Например, оба мечтали научиться играть на пианино, и у обоих ничего не получилось. Правда, по разным причинам.— Мама мне не разрешает, — пожаловался Брайан, — потому что папа играет на пианино. Она не позволяет мне делать ничего такого, что делает папа.— Но это же глупо.— Конечно, глупо, потому что я все равно на него похож. Бабушка… ей уже восемьдесят лет, и она немного того, — он постучал себя пальцем по лбу, — так вот, она часто принимает меня за отца.— У меня дома есть большой «Стейнвей». В прошлом году я брал уроки.Но теперь Марку больше не хотелось садиться за рояль. Мама, как всегда, все испортила. Чуть ли не в тот же момент, как он заявил, что хотел бы играть на пианино, в гостиной появился «Стейнвей» и мама немедленно организовала занятия с одним из лучших преподавателей музыки в Калифорнии.Непонятно почему, но его это больше не привлекало.Вся радость исчезла. У него обнаружили хороший слух и хорошие руки, однако, словно наперекор самому себе, он оказался нерадивым учеником, вялым и равнодушным.Через несколько недель он перестал даже прикасаться к великолепному роялю со сверкающим корпусом из красного дерева, гладкими, как шелк, клавишами из слоновой кости и богатым, сочным звучанием. Ему на это все вдруг стало, наплевать.— Не буду заниматься, и все!Марк сам не понимал, почему это произошло. Точно так же случилось с шотландскими пони, которых ему подарили на день рождения, когда ему исполнилось четыре года. Перед этим он как-то сказал маме, что хорошо бы иметь пони, и она молниеносно исполнила его желание. То же самое произошло с собакой. Ему так хотелось собаку… Мама сказала: смотри, что тебе принесли добрые феи. Марк увидел щенка, самого красивого на свете. Он вприпрыжку бежал к нему через весь холл, стуча когтями по мраморному полу. Но это оказалось совсем не то, о чем мечтал Марк. Ему хотелось настоящую собаку, а не это комнатное украшение. Собаку, пахнущую псиной, может быть, немного грязную, может быть, даже с блохами, одним словом, настоящую собаку. В ярости и отчаянии он расплакался. Мама смотрела на него в ужасе и не могла понять, что же ему надо. Не хочет эту собаку — хорошо. Пусть только скажет, какую он хочет, и она тут же ему достанет.Мама так старалась ему угодить… Может быть, слишком старалась. Марк пытался отогнать эту внезапно пришедшую в голову «взрослую» мысль. Мама слишком старалась и этим отнимала у него всю радость. Марк не понимал, в чем дело, раздражался, капризничал, и Мелисса начинала плакать вслед за ним. А мама смотрела на них испуганными глазами и тоже ничего не понимала.И вот теперь Брайан жалуется, что хочет играть на пианино, а мама не разрешает. Марк внезапно почувствовал огромное удовлетворение оттого, что может противостоять запрету матери, пусть даже и не своей собственной.— Приходи ко мне после школы и играй, сколько хочешь. Я тебе покажу ноты и все свои учебники.Брайану очень понравилось бывать в доме у Марка.Он полюбил его «Стейнвей», и даже Мелисса ему понравилась.Этого Марк не мог понять.— Да она же круглая дура.— Совсем она не дура.Мелисса влюбилась бы в него без памяти, не будь он на полгода моложе ее. Но и теперь она повсюду ходила за ним по пятам и всячески пыталась произвести на него впечатление. Втайне Брайана это умиляло. Он всю жизнь чувствовал себя одиноким, и ему страшно хотелось иметь брата или сестру. Несколько лет назад он спросил маму об этом, и она ответила: «Только через мой труп».Теперь он воображал, будто Марк — его брат, а Мелисса — сестра. Ему совсем не хотелось возвращаться в Нью-Йорк.Придя к ним в дом в третий раз, он познакомился с мамой Марка и Мелиссы, знаменитой кинозвездой Изабель Уинн.Они с Марком сидели за роялем. Брайан старательно разучивал менуэт из «Маленького музыкального альбома» Анны Магдалены Бах. Изабель подъехала к парадному входу и, не убирая машину, побежала в дом. Она очень торопилась — у нее было всего полчаса на то, чтобы переодеться и ехать в студию на фотосъемки для рекламы. Неожиданно она услышала неуверенные звуки рояля из гостиной. Осторожно открыла дверь и увидела за роялем точную копию своего сына. Две копии. Две одинаковые головы с густыми черными кудряшками, две пары золотисто-карих глаз с тяжелыми сонными веками, одинаковой формы губы.На какую-то долю секунды она не поверила своим глазам. Она что-то пила за ленчем. Но ведь не настолько же…Мальчики подняли головы.— Привет, ма.— Привет, ребята.— Это мой школьный товарищ.— Очень приятно.Изабель вздохнула с облегчением. Слава Богу! Какой красивый мальчик… И какое удивительное сходство с Марком!Она одарила его улыбкой.— Как тебя зовут, дорогой?Мальчик вежливо встал.— Брайан Уиттэкер. У вас прекрасный рояль, миссис Уинн.Оставшуюся часть дня Изабель прожила как в тумане. Чувства, которые она считала давно похороненными, вновь вырвались наружу. Она, конечно, знала о том, что у Дэвиса и Стюарт есть сын. Он родился через семь месяцев после того, как они поженились. Изабель восприняла это как пощечину. Она не могла избавиться от, мысли о том, что Дэвис занимался любовью со Стюарт в тот же день, что и с ней. Всеми силами она старалась прогнать эти мысли, однако перед глазами все время вставали образы Дэвиса и Стюарт, занимающихся любовью.В памяти вновь возникла кошмарная сцена свадебного вечера с такой ясностью, словно это происходило вчера.Стюарт, эта стерва, с видом кошки, только что проглотившей канарейку, держащая Дэвиса под руку, уже беременная Брайаном… Холл Дженнингс со своей напыщенной речью…Если верить слухам, их брак распался уже в первый; год после свадьбы. И теперь они наконец разводятся. Эта мысль не давала Изабель покоя. Что, если сейчас, через столько лет, пойти к Дэвису и сказать… Что сказать?Она принялась рисовать себе воображаемую встречу.Вот она с жизнерадостным видом входит в его кабинет, садится напротив на вращающийся стул, соблазнительно кладет ногу на ногу и одаривает его своей улыбкой в миллион долларов.— Привет, Дэвис! Сколько лет, сколько зим. Как приятно снова увидеть тебя. Угадай, что я хочу тебе сказать. Ты ведь знаешь моих близнецов, Марка и Мелиссу?Ну так вот…Дэвис слушает не перебивая, холодный и сдержанный. Только он один умеет так держаться.— Очень интересно. Подумать только, какая ирония судьбы.А может быть, он скажет что-нибудь совсем другое, например:— Если ты насчет денег, обратись к моему адвокату.Конечно, я буду щедр, насколько это возможно в данных обстоятельствах.Изабель договорилась пообедать вместе с Рефуджио Рамиресом. Время от времени она разыскивала его, потому что он был единственным человеком, который ее понимал, и, кроме того, единственным, с кем она могла поговорить о Дэвисе. Бывали дни, когда ей отчаянно хотелось услышать имя Дэвиса, произносимое вслух кем-нибудь другим, пусть даже и с нелестными эпитетами.Они сидели в мексиканском ресторанчике, где, по словам Рамиреса, готовили лучшие национальные блюда. Рамирес страшно растолстел. Сейчас он аккуратно разрезал рыбу на тонкие кусочки, обмакнул в масляный чесночный соус, завернул в маисовую лепешку и со вздохом наслаждения отправил в рот.— Я не видел этого пижона уже несколько месяцев.Изабель знала, что Дэвис живет один и трудится, как робот, по шестнадцать часов в сутки. По вечерам возвращается в одиночестве к себе в отель, где он снял номер, расставшись со Стюарт. Он снискал себе репутацию одного из самых удачливых и богатейших агентов Голливуда, Славится тем, что умеет заключать самые крутые сделки.— Ты же помнишь, ему всегда это нравилось. Сам процесс. Помнишь, как он радовался, когда удавалось выжать чуть побольше в пользу клиента. Он смотрел на это как на занимательную игру и был отличным игроком.Теперь… теперь он еще больше преуспел в этой игре, но она его больше не увлекает. Для него это уже не игра. Его теперь ничто не радует. Эта тугозадая шлюха, на которой он женился, все из него выжала. А теперь затеяла бракоразводный процесс и хочет наложить лапу на все его имущество. Так что, если он вырвется от нее в чем есть, может считать, что ему повезло.Изабель слушала болтовню Рамиреса, смотрела на его рот, набитый рыбой с маисовыми лепешками, и умирала от желания вскочить с места, помчаться к Дэвису в отель, в его объятия… сделать так, чтобы ему снова стало хорошо.— Дружить с ним теперь не очень-то легко, — пожаловался Рамирес, вытирая рот салфеткой. — Я-то еще держусь, но я, пожалуй, единственный, кто у него остался. Не знаю, сколько еще выдержу. Этому пижону, похоже, на все наплевать.Изабель осталась сидеть на месте. Дэвису она не нужна. Он ее не захочет, даже если она расскажет ему о близнецах. Ему наплевать… С какой стати он вдруг проникнется к ним любовью, через столько лет? Ведь он с самого начала даже не пытался выяснить, не его ли это дети.Поздно ночью Изабель расхаживала по своей огромной спальне со стаканом в руках, не в состоянии заснуть, не в силах успокоиться. Потом все-таки легла в постель и долго без всяких мыслей смотрела на игру тени и света на потолке. Наконец забылась тяжелым сном.Она стояла рядом с Дэвисом в саду у Дженнингсов, только по другую сторону от нее вместо Холла Дженнингса стоял ее отец, Джордж Уинтер, и произносил бесконечно-длинную речь о двух добрых старинных семействах, Уинтерах и Уиттэкерах. Речь все тянулась и тянулась, ритм ее все ускорялся, голос отца повышался, становился все громче и пронзительнее, пока в конце концов не перешел в истерический хохот.— Он ненормальный, отец этой девушки, — озабоченно произнес кто-то из гостей. — Им нельзя вступать в брак. Только подумайте о детях…— Да-да, Дэвис. У моего отца прогрессирующая болезнь мозга. Она может передаться Марку и Мелиссе.— Не стоило приходить с этим ко мне, — устало ответил Дэвис. — Обратись к моему адвокату. Он сделает все, что надо, чтобы оплатить расходы на лечение.Ее разбудил телефонный звонок в половине пятого утра. Ничего не соображая, она с трудом выбралась из постели. Ее мутило, голова раскалывалась от боли. Сидя на заднем сиденье лимузина, по дороге на студию в зябкой предрассветной мгле она положила в рот две таблетки экседрина и запила несколькими глотками кофе из термоса.— Боже правый! — воскликнул гример Гай, взглянув на ее опухшее бледное лицо и набрякшие веки. — Ты выглядишь, как… Да, сегодня мне придется попотеть за свои денежки.Изабель опустилась в кресло и доверилась его искусным рукам, слушая привычную лекцию о том, как надо беречь себя, иначе от ее прекрасной внешности ничего не останется. Однако сегодня, как никогда, его слова упали на благодатную почву. Если она не одумается, то очень скоро превратится в уродину, и тогда конец ее карьере. О ней станут говорить как о «бывшей», как о неудачнице.А разве ее уже сейчас нельзя назвать неудачницей?Она потерпела полную неудачу и как женщина, и как мать. От жалости к себе из глаз ее потекли слезы.— Прекрати, Изабель! — резко произнес Гай. — Ты мне все испортишь.Изабель заставила себя успокоиться. Все совсем не так плохо. Она хорошая мать! По крайней мере она старается изо всех сил. Дети ни в чем не нуждаются. У них есть все… кроме отца, разумеется. Ну что же, в таком случае, может быть, стоит дать им отца? Может быть, ей все-таки следует выйти замуж?Чем больше она об этом думала, тем больше ей казалось, что это разрешит все ее проблемы. А если она выберет подходящего кандидата, возможно, наконец забудет о Дэвисе.Изабель немного воспряла духом и начала мысленно перебирать всех своих знакомых мужчин. Кого же из них выбрать… Глава 7 Кристиан жила в сияющем, солнечном, счастливом сне, в чувственном тумане медового месяца, не замечая, как проходят дни, недели, месяцы.Сэм Старк, возможно, и существовал, но в какой-то другой жизни, о которой она не хотела ни думать, ни вспоминать. С той жизнью покончено навсегда. Кристиан с трудом вернулась к прежней реальности ровно на столько времени, сколько понадобилось, чтобы позвонить сестрам и сообщить, что она жива, здорова и счастлива.Изабель, преодолев первый шок, взорвалась гневом:— Как ты сказала, Крис?! Где ты?! С кем?! Ты совсем с ума сошла! Ты же ничего не знаешь об этом человеке…— Нет, знаю.— Послушай, скажи мне точно, где ты находишься, и дай номер телефона, по которому с тобой можно связаться. Крис, ты должна вернуться к реальности.— Но это и есть реальность, Иза.Номер телефона она дать не могла, потому что его попросту не существовало. И тем лучше. Ей не нужно ничье вмешательство в этот волшебный сон. Даже сестры ей не нужны. Не сейчас…— Я дам тебе номер телефона, когда он у меня появится.После чего Кристиан сердечно, но решительно распрощалась с сестрой и вернулась на корабль помочь Лудо с уборкой. Позже приехал друг Лудо, Мигель, и привез белый «фиат». К вечеру явился владелец корабля и забрал судно, которое Лудо и Кристиан вычистили до блеска, все, от кормы до носа. Лудо получил от владельца солидный чек за доставку, и они с Кристиан начали тратить деньги.Они уехали на юго-восток острова, подальше от дождливых лесов, туда, где высилась гора Эль-Джунк, всегда накрытая шалью облаков. Они поселились среди степей, поросших вереском и карликовыми кустарниками, среди травянистых холмов, сбегавших к ослепительно голубому океану. На закате они рука об руку гуляли по пляжу босиком, оставляя двойные следы на белом песке.Купались в бассейне отеля, самом причудливом, какой когда-либо видела Кристиан. Дно его было расписано синими, голубыми и ярко-красными узорами, отчего казалось, будто плывешь среди радуг. Окна их номера выходили на песчаную лагуну, окаймленную скалами. Сверкающие рыбки метались в бирюзовой воде. Все ночи напролет Лудо и Кристиан занимались любовью на огромной кровати.На пятый день они поехали вверх по крутому склону Эль-Джунк. Лудо хотел показать ей весь свой остров.Неделю они провели в настоящем убежище, о котором знали лишь немногие. Прохладные старинные комнаты колониального периода выходили окнами на просторные каменные внутренние дворики и галереи под черепичными крышами. Стены и окна были сплошь увиты тропическими растениями. Кристиан казалось, что лепестки цветов раскрываются прямо у нее на глазах. В столовой они сидели одни за столом, украшенным шиповником и гардениями, ели цесарку, дикий рис и фрукты. За окнами в это время лил теплый дождь.Потом состоялось «возвращение домой».Лудо въехал в ворота маленького спортивно-рыболовецкого клуба близ Маягуэса, где стоял на приколе его «Свободный дух». Они миновали теннисные корты и небольшое здание клуба. Лудо нажал на клаксон и приветственно помахал Бето, клубному менеджеру. Тот, высунулся из окна и помахал в ответ. Они поехали дальше вниз, туда, где качался на волнах белый корпус корабля, четко отражавшийся в зеркально-гладкой спокойной воде бутылочного: цвета.Позже Лудо завел свою моторку «Зодиак», и они вышли из гавани в спокойные предзакатные воды пролива Мона. Солнце садилось в фиолетовые облака. Кристиан и Лудо сидели в лодке, смотрели на темные силуэты пальм на фоне воды, окрашенной в пурпурный цвет заката. Лудо открыл бутылку испанского шампанского, которую он специально взял с собой для этого случая. Наполнил пластмассовые стаканы.— Добро пожаловать домой!Едва произнеся эти слова, он мысленно назвал себя дураком.До конца медового месяца осталось всего две недели.Рано утром Лудо позвали к телефону. После этого он ушел на целый день. Он не сказал, куда идет и когда вернется, но Кристиан не обиделась на него за это. Она занялась домашними делами. Отвезла белье в стирку в деревню, купила продукты на ужин — жареного цыпленка, латук, помидоры и бутылку белого вина. После ленча она взяла маску и ласты и повела «Зодиак» к рифам — самому лучшему месту для подводного плавания.Вернувшись на корабль под вечер, она увидела двух незнакомцев, быстро и напряженно говоривших по-испански. Судя по внешности, это были пуэрториканцы — черноволосые, темноглазые, с оливковой кожей. К ее величайшему изумлению, одним из них оказался ее Лудо.Потрясенная, она молча смотрела на него. С какой стати ему вздумалось перекрасить волосы? И почему он так странно смотрит на нее, как будто не узнавая и даже с раздражением? Она переводила взгляд с одного на другого, ожидая, когда ей расскажут, в чем дело.Наконец Лудо улыбнулся ей напряженной, незнакомой улыбкой. Велел быстро упаковать вещи. Его приятель, которого он просто назвал Тони, ничего при этом не поясняя, отвезет ее в аэропорт в Маягуэс, откуда она улетит в Сан-Хуан.Кристиан остолбенела.— Но почему?!— Мне придется уехать на некоторое время.— Куда?Ничего не понимая, чувствуя внезапный страх, Кристиан пошла за ним в каюту, где ждал наспех приготовленный ужин. Она смотрела, как он открывает ящик, вынимает одежду, складывает в небольшую дорожную сумку.— Лудо… Что происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44