Те оглядываются и спрашивают,
что стряслось.
-- Не знаешь, где Урсула? -- спрашивает Тавия.
-- Внизу, с Салли и другими, -- отвечает Хэтч. -- Когда я последний раз
ее видел, она спала. -- После паузы он добавляет: -- Но не так, как дети.
Понимаешь?
-- Да... -- говорит Тавия. -- Я уверена, Хэтч, все будет хорошо. Они
проснутся и будут здоровыми.
-- Надеюсь, ты права, Тавия Годсо, -- отвечает Хэтч. -- Молюсь, чтобы
ты была права.
И он спускается вниз. Женщины смотрят ему вслед с глубоким сочувствием,
потом идут своей дорогой. Когда они поворачивают в зал, снизу поднимается
Джоанна Стенхоуп.
-- Вам помочь?
-- Спустись вниз и возьми остаток свечей, -- отвечает Тавия. -- Боюсь,
что генератор с минуты на минуту заглохнет.
Тесс, Тавия и Дженна идут взал. Джоанна (в рекордный срок оправившаяся
от шокаиз-за страшной смерти свекрови) направляется в кухню.
Верхний свет мигает, отключается, вспыхивает снова. Островитяне на
стульях смотрят вверхи тихо переговариваются.
x x x
Детская спальня вподвале похожа теперь на реанимацию. Такое может
случиться после ужасной трагедии, как если бы все эти дети стали жертвой
стрельбы в школе.
Урсула придвинула койку к кровати Салли и спит, держа руки дочери в
своих. Майк и Молли рядом с Ральфи, Мелинда сидит с Пиппой, откидывая волосы
со лба девочки. Робишо рядом с Гарри, Карверы - с Бастером, Брайты - с
Фрэнком, Линда Сент-Пьер - с Хейди. Рядомс ней Сандра Билз, тоже одна.
Влажной материей она любовно стирает крошки от пончика с губ Дона. Они так
крепко спят, что их можно принять за ангелов небесных. Даже Дона.
В углу сидит со сложенными руками преподобный Боб Риггинс и молится,
никому не мешая.
Откинув занавеску, появляется Хэтч, останавливается и глядит, как снова
мигает свет. Свет возвращается, и Хэтч идет к родителям и детям.
-- Без перемен? -- спрашивает ону Мелинды.
Она качает головой.
-- У всех без перемен?
-- Без, -- тихим и безнадежным голосом отвечает она.
-- Но дыхание у них нормальное, рефлексы нормальные, и если отвернуть
веко, зрачок реагирует на свет. Это все хорошие признаки, -- говорит Молли.
Хэтч садится рядом с Мелиндой и пристально смотрит влицо Пиппы. Видит,
как дрожат и подергиваются ее веки.
-- Ей что-то снится, -- говорит он.
-- Им всем что-то снится, -- отвечает Майк.
Они с Майком переглядываются, и Хэтч оборачивается кСандре.
-- Сандра, где Робби?
-- Не знаю.
"И знать не хочу" - слышится в ее тоне. Она вытирает рот Дону, но
крошек уже нет - она простоего гладит, любит его всем своим материнским
сердцем.
В зале заседаний Робби Билз сидит водиночестве - будь он хоть сто раз
избранный менеджер или кто, а на личном уровне охотников общаться с ним
мало. За его спиной видны люди, разговаривающие между собой, помогающие
Тавии, Тесс и Дженне вставлять свечи в декоративные подсвечники настенах.
Робби запускает руку в карман своей куртки и вытаскивает пистолет, который
мы у него видели в первой части. Кладетего на колени и задумчиво
рассматривает.
Начинает мигать верхний свет. В такт ему мигают, включаясь, аварийные
лампочки на стенах. Люди нервно глядят вверх. Женщины начинают расставлять
свечи чуть быстрее. Еще больше людей приходят им на помощь.
Робби не в настроении помогать и нереагирует на перспективу неизбежного
исчезновения электрического света. Он живет в мире своих мыслей, где
толькоместь имеет значение. Поглядев еще секунду-другую насвой пистолет, от
сует его обратно в карман куртки, чтобы был под рукой. Потом все так жесидит
и смотрит в пространство. Разозленный менеджер города, который ждет, чтобы
показался Линож.
В кухню заходит Джоанна Стенхоуп и тревожно смотрит на мигающий свет.
Мы видим генераторный сарай ночью. Мотор чихает... плюется... и наэтот
раз не схватывает снова. Он с хрипом замолкает, и слышен только вой ветра.
Там, где спят дети, верхний свет гаснет. После момента полной черноты
загорается робкое аварийное освещение из ящика, установленного высоко на
стене и в самой глубине комнаты.
-- Поможешь со свечами? -- спрашивает Майк Хэтча.
-- Ты как? -- обращается Хэтч к Мелинде.
-- Пойди, помоги, -- отвечает она.
Майк и Хэтч встают и идут на выход.
Они проходят через занавес и идут к лестнице.
-- По радиоговорили, что шторм к полуночи сильно выдохнется, -- говорит
Хэтч. -- Если Линож собирается что-то сделать...
-- В этом можно не сомневаться, -- отвечает Майк.
x x x
В кухне, где сейчас Джоанна, очень темно - там только две аварийные
лампы, работающие от аккумуляторов, но одна из нихсовсем не работает, а
вторая еле светит тоненькой желтой ниткой. КогдаДжоанна пересекает кухню,
лампочка отключается совсем.
Джоанна наощупь пробирается к кухонной полке - сейчас она видится
лишьтенью среди теней. Ударяется обо что-то бедром и тиховскрикивает -
скорее от нетерпения, чем от боли. Дойдя до полки, она вынимает из корбки
одну свечу. На полке еще лежат пачки вощеных спичек и кучка подставок для
свечей. Джоанна зажигает свечу. Когда пламяразгорается, она насаживает
основание свечи на иглуподставки.
Потом берет остальные свечи, аккуратно складывая коробки стопкой на
руке. Когда она поворачивается уходить, на столе, прибранном наночь и теперь
абсолютно пустом, лежит трость Линожа с волчьей головой.
Джоанна ахает, поворачивается... и прямо передней стоит Линож, и его
улыбающееся лицо освещает свет от свечи Джоанны. Оно похоже на лицо гоблина.
Она ахает еще раз, и все свечи - и коробки, иодна зажженая - выпадают изее
рук. Зажженная свеча гаснет, еще раз оставляя ее (и нас) в темноте.
-- Привет, Джоанна Стенхоуп, -- говорит Линож. -- Рада, что старая сука
сдохла? Я тебе оказал услугу, о да! Тыходила с вытянутым лицом, а в душе
джигу отплясывала. Я знаю, я это по запаху твоему чую.
Джоанна начинает кричать - на этот раз по-настоящему, в голос. И
зажимает себе рот двумя руками, едва успев начать. Но над этими руками -
вытаращенные в ужасе глаза, и мы понимаем, что по своей воле она не
замолчала бы.
-- Тихо... тихо... -- ласково говорит Линож.
По коридору мэрииидут Майк и Хэтч. Здесь темно, гориттолько пара
аварийных лампочек, которым остро не хватает напряжения, несколько свечей,
фонариков... может, даже одна-другая зажигалка. Сквозь окна видно, как
женщины зажигают свечи в зале мэрии.
-- Что там с генератором, Майк? -- спрашивает СтенХоупвелл.
-- Он теперь до конца бури отключился? -- спрашивает кто-то еще.
-- А как с теплом? -- возникает третий. -- Эту проклятую дровяную печку
разобрали еще три года назад! Я им говорил, что не надо, пригодится в сезон
вьюг в этом году или следующем, так кто же теперь стариков слушает...
-- У нас хватит тепла и света, не волнуйтесь, -- бросает Майк, не
останавливаясь. -- И шторм должен пойти на убыль после полуночи. Так, Хэтч?
-- Так.
Преподобный Боб Риггинс шел за Майком и Хэтчем и несколько отстал на
лестнице (он мужчина не худой), но теперь догнал.
-- Майкл, эти добрые люди беспокоятся не о свете или тепле, и ты это
знаешь.
Майк останавливается и оборачивается. Шепот в коридоре стихает. Риггинс
коснулся обнаженного нерва; он говорит от имени всех, произнося то, чего не
могут остальные, и Майк это знает.
-- Когда появится эта личность, Майкл, мы должны дать ему то, что он
хочет. Я молился, и такое указание Господь...
-- Мы послушаем и тогда решим, -- прерывает его Майк. -- Согласны?
Неодобрительный говор прошел по коридору.
-- Как ты можешь так говорить, -- начинает Орв Бучер, -- когда твой
ребенок...
-- Потому что я никогда не подписываюсь втемную, -- отвечает Майк.
И поворачивается уходить
-- Есть время упорствовать, Майкл, -- обращается кнему преподобный Боб
Риггинс. -- Но есть времяотпустить вожжи ради большего блага, как бы тяжко
это ни было. "Перед падением возносится сердце человека, а смирение
предшествует славе". Притчи.
-- "Отдавайте кесарю кесарево, а Божие - Богу", -- отвечает Майк. --
Евангелие отМатфея.
Преподобный Боб Риггинс злится, чтоМайк пытается переспорить его по
Писанию, но когда он делает шаг вслед за ним - может быть, чтобы продолжить
спор, - Майк качает головой.
-- Прошу вас остаться. Ситуация у нас под контролем.
-- Я знаю, что ты в это веришь, -- говорит священник. -- Но мы не все в
этом убеждены.
-- И тебе не грех быпомнить, Майкл Андерсон, что у нас все еще
демократия! -- вставляет Орв Бучер. -- Хоть в шторм, хоть не в шторм!
Одобрительный ропот.
-- Уверен, если память меня подведет, ты мне напомнишь, Орв. Пойдем,
Хэтч.
Они заходят в кухню - и останавливаются в удивлении и страхе.
-- Заходите, заходите! -- приглашает голос Линожа.
На столе и на полке - зажженные свечи. Щегольски одетыйЛинож стоит,
положив обе руки (сейчас пока без желтых перчаток) на волчью голову трости.
И еще мы видим Джоанну Стенхоуп. Она парит возле стены, почти касаясь
головой потолка, и ноги ее висят в воздухе. Руки ее расставлены в сторону на
уровне пояса - не совсем распятие, но наводит на мысль о нем. В каждой руке
у нее - зажженная свеча. По пальцам течет расплавленный воск. Глаза ее
широко открыты. Двинуться она не может... но она в сознании и в ужасе.
Майк и Хэтч остановились, где вошли.
-- Заходите, мальчики, -- говорит Линож. -- Быстро и тихо... если
только вы не хотите, чтобы я заставил эту суку сжечь себе лицо.
Он чуть приподнимает трость, и Джоанна точно так же поднимает свечу к
своему лицу.
-- Сколько волос! -- говорит Линож. -- Посмотрим, как они будут гореть?
-- Нет, -- отвечает Майк.
Он входит в кухню. Хэтч за ним, бросая взглядчерез плечо. Там Боб
Риггинс обращается к островитянам, и хотя не слышно, что он говорит, видно,
что многие с ним соглашаются.
-- У вас проблемы с местным изгонятелем злых духов? Что ж, есть одна
вешь, которую вы, констебль, можете запомнить на будущее... в предположении,
конечно, что это будущее у вас есть. У преподобного Бобби Риггинса есть две
племянницы в Кэстине. Симпатичные блондинки одиннадцати идевяти лет. Он их
очень любит. Можетбыть, даже слишком. Когда они видят его машину, они
убегают и прячутся. На самом деле...
-- Отпустите ее, -- требует Майк. -- Джоанна как ты?
Она не отвечает, но глаза ее закатываются отужаса. Линож хмурится.
-- Если вы не хотите видеть миссис Стенхоуп ввиде самой большой в мире
праздничной свечи, я вам советую не заговаривать, пока вас не попросят.
Хэтч, закройте дверь.
Хэтч закрывает. Линож следит, потом снова обращает свое внимание на
Майка.
-- Вы не любите знаний?
-- Те, которые вы имеете в виду - нет.
-- Ай-яй-яй, как плохо. Просто стыдно. Может быть, вы мне не верите?
-- Я вам верю. Но дело в том, что вы знаете все плохое и ничего
хорошего.
-- Ах, как возвышенно. У меня даже слезы на глазах выступили. Но в
общем целом, констебль Андерсон, добро - это иллюзия. Побасенки, которыелюди
себе рассказывают, чтобы прожит жизнь, не слишком много плача.
-- В это я не верю.
-- Я знаю. Вы до самого конца держитесь добра... только в этот раз,
кажется вам достанется спичка с коротким концом.
Он смотрит на Джоанну, приподнимает трость... и медленно ее опускает.
При этом Джоанна соскальзывает по стене. Когда ее ноги касаются пола, Линож
надувает губыи слегка дует. По комнате проносится ветер. Пламя свечей на
столе и полке колеблется, свечи в руках у Джоанны гаснут. И чары с нее
спадают. Она бросаетсвечи и бежит к Майку, всхлипывая. Пробегая мимо Линожа,
она от него отшатывается. Он улыбается ей отеческой улыбкой, а Майк обнимает
ее за плечи.
-- Ваш город полон прелюбодеев, педофилов, воров, обжор, убийц,
хулиганов, мошенников и скупердяев. И каждого из них я знаю. Рожденный в
грехах - рассыпься в прах. Рожденный в грязи - в ад ползи.
-- Он дьявол! -- всхлипывает Джоанна. -- Не подпускай его больше ко
мне! Я все сделаю, только не подпускай его ко мне!
-- Чего вы хотите, мистер Линож? -- спрашивает Майк.
-- Чтобы через вас все собрались в том зале - для начала. Проведем
незапланированное городское собрание, точно в двадцать один ноль-ноль. А
потом... потом увидим.
-- Что увидим? -- спрашивает Майк.
Линож проходит к задней двери, приподнимает трость, и дверь отворяется
настежь. Врываестя штормовой ветер, гася все свечи. Силуэт - Линож -
оборачивается. В контуре его головы дергаются красные линии, освещающие его
глаза.
-- Увидим, закончил ли я с этим городом... или только начал. В девять
вечера ровно, констебль. Вы... он... она... преподобный Бобби... менеджер
города Робби... все и каждый.
Он выходит, и дверь за ним захлопывается.
-- Что же нам делать? -- спрашивает Хэтч.
-- А что мы можем сделать? -- отвечает Майк. -- Выслушаем, чегоон
хочет. Если есть другой выход, я его не вижу. Скажи Робби.
-- А как с детьми? -- спрашивает Хэтч.
-- Я за ними присмотрю, -- говорти Джоанна. -- Я все равно не могу быть
там, где он. Опять - ни за что!
-- Так не пойдет, -- говорит Майк. -- Он хочет, чтобы собрались все, а
значит и ты, Джо. -- Он задумывается. -- Мы перенесем их наверх. Вместе с
кроватями. Поставим сзади в залезаседаний.
-- Да, это пойдет, -- соглашается Хэтч. Когда Майк открывает дверь, он
добавляет: -- Я никогда в жизни еще не был такиспуган.
-- Я тоже.
И они идут сообщить о собрании выжившим в эту бурю.
Снаружи купол с мемориальным колоколом почти исчез под сугробами. И на
одном из сугробов - что почти такое же чудо, как хождение по воде - стоит
Андре Линож. Трость его поставлена между ступнями в снег. Он смотрит на
мэрию... сторожит... выжидает.
Затемнение. Конец акта третьего.
Акт четвертый.
Все еще дует ветер на углу Мэйн-стрит и Атлантик-стрит, наметает
сугробы и волочет поземку, но снегопад почти прекратился.
У остатков причала волны по-прежнему бьют в берег, но уже не так
яростно. У подножия Атлантик-стрит лежит рыбачья лодка, и ее нос воткнулся в
разбитую витрину магазина сувениров Литтл-Толл-Айленда.
На небе поначалу видны только чернота и бегущие тучи, но где-то
чуть-чуть бледнеют просветы, какое-то серебрение. В этом свете чуть виднее
дымчатые, беспокойные тени облаков, и потом, всего на миг-другой, сверкает
полная луна в промоине и снова исчезает.
Здание мэрри сквозь вертящуюся завесу снега все так же похоже на мираж.
Под прикрытием своего купола раскачивается по ветру мемориальный колокол и
тихо позванивает.
Мы видим крупным планом старомодные кварцевые часы. Когда малая стрелка
указывает точно на девять, они начинают бить. Камера отъезжает, открывая нам
зал заседаний Литтл-Толл-Айленда.
Это красивое и яркое зрелище. Все наши знакомые уже здесь, плюс еще
остальные островитяне - всего двести. Странно выглядят они при свечах - как
жители деревни прошлых времен... времен Салема и Роанока, скажем так.
В переднем ряду сидят Майк и Молли, Хэтч и Мелинда, преподобный Бобби
Риггинс и его жена Кэти, Урсула Годсо и Сандра Билз. Робби Билз на помосте,
за небольшим деревянным столомслева. Перед ним на столе небольшая табличка с
надписью "МЕНЕДЖЕР".
За рядами скамеекпоставлены в углу восемь кроватей. По обе стороны
этого анклава сидят Энджи Карвер, Тавия Годсо, Джоанна Стенхоуп, Энди
Робишо, Кэт Уизерс и Люсьен Фурнье. Ониохраняют детей - насколько могут.
Последний удар часов затихает в шуме ветра снаружи. Люди оглядываются в
поисках любого признака присутствия Линожа. Через минуту-другую Робби
подходит к кафедре, нервно одергивая край куртки.
-- Леди и джентельмены, я, как и вы, неочень знаю, чего мы ждем, но...
-- А тогда, может ты сядешь и будешь ждать, как и мы, Робби? --
спрашивает Джонни Гарриман.
Эти слова встречают нервным смехом. Робби кидает на Джонни хмурый
взгляд.
-- Я толькохотел сказать, Джонни, что я уверен - мы найдем выход из....
из этой ситуации... если будем держаться вместе, как всегда было у нас на
острове...
Входная дверь распахивается с громким и гулким стуком. Снаружи, на
крыльце, видны ботинкии древко трости Линожа.
Робби Билз замолкает и глядит на дверь. С его лица пот льется ручьем.
Перебивкой идут лица островитян: Тавия... Джонас Стенхоуп... Хэтч...
Мелинда... Орв... преподобный Боб Риггинс... Люсьен... другие. Все смотрят
на дверь.
Ботинки ступают на черно-белый шахматный кафель. Трость не отстает,
постукивая через правильные интервалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
что стряслось.
-- Не знаешь, где Урсула? -- спрашивает Тавия.
-- Внизу, с Салли и другими, -- отвечает Хэтч. -- Когда я последний раз
ее видел, она спала. -- После паузы он добавляет: -- Но не так, как дети.
Понимаешь?
-- Да... -- говорит Тавия. -- Я уверена, Хэтч, все будет хорошо. Они
проснутся и будут здоровыми.
-- Надеюсь, ты права, Тавия Годсо, -- отвечает Хэтч. -- Молюсь, чтобы
ты была права.
И он спускается вниз. Женщины смотрят ему вслед с глубоким сочувствием,
потом идут своей дорогой. Когда они поворачивают в зал, снизу поднимается
Джоанна Стенхоуп.
-- Вам помочь?
-- Спустись вниз и возьми остаток свечей, -- отвечает Тавия. -- Боюсь,
что генератор с минуты на минуту заглохнет.
Тесс, Тавия и Дженна идут взал. Джоанна (в рекордный срок оправившаяся
от шокаиз-за страшной смерти свекрови) направляется в кухню.
Верхний свет мигает, отключается, вспыхивает снова. Островитяне на
стульях смотрят вверхи тихо переговариваются.
x x x
Детская спальня вподвале похожа теперь на реанимацию. Такое может
случиться после ужасной трагедии, как если бы все эти дети стали жертвой
стрельбы в школе.
Урсула придвинула койку к кровати Салли и спит, держа руки дочери в
своих. Майк и Молли рядом с Ральфи, Мелинда сидит с Пиппой, откидывая волосы
со лба девочки. Робишо рядом с Гарри, Карверы - с Бастером, Брайты - с
Фрэнком, Линда Сент-Пьер - с Хейди. Рядомс ней Сандра Билз, тоже одна.
Влажной материей она любовно стирает крошки от пончика с губ Дона. Они так
крепко спят, что их можно принять за ангелов небесных. Даже Дона.
В углу сидит со сложенными руками преподобный Боб Риггинс и молится,
никому не мешая.
Откинув занавеску, появляется Хэтч, останавливается и глядит, как снова
мигает свет. Свет возвращается, и Хэтч идет к родителям и детям.
-- Без перемен? -- спрашивает ону Мелинды.
Она качает головой.
-- У всех без перемен?
-- Без, -- тихим и безнадежным голосом отвечает она.
-- Но дыхание у них нормальное, рефлексы нормальные, и если отвернуть
веко, зрачок реагирует на свет. Это все хорошие признаки, -- говорит Молли.
Хэтч садится рядом с Мелиндой и пристально смотрит влицо Пиппы. Видит,
как дрожат и подергиваются ее веки.
-- Ей что-то снится, -- говорит он.
-- Им всем что-то снится, -- отвечает Майк.
Они с Майком переглядываются, и Хэтч оборачивается кСандре.
-- Сандра, где Робби?
-- Не знаю.
"И знать не хочу" - слышится в ее тоне. Она вытирает рот Дону, но
крошек уже нет - она простоего гладит, любит его всем своим материнским
сердцем.
В зале заседаний Робби Билз сидит водиночестве - будь он хоть сто раз
избранный менеджер или кто, а на личном уровне охотников общаться с ним
мало. За его спиной видны люди, разговаривающие между собой, помогающие
Тавии, Тесс и Дженне вставлять свечи в декоративные подсвечники настенах.
Робби запускает руку в карман своей куртки и вытаскивает пистолет, который
мы у него видели в первой части. Кладетего на колени и задумчиво
рассматривает.
Начинает мигать верхний свет. В такт ему мигают, включаясь, аварийные
лампочки на стенах. Люди нервно глядят вверх. Женщины начинают расставлять
свечи чуть быстрее. Еще больше людей приходят им на помощь.
Робби не в настроении помогать и нереагирует на перспективу неизбежного
исчезновения электрического света. Он живет в мире своих мыслей, где
толькоместь имеет значение. Поглядев еще секунду-другую насвой пистолет, от
сует его обратно в карман куртки, чтобы был под рукой. Потом все так жесидит
и смотрит в пространство. Разозленный менеджер города, который ждет, чтобы
показался Линож.
В кухню заходит Джоанна Стенхоуп и тревожно смотрит на мигающий свет.
Мы видим генераторный сарай ночью. Мотор чихает... плюется... и наэтот
раз не схватывает снова. Он с хрипом замолкает, и слышен только вой ветра.
Там, где спят дети, верхний свет гаснет. После момента полной черноты
загорается робкое аварийное освещение из ящика, установленного высоко на
стене и в самой глубине комнаты.
-- Поможешь со свечами? -- спрашивает Майк Хэтча.
-- Ты как? -- обращается Хэтч к Мелинде.
-- Пойди, помоги, -- отвечает она.
Майк и Хэтч встают и идут на выход.
Они проходят через занавес и идут к лестнице.
-- По радиоговорили, что шторм к полуночи сильно выдохнется, -- говорит
Хэтч. -- Если Линож собирается что-то сделать...
-- В этом можно не сомневаться, -- отвечает Майк.
x x x
В кухне, где сейчас Джоанна, очень темно - там только две аварийные
лампы, работающие от аккумуляторов, но одна из нихсовсем не работает, а
вторая еле светит тоненькой желтой ниткой. КогдаДжоанна пересекает кухню,
лампочка отключается совсем.
Джоанна наощупь пробирается к кухонной полке - сейчас она видится
лишьтенью среди теней. Ударяется обо что-то бедром и тиховскрикивает -
скорее от нетерпения, чем от боли. Дойдя до полки, она вынимает из корбки
одну свечу. На полке еще лежат пачки вощеных спичек и кучка подставок для
свечей. Джоанна зажигает свечу. Когда пламяразгорается, она насаживает
основание свечи на иглуподставки.
Потом берет остальные свечи, аккуратно складывая коробки стопкой на
руке. Когда она поворачивается уходить, на столе, прибранном наночь и теперь
абсолютно пустом, лежит трость Линожа с волчьей головой.
Джоанна ахает, поворачивается... и прямо передней стоит Линож, и его
улыбающееся лицо освещает свет от свечи Джоанны. Оно похоже на лицо гоблина.
Она ахает еще раз, и все свечи - и коробки, иодна зажженая - выпадают изее
рук. Зажженная свеча гаснет, еще раз оставляя ее (и нас) в темноте.
-- Привет, Джоанна Стенхоуп, -- говорит Линож. -- Рада, что старая сука
сдохла? Я тебе оказал услугу, о да! Тыходила с вытянутым лицом, а в душе
джигу отплясывала. Я знаю, я это по запаху твоему чую.
Джоанна начинает кричать - на этот раз по-настоящему, в голос. И
зажимает себе рот двумя руками, едва успев начать. Но над этими руками -
вытаращенные в ужасе глаза, и мы понимаем, что по своей воле она не
замолчала бы.
-- Тихо... тихо... -- ласково говорит Линож.
По коридору мэрииидут Майк и Хэтч. Здесь темно, гориттолько пара
аварийных лампочек, которым остро не хватает напряжения, несколько свечей,
фонариков... может, даже одна-другая зажигалка. Сквозь окна видно, как
женщины зажигают свечи в зале мэрии.
-- Что там с генератором, Майк? -- спрашивает СтенХоупвелл.
-- Он теперь до конца бури отключился? -- спрашивает кто-то еще.
-- А как с теплом? -- возникает третий. -- Эту проклятую дровяную печку
разобрали еще три года назад! Я им говорил, что не надо, пригодится в сезон
вьюг в этом году или следующем, так кто же теперь стариков слушает...
-- У нас хватит тепла и света, не волнуйтесь, -- бросает Майк, не
останавливаясь. -- И шторм должен пойти на убыль после полуночи. Так, Хэтч?
-- Так.
Преподобный Боб Риггинс шел за Майком и Хэтчем и несколько отстал на
лестнице (он мужчина не худой), но теперь догнал.
-- Майкл, эти добрые люди беспокоятся не о свете или тепле, и ты это
знаешь.
Майк останавливается и оборачивается. Шепот в коридоре стихает. Риггинс
коснулся обнаженного нерва; он говорит от имени всех, произнося то, чего не
могут остальные, и Майк это знает.
-- Когда появится эта личность, Майкл, мы должны дать ему то, что он
хочет. Я молился, и такое указание Господь...
-- Мы послушаем и тогда решим, -- прерывает его Майк. -- Согласны?
Неодобрительный говор прошел по коридору.
-- Как ты можешь так говорить, -- начинает Орв Бучер, -- когда твой
ребенок...
-- Потому что я никогда не подписываюсь втемную, -- отвечает Майк.
И поворачивается уходить
-- Есть время упорствовать, Майкл, -- обращается кнему преподобный Боб
Риггинс. -- Но есть времяотпустить вожжи ради большего блага, как бы тяжко
это ни было. "Перед падением возносится сердце человека, а смирение
предшествует славе". Притчи.
-- "Отдавайте кесарю кесарево, а Божие - Богу", -- отвечает Майк. --
Евангелие отМатфея.
Преподобный Боб Риггинс злится, чтоМайк пытается переспорить его по
Писанию, но когда он делает шаг вслед за ним - может быть, чтобы продолжить
спор, - Майк качает головой.
-- Прошу вас остаться. Ситуация у нас под контролем.
-- Я знаю, что ты в это веришь, -- говорит священник. -- Но мы не все в
этом убеждены.
-- И тебе не грех быпомнить, Майкл Андерсон, что у нас все еще
демократия! -- вставляет Орв Бучер. -- Хоть в шторм, хоть не в шторм!
Одобрительный ропот.
-- Уверен, если память меня подведет, ты мне напомнишь, Орв. Пойдем,
Хэтч.
Они заходят в кухню - и останавливаются в удивлении и страхе.
-- Заходите, заходите! -- приглашает голос Линожа.
На столе и на полке - зажженные свечи. Щегольски одетыйЛинож стоит,
положив обе руки (сейчас пока без желтых перчаток) на волчью голову трости.
И еще мы видим Джоанну Стенхоуп. Она парит возле стены, почти касаясь
головой потолка, и ноги ее висят в воздухе. Руки ее расставлены в сторону на
уровне пояса - не совсем распятие, но наводит на мысль о нем. В каждой руке
у нее - зажженная свеча. По пальцам течет расплавленный воск. Глаза ее
широко открыты. Двинуться она не может... но она в сознании и в ужасе.
Майк и Хэтч остановились, где вошли.
-- Заходите, мальчики, -- говорит Линож. -- Быстро и тихо... если
только вы не хотите, чтобы я заставил эту суку сжечь себе лицо.
Он чуть приподнимает трость, и Джоанна точно так же поднимает свечу к
своему лицу.
-- Сколько волос! -- говорит Линож. -- Посмотрим, как они будут гореть?
-- Нет, -- отвечает Майк.
Он входит в кухню. Хэтч за ним, бросая взглядчерез плечо. Там Боб
Риггинс обращается к островитянам, и хотя не слышно, что он говорит, видно,
что многие с ним соглашаются.
-- У вас проблемы с местным изгонятелем злых духов? Что ж, есть одна
вешь, которую вы, констебль, можете запомнить на будущее... в предположении,
конечно, что это будущее у вас есть. У преподобного Бобби Риггинса есть две
племянницы в Кэстине. Симпатичные блондинки одиннадцати идевяти лет. Он их
очень любит. Можетбыть, даже слишком. Когда они видят его машину, они
убегают и прячутся. На самом деле...
-- Отпустите ее, -- требует Майк. -- Джоанна как ты?
Она не отвечает, но глаза ее закатываются отужаса. Линож хмурится.
-- Если вы не хотите видеть миссис Стенхоуп ввиде самой большой в мире
праздничной свечи, я вам советую не заговаривать, пока вас не попросят.
Хэтч, закройте дверь.
Хэтч закрывает. Линож следит, потом снова обращает свое внимание на
Майка.
-- Вы не любите знаний?
-- Те, которые вы имеете в виду - нет.
-- Ай-яй-яй, как плохо. Просто стыдно. Может быть, вы мне не верите?
-- Я вам верю. Но дело в том, что вы знаете все плохое и ничего
хорошего.
-- Ах, как возвышенно. У меня даже слезы на глазах выступили. Но в
общем целом, констебль Андерсон, добро - это иллюзия. Побасенки, которыелюди
себе рассказывают, чтобы прожит жизнь, не слишком много плача.
-- В это я не верю.
-- Я знаю. Вы до самого конца держитесь добра... только в этот раз,
кажется вам достанется спичка с коротким концом.
Он смотрит на Джоанну, приподнимает трость... и медленно ее опускает.
При этом Джоанна соскальзывает по стене. Когда ее ноги касаются пола, Линож
надувает губыи слегка дует. По комнате проносится ветер. Пламя свечей на
столе и полке колеблется, свечи в руках у Джоанны гаснут. И чары с нее
спадают. Она бросаетсвечи и бежит к Майку, всхлипывая. Пробегая мимо Линожа,
она от него отшатывается. Он улыбается ей отеческой улыбкой, а Майк обнимает
ее за плечи.
-- Ваш город полон прелюбодеев, педофилов, воров, обжор, убийц,
хулиганов, мошенников и скупердяев. И каждого из них я знаю. Рожденный в
грехах - рассыпься в прах. Рожденный в грязи - в ад ползи.
-- Он дьявол! -- всхлипывает Джоанна. -- Не подпускай его больше ко
мне! Я все сделаю, только не подпускай его ко мне!
-- Чего вы хотите, мистер Линож? -- спрашивает Майк.
-- Чтобы через вас все собрались в том зале - для начала. Проведем
незапланированное городское собрание, точно в двадцать один ноль-ноль. А
потом... потом увидим.
-- Что увидим? -- спрашивает Майк.
Линож проходит к задней двери, приподнимает трость, и дверь отворяется
настежь. Врываестя штормовой ветер, гася все свечи. Силуэт - Линож -
оборачивается. В контуре его головы дергаются красные линии, освещающие его
глаза.
-- Увидим, закончил ли я с этим городом... или только начал. В девять
вечера ровно, констебль. Вы... он... она... преподобный Бобби... менеджер
города Робби... все и каждый.
Он выходит, и дверь за ним захлопывается.
-- Что же нам делать? -- спрашивает Хэтч.
-- А что мы можем сделать? -- отвечает Майк. -- Выслушаем, чегоон
хочет. Если есть другой выход, я его не вижу. Скажи Робби.
-- А как с детьми? -- спрашивает Хэтч.
-- Я за ними присмотрю, -- говорти Джоанна. -- Я все равно не могу быть
там, где он. Опять - ни за что!
-- Так не пойдет, -- говорит Майк. -- Он хочет, чтобы собрались все, а
значит и ты, Джо. -- Он задумывается. -- Мы перенесем их наверх. Вместе с
кроватями. Поставим сзади в залезаседаний.
-- Да, это пойдет, -- соглашается Хэтч. Когда Майк открывает дверь, он
добавляет: -- Я никогда в жизни еще не был такиспуган.
-- Я тоже.
И они идут сообщить о собрании выжившим в эту бурю.
Снаружи купол с мемориальным колоколом почти исчез под сугробами. И на
одном из сугробов - что почти такое же чудо, как хождение по воде - стоит
Андре Линож. Трость его поставлена между ступнями в снег. Он смотрит на
мэрию... сторожит... выжидает.
Затемнение. Конец акта третьего.
Акт четвертый.
Все еще дует ветер на углу Мэйн-стрит и Атлантик-стрит, наметает
сугробы и волочет поземку, но снегопад почти прекратился.
У остатков причала волны по-прежнему бьют в берег, но уже не так
яростно. У подножия Атлантик-стрит лежит рыбачья лодка, и ее нос воткнулся в
разбитую витрину магазина сувениров Литтл-Толл-Айленда.
На небе поначалу видны только чернота и бегущие тучи, но где-то
чуть-чуть бледнеют просветы, какое-то серебрение. В этом свете чуть виднее
дымчатые, беспокойные тени облаков, и потом, всего на миг-другой, сверкает
полная луна в промоине и снова исчезает.
Здание мэрри сквозь вертящуюся завесу снега все так же похоже на мираж.
Под прикрытием своего купола раскачивается по ветру мемориальный колокол и
тихо позванивает.
Мы видим крупным планом старомодные кварцевые часы. Когда малая стрелка
указывает точно на девять, они начинают бить. Камера отъезжает, открывая нам
зал заседаний Литтл-Толл-Айленда.
Это красивое и яркое зрелище. Все наши знакомые уже здесь, плюс еще
остальные островитяне - всего двести. Странно выглядят они при свечах - как
жители деревни прошлых времен... времен Салема и Роанока, скажем так.
В переднем ряду сидят Майк и Молли, Хэтч и Мелинда, преподобный Бобби
Риггинс и его жена Кэти, Урсула Годсо и Сандра Билз. Робби Билз на помосте,
за небольшим деревянным столомслева. Перед ним на столе небольшая табличка с
надписью "МЕНЕДЖЕР".
За рядами скамеекпоставлены в углу восемь кроватей. По обе стороны
этого анклава сидят Энджи Карвер, Тавия Годсо, Джоанна Стенхоуп, Энди
Робишо, Кэт Уизерс и Люсьен Фурнье. Ониохраняют детей - насколько могут.
Последний удар часов затихает в шуме ветра снаружи. Люди оглядываются в
поисках любого признака присутствия Линожа. Через минуту-другую Робби
подходит к кафедре, нервно одергивая край куртки.
-- Леди и джентельмены, я, как и вы, неочень знаю, чего мы ждем, но...
-- А тогда, может ты сядешь и будешь ждать, как и мы, Робби? --
спрашивает Джонни Гарриман.
Эти слова встречают нервным смехом. Робби кидает на Джонни хмурый
взгляд.
-- Я толькохотел сказать, Джонни, что я уверен - мы найдем выход из....
из этой ситуации... если будем держаться вместе, как всегда было у нас на
острове...
Входная дверь распахивается с громким и гулким стуком. Снаружи, на
крыльце, видны ботинкии древко трости Линожа.
Робби Билз замолкает и глядит на дверь. С его лица пот льется ручьем.
Перебивкой идут лица островитян: Тавия... Джонас Стенхоуп... Хэтч...
Мелинда... Орв... преподобный Боб Риггинс... Люсьен... другие. Все смотрят
на дверь.
Ботинки ступают на черно-белый шахматный кафель. Трость не отстает,
постукивая через правильные интервалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27