Воины Кронина принялись за еду, продолжая слушать Тарна.
— Что он говорит? — спросил Ричиус. — Что-то обо мне?
Люсилер засмеялся.
— Да, мой друг. Он говорит своим искусникам, чтобы они не смущались твоим присутствием. Видишь их лица?
Это была правда. Лица гостей были очень серьезными. Тарн снова указал на Ричиуса.
— Король Вентран, — с трудом прохрипел он. Чувствовалось, что он давно не изъяснялся на языке Нара; его слова показались странными даже Ричиусу. Искусник владел его языком далеко не так хорошо, как Люсилер. Тарн откашлялся и начал говорить снова, бросив на Ричиуса виноватый взгляд.
— Король Вентран, добро пожаловать.
— Ответь по-нарски, — тихо подсказал Люсилер.
Ричиус выпрямился, чтобы обратиться к монарху.
— Благодарю вас за гостеприимство, господин Тарн, и за любезное приглашение отужинать с вами в день вашего праздника.
Тарну удалось изобразить некое подобие улыбки.
— Эти люди не рады вас здесь видеть, король Вентран. Вот о чем я говорил.
Ричиус пожал плечами.
— Тогда это их проблема, господин Тарн.
Из горла искусника вырвался хриплый смех, за которым последовал приступ кашля.
— Это так, король Вентран. — Немного успокоившись, он посмотрел на Ричиуса уже серьезно. — Я знаю, вы хотите со мной говорить. Люсилер передал мне, что вам… — он помолчал, подыскивая нужное слово, — не хочется ждать, да?
— Совсем не хочется, — подтвердил Ричиус.
— Мы поговорим, — пообещал Тарн. — Сегодня вечером. А сейчас мы будем есть. Казада, король Вентран.
Ричиус принял из рук служанки чашку с какой-то жидкостью, над которой поднимался пар. Напиток казался густым и противным — словно наперченный уксус. Он поднял чашку, насмешливо приветствуя Тарна.
«Это ведь ты позвал меня сюда, помнишь?» — подумал он.
Его задело, что Тарн с такой решительностью откладывает их разговор, однако поднес чашку к губам и сделал глоток. Горячая жидкость въелась в язык и небо, к чему он был совершенно не готов.
— Что это такое? — рявкнул он, со стуком ставя чашку на стол и прикрывая ладонью обожженные губы. Ему показалось, будто на них уже образуются пузыри.
— Токка, — ответил Люсилер, который с удовольствием пригубил свою чашку, разговаривая с Кронином. — Ягодное вино с пряностями. Пить его надо осторожно.
Ричиус оттолкнул от себя чашку.
— Или вообще не пить.
— Это — традиционный напиток Таттерака, — предостерег его Люсилер. Он. пододвинул чашку к Ричиусу. — Кронин оскорбится. Пей.
— Это нечто отвратительное, Люсилер. Я не могу.
— Тогда притворись.
— Токка, — сказал Кронин, тыча гостя локтем в бок и изображая, будто пьет.
— Ладно, — устало ответил Ричиус, — токка.
Он сделал еще один глоток слишком сильно наперченной жидкости, борясь с тошнотой. Служанка, приставленная к их столу, расставляла новые чашки и тарелки, и каждое новое блюдо казалось Ричиусу омерзительнее предыдущего. Тут были целые рыбины, плававшие в зеленой подливе, кипящий красный суп в миске, ломти мяса, сложенные стопками, — такие свежие и непрожаренные, что из них на тарелку все еще сочилась кровь. Несмотря на голод, эта процессия блюд показалась Ричиусу просто невыносимой. Он смотрел, как трийцы берут эти «деликатесы» голыми руками — на столе не было приборов, только круги пышного хлеба, и каждый мог схватить понравившийся кусок. Люсилер с Кронином постоянно запускали руки в общее блюдо, поставленное перед Ричиусом. Музыканты пели и играли, воины насыщались, словно голодные псы, и Ричиус пошатнулся. Ему стало нехорошо от шума и мерзкого запаха трийской кухни. Кронин не слишком нежно ткнул его в бок.
— Ош умлат халхара до?
Люсилер наклонился к нему и перевел:
— Он спрашивает, почему ты не ешь.
— Я не голоден, — вежливо ответил Ричиус.
Кронин нахмурился, словно разгадав его ложь.
— Не имеет значения, голоден ты или нет, Ричиус. В день казада все едят. Эти люди терпели голод ради сегодняшнего пира.
— Я не могу есть, Люсилер, — прошипел Ричиус сквозь зубы. — Это отвратительно.
Триец отпрянул, уязвленный подобным оскорблением. Он положил свой кусок хлеба и, схватив Ричиуса за рукав, притянул его к себе.
— В течение года я должен был есть те помои, которые готовили вы с Динадином. И ни разу не пожаловался. А теперь ешь.
Ричиус вздрогнул.
— Ты прав, — пристыженно пролепетал он, — поваром Динадин был никудышным.
Оба рассмеялись, а потом Люсилер выбрал блюдо, которое, на его взгляд, Ричиус смог бы вынести — полужидкую чечевичную похлебку, предназначенную для того, чтобы макать в нее хлеб или овощи. Она оказалась не слишком острой, и Ричиус обнаружил, что в состоянии понемногу ее есть. Сладкое мясо и пучки осьминожьих щупальцев он предоставил поглощать Кронину, которому, похоже, такие странные блюда нравились. Воин ел не переставая и почти не разговаривал, а его кулинарные пристрастия можно было легко определить по пятнам на куртке. Люсилер не переходил границ приличия. Он ел аккуратно — как и в долине Дринг — и старательно выбирал те яства, которые мог съесть, чтобы ничего не оставалось. И вообще манерами он больше походил на искусников, чем на воинов. Воины ели так, будто им предстояло в ближайшее время вступить в бой с великанами, а дролских священнослужителей разговоры занимали больше, нежели чревоугодие. Они разговаривали благовоспитанно, поднимали тосты в честь Тарна и изредка присоединялись к более спокойным песням. И, следуя приказу своего повелителя, совершенно не обращали внимания на нарского гостя.
Казалось, Тарна присутствие Ричиуса тоже не беспокоит. Он не смотрел в его сторону — только изредка адресовал ему одну из своих уродливых улыбок. Хозяин Фалиндара практически ничего не ел: передвигал пищу по тарелке, как ребенок, которого насильно посадили за стол. И пил он не вино, а воду. Ричиус последовал примеру Тарна и сделал служанкам знак, чтобы наполнили его опустевшую чашку благословенно безвкусной жидкостью. Вода скользнула в его пылающую от специй гортань словно весенний ветерок. Он предложил ее Люсилеру, но тот равнодушно пожал плечами.
— Не понимаю, как тебе удается это есть, — сказал Ричиус. — Все слишком острое.
— Ты к этому привыкнешь.
— Спасибо, не собираюсь.
Ричиус обвел взглядом присутствующих. Многие опьянели, и разговоры стали громче. Он решил, что это подходящий момент для новой попытки.
— Объясни мне насчет Тарна, — прошептал он Люсилеру. — Что с ним случилось?
— Нет, — раздраженно ответил триец. — Другие могут услышать.
— Никто ничего не услышит. И все равно нас никто не поймет. Давай рассказывай. Это болезнь?
— Не болезнь, — ответил Люсилер. — Это возмездие.
— Что ты говоришь? Кто сотворил с ним это?
— Таким его сделали боги.
— Боги? О нет, Люсилер, не может быть.
— Говори тише, — укоризненно прошептал Триец. — Я рассказывал тебе о его способностях, но не упомянул о том, почему он больше ими не воспользуется. Помнишь?
Ричиус кивнул. Этот вопрос очень занимал его.
— Помнишь тот день в долине, когда я поведал тебе о дролах?
— Ты сказал, что они никогда не станут пользоваться магией, чтобы причинять вред другому живому существу. Помню. Ну и что?
— Разве это не очевидно? Посмотри на него!
— Люсилер, у него проказа или какая-то иная болезнь. Это ничего не доказывает.
— Он не был болен, пока не воспользовался своим даром для того, чтобы закончить эту войну, Ричиус. Он применил свои силы, чтобы убить твоих нарских собратьев, и боги наказали его за это.
Ричиус закатил глаза.
— И он действительно обратил тебя в свою веру, правда? Раньше ты в эту чушь не верил. Это — просто совпадение, вот и все.
— Это не совпадение, — возразил триец. — Его силы — это дар Небес. Но боги дают свои дары по необъяснимым причинам, и их нельзя применять для убийства. — Он снова махнул рукой в сторону Тарна. — Видишь, какими бывают последствия. Он избавил нас от Нара и теперь расплачивается за это.
— Ну так он должен готовиться к новой расплате, — хмуро сообщил Ричиус. — Ему понадобятся все его дары, если он хочет победить Аркуса.
— Он больше ими не воспользуется. Он дал клятву. Боги говорили с ним через его тело. Теперь он видит, что поступил неправильно.
— О, я думаю, он изменит свое решение, — язвительно бросил Ричиус, — как только увидит легионы Нара.
— Не изменит! — Люсилер опустил кулак на стол с такой силой, что зазвенели стаканы. Сидящие за их столом удивленно посмотрели на него, но он возмущенно продолжал: — Неужели ты не видишь, что здесь случилось, Ричиус? Он — пророк. Боги послали его, чтобы объединить Люсел-Лор. Но как только он отступился от них, он был наказан. Мне это кажется совершенно очевидным.
— Ладно, — ответил Ричиус, — верь во что хочешь, мне все равно. Я здесь только из-за Дьяны. Я побеседую с ним сегодня вечером. Если он отпустит ее, я переговорю с Аркусом от его имени и отправлюсь обратно следующим же утром. Я только надеюсь, что он не нарушит своего обещания. Он будет говорить со мной сегодня, да?
— У него много забот. Он не случайно не принял тебя вчера.
— И ты не собираешься объяснить мне, в чем дело.
Люсилер лениво отпил немного токки.
— Правильно.
— Твои приоритеты явно изменились, — сказал Ричиус скорее разочарованно, чем гневно. — Я помню время, когда у тебя не было от меня секретов.
Люсилер вздохнул.
— Времена изменились. Ты не знаешь Тарна так, как знаю его я. По крайней мере пока не знаешь. Если бы знал, то понял.
— Я ничего не хочу понимать, Люсилер. Я только хочу забрать отсюда Дьяну.
Какое— то время они ели в относительной тишине, пока в банкетный зал не вошла крошечная женщина-трийка в простом белом платье. Оно было бы ничем не примечательным, если б его не усеивали алые пятна. На ее лице читалось беспокойство. Она пробежала через весь зал к Тарну, наклонилась и прошептала что-то на ухо правителю трийцев. Жуткое лицо Тарна побледнело, а глаза страшно расширились. Они обменялись несколькими обрывочными фразами, а потом Тарн с трудом начал подниматься на ноги, призывая Кронина на помощь. Военачальник резво вскочил и мгновенно оказался рядом со своим повелителем. Он помог ему встать и повел к дверям. Музыка и пиршество прервались; все с тревогой смотрели, как Тарн мучительно уходит, явно напрягая свои силы до предела. Его хромота стала еще явственнее.
— В чем дело, Люсилер? — осведомился Ричиус. — Что происходит?
— Как раз то, о чем я тебя предупреждал. Извини, Ричиус. Сегодня ты Тарна не увидишь.
28
Когда Ренато Бьяджио был мальчишкой, он жил в роскоши на южном острове Кроут, среди небольшого народа, прославившегося своим вином, любовью к искусству, гурманством и вспыльчивостью. В течение почти двух столетий семья графа правила Кроутом, жирела на его маслинах и поте крестьян. Его семья управляла своими владениями из сверкающей золотом и мрамором виллы — дворца, окруженного пляжами и прозрачными морями, со множеством огромных окон, впитывавших жаркое солнце острова и окрашивавших кожу членов королевской фамилии в янтарный цвет.
Юный Бьяджио наслаждался жизнью в родительском доме. Все его желания немедленно исполнялись, на любые вопросы давались ответы. К его услугам было несметное количество подданных его отца. Когда он стал мужчиной, для удовлетворения его похоти имелись рабы. Склонности и вкусы Бьяджио, как и большинства кроутов, отличались разнообразием, и задача уберечь себя от скуки решалась самыми различными способами. Чтобы занять его мысли, были книги и музыкальные салоны, чтобы ублажить его тело — мужчины и женщины. Чтобы он мог узнать мир, в его распоряжении находилось огромное состояние аристократа-кроута. Но в те дни он был прикован к суше: во время его юности мир за морями представлял опасность. Черный Ренессанс пронесся по континенту, и маленький Кроут быстро включился в величественные планы Аркуса. Испытывавший вечное нетерпение Бьяджио наблюдал, как Черный Ренессанс поглощает народы один за другим. Он с юным томлением вбирал в себя идеалы Нара и его страстного императора и надеялся, что настанет день, когда Империя достигнет берегов его островной тюрьмы. Его отец, начисто лишенный воображения, совершенно не мог предвидеть, каким военным гением станет его щеголеватый сын.
Талистан нисколько не походил на Кроут. Он был холодный и гористый, и цвет кожи у его жителей напоминал трупный. Но в доме Гейлов царила тишина, а бездействие позволяло Бьяджио обдумать происходящее. После того как несколько недель назад Блэквуд Гейл отправился в Люсел-Лор, замок обезлюдел. В отсутствие барона и его армии Бьяджио мог строить планы. Здесь его редко беспокоили — и в основном это были слуги, которые заботились о его многочисленных потребностях. Он ни разу не встречался с больным королем Талистана, слабосильным дядюшкой Блэквуда Гейла. Подобно своему племяннику, Тэссис Гейл всегда был верен Нару и сразу же дал свое благословение главе Рошанна устроить у него в замке свою штаб-квартиру.
А Бьяджио действительно пришлось взять командование на себя. Он разумно распорядился прошедшими неделями: быстро отправил Блэквуда Гейла и его всадников в Люсел-Лор, дабы они нашли лекарство для императора. Он пополнил армию арамурскими дурнями, превратив их в рабов талистанцев, и отправил леди Сабрину в цитадель Фалиндар на поиски ее капризного мужа. На взгляд Бьяджио, он сделал все, чтобы помочь своему возлюбленному Аркусу, и был в какой-то степени удовлетворен. Он даже вызвал к Гейлам своего старого друга.
Этим утром Бьяджио проснулся в то же время, что и всегда, — сразу после рассвета. Как уже повелось, приставленный к нему замковый раб принес легкий завтрак — чай, печенье и маленький кувшинчик джема. Прежде чем налить себе чаю, граф оделся, а потом с дымящейся чашкой направился к высоким застекленным дверям и вышел на просторный балкон. Из его покоев открывался великолепный вид на холодный океан, и хотя обычно Бьяджио избегал слишком свежего утреннего воздуха, в этот день он решил немного побыть на улице и позволить морю напомнить ему далекий Кроут. Вытащив на балкон кресло, он сел и сделал глоток горячего напитка, ощущая, как его вялая кровь ускоряет течение. Легкая дрожь пробежала по руке — стоявшая на блюдце чашка тихо звякнула. Граф приложил ладонь ко лбу и пощупал кожу. Ледяная, понял он и нахмурился. Скоро ему понадобится очередная процедура. В сущности, это был пустяк: он всегда брал в поездки дарящее жизнь снадобье, но процедуры казались неприятными и долгими, особенно когда он был занят. Возможно, этим вечером. Или — но уже обязательно — завтра…
Граф перестал досадовать на эту необходимость, когда его взгляд упал на пятно, возникшее на горизонте. Приближался корабль. Очень большой корабль. Граф Бьяджио улыбнулся.
— Привет, мой друг, — сказал он, вставая с кресла. — Добро пожаловать в Талистан.
«Бесстрашному» понадобился час, чтобы добраться до берега. Гигантский флагман Черного флота рассекал моря подобно Левиафану. Волны расступались перед его чудовищным килем. На тройных мачтах океанский ветер раздувал двенадцать черных парусов, увлекая военный корабль к суше со скоростью, казавшейся немыслимой для столь огромного судна. На центральной мачте гордо реял черный флаг.
Граф Бьяджио радостно приветствовал «Бесстрашного». Прошло уже много месяцев с тех пор, как он видел это величественное судно, и его прибытие несказанно ободрило графа. Этот прекрасный военный механизм был жемчужиной Черного флота, страшным посланцем Аркуса. Оснащенный множеством огнеметов и наполненный крепкими бойцами, корабль не имел себе равных ни в одном флоте мира. Как и его капитан.
Адмирал Данар Никабар легко сошел со шлюпки, доставившей его к берегу, и его начищенные до зеркального блеска сапоги погрузились в мокрый песок Талистана. При виде старого друга на его обветренном лице заиграла хитрая улыбка. Лицо этого высокого мужчины очень редко меняло свое выражение — и почти никогда на радостное. Поскольку лучший флотоводец Черного флота являлся членом Железного Круга, его глаза горели тем же наркотическим синим огнем, что и у Бьяджио: эта особенность отличала всех, кто употреблял продлевающие жизнь снадобья. Адмирала, грубого и жуткого, граф считал одним из самых близких своих друзей.
— Данар! — с ликованием вскричал Бьяджио.
Изящный граф подождал, когда Никабар сойдет с грязной прибрежной полосы, и только потом устремился ему навстречу. Они обнялись. Бьяджио поцеловал адмирала в щеку, не обращая внимания на любопытные взгляды матросов, которые доставили сюда своего командующего. Потом он взял Никабара за огромную руку и повел с берега.
— Ты приехал раньше, чем я ожидал, — сказал Бьяджио. — Я рад.
— А я нет, — отрезал Никабар. — Ренато, зачем я здесь?
Граф улыбнулся. Он предвидел, что адмирал будет недоволен его просьбой приехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94