Направив туда луч фонаря, Майк видит, что это
вешалка для ключей в форме ключа. Посветив фонарем, Майк находит набор
ключей, который ему нужен. Снимает их с крючка.
Рука Майка вставляет ключ в дверь. На бирке старушечьей вязью Марты
Кларендон написано: ВХОДНАЯ ДВЕРЬ.
Майк прячет ключив карман и ставит камеру и кейс рядом на ступени.
-- Простите, миссис Кларендон, -- говорит он.
Укрывает Марту скатертью, подбирает свои вещи. Потом открывает дверь на
террасу ровно настолько, чтобы протиснуться, и выходит в ревущую бурю. Уже
ночь.
Ключом Марты Майкзапирает дверь. Пробует ее, проверяя, что она
заперлась. Потом поворачивается и идет по дорожке к своему вездеходу.
Камера показывает чей-то дом на Мэйн-стрит, но через почти сплошной
снег он елевиден.
У Карверов на кухне сидят Джек, Анджела и Бастер. Генератора уних нет.
Кухня освещена двумя керосиновыми лампами, и по углам лежат густые тени.
Семья ужинает бутербродами и газированной водой. При каждом порывеветра, от
которого трещит дом, Анджела нервно оглядывается. Джек - ловец омаров, ион
меньше всего волнуется насчет погоды (а чего волноваться, когда сидишь на
твердой земле? ). Он с Бастером играет всамолетик. Самолетиком служит
бутерброд с копченой колбасой, а ангаром для него - открытый рот Бастера.
Джек подлетает (издавая все соответствующие самолетные звуки) и улетает
вновь. Бастер от души смеется. Папа такой смешной!
Снаружи рвущийся, хрустящий треск. Анджела хватает Джека за руку.
-- Что это?
-- Дерево, -- отвечает Джек. -- Судя по звуку, на заднем дворе у
Робишо. Даст Бог, им террасу не разбило.
Он снова начинает играть всамолет, на этот раз тот приземляется в
ротБастеру. Бастер откусывает кусок, с наслаждением жует.
-- Джек, -- спрашивает Анджела, -- тебе обязательно возвращаться в
магазин?
-- Ага.
-- Папа будет сторожить плохого дядю! -- кричит Бастер. -- Чтобы он не
убежал. Я самолетик!
-- Что да, то да, большой парень, -- говорит Джек.
И снова заходит бутербродом в пике в рот Бастера и ерошит ему волосы,
глядя на Анджелу серьезным взглядом.
-- Детка, это тяжелая ситуация, и каждый должен принять участие. Акроме
того, я буду с Кирком. На дежурство ставят парыдрузей.
-- А у меня друг - Дон Биллз! -- объявляет Бастер. -- Он умеет быть
обезьяной!
-- Ага, -- говорит Джек. -- Он наверняка этому научился у своего папы.
Энджи прыскает, прикрывая рот. Бастер начинает издавать обезьяньи звуки
и почесываться. Типичное поведение этого пятилетнего мальчика за обедом.
Родители относятся к нему с безоглядной любовью.
-- Услышишь сирену - бери Бастера и езжай, -- говорит Джек. -- Знаешь
что? Если будешь беспокоиться, не жди сирены - езжай сразу. Возьми снегоход.
-- Ты уверен?
-- Ага. Тем более что чем раньше ты с Бастером там окажешься, тем лучше
ночлег у вас будет. Туда уже едут люди. Я видел огни.
Джек кивает подбородком на окно.
-- Ну в общем, когда моя вахта кончится, будь здесь или там. Я тебя
найду.
Он улыбается ей, и она, успокоенная, улыбается в ответ. Ветер завывает,
и у них улыбки сползают с лиц. Еле уловимо, но слышен грохот прибоя. Джек
говорит:
-- Подвал мэрии будет наверняка самым безопасным местом на всем острове
ближайшие двое суток. Я тебе скажу, сегодня прибой будет черт знает какой.
-- Почему из всех дней этот человек должен былпоявиться именносегодня?
-- спрашивает Анджела, не ожидая, конечно, ответа.
-- Мам, а что сделал этот плохой человек?
Вот опять - маленький кувшин с большими ушами. Анджеланаклоняется и
целует его.
-- Украл луну и принес ветер. Хочешь еще бутерброд, большой мальчик?
-- Ага! И пусть он тоже у папылетает.
В темноте возле "Рыбы и омаров" Годсо волны взлетают выше, чем
когда-либо.
x x x
Маяк в темноте шторма видет неясным силуэтом, и вспышки его освещают
только снежный хаос.
На перекрестке Мэйн-стрит и Атлантик-стрит - тьма. Ветер срывает с
подвески погасшую мигалку, и она летит на конце своей проволоки, как
закрученная катушка на нитке. Падает в глубокий наметенный на улице снег.
Темно и вофисе констебля., где за решеткой Линож сидит все в той же
позе, с голодным лицом в раме чуть расставленных коленей. Он собран и
сосредоточен, но на лице все таже тень улыбки.
Хэтч в другом углу открыл переносной компьютер, и на его экране мерцает
программа кроссворда, которой Хэтч поглощен. Он не замечает Питера, который
сидит под доской объявлений с обвисшим лицом и смотрит на Линожа
расширенными пустыми глазами. Он загипнотизирован.
Мы видим лицо Линожа крупным планом, и его улыбка становится шире.
Глаза темнеют до черноты, и в них снова вертятся все те же красные змеи.
Питер, не отрывая взгляда от Линожа, протягивает руки за спину и
снимает с доски старое объявление Департмента рыболовства. Переворачивает
другой стороной. В нагрудном кармане у него ручка. Сейчас он щелкает ею и
прикладывает перо к бумаге. И ни разу не глядит на то, что делает, - его
взгляд прикован к Линожу.
-- Слушай, Пит, -- спрашивает Хэтч, -- что бы это могло быть: "Насест
йодлера". Четыре буквы
Крупный план: на улыбающемся лице Линожа губы шевельнулись, будто
глотательным движением.
-- Альп, -- говорит Питер.
-- Да, конечно, -- соглашается Хэтч и вписывает буквы в сетку. --
Классная программа. Дам тебе тоже попробовать, если хочешь.
-- Конечно, -- говорит Питер голосом вполне нормальным, ноглаз от
Линожа не отрывает. И перо его тоже не останавливается. Даже не замедляется.
И на обратной стороне объявления видны написанные неровными печатными
буквами снова и снова слова:
ДАЙТЕ МНЕДАЙТЕ МНЕ ДАЙТЕ МНЕ
ТО ЧТО Я ХОЧУ ДАЙТЕ МНЕ ТО ЧТО Я ХОЧУ
ДАЙТЕ МНЕТО ЧТО ЯХОЧУ
А вокруг слов, как украшения вокруг рукописи монаха, много тех же
фигур, что мы видели над дверью гостиной Марты. Трости.
И снова крупным планом лицо Линожа. Черные звериные глаза полны
вертящейся красной мути. И видны самые кончики клыкообразных зубов.
x x x
На мысе Литтл-Толл-Айлендазавывает ветер, гнутся под вьюгой деревья,
стукаются и трещат ветви.
С птичьего полета- накрытый ночью ибурей остров; обе улицы забиты
снегом. Огней совсем мало. Это город, отрезанный от внешнего мира.
Полностью.
Камера ждет, чтобыдо нас это дошло, и -
Затемнение. Конец акта шестого.
Акт седьмой
Прав был Джек Карвер - островитяне, у кого нет очагов для тепла, или
кто живет там, где может достатьштормовой прибойна приливе, уже стягиваются
к мэрии. Кто на вездеходах, кто на аэросанях или снегоходах. Некоторые даже
на лыжах или снегоступах. И даже сквозь вой ветра слышен гул городской
сирены.
По тротуару приближаются Джонас Стенхоуп и жена его Джоанна. Они не
юнцы, но вид у них здоровый, даже спортивный - как у актеров из рекламы.
Идут они на снегоступах, и каждый тянет веревку. За ними - кресло,
установленное на детских санках, превращенных таким образом в одноместную
повозку. В кресле, облаченная в просторные одежды и неимоверной величины
меховую шапку, сидит Кора Стенхоуп, мать Джонаса. Ей около восьмидесяти, ипо
величественности она не уступит королеве Виктории на троне.
-- Как ты себя чувствуешь, мама? -- спрашивает Джонас
-- Как розав мае, -- отвечает Кора.
-- А ты, Джо?
-- Выживу, -- отвечает Джоанна довольно мрачно.
Они сворачивают на автостоянку перед мэрией. Стоянкабыстро заполняется
разными машинами, которые умеют бегать по снегу. Лыжи и снегоступы торчат
парами, воткнутые в сугроб перед домом. Сам дом освещен- спасибо большому
генератору - как океанский лайнер в штормовом море, остров безопасности и
относительного комфорта в эту бешеную ночь. Наверное, так смотрелся
"Титаник", пока не налетел на айсберг.
Народ идет к ступеням, голоса возбужденные, весело-взвинченные. Мы уже
набрали целый список персонажей, и теперь это окупается: мы узнаем старых
друзей из тех, что толпились у дома Марты и были покупателями в магазине.
Вот из вездехода вылезают Джилл и Энди Робишо. Джилл отстегивает своего
пятилетнего Гарри от сиденья (он был одним из ребятишек в доме у Молли), а
Энди тем временем весело окликает Стенхоупов.
-- Привет, ребята, как жизнь? Ничего себе ночка?
-- И не говори! -- откликается Джонас. -- А жизнь отлично.
Но Джоанна, хотя далеко еще и не при смерти, не сказала бы, что
чувствует себя отлично. Она запыхалась и, пользуясь передышкой, приседает,
взявшись за собственные бахилы.
-- Тебе помочь, Джоанна? -- предлагает Энди.
Кора - Ее Императорское Величество - произносит:
-- Джоанне не нужна помощь, мистер Робишо. Ей нужно только перевести
дыхание. Верно, Джоанна?
Джоанна улыбается свекрови так, что совершенно ясно, что она хочет
сказать: "Да, конечно, спасибо, ис каким бы удовольствием я заткнула твою
старую задницу жетоном для парковочного автомата! " Энди это видит.
-- Джилли была бы непротив, если бы ты ей помогла с ребенком. Ты можешь
Джо? А я встану в упряжку вместо тебя? Ладно?
-- Ради Бога, Энди, -- с глубокой благодарностью отвечает Джоанна.
Энди берется за ее гуж, Джоанна отходит к Джилл, а Кора бросает ей
вслед взгляд, громко и отчетливо произносящий: "Дезертир! "
Из большого старого вездехода вываливаются Дэви Хоупвелл, его родители
и миссис Кингсбери.
-- Ну как, Энди, готов? -- спрашивает Джонас.
-- Погоняй! -- отвечает Энди, благослови его Господь. И они тащат
старую даму к мэрии. Кора едет, царственно подняв тонкий новоанглийский нос.
Джилл и Джоанна идут сзади, оживленно болтая. Гарри, укутанный до вида
плюшевого медведя, трусит рядом с мамой, держа ее руку.
x x x
В мэрии Урсула, Тесс Маршани Тавия Годсо регистрируют прибывших, давая
им листы бумаги и прося записать всех членов семьи, которые расчитывают
ночевать в подвале мэрии. У них за спиной- четверо мужчин, имеющих важный
вид, но не слишком занятых работой. Это - Робби Билз, городской менеджер, и
трое городских советников: Джордж Кирби, Берт Соамс и Генри Брайт. Генри -
муж Карлы Брайт, и сейчас у него на руках их сын Фрэнк - его мы тоже видели
в детском саду уМолли. Фрэнк крепко спит.
И снова входят знакомые лица; остров - община маленькая. Детей старше
детсадовского возраста сейчас нет - они застряли на той стороне пролива на
материке.
Урсула совсем забегалась.
-- Все записывайтесь! Нам надо знать, кто здесь есть, так что
записывайтесь, пока не ушли вниз!
Она кидает неодобрительный взгляд на четрыех мужчин, которые только
стоят и сплетничают.
-- И что он? -- спрашивает Берт Соамс.
-- А что он мог сказать? -- пожимает плечами Робби Билз. -- Кто к
северу от Каско-Бэй не знает, что Питер Годсо на каждый фунт омаровпродает
девять фунтов травы?
Он кидает взгляд на Урсулу и Тавию, которая в это время бежит в
кладовую за подушками - работа, до которой Робби снизошел бы только под
дулом пистолета, - и продолжает:
-- Да я его и не виню. Черт возьми, ему же полный дом баб надо
содержать!
Билл Соамс фыркает, но Джордж Кирби и Генри Брайт обмениваются
неловкими взглядами. Им не нравится излишне злобный тон сплетни.
-- Вопрос втом, -- говорит Джордж Кирби, -- откуда тот тип знал это,
Робби?
Робби закатывает глаза, будто говорит: "ну и олух! "
-- Наверняка они в одном бизнесе, -- отвечает он. -- Вообще, зачем
кому-то убивать такую безвредную старуху, как Марта Кларендон, если он не
накурился в доску? Вот что ты мне скажи, Джордж Кирби!
-- Это не объясняет, откуда он знал насчет Кэт Уизерс, будто она в
Дерри ездила на аборт, -- возражает Генри Брайт.
-- Урсула! Есть еще одеяла? -- доносится женский голос.
Урсула не выдерживает:
-- Робби Билз! Генри Брайт! Вы не могли бы, ребята, сходитьвниз и
притащить одеяла из задней кладовой? Или вы еще свои политические разговоры
не кончили?
Робби и Генри направляются к выходу - Робби с презрительной улыбкой,
Генри с пристыженным лицом, что сам недогадался помочь.
-- Чего ты психуешь, Урсула? -- насмешливо спрашивает Робби, --
Критические дни, что ли?
Она кидает на него взгляд, полный неподдельного презрения, и
отбрасывает волосы с лица.
-- Робби, ты не думаешь, что пора бы давать сирену и звать народ? --
говорит Тавия.
-- Похоже, они и самисюда дружно тянутся, -- отвечает Робби. -- А
остальные тоже скоро соберутся. Как по мне, это все одна сплошная глупость.
Ты думаешь, наши бабушки и дедушки, когда штормило, тоже собирались в зале
мэрии, как пещерные люди, напуганные молнией?
-- Нет, -- отвеаает Урсула, -- они собирались в Методической церкви. У
меня есть фотография, можешь посмотреть, если хочешь. Буря двадцать седьмого
года. Могу даже там тебе показать твоего деда. Он помешивает котел с супом.
Приятно знать, что был в твоей семье человек, который от общей работы не
отлынивал.
Робби уже готов огрызнуться, но его останавливает голос Генри Брайта:
-- Робби, пошли!
И он, все еще держа на руках спящего ребенка, идет вниз, за ним Джордж
Кирби. Робби заткнулся, Джордж на двадцать лет старше, и если онне считает
себя выше такой работы, как таскание одеял, то и Робби может пойти с ними и
по крайней мере сделать вид, что занят.
Когда мужчины выходят, Урсула, Тавияи Тесс переглядываются и закатывают
глаза к небу. Тем временем подходят еще люди по двое и по трое, а шторм
продолжает реветь.
-- Записывайтесь, ребята! -- требует Урсула. -- Давайте! Местоесть для
всех, но мы должны знать, кто у нас тут!
Входит Молли Андерсон, отряхивает снег с волос и ведяза руку Ральфи.
Спрашивает:
-- Урсула, ты Майка не видела?
-- Нет, но ябы поймала рацию его автомобиля, если бы он вызывал. -- Она
показывает на рацию. -- Сегодня от этой штуки другойпользы мало. Раздевайся,
Молли и пошли работать.
-- Как тут дела? -- спрашивает Молли.
-- Веселимся, как на балу. Привет Ральфи!
-- Привет, -- отвечает Ральфи.
Молли опускается на колени и начинает работу по выниманию Ральфи из
кучи теплой одежды. Тем временем люди продолжают подходить. Наулице вихрится
снег и воет ветер.
Ночью. У пожарного депо.
Машину, которую сегодня утром мыли перед входом, давно убрали, но
сейчас отворяется дверь депо и выходит, борясь с ветром, Ферд Эндрюс,
натягивая на ходу капюшон. Он смотрит вниз на...
Склад Годсо "Рыбаи омары".
Прилив почти достиг максимума. Материк не виден за серой и черной
завесой. По проливу бегут такиеволны, что могут разве что в кошмаре
присниться. Ониритмично бьют в берег, покрывая пеной и брызгами длинное
здание склада.
Внутри склад весьуставлен ловушками для омаров, поддонами и рыбацким
снаряжением. Целая стена увешана дождевиками, плащами, высокими рыбацкими
сапогами. Звукшторма здесь чуть глуше, но только чуть. Окна покрытыбрызгами
и пеной.
Камера движется по проходу между ловушками, мимо длинного бака, полного
омаров. Поворачивает за бак, и кучка крыс брызгает в разные стороны. В
пыльном узком проходе между баком и стеной лежит длинный предмет, накрытый
одеялами.
Ветер воет, и дом трещит. Хорошим ударом брызг выбивает окно, и оно
разлетается на куски. В дыру врываются вихри ветра, воды и снега. Ветер
срывает одеяло с конца длинного предмета, и мы видим тюки травки, аккуратно
завернутые в пластик.
Покачиваются и звенят наверху ловушки для омаров. Еще одно окно
разлетается созвоном.
У магазина Литтл-Толл-Айленда слышится тихое пыхтение генератора, и
несколько ламп храбро светят в ночь. Только две машины остались на стоянке:
маленькая машинка Молли и укутанный снегом пикап с надписью "РЫБА И ОМАРЫ
ГОДСО".
Внутри - кроссворд на экране компьютера почти разгадан. Хэтч добавляет
еще слово.
Он потягивается, встает. Линож в камере сидит все в той же позе,
упираясь спинойв стену и глядя между собственных колен.
-- Пить хочется, -- говорит Хэтч. -- Пит, тебе кофе или чего-нибудь
холодного?
Сперва Пит не отвечает. У него на коленях лежит все тот же листок,
который он снял с доски объявлений, но он перевернут той стороной, где
объявление. Глаза у Питера расширены и пусты.
-- Питер! Земля вызывает Питера! -- окликает его Хэтч.
Он машет рукой перед лицомПитера, и сознание - или подобие его-
возвращается в глаза Годсо. Он смотрит на Хэтча.
-- Чего?
-- Спросил только, тебе газировки или кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
вешалка для ключей в форме ключа. Посветив фонарем, Майк находит набор
ключей, который ему нужен. Снимает их с крючка.
Рука Майка вставляет ключ в дверь. На бирке старушечьей вязью Марты
Кларендон написано: ВХОДНАЯ ДВЕРЬ.
Майк прячет ключив карман и ставит камеру и кейс рядом на ступени.
-- Простите, миссис Кларендон, -- говорит он.
Укрывает Марту скатертью, подбирает свои вещи. Потом открывает дверь на
террасу ровно настолько, чтобы протиснуться, и выходит в ревущую бурю. Уже
ночь.
Ключом Марты Майкзапирает дверь. Пробует ее, проверяя, что она
заперлась. Потом поворачивается и идет по дорожке к своему вездеходу.
Камера показывает чей-то дом на Мэйн-стрит, но через почти сплошной
снег он елевиден.
У Карверов на кухне сидят Джек, Анджела и Бастер. Генератора уних нет.
Кухня освещена двумя керосиновыми лампами, и по углам лежат густые тени.
Семья ужинает бутербродами и газированной водой. При каждом порывеветра, от
которого трещит дом, Анджела нервно оглядывается. Джек - ловец омаров, ион
меньше всего волнуется насчет погоды (а чего волноваться, когда сидишь на
твердой земле? ). Он с Бастером играет всамолетик. Самолетиком служит
бутерброд с копченой колбасой, а ангаром для него - открытый рот Бастера.
Джек подлетает (издавая все соответствующие самолетные звуки) и улетает
вновь. Бастер от души смеется. Папа такой смешной!
Снаружи рвущийся, хрустящий треск. Анджела хватает Джека за руку.
-- Что это?
-- Дерево, -- отвечает Джек. -- Судя по звуку, на заднем дворе у
Робишо. Даст Бог, им террасу не разбило.
Он снова начинает играть всамолет, на этот раз тот приземляется в
ротБастеру. Бастер откусывает кусок, с наслаждением жует.
-- Джек, -- спрашивает Анджела, -- тебе обязательно возвращаться в
магазин?
-- Ага.
-- Папа будет сторожить плохого дядю! -- кричит Бастер. -- Чтобы он не
убежал. Я самолетик!
-- Что да, то да, большой парень, -- говорит Джек.
И снова заходит бутербродом в пике в рот Бастера и ерошит ему волосы,
глядя на Анджелу серьезным взглядом.
-- Детка, это тяжелая ситуация, и каждый должен принять участие. Акроме
того, я буду с Кирком. На дежурство ставят парыдрузей.
-- А у меня друг - Дон Биллз! -- объявляет Бастер. -- Он умеет быть
обезьяной!
-- Ага, -- говорит Джек. -- Он наверняка этому научился у своего папы.
Энджи прыскает, прикрывая рот. Бастер начинает издавать обезьяньи звуки
и почесываться. Типичное поведение этого пятилетнего мальчика за обедом.
Родители относятся к нему с безоглядной любовью.
-- Услышишь сирену - бери Бастера и езжай, -- говорит Джек. -- Знаешь
что? Если будешь беспокоиться, не жди сирены - езжай сразу. Возьми снегоход.
-- Ты уверен?
-- Ага. Тем более что чем раньше ты с Бастером там окажешься, тем лучше
ночлег у вас будет. Туда уже едут люди. Я видел огни.
Джек кивает подбородком на окно.
-- Ну в общем, когда моя вахта кончится, будь здесь или там. Я тебя
найду.
Он улыбается ей, и она, успокоенная, улыбается в ответ. Ветер завывает,
и у них улыбки сползают с лиц. Еле уловимо, но слышен грохот прибоя. Джек
говорит:
-- Подвал мэрии будет наверняка самым безопасным местом на всем острове
ближайшие двое суток. Я тебе скажу, сегодня прибой будет черт знает какой.
-- Почему из всех дней этот человек должен былпоявиться именносегодня?
-- спрашивает Анджела, не ожидая, конечно, ответа.
-- Мам, а что сделал этот плохой человек?
Вот опять - маленький кувшин с большими ушами. Анджеланаклоняется и
целует его.
-- Украл луну и принес ветер. Хочешь еще бутерброд, большой мальчик?
-- Ага! И пусть он тоже у папылетает.
В темноте возле "Рыбы и омаров" Годсо волны взлетают выше, чем
когда-либо.
x x x
Маяк в темноте шторма видет неясным силуэтом, и вспышки его освещают
только снежный хаос.
На перекрестке Мэйн-стрит и Атлантик-стрит - тьма. Ветер срывает с
подвески погасшую мигалку, и она летит на конце своей проволоки, как
закрученная катушка на нитке. Падает в глубокий наметенный на улице снег.
Темно и вофисе констебля., где за решеткой Линож сидит все в той же
позе, с голодным лицом в раме чуть расставленных коленей. Он собран и
сосредоточен, но на лице все таже тень улыбки.
Хэтч в другом углу открыл переносной компьютер, и на его экране мерцает
программа кроссворда, которой Хэтч поглощен. Он не замечает Питера, который
сидит под доской объявлений с обвисшим лицом и смотрит на Линожа
расширенными пустыми глазами. Он загипнотизирован.
Мы видим лицо Линожа крупным планом, и его улыбка становится шире.
Глаза темнеют до черноты, и в них снова вертятся все те же красные змеи.
Питер, не отрывая взгляда от Линожа, протягивает руки за спину и
снимает с доски старое объявление Департмента рыболовства. Переворачивает
другой стороной. В нагрудном кармане у него ручка. Сейчас он щелкает ею и
прикладывает перо к бумаге. И ни разу не глядит на то, что делает, - его
взгляд прикован к Линожу.
-- Слушай, Пит, -- спрашивает Хэтч, -- что бы это могло быть: "Насест
йодлера". Четыре буквы
Крупный план: на улыбающемся лице Линожа губы шевельнулись, будто
глотательным движением.
-- Альп, -- говорит Питер.
-- Да, конечно, -- соглашается Хэтч и вписывает буквы в сетку. --
Классная программа. Дам тебе тоже попробовать, если хочешь.
-- Конечно, -- говорит Питер голосом вполне нормальным, ноглаз от
Линожа не отрывает. И перо его тоже не останавливается. Даже не замедляется.
И на обратной стороне объявления видны написанные неровными печатными
буквами снова и снова слова:
ДАЙТЕ МНЕДАЙТЕ МНЕ ДАЙТЕ МНЕ
ТО ЧТО Я ХОЧУ ДАЙТЕ МНЕ ТО ЧТО Я ХОЧУ
ДАЙТЕ МНЕТО ЧТО ЯХОЧУ
А вокруг слов, как украшения вокруг рукописи монаха, много тех же
фигур, что мы видели над дверью гостиной Марты. Трости.
И снова крупным планом лицо Линожа. Черные звериные глаза полны
вертящейся красной мути. И видны самые кончики клыкообразных зубов.
x x x
На мысе Литтл-Толл-Айлендазавывает ветер, гнутся под вьюгой деревья,
стукаются и трещат ветви.
С птичьего полета- накрытый ночью ибурей остров; обе улицы забиты
снегом. Огней совсем мало. Это город, отрезанный от внешнего мира.
Полностью.
Камера ждет, чтобыдо нас это дошло, и -
Затемнение. Конец акта шестого.
Акт седьмой
Прав был Джек Карвер - островитяне, у кого нет очагов для тепла, или
кто живет там, где может достатьштормовой прибойна приливе, уже стягиваются
к мэрии. Кто на вездеходах, кто на аэросанях или снегоходах. Некоторые даже
на лыжах или снегоступах. И даже сквозь вой ветра слышен гул городской
сирены.
По тротуару приближаются Джонас Стенхоуп и жена его Джоанна. Они не
юнцы, но вид у них здоровый, даже спортивный - как у актеров из рекламы.
Идут они на снегоступах, и каждый тянет веревку. За ними - кресло,
установленное на детских санках, превращенных таким образом в одноместную
повозку. В кресле, облаченная в просторные одежды и неимоверной величины
меховую шапку, сидит Кора Стенхоуп, мать Джонаса. Ей около восьмидесяти, ипо
величественности она не уступит королеве Виктории на троне.
-- Как ты себя чувствуешь, мама? -- спрашивает Джонас
-- Как розав мае, -- отвечает Кора.
-- А ты, Джо?
-- Выживу, -- отвечает Джоанна довольно мрачно.
Они сворачивают на автостоянку перед мэрией. Стоянкабыстро заполняется
разными машинами, которые умеют бегать по снегу. Лыжи и снегоступы торчат
парами, воткнутые в сугроб перед домом. Сам дом освещен- спасибо большому
генератору - как океанский лайнер в штормовом море, остров безопасности и
относительного комфорта в эту бешеную ночь. Наверное, так смотрелся
"Титаник", пока не налетел на айсберг.
Народ идет к ступеням, голоса возбужденные, весело-взвинченные. Мы уже
набрали целый список персонажей, и теперь это окупается: мы узнаем старых
друзей из тех, что толпились у дома Марты и были покупателями в магазине.
Вот из вездехода вылезают Джилл и Энди Робишо. Джилл отстегивает своего
пятилетнего Гарри от сиденья (он был одним из ребятишек в доме у Молли), а
Энди тем временем весело окликает Стенхоупов.
-- Привет, ребята, как жизнь? Ничего себе ночка?
-- И не говори! -- откликается Джонас. -- А жизнь отлично.
Но Джоанна, хотя далеко еще и не при смерти, не сказала бы, что
чувствует себя отлично. Она запыхалась и, пользуясь передышкой, приседает,
взявшись за собственные бахилы.
-- Тебе помочь, Джоанна? -- предлагает Энди.
Кора - Ее Императорское Величество - произносит:
-- Джоанне не нужна помощь, мистер Робишо. Ей нужно только перевести
дыхание. Верно, Джоанна?
Джоанна улыбается свекрови так, что совершенно ясно, что она хочет
сказать: "Да, конечно, спасибо, ис каким бы удовольствием я заткнула твою
старую задницу жетоном для парковочного автомата! " Энди это видит.
-- Джилли была бы непротив, если бы ты ей помогла с ребенком. Ты можешь
Джо? А я встану в упряжку вместо тебя? Ладно?
-- Ради Бога, Энди, -- с глубокой благодарностью отвечает Джоанна.
Энди берется за ее гуж, Джоанна отходит к Джилл, а Кора бросает ей
вслед взгляд, громко и отчетливо произносящий: "Дезертир! "
Из большого старого вездехода вываливаются Дэви Хоупвелл, его родители
и миссис Кингсбери.
-- Ну как, Энди, готов? -- спрашивает Джонас.
-- Погоняй! -- отвечает Энди, благослови его Господь. И они тащат
старую даму к мэрии. Кора едет, царственно подняв тонкий новоанглийский нос.
Джилл и Джоанна идут сзади, оживленно болтая. Гарри, укутанный до вида
плюшевого медведя, трусит рядом с мамой, держа ее руку.
x x x
В мэрии Урсула, Тесс Маршани Тавия Годсо регистрируют прибывших, давая
им листы бумаги и прося записать всех членов семьи, которые расчитывают
ночевать в подвале мэрии. У них за спиной- четверо мужчин, имеющих важный
вид, но не слишком занятых работой. Это - Робби Билз, городской менеджер, и
трое городских советников: Джордж Кирби, Берт Соамс и Генри Брайт. Генри -
муж Карлы Брайт, и сейчас у него на руках их сын Фрэнк - его мы тоже видели
в детском саду уМолли. Фрэнк крепко спит.
И снова входят знакомые лица; остров - община маленькая. Детей старше
детсадовского возраста сейчас нет - они застряли на той стороне пролива на
материке.
Урсула совсем забегалась.
-- Все записывайтесь! Нам надо знать, кто здесь есть, так что
записывайтесь, пока не ушли вниз!
Она кидает неодобрительный взгляд на четрыех мужчин, которые только
стоят и сплетничают.
-- И что он? -- спрашивает Берт Соамс.
-- А что он мог сказать? -- пожимает плечами Робби Билз. -- Кто к
северу от Каско-Бэй не знает, что Питер Годсо на каждый фунт омаровпродает
девять фунтов травы?
Он кидает взгляд на Урсулу и Тавию, которая в это время бежит в
кладовую за подушками - работа, до которой Робби снизошел бы только под
дулом пистолета, - и продолжает:
-- Да я его и не виню. Черт возьми, ему же полный дом баб надо
содержать!
Билл Соамс фыркает, но Джордж Кирби и Генри Брайт обмениваются
неловкими взглядами. Им не нравится излишне злобный тон сплетни.
-- Вопрос втом, -- говорит Джордж Кирби, -- откуда тот тип знал это,
Робби?
Робби закатывает глаза, будто говорит: "ну и олух! "
-- Наверняка они в одном бизнесе, -- отвечает он. -- Вообще, зачем
кому-то убивать такую безвредную старуху, как Марта Кларендон, если он не
накурился в доску? Вот что ты мне скажи, Джордж Кирби!
-- Это не объясняет, откуда он знал насчет Кэт Уизерс, будто она в
Дерри ездила на аборт, -- возражает Генри Брайт.
-- Урсула! Есть еще одеяла? -- доносится женский голос.
Урсула не выдерживает:
-- Робби Билз! Генри Брайт! Вы не могли бы, ребята, сходитьвниз и
притащить одеяла из задней кладовой? Или вы еще свои политические разговоры
не кончили?
Робби и Генри направляются к выходу - Робби с презрительной улыбкой,
Генри с пристыженным лицом, что сам недогадался помочь.
-- Чего ты психуешь, Урсула? -- насмешливо спрашивает Робби, --
Критические дни, что ли?
Она кидает на него взгляд, полный неподдельного презрения, и
отбрасывает волосы с лица.
-- Робби, ты не думаешь, что пора бы давать сирену и звать народ? --
говорит Тавия.
-- Похоже, они и самисюда дружно тянутся, -- отвечает Робби. -- А
остальные тоже скоро соберутся. Как по мне, это все одна сплошная глупость.
Ты думаешь, наши бабушки и дедушки, когда штормило, тоже собирались в зале
мэрии, как пещерные люди, напуганные молнией?
-- Нет, -- отвеаает Урсула, -- они собирались в Методической церкви. У
меня есть фотография, можешь посмотреть, если хочешь. Буря двадцать седьмого
года. Могу даже там тебе показать твоего деда. Он помешивает котел с супом.
Приятно знать, что был в твоей семье человек, который от общей работы не
отлынивал.
Робби уже готов огрызнуться, но его останавливает голос Генри Брайта:
-- Робби, пошли!
И он, все еще держа на руках спящего ребенка, идет вниз, за ним Джордж
Кирби. Робби заткнулся, Джордж на двадцать лет старше, и если онне считает
себя выше такой работы, как таскание одеял, то и Робби может пойти с ними и
по крайней мере сделать вид, что занят.
Когда мужчины выходят, Урсула, Тавияи Тесс переглядываются и закатывают
глаза к небу. Тем временем подходят еще люди по двое и по трое, а шторм
продолжает реветь.
-- Записывайтесь, ребята! -- требует Урсула. -- Давайте! Местоесть для
всех, но мы должны знать, кто у нас тут!
Входит Молли Андерсон, отряхивает снег с волос и ведяза руку Ральфи.
Спрашивает:
-- Урсула, ты Майка не видела?
-- Нет, но ябы поймала рацию его автомобиля, если бы он вызывал. -- Она
показывает на рацию. -- Сегодня от этой штуки другойпользы мало. Раздевайся,
Молли и пошли работать.
-- Как тут дела? -- спрашивает Молли.
-- Веселимся, как на балу. Привет Ральфи!
-- Привет, -- отвечает Ральфи.
Молли опускается на колени и начинает работу по выниманию Ральфи из
кучи теплой одежды. Тем временем люди продолжают подходить. Наулице вихрится
снег и воет ветер.
Ночью. У пожарного депо.
Машину, которую сегодня утром мыли перед входом, давно убрали, но
сейчас отворяется дверь депо и выходит, борясь с ветром, Ферд Эндрюс,
натягивая на ходу капюшон. Он смотрит вниз на...
Склад Годсо "Рыбаи омары".
Прилив почти достиг максимума. Материк не виден за серой и черной
завесой. По проливу бегут такиеволны, что могут разве что в кошмаре
присниться. Ониритмично бьют в берег, покрывая пеной и брызгами длинное
здание склада.
Внутри склад весьуставлен ловушками для омаров, поддонами и рыбацким
снаряжением. Целая стена увешана дождевиками, плащами, высокими рыбацкими
сапогами. Звукшторма здесь чуть глуше, но только чуть. Окна покрытыбрызгами
и пеной.
Камера движется по проходу между ловушками, мимо длинного бака, полного
омаров. Поворачивает за бак, и кучка крыс брызгает в разные стороны. В
пыльном узком проходе между баком и стеной лежит длинный предмет, накрытый
одеялами.
Ветер воет, и дом трещит. Хорошим ударом брызг выбивает окно, и оно
разлетается на куски. В дыру врываются вихри ветра, воды и снега. Ветер
срывает одеяло с конца длинного предмета, и мы видим тюки травки, аккуратно
завернутые в пластик.
Покачиваются и звенят наверху ловушки для омаров. Еще одно окно
разлетается созвоном.
У магазина Литтл-Толл-Айленда слышится тихое пыхтение генератора, и
несколько ламп храбро светят в ночь. Только две машины остались на стоянке:
маленькая машинка Молли и укутанный снегом пикап с надписью "РЫБА И ОМАРЫ
ГОДСО".
Внутри - кроссворд на экране компьютера почти разгадан. Хэтч добавляет
еще слово.
Он потягивается, встает. Линож в камере сидит все в той же позе,
упираясь спинойв стену и глядя между собственных колен.
-- Пить хочется, -- говорит Хэтч. -- Пит, тебе кофе или чего-нибудь
холодного?
Сперва Пит не отвечает. У него на коленях лежит все тот же листок,
который он снял с доски объявлений, но он перевернут той стороной, где
объявление. Глаза у Питера расширены и пусты.
-- Питер! Земля вызывает Питера! -- окликает его Хэтч.
Он машет рукой перед лицомПитера, и сознание - или подобие его-
возвращается в глаза Годсо. Он смотрит на Хэтча.
-- Чего?
-- Спросил только, тебе газировки или кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27