Несколько минут спустя Макс и Рамон вышли из самолета и сели в лимузин. Оба выглядели измученными, хотя в полете выспались, приняли душ и переоделись.
Еще находясь в воздухе, Макс поговорил по телефону с Улой и Эллисом. Инструкции были четкими и лаконичными. К моменту его приезда детей не должно быть дома, а Морис обязан быть там. Если Ула и Эллис заметят признаки сопротивления со стороны юриста, им известно, к кому обратиться.
Когда Макс и Рамон вошли в гостиную романовской усадьбы, по лицу Мориса невозможно было определить, пришлось ли его уговаривать явиться, тем более – заставлять. Реммик стоял спиной к камину, засунув большие пальцы в карманы спортивных брюк. На губах его играла нагловатая усмешка. Эллис и Ула сидели на диванах по обе стороны камина. Когда Рамон закрыл за собой дверь, они поднялись, но даже не попытались поздороваться. Комната наполнилась атмосферой угрозы, исходившей от Макса.
– Где она? – рявкнул Макс.
Он в упор уставился на Мориса. Лицо Романова было белым как мрамор, а глаза так же страшны, как сжатые кулаки. Брови Мориса взлетели вверх.
– Ты меня спрашиваешь? – фыркнул он. – Она была там с тобой, и ты…
– Где она? – оборвал его Макс. Он не сделал ни шага вперед, но голос прозвучал так, что Реммик невольно отшатнулся.
Ула молилась про себя, чтобы не случилось непоправимое; в ином случае ей придется всю оставшуюся жизнь стараться забыть об этом.
Первым нарушил молчание Эллис, явно ошеломленный происходящим:
– Бога ради, Морис, если тебе известно, где Галина, скажи.
И вновь брови Мориса взметнулись вверх.
– Ты не того спрашиваешь, Эллис, – выкрикнул он. – Если хочешь знать, где она, спроси вон того маньяка.
Он указал на Рамона. В тусклых глазах юриста сверкнул вызов, толстая верхняя губа задрожала от злобы.
Ула посмотрела на Рамона. Тот даже не вздрогнул. Его глаза были похожи на два блестящих камешка, руки спокойно скрещены на груди, резкая линия подбородка говорила о том, что этому человеку неведома жалость. Рамон не был так мощно сложен, как Макс, но твердое тренированное тело свидетельствовало, что он гораздо опаснее Макса и готов броситься на врага в любую секунду. Впрочем, Ула уже ни в чем не была уверена.
Сердце ее колотилось от страха. Едва ли можно было сомневаться в том, что в этой комнате сейчас произойдет нечто ужасное. Никто не двигался, но девушке казалось, что она стала свидетельницей некоего грозного ритуала. Она не знала, сознает ли Морис, какая опасность над ним нависла; раз здесь Рамон, значит, нить жизни Мориса очень скоро будет обрезана.
– Морис, – заговорил Макс, – ты должен понимать, что ты не уйдешь. Если ты надеялся натворить то, что ты натворил, и остаться безнаказанным, значит, ты безумец.
Морис, наклонив голову, буравил шефа бесцветными глазками.
– Макс, последние две недели я провел в Лос-Анджелесе, – вяло проговорил он. – Ну откуда же я могу знать, где она?
– Прекрати наконец! – заорал Макс. – Ты еще не понял, что все кончено? Ты отправишься в тюрьму. Поэтому говори, что ты с ней сделал!
Губы Мориса расплылись в улыбке, и, к полному изумлению Улы, Реммик похлопал в ладони.
– Браво, Макс, – сказал он. – Сыграно великолепно. Ты, пожалуй, убедил бы даже меня, если бы я не знал, какая ты на самом деле сволочь.
– Морис, я бы с наслаждением свернул тебе шею. – Макс говорил ровно, хотя ноздри расширились от гнева. – Поверь, именно это я и сделаю, если ты немедленно не скажешь, что ты – или негодяй, которого ты нанял, – с ней сделал.
В голосе Макса звучала такая ярость, что Ула едва могла дышать. Она совершенно не понимала, что происходит, кому верить и кто кого припер к стенке. Секретарша смотрела на своего шефа, и сердце ее сжималось. Ула никогда раньше не сомневалась в нем и сейчас ненавидела себя за недоверие, но она не могла найти объяснения присутствию Рамона в Гштаде во время исчезновения Галины.
Судя по всему, доверие Эллиса было поколеблено меньше. Замойский подошел к Максу и заговорил:
– Послушай, давай пока оставим все это. Она не первый раз исчезает, и вполне возможно, вернется.
– Не пори чушь, Эллис, – бросил Морис.
– Заткнись! – закричал Эллис. – Нам с тобой отлично известно, что она занималась мазохизмом много лет, и вся эта газетная чушь насчет того, что за этим стоит Макс, гроша ломаного не стоит. И знаешь, Морис, если окажется, что к этому каким-то боком причастен ты, то я сам тебя убью, и да поможет мне Бог.
Ула изумленно смотрела на любовника, а тот продолжал:
– То, что Галина делает с собой или делают нанятые ею люди…
– Не надо, Эллис, – перебил его Макс.
– Нет! Дай мне закончить. – Эллис не отводил взгляда от Мориса. – Если ты собираешься взвалить на Макса убийство, которого он не совершал, а дело, по-моему, идет к тому, или если ты прячешь где-то избитую до полусмерти Галину…
– Я был здесь, в Лос-Анджелесе! – прокричал ему в лицо Морис. – Господи, мы же с тобой виделись чуть не каждый день!
– Морис, ты разговаривал с ней по телефону, – напомнила Ула. Сердце ее забилось еще быстрее. – Ты звонил ей из этого дома. Я сама слышала.
Морис побледнел, но не сдался.
– Ну да, – крикнул он. – Я говорил с ней и слышал, до какой степени она боится. Он сказал ей, что все кончено. Сказал, что она ему больше не нужна, что он вычеркивает ее из своей жизни. А после этого я слышу, что ведутся поиски тела. Скажи, что я должен был подумать? Ага, я полетел туда и столкнул ее к чертям с горы? Так, по-твоему?
– Морис, вы о чем-то договорились, – вмешалась Ула, чувствуя, что теряет почву под ногами. – Ты говорил ей: “Да, я все сделаю, билет не проблема, но ведь тебя узнают…”
Она отчаянно старалась вспомнить, что еще слышала, но ярость Мориса мешала сосредоточиться.
– Я обещал, что помогу ей выбраться оттуда, – орал Морис. – Она знала, что этот тип, – юрист пальцем указал на Рамона, – летит туда, и хотела убежать, пока он не явился.
Макс повернулся к Рамону, что-то тихо сказал ему, и тот вышел из комнаты. Морис кинул быстрый взгляд на закрывшуюся дверь.
– Куда он пошел?
– Звонить в полицию, – ответил Макс, принимая из рук Эллиса стакан виски.
– Это еще зачем?
Макс пристально смотрел ему в глаза:
– Морис, возможно, ты спрятал ее где-нибудь. Или в тебе еще что-то осталось от человека и ты поместил Галину в больницу, после того как нанес ей увечья. Я искренне надеюсь на второй вариант, поскольку если это не так, если она мертва, ты, можешь не сомневаться, отправишься за решетку за это убийство. И за убийство мемфисского фотографа.
– Что? – прошипел Морис. – Да не был я в Мемфисе, когда этого фотографа…
– Морис, все организовал ты. У нас есть доказательства, и Рамон представит их полиции. Твоей подруге Сюзан Травнер тоже пришел конец, она не найдет работу ни здесь, ни в другом месте. В Нью-Йорке Курт Ковар готов призвать ее к ответу. Так что на твоем месте я бы прямо сейчас рассказал о том, где Галина.
– Да не знаю я, где она! – завопил Морис. – Она сама позвонила мне, но сказала только, что Рамон прилетает и что она хочет убраться оттуда прежде, чем что-нибудь случится. Она сказала, что ты дико зол на нее, что никогда так на нее не злился, и она боится. – Он повернулся к Уле и Эллису: – Вот что она сказала! Что боится его! Да, Галина и раньше не раз так говорила, но так же говорила и Каролин, и где она теперь? Насчет того, как она погибла, у нас есть только его утверждение.
– Бог с тобой, Морис, – ахнула Ула, – неужели Макс стал бы лгать?
– Он на что угодно способен, лишь бы спасти свою шкуру! – взорвался Морис. – Он и сейчас лжет, только вы этого не видите. Говорю вам, Галина испугалась, испугалась как никогда и попросила меня о помощи. Я пообещал прислать человека, но когда он туда добрался, там уже вовсю разыскивали тело. Это правда! Клянусь тебе, Эллис, чистая правда. – Морис повернулся к Романову, и в глазах его сверкала ярость. – И нечего думать засадить меня за какое-то гребаное убийство, потому что если кто-то из нас и убийца…
Ула ахнула, когда Макс в мгновение ока пересек комнату, схватил Мориса за шиворот и швырнул на стену с такой силой, что из носа у того хлынула кровь.
– Грязный сукин сын, я прикончил бы тебя на месте, если бы был хоть один шанс из тысячи, что мне не пришлось бы отвечать, – прорычал Макс. – Ты знал? – Он встряхнул противника так, что кровотечение сразу усилилось. – Отвечай, ты знал про Галину? Если да, тебе не дожить до…
– Отпусти его, Макс, – вмешался Эллис. – Не стоит. Пусть им займется полиция.
Хватка Макса не ослабевала. Ярость захлестнула его так, что даже боль отступила. Морис с трудом глотал воздух. Макс смотрел ему в глаза. Этот человек был доверенным лицом Романова, его юристом и другом, – и все, что он знал, он использовал для того, чтобы отравить жизнь ему и Галине. Морису не нужны были деньги, он в них не нуждался. Он мстил за то, что Каролин не полюбила его. Этот ненормальный, этот патологический негодяй заслуживал смерти.
– Макс, – негромко сказал Эллис.
Наконец Романов отпустил Мориса, и Эллис силой усадил его на стул. Макс взъерошил волосы.
– Какая чудовищная правда, – простонал он. – Сколько раз Каролин предупреждала меня, говорила: “Макс, когда-нибудь ты убедишься в том, как опасна эта женщина”. Ула, ты это слышала. Да все мы слышали, но никто не прислушался. И я в том числе. И вот к чему это привело. Марина, которой семь лет, берет пистолет и стреляет матери в голову. – Он закрыл глаза, в ужасе от того, что пришлось произнести. – Но дочка этого не делала, – добавил он чуть слышно. – Это Галина.
– Галина? – тоже шепотом повторила Ула. Она сжала ладонями голову. – Но мы думали… Все это время мы думали…
– Что это сделала Марина, – закончил за нее Макс. – Я знаю.
Такой горечи Ула никогда не видела в его взгляде.
– Как ты узнал? – помолчав, осмелилась спросить Ула. Макс посмотрел на нее:
– Мне сказала Марина. Четыре дня назад, накануне исчезновения Галины.
Ула не сразу нашлась, что сказать.
– Рамон… Зачем он приезжал?
– Чтобы увезти Галину, – объяснил Макс. – Я велел ему забрать Галину, потому что не мог позволить ей общаться с дочерью.
– Что он должен был сделать?
– Привезти ее сюда, в Лос-Анджелес, и отправить на принудительное лечение. Это давно пора было сделать.
Ула переглянулась с Эллисом и спросила:
– Как получилось, что Марина тебе рассказала? И почему она раньше молчала?
– Черт побери, да потому, что я не давал ей возможности говорить, – признался Макс. – Я вошел, увидел тело, нашел пистолет… Я представления не имел, что Галина была там, – как и все, считал, что она была здесь, в Лос-Анджелесе. Только Марина ее видела. А поскольку пистолет я нашел у Марины, а за несколько часов до этого я слышал, как они ссорились с Каролин… – Он помолчал, сглотнул, затем заставил себя продолжать. – Знаете, что заставило девочку раскрыть тайну, которую Галина приказала ей хранить? – Лицо его исказилось. – Она заговорила потому, что боялась, что Галина сделает с Рианон то же, что и с Каролин. А у бедняжки Марины все смешалось в голове, она решила, что ее опять обвинят, как и тогда… Боже мой!.. – Макс застонал. – Ну почему я был таким глупцом? Она же ребенок, в конце концов, не могла она этого сделать!
– Ш-ш-ш.
Ула дотронулась до его руки.
– Я попросил Рамона убрать Галину от нас, – снова заговорил Макс. – Мне и правда хотелось убить ее, задушить…
Галина вышла из дома часа через два после приезда Рамона. Одна из горничных видела, как она уходит в лыжном костюме. Потом кто-то видел, как она звонит по телефону. Наверное, говорила с Морисом. Не знаю, как воспринимал это Морис: как способ обвинить меня в убийстве или он спрятал ее. Увы, это придется выяснять полиции.
Ула вздохнула и посмотрела на Эллиса. Замойский тупо уставился в ковер. На многие вопросы не было ответов, но никто не знал, с чего начать.
Вдруг Макс схватился за голову.
– Господи, – пробормотал он, – Рианон… Надо с ней связаться и рассказать, что случилось, пока не обвинили ее.
Он замолчал, и от его взгляда Уле вдруг стало холодно.
– Что такое? – проговорила она. – Макс, почему ты на меня так смотришь?
– Рианон, – повторил Макс, обращаясь скорее к самому себе. – Господи Иисусе, Рианон.
Он выхватил из кармана рубашки Эллиса телефон и принялся набирать лондонский номер.
Только через полчаса ему удалось узнать номер телефона в Перлатонге. К тому времени лицо Макса было белее мела. Он очень старался подавить страшную мысль: уже поздно.
Глава 28
Только луч фонаря освещал тропинку, петлявшую среди зарослей. Крики зверей заглушали шаги, но Рианон слышала собственное дыхание. Из-за деревьев доносились голоса охранников, собравшихся к ужину возле костра. На непроглядно-черном небе мерцали звезды, а из тьмы леса за людьми наблюдали чьи-то яркие внимательные глаза.
Рианон негромко ойкнула, когда что-то прошелестело, едва не задев ее лица. Элмор мягко успокоил женщину, засмеялся и пошел дальше, к ее коттеджу. Рианон старалась не отставать. Она позже, чем обычно, шла спать. Вечером куда-то подевалась винтовка одного из егерей, и Энди распорядился провести поиски во всех коттеджах, прежде чем их обитатели отойдут ко сну. Пропажа не была обнаружена, и теперь Элмор провожал Рианон в дом.
На крыльце Рианон пожелала ему спокойной ночи.
– Запритесь, пожалуйста, как следует, мэм, – сказал Элмор. – Мы не хотим, чтобы вас тут скушали львы.
– Спасибо за приятную перспективу, – ласково отозвалась Рианон.
Элмор засмеялся и растворился в ночи, а она проводила взглядом удалявшееся световое пятно.
Когда Рианон открыла дверь коттеджа, на нее волной накатила усталость. Войдя, она бросила взгляд в сторону кровати, вокруг которой мягкими складками ниспадала сетка от комаров. На ночном столике стоял графин, рядом – стакан. Здесь же примостилась стопка привезенных из Лондона книг, ни одну из них Рианон так и не раскрыла.
Она провела рукой по спинке кресла, на котором валялась груда одежды, прошла к изножью кровати, присела. Вентилятор над ее головой жужжал, и в потоке воздуха медленно шевелились страницы брошенного журнала.
Рианон опустила голову и принялась массировать ладонями виски. В воздухе витали экзотические запахи. Внезапно ее так сильно потянуло к Максу, как будто он был сейчас здесь, в этой комнате. Какое было бы счастье, если бы он действительно оказался здесь, потому что Рианон с ума сходила от мысли о том, как ему сейчас плохо, а она ничем не может помочь.
Опомнившись, она прислушалась к доносившимся из-за окна звукам. Вдруг показалось, что она окружена облаком тишины, тогда как за стенами коттеджа не умолкает вой зверей, и темнота леса напоена стрекотом насекомых и шуршанием змей.
Запах трав, казалось, усилился. Рианон взглянула на платяной шкаф. Засохшие темные розы в глиняной вазе, обдуваемые вентилятором, покачивали головками. Почему-то Рианон почувствовала легкую тревогу.
Беспокоило исчезновение ружья. Она не прочь была бы знать, где оно находится в данную минуту.
Рианон взглянула в зеркало, и душа мгновенно ушла в пятки. Она обернулась и застыла от ужаса: кто-то перекинул веревку через оконную балку.
– Боже! – Рианон отшатнулась. – Что это? – Голова пошла кругом. Угроза, дурное предзнаменование. Кто это сделал? Чья больная голова замыслила укрепить на потолке ее спальни петлю?
Внезапно кто-то тронул Рианон за плечо. Она сжалась от страха. А когда разглядела возникшую рядом женщину, то зажала рот кулаком, чтобы не закричать.
– Галина? – почти беззвучно выдохнула она.
– А ты думала кто? – отозвалась Галина, стягивая с головы парик. Волосы под париком лежали как прилизанные.
Рианон попыталась вздохнуть. Тысячи мыслей одновременно пронеслись в ее мозгу, но одна вынырнула из потока, и ноги Рианон подкосились. Ружье. У Галины ружье. Правда, пока его нигде не видно.
Рианон заставила себя сделать вдох. Надо бежать, но она в шоке, едва держится на ногах.
– Что ты здесь делаешь? – наконец сумела произнести Рианон.
Галина засмеялась:
– Удивительно идиотский вопрос!
Рианон смотрела на нее не отрываясь.
– Как ты сюда попала?
– На самолете, – ответила Галина. – А как же еще? Естественно, никто не догадался, кто я такая, даже когда я регистрировалась.
Рианон бросила взгляд на парик, и в ней закипела ярость.
– Ты что, не знаешь, что все тебя разыскивают? – крикнула она дрожащим голосом. – Господи, Галина, ведь все считают, что Макс…
– Что Макс? – холодно бросила Галина. – Что он меня убил?
Губы ее тронула злобная ухмылка.
Сердце Рианон все еще колотилось как бешеное, а лицо отражало растерянность.
– Что случилось? – выдавила она. – Зачем ты приехала?
Галина подняла тонкие брови.
– Я полагаю, ты уже сама во всем разобралась, – сказала она и указала взглядом на петлю. Сердце Рианон опять сжалось. – Удрученная изменой своего любовника Макса Романова, – патетически произнесла Галина, – Рианон Эдвардс свела счеты с жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Еще находясь в воздухе, Макс поговорил по телефону с Улой и Эллисом. Инструкции были четкими и лаконичными. К моменту его приезда детей не должно быть дома, а Морис обязан быть там. Если Ула и Эллис заметят признаки сопротивления со стороны юриста, им известно, к кому обратиться.
Когда Макс и Рамон вошли в гостиную романовской усадьбы, по лицу Мориса невозможно было определить, пришлось ли его уговаривать явиться, тем более – заставлять. Реммик стоял спиной к камину, засунув большие пальцы в карманы спортивных брюк. На губах его играла нагловатая усмешка. Эллис и Ула сидели на диванах по обе стороны камина. Когда Рамон закрыл за собой дверь, они поднялись, но даже не попытались поздороваться. Комната наполнилась атмосферой угрозы, исходившей от Макса.
– Где она? – рявкнул Макс.
Он в упор уставился на Мориса. Лицо Романова было белым как мрамор, а глаза так же страшны, как сжатые кулаки. Брови Мориса взлетели вверх.
– Ты меня спрашиваешь? – фыркнул он. – Она была там с тобой, и ты…
– Где она? – оборвал его Макс. Он не сделал ни шага вперед, но голос прозвучал так, что Реммик невольно отшатнулся.
Ула молилась про себя, чтобы не случилось непоправимое; в ином случае ей придется всю оставшуюся жизнь стараться забыть об этом.
Первым нарушил молчание Эллис, явно ошеломленный происходящим:
– Бога ради, Морис, если тебе известно, где Галина, скажи.
И вновь брови Мориса взметнулись вверх.
– Ты не того спрашиваешь, Эллис, – выкрикнул он. – Если хочешь знать, где она, спроси вон того маньяка.
Он указал на Рамона. В тусклых глазах юриста сверкнул вызов, толстая верхняя губа задрожала от злобы.
Ула посмотрела на Рамона. Тот даже не вздрогнул. Его глаза были похожи на два блестящих камешка, руки спокойно скрещены на груди, резкая линия подбородка говорила о том, что этому человеку неведома жалость. Рамон не был так мощно сложен, как Макс, но твердое тренированное тело свидетельствовало, что он гораздо опаснее Макса и готов броситься на врага в любую секунду. Впрочем, Ула уже ни в чем не была уверена.
Сердце ее колотилось от страха. Едва ли можно было сомневаться в том, что в этой комнате сейчас произойдет нечто ужасное. Никто не двигался, но девушке казалось, что она стала свидетельницей некоего грозного ритуала. Она не знала, сознает ли Морис, какая опасность над ним нависла; раз здесь Рамон, значит, нить жизни Мориса очень скоро будет обрезана.
– Морис, – заговорил Макс, – ты должен понимать, что ты не уйдешь. Если ты надеялся натворить то, что ты натворил, и остаться безнаказанным, значит, ты безумец.
Морис, наклонив голову, буравил шефа бесцветными глазками.
– Макс, последние две недели я провел в Лос-Анджелесе, – вяло проговорил он. – Ну откуда же я могу знать, где она?
– Прекрати наконец! – заорал Макс. – Ты еще не понял, что все кончено? Ты отправишься в тюрьму. Поэтому говори, что ты с ней сделал!
Губы Мориса расплылись в улыбке, и, к полному изумлению Улы, Реммик похлопал в ладони.
– Браво, Макс, – сказал он. – Сыграно великолепно. Ты, пожалуй, убедил бы даже меня, если бы я не знал, какая ты на самом деле сволочь.
– Морис, я бы с наслаждением свернул тебе шею. – Макс говорил ровно, хотя ноздри расширились от гнева. – Поверь, именно это я и сделаю, если ты немедленно не скажешь, что ты – или негодяй, которого ты нанял, – с ней сделал.
В голосе Макса звучала такая ярость, что Ула едва могла дышать. Она совершенно не понимала, что происходит, кому верить и кто кого припер к стенке. Секретарша смотрела на своего шефа, и сердце ее сжималось. Ула никогда раньше не сомневалась в нем и сейчас ненавидела себя за недоверие, но она не могла найти объяснения присутствию Рамона в Гштаде во время исчезновения Галины.
Судя по всему, доверие Эллиса было поколеблено меньше. Замойский подошел к Максу и заговорил:
– Послушай, давай пока оставим все это. Она не первый раз исчезает, и вполне возможно, вернется.
– Не пори чушь, Эллис, – бросил Морис.
– Заткнись! – закричал Эллис. – Нам с тобой отлично известно, что она занималась мазохизмом много лет, и вся эта газетная чушь насчет того, что за этим стоит Макс, гроша ломаного не стоит. И знаешь, Морис, если окажется, что к этому каким-то боком причастен ты, то я сам тебя убью, и да поможет мне Бог.
Ула изумленно смотрела на любовника, а тот продолжал:
– То, что Галина делает с собой или делают нанятые ею люди…
– Не надо, Эллис, – перебил его Макс.
– Нет! Дай мне закончить. – Эллис не отводил взгляда от Мориса. – Если ты собираешься взвалить на Макса убийство, которого он не совершал, а дело, по-моему, идет к тому, или если ты прячешь где-то избитую до полусмерти Галину…
– Я был здесь, в Лос-Анджелесе! – прокричал ему в лицо Морис. – Господи, мы же с тобой виделись чуть не каждый день!
– Морис, ты разговаривал с ней по телефону, – напомнила Ула. Сердце ее забилось еще быстрее. – Ты звонил ей из этого дома. Я сама слышала.
Морис побледнел, но не сдался.
– Ну да, – крикнул он. – Я говорил с ней и слышал, до какой степени она боится. Он сказал ей, что все кончено. Сказал, что она ему больше не нужна, что он вычеркивает ее из своей жизни. А после этого я слышу, что ведутся поиски тела. Скажи, что я должен был подумать? Ага, я полетел туда и столкнул ее к чертям с горы? Так, по-твоему?
– Морис, вы о чем-то договорились, – вмешалась Ула, чувствуя, что теряет почву под ногами. – Ты говорил ей: “Да, я все сделаю, билет не проблема, но ведь тебя узнают…”
Она отчаянно старалась вспомнить, что еще слышала, но ярость Мориса мешала сосредоточиться.
– Я обещал, что помогу ей выбраться оттуда, – орал Морис. – Она знала, что этот тип, – юрист пальцем указал на Рамона, – летит туда, и хотела убежать, пока он не явился.
Макс повернулся к Рамону, что-то тихо сказал ему, и тот вышел из комнаты. Морис кинул быстрый взгляд на закрывшуюся дверь.
– Куда он пошел?
– Звонить в полицию, – ответил Макс, принимая из рук Эллиса стакан виски.
– Это еще зачем?
Макс пристально смотрел ему в глаза:
– Морис, возможно, ты спрятал ее где-нибудь. Или в тебе еще что-то осталось от человека и ты поместил Галину в больницу, после того как нанес ей увечья. Я искренне надеюсь на второй вариант, поскольку если это не так, если она мертва, ты, можешь не сомневаться, отправишься за решетку за это убийство. И за убийство мемфисского фотографа.
– Что? – прошипел Морис. – Да не был я в Мемфисе, когда этого фотографа…
– Морис, все организовал ты. У нас есть доказательства, и Рамон представит их полиции. Твоей подруге Сюзан Травнер тоже пришел конец, она не найдет работу ни здесь, ни в другом месте. В Нью-Йорке Курт Ковар готов призвать ее к ответу. Так что на твоем месте я бы прямо сейчас рассказал о том, где Галина.
– Да не знаю я, где она! – завопил Морис. – Она сама позвонила мне, но сказала только, что Рамон прилетает и что она хочет убраться оттуда прежде, чем что-нибудь случится. Она сказала, что ты дико зол на нее, что никогда так на нее не злился, и она боится. – Он повернулся к Уле и Эллису: – Вот что она сказала! Что боится его! Да, Галина и раньше не раз так говорила, но так же говорила и Каролин, и где она теперь? Насчет того, как она погибла, у нас есть только его утверждение.
– Бог с тобой, Морис, – ахнула Ула, – неужели Макс стал бы лгать?
– Он на что угодно способен, лишь бы спасти свою шкуру! – взорвался Морис. – Он и сейчас лжет, только вы этого не видите. Говорю вам, Галина испугалась, испугалась как никогда и попросила меня о помощи. Я пообещал прислать человека, но когда он туда добрался, там уже вовсю разыскивали тело. Это правда! Клянусь тебе, Эллис, чистая правда. – Морис повернулся к Романову, и в глазах его сверкала ярость. – И нечего думать засадить меня за какое-то гребаное убийство, потому что если кто-то из нас и убийца…
Ула ахнула, когда Макс в мгновение ока пересек комнату, схватил Мориса за шиворот и швырнул на стену с такой силой, что из носа у того хлынула кровь.
– Грязный сукин сын, я прикончил бы тебя на месте, если бы был хоть один шанс из тысячи, что мне не пришлось бы отвечать, – прорычал Макс. – Ты знал? – Он встряхнул противника так, что кровотечение сразу усилилось. – Отвечай, ты знал про Галину? Если да, тебе не дожить до…
– Отпусти его, Макс, – вмешался Эллис. – Не стоит. Пусть им займется полиция.
Хватка Макса не ослабевала. Ярость захлестнула его так, что даже боль отступила. Морис с трудом глотал воздух. Макс смотрел ему в глаза. Этот человек был доверенным лицом Романова, его юристом и другом, – и все, что он знал, он использовал для того, чтобы отравить жизнь ему и Галине. Морису не нужны были деньги, он в них не нуждался. Он мстил за то, что Каролин не полюбила его. Этот ненормальный, этот патологический негодяй заслуживал смерти.
– Макс, – негромко сказал Эллис.
Наконец Романов отпустил Мориса, и Эллис силой усадил его на стул. Макс взъерошил волосы.
– Какая чудовищная правда, – простонал он. – Сколько раз Каролин предупреждала меня, говорила: “Макс, когда-нибудь ты убедишься в том, как опасна эта женщина”. Ула, ты это слышала. Да все мы слышали, но никто не прислушался. И я в том числе. И вот к чему это привело. Марина, которой семь лет, берет пистолет и стреляет матери в голову. – Он закрыл глаза, в ужасе от того, что пришлось произнести. – Но дочка этого не делала, – добавил он чуть слышно. – Это Галина.
– Галина? – тоже шепотом повторила Ула. Она сжала ладонями голову. – Но мы думали… Все это время мы думали…
– Что это сделала Марина, – закончил за нее Макс. – Я знаю.
Такой горечи Ула никогда не видела в его взгляде.
– Как ты узнал? – помолчав, осмелилась спросить Ула. Макс посмотрел на нее:
– Мне сказала Марина. Четыре дня назад, накануне исчезновения Галины.
Ула не сразу нашлась, что сказать.
– Рамон… Зачем он приезжал?
– Чтобы увезти Галину, – объяснил Макс. – Я велел ему забрать Галину, потому что не мог позволить ей общаться с дочерью.
– Что он должен был сделать?
– Привезти ее сюда, в Лос-Анджелес, и отправить на принудительное лечение. Это давно пора было сделать.
Ула переглянулась с Эллисом и спросила:
– Как получилось, что Марина тебе рассказала? И почему она раньше молчала?
– Черт побери, да потому, что я не давал ей возможности говорить, – признался Макс. – Я вошел, увидел тело, нашел пистолет… Я представления не имел, что Галина была там, – как и все, считал, что она была здесь, в Лос-Анджелесе. Только Марина ее видела. А поскольку пистолет я нашел у Марины, а за несколько часов до этого я слышал, как они ссорились с Каролин… – Он помолчал, сглотнул, затем заставил себя продолжать. – Знаете, что заставило девочку раскрыть тайну, которую Галина приказала ей хранить? – Лицо его исказилось. – Она заговорила потому, что боялась, что Галина сделает с Рианон то же, что и с Каролин. А у бедняжки Марины все смешалось в голове, она решила, что ее опять обвинят, как и тогда… Боже мой!.. – Макс застонал. – Ну почему я был таким глупцом? Она же ребенок, в конце концов, не могла она этого сделать!
– Ш-ш-ш.
Ула дотронулась до его руки.
– Я попросил Рамона убрать Галину от нас, – снова заговорил Макс. – Мне и правда хотелось убить ее, задушить…
Галина вышла из дома часа через два после приезда Рамона. Одна из горничных видела, как она уходит в лыжном костюме. Потом кто-то видел, как она звонит по телефону. Наверное, говорила с Морисом. Не знаю, как воспринимал это Морис: как способ обвинить меня в убийстве или он спрятал ее. Увы, это придется выяснять полиции.
Ула вздохнула и посмотрела на Эллиса. Замойский тупо уставился в ковер. На многие вопросы не было ответов, но никто не знал, с чего начать.
Вдруг Макс схватился за голову.
– Господи, – пробормотал он, – Рианон… Надо с ней связаться и рассказать, что случилось, пока не обвинили ее.
Он замолчал, и от его взгляда Уле вдруг стало холодно.
– Что такое? – проговорила она. – Макс, почему ты на меня так смотришь?
– Рианон, – повторил Макс, обращаясь скорее к самому себе. – Господи Иисусе, Рианон.
Он выхватил из кармана рубашки Эллиса телефон и принялся набирать лондонский номер.
Только через полчаса ему удалось узнать номер телефона в Перлатонге. К тому времени лицо Макса было белее мела. Он очень старался подавить страшную мысль: уже поздно.
Глава 28
Только луч фонаря освещал тропинку, петлявшую среди зарослей. Крики зверей заглушали шаги, но Рианон слышала собственное дыхание. Из-за деревьев доносились голоса охранников, собравшихся к ужину возле костра. На непроглядно-черном небе мерцали звезды, а из тьмы леса за людьми наблюдали чьи-то яркие внимательные глаза.
Рианон негромко ойкнула, когда что-то прошелестело, едва не задев ее лица. Элмор мягко успокоил женщину, засмеялся и пошел дальше, к ее коттеджу. Рианон старалась не отставать. Она позже, чем обычно, шла спать. Вечером куда-то подевалась винтовка одного из егерей, и Энди распорядился провести поиски во всех коттеджах, прежде чем их обитатели отойдут ко сну. Пропажа не была обнаружена, и теперь Элмор провожал Рианон в дом.
На крыльце Рианон пожелала ему спокойной ночи.
– Запритесь, пожалуйста, как следует, мэм, – сказал Элмор. – Мы не хотим, чтобы вас тут скушали львы.
– Спасибо за приятную перспективу, – ласково отозвалась Рианон.
Элмор засмеялся и растворился в ночи, а она проводила взглядом удалявшееся световое пятно.
Когда Рианон открыла дверь коттеджа, на нее волной накатила усталость. Войдя, она бросила взгляд в сторону кровати, вокруг которой мягкими складками ниспадала сетка от комаров. На ночном столике стоял графин, рядом – стакан. Здесь же примостилась стопка привезенных из Лондона книг, ни одну из них Рианон так и не раскрыла.
Она провела рукой по спинке кресла, на котором валялась груда одежды, прошла к изножью кровати, присела. Вентилятор над ее головой жужжал, и в потоке воздуха медленно шевелились страницы брошенного журнала.
Рианон опустила голову и принялась массировать ладонями виски. В воздухе витали экзотические запахи. Внезапно ее так сильно потянуло к Максу, как будто он был сейчас здесь, в этой комнате. Какое было бы счастье, если бы он действительно оказался здесь, потому что Рианон с ума сходила от мысли о том, как ему сейчас плохо, а она ничем не может помочь.
Опомнившись, она прислушалась к доносившимся из-за окна звукам. Вдруг показалось, что она окружена облаком тишины, тогда как за стенами коттеджа не умолкает вой зверей, и темнота леса напоена стрекотом насекомых и шуршанием змей.
Запах трав, казалось, усилился. Рианон взглянула на платяной шкаф. Засохшие темные розы в глиняной вазе, обдуваемые вентилятором, покачивали головками. Почему-то Рианон почувствовала легкую тревогу.
Беспокоило исчезновение ружья. Она не прочь была бы знать, где оно находится в данную минуту.
Рианон взглянула в зеркало, и душа мгновенно ушла в пятки. Она обернулась и застыла от ужаса: кто-то перекинул веревку через оконную балку.
– Боже! – Рианон отшатнулась. – Что это? – Голова пошла кругом. Угроза, дурное предзнаменование. Кто это сделал? Чья больная голова замыслила укрепить на потолке ее спальни петлю?
Внезапно кто-то тронул Рианон за плечо. Она сжалась от страха. А когда разглядела возникшую рядом женщину, то зажала рот кулаком, чтобы не закричать.
– Галина? – почти беззвучно выдохнула она.
– А ты думала кто? – отозвалась Галина, стягивая с головы парик. Волосы под париком лежали как прилизанные.
Рианон попыталась вздохнуть. Тысячи мыслей одновременно пронеслись в ее мозгу, но одна вынырнула из потока, и ноги Рианон подкосились. Ружье. У Галины ружье. Правда, пока его нигде не видно.
Рианон заставила себя сделать вдох. Надо бежать, но она в шоке, едва держится на ногах.
– Что ты здесь делаешь? – наконец сумела произнести Рианон.
Галина засмеялась:
– Удивительно идиотский вопрос!
Рианон смотрела на нее не отрываясь.
– Как ты сюда попала?
– На самолете, – ответила Галина. – А как же еще? Естественно, никто не догадался, кто я такая, даже когда я регистрировалась.
Рианон бросила взгляд на парик, и в ней закипела ярость.
– Ты что, не знаешь, что все тебя разыскивают? – крикнула она дрожащим голосом. – Господи, Галина, ведь все считают, что Макс…
– Что Макс? – холодно бросила Галина. – Что он меня убил?
Губы ее тронула злобная ухмылка.
Сердце Рианон все еще колотилось как бешеное, а лицо отражало растерянность.
– Что случилось? – выдавила она. – Зачем ты приехала?
Галина подняла тонкие брови.
– Я полагаю, ты уже сама во всем разобралась, – сказала она и указала взглядом на петлю. Сердце Рианон опять сжалось. – Удрученная изменой своего любовника Макса Романова, – патетически произнесла Галина, – Рианон Эдвардс свела счеты с жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57