думаешь, что это некоторым образом нам предречено?Каландрилл усмехнулся и покачал головой. Брахт пожал плечами и сказал:— Может, и нет, но все-таки мы продвигаемся по Кандахару довольно быстро.По крайней мере это было правдой, ибо они на самом деле продвигались вперед так же быстро, как если бы ехали по дороге. Даже быстрее, поскольку дорога должна была привести их прямиком к армии тирана, а подобная встреча грозила им задержкой, если не окончательной остановкой. Аномиус, благодаря своему волшебству, оказался прекрасным проводником. В последующие дни он обвел их вокруг армии тирана, успешно миновав кордоны разведчиков, шедших по флангам армии, и колдунов, засевших позади нее в селениях. Дважды им пришлось прятаться от верховых и трижды отказываться от маршрута, чтобы не столкнуться с бандами разбойников, но, несмотря ни на что, они неуклонно продвигались на юг а затем повернули на запад, с каждым шагом все приближаясь к Нхур-Джабалю. Днем колдун ехал впереди, глядя вокруг глазами птицы, а на ночь он посылал вперед квывхала, и это фантасмагорическое существо возвращалось на рассвете и докладывало новости на странном языке флейты. Провиантом они разживались на хуторах, изредка попадавшихся на пути; в небольших поселениях в деревянных домиках жили охотники и добыватели древесного угля; у каждого из них было по нескольку свиней или овец, пасшихся на полянах, специально вырубленных для этой цели в лесу, по одной или по две молочные коровы и небольшие огороды с овощами. Люди, с которыми они встречались, не были любопытны и довольствовались тем, что им говорили, что они путники, идущие в Нхур-Джабаль и не желающие встречаться с армией тирана на дороге. Это даже каким-то образом сближало их, ибо лесные жители людях одиночество, их не интересуют деяния таких людей, как тиран или Сафоман эк'Хеннем. Они предпочитают жить вдали от дорог, ведущих в Нхур-Джабаль, и от противоречий, раздирающих господ. Их гостеприимство было простым, но искренним, и путники быстро продвигались вперед. Когда весна окончательно уступила свои права лету, они увидели вдали Нхур-Джабаль.
Местность стала неровной, Кхарм-Рханна походила на огромную каменную волну, круги от которой разбегались до самого Кандахара. Леса взбирались на холмы и опускались во впадины, и наконец путники добрались до берега большой равнинной реки. Здесь, в низине, лес поредел, он словно бы разбивался о скалы Кхарм-Рханны. Зелень уступила место сине-черному граниту. Великая горная гряда, отделявшая Кандахар от джунглей Гаш, темной стеной возвышалась на западе. Самые высокие вершины горели огнем в заходящем солнце, бросая вызов ночи, наступающей с востока. Равнина внизу уже тонула в темных тенях, и только вдали сверкали огоньки маленьких поселений и городов вдоль реки Танниф. На западе и севере вершины холмов терялись в дымке. А на другой стороне реки, на противоположной оконечности равнины, словно подвешенные в воздухе, мерцали огни Нхур-Джабаля. Путники сделали привал там, где лес еще представлял собой какую-то защиту, а утром при свете внимательно рассмотрели город.Аномиус отпустил ястреба. Теперь, когда их путь был виден как на ладони и необходимость в крылатом разведчике отпала, им были нужны только хитрость и немного удачи. К северу находилась дорога тирана. Она выныривала из леса, пересекала Танниф по массивному каменному мосту и у подножия холмов, обрамлявших долину реки, бежала к Нхур-Джабалю; с тыловой стороны город охранялся отрогами Кхарм-Рханны. Цитадель тирана доминировала над всей местностью. Домишки горожан, похожие на застывший окаменевший водопад, лепились к скалам, как одинокие крепости, охраняющие подступы к дворцу, возвышавшемуся над городом на высоком уступе. Дворец был обнесен стеной с башнями и подъемными мостами.Танниф текла на восток, а дальше в долине виднелся провал, отмечавший русло реки Шемме, слабо поблескивав шей на утреннем солнце.— Город за перевалом.Каландрилл протянул Брахту карту, тот кивнул, осматриваясь.— Там мы найдем лодку, — сказал Аномиус, — и по реке доберемся до Харасуля. А оттуда до Гессифа и Тезин-Дара.Близость цели придала его голосу необычную резкость. Каландрилл взглянул на его желтовато-болезненное лицо и отметил, что водянистые глаза жадно блестят.— А колдуны тирана не почувствуют тебя так близко от Нхур-Джабаля? — спросил он, внимательно оглядывая долину.Аномиус пожал плечами и беспокойно заерзал в седле желая как можно быстрее отправиться в путь; он уже забыл об опасности и не замечал города, лежавшего перед ними.— Через реку мы переправимся на пароме. Но на перевале всадники Нхур-Джабаля могут нас запросто перехватить. — Брахт, как всегда, старался все предусмотреть.Аномиус в сердцах разрезал воздух рукой и раздраженно сморщил пергаментную кожу.— Задержись мы хоть чуть-чуть, и все пропало, — недовольно заметил он. — У нас нет другого выхода. Поехали.— Погоди! — Брахт поднял руку. — Там, внизу, наверняка солдаты. А если его колдуны проведают о тебе…— Это неизбежный риск, — резко оборвал Аномиус, не дав ему договорить. — Поехали!— Лучше подождем до темноты, — предложил керниец.— Ночью паром на привязи, — возразил колдун. — К тому же ночью мы привлечем к себе еще больше внимания.Брахт осмотрел долину опытным взглядом.— До реки мы будем добираться целый день, — пробормотал он, не обращая внимания на яростные взгляды Аномиуса. — По крайней мере целое утро — до парома, и еще день — до перевала. Лошадям нужно отдохнуть. Под конец нам придется подниматься в гору, и они могут не выдержать такой гонки.— Надо рискнуть, — прорычал колдун. — Меня слишком многое ждет впереди, чтобы откладывать.— Я настаиваю на том, что темнота — наш лучший союзник, — заявил Брахт, не собираясь садиться на лошадь.Каландрилл молча смотрел на товарища. Глаза Аномиуса зло поблескивали. Каландриллу вдруг показалось, что керниец специально его злит. Зачем?Аномиус поднял руку, угрожающе наставляя на Брахта палец.— Или ты сядешь на лошадь и поскачешь вперед, или я рассержусь.— Лошади устали, — упрямо твердил Брахт. — Мы слишком их утомили в лесу, а если придется бежать от преследователей — а у них лошади отдохнувшие, — то надо дать им день на отдых.— Пропади ты пропадом, наемник! — взревел Аномиус, и Брахта отбросило назад. Лошади тревожно заржали. Красный камень на груди Каландрилла засверкал, а в утреннем воздухе растекся запах миндаля. Керниец тяжело ловил ртом воздух, держась за грудь. Каландрилл подошел к нему.— Убить тебя? — поинтересовался Аномиус. — Оставить твой труп здесь на съеденье воронью?Брахт поднялся на руки и колени, хрипя сквозь стиснутые зубы:— Лошадям… нужен… отдых.Колдун вновь ткнул в него пальцем, и он застонал и упал навзничь, плотно обхватывая грудь руками и поджимая колени, весь дрожа от боли. Каландрилл закричал:— Хватит! Не забывай о предсказании! Реба говорила, что мы связаны воедино, Брахт и я. Без него я не доберусь до Тезин-Дара!— Именно, — согласился Аномиус, несколько успокаиваясь. — Так что посади его на лошадь. Но запомни, наемник, если еще будешь пререкаться, то узнаешь, что такое настоящая боль. Страшная боль!Брахт что-то прохрипел, медленно поднимаясь. Колдун опустил руку. На лбу кернийца проступили крупные капли пота. Каландрилл помог ему встать на ноги и подойти к лошади. Брахт вставил ногу в стремя и перевалился через спину лошади столь же неуклюже, как и Аномиус несколькими мгновеньями до этого. Каландрилл передал ему поводья и вдруг заметил его хмурую улыбку. Он открыл было рот, чтобы спросить у Брахта, в чем дело, но тот покачал головой и кивнул в сторону коня Каландрилла давая понять, чтобы он без лишних вопросов садился в седло.Каландрилл подчинился, отметив про себя, что Брахт специально злит колдуна. Что он надумал?— Вперед! — приказал Аномиус бодрым голосом. — К переправе.Меж деревьев к реке Ист спускалась тропинка, проложенная лесорубами, на ней был навален еще не убранный лес. Чуть ниже они увидели самих лесорубов и помахали в ответ на их бодрые приветствия, продолжая спускаться по редеющему лесу к лугу с пасшимися на нем овцами. Подле грубо сколоченных овчарен стояли домики пастухов. К полудню путники добрались до деревянных строений у реки, из труб которых в теплый воздух лениво поднимался дым. Впереди текла Ист, самая широкая река на их пути; вдоль ее берегов стояли тяжело груженные лесом баржи. Паром был северней, и они направились прямо к нему, не обращая внимания на постоялые дворы и харчевни, где, казалось, собралась большая часть населения. На их просьбу переправить их на другой берег бородатый кандиец, убивавший время на дамбе за трапезой, состоявшей из хлеба и мяса, в компании с приятелем, потягивавшим эль, заявил, что ему нужно два человека на лебедку. Аномиус взглянул на Каландрилла, давая ему понять, чтобы тот показал деньги, и молодой человек вытащил один варр и бросил его паромщику.— Возьми своего приятеля, — приказал он, удивляясь властности своего голоса, — он может выпить и позже — и лучше, с такой-то платой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59