Санни знаком велел Чарли зайти в спину супружеской паре, а сам, улыбаясь, пошел прямо на них.
– Добрый вечер, Маршалл! – Тон был изысканно-вежливый.
Маршалл и Энни остановились.
– Вечер добрый, – спокойно проговорил Маршалл.
– Хочу перемолвиться с вами словечком, Маршалл.
– Давайте. – Энни вцепилась мужу в рукав.
– Ну, я полагаю, будет лучше, если мы обо всем переговорим в участке.
– А в чем дело?
– Выяснилось кое-какие обстоятельства, связанные с появлением самогона в вашем заведении. Пусть жена едет домой с покупками, а вас мы попозже подбросим сами. – Санни почувствовал, что ниггер насторожился. А жена его была явно напугана.
Маршалл на миг задумался, потом обратился к Энни:
– Вот ключи от машины. Поезжай домой и жди.
Приеду позже. – Она не сводила с него испуганный взгляд. Он наклонился, поцеловал ее в щеку и прошептал, едва шевеля губами: – Позвони полковнику Ли! – Затем выпрямился и громко проговорил: – Ну, поезжай. Все будет в порядке. Эти люди просто хотят со мной побеседовать. – Она забрала ключи и поспешила к машине.
Санни, не двигаясь с места, стоял на тротуаре и следил за тем, как она отъезжает. Как только он услышал звук мотора, он произнес:
– Ах, ты, черный сукин сын! Ты теперь мой! Глядя через плечо Маршалла, он подмигнул Чарли, и тот сзади оглушил Маршалла дубинкой. Маршалл пошатнулся, протянул руки в сторону Санни и рухнул на колени.
– Скорее, Чарли! Надень ему эти чертовы наручники, пока он не пришел в себя. Вот зараза, не на Главной же улице им заниматься!
Энни спешила, как могла, пытаясь сохранять спокойствие, но дыхание у нее стало прерывистым и учащенным. Домой она доехала меньше, чем за пять минут, и кинулась к двери, оставив покупки в машине. Схватила телефонную книгу и стала лихорадочно ее листать. Бесполезно. Тут она вспомнила, что номера Ли еще нет в книге. Она схватила трубку.
– Станция.
– Простите, мэм, какой номер телефона в новом доме полковника Ли?
– Энни, – Сказала телефонистка, узнававшая всех по голосам, – они пока еще в трейлере. Номер «120-»даб-лъю". Соединить?
– Да, пожалуйста, мэм.
Послышался звонок, затем еще один. Энни топнула ногой от нетерпения. Пять звонков. И никакого ответа.
– Не отвечает, Энни, но они могли пройти в новый дом. Снаружи трейлера есть громкий звонок. Позвоню еще. Телефон позвонил десять раз. Пятнадцать.
– Похоже, их нет дома, Энни. Билли ездит с предвыборными выступлениями. Позвоните попозже.
– Спасибо, мэм. – Энни повалилась в кресло и стала размышлять. И поочередно позвонила Хью Холмсу и Бруксу Питерсу. Их номера тоже не отвечали. В отчаянии она села в машину и поехала назад, в город.
Когда Маршалл Паркер пришел в себя, он уже лежал лицом вниз на заднем сиденье полицейской машины, с руками, заведенными за спину и закованными в наручники. А Санни Баттс положил ногу ему на затылок. Машина с визгом остановилась. Маршалл услышал, как передняя дверца отворилась и сразу же захлопнулась. И тотчас же оба полицейских грубо выволокли его и машины.
Сознание к Маршаллу вернулось еще не полностью но ему было ясно, что он находится в участке.
Билли и Патриция Ли возвращались из Тэлботтона где Холмс организовал пикник в саду одного из активистов. За рулем сидела Патриция, которая после окончания мероприятия уехала с мужем раньше Холмса.
Билли развалился рядом, но не спал.
– Что ты думаешь об этой избирательной кампании и о сельской публике?
– Ну, для меня все это не новость. Нет больших любителей политики, чем ирландцы. Новость для меня – лишь выступление в роли жены кандидата, а это меняет угол зрения.
– То есть?
– Раньше я не думала о многообразии восприятие людьми политических событий. Дома о политике раз говаривали постоянно, кто-то из наших знакомых интересовался ею больше, кто-то меньше, но когда я стоял рядом с тобой на приемах и прочих мероприятиях, то чувствовал разницу.
– Продолжай.
– Некоторым просто интересно, для них это повод очутиться среди людей. Другие поддерживают тебя лично, может быть, потому, что ты ветеран, или потому, что помнят отца и знакомы с твоей семьей, а то и потому, что ты – кандидат Хью Холмса. А есть и такие, кто чего-то хочет. И они поддерживают банк из расчета, что потом могут рассчитывать на отдачу. Опасаюсь, что с такими у тебя потом могут возникнуть проблемы.
– Я уже разговаривал с мистером Холмсом на эту тему. Большинство их тех, кто чего-то хочет в будущем, не имеют в виду ничего определенного. Они просто хотят на случай моей победы оказаться в стане победителей, а хотят они, в основном, мелочи: оказания им помощи в решении вопросов в министерствах штата или еще чего-либо подобного. Такие желания удовлетворить будет легко.
– А как насчет тех, у кого аппетиты покрупнее?
– Понятия не имею, какие аппетиты может удовлетворить сенатор штата. Вот сели бы я баллотировался в губернаторы, такого рода публика оказалась бы тут как тут. И все же, если смогу, я помогу и таким, если, конечно, они не будут просить что-нибудь явно незаконное, на что они не имеют права, таких людей я просто-напросто отошью.
– Это твое заявление я буду напоминать тебе все время.
Он улыбнулся.
– О'кей.
– Кстати, ты уже продумал, где мы будем в ночь выборов?
– Господи, нет! А ты полагаешь, что нам надо будет праздновать победу или еще что-нибудь организовать?
Она рассмеялась.
– Ну, если опасения мистера Холмса относительно исхода выборов имеют под собой хоть какие-то основания, заранее планировать празднество было бы величайшей самонадеянностью.
– Ты права. Но, похоже, он думает, что нам удастся достичь цели без особых трудов. Просто он не хочет говорить это вслух, чтобы я не задрал нос.
– А почему бы нам не устроить новоселье по принципу «открытого дома»?
Он даже подпрыгнул.
– Ты, действительно, уже так далеко продвинулась вперед со строительством?
– Не настолько далеко, чтобы устраивать новоселье по всем правилам, но к тому времени основные работы уже будут завершены. Мы сможем все прибрать и почистить, а полы оставить на потом. Тогда тот, кто захочет, сможет всласть побродить по дому и все поглядеть, а нам не надо будет тревожиться, что в дом нанесут грязи. Угощение устроим на улице, а по дому пусть ходят на здоровье, пока не надоест. А если пойдет дождь, есть, где укрыться.
– По-моему, это то, что надо. Может быть, посадим кого-нибудь у телефона собирать сведения о результатах по каждому из округов.
И он опять откинулся на сиденье.
Они уже перевалили через гору и въезжали в город.
Патриции бросилась в глаза машина, проехавшая ей наперерез, не остановившись у знака «Стоп».
– Похоже, это Энни Паркер, – проговорила она. Билли просунул голову наружу, но машина уже умчалась прочь.
– В машине Энни была одна, – заметила Патриция. – Маршалла не было. Билли опять расслабился.
– Она, наверное, подберет его по дороге. – Он поглядел на часы. – Ведь магазины еще открыты. А уж магазин Фаулера – наверняка.
Патриция рассмеялась.
– Я тоже в этом уверена. Так они и ехали по направлению к дому. Брукс Питерс с женой вышли из кинотеатра «Риальто», где они посмотрели повторно выпущенный на экран фильм «Дневник боев на Гвадалканале». У выхода они столкнулись с Томом Мадтером, причем тот был один. И они вместе прошли пешком целый квартал прежде, чем разойтись по домам.
– Том, вы же сами побывали на Тихом океане, верно? – спросил Питерс.
– Точно. Госпитальные суда во время высадки, а после подавления сопротивления противника – сухопутные полковые полевые госпитали.
– Тяжело?
Он кивнул.
– Намного тяжелее, чем это показано в фильме. Правда, вряд ли кто-нибудь сумеет изобразить в фильме все, как было на самом деле.
– А стрелять пришлось?
– Были случаи попыток атак «камикадзе» на корабли, а также случайные воздушные налеты на берегу, как правило, не больше одного самолета, но это нельзя даже сравнивать с тем, что происходило при высадке. Это воодушевляло и пугало одновременно. Думаю, что дома даже трудно было себе представить, на какое сопротивление наткнулся десант. Японцы просто не желали сдаваться, не желали идти в плен. Когда мы высаживались на остров, там было двадцать, а то и двадцать пять тысяч японских войск, а когда битва кончилась, у нас было всего лишь двести-триста пленных. Невероятно.
– Наверное, ваш военный опыт сыграл важную роль в организации движения за права ветеранов.
– А как же! Полагаю, что после всего, через что прошли эти мальчики, а они тогда и были всего лишь мальчики, они имею право на лучшее, что им может предоставить страна. На углу они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись в разные стороны.
Энни Паркер медленно ехала мимо полицейского участка. Развернулась и встала. Полицейская машина была на месте, значит, Маршалла хотя бы не вывезли в лес, чтобы там застрелить. Она задумалась, как действовать дальше. Ведь она уже успела позвонить всем, кроме отца Маршалла, Джима, поскольку она не хотела его пугать. Да и что он может сделать такого, чего она не может? Наконец, она решилась и вошла в помещение участка.
В служебном помещении никого не оказалось, и она остановилась, не зная, что предпринять. Искать, где находится тюремное помещение, она боялась. Вдруг она заметила кнопку и табличку с просьбой звонить. Тогда она нажала эту кнопку и услышала громкий звонок где-то в глубине помещения. Минуты две никто не выходил, и она уже решила позвонить еще раз, как послышался стук захлопываемой двери, а затем приближающиеся шаги.
Появился Чарли Уорд и замер, увидев Энни. Его заливал пот, воротничок и подмышки намокли.
– Что вам надо, Энни? – нервно, как показалось, спросил он.
– Я пришла за Маршаллом, – отвечала она дрожащим голосом.
Чарли рассмеялся.
– Да что вы, Энни, Маршалл давно уснул. Мы продолжим наш с ним разговор утром. В воскресенье к обеду он уже будет дома. А пока идите. Утром мы его привезем.
– А почему вы его забрали для разговора именно сегодня? Почему обязательно в субботу вечером? – осмелела она.
Но тут Чарли точно взбесился.
– Я кому сказал отправляться домой? И вы сейчас же поедете домой, если не хотите попасть под замок за оказание помех сотруднику полиции при исполнении служебных обязанностей.
Она чуть было не решилась поймать его на слове и потребовать, чтобы ее взяли под стражу вместе с Маршаллом, но если в тюрьме окажутся они оба, то как же узнают, что с ними? Кто им тогда поможет? И она повернулась и вышла из помещения участка.
В машине она решила ехать домой и звонить. Должны же все когда-нибудь вернуться домой! Если надо, она будет звонить всю ночь.
Глава 17
Доктор Том Мадтер испытывал бесконечную усталость, которую вызывает депрессия. Фильм вновь перенес его в военные годы; нельзя было его смотреть. Но ему было так одиноко. Он все еще оставался холостяком, поскольку женщин подходящего возраста в Делано не хватало, и бывали минуты, когда он просто не мог более оставаться один в своей маленькой квартирке, расположенной над гаражом позади отцовского дома и клиники. Он уже собирался приступать к строительству собственной клиники и заранее предвкушал это событие. Родители старели, и отец подумывал об уходе от дел. Доктор Фрэнк и практику-то держал только для того, чтобы Том смог унаследовать ее, вернувшись с войны.
Засыпая на ходу. Том лениво натягивал на себя пижаму. Затем он погасил ночник и, с облегчением вздохнув, растянулся на кровати. Ночь была теплой, но через открытые окна в дом попадал легкий ветерок с улицы. Уже сквозь сон он вдруг услышал, как хлопнула дверца машины, потом еще раз, и с улицы донеслись голоса. Он силой вывел себя из состояния дремоты и лишь надеялся, сам в это не веря, что обладатели голосов направятся в дом по соседству или через дорогу. Он не представлял себе, как в эту субботнюю ночь сможет взять в руки скальпель и все остальное.
Громкий звонок моментально поставил его на ноги. Он всегда так на него реагировал, даже если заранее кого-то ждал. Он нарочно провел звонок от дверей клиники к себе в квартиру, чтобы при ночных вызовах не беспокоили отца. От нажатия другой кнопки, рядом с постелью, у входа в клинику загорелась надпись: «Врач сейчас будет». А он стал с трудом одеваться. Прошло почти целых три минуты, пока он оделся, прошел через заднюю дверь и погруженную в темноту клинику, включил свет у главного входа и отворил дверь.
Трое стоявших у двери, как только включилось наружное освещение, оказались в тени, и какое-то время он не узнавал ни одного из них. Тот, что стоял в середине, весь скрючился, и его поддерживали двое по бокам. Один из них был в форме цвета хаки, без шляпы, и на какой-то миг ему пришло в голову, что это солдат, но тут он узнал Чарли Уорда.
– Добрый вечер, док! – раздался голос Санни Баттса, который почему-то оказался не в форме. – Тут у нас есть для вас клиент.
Человек в середине застонал, голова его запрокинулась назад, и на почти неузнаваемое лицо Маршалла Паркера упал свет. Глаза у него распухли и не открывались, на лице и щеках были ссадины. Нос сломан.
– О, Господи! – Доктор невольно отступил на шаг, но тут же взял себя в руки. – Несите его сюда. – Он быстро прошел по темному коридору, зажег свет в приемном покое, на ходу обдумывая ситуацию. Если Маршалл избит до такой степени, то у него, наверняка, имеются и внутренние повреждения.
Том бросился к мойке и стал мыть и скрести руки. Двое белых втащили в комнату свой груз.
– Кладите его на стол, – бросил доктор через плечо. – Что случилось?
– Мы его допрашивали, а он бросился на нас, – быстро проговорил Санни. – Потом он попытался схватить нож, который мы отобрали у другого задержанного, и Чарли вынужден был выстрелить в него.
Том резко обернулся.
– Выстрелить? – Он бросился к столу и сорвал с Маршалла рубашку. – Отец небесный!
– Черт побери, док, я обязан был это сделать, – заныл Чарли, – Иначе он бы убил Санни.
– Ага, – сказал Санни, – он дрался, как дьявол. – Он приподнял рубашку, показывая огромную ссадину поверх почек. – К шарикам он тоже приложился. Показать?
– Все, что вы хотели показать и чем я буду заниматься, лежит передо мной на столе. А вы вдвоем живо убирайтесь ко всем чертям! – И он занялся пациентом, который был без сознания, и стал щупать ему пульс. Слабый, нитевидный. Обильный пот. Том поставил стол в наклонное положение, чтобы приподнять нижнюю часть тела пациента. Было ясно, что он уже в шоке. Подошел Санни и посмотрел через плечо.
– Положение серьезное?
Том повернулся и оттолкнул его локтями, стараясь не запачкать руки.
– Я же велел вам, безмозглому сукину сыну, убираться отсюда! Выметайтесь из клиники и закройте дверь с той стороны! Он уже не ваш. – И когда он выталкивал полицейских в коридор, то почувствовал сильный запах алкоголя.
Доктор вернулся к столу и стал осматривать раны. Маленькое, аккуратное входное отверстие, посередине верхней части живота. Большое выходное, в левой части тела, близко от почки. И там, и там крови мало. Судя по положению входного и выходного отверстий, пуля, по-видимому, задела аорту и вызвала ее разрыв. Том беспомощно озирался вокруг, мысленно сожалея, что рядом нет обученной военно-хирургической бригады. Даже если он разбудит отца, будет мало проку, да и времени в обрез. Внезапно Маршалл громко застонал и попытался привстать, хватаясь за живот. Том быстро наполнил шприц морфием, отыскал вену и сделал укол. Маршалл почти немедленно расслабился, и Том сумел вернуть его в наклонно-лежачее положение. Низко склонился над Маршаллом и поглядел ему прямо в лицо.
– Откройте глаза, Маршалл, откройте глаза и внимательно слушайте. – Маршалл медленно приподнял веки. Они так распухли, что глаз совершенно не было видно. – Маршалл, не спите, а слушайте. Вы меня слышите? Говорить можете?
Маршалл кивнул и глотнул воздух.
– Ага.
– Маршалл, я ничего не могу для вас сделать, разве что дать морфий, а это я уже сделал. Вы при смерти. Маршалл, у вас есть несколько минут. Мне хотелось бы помочь вам, но я не в состоянии. Понятно?
С некоторым опозданием Маршалл опять кивнул.
– Да.
– Послушайте, Маршалл, спасти вас я не смогу, но если вы расскажете, что случилось, расскажете правду, то обещаю, что прослежу, чтобы сделали то, что нужно. Так что же случилось, Маршалл?
Маршалл заговорил. Дыхание было слабым и прерывистым, но речь оказалась членораздельной и четкой. Том опустил голову и стал слушать, стараясь запомнить каждое слово.
– Мы с Энни зашли к мистеру Фаулеру... купили ей платье... Баттс и Уорд остановили меня на улице... захотели, чтобы я поехал с ними в участок... что-то насчет самогона... очнулся в тюрьме, в наручниках... Баттс бил меня... страшно бил... я сказал, сними наручники... будем драться по-честному... Уорд снял наручники, наставил пистолет... я знал, что он меня убьет... я схватил нож... чужой нож... они выстрелили в меня...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51