С Фокси градом лил пот.
Санни чувствовал себя, как воздушный шар, наполненный отравляющим газом. Он вышел из-за гаража.
– Эй, привет, Фокси, малыш!
Фокси резко обернулся, выпучив глаза от изумления.
Санни откинул голову и громко расхохотался.
– Эй, паря, да я ни в жисть не собирался тебя пугать. Просто еще разочек заехал в гости по-дружески. Я же говорил, что обязательно загляну, верно?. – И снова рассмеялся.
Фокси затравленно озирался вокруг. Казалось, он пытается что-нибудь придумать.
Санни предупреждающе поднял руку.
– Послушай-ка, паря, не надо нервничать! Друг-приятель заехал в гости. А, может быть, я чему-то помещал? – И Санни стал медленно подниматься в гору по направлению к Фокси, который, в свою очередь, начал пятиться задом.
– А ну-ка замри и не беги от меня! Хочу поглядеть, что это ты там сажаешь? – проговорил Санни, не прерывая подъема. Он быстро осмотрелся, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии огнестрельного оружия. Прошел мимо свеженабросанной кучи и остановился, глядя вниз. Там лежало тело несчастного подростка, и глаза его, казалось, умоляюще смотрели на пряжку ремня Санни.
– Что ж, посмотрим, – бросил он через плечо то ли Фокси, то ли для верности самому себе. – Поглядим, что мы тут имеем. – И он опять откинул голову и дико расхохотался. – Фокси, старый пердун, да знаешь ли ты, что ты сделал? Ты же башку мне на плечах уберег! Понял? – Он огляделся. – А когда я, нагоню сюда ниггеров с ломами и лопатами, клянусь, благодаря тебе, засранец, я стану знаменитым.
Тут Санни положил руки на бедра и стал крутиться на носочках. Его охватила волна радости, и в мозгу у него на какую-то долю секунды возникло фантастическое видение некоей церемонии презентации, в заключение которой Билли Ли и Хью Холмс прикалывают ему на грудь большую медаль. Он повернулся на каблуках, а потом опять на носках, жадно хватая ртом воздух, и тут-то в задней части черепа, казалось, раздался взрыв. В образовавшееся отверстие стал с шумом выходить воздух, а сам Санни повалился лицом вниз в манящую красную яму.
Фокси, подобно метателю ядра или молота, сделал полный круг, чтобы придать усилие лопате, а теперь он резко присел, скрестив ноги, опустив длинную ручку лопаты на плечо.
На какое-то время Санни потерял сознание и поплыл в черно-красном море отрешенности от реального мира, в течение нескольких минут он никак не мог собраться с мыслями и сообразить, что с ним такое приключилось. Но тут в лопатки ему врезалось что-то острое, и он пришел в себя. Раскрыл глаза, чтобы сориентироваться, и чуть-чуть приподнялся, но этого оказалось довольно, чтобы у него в фокусе оказались мертвые глаза, отстоящие на шесть дюймов от его собственных. И тут до него дошло, что он лежит лицом вниз в могиле, а прямо под ним находится тело мальчика.
Его опять чем-то ударили сзади, и на этот раз он почувствовал, как ему за воротник и поверх лежащего снизу трупа сыплется грунт. Черт, старый сукин сын собирается похоронить его заживо! Тут Санни зашевелился, высвобождая руки и пытаясь превратить их в упор, чтобы выбраться наверх. Но пока он это делал, Фокси спустился в могилу, сел на Санни верхом и вынул из его кобуры служебный револьвер.
Санни, все еще пытаясь встать, услышал, как Фокси взвел курок, но звука выстрела он уже не слышал, так как к этому моменту пуля успела разворотить ему основание черепа. Не почувствовал он и того, как пистолет упал ему на спину и, того, как вслед за этим посыпалась земля.
* * *
Билли видел, как Патриция, стоя позади дома, делает ему знаки, а он в это время шел через пастбище, рядом бежала собака, держа в зубах палку и взглядом умоляла Билли кинуть ее еще раз, и подальше. Патриция приложила ладонь к уху, как держат телефонную трубку. А Билли медленно преодолевал последние несколько сот ярдов пути к дому, не торопясь узнать что-то новенькое.
Он вышел погулять ранним утром, взяв с собою сандвич и косточку для собаки. Ему нравилось быть одному в обществе водолаза, тем более, он был уверен, что предпринял все возможные шаги на всех фронтах, что дальнейший ход событий теперь зависит от других. Он прогуливался по полям и прохаживался по лесным тропинкам, заходя в такие места, где в последний раз бывал только с отцом. Он во время прогулки часто вспоминал об отце, размышляя, как было бы хорошо, если бы Уилл Генри дожил до предстоящего будущей весной рождения ребенка. Так было бы здорово, если бы Билли смог рассказать отцу про свой взрослый опыт, такое, чем он не может поделиться с мистером Холмсом и пока еще не может поделиться с Патрицией.
– Господи, да поторопишься ты, наконец? – закричала Патриция через поле. – Это же Берт Хилл из Гринвилла!
Билли вытер ноги о мешковину, лежавшую у черного хода, прошел по голым полам пустых помещений нового дома и взял трубку в передней.
– Билли?
Даже в тоне говорящего, произнесшего это имя, чувствовалась неподдельная горечь.
– Да, Берт.
– Билли, новости скверные. Мне страшно жаль, но меня разделали под орех.
– Берт, что произошло?
– Скитер в последнюю минуту преподнес мне на блюдечке своего свидетеля, и я принял это за чистую монету и допустил его давать показания.
– Свидетеля? Кого же?
– Вы знаете такого цветного по фамилии Джонсон? «Джонсон-с-Негнущейся-Спиной»?
– Еще бы не знать! Это знаменитый местный пьяница. По крайней мере, один из них.
– Он заявляет, что его по пьяному делу в субботу вечером приволокли в тюрьму, и он там видел все. Он поддержал заявление Санни слово в слово. И большое жюри воздержалось от предъявления обвинения.
Билли сполз на мраморный пол.
– Билли, вы меня слушаете?
– Ага, Берт, слушаю. Но этого нельзя было предугадать заранее, и вашей вины тут нет.
– Все равно у меня на душе погано.
– Баттса все равно уволят, он вчера вечером избил парня на ярмарке, и Холмс вынес это дело на заседание совета. Думаю, что он в состоянии дать Баттсу пинка.
– Но все-таки он останется на свободе.
– Что верно, то верно, но «копом» он уже не будет никогда. После случившегося его не возьмет никто. Не исключено, что ему удастся предъявить обвинение в нападении с использованием опасного для жизни оружия. При нем была дубинка. Поговаривают и о вымогательстве.
– Билли, поверьте, я сделаю все, абсолютно все, что в моих силах, чтобы прижать к ногтю этого сукиного сына.
– Берт, как только я переговорю с Холмсом, немедленно введу вас в курс дела.
– Есть уже данные по выборам? Билли поглядел на часы.
– Избирательные участки закрываются через полчаса, в восемь. После этого у нас открытый дом. Мы были бы очень рады видеть вас у себя.
– Спасибо, Билли, но я в расстроенных чувствах. Мне выдался не самый лучший день.
– Тогда постараемся как можно скорее встретиться.
Рядом уже стояла Патриция. Билли рассказал ей о случившемся.
– Это уже неважно. Еще до твоего прихода звонил мистер Холмс и сказал, что у него хорошие новости.
Через несколько минут он уже будет здесь. Не пора ли переодеться?
Холмс с женой приехали только в половине девятого, когда съехавшиеся гости уже вовсю пили пунш и бродили по почти готовому дому. Он увел Билли в помещение, которое должно было стать кабинетом.
– Во-первых, я уже все знаю про большое жюри. Берт Хилл мне звонил. Стыд и позор, но после того, что случилось потом, это уже отошло на второй план.
– Что произошло на заседании совета?
– Заседание прошло на уровне. Вынесена резолюция уволить Баттса. Пока что, до решения большого жюри, не было основания решать вопрос о Чарли Уорде, но утречком я с ним потолковал, и он слинял, иными словами, подал заявление об уходе.
– А как насчет менеджера городка развлечений? У меня это не выходит из головы. На будущей неделе они снова отправятся в путь, и нам даже черти не помогут вернуть его сюда для дачи показаний.
– Судя по всему, это излишне. Санни Баттс сегодня утром смылся.
– Смылся?
– Покинул город, иначе говоря, сбежал. И, вдобавок, черт побери, не на своей машине, а на полицейском мотоцикле.
– Но это же бессмыслица! Почему он поступил именно так?
– По-моему предположению, Баттс до такой степени испугался большого жюри и результатов заседания совета, что не желал дожидаться итогового решения и попросту дал деру. Однако, у него дома побывали полицейские патрульной службы штата и обнаружили, что он не взял с собой ничего ни из одежды, ни из прочих вещей.
– Но если уж он собрался бежать, то должен был бы забрать с собой все, что можно, и уж не пользоваться столь заметным транспортом, как полицейский мотоцикл. Так мог поступить только сумасшедший!
Холмс пожал плечами.
– А кто Санни Баттс, как не сумасшедший?
Билли кивнул.
– Похоже, тут вы попали в точку. Видимо, у него перегрелся пар и сорвало предохранительный клапан.
– И я того же мнения, – ухмыльнулся Холмс. – Так что, если он объявится, то ему будет в довершение ко всему предъявлено обвинение в краже мотоцикла.
Через некоторое время Холмса позвали к телефону. Билли наблюдал за тем, как тот разговаривал, стоя в прихожей. Потом Холмс вернулся в пока еще пустую гостиную и попросил внимания.
– Дамы и господа, как вы, возможно, слышали, сегодня в штате Джорджия прошли предварительные выборы демократической партии, что равносильно выборам. В результате, в начале будущего года, произойдет смена в составе выборных официальных лиц. Кое-какие результаты у меня уже имеются. – И Холмс заглянул в крохотный блокнотик.
– Шериф Скитер Уиллис выбран в очередной раз. – Послышался губ неодобрения. – В состязании за места в городском совете победителями оказались Элли Вудолл и доктор Том Мадтер, чему, я думаю, ветераны особенно рады, ну, а самой главной, как мне кажется, для всех, здесь собравшихся, является та новость, что место в сенате штата, ранее принадлежавшее вашему покорному слуге, теперь перешло к хозяину этого дома. – Он протянул руку по направлению к Билли Ли и Патриции. – Сенатор Ли, подойдите сюда и произнесите речь!
В эту ночь Билли Ли и Патриция притащили свой матрас из трейлера в новый дом, проволокли его по лестнице и уложили в хозяйской спальне. Билли распахнул все окна, чтобы впустить в дом ночную прохладу, и они уснули друг у друга в объятиях.
Билли встал как раз в тот момент, когда солнце поднялось из-за дома над полями и лесами, и хотя он больше не был фермером, каким был его отец, он почувствовал, что вернулся к земле.
Он на цыпочках спустился по лестнице, подошел к трейлеру и там, порывшись в небольшом столе, нашел семейную Библию. Раскрыл ее на том листе, где находился сводный список всего их рода и водил по нему пальцем до того самого места, где была сделана запись о его браке с Патрицией, а дальше шло пустое место, оставленное для имени будущего ребенка.
Он вернулся в дом, прошел в свой новый кабинет и осторожно положил Библию на ореховую каминную доску. Затем он поднялся по лестнице, влез в постель, где спала его жена, и вскоре снова погрузился в сон.
Книга третья
Такер Уоттс
Глава 1
День «бабьего лета» сменился прохладным вечером ранней осени 1962 года в штате Новая Англия. И когда солнце погружалось в море, небольшая группа людей придвинулась поближе к костру из выброшенного на берег топляка, который был разложен на пляже Гэй-Хед, остров Мартаз-Вайнярд. Женщины стали готовить моллюсков на пару, мужчины, как обычно, заговорили о политике.
– Ладно, – проговорил один из них. – Не будем углубляться. Допустим, что он, действительно, решил избавиться от Линдона. Кого мы хотим, и почему?
– Вы хотите спросить, кого он хочет, не так ли?
– Нет, я не оговорился. Он обязательно задаст нам этот вопрос, и мы должны быть готовы к ответу.
– Южанина или человека с Запада, – произнес кто-то.
– Но обязательно либерала, – уточнил другой.
– А разве на Западе или Юге бывают такие?
– Ну, тогда, относительно.
– Ага.
Несколько минут шел обмен мнениями и жонглирование именами.
– Эти имена я слышал еще до съезда, еще до Линдона, – проговорил старший из тех, тот, кто задал вопрос первым. – Есть у нас кто-то новенький, свеженький, кого мы пока не принимали в расчет? Неужели нам не хватает воображения для решения задачи?
– А как насчет вице-губернатора штата Джорджия? Все головы повернулись в сторону говорящего. Этот человек до сих пор не произнес ни слова.
– Как его фамилия: Ли? Да, идея неожиданная и свежая, Дэвид. Объясните-ка, как она пришла вам в голову, – попросил старший. Автор предложения, Кэсс, был евреем из Нью-Йорка, окончившим нью-йоркский университет, а вовсе не католиком из Бостона, окончившим Гарвард. И старшего заинтриговало, почему подобное предложение поступило именно от такого человека.
– О'кей, – проговорил Кэсс. – Забудем на минуту, что он всего лишь вице-губернатор штата и не известен в национальном масштабе. К этому я еще вернусь. Начнем с того, что он незаурядный человек.
– Что он из себя представляет?
– Родился на ферме в семье хлопковода-неудачника, ставшего впоследствии начальником полиции маленького городка. К несчастью, его отец был застрелен из ружья. Воспитан твердой женской рукой; хорошая школа, юридический факультет, война. Пилот бомбардировщика, базирующегося в Англии. Десанты на поле боя не высаживал, зато как-то привел «Б-семнадцатый», дырявый, как решето, на свою базу и благополучно посадил вместе со всем экипажем, а большинство командиров приказало бы покинуть находящийся в таком состоянии самолет. Женат на ирландке, с которой познакомился в Лондоне, имеет одного сына, прекрасную юридическую практику и животноводческую ферму. Уже давно завоевал репутацию защитника черных, когда тем приходится туго.
– Вот теперь рассказ становится интересным!
– Несколько сроков в сенате штата, проявил себя энергичным и результативным политиком, несмотря на слухи о некоторой мягкотелости по вопросам сегрегации. А теперь, внимание! Поддерживал Джей-Эф-Кея, когда на съезде 1956 года его выдвигали в вице-президенты.
– Похлопаем, похлопаем! Вот это дальновидность!
– Не так, чтобы очень. В 1959 году избран вице-губернатором, поддерживал Линдона в 1960.
– Вот сука!
– Не обязательно. Он быстро пришел в себя, когда пошла наша кандидатура, и во время всеобщих выборов, когда люди типа Германа Толмеджа отсиживали свои
зады. Ли вывернулся наизнанку. Без него мы бы не получили Джорджии.
– Это уже лучше.
– По вопросам налогообложения умеренно-консервативен. Но в Джорджии с иными взглядами по бюджетно-фискальным вопросам на избрание надеяться нечего. Однако, был глашатаем умеренности и компромисса по вопросу межрасовых отношений. Оказывал нажим в отношении предоставления черным лучших рабочих мест, поддерживал десегрегацию в общественных местах. Рассказывают историю, очевидно, вполне достоверную о том, как его жена однажды отогнала стадо клановцев при помощи охотничьего ружья.
– Без дураков? Да это же убойный материал! Вообразите, как его можно подать во время кампании!
– Ага. Как я уже сказал, в штате Массачусетс за пламенного либерала его не выдать, но мы-то говорим о Юге!
– Похоже, Дэвид, вы специально прорабатывали его кандидатуру. Тогда расскажите нам, почему, по-вашему, он пошел за Линдоном в шестидесятом, раз уж он поддерживал Джей-Эф-Кея на пост вице-президента в пятьдесят шестом.
– Помните такого парня по имени Хью Холмс?
– Ага, он как-то был связан с Рузвельтом, не так ли?
– Неофициально. Рузвельт постоянно с ним встречался во время поездок в Уорм-Спрингс. И, по-видимому, весьма его уважал. Так вот, Ли – протеже Холмса, а Холмс и Линдон знакомы с незапамятных времен. Подозреваю, что именно это обстоятельство повлияло тогда на решение Ли. Но теперь он твердо в нашем лагере.
– А как он выглядит?
– Как полная противоположность тупой, отъевшейся роже. Приятный южный акцент, одевается аккуратно и со вкусом, выглядит моложе своих сорока восьми, в хорошей форме благодаря игре в теннис. Стиль одежды консервативный. Не гигант мысли, но сообразителен. Много ездит по свету, знаком кое с кем из политиков в Англии и Ирландии благодаря семье жены.
– Его жена католичка?
– Нет. Из протестантской семьи. Ходит вместе с ним в баптистскую церковь. Животноводством, кстати, занимается именно она, и знает свое дело отлично. Красивая женщина, прекрасный активист избирательных кампаний.
– О'кей. Теперь: на чем его могут подловить? Выпивка? Женщины?
– Выпивает умеренно, во всех смыслах открыт, как на ладони. А если даже и погуливает на стороне, то делает это так, что ни одна живая душа об этом и понятия не имеет.
– А Джей-Эф-Кей знаком с ним лично?
– Они встречались несколько раз. Нашли общий язык. Во время избирательной кампании Бобби целый день провел с ним в Атланте. И этот парень произвел на него приятное впечатление.
– Звучит чересчур хорошо, чтобы быть правдой. При свете костра было видно, как Кэсс улыбается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Санни чувствовал себя, как воздушный шар, наполненный отравляющим газом. Он вышел из-за гаража.
– Эй, привет, Фокси, малыш!
Фокси резко обернулся, выпучив глаза от изумления.
Санни откинул голову и громко расхохотался.
– Эй, паря, да я ни в жисть не собирался тебя пугать. Просто еще разочек заехал в гости по-дружески. Я же говорил, что обязательно загляну, верно?. – И снова рассмеялся.
Фокси затравленно озирался вокруг. Казалось, он пытается что-нибудь придумать.
Санни предупреждающе поднял руку.
– Послушай-ка, паря, не надо нервничать! Друг-приятель заехал в гости. А, может быть, я чему-то помещал? – И Санни стал медленно подниматься в гору по направлению к Фокси, который, в свою очередь, начал пятиться задом.
– А ну-ка замри и не беги от меня! Хочу поглядеть, что это ты там сажаешь? – проговорил Санни, не прерывая подъема. Он быстро осмотрелся, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии огнестрельного оружия. Прошел мимо свеженабросанной кучи и остановился, глядя вниз. Там лежало тело несчастного подростка, и глаза его, казалось, умоляюще смотрели на пряжку ремня Санни.
– Что ж, посмотрим, – бросил он через плечо то ли Фокси, то ли для верности самому себе. – Поглядим, что мы тут имеем. – И он опять откинул голову и дико расхохотался. – Фокси, старый пердун, да знаешь ли ты, что ты сделал? Ты же башку мне на плечах уберег! Понял? – Он огляделся. – А когда я, нагоню сюда ниггеров с ломами и лопатами, клянусь, благодаря тебе, засранец, я стану знаменитым.
Тут Санни положил руки на бедра и стал крутиться на носочках. Его охватила волна радости, и в мозгу у него на какую-то долю секунды возникло фантастическое видение некоей церемонии презентации, в заключение которой Билли Ли и Хью Холмс прикалывают ему на грудь большую медаль. Он повернулся на каблуках, а потом опять на носках, жадно хватая ртом воздух, и тут-то в задней части черепа, казалось, раздался взрыв. В образовавшееся отверстие стал с шумом выходить воздух, а сам Санни повалился лицом вниз в манящую красную яму.
Фокси, подобно метателю ядра или молота, сделал полный круг, чтобы придать усилие лопате, а теперь он резко присел, скрестив ноги, опустив длинную ручку лопаты на плечо.
На какое-то время Санни потерял сознание и поплыл в черно-красном море отрешенности от реального мира, в течение нескольких минут он никак не мог собраться с мыслями и сообразить, что с ним такое приключилось. Но тут в лопатки ему врезалось что-то острое, и он пришел в себя. Раскрыл глаза, чтобы сориентироваться, и чуть-чуть приподнялся, но этого оказалось довольно, чтобы у него в фокусе оказались мертвые глаза, отстоящие на шесть дюймов от его собственных. И тут до него дошло, что он лежит лицом вниз в могиле, а прямо под ним находится тело мальчика.
Его опять чем-то ударили сзади, и на этот раз он почувствовал, как ему за воротник и поверх лежащего снизу трупа сыплется грунт. Черт, старый сукин сын собирается похоронить его заживо! Тут Санни зашевелился, высвобождая руки и пытаясь превратить их в упор, чтобы выбраться наверх. Но пока он это делал, Фокси спустился в могилу, сел на Санни верхом и вынул из его кобуры служебный револьвер.
Санни, все еще пытаясь встать, услышал, как Фокси взвел курок, но звука выстрела он уже не слышал, так как к этому моменту пуля успела разворотить ему основание черепа. Не почувствовал он и того, как пистолет упал ему на спину и, того, как вслед за этим посыпалась земля.
* * *
Билли видел, как Патриция, стоя позади дома, делает ему знаки, а он в это время шел через пастбище, рядом бежала собака, держа в зубах палку и взглядом умоляла Билли кинуть ее еще раз, и подальше. Патриция приложила ладонь к уху, как держат телефонную трубку. А Билли медленно преодолевал последние несколько сот ярдов пути к дому, не торопясь узнать что-то новенькое.
Он вышел погулять ранним утром, взяв с собою сандвич и косточку для собаки. Ему нравилось быть одному в обществе водолаза, тем более, он был уверен, что предпринял все возможные шаги на всех фронтах, что дальнейший ход событий теперь зависит от других. Он прогуливался по полям и прохаживался по лесным тропинкам, заходя в такие места, где в последний раз бывал только с отцом. Он во время прогулки часто вспоминал об отце, размышляя, как было бы хорошо, если бы Уилл Генри дожил до предстоящего будущей весной рождения ребенка. Так было бы здорово, если бы Билли смог рассказать отцу про свой взрослый опыт, такое, чем он не может поделиться с мистером Холмсом и пока еще не может поделиться с Патрицией.
– Господи, да поторопишься ты, наконец? – закричала Патриция через поле. – Это же Берт Хилл из Гринвилла!
Билли вытер ноги о мешковину, лежавшую у черного хода, прошел по голым полам пустых помещений нового дома и взял трубку в передней.
– Билли?
Даже в тоне говорящего, произнесшего это имя, чувствовалась неподдельная горечь.
– Да, Берт.
– Билли, новости скверные. Мне страшно жаль, но меня разделали под орех.
– Берт, что произошло?
– Скитер в последнюю минуту преподнес мне на блюдечке своего свидетеля, и я принял это за чистую монету и допустил его давать показания.
– Свидетеля? Кого же?
– Вы знаете такого цветного по фамилии Джонсон? «Джонсон-с-Негнущейся-Спиной»?
– Еще бы не знать! Это знаменитый местный пьяница. По крайней мере, один из них.
– Он заявляет, что его по пьяному делу в субботу вечером приволокли в тюрьму, и он там видел все. Он поддержал заявление Санни слово в слово. И большое жюри воздержалось от предъявления обвинения.
Билли сполз на мраморный пол.
– Билли, вы меня слушаете?
– Ага, Берт, слушаю. Но этого нельзя было предугадать заранее, и вашей вины тут нет.
– Все равно у меня на душе погано.
– Баттса все равно уволят, он вчера вечером избил парня на ярмарке, и Холмс вынес это дело на заседание совета. Думаю, что он в состоянии дать Баттсу пинка.
– Но все-таки он останется на свободе.
– Что верно, то верно, но «копом» он уже не будет никогда. После случившегося его не возьмет никто. Не исключено, что ему удастся предъявить обвинение в нападении с использованием опасного для жизни оружия. При нем была дубинка. Поговаривают и о вымогательстве.
– Билли, поверьте, я сделаю все, абсолютно все, что в моих силах, чтобы прижать к ногтю этого сукиного сына.
– Берт, как только я переговорю с Холмсом, немедленно введу вас в курс дела.
– Есть уже данные по выборам? Билли поглядел на часы.
– Избирательные участки закрываются через полчаса, в восемь. После этого у нас открытый дом. Мы были бы очень рады видеть вас у себя.
– Спасибо, Билли, но я в расстроенных чувствах. Мне выдался не самый лучший день.
– Тогда постараемся как можно скорее встретиться.
Рядом уже стояла Патриция. Билли рассказал ей о случившемся.
– Это уже неважно. Еще до твоего прихода звонил мистер Холмс и сказал, что у него хорошие новости.
Через несколько минут он уже будет здесь. Не пора ли переодеться?
Холмс с женой приехали только в половине девятого, когда съехавшиеся гости уже вовсю пили пунш и бродили по почти готовому дому. Он увел Билли в помещение, которое должно было стать кабинетом.
– Во-первых, я уже все знаю про большое жюри. Берт Хилл мне звонил. Стыд и позор, но после того, что случилось потом, это уже отошло на второй план.
– Что произошло на заседании совета?
– Заседание прошло на уровне. Вынесена резолюция уволить Баттса. Пока что, до решения большого жюри, не было основания решать вопрос о Чарли Уорде, но утречком я с ним потолковал, и он слинял, иными словами, подал заявление об уходе.
– А как насчет менеджера городка развлечений? У меня это не выходит из головы. На будущей неделе они снова отправятся в путь, и нам даже черти не помогут вернуть его сюда для дачи показаний.
– Судя по всему, это излишне. Санни Баттс сегодня утром смылся.
– Смылся?
– Покинул город, иначе говоря, сбежал. И, вдобавок, черт побери, не на своей машине, а на полицейском мотоцикле.
– Но это же бессмыслица! Почему он поступил именно так?
– По-моему предположению, Баттс до такой степени испугался большого жюри и результатов заседания совета, что не желал дожидаться итогового решения и попросту дал деру. Однако, у него дома побывали полицейские патрульной службы штата и обнаружили, что он не взял с собой ничего ни из одежды, ни из прочих вещей.
– Но если уж он собрался бежать, то должен был бы забрать с собой все, что можно, и уж не пользоваться столь заметным транспортом, как полицейский мотоцикл. Так мог поступить только сумасшедший!
Холмс пожал плечами.
– А кто Санни Баттс, как не сумасшедший?
Билли кивнул.
– Похоже, тут вы попали в точку. Видимо, у него перегрелся пар и сорвало предохранительный клапан.
– И я того же мнения, – ухмыльнулся Холмс. – Так что, если он объявится, то ему будет в довершение ко всему предъявлено обвинение в краже мотоцикла.
Через некоторое время Холмса позвали к телефону. Билли наблюдал за тем, как тот разговаривал, стоя в прихожей. Потом Холмс вернулся в пока еще пустую гостиную и попросил внимания.
– Дамы и господа, как вы, возможно, слышали, сегодня в штате Джорджия прошли предварительные выборы демократической партии, что равносильно выборам. В результате, в начале будущего года, произойдет смена в составе выборных официальных лиц. Кое-какие результаты у меня уже имеются. – И Холмс заглянул в крохотный блокнотик.
– Шериф Скитер Уиллис выбран в очередной раз. – Послышался губ неодобрения. – В состязании за места в городском совете победителями оказались Элли Вудолл и доктор Том Мадтер, чему, я думаю, ветераны особенно рады, ну, а самой главной, как мне кажется, для всех, здесь собравшихся, является та новость, что место в сенате штата, ранее принадлежавшее вашему покорному слуге, теперь перешло к хозяину этого дома. – Он протянул руку по направлению к Билли Ли и Патриции. – Сенатор Ли, подойдите сюда и произнесите речь!
В эту ночь Билли Ли и Патриция притащили свой матрас из трейлера в новый дом, проволокли его по лестнице и уложили в хозяйской спальне. Билли распахнул все окна, чтобы впустить в дом ночную прохладу, и они уснули друг у друга в объятиях.
Билли встал как раз в тот момент, когда солнце поднялось из-за дома над полями и лесами, и хотя он больше не был фермером, каким был его отец, он почувствовал, что вернулся к земле.
Он на цыпочках спустился по лестнице, подошел к трейлеру и там, порывшись в небольшом столе, нашел семейную Библию. Раскрыл ее на том листе, где находился сводный список всего их рода и водил по нему пальцем до того самого места, где была сделана запись о его браке с Патрицией, а дальше шло пустое место, оставленное для имени будущего ребенка.
Он вернулся в дом, прошел в свой новый кабинет и осторожно положил Библию на ореховую каминную доску. Затем он поднялся по лестнице, влез в постель, где спала его жена, и вскоре снова погрузился в сон.
Книга третья
Такер Уоттс
Глава 1
День «бабьего лета» сменился прохладным вечером ранней осени 1962 года в штате Новая Англия. И когда солнце погружалось в море, небольшая группа людей придвинулась поближе к костру из выброшенного на берег топляка, который был разложен на пляже Гэй-Хед, остров Мартаз-Вайнярд. Женщины стали готовить моллюсков на пару, мужчины, как обычно, заговорили о политике.
– Ладно, – проговорил один из них. – Не будем углубляться. Допустим, что он, действительно, решил избавиться от Линдона. Кого мы хотим, и почему?
– Вы хотите спросить, кого он хочет, не так ли?
– Нет, я не оговорился. Он обязательно задаст нам этот вопрос, и мы должны быть готовы к ответу.
– Южанина или человека с Запада, – произнес кто-то.
– Но обязательно либерала, – уточнил другой.
– А разве на Западе или Юге бывают такие?
– Ну, тогда, относительно.
– Ага.
Несколько минут шел обмен мнениями и жонглирование именами.
– Эти имена я слышал еще до съезда, еще до Линдона, – проговорил старший из тех, тот, кто задал вопрос первым. – Есть у нас кто-то новенький, свеженький, кого мы пока не принимали в расчет? Неужели нам не хватает воображения для решения задачи?
– А как насчет вице-губернатора штата Джорджия? Все головы повернулись в сторону говорящего. Этот человек до сих пор не произнес ни слова.
– Как его фамилия: Ли? Да, идея неожиданная и свежая, Дэвид. Объясните-ка, как она пришла вам в голову, – попросил старший. Автор предложения, Кэсс, был евреем из Нью-Йорка, окончившим нью-йоркский университет, а вовсе не католиком из Бостона, окончившим Гарвард. И старшего заинтриговало, почему подобное предложение поступило именно от такого человека.
– О'кей, – проговорил Кэсс. – Забудем на минуту, что он всего лишь вице-губернатор штата и не известен в национальном масштабе. К этому я еще вернусь. Начнем с того, что он незаурядный человек.
– Что он из себя представляет?
– Родился на ферме в семье хлопковода-неудачника, ставшего впоследствии начальником полиции маленького городка. К несчастью, его отец был застрелен из ружья. Воспитан твердой женской рукой; хорошая школа, юридический факультет, война. Пилот бомбардировщика, базирующегося в Англии. Десанты на поле боя не высаживал, зато как-то привел «Б-семнадцатый», дырявый, как решето, на свою базу и благополучно посадил вместе со всем экипажем, а большинство командиров приказало бы покинуть находящийся в таком состоянии самолет. Женат на ирландке, с которой познакомился в Лондоне, имеет одного сына, прекрасную юридическую практику и животноводческую ферму. Уже давно завоевал репутацию защитника черных, когда тем приходится туго.
– Вот теперь рассказ становится интересным!
– Несколько сроков в сенате штата, проявил себя энергичным и результативным политиком, несмотря на слухи о некоторой мягкотелости по вопросам сегрегации. А теперь, внимание! Поддерживал Джей-Эф-Кея, когда на съезде 1956 года его выдвигали в вице-президенты.
– Похлопаем, похлопаем! Вот это дальновидность!
– Не так, чтобы очень. В 1959 году избран вице-губернатором, поддерживал Линдона в 1960.
– Вот сука!
– Не обязательно. Он быстро пришел в себя, когда пошла наша кандидатура, и во время всеобщих выборов, когда люди типа Германа Толмеджа отсиживали свои
зады. Ли вывернулся наизнанку. Без него мы бы не получили Джорджии.
– Это уже лучше.
– По вопросам налогообложения умеренно-консервативен. Но в Джорджии с иными взглядами по бюджетно-фискальным вопросам на избрание надеяться нечего. Однако, был глашатаем умеренности и компромисса по вопросу межрасовых отношений. Оказывал нажим в отношении предоставления черным лучших рабочих мест, поддерживал десегрегацию в общественных местах. Рассказывают историю, очевидно, вполне достоверную о том, как его жена однажды отогнала стадо клановцев при помощи охотничьего ружья.
– Без дураков? Да это же убойный материал! Вообразите, как его можно подать во время кампании!
– Ага. Как я уже сказал, в штате Массачусетс за пламенного либерала его не выдать, но мы-то говорим о Юге!
– Похоже, Дэвид, вы специально прорабатывали его кандидатуру. Тогда расскажите нам, почему, по-вашему, он пошел за Линдоном в шестидесятом, раз уж он поддерживал Джей-Эф-Кея на пост вице-президента в пятьдесят шестом.
– Помните такого парня по имени Хью Холмс?
– Ага, он как-то был связан с Рузвельтом, не так ли?
– Неофициально. Рузвельт постоянно с ним встречался во время поездок в Уорм-Спрингс. И, по-видимому, весьма его уважал. Так вот, Ли – протеже Холмса, а Холмс и Линдон знакомы с незапамятных времен. Подозреваю, что именно это обстоятельство повлияло тогда на решение Ли. Но теперь он твердо в нашем лагере.
– А как он выглядит?
– Как полная противоположность тупой, отъевшейся роже. Приятный южный акцент, одевается аккуратно и со вкусом, выглядит моложе своих сорока восьми, в хорошей форме благодаря игре в теннис. Стиль одежды консервативный. Не гигант мысли, но сообразителен. Много ездит по свету, знаком кое с кем из политиков в Англии и Ирландии благодаря семье жены.
– Его жена католичка?
– Нет. Из протестантской семьи. Ходит вместе с ним в баптистскую церковь. Животноводством, кстати, занимается именно она, и знает свое дело отлично. Красивая женщина, прекрасный активист избирательных кампаний.
– О'кей. Теперь: на чем его могут подловить? Выпивка? Женщины?
– Выпивает умеренно, во всех смыслах открыт, как на ладони. А если даже и погуливает на стороне, то делает это так, что ни одна живая душа об этом и понятия не имеет.
– А Джей-Эф-Кей знаком с ним лично?
– Они встречались несколько раз. Нашли общий язык. Во время избирательной кампании Бобби целый день провел с ним в Атланте. И этот парень произвел на него приятное впечатление.
– Звучит чересчур хорошо, чтобы быть правдой. При свете костра было видно, как Кэсс улыбается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51