– переспросил Эллис.
– Редактор, – напомнил ему Морис. – Послушай, кому еще это известно?
– Насколько я знаю, пока только мне, Брайану и тому парню, что принес снимки.
– Он написал цену?
– Нет еще. Но можешь смело поклясться жизнью, что за этим дело не станет. Хотите, перешлю вам по фототелеграфу парочку? Может, вы сможете предположить, кто придет за платежом.
Через несколько минут Морис держал в руках шесть фотографий Галины. Кем бы ни был ее партнер, этому мужику хватило ума не показывать лицо. Зато другие части тела он демонстрировал весьма и весьма охотно. На первый взгляд могло показаться, что Ферфакс прислал им обрывок фоторепортажа об оральном сексе, но трудно было перенести зрелище лица Галины, искаженного криками о пощаде. По щекам юной женщины текли слезы. Боль и страх были настолько очевидны, что снимки казались живыми.
Из динамика опять раздался голос Дентона:
– Вы меня слушаете?
– Да, – отозвался Морис, передавая друзьям две последние фотографии, те, что так смутили Ферфакса. Галина на них смеялась и, по всем признакам, отдавалась добровольно. А возможно, и сама проявляла инициативу. Почему-то Эллис, Ула и Морис не удивились.
– Хорошо бы все уладить до того, как узнает Макс, – сказал Морис. – Есть надежда?
– Все зависит от хозяина негативов, – отозвался Ферфакс. – Как я уже сказал, Брайан пытается выяснить, кому они принадлежат. Как только узнаю что-нибудь свежее, сообщу вам.
Телефон умолк. Эллис вертел в руках два последних снимка и чувствовал, что не может сдержать приступ боли в паху. Интересно, подумал он, чувствуют ли то же самое Морис и Ферфакс. Он готов был спорить, что да. Разумеется, ни один мужик, если он мужик, не может смотреть на то, как кто-то входит в такую роскошную бабу, и не желать оказаться на месте этого кого-то.
Отшвырнув фотографии, он закрыл лицо руками. Ула подобрала снимки со стола, внимательно рассмотрела и медленно проговорила:
– Похоже, насчет Мемфиса Макс был прав.
Эллис поднял голову.
– Знаете, что я думаю? – сказал он. – Мы должны заполучить эти негативы до того, как продавец отправит их в “Праймэр”.
– Если еще не отправил, – заметил Морис.
Оба молча посмотрели на Улу. Потом Морис спросил:
– Кто-нибудь видел, с кем она выходила из магазина в Мемфисе?
Ула покачала головой.
– Марибет не может дознаться. Только что была здесь, и вот ее нет. Никто не видел, как она выходила, что, с моей точки зрения, весьма странно – ведь она же звезда. Я бы скорее поверила, если бы мне сказали, что все присутствовавшие глаз с нее не сводили.
Мысль Эллиса работала в другом направлении.
– Мы проверяли того парня, с которым она была несколько лет назад? Ну, которого она увела у лучшей подруги?
– Да, им занялись с самого начала, – ответил Морис. – Там все чисто. Живет сейчас в Оклахоме с певичкой из ночного клуба.
Помолчав, Ула спросила:
– И что теперь делать?
Головы Мориса и Эллиса повернулись к ней.
– Нам не удастся скрыть это от Макса, – продолжала она. – Есть два варианта: подождать, пока он вернется, или звонить немедленно и обрадовать его.
Решение принял Морис:
– Подождем, что накопает Ферфакс.
Три часа спустя Дентон Ферфакс исчез. Редактор “Сазерн белль” Брайан Силон сообщил, что Ферфакс раздобыл негативы, но каким образом – неизвестно. По словам Силона, он сам пытался проследить путь снимков, когда управляющий позвонил ему и сказал, что достал негативы и завтра будет у себя в офисе. Где он собрался провести время до завтрашнего дня, оставалось только гадать.
И Морис, и Эллис страшно нервничали. Если негативы у Ферфакса, то совершенно непонятно, почему он до сих пор не сообщил об этом в Малибу. Никто не понимал, для чего Ферфаксу понадобилось отлучаться. Чем, черт возьми, он так занят, почему не позвонил, как обещал? Не мог же этот парень вести двойную игру, в конце концов, он друг Макса! И не мог не отдавать себе отчета в том, чем может обернуться для него самого столь странное поведение.
Все трое говорили по телефону. Ула вновь общалась с Галиной, убеждая ее, что самолет Макса прибудет в Балтимор по расписанию. Эллис звонил в Бостон, где располагалась редакция другого романовского журнала “только для взрослых”, чтобы убедиться, что там никто не пытался продать некий необычный товар. Морис разговаривал с Брайаном Силоном, который доложил, что в Джексоне прошел слух, будто Макс Романов вот-вот будет арестован за совершение сделки с привлечением конфиденциальной информации.
– Послушайте, откуда вы это взяли? – ворчал Морис. – Мисс Отрава не сможет подтвердить свое обвинение, так как никакой противозаконной сделки вообще не было. Я как его юрист утверждаю: ничего не было. Если бы намечался арест, то я бы об этом знал. Есть новости от Ферфакса? Нашли его?
– Соедините меня с Дагом Вассером!
Эллис наконец дозвонился в бостонский журнал.
– Галина, можешь ты успокоиться наконец, – говорила Ула раздраженным тоном. – У меня масса дел, я не могу постоянно занимать телефон и повторять тебе одно и то же. Пойми, нужно заниматься организацией свадьбы, так что оставь меня, пожалуйста, в покое.
– Скажите ему, что звонит Замойский по срочному делу, – надрывался Эллис.
– Галина, – взмолилась Ула, – это же смешно!
– Даг? Замойский у телефона. Да, все нормально. Скажите, пожалуйста, на вашем столе сегодня не появилось ничего необычного? Ну, скажем, из ряда вон выходящего?
– Хорошо, – сказал Силону Морис Реммик. – Держите меня в курсе.
И повесил трубку.
– Ну да, тут сплошная суматоха, – подтвердила Ула. – В основном из-за тебя, дорогая.
Переглянувшись с ней, Морис вновь набрал номер мобильного телефона Макса. Тот по-прежнему не отвечал.
Эллис тщетно пытался прервать монолог Дага Вассера. Тот кричал, что почта сегодня обыкновенная, как в любой другой день, вот только Эллису неизвестно, сколько на свете психов…
– Конечно, понимаю, – поддакивал Эллис. – Ну да, да… Даг, послушайте… Господи, ну дайте же мне слово сказать! У нас чрезвычайное происшествие, и необходимо, чтобы вы…
– Не знаю, откуда просочились сведения о вашей свадьбе! – во весь голос вещала Ула. – Мы даже не вполне уверены, что это случилось. Просто есть подозрение. Да, разумеется, именно поэтому весь сыр-бор. А что бы еще могло нас беспокоить? Не знаю. Может, ты знаешь?
На столе у Мориса зазвонил телефон. Морис нажал на кнопку и сказал в трубку:
– Морис Реммик.
– Да что с ней сегодня? – бросила в сторону Ула.
– Даг, я слышу вас, – после некоторого молчания начал Эллис, – но сейчас не могу вам объяснить подробнее, мне неудобно говорить. Да-а, правильно. Несколько часов назад мы получили сообщение. Возможно, оно не стоит выеденного яйца, но все-таки нужно соблюдать осторожность. Проблема довольно деликатного характера, и Максу не захочется, чтобы данная информация стала достоянием гласности. Не исключено, что некто попытается вступить с вами в контакт. Мы не знаем, зачем это ему нужно. Может быть, он и не предпримет никаких попыток. Но я хочу, чтобы руководство вашего журнала не дремало. Поверьте, если то, о чем я говорю, произойдет, вы сразу поймете. Совершенно верно, срочно звоните нам в Лос-Анджелес.
– Хорошо, милая. – Ула изобразила улыбку. – Кстати, Алекс с Мариной любят тебя. Знаю, я уже говорила, но дети требуют, чтобы я передавала тебе их слова снова и снова, как только ты позвонишь. Ну да, прости, пару раз я забыла.
Эллис и Ула закончили свои переговоры и хотели вновь взяться за трубки, но Морис знаком попросил их подождать.
– Да, Эд, большое спасибо, что предупредил. – Он говорил с Нью-Йорком, с президентом “Романов энтерпрайзес”. – Нет, пока не могу сказать, какие могут быть последствия, но к вечеру мы все проанализируем. У них есть наши телефоны? Только Улы? Отлично. Если будут новости, ты знаешь, как со мной связаться. Я прилечу как только смогу.
– О чем это ты? – спросил Эллис, едва Морис повесил трубку.
– ФБР старается повесить на Макса сделку с использованием конфиденциальной информации, – ответил Морис. Лицо его выглядело измученным. – Я говорил с Эдом Шервином. Ему звонил агент ФБР, Эд дал ему номер Улы.
– А почему не твой? – спросил Эллис.
– Шервин хотел меня предупредить, – пояснил юрист и посмотрел на часы. – Я должен срочно лететь в Нью-Йорк, чтобы тормознуть дело. По пути буду пытаться выйти на Макса. Если кто-нибудь из вас свяжется с ним раньше, немедленно дайте мне знать.
– Что ему говорить насчет Дентона Ферфакса и случая в Джексоне? – осведомилась Ула.
– Придется выложить все как есть. – Морис уже начал собирать вещи. – Он сильный человек, сможет все уладить.
Ула взглянула на горящие лампочки телефонного аппарата и сняла трубку.
– Ой, привет, Макс, – произнесла она, как будто телефон в самом деле позвонил. – Как у тебя дела? Здесь? Все идет отлично. Прессе известен день твоей свадьбы. Невеста сфотографировалась в голом виде с членом какого-то мужика во рту. ФБР обвиняет тебя в незаконной сделке с акциями “Праймэр”. Так, мне это не нравится, – заявила она. – Эллис, отвечай на звонки сам.
Тот взглянул на Мориса.
– Что сказать ФБР, когда позвонят? – спросил он.
– Правду. Что сейчас связаться с Максом невозможно, а его юрист на пути в Нью-Йорк. Запишешь его телефон и скажешь, что я ему перезвоню, как только окажусь на земле.
Эллис кивнул.
– Ферфакс?
– А с этим разбирайся, пожалуйста, сам, – сказал Морис и убрал кейс со стола. – Понятия не имею, чего этот парень добивается. И вы не узнаете, пока он не выйдет на связь.
К семи часам вечера Ула и Эллис ответили более чем на сотню звонков. Большинство звонивших интересовалось, правда ли, что Макса вот-вот обвинят в заключении незаконной сделки. Каждый разговаривал по телефону, отчаянно надеясь, что, когда позвонит Макс, трубку возьмет другой. Самолет Мориса был уже в воздухе, в Нью-Йорк он прибывал около десяти, в ФБР уже ждали его звонка. Вестей от Ферфакса по-прежнему не было, а Галина сидела у себя в отеле в пригороде Балтимора и надоедала Эллису и Уле вопросами, почему Макса до сих пор нет.
– Всем нам хотелось бы это знать, – проворчал Эллис после очередного разговора с Галиной. – Телефон на автодозвоне? – спросил он, когда Ула закончила очередной разговор и рухнула в кресло.
– Ага, – ответила та, потирая ладонями лицо. Внезапно она вскинула голову. – Кто-то должен забрать кота.
– Я позвоню ветеринару и скажу, что мы заедем завтра. – Эллис зевнул. – А может, попросишь Лео съездить за ним?
Эллис вдруг вспомнил о существовании дворецкого.
– Хорошо, я скажу ему. И за детьми надо присмотреть. Черт, хоть бы Макс позвонил. Ты видел, какое лицо было у Марины, когда я ей сказала, что мы не можем до него дозвониться?
Эллис печально кивнул.
– Я попросил Галину ей позвонить. Может быть девочка чуть-чуть развеселится. И спроси повариху, не осталось ли у нее макарон, которые она нам приносила.
Ула насмешливо взглянула на животик Эллиса и направилась к дверям, но неожиданно услышала:
– Наконец-то! Мы с двенадцати часов пытаемся тебя найти!
Быстро вернувшись, она присела на краешек своего стола.
Эллис включил общую связь.
– Где ты был? – кричал Эллис. – У нас все катится к чертям…
– Ты разговаривал с Галиной? – перебил его голос Макса.
– Естественно. Она в Балтиморе, спрашивает, где тебя носит.
– С ней все в порядке?
Эллис подмигнул Уле и ответил:
– Она с ума сходит. Ну да, в общем, все в порядке. – Он помолчал. – Макс, у нас возникла одна проблема. Честно говоря, непростая. Днем позвонил Дентон Ферфакс…
– Знаю, – прервал его Макс. – Я в Мемфисе. Дентон со мной.
Эллис и Ула вытаращились друг на друга.
– Ферфакс с тобой? – повторил ошарашенный Эллис. – Я думал…
– Да, понимаю, что ты думал, – жестко сказал Макс. – Но он здесь, и негативы у меня.
Ула ерзала от возбуждения.
– Уничтожь копии, которые вам переслал Дентон, – распорядился Макс. – Вопрос решен.
– Сколько? – спросил Эллис.
Во всех случаях он оставался прежде всего финансистом.
– Об этом потом, когда я вернусь, – равнодушно отозвался Романов.
– Вы узнали, что за парень на фотографиях? – не выдержала Ула.
– Нет.
Ула удивленно посмотрела на Эллиса.
– Кому же вы передали бабки? – спросил тот.
– Фотографу.
– И он вам не сказал, кого снимал?
– Сказал, что, кроме него, там было два мужика. Один на снимках, другой стоял и смотрел.
– Копий не осталось?
– Мы больше ничего не нашли.
– Ты уверен, что у вас все негативы?
– Уверен, насколько это возможно.
Эллис помрачнел:
– И что теперь? Организуешь слежку за фотографом?
Макс не ответил. Вместо этого он спросил:
– Где Морис?
Эллис взглянул на Улу и мотнул головой в сторону динамика, предлагая ей ответить на вопрос.
Бросив на своего приятеля уничтожающий взгляд, Ула сообщила:
– Морис летит в Нью-Йорк. Поступило сообщение, что ФБР намерено допросить тебя по поводу обвинений, изложенных мисс Отравой. Это насчет приобретения акций “Праймэр”.
– И как скоро Морис будет в Нью-Йорке? – поинтересовался Макс.
– Часа через два, – ответил Эллис.
По тону босса он догадался, что сообщение насчет ФБР также не явилось для него сюрпризом.
– Хорошо, – просто ответил Макс. – Сейчас я позвоню детям. Ула, пожалуйста, свяжись с Галиной и скажи, что я увижу ее завтра вечером в Лос-Анджелесе, если только мне не придется лететь в Нью-Йорк.
– Макс, предупреждаю, она будет не слишком довольна, – сказала Ула, выругавшись про себя, – меньше всего ей хотелось передавать такие новости.
– Я ею тоже сейчас не очень доволен, – бросил Макс. – Но этого ей говорить не надо. Просто скажи, что меня задержали в Вашингтоне, я обедаю с президентом и поэтому не могу позвонить.
– Она не поверит.
– Это ее дело.
Ула поджала губы. Эллис хотел было что-то спросить, но Макс вновь заговорил:
– В пятницу прилетает Рамон. Эллис, я хотел бы, чтобы ты его встретил в аэропорту.
Глаза Замойского расширились. Выходит, Макс все же намерен организовать наблюдение за фотографом.
– А где Рамон остановится?
– В доме, – ответил Макс. – Ладно, теперь я поговорю с детьми. Если будет что-то новое, вы знаете, как со мной связаться.
На следующее утро, когда Макс летел в Нью-Йорк, а Галина вернулась в Лос-Анджелес, Дентон Ферфакс сидел у себя в кабинете в Джексоне и просматривал Свежий номер “Мемфис тайме”. На третьей странице, в нескольких дюймах от статьи о незаконных фондовых операциях Макса Романова, было краткое сообщение, гласившее, что мемфисский фотограф Карл Бродхерст найден у себя в студии мертвым. Кто-то прострелил ему голову. В заметке говорилось, что Бродхерсту было двадцать восемь лет, он прожил всю жизнь в Мемфисе и был хорошо известен среди местных гомосексуалистов. Улик в распоряжении следствия пока не имеется. Полиция допрашивает всех, кто был знаком с жертвой. Тем, кто видел что-нибудь особенное вблизи места трагедии девятого числа с пяти до семи утра, предлагалось позвонить по телефону, номер которого был опубликован здесь же.
Два дня спустя Рамон Коминский прилетел в Лос-Анджелес через Хьюстон. При нем был фальшивый паспорт и водительское удостоверение на чужое имя. В соответствии с распоряжением Романова Эллис встретил Рамона в аэропорту. Мужчины обменялись сердечным рукопожатием и направились на автостоянку.
– Надолго к нам? – спросил Эллис. Кривоватые зубы Рамона обнажились в улыбке.
– Это зависит от обстоятельств, – ответил он, как обычно, с сильным акцентом.
– Ты знаешь, что Макс арестован?
Рамон застыл как вкопанный и впился взглядом в Эллиса.
– За использование конфиденциальной информации при сделке, – пояснил Эллис.
Сразу повеселев, Рамон сказал:
– Это проблема Мориса. Моя задача – узнать, кто подкладывает свинью Максу и Галине.
А что потом? – вопрос вертелся на языке, но Эллис удержался. Не его это дело, и лучше ему ничего не знать.
Рамон Коминский остепенился, поселился в Пиренеях, в провинции Авлана, и вел теперь спокойную, мирную жизнь. Но совсем недавно он возглавлял группировку радикальных сепаратистов, отстаивавших право басков на независимость от Испании. Убийство стало второй натурой внука обнищавшего русского еврея и его горячо любимой жены-басконки. Из всей семьи в живых остался один Рамон. Терроризм так же органично вошел в его жизнь, как в жизнь Эллиса – индекс Доу-Джонса. Можно сказать, он всосал идею насилия с молоком матери. А для Макса Романова, единственного внука богатого русского еврея, Рамон был готов пойти на все, поскольку дед Романова столько сделал для спасения множества людей – в том числе и деда Рамона – от ужасов коммунизма.
Когда мужчины приехали в офис, Ула сообщила им, что слушание по делу выпущенного под залог Романова начнется через час.
Рамона Ула видела впервые и была потрясена зарядом энергии и угрозы, исходившим от этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Редактор, – напомнил ему Морис. – Послушай, кому еще это известно?
– Насколько я знаю, пока только мне, Брайану и тому парню, что принес снимки.
– Он написал цену?
– Нет еще. Но можешь смело поклясться жизнью, что за этим дело не станет. Хотите, перешлю вам по фототелеграфу парочку? Может, вы сможете предположить, кто придет за платежом.
Через несколько минут Морис держал в руках шесть фотографий Галины. Кем бы ни был ее партнер, этому мужику хватило ума не показывать лицо. Зато другие части тела он демонстрировал весьма и весьма охотно. На первый взгляд могло показаться, что Ферфакс прислал им обрывок фоторепортажа об оральном сексе, но трудно было перенести зрелище лица Галины, искаженного криками о пощаде. По щекам юной женщины текли слезы. Боль и страх были настолько очевидны, что снимки казались живыми.
Из динамика опять раздался голос Дентона:
– Вы меня слушаете?
– Да, – отозвался Морис, передавая друзьям две последние фотографии, те, что так смутили Ферфакса. Галина на них смеялась и, по всем признакам, отдавалась добровольно. А возможно, и сама проявляла инициативу. Почему-то Эллис, Ула и Морис не удивились.
– Хорошо бы все уладить до того, как узнает Макс, – сказал Морис. – Есть надежда?
– Все зависит от хозяина негативов, – отозвался Ферфакс. – Как я уже сказал, Брайан пытается выяснить, кому они принадлежат. Как только узнаю что-нибудь свежее, сообщу вам.
Телефон умолк. Эллис вертел в руках два последних снимка и чувствовал, что не может сдержать приступ боли в паху. Интересно, подумал он, чувствуют ли то же самое Морис и Ферфакс. Он готов был спорить, что да. Разумеется, ни один мужик, если он мужик, не может смотреть на то, как кто-то входит в такую роскошную бабу, и не желать оказаться на месте этого кого-то.
Отшвырнув фотографии, он закрыл лицо руками. Ула подобрала снимки со стола, внимательно рассмотрела и медленно проговорила:
– Похоже, насчет Мемфиса Макс был прав.
Эллис поднял голову.
– Знаете, что я думаю? – сказал он. – Мы должны заполучить эти негативы до того, как продавец отправит их в “Праймэр”.
– Если еще не отправил, – заметил Морис.
Оба молча посмотрели на Улу. Потом Морис спросил:
– Кто-нибудь видел, с кем она выходила из магазина в Мемфисе?
Ула покачала головой.
– Марибет не может дознаться. Только что была здесь, и вот ее нет. Никто не видел, как она выходила, что, с моей точки зрения, весьма странно – ведь она же звезда. Я бы скорее поверила, если бы мне сказали, что все присутствовавшие глаз с нее не сводили.
Мысль Эллиса работала в другом направлении.
– Мы проверяли того парня, с которым она была несколько лет назад? Ну, которого она увела у лучшей подруги?
– Да, им занялись с самого начала, – ответил Морис. – Там все чисто. Живет сейчас в Оклахоме с певичкой из ночного клуба.
Помолчав, Ула спросила:
– И что теперь делать?
Головы Мориса и Эллиса повернулись к ней.
– Нам не удастся скрыть это от Макса, – продолжала она. – Есть два варианта: подождать, пока он вернется, или звонить немедленно и обрадовать его.
Решение принял Морис:
– Подождем, что накопает Ферфакс.
Три часа спустя Дентон Ферфакс исчез. Редактор “Сазерн белль” Брайан Силон сообщил, что Ферфакс раздобыл негативы, но каким образом – неизвестно. По словам Силона, он сам пытался проследить путь снимков, когда управляющий позвонил ему и сказал, что достал негативы и завтра будет у себя в офисе. Где он собрался провести время до завтрашнего дня, оставалось только гадать.
И Морис, и Эллис страшно нервничали. Если негативы у Ферфакса, то совершенно непонятно, почему он до сих пор не сообщил об этом в Малибу. Никто не понимал, для чего Ферфаксу понадобилось отлучаться. Чем, черт возьми, он так занят, почему не позвонил, как обещал? Не мог же этот парень вести двойную игру, в конце концов, он друг Макса! И не мог не отдавать себе отчета в том, чем может обернуться для него самого столь странное поведение.
Все трое говорили по телефону. Ула вновь общалась с Галиной, убеждая ее, что самолет Макса прибудет в Балтимор по расписанию. Эллис звонил в Бостон, где располагалась редакция другого романовского журнала “только для взрослых”, чтобы убедиться, что там никто не пытался продать некий необычный товар. Морис разговаривал с Брайаном Силоном, который доложил, что в Джексоне прошел слух, будто Макс Романов вот-вот будет арестован за совершение сделки с привлечением конфиденциальной информации.
– Послушайте, откуда вы это взяли? – ворчал Морис. – Мисс Отрава не сможет подтвердить свое обвинение, так как никакой противозаконной сделки вообще не было. Я как его юрист утверждаю: ничего не было. Если бы намечался арест, то я бы об этом знал. Есть новости от Ферфакса? Нашли его?
– Соедините меня с Дагом Вассером!
Эллис наконец дозвонился в бостонский журнал.
– Галина, можешь ты успокоиться наконец, – говорила Ула раздраженным тоном. – У меня масса дел, я не могу постоянно занимать телефон и повторять тебе одно и то же. Пойми, нужно заниматься организацией свадьбы, так что оставь меня, пожалуйста, в покое.
– Скажите ему, что звонит Замойский по срочному делу, – надрывался Эллис.
– Галина, – взмолилась Ула, – это же смешно!
– Даг? Замойский у телефона. Да, все нормально. Скажите, пожалуйста, на вашем столе сегодня не появилось ничего необычного? Ну, скажем, из ряда вон выходящего?
– Хорошо, – сказал Силону Морис Реммик. – Держите меня в курсе.
И повесил трубку.
– Ну да, тут сплошная суматоха, – подтвердила Ула. – В основном из-за тебя, дорогая.
Переглянувшись с ней, Морис вновь набрал номер мобильного телефона Макса. Тот по-прежнему не отвечал.
Эллис тщетно пытался прервать монолог Дага Вассера. Тот кричал, что почта сегодня обыкновенная, как в любой другой день, вот только Эллису неизвестно, сколько на свете психов…
– Конечно, понимаю, – поддакивал Эллис. – Ну да, да… Даг, послушайте… Господи, ну дайте же мне слово сказать! У нас чрезвычайное происшествие, и необходимо, чтобы вы…
– Не знаю, откуда просочились сведения о вашей свадьбе! – во весь голос вещала Ула. – Мы даже не вполне уверены, что это случилось. Просто есть подозрение. Да, разумеется, именно поэтому весь сыр-бор. А что бы еще могло нас беспокоить? Не знаю. Может, ты знаешь?
На столе у Мориса зазвонил телефон. Морис нажал на кнопку и сказал в трубку:
– Морис Реммик.
– Да что с ней сегодня? – бросила в сторону Ула.
– Даг, я слышу вас, – после некоторого молчания начал Эллис, – но сейчас не могу вам объяснить подробнее, мне неудобно говорить. Да-а, правильно. Несколько часов назад мы получили сообщение. Возможно, оно не стоит выеденного яйца, но все-таки нужно соблюдать осторожность. Проблема довольно деликатного характера, и Максу не захочется, чтобы данная информация стала достоянием гласности. Не исключено, что некто попытается вступить с вами в контакт. Мы не знаем, зачем это ему нужно. Может быть, он и не предпримет никаких попыток. Но я хочу, чтобы руководство вашего журнала не дремало. Поверьте, если то, о чем я говорю, произойдет, вы сразу поймете. Совершенно верно, срочно звоните нам в Лос-Анджелес.
– Хорошо, милая. – Ула изобразила улыбку. – Кстати, Алекс с Мариной любят тебя. Знаю, я уже говорила, но дети требуют, чтобы я передавала тебе их слова снова и снова, как только ты позвонишь. Ну да, прости, пару раз я забыла.
Эллис и Ула закончили свои переговоры и хотели вновь взяться за трубки, но Морис знаком попросил их подождать.
– Да, Эд, большое спасибо, что предупредил. – Он говорил с Нью-Йорком, с президентом “Романов энтерпрайзес”. – Нет, пока не могу сказать, какие могут быть последствия, но к вечеру мы все проанализируем. У них есть наши телефоны? Только Улы? Отлично. Если будут новости, ты знаешь, как со мной связаться. Я прилечу как только смогу.
– О чем это ты? – спросил Эллис, едва Морис повесил трубку.
– ФБР старается повесить на Макса сделку с использованием конфиденциальной информации, – ответил Морис. Лицо его выглядело измученным. – Я говорил с Эдом Шервином. Ему звонил агент ФБР, Эд дал ему номер Улы.
– А почему не твой? – спросил Эллис.
– Шервин хотел меня предупредить, – пояснил юрист и посмотрел на часы. – Я должен срочно лететь в Нью-Йорк, чтобы тормознуть дело. По пути буду пытаться выйти на Макса. Если кто-нибудь из вас свяжется с ним раньше, немедленно дайте мне знать.
– Что ему говорить насчет Дентона Ферфакса и случая в Джексоне? – осведомилась Ула.
– Придется выложить все как есть. – Морис уже начал собирать вещи. – Он сильный человек, сможет все уладить.
Ула взглянула на горящие лампочки телефонного аппарата и сняла трубку.
– Ой, привет, Макс, – произнесла она, как будто телефон в самом деле позвонил. – Как у тебя дела? Здесь? Все идет отлично. Прессе известен день твоей свадьбы. Невеста сфотографировалась в голом виде с членом какого-то мужика во рту. ФБР обвиняет тебя в незаконной сделке с акциями “Праймэр”. Так, мне это не нравится, – заявила она. – Эллис, отвечай на звонки сам.
Тот взглянул на Мориса.
– Что сказать ФБР, когда позвонят? – спросил он.
– Правду. Что сейчас связаться с Максом невозможно, а его юрист на пути в Нью-Йорк. Запишешь его телефон и скажешь, что я ему перезвоню, как только окажусь на земле.
Эллис кивнул.
– Ферфакс?
– А с этим разбирайся, пожалуйста, сам, – сказал Морис и убрал кейс со стола. – Понятия не имею, чего этот парень добивается. И вы не узнаете, пока он не выйдет на связь.
К семи часам вечера Ула и Эллис ответили более чем на сотню звонков. Большинство звонивших интересовалось, правда ли, что Макса вот-вот обвинят в заключении незаконной сделки. Каждый разговаривал по телефону, отчаянно надеясь, что, когда позвонит Макс, трубку возьмет другой. Самолет Мориса был уже в воздухе, в Нью-Йорк он прибывал около десяти, в ФБР уже ждали его звонка. Вестей от Ферфакса по-прежнему не было, а Галина сидела у себя в отеле в пригороде Балтимора и надоедала Эллису и Уле вопросами, почему Макса до сих пор нет.
– Всем нам хотелось бы это знать, – проворчал Эллис после очередного разговора с Галиной. – Телефон на автодозвоне? – спросил он, когда Ула закончила очередной разговор и рухнула в кресло.
– Ага, – ответила та, потирая ладонями лицо. Внезапно она вскинула голову. – Кто-то должен забрать кота.
– Я позвоню ветеринару и скажу, что мы заедем завтра. – Эллис зевнул. – А может, попросишь Лео съездить за ним?
Эллис вдруг вспомнил о существовании дворецкого.
– Хорошо, я скажу ему. И за детьми надо присмотреть. Черт, хоть бы Макс позвонил. Ты видел, какое лицо было у Марины, когда я ей сказала, что мы не можем до него дозвониться?
Эллис печально кивнул.
– Я попросил Галину ей позвонить. Может быть девочка чуть-чуть развеселится. И спроси повариху, не осталось ли у нее макарон, которые она нам приносила.
Ула насмешливо взглянула на животик Эллиса и направилась к дверям, но неожиданно услышала:
– Наконец-то! Мы с двенадцати часов пытаемся тебя найти!
Быстро вернувшись, она присела на краешек своего стола.
Эллис включил общую связь.
– Где ты был? – кричал Эллис. – У нас все катится к чертям…
– Ты разговаривал с Галиной? – перебил его голос Макса.
– Естественно. Она в Балтиморе, спрашивает, где тебя носит.
– С ней все в порядке?
Эллис подмигнул Уле и ответил:
– Она с ума сходит. Ну да, в общем, все в порядке. – Он помолчал. – Макс, у нас возникла одна проблема. Честно говоря, непростая. Днем позвонил Дентон Ферфакс…
– Знаю, – прервал его Макс. – Я в Мемфисе. Дентон со мной.
Эллис и Ула вытаращились друг на друга.
– Ферфакс с тобой? – повторил ошарашенный Эллис. – Я думал…
– Да, понимаю, что ты думал, – жестко сказал Макс. – Но он здесь, и негативы у меня.
Ула ерзала от возбуждения.
– Уничтожь копии, которые вам переслал Дентон, – распорядился Макс. – Вопрос решен.
– Сколько? – спросил Эллис.
Во всех случаях он оставался прежде всего финансистом.
– Об этом потом, когда я вернусь, – равнодушно отозвался Романов.
– Вы узнали, что за парень на фотографиях? – не выдержала Ула.
– Нет.
Ула удивленно посмотрела на Эллиса.
– Кому же вы передали бабки? – спросил тот.
– Фотографу.
– И он вам не сказал, кого снимал?
– Сказал, что, кроме него, там было два мужика. Один на снимках, другой стоял и смотрел.
– Копий не осталось?
– Мы больше ничего не нашли.
– Ты уверен, что у вас все негативы?
– Уверен, насколько это возможно.
Эллис помрачнел:
– И что теперь? Организуешь слежку за фотографом?
Макс не ответил. Вместо этого он спросил:
– Где Морис?
Эллис взглянул на Улу и мотнул головой в сторону динамика, предлагая ей ответить на вопрос.
Бросив на своего приятеля уничтожающий взгляд, Ула сообщила:
– Морис летит в Нью-Йорк. Поступило сообщение, что ФБР намерено допросить тебя по поводу обвинений, изложенных мисс Отравой. Это насчет приобретения акций “Праймэр”.
– И как скоро Морис будет в Нью-Йорке? – поинтересовался Макс.
– Часа через два, – ответил Эллис.
По тону босса он догадался, что сообщение насчет ФБР также не явилось для него сюрпризом.
– Хорошо, – просто ответил Макс. – Сейчас я позвоню детям. Ула, пожалуйста, свяжись с Галиной и скажи, что я увижу ее завтра вечером в Лос-Анджелесе, если только мне не придется лететь в Нью-Йорк.
– Макс, предупреждаю, она будет не слишком довольна, – сказала Ула, выругавшись про себя, – меньше всего ей хотелось передавать такие новости.
– Я ею тоже сейчас не очень доволен, – бросил Макс. – Но этого ей говорить не надо. Просто скажи, что меня задержали в Вашингтоне, я обедаю с президентом и поэтому не могу позвонить.
– Она не поверит.
– Это ее дело.
Ула поджала губы. Эллис хотел было что-то спросить, но Макс вновь заговорил:
– В пятницу прилетает Рамон. Эллис, я хотел бы, чтобы ты его встретил в аэропорту.
Глаза Замойского расширились. Выходит, Макс все же намерен организовать наблюдение за фотографом.
– А где Рамон остановится?
– В доме, – ответил Макс. – Ладно, теперь я поговорю с детьми. Если будет что-то новое, вы знаете, как со мной связаться.
На следующее утро, когда Макс летел в Нью-Йорк, а Галина вернулась в Лос-Анджелес, Дентон Ферфакс сидел у себя в кабинете в Джексоне и просматривал Свежий номер “Мемфис тайме”. На третьей странице, в нескольких дюймах от статьи о незаконных фондовых операциях Макса Романова, было краткое сообщение, гласившее, что мемфисский фотограф Карл Бродхерст найден у себя в студии мертвым. Кто-то прострелил ему голову. В заметке говорилось, что Бродхерсту было двадцать восемь лет, он прожил всю жизнь в Мемфисе и был хорошо известен среди местных гомосексуалистов. Улик в распоряжении следствия пока не имеется. Полиция допрашивает всех, кто был знаком с жертвой. Тем, кто видел что-нибудь особенное вблизи места трагедии девятого числа с пяти до семи утра, предлагалось позвонить по телефону, номер которого был опубликован здесь же.
Два дня спустя Рамон Коминский прилетел в Лос-Анджелес через Хьюстон. При нем был фальшивый паспорт и водительское удостоверение на чужое имя. В соответствии с распоряжением Романова Эллис встретил Рамона в аэропорту. Мужчины обменялись сердечным рукопожатием и направились на автостоянку.
– Надолго к нам? – спросил Эллис. Кривоватые зубы Рамона обнажились в улыбке.
– Это зависит от обстоятельств, – ответил он, как обычно, с сильным акцентом.
– Ты знаешь, что Макс арестован?
Рамон застыл как вкопанный и впился взглядом в Эллиса.
– За использование конфиденциальной информации при сделке, – пояснил Эллис.
Сразу повеселев, Рамон сказал:
– Это проблема Мориса. Моя задача – узнать, кто подкладывает свинью Максу и Галине.
А что потом? – вопрос вертелся на языке, но Эллис удержался. Не его это дело, и лучше ему ничего не знать.
Рамон Коминский остепенился, поселился в Пиренеях, в провинции Авлана, и вел теперь спокойную, мирную жизнь. Но совсем недавно он возглавлял группировку радикальных сепаратистов, отстаивавших право басков на независимость от Испании. Убийство стало второй натурой внука обнищавшего русского еврея и его горячо любимой жены-басконки. Из всей семьи в живых остался один Рамон. Терроризм так же органично вошел в его жизнь, как в жизнь Эллиса – индекс Доу-Джонса. Можно сказать, он всосал идею насилия с молоком матери. А для Макса Романова, единственного внука богатого русского еврея, Рамон был готов пойти на все, поскольку дед Романова столько сделал для спасения множества людей – в том числе и деда Рамона – от ужасов коммунизма.
Когда мужчины приехали в офис, Ула сообщила им, что слушание по делу выпущенного под залог Романова начнется через час.
Рамона Ула видела впервые и была потрясена зарядом энергии и угрозы, исходившим от этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57