Мне кажется, лучше молчать.Каландрилл кивнул и растянулся на соломе, не помышляя о сне. Надо быть очень осторожным со всем, что встречается на пути. Каждый кандиец для них — возможный враг. Эта мысль угнетала его. Наконец бархатная темнота переросла в туманную серость рассвета, но по-настоящему хорошо Каландрилл почувствовал себя, лишь когда солнце вспыхнуло на небе и петух громко объявил о начале нового дня.Вошла Пилар и, слегка кивнув, принялась собирать яйца; затем, потягиваясь и позевывая, появился и Октофан. Сзади маячили Денфат и Иедомус. Они по очереди поприветствовали путешественников, а затем отправились по своим делам. На Каландрилла и Брахта вроде больше никто не косился. Они спокойно привели себя в порядок у умывальника и приготовили лошадей к отправлению. Оба сына Октофана выехали за ворота присмотреть за скотом, а Пилар позвала их к столу, уставленному обильным завтраком; муж ее передал им провиант, которого им должно было хватить до самого Кешам-Ваджа: сухое мясо и мешок овощей, крупу, соль и немного сахара.— Там купите еще, — сказал он, — если, конечно, Сафоман не остановит вас по дороге. До города три или четыре дня пути быстрым ходом.— А по дороге есть еще хутора? — спросил Брахт.Октофан отрицательно покачал головой.— Близко к дороге нет. Был здесь караван-сарай, но Сафоман сжег его, а Аномиус наложил на него проклятье, и его так и не восстановили.Каландрилл внимательно всматривался в его лицо, но не заметил и намека на предательство в глубоко посаженных глазах фермера. Поблагодарив хозяина, они вынесли провизию к лошадям. Октофан поднял перекладину и открыл ворота.— Да хранит вас Бураш, — сказал он на прощанье, и путники выехали со двора и поскакали по тропинке, ведущей к дороге.Небо было светло-голубым, почти безоблачным. Только на северо-западе, где в дымке угадывалась горная гряда, оно было затуманено; солнце, все еще низко висевшее над горизонтом, казалось золотой монетой. Назойливый гахин уступил место приятному прохладному ветерку, шелестевшему в траве вдоль дороги; колдовство казалось теперь невозможным, словно яркий день растворил его. Птицы распевали на деревьях, разнообразивших пейзаж, а где-то в голубой выси кругами летали крупные хищники. В этой милой сельской местности вроде бы не таилось никакой опасности, хотя здесь, среди холмов, запросто могли бы спрятаться всадники. Каландрилл заметил, что Брахт не убирает руку с рукоятки меча, внимательно осматривая дорогу впереди и временами даже поворачиваясь в седле, чтобы посмотреть, что творится сзади.По пути им встретились только Денфат и Иедомус, которые помахали им рукой с невысокого холма, откуда они гнали скот по направлению к ферме. Скоро и они скрылись меж складок местности. За все утро, до тех пор пока они не решили остановиться и перекусить, путники никого не встретили — только скот, пасшийся то здесь, то там, да осторожных зайцев и птиц в небе. Никого, до самого вечера.
Солнце опускалось к западу, отбрасывая на землю длинные тени; воздух был неподвижен, нем, и только жужжание насекомых нарушало тишину. Птицы все еще распевали у них над головами, а впереди стелилась извивающаяся дорога, словно спускаясь с голубых небес и исчезая за плато. Дорога бежала по восточному склону, пересекая небольшую рощицу, где было полно воронов. Брахт натянул поводья.— Пожиратели падали. — Он показал пальцем в сторону черной стаи. — Надо быть поосторожней. Лучше избегать дороги.Он съехал на обочину и поскакал по высокой траве параллельно плато. Каландрилл повернул за ним, поглядывая на камень, болтавшийся на груди. Пока все в порядке — ни намека на огонь колдовства, и он решил, что если впереди их и ждет опасность, то она человеческого, а не оккультного свойства. Он положил руку на эфес меча, готовый в любой момент вынуть оружие. Брахт остановился, и Каландрилл встал рядом. Керниец жестом приказал ему спешиться и передал поводья обеих лошадей.— Жди меня здесь, — тихо, как шелест травы на ветру, пробормотал он. — Я слажу на пригорок.Каландрилл нахмурился, готовый возразить, но Брахт жестом заставил его замолчать.— Мне платят за то, чтобы я тебя охранял. А что, если там нас поджидает Сафоман? А может, там просто дохлая корова? Ясно одно — птицы на что-то слетелись, и лучше уж я посмотрю. Жди моего знака. И если я прикажу тебе бежать, вскакивай на лошадь и мчись назад к Октофану! Понял?Калландрилл кивнул, и Брахт начал подниматься на небольшой пригорок. Добравшись до верха, он лег на живот и пополз дальше, извиваясь как змея. Затем замер, всматриваясь в даль. Через некоторое время он встал и поманил Каландрилла. Тот сел на лошадь и погнал ее вверх по склону держа в поводу коня Брахта. Керниец спускался ему навстречу. Но тут оба животных вдруг забеспокоились, оседая назад, прядая ушами, поводя глазами и храпя.— Слезай, — коротко приказал Брахт.Каландрилл подчинился.— Что там?Брахт, не говоря ни слова, провел его наверх и показал на впадину впереди.— Кровь еще свежая, и они ее чуют. Держи их крепко, а то еще вырвутся.Лошадь Каландрилла начала оседать на задние ноги, и Каландрилл едва сдерживал ее, весь дрожа то ли от возбуждения, то ли от напряжения.Вороны слетались на траву недалеко от дороги, где она ныряла в небольшой овраг. Воздух был полон их карканья, а трава терялась под их черными крыльями. Они передвигались между трупами людей, которых было около двадцати, и лошадей, которых было столько же. Птицы садились на утыканную стрелами грудь мертвецов, на окровавленные доспехи, отхватывая большие куски мяса, и так были заняты своим пиршеством, что не обратили внимания на двух человек, наблюдавших за ними с вершины холма. Мечи и копья с красным опереньем, чуть более ярким, чем разверстые внутренности людей и животных, торчали из земли как памятники. На головах трупов были багровые тюрбаны, как у людей ликтора, и такие же конические шлемы и кожаные нагрудники.— Что здесь произошло? — едва слышно спросил Каландрилл и поморщился, когда ветер, слегка изменив направление, донес до его ноздрей вонь разлагающихся тел.— Боюсь, что здесь прошел Ценофус или Сафоман, — ответил Брахт. — Думаю, все-таки они нарвались на Сафомана. — Он прошел немного вперед по вершине холма к деревьям и указал рукой: — Видишь? Тех двоих? — Он указал на двух солдат, лежавших рядом с дорогой недалеко от утыканных стрелами лошадей. — Это разведчики. Они укрывались за деревьями. Вдоль дороги сидело тридцать-сорок человек. И они напали на солдат, когда те подошли к низине.Каландрилл увидел примятую траву и рой мух над телами.Брахт сложил руки на груди.— Они набросились сразу с двух сторон. А в роще у них были лучники. Вон те, — он указал на три трупа на пригорке и еще на пять на некотором расстоянии от них к северу, — попытались еще было убежать. У остальных же не оставалось ни малейшего шанса.— Бедняг просто хладнокровно уничтожили, — прошептал Каландрилл.— Их офицер был очень неосмотрителен, — сказал Брахт. — Он завел всех в ловушку.Каландрилл с трудом оторвал взгляд от побоища и посмотрел на кернийца. На лице Брахта была холодная, неподвижная маска. Каландрилла передернуло: возможно, что Брахту уже приходилось наблюдать подобные сцены и раньше, с ним же это случилось впервые, он вдруг почувствовал приторный запах крови и услышал стук клювов по костям. Он сплюнул, потом сглотнул, пытаясь подавить тошноту, подкатившую к горлу.— Это произошло самое позднее вчера, — сказал Брахт.— Откуда ты знаешь? — спросил Каландрилл, стараясь говорить ровным голосом и с трудом преодолевая накатывающую рвоту.— Они свеженькие. На них еще есть мясо.Каландрилл простонал.— Что будем делать?— Я думаю, на них напал Сафоман. По дороге мы его не встретили, значит, он или между нами и Кешам-Ваджем, или где-то там, — Брахт указал рукой на волнистый ландшафт, тонувший в тени по мере того, как солнце опускалось к горизонту. — Надо постараться избежать встречи с ним. Подожди меня здесь.И прежде чем Каландрилл успел возразить, керниец вскочил в седло и шагом отправился вдоль холма. Он задержался меж деревьев, и его появление вызвало переполох среди зажравшегося воронья. Брахт медленно пересек дорогу и поскакал вдоль нее. Каландрилл придерживал лошадь, она явно нервничала; да он и сам был неспокоен, ожидая в любое мгновенье возврата тех, кто не так давно сидел здесь в засаде. Хоть бы Брахт побыстрее вернулся! Он не отрываясь смотрел на фигуру в черном, которая медленно продвигалась к вершине холма; когда она исчезла, он заволновался и с облегчением вздохнул, лишь когда керниец вновь появился на вершине холма.Он остановился и помахал Каландриллу.Каландрилл вскочил в седло и поскакал под углом, не желая ехать промеж мертвых тел. Воронье недовольно загомонило, некоторые птицы взмыли в воздух, другие же были слишком заняты, чтобы сдвинуться с места. Он подъехал к Брахту.— Они впереди, — керниец указал на юго-восток. — Собрались в этом овраге и отправились на Кешам-Вадж.— Дера! — воскликнул Каландрилл. — Значит, они где-то на нашем пути?— Возможно. — Брахт пожал плечами. — А может, куда свернули. Октофан говорил, что Файн-Кип лежит к северу.— Прошу тебя, Дера; прошу тебя, Бураш! Сделайте так, чтобы головорезы свернули к северу, — взмолился Каландрилл.— Узнаем, — заверил его Брахт. — А пока надо трогать.Каландрилл с облегчением принял приглашение — ему так хотелось уехать подальше от этой кровавой впадины.Лошади, кажется, были того же мнения и тут же поскакали галопом, сбавив шаг, только когда место кровавого побоища осталось далеко позади. Солнце было уже низко над горизонтом, и небо на востоке, слегка освещенное едва выплывшим шаром полной луны, потемнело. Темная спираль впадины растворилась в ночи, и Каландрилл почувствовал себя легче; наконец Брахт перешел на шаг и посмотрел в небо.— Мне кажется, — медленно произнес он, — что за нами следят.Каландрилл вывернул шею, оглядываясь вокруг, но различил только открытое небо и одинокую тень птицы. Нахмурившись, он покачал головой.— С тех пор как мы выехали, над нами все время летали птицы, — сказал Брахт. — Целый день. А теперь не осталось ни одной, кроме этой.— И?.. — спросил Каландрилл.— С приближением ночи птицы прячутся по гнездам, — ответил Брахт. — Но не эта.Каландрилл посмотрел вверх. Птица с распростертыми крыльями все еще парила над ними. Он вытащил камень из-за пазухи и сказал:— Но камень ничего не показывает. Колдовства нет.— Ну и что? — Брахт осмотрелся. — Сегодня ночью будем дежурить по очереди.Они отыскали место в роще, где можно было укрыться от дороги сразу с двух сторон. Брахт послал Каландрилла собирать хворост, а сам отправился осматривать окрестности; вернувшись, он объявил, что явной опасности нет, присел на корточки и развел небольшой костер так, чтобы его отсветы не привлекали внимания. На склон и на гряду легли тени, небо потемнело. Каландрилл посмотрел наверх, но, если птица, о которой говорил Брахт, и была там, ее не было видно на фоне чернеющего неба.— Пока что они впереди нас, — сказал Брахт. — Их человек сорок, и они направляются в сторону Кешам-Ваджа.— Как далеко они впереди нас? — спросил Каландрилл.— День пути. — Брахт пожал плечами. — Может, два — они идут довольно споро.Каландрилл наблюдал за тем, как Брахт наливает воду в кастрюлю и кладет туда овощи. Скоро на огне рядом с пекшимися лепешками уже булькала похлебка.— Почему эти головорезы направляются в Кешам-Вадж? — поинтересовался он. — Не думают же они напасть на город.Брахт помешал варево — его слегка освещенное огнем лицо казалось суровым, глаза — задумчивыми.— Если это был гарнизон Ценофуса, Кешам-Вадж — безоружен. В Мхерут'йи у Филомена было не более двадцати человек — возможно, что все солдаты Кешам-Ваджа погибли здесь, на дороге, и Сафоман теперь хочет напасть на город.— Тогда Кешам-Вадж и для нас — западня, — пробормотал Каландрилл. — Если Сафоман осадит его или возьмет силой, то я очень сомневаюсь, чтобы он позволил нам пройти через него.— Именно, — согласился Брахт. — Но эта дорога — кратчайший путь на Нхур-Джабаль. Если мы поедем как-то иначе, то потеряем много времени. Карта Варента у тебя?Каландрилл кивнул, вытащил карту и разложил рядом с костром.— Караван-сарай — вот он. — Он ткнул пальцем в отметину на карте и затем провел рукой по темной линии: — Вот и дорога. Кешам-Вадж здесь, отсюда она идет на Нхур-Джабаль.— А это? — спросил Брахт, указывая на мелкие надписи вокруг местности. — Это что?Каландрилл присмотрелся к надписям.— Местность здесь постепенно поднимается, — сказал он. — Караван-сарай лежит у подножия плато. Кешам-Вадж — на некотором расстоянии от реки. Плато доходит вот досюда, — он показал на линию, — а затем спускается в холмистую местность и опять поднимается до Нхур-Джабаля.— Это дорога? — Брахт провел пальцем по темной линии; Каландрилл подтвердил. — Если Сафоман поставит своих дозорных на хребте, они нас запросто заметят. Всадники здесь далеко видны. На расстоянии выстрела из лука. А это что?Керниец указал на заштрихованную поверхность, окружавшую почти половину плато с юго-запада.— Это лес, — сказал Каландрилл. — И здесь нет тропинок.— И не указано время, за которое его можно пересечь, — промычал Брахт. — Нхур-Джабаль — это здесь?Он указал пальцем на то место, где Кхарм-Рханна врезалась прямо в сердце Кандахара.— Да, — подтвердил Каландрилл. — Видишь вот это? Из Кешам-Ваджа дорога идет прямо на Нхур-Джабаль. Местность между ними пересеченная — холмы и леса. Очень даже возможно, что там есть тропинки, но они здесь не указаны.Брахт, покачиваясь на пятках, что-то промычал, неотрывно глядя в огонь.— Все-таки попробуем ехать по дороге, — решил он наконец. — Но только ночью. Если нам повезет и Сафоман будет слишком занят городом, то нам удастся проскочить незамеченными. А затем поедем кругом.— А если нас заметят?Брахт ухмыльнулся.— Тогда мы разворачиваемся и драпаем. Вниз по склону, а затем на юг, кругом, лесом. Поскольку они будут заняты городом, то, возможно, не бросятся преследовать двух человек.За неимением лучшего плана Каландрилл утвердительно кивнул. Керниец попробовал похлебку и заявил, что она готова. Они поели, и Брахт предложил Каландриллу дежурить первым.Ночь была теплая, костер весело потрескивал, он был невысоким. Каландрилл положил меч на колени и стал смотреть на звезды, рассыпанные по небу. Время от времени он поглядывал на красный камень, но тот не предвещал беды, и он решил, что птица, которую заметал Брахт, была просто птицей, не больше. Отвращение, которое вызвало место массового убийства, постепенно забывалось, Каландриллу стало скучно, он поднялся и сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в темноту. Ни малейшего признака жизни, ни одного огонька, ни звука, предупреждающего об опасности; он вернулся к огню, продолжая дежурство, а в назначенный час растолкал Брахта.Керниец разбудил его, когда восток только-только начинал сереть, передал ему чашку чая и подогретой похлебки. Они позавтракали, оседлали лошадей, и, когда солнце выплыло из-за горизонта, они уже были в пути.— А она все летит за нами, — Брахт ткнул пальцем вверх на одинокую неподвижную птицу.Каландрилл прищурился, пытаясь определить, что это за птица, но она была слишком высоко, и он лишь смутно различал раскрытые крылья и веероподобный хвост. Юноша еще раз взглянул на талисман, но тот по-прежнему оставался холоден, и он только пожал плечами, посчитав, что его товарищ — перестраховщик.К полудню, однако, он тоже начал волноваться, поскольку птица все еще преследовала их. Любой простой птахе такой долгий полет был бы не по силам. На следующую ночь они устроили привал у ручья под прикрытием нескольких ив и, как и в предыдущую, спали по очереди, а когда рассвело — птица по-прежнему кружила над ними; она начала раздражать Каландрилла, порой даже волосы на затылке у него шевелились от неприятного ощущения, что за ними кто-то постоянно наблюдает.Когда они подъехали к обуглившимся руинам караван-сарая, птица была все еще над ними. Огонь оставил черные следы на белом камне; крыша провалилась, окна походили на пустые глазницы; пол был усеян расплавленным, как застывшие слезы, стеклом. Двор порос бурьяном, который явно топтали недавно лошади. Мухи еще не успели засидеть навоз. От колодца остался один остов. Брахт вошел в заброшенный караван-сарай, а выйдя, сообщил, что люди Сафомана — если это были они — ночевали здесь, среди руин, прошлой ночью. Каландрилл смотрел на следы их ночевки и все думал об этом взбунтовавшемся вельможе, который разрушил место приюта путников и не оставил камня на камне от колодца. Горький памятник бессердечия на этой пустынной земле, хорошо хоть они наконец-то убрались отсюда.Ближе к вечеру перед ними замаячило плато. Дорога подошла к нему и стала зигзагом подниматься выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Солнце опускалось к западу, отбрасывая на землю длинные тени; воздух был неподвижен, нем, и только жужжание насекомых нарушало тишину. Птицы все еще распевали у них над головами, а впереди стелилась извивающаяся дорога, словно спускаясь с голубых небес и исчезая за плато. Дорога бежала по восточному склону, пересекая небольшую рощицу, где было полно воронов. Брахт натянул поводья.— Пожиратели падали. — Он показал пальцем в сторону черной стаи. — Надо быть поосторожней. Лучше избегать дороги.Он съехал на обочину и поскакал по высокой траве параллельно плато. Каландрилл повернул за ним, поглядывая на камень, болтавшийся на груди. Пока все в порядке — ни намека на огонь колдовства, и он решил, что если впереди их и ждет опасность, то она человеческого, а не оккультного свойства. Он положил руку на эфес меча, готовый в любой момент вынуть оружие. Брахт остановился, и Каландрилл встал рядом. Керниец жестом приказал ему спешиться и передал поводья обеих лошадей.— Жди меня здесь, — тихо, как шелест травы на ветру, пробормотал он. — Я слажу на пригорок.Каландрилл нахмурился, готовый возразить, но Брахт жестом заставил его замолчать.— Мне платят за то, чтобы я тебя охранял. А что, если там нас поджидает Сафоман? А может, там просто дохлая корова? Ясно одно — птицы на что-то слетелись, и лучше уж я посмотрю. Жди моего знака. И если я прикажу тебе бежать, вскакивай на лошадь и мчись назад к Октофану! Понял?Калландрилл кивнул, и Брахт начал подниматься на небольшой пригорок. Добравшись до верха, он лег на живот и пополз дальше, извиваясь как змея. Затем замер, всматриваясь в даль. Через некоторое время он встал и поманил Каландрилла. Тот сел на лошадь и погнал ее вверх по склону держа в поводу коня Брахта. Керниец спускался ему навстречу. Но тут оба животных вдруг забеспокоились, оседая назад, прядая ушами, поводя глазами и храпя.— Слезай, — коротко приказал Брахт.Каландрилл подчинился.— Что там?Брахт, не говоря ни слова, провел его наверх и показал на впадину впереди.— Кровь еще свежая, и они ее чуют. Держи их крепко, а то еще вырвутся.Лошадь Каландрилла начала оседать на задние ноги, и Каландрилл едва сдерживал ее, весь дрожа то ли от возбуждения, то ли от напряжения.Вороны слетались на траву недалеко от дороги, где она ныряла в небольшой овраг. Воздух был полон их карканья, а трава терялась под их черными крыльями. Они передвигались между трупами людей, которых было около двадцати, и лошадей, которых было столько же. Птицы садились на утыканную стрелами грудь мертвецов, на окровавленные доспехи, отхватывая большие куски мяса, и так были заняты своим пиршеством, что не обратили внимания на двух человек, наблюдавших за ними с вершины холма. Мечи и копья с красным опереньем, чуть более ярким, чем разверстые внутренности людей и животных, торчали из земли как памятники. На головах трупов были багровые тюрбаны, как у людей ликтора, и такие же конические шлемы и кожаные нагрудники.— Что здесь произошло? — едва слышно спросил Каландрилл и поморщился, когда ветер, слегка изменив направление, донес до его ноздрей вонь разлагающихся тел.— Боюсь, что здесь прошел Ценофус или Сафоман, — ответил Брахт. — Думаю, все-таки они нарвались на Сафомана. — Он прошел немного вперед по вершине холма к деревьям и указал рукой: — Видишь? Тех двоих? — Он указал на двух солдат, лежавших рядом с дорогой недалеко от утыканных стрелами лошадей. — Это разведчики. Они укрывались за деревьями. Вдоль дороги сидело тридцать-сорок человек. И они напали на солдат, когда те подошли к низине.Каландрилл увидел примятую траву и рой мух над телами.Брахт сложил руки на груди.— Они набросились сразу с двух сторон. А в роще у них были лучники. Вон те, — он указал на три трупа на пригорке и еще на пять на некотором расстоянии от них к северу, — попытались еще было убежать. У остальных же не оставалось ни малейшего шанса.— Бедняг просто хладнокровно уничтожили, — прошептал Каландрилл.— Их офицер был очень неосмотрителен, — сказал Брахт. — Он завел всех в ловушку.Каландрилл с трудом оторвал взгляд от побоища и посмотрел на кернийца. На лице Брахта была холодная, неподвижная маска. Каландрилла передернуло: возможно, что Брахту уже приходилось наблюдать подобные сцены и раньше, с ним же это случилось впервые, он вдруг почувствовал приторный запах крови и услышал стук клювов по костям. Он сплюнул, потом сглотнул, пытаясь подавить тошноту, подкатившую к горлу.— Это произошло самое позднее вчера, — сказал Брахт.— Откуда ты знаешь? — спросил Каландрилл, стараясь говорить ровным голосом и с трудом преодолевая накатывающую рвоту.— Они свеженькие. На них еще есть мясо.Каландрилл простонал.— Что будем делать?— Я думаю, на них напал Сафоман. По дороге мы его не встретили, значит, он или между нами и Кешам-Ваджем, или где-то там, — Брахт указал рукой на волнистый ландшафт, тонувший в тени по мере того, как солнце опускалось к горизонту. — Надо постараться избежать встречи с ним. Подожди меня здесь.И прежде чем Каландрилл успел возразить, керниец вскочил в седло и шагом отправился вдоль холма. Он задержался меж деревьев, и его появление вызвало переполох среди зажравшегося воронья. Брахт медленно пересек дорогу и поскакал вдоль нее. Каландрилл придерживал лошадь, она явно нервничала; да он и сам был неспокоен, ожидая в любое мгновенье возврата тех, кто не так давно сидел здесь в засаде. Хоть бы Брахт побыстрее вернулся! Он не отрываясь смотрел на фигуру в черном, которая медленно продвигалась к вершине холма; когда она исчезла, он заволновался и с облегчением вздохнул, лишь когда керниец вновь появился на вершине холма.Он остановился и помахал Каландриллу.Каландрилл вскочил в седло и поскакал под углом, не желая ехать промеж мертвых тел. Воронье недовольно загомонило, некоторые птицы взмыли в воздух, другие же были слишком заняты, чтобы сдвинуться с места. Он подъехал к Брахту.— Они впереди, — керниец указал на юго-восток. — Собрались в этом овраге и отправились на Кешам-Вадж.— Дера! — воскликнул Каландрилл. — Значит, они где-то на нашем пути?— Возможно. — Брахт пожал плечами. — А может, куда свернули. Октофан говорил, что Файн-Кип лежит к северу.— Прошу тебя, Дера; прошу тебя, Бураш! Сделайте так, чтобы головорезы свернули к северу, — взмолился Каландрилл.— Узнаем, — заверил его Брахт. — А пока надо трогать.Каландрилл с облегчением принял приглашение — ему так хотелось уехать подальше от этой кровавой впадины.Лошади, кажется, были того же мнения и тут же поскакали галопом, сбавив шаг, только когда место кровавого побоища осталось далеко позади. Солнце было уже низко над горизонтом, и небо на востоке, слегка освещенное едва выплывшим шаром полной луны, потемнело. Темная спираль впадины растворилась в ночи, и Каландрилл почувствовал себя легче; наконец Брахт перешел на шаг и посмотрел в небо.— Мне кажется, — медленно произнес он, — что за нами следят.Каландрилл вывернул шею, оглядываясь вокруг, но различил только открытое небо и одинокую тень птицы. Нахмурившись, он покачал головой.— С тех пор как мы выехали, над нами все время летали птицы, — сказал Брахт. — Целый день. А теперь не осталось ни одной, кроме этой.— И?.. — спросил Каландрилл.— С приближением ночи птицы прячутся по гнездам, — ответил Брахт. — Но не эта.Каландрилл посмотрел вверх. Птица с распростертыми крыльями все еще парила над ними. Он вытащил камень из-за пазухи и сказал:— Но камень ничего не показывает. Колдовства нет.— Ну и что? — Брахт осмотрелся. — Сегодня ночью будем дежурить по очереди.Они отыскали место в роще, где можно было укрыться от дороги сразу с двух сторон. Брахт послал Каландрилла собирать хворост, а сам отправился осматривать окрестности; вернувшись, он объявил, что явной опасности нет, присел на корточки и развел небольшой костер так, чтобы его отсветы не привлекали внимания. На склон и на гряду легли тени, небо потемнело. Каландрилл посмотрел наверх, но, если птица, о которой говорил Брахт, и была там, ее не было видно на фоне чернеющего неба.— Пока что они впереди нас, — сказал Брахт. — Их человек сорок, и они направляются в сторону Кешам-Ваджа.— Как далеко они впереди нас? — спросил Каландрилл.— День пути. — Брахт пожал плечами. — Может, два — они идут довольно споро.Каландрилл наблюдал за тем, как Брахт наливает воду в кастрюлю и кладет туда овощи. Скоро на огне рядом с пекшимися лепешками уже булькала похлебка.— Почему эти головорезы направляются в Кешам-Вадж? — поинтересовался он. — Не думают же они напасть на город.Брахт помешал варево — его слегка освещенное огнем лицо казалось суровым, глаза — задумчивыми.— Если это был гарнизон Ценофуса, Кешам-Вадж — безоружен. В Мхерут'йи у Филомена было не более двадцати человек — возможно, что все солдаты Кешам-Ваджа погибли здесь, на дороге, и Сафоман теперь хочет напасть на город.— Тогда Кешам-Вадж и для нас — западня, — пробормотал Каландрилл. — Если Сафоман осадит его или возьмет силой, то я очень сомневаюсь, чтобы он позволил нам пройти через него.— Именно, — согласился Брахт. — Но эта дорога — кратчайший путь на Нхур-Джабаль. Если мы поедем как-то иначе, то потеряем много времени. Карта Варента у тебя?Каландрилл кивнул, вытащил карту и разложил рядом с костром.— Караван-сарай — вот он. — Он ткнул пальцем в отметину на карте и затем провел рукой по темной линии: — Вот и дорога. Кешам-Вадж здесь, отсюда она идет на Нхур-Джабаль.— А это? — спросил Брахт, указывая на мелкие надписи вокруг местности. — Это что?Каландрилл присмотрелся к надписям.— Местность здесь постепенно поднимается, — сказал он. — Караван-сарай лежит у подножия плато. Кешам-Вадж — на некотором расстоянии от реки. Плато доходит вот досюда, — он показал на линию, — а затем спускается в холмистую местность и опять поднимается до Нхур-Джабаля.— Это дорога? — Брахт провел пальцем по темной линии; Каландрилл подтвердил. — Если Сафоман поставит своих дозорных на хребте, они нас запросто заметят. Всадники здесь далеко видны. На расстоянии выстрела из лука. А это что?Керниец указал на заштрихованную поверхность, окружавшую почти половину плато с юго-запада.— Это лес, — сказал Каландрилл. — И здесь нет тропинок.— И не указано время, за которое его можно пересечь, — промычал Брахт. — Нхур-Джабаль — это здесь?Он указал пальцем на то место, где Кхарм-Рханна врезалась прямо в сердце Кандахара.— Да, — подтвердил Каландрилл. — Видишь вот это? Из Кешам-Ваджа дорога идет прямо на Нхур-Джабаль. Местность между ними пересеченная — холмы и леса. Очень даже возможно, что там есть тропинки, но они здесь не указаны.Брахт, покачиваясь на пятках, что-то промычал, неотрывно глядя в огонь.— Все-таки попробуем ехать по дороге, — решил он наконец. — Но только ночью. Если нам повезет и Сафоман будет слишком занят городом, то нам удастся проскочить незамеченными. А затем поедем кругом.— А если нас заметят?Брахт ухмыльнулся.— Тогда мы разворачиваемся и драпаем. Вниз по склону, а затем на юг, кругом, лесом. Поскольку они будут заняты городом, то, возможно, не бросятся преследовать двух человек.За неимением лучшего плана Каландрилл утвердительно кивнул. Керниец попробовал похлебку и заявил, что она готова. Они поели, и Брахт предложил Каландриллу дежурить первым.Ночь была теплая, костер весело потрескивал, он был невысоким. Каландрилл положил меч на колени и стал смотреть на звезды, рассыпанные по небу. Время от времени он поглядывал на красный камень, но тот не предвещал беды, и он решил, что птица, которую заметал Брахт, была просто птицей, не больше. Отвращение, которое вызвало место массового убийства, постепенно забывалось, Каландриллу стало скучно, он поднялся и сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в темноту. Ни малейшего признака жизни, ни одного огонька, ни звука, предупреждающего об опасности; он вернулся к огню, продолжая дежурство, а в назначенный час растолкал Брахта.Керниец разбудил его, когда восток только-только начинал сереть, передал ему чашку чая и подогретой похлебки. Они позавтракали, оседлали лошадей, и, когда солнце выплыло из-за горизонта, они уже были в пути.— А она все летит за нами, — Брахт ткнул пальцем вверх на одинокую неподвижную птицу.Каландрилл прищурился, пытаясь определить, что это за птица, но она была слишком высоко, и он лишь смутно различал раскрытые крылья и веероподобный хвост. Юноша еще раз взглянул на талисман, но тот по-прежнему оставался холоден, и он только пожал плечами, посчитав, что его товарищ — перестраховщик.К полудню, однако, он тоже начал волноваться, поскольку птица все еще преследовала их. Любой простой птахе такой долгий полет был бы не по силам. На следующую ночь они устроили привал у ручья под прикрытием нескольких ив и, как и в предыдущую, спали по очереди, а когда рассвело — птица по-прежнему кружила над ними; она начала раздражать Каландрилла, порой даже волосы на затылке у него шевелились от неприятного ощущения, что за ними кто-то постоянно наблюдает.Когда они подъехали к обуглившимся руинам караван-сарая, птица была все еще над ними. Огонь оставил черные следы на белом камне; крыша провалилась, окна походили на пустые глазницы; пол был усеян расплавленным, как застывшие слезы, стеклом. Двор порос бурьяном, который явно топтали недавно лошади. Мухи еще не успели засидеть навоз. От колодца остался один остов. Брахт вошел в заброшенный караван-сарай, а выйдя, сообщил, что люди Сафомана — если это были они — ночевали здесь, среди руин, прошлой ночью. Каландрилл смотрел на следы их ночевки и все думал об этом взбунтовавшемся вельможе, который разрушил место приюта путников и не оставил камня на камне от колодца. Горький памятник бессердечия на этой пустынной земле, хорошо хоть они наконец-то убрались отсюда.Ближе к вечеру перед ними замаячило плато. Дорога подошла к нему и стала зигзагом подниматься выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59