Заего спиной
крыльцо и белое небо-предвестник идущей бури.
-- Не трогайте меня, умоляю вас!
Смена кадра: гостиная Марты.
На экране уже Джадд Паркин, стоящийперед столом. На столе: фонарь,
батарейки, свечи, спички, запасы провизии, стопки теплой одежды, портативная
рация, сотовый телфон, еще какие-то предметы. Дикторша стоит рядом,
заинтересованно глядя на весь этот инвентарь. А Джадд объясняет:
-- Шторм, Маура, не обязательно должет стать катастрофой, а
катастрофа-трагедией. Исходя из этой глубокой и свежей мысли, я думаю, мы
можем дать зрителям из Новой Англии несколько советов, которые им помогут
подготовиться к тому, что по всем показателям, будет выдающимся погодным
катаклизмом.
-- А что это у тебя на столе, Джадд?
-- Прежде всего-теплая одежда. Это первым делом. И еще надо себя
спросить: "Как тамс батарейками? Хватит ли их на работу приемника? Или даже
переносного телевизора? " И если у вас есть генератор, проверит запас
бензина-или солярки, или пропана, надо до, а не после. Если прождать, пока
станет поздно...
Это все слышно, но не видно, потому что камераотвернулась от экрана,
будто потеряв к немуинтерес. Она отходит снова в коридор, и мы начинаем
терять нить разговора, затослышится куда менее приятный звук: ровный
шмякающий стук трости Линожа. Потомон прекращается. Тишина. Шаги. И какой-то
к ним примешивается непонятный звук, будто двигают табуретку или стул по
деревянным половицам.
-- ... и это будет уже слишком поздно, -- доносится голос Джадда.
В дверь входит Линож. Нельзя сказать, что глаза у
негообыкновенные-оникакие-то далекиеи беспокойно-синие, но это и не страшная
черная пустота, которую увидела Марта. Щеки, брови и переносица у него
покрыты тонкими полосками крови. Он идет на нас, камера берет его
максимально крупным планом, глаза его куда-то сосредоточенно смотрят. И
выражение интереса чуть согревает это лицо.
-- Спасибо, Джадд, -- говорит дикторша закадром. -- Жители Новой
Англии, конечно, уже не в первый раз слышат мудрыесоветы, но перед лицом
такого катаклизма можно их повторит еще раз.
А мы смотрим на гостиную из-за плеча Линожа. Он смотрит телевизор.
-- Сразу после этого выпуска--местный прогноз погоды.
И дикторшу сменяет новая реклама-- "Божья кара-2": вулканы, пожары и
землетрясения, каких только душа пожелает за девятнадцать долларов девяносто
пять центов. А Линож через все комнату проходит ккреслу Марты. Снова
слышится скребущий звук, и когда Линож подходит к креслу, его нижняяполовина
входит в кадр. Виден конец его трости, оставляющий на дорожке тонкую полоску
крови. И еще кровь выступает на пальцах, сомкнувшихся на волчьей голове.
Этим он ее и бил-головой этого волка, и что-то не хочется смотреть, на что
эта голова теперь похожа.
Перед глазами Линожа на экране пламя охватывает лес. А он напевает:
У чайник ручка, у чайника носик,
За ручку возьми и поставь на подносик...
Он садится в кресло Марты, рукой с засохшей кровью хватает чашку,
пачкая ручку. Пьет. Окровавленной рукой берет печенье и проглатывает.
Смотрит, как в телевизоре Маура и Джадд обсуждают грядущий катаклизм.
Магазин Майка Андерсона. День.
Старый магазин-склад с широкой верандой у входа. Было бы сейчас лето,
стояли бы кругом кресла-качалки с досужими стариками. А сейчас только
построены роторные снегоочистители и лопаты, и над ними аккуратно написанный
от руки плакат:
Специальное предложение
на супершторм!
О цене поговорим!
По краям ступеней стоят две ловушки для омаров, а из-под крыши
верандысвисают еще несколько. Видна также своеобразная выставка снаряжения
для ловлимоллюсков. А у двери стоитманекен в галошах, желтом дождевике,
круглой шапочкес пропеллером. Пропеллер неподвижен. Кто-то сунул манекену
подушку под дождевик, и у него сильно выступает пузо. В одной пластиковой
руке у него вымпел университета штата Мэн, в другой-банка пива. А на шее
повешен плакат:
ТУТ ПРОДАЕЦЦА САМАЯ КЛАССНАЯ
СНАРЯГА НА ОМАРОВ
ВСЕМИРНО ИЗВЕСНОЙ ФИРМЫ
"РОБИ БИЛЗ"
В окнах объявления о снижении цены на мясо, на рыбу, на прокат
видеолент (ТРИ СТАРЫЕ ЛЕНТЫ ЗА $1), о церковных службах, объявления
добровольной пожарной дружины. Самое большое-на двери. Написано:
БЛИЖАЙШИЕ ТРИ ДНЯ ВОЗМОЖНО ШТОР-
МОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!
СИГНАЛ "ВСЕМ В УКРЫТИЕ":
ДВА КОРОТКИХ ОДИН ДЛИННЫЙ.
Над витринами-штормовые ставни, пока что свернутые вверх. И над дверью
красивый старомодного стиля плакат-золотыебуквы на черном фоне:
МАГАЗИН АНДЕРСОНА!
ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ОСТРОВА!
ОФИС КОНСТЕБЛЯ!
В магазин входит группа женщин, и встречаются в дверях с двумя
другими-Октавией Годсо иДжоанной Стенхоуп. Октавия (лет сорока пяти) и
Джоанна (около пятидесяти) сжимают в руках полные сумки бакалеи и оживленно
разговаривают. Тавия глядит на манекен Робби Билза и толкает Джоанну локтем.
Обе смеются и сходят по ступеням.
Внутри. Отлично оборудованный бакалейный магазин-очаровательное
напоминание о бакалеепятидесятых годов. Полы деревянные и уютно поскрипывают
под ногой. Лампы-висящие на цепях с потолка шары. Потолок жестяной. Но есть
ипризнаки современности: два новых кассовых аппарата и рядом с ними-сканеры
цен, рация на полке за конторкой, стенка с видеолентами напрокат и камеры
безопасности в углах под потолком.
На заднем плане вдоль всей стены идет холодильная полка для мяса. Слева
за ней, под выпуклым зеркалом, дверь, на которой написано просто:
ГОРОДСКОЙ КОНСТЕБЛЬ
И народу в магазине полно. Все затовариваются в ожидании бури.
Из двери, ведущей к холодильнику для мяся (это напротив двери
констебля), выходит Майк Андерсон. Приятного вида человек, лет ему тридцать
пять. Сейчас он куда-то лихорадочно спешит... но улыбка, егообычная улыбка
все равно заметна в глазах и уголках рта. Это человек любит жизнь,
оченьлюбит, и почти всегда находит в нейчто-нибудь забавное.
Сейчас он одет в мясницкий белый халат и толкает перед собоймагазинную
тележку, наполненную расфасованным мясом. Сразу к нему подлетают три женщины
и один мужчина. Мужчина, одетый в красную спортивную куртку и черную рубашку
с отложным воротником, успевает первым.
Преподобный Боб Ригинс говорит:
-- Майкл, не забудь: в среду на той неделе служба. И мне понадобится
каждый, кто сможет читать псалмы.
-- Буду обязательно. Если проживем эти три дня, конечно.
-- Конечно проживем. Бог заботится об овцах своих.
И он уходит. На его месте возникает симпатичная пышечка-ДжиллРобинсон,
и оня явно не так сильно уповает на Господа. Она набрасывается на пакеты и
начинает читать этикетки раньше, чем Майк успевает их разложить.
-- А свиныеотбивные у тебя есть, Майк? Я думала, что точно должны быть.
Он дал ейпакет, Джилл на него смотрит и запихивает в свою наполненную с
верхом тележку. Остальные двое, Карла Брайт и Линда Сент-Пьер уже копаются в
расфасованном мясе. Карла выбрала один, рассматривает и уже почти взяла,
потом бросает обратно на поднос мясного прилавка.
-- Больно дорога эта рубленная курятина! МайклАндерсон, есть у тебя
добрый старый гамбургер?
-- Вот, пожа...
Она выхватывает пакет у него из рук, не дав закончить слово.
-- ... луйста.
Подбежал еще народ, и мясо расхватывают, едва он успевает достать его
из тележки. Майк терпит, потом решает напомнить, что он еще и констебль. Или
хотябы попытаться.
-- Люди, внимание! Да, идет буря. Их уже не одна была, и не одна будет
еще. Успокойтесь и не ведите себя, как стадо с материка!
Это до них доходит. Они отступают, и Майк снова раскладывает мясо.
Но тут вступает Линда:
-- Ты тут не умничай, Майкл Андерсон!
Она тянет гласные, как свойственно островитянам-- "Ма-айкл".
Майк в ответ улыбается:
-- Не буду умничать, миссис Сент-Пьер.
У него заспиной Олтон Хэтчер (он же Хэтч) выходит из холодильника со
второй тележкой расфасованного мяса. Хэтчу около тридцати, приятный на вид
осанистый мужчина. Он-правая рука Майка и как владельца магазина, и как
констебля. На нем тоже белый мясницкий халат, а для полноты картины--жесткая
белая шляпа. И на ней печатные буквы:
О. ХЭТЧЕР
Голос Кэт по громкоговорителю магазина:
-- Майк! Эй Майк! Тебя к телефону!
И мы видим Катрину Уизерс (Кэт) за прилавком. Ей лет девятнадцать,
очень хорошенькая, работает за кассой. Не обращая внимания на очередь
покупателей, она держит в руках микрофон для объявлений по магазину. В
другойруке у нее трубка телефона, висящего на стене рядом с коротоволновой
рацией.
-- Это твояжена. Она говорит, что у нее там небольшая проблема
случилась в детской группе.
И снова камера показывает Майка, Хэтча и покупателей возле мясного
прилавка. Покупатели заинтересовались. Жить на острове-как смотреть мыльную
оперу, где все персонажи знакомы.
-- Ей что, не терпится?
Снова касса и Кэт:
-- Откуда язнаю, что ей не терпится? Это твоя жена.
Улыбки и смешки покупателей. Народ слегка развеселился. Кирк Фримен,
человек лет сорока, усмехается Майку:
-- Сходил бы ты разобрался, что там, Майк.
У мясного прилавка Майк говорит Хэтчу:
-- Останешься здесьза меня?
-- А ты мне одолжишь свою цепь и кресло?
Майк со смехом хлопает сверху по шляпе Хэтча и спешит узнать, что нужно
его жене. Подходит к кассе и береттрубку у Кэт. Начинает говорить с женой,
забыв о наблюдающей с интересом публике.
-- Чего там, Молл?
Голос Молли в телефоне:
-- У меня тут небольшая проблема-ты не смог быприйти?
Майк оглядывает магазин, набитый покупателями перед бурей.
-- Лапонька, у меня тут у самого куча небольших проблем. У тебя как?
Камера показывает нам крупным планом ПиппуХэтчер-девочку лет трех. И
весь экран заполняет ее плачущее и перепуганное лицо с красными пятнами и
мазками. Может быть, мы сперва принимаем их за кровь.
Но камера отъезжает, и становится ясно, в чем проблема. Пиппа
взобралась на половину лестничного пролета, просунула голову между двумя
стойками перил, а вытащить не может. Но все так же крепко держит в руке
кусок хлеба с вареньем, и то, что мы приняли за кровь-это клубничный джем.
Под ней уподножия лестницы стоят семеро маленьких детей от трех до пяти
лет. Один из четырехлетних-это Ральф Андерсон, сын Майка и Молли. Может
быть, сперва это было незаметно (потому что сейчас нас куда больше
интересует плачевное положение Пиппы), но у Ральфи на переносице родинка. Не
то чтобы она его уродовала, просто она там есть- как седло на переносице. Он
вносит предложение:
-- Пиппа, давай я доем твой хлеб, если ты сама небудешь?
-- Неееет! - возмущенно кричитПиппа
И начинает выдираться, пытаясь освободиться, но хлеб из руки не
выпускает. Он теперь исчез в ее пухлом кулачке, и кажется, будто она потеет
клубничным вареньем.
А на столе в холлеу лестницы стоит телефон-стол между лестницей и
дверью. По телефону говорит Молли Андерсон, женаМайка. Ей около тридцати,
привлекательная женщина, и сейчас в ней борются смех с испугом.
-- Пиппа, солнышко, не надо так. Стой спокойно..
-- Пиппа? А что там сПиппой? - Это голос Майка в телефоне. А Майк
зажимает себе рот рукой-поздно.
-- С Пиппойчто-то случилось? - встревает Линда Сент-Пьер.
Из-за конторок с кассами выходит Хэтч.
Снова холл и Молли у телефона:
-- Тихо ты! Меньше всего на свете мне сейчас надо, чтобына меня
свалился Олтон Хэтчер.
А по проходу решительно идет Хэтч все в той же белой шляпе. Его
улыбчивое настроение исчезло без следа. Перед нами встревоженный отец с
головы до пят.
-- Поздно, милая, -- отвечает Майк. -- Так что там?
Молли у телефона со стономзакрывает глаза.
-- Пиппа сунула голову междуперилами и застряла. Ничего серьезного-то
есть я такдумаю, - но иметь дело одновременно с надвигающейся бурей и
сумасшедшим папашей в один день-это для меня слишком много. Если Хэтч
приедет, ты приедешь с ним.
Она вешает трубкуи поворачивается к перилам.
-- Пиппа ненадо! Не тяни так. Уши себе поранишь.
В магазине Майк озадаченно глядит на телефон и вешает трубку. Тем
временем Хэтч плечомпроталкивается сквозь толпу покупателей, и вид у него
встревоженный.
-- Что случилось с Пиппой?
-- Малость застряла, как мне сказали. Давай пойдем разберемся?
На Мэйн-стрит перед магазином автостоянка. На самом удобном месте стоит
зеленый внедорожник с надписью краской надверях "Служба Острова" и
полицейской мигалкой на крыше. Из магазина выходят Майк и Хэтч и спешат к
ней, перепрыгиывая через ступени. Хэтч на ходу спрашивает:
-- Майк, у нее был очень встревоженный голос?
-- У Молли? Я бы сказал, баллов пять по десятибальной шкале.
Им в лицобьет порыв ветра, заставляя покачнуться назад. Отсюда не
видно, зато отлично слышно, как волны бухают в берег.
-- Это будет мать всех бурь, да? Как ты думаешь?
Майк не отвечает. Но это и не нужно. Они уже сели в джип и уехали.
А не террасе от порыва ветра зазвенели ловушки для омаров и начал
вертеться пропеллер на шапочке "Робби Билза".
Снова подножие лестницы в доме Андерсона.
Голова Пиппы все еще торчит из перил, но рядом с ней на лестнице
сидитМолли, и девочку удалось немножко успокоить. Остальные дети все еще
толпятся вокруг и смотрят. Молли одной рукой гладит Пиппу по волосам. В
другой руке держитее кусок хлеба с вареньем.
-- Все будет хорошо, Пиппа. Майк и твой папа сейчас приедут. И Майк
тебя вытащит.
-- А как он сможет?
-- Не знаю. Но он этоделает, как волшебник.
-- Я есть хочу.
Молли просовывает руку сквозь решетку и подносит хлеб ко рту Пиппы.
Пиппа ест. Остальные дети смотрят, затаив дыхание. Один из них,
пятилетний-сын Джилл Робишо. И Гарри Робишо просит:
-- Миссис Андерсон, можно я ее покормлю? Я однажды кормил обезьяну, на
ярмарке в Бангоре!
Дети смеются, но Пиппа ничего смешного в этом не видит.
-- Я не обезьяна, Гарри! Не обезьяна, а ребенок!
-- Эй, ребята! Я обезьяна! - кричит Дон Билз. И начинает прыгать у
подножия лестницы, почесывая себя подмышками и валяя дурака с такой отдачей,
на которую способен только четырехлетний ребенок. Остальные тут же начинают
ему подражать.
-- Я не обезьяна! -- кричит Пиппа и начинает плакать. Моллигладит ее
волосы, но на этот раз утешить не может. Застрять между перилами-обидно, но
когда тебя называют обезьяной, это в стораз обидней.
-- Дети, прекратите! Прекратите немедленно! Это невоспитанно, и это
ранит чувства Пиппы!
Почти все останавливаются, но только не Дон Биллз-маленький мерзавец с
безмятежнейшим видом продолжает прыгать ичесаться.
-- Дон, прекрати! Ты плохо себя ведешь!
-- Мама сказала, что ты плохо себя ведешь! -- говорит Ральфи и пытается
его удержать. Дон его стряхивает и кричит:
-- А я обезьяна!
И изображает обезьяну еще вдвое усерднее-назло Ральфи и, конечно, его
маме тоже. Тут открывается дверь и входят Майк и Хэтч. Хэтч видит, в чем
проблема, и реагирует со со смесью страха и облегчения.
-- Папааа! -- кричит Пиппа. И с нова начинает выдираться.
-- Пиппа! -- кричит Хэтч. -- Стой спокойно! Хочешь себе уши оторвать?
Ральфи поворачивается к Майку и докладывает:
-- Папа! Пиппи застряла, а Дон не хочетперестать быть обезьяной!
И прыгает папе на руки. Хэтч забирается туда, где дочь его поймана
страшной лестницей, пожирающей девочек, и становится рядом с ней на колени.
Молли глядит у нее из-за спины и глазами просит мужа: "Сделай что-нибудь! "
Симпатичная белокурая девчушка с хвостиками косичек тянет Майка за
штаны. Ее порция клубничного вареньяпочти вся досталась рубашке. Салли Годсо
говорит:
-- Мистер Андерсон! А я перестала быть обезьяной. Как только она нам
сказала. -- Салли указывает на Молли.
Майк мягко ее от себя отцепляет. Салли, тоже четырехлетняя, быстро
засовывает в рот большой палец.
-- Ты молодец, Салли, -- отвечает Майк. -- Ральфи, придется тебя
поставить на пол.
Как только он это делает, Дон Билз тут же толкает Ральфа.
-- Эй, ты! -- возмущается Ральфи. -- Чего толкаешься?
-- А чтоб не умничал!
Майк подхватывает Дона Билза и поднимает на уровеньглаз. Маленький
паршивец ничуть неиспугался.
-- Я тебя не боюсь! Мой папа-городской менеджер! Он тебе жалование
платит!
И он высовывает язык и делает губами неприличный звук прямо Майку в
лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27