Галина Казимир, говорилось в статье, согласилась выйти замуж за Макса Романова, потому что слишком боялась его, чтобы отказать. Он хотел продемонстрировать, что доволен ею, и ради этого затеял омерзительную, унизительную церемонию бракосочетания в Часовне Любящих Сердец в Лас-Вегасе, после чего бросил законную супругу и провел свою первую брачную ночь с новоявленной фавориткой Рианон Эдвардс. А за два дня до свадьбы он переспал с Рианон в квартире Галины в Лос-Анджелесе.
“Дружит она с такими, как Рианон… ” – ядовито замечала Сюзан Травнер, после чего переходила к истории неудавшегося брака Рианон в середине прошлого года и к рассказу о том эпизоде, когда жених Рианон плюнул на нее и предпочел ей ее старинную школьную подругу Галину Казимир.
Подозрительные обстоятельства смерти Каролин и история суда над Максом излагались в отдельной рамке; туда же журналистка поместила текст жалобы на то, что полиция и государственные органы не допустили, чтобы справедливость восторжествовала вовремя. Но сейчас, сообщала Травнер, открылось новое доказательство, благодаря которому преступник понесет заслуженную кару.
Отдельно был подан рассказ о загадочной смерти мемфисского фотографа, который всего за несколько часов до гибели обратился в один из романовских журналов, предложив предоставить в его распоряжение некие снимки Галины. Вероятно, он поступил так с целью шантажа. Однако никто никаких денег ему не выплатил, никакие снимки или негативы не покидали пределов студии. Зато, писала Травнер в заключительном абзаце, стало известно, что Макс Романов совершил в тот день незапланированную поездку в Мемфис.
Рианон отшвырнула газету, сжала виски руками и разрыдалась от ярости. Ей еще не приходилось видеть, чтобы газетная статья была состряпана столь виртуозно, факты до такой степени вывернуты наизнанку, – и объектом этой гнусности оказался человек, которого она любит. Ни на секунду она не усомнилась в Максе, и ее смертельно угнетало бессилие. Она ощутила стыд за свою профессию, поскольку работа делала ее в определенной степени коллегой Сюзан Травнер, которой удалось представить в кривом зеркале всю жизнь Макса и нарушить покой невинных людей.
Немного успокоившись, Рианон позвонила Люси и Шарон в отель и рассказала им о случившемся.
– Сейчас позвоню Лиззи, – добавила она, – выясню, как скоро можно улететь в Южную Африку. Я уверена, что она меня примет, но мне придется заехать к себе, и одному Богу известно, что там меня ждет.
– Никаких проблем, – отозвалась Люси. – Сейчас я дам тебе парочку телефонов детективов, которые мне кое-чем обязаны. Так, вот. Готова записывать? Их фамилии – Харрингтон и Фарр, оба сержанты. Скажи им, что ты – моя подруга и тебе нужна помощь. Они что-нибудь придумают.
– Люси, ну что бы я без тебя делала? – со смехом воскликнула Рианон.
– Знаю, мне цены нет, – усмехнулась Люси. – Как только что-нибудь выяснишь, сразу звони. И сообщи, где ты будешь.
Следующие два дня вылились в сплошной кошмар для Рианон. Сначала в английских, а потом и в американских газетах нескончаемым потоком полились самые чудовищные откровения. Но она считала, что легко отделалась по сравнению с тем, что выпало на долю Макса; правда, тема ее расторгнутого брака не сходила с газетных страниц, как и история о том, что Галина отбила у нее жениха. Все дружно намекали на то, что она испорченная и грязная женщина, которая ни перед чем не остановится, особенно перед тем, чтобы стократно отплатить за старый грех лучшей подруге. Два человека, которых несчастная красавица Галина любила больше всего на свете, обманули ее, предали. Буквально во всех газетах почетное место занимали фотографии Рианон и Макса в садике возле дома Рианон, на пляже в Мари-на-дель-рей, на прогулке в Кенсингтоне и даже с мусорными ведрами в руках. Хорошо еще, что эти люди не сумели установить фотоаппарат в ее спальне.
Ей хотелось знать, в каком состоянии Макс, читает ли всю эту дрянь, а если да, что собирается предпринять. Рианон считала, что на сей раз ему придется действовать, – дело приняло слишком серьезный оборот. Нью-йоркская полиция потребовала, чтобы Сюзан Травнер предоставила в ее распоряжение любые новые доказательства, которыми располагает, а поскольку журналистка до сих пор молчала, то с каждым днем теряла преимущество. С другой стороны, обнаружилось слишком много людей, утверждавших, что хорошо знают Макса. Они активно разглашали различные факты из его интимной жизни. Рианон казалось, что все, что они говорят, похоже на правду, потому что это были знакомые Макса времен его бесчисленных измен Каролин.
Рианон, как и потребителям бульварной прессы, очень хотелось узнать, где сейчас Галина и Макс. Ни сами Романовы, ни их адвокаты не давали о себе знать. Никому не удалось выяснить, куда отправились супруги из аэропорта Хитроу. Известно было лишь то, что “БМВ” кто-то возвратил в агентство, а самолет концерна вылетел в Лос-Анджелес, и на его борту находился только экипаж. Отдел связей с общественностью “Праймэр” горячо опровергал слухи, что контракт Галины пересматривается, и настаивал на том, что компании ничего не известно о местонахождении Галины и Макса Романовых. Они как будто испарились с лица земли.
Но как ни была несчастна и одинока в эти дни Рианон, она не могла не досадовать на Галину за то, что та до сих пор ни слова не сказала в защиту Макса, – ведь она лучше кого бы то ни было знала, насколько нелепы обвинения в садизме. Рианон предположила, что Галина либо находится в прострации, либо Макс запретил ей делать заявления. Но должен же он понимать, что такую серию обвинений нельзя оставить без ответа!
К воскресенью страсти как будто немного улеглись – в центре внимания любителей подобных сенсаций оказался очередной скандал в королевском семействе, – и два рекомендованных Люси детектива проводили Рианон домой. Когда полицейский автомобиль свернул на ее улицу, нигде не было видно никаких папарацци. Быстро выскочив из машины, Рианон также никого не заметила. Стало легче, когда она очутилась в родной обстановке, и немедленно захотелось плакать. Но она удержалась от слез, торопливо проскочила в спальню и начала складывать вещи для путешествия в Южную Африку. Вылетала она через несколько дней, но необходимо было чем-нибудь заняться, да и приятно было швырять в чемодан летнюю одежду, в то время как на дворе эта чертова зима.
Гораздо хуже было то, что кое-какие вещи Макса остались здесь и живо напомнили ей, как замечательно все было, пока не вмешалась мисс Отрава. Она вместе со всей желтой прессой убила то, чему Рианон с Максом и сами не знали имени. Не то чтобы Рианон считала, что они с Максом полностью правы. Нет, ведь адюльтер, обман – вещи в общем-то непростительные. Но если они так полюбили друг друга, если Галина так слаба и беспомощна, что же им оставалось делать? Макс дал Галине свое имя, детей, посвятил ей жизнь – кто же бросит камень в человека, который провел всего несколько дней с женщиной, которую любит? Он меньше всего похож на чудище, каким сделала его пресса! Он живой человек, со своими страстями, желаниями, сомнениями. Он уязвим. Магнат, мультимиллионер, Макс силен и агрессивен в бизнесе и бесконечно раним, когда начинают ковыряться в его личной жизни. Он нежен и заботлив в любви, никогда не позволит себе ни малейшего насилия, разве что его захлестнет страсть, которой нельзя противостоять, и тогда он доставит женщине высшее блаженство. Разве это склонность к насилию? Рианон назвала бы это качество совершенно иначе, но, как и Макс, она не могла делать публичных заявлений, ведь все, что она сказала бы, было бы – не могло не быть! – искажено, ложно истолковано.
Она опустилась на кровать и уже протянула руку к телефону, чтобы набрать номер Лиззи, но замерла. Звонок в дверь. Рианон не шелохнулась. Она судорожно гадала, кто это может быть. А выглянуть боялась. Вдруг репортеры выследили ее?
Прошла минута, другая. Опять звонок. Сердце ухнуло вниз. Дикая, невозможная надежда. А вдруг это Макс? Нет, не может быть.
Тихо-тихо, будто тот, кто стоял за дверью, мог что-нибудь услышать, Рианон встала и подошла к окну. Кружевные шторы спадали складками до пола. Осторожно, чтобы не шевельнуть их, она наклонилась и выглянула. Когда Рианон увидела, кто стоит у входной двери, во рту пересохло, а сердце гулко забилось. Меньше всего на свете она ожидала увидеть этого человека.
Отпрянув от окна, Рианон глубоко вздохнула и, услышав новый звонок, пошла открывать.
На взволнованном, напряженном лице Галины явственно отразились страдания последних дней. Она осунулась, под глазами появились темные круги. Вокруг рта легли едва заметные, но жесткие складки, которых Рианон никогда у нее не замечала.
– Можно? – застенчиво спросила Галина. Рианон не могла произнести ни звука от изумления.
– Я… Я надеялась, что мы сможем поговорить, – добавила Галина.
– Проходи. – Рианон посторонилась.
Галина переступила порог и проследовала за Рианон в гостиную.
– Что тебе предложить? – Роль любезной хозяйки давалась ей с трудом.
– Лучше всего стакан воды.
Пока Рианон ходила в кухню за водой, Галина успела осмотреться и заметить на столе ноутбук и перчатки Макса, но ничего не сказала, только поерзала на краешке дивана.
Когда Рианон протянула Галине стакан, та робко хихикнула.
– Похоже, все повторяется, – сказала она. – Ну, ты спала с Максом, а я узнала. – Глаза двух женщин встретились. – Только на этот раз все по-другому, – горько заметила гостья.
Рианон не выдержала и опустила глаза.
– Мне жаль, – проговорила она. – Не знаю, что еще сказать. Я не хотела причинить тебе боль. И он не хотел…
Галина заговорила, и Рианон услышала, как дрожит ее голос:
– Он тебя очень любит. Он мне сказал. Он не хотел лгать. – Она сжала губы, чтобы не всхлипнуть. – А мне почти хочется, чтобы он солгал, – добавила она сиплым шепотом. – Еще он сказал, что меня тоже любит, но по-другому. Он бросил бы меня, если бы мог… – Она вздохнула несколько раз, пытаясь взять себя в руки. – Но Макс не может. Он должен от меня уйти, раз у вас это взаимно, я его попросила забыть меня. Но он отказывается, а я не знаю, как его уговорить.
Рианон беспомощно смотрела на Галину. Неужто та в самом деле спрашивает совета, как заставить Макса бросить ее? И она, Рианон, должна объяснять Галине, что делать? Рианон вздрогнула, когда Галина, внезапно потеряв самообладание, разревелась. Она прижала пальцами губы, чтобы не дрожали, и смотрела на Рианон так, словно та могла помочь ей успокоиться.
– Прости, – всхлипнула она. – Я понимаю, ты не хочешь меня видеть… Макс не знает, что я здесь, он в ярость придет, если ему сказать. Боже мой, Рианон, пожалуйста, помоги. Мне больше некого просить. Всем все равно.
Сердце Рианон колотилось как бешеное. Если бы она знала, что ответить!..
– Только Максу не все равно, – продолжала Галина почти писклявым от напряжения голосом. – Он один знает, какая я на самом деле, и я понятия не имею, что со мной будет без него. – Опять всхлипнув, она перевела дух и вытерла слезы ладонью. – Знаешь, зачем я к тебе пришла? – Она замолчала; рыдания душили ее. – Пришла, чтобы умолять тебя не уводить его, – наконец выговорила она. – Знаю, так не должно быть. Я обязана отпустить его, если он так хочет. Но не знаю как. Я боюсь остаться одна, без Макса мне не выжить. Я люблю его, и мы так хорошо жили, когда поженились… Нет, нет, я не обвиняю тебя, ты же не виновата, что он полюбил тебя. – У нее опять перехватило дыхание от горя. – Пожалуйста, – беззвучно шептала Галина, – оставь его мне. Я на все готова, все тебе отдам… У меня есть деньги, возьми…
– Галина, перестань, – взмолилась Рианон.
– Нет, я скажу! – вскрикнула она. – Не важно сколько, деньги я найду…
– Мне не нужны деньги. Разве в них дело…
– Знаю. – Галина резким движением взъерошила себе волосы. – Просто я не знаю, что тебе еще предложить взамен.
– Ничего ты не можешь предложить мне взамен, – быстро возразила Рианон, – потому что ничто мне его не заменит. Ты сама понимаешь.
– Да, конечно, понимаю, но мне невыносимо думать, что ты останешься ни с чем. Я знаю, каково мне будет, если именно я… Но, Рианон, ты же сильная, и ты себя не ненавидишь, как я. По пути сюда мне хотелось броситься под машину или чтобы меня избили до бесчувствия. Понимаешь, это помогает, когда тебя мучают и бьют…
– Галина, прекрати! – закричала Рианон. – Тебе не придется больше через это проходить. Ты – жена Макса, он любит тебя, заботится о тебе, он не допустит, чтобы ты страдала.
– А ты? – вздохнула Галина. – Разве я могу запретить ему любить тебя? Как ему тебя не любить, когда ты настолько лучше меня? На его месте я бы тоже влюбилась в тебя…
– Я тебя не слушаю! – кипятилась Рианон. – Понимаю, как тебе трудно, но послушай, Галина, ты должна поверить в себя…
– Да во что же тут верить? Я ничто. Я только маска. Рианон заставила себя не отвечать, понимая, что чем дальше они зайдут, тем больше Галина будет себя жалеть. Истерика только усилится.
Галина, заметив, что Рианон молчит, с опаской взглянула на нее.
– Я только маска, – повторила она, и Рианон подумала, что Галина словно надувает воздушный шар, чтобы проверить, не лопнет ли он.
– Правда? – жестко спросила она. Галина кивнула.
Рианон тоже кивнула.
Галина жалобно посмотрела на нее.
– Так ты поняла? – прошептала она. – Тебе известно, что я только маска?
Рианон предостерегающе подняла руку:
– Это не мои слова, а твои.
Глаза Галины расширились.
– Макс ненавидит меня, – заявила она. – Я ему отвратительна, и я его не виню.
Рианон поперхнулась.
– Ничего не понимаю.
– Я сама на его месте проделывала бы со мной все эти ужасные вещи, – шепотом сообщила она. – Я это заслужила.
Кровь начала стыть у Рианон в жилах.
– Не надо так говорить! – рявкнула она. – Галина, перестань сейчас же!
– Он говорит, что…
– Я сказала – хватит! – заорала Рианон. – Не хочу слушать эту ахинею! Ты врешь, Галина. Ты всегда любила лгать, все годы, сколько я тебя знаю. А сейчас чересчур далеко зашла. Макс тебя любит, думает о тебе, он делает все мыслимое и немыслимое, чтобы защитить тебя, так какого черта ты не можешь сделать для него доброе дело? О нем пишут гадости, тебе прекрасно известно, что все это выдумки. Так почему ты не скажешь об этом? Почему позволяешь так мучить его? Что ты от него видела, кроме хорошего?
Галина моргнула, поставила стакан на столик и вдруг сказала:
– Прости меня. Я не должна была приходить.
– Тогда зачем пришла? – бросила Рианон. – На что ты надеялась – вырвать у меня обещание не отнимать Макса?
Галина, вся дрожа, набрала воздуху в грудь.
– Наверное… Я надеялась…
– На что?
Голова Галины упала на грудь.
– Надеялась, что смогу тебе объяснить, – тихо ответила она.
– Что объяснить?
– Что я не могу позволить тебе встать между мной и Максом. Понимаешь, если я не помешаю вам быть вместе, тебя ждет кошмар.
– Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? – Вспылив, Рианон отвернулась, скрестила руки на груди и сделала над собой усилие, чтобы не затрястись. – Где он сейчас?
– Мы у его друзей. Русских.
– И долго вы там пробудете?
– Сегодня после обеда улетаем в Швейцарию. У нас медовый месяц, – пояснила она безжизненным голосом.
Рианон, изумленная, повернулась к ней:
– Вы по-прежнему собираетесь проводить медовый месяц?
Галина кивнула:
– Мы все подготовили, и Макс говорит, что нужно вести себя так, как будто ничего не случилось.
– Ничего не случилось? – Рианон не верила собственным ушам.
Галина пожала плечами:
– Так он сказал.
– Насколько я понимаю, вы видели газеты?
Галина кивнула:
– Да.
Рианон уставилась на Галину. Она не могла найти слов, поэтому взяла со стола свой стакан с водой.
– Скоро привезут детей, – объяснила Галина. – Макс считает, что всем нам полезно уехать на время. Там нас и журналисты не достанут. Так что, наверное, это не совсем медовый месяц.
Рианон стало чуточку легче: забота о детях – это больше похоже на того человека, которого она знала.
– Но это же горнолыжный курорт, – напомнила она Галине, – то есть не самое уединенное место. Вас обязательно найдут.
– Может, ты и права. Но мы будем надеяться.
Наступила тишина. Рианон отхлебнула воды.
Прошло довольно много времени. Первой молчание нарушила Галина.
– Я пытаюсь уберечь тебя, Рианон, – тихо сказала она. Рианон вскинула голову; глаза ее яростно засверкали. Сначала ей показалось, что Галина сникла, но та сглотнула слюну и заговорила:
– Во многом я сама виновата. Нельзя было позволять ему уговорить меня участвовать во всем этом, но я была очень молода и без меры восхищалась им. Он наполнил мою жизнь тем, чего я не знала раньше. Смех… и… и волшебство, наверное. Я сделала бы для него все… Вот я и сделала. И делаю, – после паузы тихо добавила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
“Дружит она с такими, как Рианон… ” – ядовито замечала Сюзан Травнер, после чего переходила к истории неудавшегося брака Рианон в середине прошлого года и к рассказу о том эпизоде, когда жених Рианон плюнул на нее и предпочел ей ее старинную школьную подругу Галину Казимир.
Подозрительные обстоятельства смерти Каролин и история суда над Максом излагались в отдельной рамке; туда же журналистка поместила текст жалобы на то, что полиция и государственные органы не допустили, чтобы справедливость восторжествовала вовремя. Но сейчас, сообщала Травнер, открылось новое доказательство, благодаря которому преступник понесет заслуженную кару.
Отдельно был подан рассказ о загадочной смерти мемфисского фотографа, который всего за несколько часов до гибели обратился в один из романовских журналов, предложив предоставить в его распоряжение некие снимки Галины. Вероятно, он поступил так с целью шантажа. Однако никто никаких денег ему не выплатил, никакие снимки или негативы не покидали пределов студии. Зато, писала Травнер в заключительном абзаце, стало известно, что Макс Романов совершил в тот день незапланированную поездку в Мемфис.
Рианон отшвырнула газету, сжала виски руками и разрыдалась от ярости. Ей еще не приходилось видеть, чтобы газетная статья была состряпана столь виртуозно, факты до такой степени вывернуты наизнанку, – и объектом этой гнусности оказался человек, которого она любит. Ни на секунду она не усомнилась в Максе, и ее смертельно угнетало бессилие. Она ощутила стыд за свою профессию, поскольку работа делала ее в определенной степени коллегой Сюзан Травнер, которой удалось представить в кривом зеркале всю жизнь Макса и нарушить покой невинных людей.
Немного успокоившись, Рианон позвонила Люси и Шарон в отель и рассказала им о случившемся.
– Сейчас позвоню Лиззи, – добавила она, – выясню, как скоро можно улететь в Южную Африку. Я уверена, что она меня примет, но мне придется заехать к себе, и одному Богу известно, что там меня ждет.
– Никаких проблем, – отозвалась Люси. – Сейчас я дам тебе парочку телефонов детективов, которые мне кое-чем обязаны. Так, вот. Готова записывать? Их фамилии – Харрингтон и Фарр, оба сержанты. Скажи им, что ты – моя подруга и тебе нужна помощь. Они что-нибудь придумают.
– Люси, ну что бы я без тебя делала? – со смехом воскликнула Рианон.
– Знаю, мне цены нет, – усмехнулась Люси. – Как только что-нибудь выяснишь, сразу звони. И сообщи, где ты будешь.
Следующие два дня вылились в сплошной кошмар для Рианон. Сначала в английских, а потом и в американских газетах нескончаемым потоком полились самые чудовищные откровения. Но она считала, что легко отделалась по сравнению с тем, что выпало на долю Макса; правда, тема ее расторгнутого брака не сходила с газетных страниц, как и история о том, что Галина отбила у нее жениха. Все дружно намекали на то, что она испорченная и грязная женщина, которая ни перед чем не остановится, особенно перед тем, чтобы стократно отплатить за старый грех лучшей подруге. Два человека, которых несчастная красавица Галина любила больше всего на свете, обманули ее, предали. Буквально во всех газетах почетное место занимали фотографии Рианон и Макса в садике возле дома Рианон, на пляже в Мари-на-дель-рей, на прогулке в Кенсингтоне и даже с мусорными ведрами в руках. Хорошо еще, что эти люди не сумели установить фотоаппарат в ее спальне.
Ей хотелось знать, в каком состоянии Макс, читает ли всю эту дрянь, а если да, что собирается предпринять. Рианон считала, что на сей раз ему придется действовать, – дело приняло слишком серьезный оборот. Нью-йоркская полиция потребовала, чтобы Сюзан Травнер предоставила в ее распоряжение любые новые доказательства, которыми располагает, а поскольку журналистка до сих пор молчала, то с каждым днем теряла преимущество. С другой стороны, обнаружилось слишком много людей, утверждавших, что хорошо знают Макса. Они активно разглашали различные факты из его интимной жизни. Рианон казалось, что все, что они говорят, похоже на правду, потому что это были знакомые Макса времен его бесчисленных измен Каролин.
Рианон, как и потребителям бульварной прессы, очень хотелось узнать, где сейчас Галина и Макс. Ни сами Романовы, ни их адвокаты не давали о себе знать. Никому не удалось выяснить, куда отправились супруги из аэропорта Хитроу. Известно было лишь то, что “БМВ” кто-то возвратил в агентство, а самолет концерна вылетел в Лос-Анджелес, и на его борту находился только экипаж. Отдел связей с общественностью “Праймэр” горячо опровергал слухи, что контракт Галины пересматривается, и настаивал на том, что компании ничего не известно о местонахождении Галины и Макса Романовых. Они как будто испарились с лица земли.
Но как ни была несчастна и одинока в эти дни Рианон, она не могла не досадовать на Галину за то, что та до сих пор ни слова не сказала в защиту Макса, – ведь она лучше кого бы то ни было знала, насколько нелепы обвинения в садизме. Рианон предположила, что Галина либо находится в прострации, либо Макс запретил ей делать заявления. Но должен же он понимать, что такую серию обвинений нельзя оставить без ответа!
К воскресенью страсти как будто немного улеглись – в центре внимания любителей подобных сенсаций оказался очередной скандал в королевском семействе, – и два рекомендованных Люси детектива проводили Рианон домой. Когда полицейский автомобиль свернул на ее улицу, нигде не было видно никаких папарацци. Быстро выскочив из машины, Рианон также никого не заметила. Стало легче, когда она очутилась в родной обстановке, и немедленно захотелось плакать. Но она удержалась от слез, торопливо проскочила в спальню и начала складывать вещи для путешествия в Южную Африку. Вылетала она через несколько дней, но необходимо было чем-нибудь заняться, да и приятно было швырять в чемодан летнюю одежду, в то время как на дворе эта чертова зима.
Гораздо хуже было то, что кое-какие вещи Макса остались здесь и живо напомнили ей, как замечательно все было, пока не вмешалась мисс Отрава. Она вместе со всей желтой прессой убила то, чему Рианон с Максом и сами не знали имени. Не то чтобы Рианон считала, что они с Максом полностью правы. Нет, ведь адюльтер, обман – вещи в общем-то непростительные. Но если они так полюбили друг друга, если Галина так слаба и беспомощна, что же им оставалось делать? Макс дал Галине свое имя, детей, посвятил ей жизнь – кто же бросит камень в человека, который провел всего несколько дней с женщиной, которую любит? Он меньше всего похож на чудище, каким сделала его пресса! Он живой человек, со своими страстями, желаниями, сомнениями. Он уязвим. Магнат, мультимиллионер, Макс силен и агрессивен в бизнесе и бесконечно раним, когда начинают ковыряться в его личной жизни. Он нежен и заботлив в любви, никогда не позволит себе ни малейшего насилия, разве что его захлестнет страсть, которой нельзя противостоять, и тогда он доставит женщине высшее блаженство. Разве это склонность к насилию? Рианон назвала бы это качество совершенно иначе, но, как и Макс, она не могла делать публичных заявлений, ведь все, что она сказала бы, было бы – не могло не быть! – искажено, ложно истолковано.
Она опустилась на кровать и уже протянула руку к телефону, чтобы набрать номер Лиззи, но замерла. Звонок в дверь. Рианон не шелохнулась. Она судорожно гадала, кто это может быть. А выглянуть боялась. Вдруг репортеры выследили ее?
Прошла минута, другая. Опять звонок. Сердце ухнуло вниз. Дикая, невозможная надежда. А вдруг это Макс? Нет, не может быть.
Тихо-тихо, будто тот, кто стоял за дверью, мог что-нибудь услышать, Рианон встала и подошла к окну. Кружевные шторы спадали складками до пола. Осторожно, чтобы не шевельнуть их, она наклонилась и выглянула. Когда Рианон увидела, кто стоит у входной двери, во рту пересохло, а сердце гулко забилось. Меньше всего на свете она ожидала увидеть этого человека.
Отпрянув от окна, Рианон глубоко вздохнула и, услышав новый звонок, пошла открывать.
На взволнованном, напряженном лице Галины явственно отразились страдания последних дней. Она осунулась, под глазами появились темные круги. Вокруг рта легли едва заметные, но жесткие складки, которых Рианон никогда у нее не замечала.
– Можно? – застенчиво спросила Галина. Рианон не могла произнести ни звука от изумления.
– Я… Я надеялась, что мы сможем поговорить, – добавила Галина.
– Проходи. – Рианон посторонилась.
Галина переступила порог и проследовала за Рианон в гостиную.
– Что тебе предложить? – Роль любезной хозяйки давалась ей с трудом.
– Лучше всего стакан воды.
Пока Рианон ходила в кухню за водой, Галина успела осмотреться и заметить на столе ноутбук и перчатки Макса, но ничего не сказала, только поерзала на краешке дивана.
Когда Рианон протянула Галине стакан, та робко хихикнула.
– Похоже, все повторяется, – сказала она. – Ну, ты спала с Максом, а я узнала. – Глаза двух женщин встретились. – Только на этот раз все по-другому, – горько заметила гостья.
Рианон не выдержала и опустила глаза.
– Мне жаль, – проговорила она. – Не знаю, что еще сказать. Я не хотела причинить тебе боль. И он не хотел…
Галина заговорила, и Рианон услышала, как дрожит ее голос:
– Он тебя очень любит. Он мне сказал. Он не хотел лгать. – Она сжала губы, чтобы не всхлипнуть. – А мне почти хочется, чтобы он солгал, – добавила она сиплым шепотом. – Еще он сказал, что меня тоже любит, но по-другому. Он бросил бы меня, если бы мог… – Она вздохнула несколько раз, пытаясь взять себя в руки. – Но Макс не может. Он должен от меня уйти, раз у вас это взаимно, я его попросила забыть меня. Но он отказывается, а я не знаю, как его уговорить.
Рианон беспомощно смотрела на Галину. Неужто та в самом деле спрашивает совета, как заставить Макса бросить ее? И она, Рианон, должна объяснять Галине, что делать? Рианон вздрогнула, когда Галина, внезапно потеряв самообладание, разревелась. Она прижала пальцами губы, чтобы не дрожали, и смотрела на Рианон так, словно та могла помочь ей успокоиться.
– Прости, – всхлипнула она. – Я понимаю, ты не хочешь меня видеть… Макс не знает, что я здесь, он в ярость придет, если ему сказать. Боже мой, Рианон, пожалуйста, помоги. Мне больше некого просить. Всем все равно.
Сердце Рианон колотилось как бешеное. Если бы она знала, что ответить!..
– Только Максу не все равно, – продолжала Галина почти писклявым от напряжения голосом. – Он один знает, какая я на самом деле, и я понятия не имею, что со мной будет без него. – Опять всхлипнув, она перевела дух и вытерла слезы ладонью. – Знаешь, зачем я к тебе пришла? – Она замолчала; рыдания душили ее. – Пришла, чтобы умолять тебя не уводить его, – наконец выговорила она. – Знаю, так не должно быть. Я обязана отпустить его, если он так хочет. Но не знаю как. Я боюсь остаться одна, без Макса мне не выжить. Я люблю его, и мы так хорошо жили, когда поженились… Нет, нет, я не обвиняю тебя, ты же не виновата, что он полюбил тебя. – У нее опять перехватило дыхание от горя. – Пожалуйста, – беззвучно шептала Галина, – оставь его мне. Я на все готова, все тебе отдам… У меня есть деньги, возьми…
– Галина, перестань, – взмолилась Рианон.
– Нет, я скажу! – вскрикнула она. – Не важно сколько, деньги я найду…
– Мне не нужны деньги. Разве в них дело…
– Знаю. – Галина резким движением взъерошила себе волосы. – Просто я не знаю, что тебе еще предложить взамен.
– Ничего ты не можешь предложить мне взамен, – быстро возразила Рианон, – потому что ничто мне его не заменит. Ты сама понимаешь.
– Да, конечно, понимаю, но мне невыносимо думать, что ты останешься ни с чем. Я знаю, каково мне будет, если именно я… Но, Рианон, ты же сильная, и ты себя не ненавидишь, как я. По пути сюда мне хотелось броситься под машину или чтобы меня избили до бесчувствия. Понимаешь, это помогает, когда тебя мучают и бьют…
– Галина, прекрати! – закричала Рианон. – Тебе не придется больше через это проходить. Ты – жена Макса, он любит тебя, заботится о тебе, он не допустит, чтобы ты страдала.
– А ты? – вздохнула Галина. – Разве я могу запретить ему любить тебя? Как ему тебя не любить, когда ты настолько лучше меня? На его месте я бы тоже влюбилась в тебя…
– Я тебя не слушаю! – кипятилась Рианон. – Понимаю, как тебе трудно, но послушай, Галина, ты должна поверить в себя…
– Да во что же тут верить? Я ничто. Я только маска. Рианон заставила себя не отвечать, понимая, что чем дальше они зайдут, тем больше Галина будет себя жалеть. Истерика только усилится.
Галина, заметив, что Рианон молчит, с опаской взглянула на нее.
– Я только маска, – повторила она, и Рианон подумала, что Галина словно надувает воздушный шар, чтобы проверить, не лопнет ли он.
– Правда? – жестко спросила она. Галина кивнула.
Рианон тоже кивнула.
Галина жалобно посмотрела на нее.
– Так ты поняла? – прошептала она. – Тебе известно, что я только маска?
Рианон предостерегающе подняла руку:
– Это не мои слова, а твои.
Глаза Галины расширились.
– Макс ненавидит меня, – заявила она. – Я ему отвратительна, и я его не виню.
Рианон поперхнулась.
– Ничего не понимаю.
– Я сама на его месте проделывала бы со мной все эти ужасные вещи, – шепотом сообщила она. – Я это заслужила.
Кровь начала стыть у Рианон в жилах.
– Не надо так говорить! – рявкнула она. – Галина, перестань сейчас же!
– Он говорит, что…
– Я сказала – хватит! – заорала Рианон. – Не хочу слушать эту ахинею! Ты врешь, Галина. Ты всегда любила лгать, все годы, сколько я тебя знаю. А сейчас чересчур далеко зашла. Макс тебя любит, думает о тебе, он делает все мыслимое и немыслимое, чтобы защитить тебя, так какого черта ты не можешь сделать для него доброе дело? О нем пишут гадости, тебе прекрасно известно, что все это выдумки. Так почему ты не скажешь об этом? Почему позволяешь так мучить его? Что ты от него видела, кроме хорошего?
Галина моргнула, поставила стакан на столик и вдруг сказала:
– Прости меня. Я не должна была приходить.
– Тогда зачем пришла? – бросила Рианон. – На что ты надеялась – вырвать у меня обещание не отнимать Макса?
Галина, вся дрожа, набрала воздуху в грудь.
– Наверное… Я надеялась…
– На что?
Голова Галины упала на грудь.
– Надеялась, что смогу тебе объяснить, – тихо ответила она.
– Что объяснить?
– Что я не могу позволить тебе встать между мной и Максом. Понимаешь, если я не помешаю вам быть вместе, тебя ждет кошмар.
– Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? – Вспылив, Рианон отвернулась, скрестила руки на груди и сделала над собой усилие, чтобы не затрястись. – Где он сейчас?
– Мы у его друзей. Русских.
– И долго вы там пробудете?
– Сегодня после обеда улетаем в Швейцарию. У нас медовый месяц, – пояснила она безжизненным голосом.
Рианон, изумленная, повернулась к ней:
– Вы по-прежнему собираетесь проводить медовый месяц?
Галина кивнула:
– Мы все подготовили, и Макс говорит, что нужно вести себя так, как будто ничего не случилось.
– Ничего не случилось? – Рианон не верила собственным ушам.
Галина пожала плечами:
– Так он сказал.
– Насколько я понимаю, вы видели газеты?
Галина кивнула:
– Да.
Рианон уставилась на Галину. Она не могла найти слов, поэтому взяла со стола свой стакан с водой.
– Скоро привезут детей, – объяснила Галина. – Макс считает, что всем нам полезно уехать на время. Там нас и журналисты не достанут. Так что, наверное, это не совсем медовый месяц.
Рианон стало чуточку легче: забота о детях – это больше похоже на того человека, которого она знала.
– Но это же горнолыжный курорт, – напомнила она Галине, – то есть не самое уединенное место. Вас обязательно найдут.
– Может, ты и права. Но мы будем надеяться.
Наступила тишина. Рианон отхлебнула воды.
Прошло довольно много времени. Первой молчание нарушила Галина.
– Я пытаюсь уберечь тебя, Рианон, – тихо сказала она. Рианон вскинула голову; глаза ее яростно засверкали. Сначала ей показалось, что Галина сникла, но та сглотнула слюну и заговорила:
– Во многом я сама виновата. Нельзя было позволять ему уговорить меня участвовать во всем этом, но я была очень молода и без меры восхищалась им. Он наполнил мою жизнь тем, чего я не знала раньше. Смех… и… и волшебство, наверное. Я сделала бы для него все… Вот я и сделала. И делаю, – после паузы тихо добавила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57