— И тогда я бы тоже погиб. Ты предпочитаешь такое?
— Конечно, нет.
Взгляд герцога смягчился.
— Я послал королю сообщение, что вывожу войска из Люсел-Лора. Теперь тебе следует сделать то же самое. Не уподобляйся Гейлу, который выполняет приказы императора во что бы то ни стало. Спаси себя.
— И что потом? — ухмыльнулся Ричиус. — Чтобы меня повесили как предателя? Ты подумал о том, что с тобой сделает Аркус? Он никогда не согласится, чтобы мы ушли. Его не интересует, жив дэгог или мертв. Он отправил нас сюда ради чего-то иного. И как насчет Арамура? Если мы отступим, он полностью захватит Арамур! — Принц с досадой покачал головой. — Ты так похож на моего отца, Эдгард! Когда вы поймете, что Арамур больше нам не принадлежит?
Казалось, эта вспышка не поколебала герцога.
— У меня долг перед моими воинами, Ричиус. Как у Дариуса долг перед теми, кто остался дома.
— У моего отца? Как ты можешь говорить, что отец готов выполнять какой бы то ни было долг? Всю эту кашу заварил он. Если б не он, мы бы победили в этой войне!
— Ты так думаешь? Ты действительно предпочел бы, чтобы твой отец посылал в этот ад все новых людей? Разве погибло недостаточно?
— Вы с моим отцом живете в мире грез! — воскликнул Ричиус. — Какая разница, что предпочитаю я? Важно одно: что предпочтет император! Сознаешь ты это или нет, но Арамуром сейчас правит он. Идя ему наперекор, вы с моим отцом навлечете на Арамур гибель.
— Твой отец пытается спасти Арамур, — возразил Эдгард. — Ты прав, утверждая, что Аркус раздавит Арамур, если король прикажет отступить. Именно поэтому он не присылает подкрепления. Он хочет проиграть войну, не объявляя о поражении. — Эдгард умоляюще посмотрел на Ричиуса. — Если я прав, то твой отец готов умереть, чтобы спасти тех, кого должен был бы отправить сюда. Неужели ты этого не видишь, Ричиус? Он пытается спасти людям жизнь!
— Не говори мне о спасении жизни! — крикнул принц. — Я только этим здесь и занимался, спасибо отцу! Я каждый день оказываюсь по колено в крови, пока он сидит в Арамуре и ждет, чтобы война завершилась сама по себе.
— Нет! — замотал головой Эдгард. — Я знаю твоего отца с детства. Знаю, как он рассуждает. Если Дариус отдаст приказ об отступлении, император раздавит Арамур. Но если он просто допустит, чтобы война была проиграна, то, возможно, ему удастся сохранить страну.
Ричиус едко засмеялся.
— Думаю, Аркус не настолько глуп. Он поймет, почему война проиграна, и заставит нас всех за это ответить.
— Не всех, — поправил его Эдгард. — Только короля.
Ричиус помрачнел.
— Мне это представляется неоправданным риском. Допустить, чтобы все мы вот так погибли…
— Зачем погибать? — прогремел Эдгард. Он надвинулся на Ричиуса, и вид разгневанного гиганта ошеломил принца. — Разве ты не слышал, что я говорю? Если ты начнешь выводить людей немедленно, то, возможно, спасешься. А если ты этого не сделаешь, то умрешь исключительно из-за гордыни, потому что я клянусь тебе: эта война закончена!
Ричиус опустил глаза. Он чувствовал на себе обжигающий взгляд Динадина: тот умолял его ответить. У Ричиуса не было ответа — лишь цепь разрозненных вопросов. Как он может отступить без приказа императора? Эдгард слишком оптимистично оценивает милосердие Аркуса. Его отец определенно будет повешен, но если они отведут свои войска без согласия императора, им с Эдгардом предстоит висеть рядом.
— О чем тут можно думать? — благодушно промолвил герцог, положив руку Ричиусу на плечо. — Возможно, нас ждет смерть у позорного столба, но если ты останешься здесь, тебя обязательно убьют — либо Тарн, либо Форис. Пойди на риск вместе со мной — и у тебя будет шанс сохранить жизнь.
Ричиус печально вздохнул.
— Так что теперь выбор стоит между двумя способами умереть? — Он позволил себе взглянуть на юношу. — Как ты считаешь, Динадин, стоит ли мне умереть смертью предателя? Или удар жиктара в спину мне подойдет больше?
Динадин неловко заерзал на стуле. Он пробормотал что-то неразборчивое, а потом и вовсе замолк.
— Мы не так измотаны, как твои люди, Эдгард, — заключил Ричиус. — Мы можем продержаться еще сколько-то — возможно, достаточно долго, чтобы получить подмогу из Черного Города — Когда Аркус услышит о том, что случилось, он, наверное, отправит сюда свои собственные войска, и тогда мы сможет противостоять Тарну, будь он магом или нет.
— Тебе не победить, Ричиус.
— И тебе тоже, Эдгард. Но, по крайней мере, так Арамур будет хотя бы отчасти избавлен от императорского гнева. Ты не прав, полагая, будто Аркус станет обвинять в нашем отступлении только моего отца. Если мы отступим, Арамур перестанет существовать, так что герцогов и принцев тоже не станет.
Казалось, Эдгард изумлен.
— Я не могу поверить, что ты готов умереть ради Аркуса, Ричиус. Зачем тебе отдавать жизнь ради человека, который держит сапог на шее твоей страны?
— Не ради Аркуса, — возразил Ричиус. — Ради Арамура. Желаю тебе благополучно довести войска до дома, дядя. А когда ты увидишь моего отца, передай ему, что я буду продолжать сражаться без его помощи.
Лицо Эдгарда окаменело.
— Я ему это передам.
— Пошли, Динадин.
Юноша вскочил на ноги и подошел к Ричиусу. Когда они направились к выходу, их остановил негромкий голос Эдгарда.
— У него есть основания так поступать, Ричиус. Постарайся это понять.
Ричиус остановился и на секунду закрыл глаза.
— Мне все равно, почему он так поступает, — с горечью произнес он. — Я всего лишь его сын, черт возьми!
Не дожидаясь ответа, Ричиус вышел из шатра. Динадин следовал за ним. Он огляделся в поисках Конела, но, не увидев капитана, устремился прямо к конюшне, куда отвели их коней. Ричиус едва сдерживал слезы. Эдгард, его дядя, наставник и старый друг, теперь оставлял его, как, впрочем, множество других старых друзей. Динадин схватил его за плечо. Принц стряхнул его руку.
— Ричиус, — резко сказал Динадин, — подожди!
Тот обернулся и увидел полную растерянность на искаженном лице товарища.
— Говори, — приказал он. — Я знаю, чего ты хочешь.
Динадин судорожно глотнул.
— Эдгард прав, Ричиус. Ты это понимаешь. И…
— И что?
— Я хочу уйти с ним.
Горе, которое Ричиус до сей поры сдерживал, затопило его целиком.
— Ты собираешься меня оставить, Динадин? Ты это хотел сказать?
— Боже, Ричиус, открой глаза! Война закончена. Эдгард сказал правду. Дэгог мертв.
— Эдгард не может этого знать. Этого никто не знает! У нас здесь дела не закончены!
Динадин покачал головой.
— У меня — закончены. Я больше не буду помогать императору становиться богаче. Я не вернусь с тобой в долину, Ричиус. Я еду домой.
— Ты бросишь нас всех? Так просто?
Юноша схватил командира за воротник.
— Нас уже бросил твой собственный отец! Господи, неужели тебе этого мало? Или ты не успокоишься, пока мы все не погибнем? Лонал погиб, Джимсин погиб. Почти половина нашего отряда погибла! И в этом виноват ты!
— Не я! — воскликнул Ричиус, вырываясь из рук Динадина. — Моей вины тут нет. Я делал что мог.
— Значит, ты мог до отвращения мало. И я не собираюсь становиться очередной твоей жертвой. — Он сунул руку за пояс и достал серебряный кинжал, обещанный Ричиусу рано утром. Грубо сунув его другу, он добавил: — Вот. Бери и заплати своей драгоценной шлюхе. Желаю тебе хорошо развлечься сегодня. Потому что, когда ты вернешься в долину, ты умрешь. — Нижняя губа у него задрожала. — А я не хочу при этом присутствовать!
— Динадин, пожалуйста, не надо…
Но строптивец уже зашагал прочь. Ричиус бросился было за ним, а потом остановился, увидев, что юноша подносит руку к лицу. Он понял — Динадин плачет.
— Я возвращаюсь домой, — с трудом выдавил из себя молодой гигант. — Я возвращаюсь…
И Ричиус не стал его задерживать.
10
Полуденное солнце стояло высоко в небе, когда Ричиус в одиночестве вернулся в Экл-Най. Город нищих уже проснулся и, шевелясь, извергал невероятную вонь. Трийские беженцы заполняли улицы, словно живые отбросы, а в небе над головой парило семейство стервятников — оно с хладнокровным ожиданием рассматривало голодающих. При свете дня Ричиус увидел, во что превратился город, прежде славившийся своим великолепием. Моча окрасила живописно выложенную брусчатку. Огонь пожрал часть творений архитекторов-нарцев. Разбитые витражи зияли дырами в окнах единственного в городе храма. И повсюду отчаявшиеся трийцы жались с протянутыми руками, робко донимая немногочисленных нарцев, оставшихся в городе.
Подстегиваемый желанием поскорее вырваться из этого ада, Ричиус торопил коня обратно к таверне. Там он нашел того самого паренька, который терпеливо дожидался лошадей, чтобы присмотреть за ними. Ричиус вручил ему мелкую монетку, и мальчишка расплылся в улыбке. Он принял поводья, тщательно привязал лошадь к коновязи, а потом улыбнулся принцу в знак обещания.
— Присмотри за ним, и утром ты получишь от меня еще одну монетку, — пообещал Ричиус.
В таверне он сразу же заметил хозяина гостиницы, Тендрика. Посетителей не было, но Тендрик все равно находился за стойкой, составлял в ряд мутные стаканы. Увидев Ричиуса, он оживился.
— Добрый день, сэр, — подобострастно молвил он. — Добро пожаловать обратно.
Ричиус подошел к бару, силясь улыбнуться.
— Можно вас на пару слов? Мне кое-что от вас нужно.
— Я здесь, чтобы служить, — заметил хозяин гостиницы. — А особенно вам, принц Вентран.
— Вы знаете, кто я?
— Знаю, — таинственным шепотом подтвердил толстяк. — Мне сказала Дьяна, та девушка, с которой вы провели ночь. Она очень расстроена, что ее лишил девственности Кэлак! — Тут он весело расхохотался. — А я и не знал, что они вас так прозвали в долине Дринг, принц. Она сказала, что это значит «Шакал». Честно говоря, это прозвище вам не подходит.
— Мне оно не нравится, — категорично заявил Ричиус и с удовольствием наблюдал, как с лица Тендрика сбегает улыбка. — И об этом больше никому знать не обязательно, понятно?
— Совершенно, — закивал хозяин гостиницы. — Так что же вам нужно? Опять комнату?
— Комнату и девушку. И я опять хочу ее на всю ночь. И до меня с ней никто быть не должен.
Тендрик поморщился.
— Ах, с этим могут возникнуть проблемы. Видите ли, мне кажется, она предпочтет перерезать вам горло, а не спать с вами. В конце концов, у нее на вас зуб. Вполне понятно при данных обстоятельствах, как вы считаете?
Ричиус внезапно вспомнил, что ему сказал Динадин.
— Вы повышаете цену?
— Принц Вентран, дело не в деньгах. Дьяна — девушка с характером, и мне нелегко с ней управляться. — Тендрик указал на засохшую на щеке у принца кровь, а затем продемонстрировал такую же царапину у себя на лице. — Видите? Кошечке нравится пускать в ход коготки, и мне вовсе не хочется получить новую порцию. Даже если у вас будет достаточно денег, сомневаюсь, чтобы вы смогли заставить ее снова заняться этим с вами.
— Я не собираюсь с ней «заниматься», — гневно заявил Ричиус. — Я просто хочу ее увидеть и поговорить с ней. Можете сказать ей это, если хотите, — но вынудите ее согласиться.
Тендрик был явно озадачен.
— Вы хотите просто поговорить с ней? — полюбопытствовал он. — А могу я узнать почему?
— Нет.
— Прекрасно. Однако цена за разговоры такая же, как за постель. А раз вблизи от города появился лагерь, то не сомневаюсь, что мог бы найти для нее немало работы. — Хозяин гостиницы ухмыльнулся. — Хорошо, что вы принц.
— Сколько? — спросил Ричиус. — И прежде чем вы ответите, хочу предупредить вас, что этой ночью мне нужно нечто особенное.
— Особенное? Вы, кажется, сказали, что хотите только поговорить…
— Это так. Я имел в виду другое. А именно: обговорить кое-какие дополнительные условия.
Тендрик расхохотался.
— Правители — люди со странностями. Ладно. Я уверен, что смогу предоставить вам эти условия.
— Не торопитесь соглашаться, пока не услышите, о чем я прошу, — предостерег его Ричиус. — Как сложно достать здесь еду? Я имею в виду настоящую еду, что-нибудь хорошее?
— Еду? Да, это дело нелегкое, — покачал головой Тендрик. — Надо знать, к кому обращаться, и стоит это недешево. Я могу достать, но вам придется раскошелиться.
Ричиус достал серебряный кинжал Динадина. У Тендрика глаза полезли на лоб.
— Этого хватит?
Дьяна проспала весь день. Дорога в Экл-Най ее измучила, а потом был Кэлак. После такого в пору было спать всю неделю. Даже в шумной и грязной комнатенке, которую делила с товарками, она заснула без труда. Но когда, наконец, проснулась, все было по-прежнему: она находилась в Экл-Нае, а то, что сделал с ней Кэлак, продолжало отдаваться болью в мыслях — и между ног.
Она проснулась и увидела потное лицо Тендрика. Хозяин гостиницы расталкивал ее. Она вспомнила, что слышала свое имя — оно доносилось до нее словно издалека. Во сне она подумала, что слышит голос отца, но голос, оказывается, принадлежал ее тюремщику.
— Просыпайся! — тормошил ее неряшливый толстяк. — Уже ночь. Ты мне нужна.
Дьяна села. Шелковистое платье по-прежнему было обернуто вокруг нее.
— Ночь?
Она посмотрела в окно — там действительно была ночь. Над горизонтом мерцала одинокая звезда.
— Я не готова, — ответила она, надеясь отсрочить неизбежное. — Я не мылась, и мне нечего надеть. — Она вдруг поняла, что они одни. — А где остальные? Уже работают?
Тендрик оскалил желтые зубы.
— Нет, не совсем. Я их отослал. Сегодня они будут работать не здесь.
— Не здесь? — с подозрением вопросила Дьяна. — А где?
— Не тревожься, я тебя не отсылаю. У меня для тебя на сегодняшнюю ночь особый клиент.
Хозяин гостиницы помрачнел, и она поняла, что он собирается сказать.
— Нет! — возмущенно закричала она. — Нет, я не стану! Даже не надейтесь!
— Послушай…
— Я не стану снова это делать! — воскликнула она, вскакивая с кровати и угрожающе наступая на него. — Вы меня заставить не сможете!
Тендрик поднял руки, пытаясь ее угомонить.
— Успокойся. Дай мне объяснить. Все обстоит немного иначе. Ты права, это действительно Вентран. Он хочет снова тебя видеть, но не для того, чтобы ты с ним спала. Он просто хочет с тобой поговорить.
— Поговорить? Мне нечего ему сказать. Я повторяла ему это целое утро.
Тендрик встал с кровати и подошел к ней вплотную. Когда ему нужно было, он умел угрожать.
— Ты меня не слушаешь. Он затратил немало усилий, чтобы снова тебя увидеть. Он даже приготовил для тебя сюрприз. Не могу сказать, какой именно, но он тебе понравится. И он обещал мне, что не дотронется до тебя. Он просил, чтобы я тебе это передал.
— Я не верю, — бросила Дьяна. — Кэлак — животное. Он лжет!
— Это не ложь, — убеждал ее Тендрик. Они стояли лицом к лицу, и его дыхание обжигало ей щеку. — Я знаю. Я его видел. Ты все преувеличиваешь. Он — щенок, мальчишка. Тебе нечего бояться.
— Я на это не пойду.
— Нет пойдешь!
Тендрик схватил ее за запястья и прижал ее руки к стене. Дьяна вырывалась, но жирная туша навалилась с такой силой, что казалось, кости вот-вот треснут. Она отвернулась — и он прошептал ей на ухо уже ставшую знакомой угрозу:
— Через три дня я уезжаю в Талистан. Карлина и остальные едут со мной. Если ты хочешь быть с нами, ты пойдешь и сделаешь то, что я говорю. Если нет, я с радостью оставлю тебя здесь, дролам. А дролы не любят трийских шлюх.
Дьяна содрогнулась. Ей хотелось протестовать, но толстяк был прав. Она стала его собственностью. Он — ее единственная надежда попасть в Нар. Но она не собиралась сдаваться легко.
— Предложите ему другую девушку. Дайте ему эту несчастную Карлину.
— Не спрашивай, что он в тебе нашел, малышка. Я видел метку, которую ты на нем оставила. На его месте я купил бы ночь только для того, чтобы тебя избить. Но он этого не сделает, потому что он — добрый малый. И почему-то он тобою увлекся, да так, что оплатил проезд по дороге для всех нас. И я ему деньги возвращать не намерен, ясно? Скорее я тебя убью.
— Пустите меня! — потребовала Дьяна. — Сию секунду!
— Ты пойдешь к нему? — Тендрик прижал ее еще сильнее.
— Да! — вскрикнула Дьяна. Ей показалось, еще миг — и он ее раздавит. — Пойду! Пустите меня!
Он наконец отпустил ее, и она бессильно обвисла, задыхаясь. На ее запястьях остались багровые кольца. Она рассеянно стала их растирать.
— Где он?
— Внизу. Он хочет видеть тебя через час.
— Мне нечего надеть. — Дьяна одернула грязное платье. — Это для него не годится.
— Приведи себя в порядок! — пророкотал толстяк. — Он платит не за судомойку. Одолжи платье у кого-нибудь, найди что-то чистое. И расчеши волосы. Они у тебя свалялись, как войлок!
Он с топотом вышел, хлопнув дверью. Дьяна подняла с пола туфлю и швырнула ее Тендрику вслед.
Солнце село, зажглись звезды — и грязная пивная Тендрика превратилась в романтический уголок. Принц поднял рюмку и пригубил вино. Крепкое красное вино из южного Горкнея. Оно вызвало у Ричиуса улыбку. Столик в углу был сервирован посудой из личных запасов Тендрика, который с гордостью сообщил, что этот сервиз он «приобрел» у нарского аристократа, прибывшего в Экл-Най, подхватив по дороге гадкую легочную инфекцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94